Текст книги "КРАСКИ. Пелена спокойствия. Часть 1"

18

Поправив строгий отутюженный костюм, о чистоте которого заботилась добрая Дороти Льюис, Луи вышел из домика охраны на улицу. Вчерашний дождь утих, освободив место в атмосфере обычной для Сан-Франциско мокрой мартовской мгле, которая просохнет, когда на город нападут привычные для него весенние ветра. Мужчина оценил погоду, не предвещающую сегодня осадков, и направился к датчикам движения в конце сада, которые барахлили третьи сутки. Там, возле раскидистого куста жасмина, он набрал номер Чарли, молодого парня, сидящего с Ллойдом в одной комнатушке за стеной от него, и принялся снова «танцевать». Нет, конечно же, «танец» его не имел ничего общего с классическими па, он заключался в проверке чувствительности инфракрасного улавливателя.

– Есть? – Бросил он в трубку.

– Да, – отозвался Чарли.

Луи сдвинулся на несколько шагов левее. Снова замер, и снова взмахнул руками.

– Есть! – Сообщил помощник.

Повторное действие выдало идентичный результат.

Луи опешил. Какого черта? Все прекрасно работало много лет, пока к ним не заселился этот странный парень с гигантскими габаритами. И Кроненберг уже был готов списать поломку на его счет, пока не услышал легкий свист над головой.

– Сойка, – гаркнул он. – Похоже, у нее тут гнездо, черт!

Вот откуда столько ненужных записей камеры, реагировавшей, видимо, на птицу. Луи приблизился к датчику движения, глядящему на тропинку с верхней ветки, и принялся срезать перочинным ножом фиксирующие провод хомуты. Спустя четверть часа махинаций с проводами и крепежами, датчик спустился вниз, подальше от гомонящих птах, а работник вернулся в дом.

– Получилось! – Ухмыльнулся Ллойд и потер короткий ежик на голове.

– Еще бы не получилось! – Надменно выкрикнул Луи. – Как сразу не догадались приладить его книзу? Люди ведь летать не умеют!

В домике охраны всегда дежурили три человека, включая его самого, контролировавшие семьдесят две камеры по территории поместья и внутри него. Многочисленные датчики движения, стоявшие по периметру забора и тропинкам сада упрощали задачу, потому что сидеть смотреть всю смену в монитор со статичной картинкой было не под силу даже самым терпеливым рыбакам, не говоря уже об охранниках. Эти двое, что сидели на камерах, оказались самыми стойкими его работниками.

Было время, когда начальник охраны работал в «Белом Доме», ни о каких датчиках движения и речи не шло. Он в бригаде в пятнадцать человек висел взглядом по несколько часов в мониторе с более гадким качеством картинки, чем здесь. И не дай бог, задремлешь или проморгаешь какую мелочь – смело вылетишь с работы! А сейчас терпения парням не достает. Где и зевнут, где и к бутерброду отвернутся. Для таких лентяев и придумали умную технику.

Раз в неделю к ним приезжал представитель «Клиффорд Электроникс», охранной корпорации, проверяющий исправность сигнализации. Он оставался на ночь и следил за импульсами внутри дома, проверял напряжение и исправность проводки в блокираторах дверей и окон, контролировал целостность замкнутого контура дома, исключая любые форс-мажорные обстоятельства. Обе двери, обеспечивающих выход из особняка, и тридцать три окна, включая маленькое круглое окошко на чердаке восточного корпуса, закрывались автоматически, оставляя возможность открыть их лишь на проветривание.

Меры, конечно, крайние, но безопасность превыше всего. Луи прекрасно знал причину такого пристального внимания со стороны хозяев и не пожелал бы подобного никому, даже засранцу Джейсону Гордону, поспособствовавшему однажды увольнению Кроненберга из правительственных структур.

А пока его взгляд снова упал на записку от мистера Траста. На этот раз его интересовал Дениэл Кентмор, новый водитель. Странно, что шеф взял к себе в дом непроверенного человека, но спорить Луи не стал. Однако озабоченность парня автопарком немного напрягли охранника и заставили его собраться, чего за последние пять лет на его рабочем месте случалось от силы пару раз. Не то, чтобы работник вызывал у него особые чувства, но габариты и любопытный нос верзилы теперь вспоминались им с настороженностью. Естественно, разговор с мистером Трастом результатов не принес.

– Брось, Луи, он кроткий, как котенок! Просто достань его личное дело на всякий случай, – беспечно рассмеялся владелец поместья, не оставляя ему выбора. – А лучше приглядывай за Алексой, ты ведь больше не теневой работник.

На последних словах он нахмурился, сдвинув брови к переносице, и замолчал, глядя в мониторы, передающие видеонаблюдение за поместьем. Чуткость отца девочки можно было понять, ведь он не раз искал беглянку в этом уютном домике охраны, всматриваясь в черно-белые картинки, слегка дрожащие, словно капли росы на утреннем ветру, пока миссис Траст в компании Дороти обшаривали кусты, выкликивая имя девочки.

– Она даже носом не повела! – Вспомнил Кроненберг воскресное посещение гаража.

– Именно.

– Хотите, поставим камеру к ней? – Предложил работник.

– Ни в коем случае! – Замотал головой начальник. – Из комнаты она никуда не денется, а вот лишать ее интим конфиденциальности я не намерен. Она такой же человек, как и мы. Ну, почти…

Последняя фраза наложила на его лицо грозные тени, прибавив мужчине десяток лет. Радуясь, что его обе дочери уже выросли и имели личную жизнь, более общественную, чем девочка из неприступного замка, Луи переключил картинки камер, проверяя порядки.

– Работники сада отливают в кусты, хотя им показали, где сортир, – доложил он без доли иронии.

– Бог с ними, Луи. Что-то еще расскажешь?

Взгляд мистера Траста стал печальным и смиренным, словно за минуту в домике охраны он снова прожил последний десяток лет. Всей картинки их жизни работник не застал, но некоторые нюансы рассказал сам глава семейства, а некоторые – Дороти. По этим странным историям складывалась такая паршивая ситуация, что не позавидуешь.

– Сломался датчик в саду, мы его вычислим, – доложил тогда Луи, а сегодня уже выполнил обещание.

И шеф покинул их небольшое заведеньице, нацарапав имя шофера на листке.

Пришло время звонить Руди с новым запросом. Полицейская ищейка оценивал подобные услуги недешево, но результат того стоил, по крайней мере для его обеспеченного начальства.

К вечеру от расхитителя государственной информации пришел ответ с полицейским досье на парня. Богатый внутренний мир, нечего сказать. Потерял отца в возрасте восьми лет, с тех пор попытка суицида, побег из-под надзора, драка с местным шерифом, и не одна, несколько заявлений от жителей городка на нарушение общественного порядка, две мотоаварии, с десяток жалоб на драки и избиение, пара показаний как свидетеля. Это все мелочи жизни, парень просто вспыльчивый. Но последние пару пунктов его биографии Луи изучил внимательно, однако удовлетворения не получил.

– Руди, сможешь рассказать? – Рявкнул он в трубку, едва на том конце раздалось расслабленное «алло».

– Валяй. Что интересует?

– За что парень сидел за решеткой неделю?

– Подозрение на убийство девицы и ее парня, – протянул ответчик. – Пока шло расследование, он сидел под надзором, но там мутная история. За такие делишки местного шерифа чуть не выгнали с работы, видимо, парень с ним просто не подружился.

– А последнее?

– Он работал охранником в клубе, растаскивали пьяную компанию, и немного не рассчитал сил, разбил пару лиц. Один из выпивох оказался сыном какого-то большого босса, и тот накатал нам заявление, – отозвался собеседник. – Это все ерунда, Луи, не забивай себе голову. Обычный работяга из провинции, хорошо, что никого не убил.

– И то верно, – пробубнил Кроненберг и повесил трубку.

Он вперился суровым взглядом в не менее суровые глаза на фотографии нового соседа и ухмыльнулся.

– Посмотрим, что ты из себя представляешь, малыш. Я за тобой слежу, – предупредил он картинку строго, а начальнику написал сообщение «парень чист».

19

Дороти Льюис сотворила невозможное с его головой. То предельно допустимое напряжение, которое Дениэл ощущал с самого собеседования, растаяло, словно наледь в старом морозильнике, оставив за собой поддон с желтоватой мутной водой. Он вылил ее в унитаз и нажал на смыв, застегнув ширинку рабочих брюк. Из зеркала над раковиной на него смотрел серьезный парень в легкой щетине, у которого в глазах теперь поблескивал озорной огонек готовности перед испытанием. Странно, но он давненько не ощущал желания показать, на что способен. И оно не исчезло ни в коридоре, тревожно звенящем лампами дневного освещения, ни в гараже, отражающем шаг холодными бетонными стенами, ни в салоне «Мерседеса», пахнущего свежей кожей и заводским пластиком. Ровно без пяти восемь молодой человек лихо и уверенно завернул под козырек навеса.

Вскоре показался и хозяин поместья, легко загрузившийся на заднее сидение.

– Привет! – Произнес мистер Траст очень мягко.

– Доброе утро! – Поздоровался Дениэл, немного удивившись тону. – Сегодня сухо.

Молодой человек кивнул на небо, кое-где пропускающее лазурь сквозь пушистые кучевые облака, и повел транспорт вдоль ряда туй к кованым воротам.

– Очень необычно для марта, – усмехнулся шеф. – Сегодня по другому адресу.

Водитель нашел искомый объект в навигаторе и выехал на проезжую часть, миновав свод ворот. Жилой квартал в Иннер Парксайд радовал милыми домиками, тесно ютившимися вдоль улицы, словно воробьи на ветке в лютый мороз. Крохи прижались друг к другу, загородив пухлыми щеками задние дворы, и поглядывали на проезжающий автомобиль темными глазницами в светлых занавесках. Возле одного из строений стояла хрупкая фигурка девушки в пальто цвета спелой вишни, на которую и указал начальник.

– Здравствуй, Лиз! – Улыбнулся владелец корпорации нежному созданию, забирающемуся к нему на сидение.

– Доброе утро! – Звонко пропела та.

В зеркале над приборной доской на незнакомку уставились внимательные зеленые глаза с искристым огоньком в них. Дениэл оценивал эффектную брюнетку с длинными прямыми волосами и красной помадой на губах, не понимая своих реакций. С одной стороны, начальник в праве спать, с кем ему вздумается, но с другой – водитель чувствовал теперь себя его подельником, словно помогал покрывать пару тонированными окнами рабочего автомобиля. Стало очень тошно.

Однако вскоре он стал сомневаться в интимной связи пассажиров. Девушка держалась очень открыто и раскрепощено с мистером Трастом, но почтительно, что ставило свидетеля любезностей в тупик. Засмотревшись на владелицу золотистых глаз, подведенных идеальными черными стрелками, он прозевал внимательный взгляд шефа, теперь сверлящий его между бровей.

– Дениэл, это мой личный помощник, Лиз Харви, – произнес глава корпорации.

– Привет, Дениэл! – Отозвалась красотка, стрельнув глазами в водителя.

Тот смутился и кивнул девушке, переводя коробку передач в режим движения. Зависнув на утонченном личике с безупречным ярким макияжем, шофер забыл о своих прямых обязанностях.

Щебет брюнетки касался исключительно рабочих вопросов: поведения клиентов, способа торкретирования, количества свай в фундаменте и прочих далеких для него определений, но общение между начальником и подчиненной не вызывало сомнений о теплой близости, характера которой Дениэл уловить не мог.

Добравшись до адреса встречи, по которому располагалось одноэтажное панельное здание с белыми пластиковыми стеклопакетами, водитель припарковал автомобиль, позволив паре оставить его одного. Девушка держалась от начальника на расстоянии и смотрела раболепно, напоминая скорее дочку, чем любовницу. Стало вдруг стыдно, что он вообще решил скрестить их на романтической почве.

Впрочем, его это не касалось в любом случае. Молодой человек убежал от реальности на просторы интернета, а когда вернулся, понял, что приближалось время обеда. Его ценный груз, доставленный сюда утром, заседал в здании вот уже пятый час, предоставляя водителю свободу мысли на это время. Наконец, пара вышла из строения, хлопнув белой пластиковой дверью, что-то бурно обсуждая. Лиз шла рядом и слушала лекцию, время от времени недовольно комментируя, но в целом больше впитывала, чем спорила.

– … Поэтому меня не устраивает аренда, Лиз, – терпеливо вещал начальник. – Не удаляй их контакты, но это совсем не то, что нам нужно.

– Хорошо, мистер Траст, – ответила собеседница убитым голосом.

– Послушай, идея прекрасна! – Выдохнул он, стараясь поддержать работницу. – Но мне нужна собственность. Жаль, они отказались продать нам его.

Без вопросов и уточнений Дениэл повел транспорт к офису, поглядывая на расстроенную помощницу в зеркало. Она закусила губу в остатках алой помады и задумчиво глядела в окно, за которым проплывала развязка автострады.

– К тому же, они располагаются просто кошмар, как неудобно, – нашла в себе силы улыбнуться она.

– Вот именно! – Поддержал шеф. – Думай о себе в первую очередь, хочешь ездить на трех видах транспорта на работу?

Ответа не требовалось. Брюнетка усмехнулась и замолчала на полчаса, погрузившись в собственные мысли.

Наконец, «Мерседес» притормозил у знакомого двухэтажного здания красного кирпича, пассажиры выбрались и оставили Дениэла одного. Но не надолго. Пару минут спустя в машину забралась добрая светловолосая Элис с заданиями.

– Кто такая эта Лиз Харви? – Между делом поинтересовался водитель.

– Личный помощник мистера Траста, – ответила блондинка довольно холодно и настороженно. – А что?

– Ничего. Вы дружите, да? – Догадался он.

Девушка неопределенно покачала головой и продолжила раздачу инструкций по местам назначения. Что-то в его вопросе показалось секретарю пренебрежительным, не касающимся Лиз вообще, поэтому она не стала отвечать на провокацию, но отметила про себя, что такой подход к ее напарнице вызовет у той бурю эмоций, не иначе. Мисс Харви ни за что не проигнорирует выпад в свой адрес и с готовностью примет вызов, а значит, в «Траст Инкорпорейтед» может грянуть война.

Однако верзила не догадывался ни о чем подобном, спокойно заканчивая первую рабочую неделю. Плавно подползший к его бренному телу вечер пятницы радовал привычным ощущением праздника, словно будни не являлись его собственной жизнью. Хотя теперь ощущения изменились с точностью до «наоборот», и уикенд воспринимался как ненужная трата времени, ведь он только начал учиться дышать, а мир оказался таким красочным!

Радуясь событиям, Дениэл развалился на полутораспальном ложе в своей комнате и, закинув руки под голову, разглядывал потолок. Жизнь налаживалась. Уютное жилище обволакивало чистотой и заботой, позволяло полностью расслабиться на время, не занятое работой. Комфортная кровать не хотела выпускать из объятий, сковывая его по рукам и ногам, словно новая молодая ненасытная любовница. Шофер подумывал, что было бы неплохо наличие ванны вместо душевой кабины, но потом понял, что обнаглел. Судьба и так купала его во всех прелестях мира, а он пытался выжать из нее еще больше.

Обживаясь в новой среде, водитель несколько раз прибегал к помощи миссис Льюис. Без нее бы поиски пылесоса и бытовой химии, покупка которой предусматривалась самим жильцом, завершились провалом. Женщина добродушно отвечала на вопросы, знакомила с устройством дома и поддерживала в конце дня кружкой горячего сладкого чая, пока Дениэл рассказывал о работе, а та готовила ужин. Она же показала проход между гостиными хозяев и персонала, скрывающийся за маленькой дверью у лестницы, больше напоминающей вход в кладовую. Но так же предупредила, что сигнализация распространяется и на нее, блокируя в полночь. Теперь, чтобы попасть к шефу в кабинет, не нужно было обходить половину поместья по улице. Спасибо еще раз, милая Дороти!

По рассказам заботливой кухарки молодой человек понял, что седой одуванчик, подаривший ему галстук, трудится в семье на тех же условиях, что и он сам. Доброта Альфреда Беррингтона, граничащая со странностью и нездоровой самоотдачей, поразила Дениэла своей искренностью, и он пообещал сделать ответный шаг водителю с первых же поступивших от работы средств. Как сообщила миссис Льюис, Альфред любил кокосовые конфеты и китайский молочный чай «улун». Прекрасный выбор, если учесть, что вкусом к сладкому Дениэл никогда не отличался. Странная, доселе неизведанная для него черта характера нести добро в мир, теперь имела шанс открыться в полной мере.

Водитель поднялся с кровати и прошелся босыми ногами к столу, где поверх закрытого лэптопа покоился лист с таблицей, врученной шефом по пути домой.

– Это наше расписание на следующую неделю, – сообщил мужчина. – Если оно будет меняться, я постараюсь предупреждать тебя заранее, чтобы ты тоже мог планировать свою личную жизнь.

Тогда он лишь промямлил слабую благодарность, но теперь понял всю глобальность уважения чужого времени, которую молодой человек не ощущал в свой адрес никогда в жизни. И сейчас он разглядывал график с должным ему вниманием. Каждый день недели разделялся на ячейки, в которых вносились данные о мероприятии: время, название и адрес. Помимо встреч и объектов, мистер Траст вносил и личные поездки, о чем считал нужным предупредить водителя, совершенно не стесняясь своих потребностей и не скрывая их. Например, поездка в прачечную за костюмом для миссис Траст. Даже телефон указан. Еще не догадываясь, что за ним он поедет в гордом одиночестве, Дениэл удивился, кто же составляет план в таком подробном виде.

Одна закономерность бросалась в глаза новоявленному шоферу: все встречи начальник проводил с утра и до обеда, а после него графы пустовали. Всю эту неделю они возвращались в поместье не позднее пяти вечера, и Дениэл думал, что виной тому затишье в рабочих вопросах. Но теперь он понимал, что ранние собрания – неотъемлемый стиль жизни его странного во всех смыслах шефа.

На следующей неделе из статистики выпадал четверг. В этот день, как прочитал Дениэл, готовился Благотворительный Бал в «Фонде Траст», который пророчил закончиться около девяти часов вечера. Что ж, ненормированный рабочий график его не пугал. Теперь хотя бы стало понятно, зачем он держал в руках эту таблицу. Странности шефа, такие непонятные и удивительные в начале, стали потихоньку складываться в общую картину его увлекательного красочного мира.

20

Время летело неуловимым потоком, сметая с ее пути дни и ночи, унося за собой шлейф телефонных звонков, документов и нервов. Последние три ночи Мелани спала в рабочем кабинете, иногда перенося тело в домашнем платье на жесткий вельветовый диван хвойных тонов, но чаще укладывая голову на руки, скрещенные на рабочем столе. Получаса сна ей, естественно, не хватало ни по каким меркам, но потратить полагающиеся восемь на это непродуктивное занятие она не могла себе позволить. Последние пару ночей перед Балом и так неизбежно будут заняты сном, иначе замученная с черными кругами под глазами хозяйка «Фонда» не соберет ни цента. Поэтому приходилось жертвовать выходными.

Забавным фактом стало то, что и дочь ее не беспокоила. Невиданно, девочка не звала ее даже на обеды! Ребус разрешился сообщением мужа, что та сама, под стать матери, пропускает приемы пищи, лишь изредка посещая кухню в поисках провианта. Похоже, ее проект, который так недооценила хозяйка поместья, оказался приоритетно важным для Алексы. Рано или поздно, она его обязательно увидит и прокомментирует, но сейчас Бал занял все ее мысли. Глубоко вздохнув, Мелани вернулась к речи, которую стала перечитывать, пожалуй, в сотый раз, стараясь выявить огрехи.

Ее бессонные ночи не сильно беспокоили Оливера, потому что такой аврал повторялся из года в год. Супруг, уверенный, что можно обойтись и без таких радикальных мер, как многосуточное воздержание от еды и сна, напомнил Мелани, что находится рядом с ней на подхвате с полным арсеналом водителей, и оставил начальницу «Фонда» в покое.

Одиноким субботним утром он заглянул в ту комнату, что еще недавно была нежилой гостевой, однако теперь, похоже, обзавелась жильцами. Мужчина оглядел внимательным взором пространство и понял, что обитатели здесь – лишь многочисленные микросхемы и провода, ничего живого. Но тут из угла раздался прерывистый сонный вздох. Там за коробкой с инструментом и паяльником он нашел еще одного жильца. Тот свернулся комочком и, прикрывшись собственной кофтой, мирно посапывал на дубовом паркете теплого пола.

– Алекса, – позвал ее отец, слегка прикоснувшись к плечу.

– Пап… – Пробурчала девочка, не открывая глаз. – Я снова уснула на полу, да?

Мужчина мягко рассмеялся и попытался приподнять ребенка, чтобы унести в спальню, но та бодро распахнула круглые совиные глаза и села на полу.

– Нет, я не сплю, – заявила она. – Мне еще дипломный проект нужно дописать, в апреле защита!

– Куда ты так торопишься, детка? – Изумился родитель, присев к дочери на пол. – Неужели ни один из твоих проектов не подождет?

– Не подождет, к сожалению. Защита дипломных работ назначена на девятнадцатое апреля, если я не успеваю в срок, то сдавать буду только в следующем году, – объяснила она, зевая. – А претендентов на тендер принимают до первого мая, если я не подготовлю схему, то пропускаю участие.

Он уставился своими карими глазами на гениальную дочку, очень желая помочь ей или – что еще хуже – сделать за нее часть дел, но лишь вздохнул и усмехнулся собственным желаниям, продиктованным глубинами родительского сердца.

– Может, тогда не поедешь на Бал, раз так много работы? – Лукаво прищурился отец.

– На Бал?! – Подпрыгнула девочка, вызвав взрыв хохота родителя. – Ты серьезно? Но мама не… Ох, конечно же я пойду!

– Не хочу, чтобы это прозвучало, как шантаж, но тогда постарайся, пожалуйста, обедать вовремя и ночами спать в постели, – произнес отец, поднимаясь с пола и направляясь к выходу.

– Это именно так и прозвучало, пап, – вздохнула Алекса. – Но я тебя услышала, придержу музей.

Девочка направилась к двери своей комнаты, а сам он – к лестнице на первый этаж, когда она обернулась и произнесла с тем же хитрым блеском в глазах, что и он пару минут назад:

– Тебе просто скучно завтракать в одиночестве!

– Именно, – рассмеялся глава семьи. – Составь мне, пожалуйста, компанию.

Отпустив дочь умываться, Оливер направился в гостиную, по пути размышляя о том, как стал отцом. Это явление случилось много лет назад, но дети в его жизни появляются с поразительной периодичностью по сей день, пусть и неродные. Он будто привлекал к себе незрелых, неопытных малышей, но безусловно талантливых и подающих надежды, а те в свою очередь видели в нем предводителя и вожака стаи. Такие номинальные дети присутствовали и в корпорации, и в поместье, и даже в «Фонде» жены, где девушка Молли часто искала в нем папу. Что ж, он всегда хотел много детей, которых, увы, не предвиделось в их доме, так пусть уж желание исполнится этим путем.

Не успел он поставить на плиту чайник и достать чашки, как один из его детей, самый близкий и родной, спустился вниз, готовый к приему пищи.

– Расскажи, что за прямоугольник из схем у тебя на полу, – попросил отец, освобождая кухонное пространство для дочери.

Та без лишних слов принялась колдовать с ореховым молоком и какао, производя на свет восхитительный душистый напиток, пленявший его сердце, словно являлся не порошком с водой, а эликсиром любви.

– Я расскажу, когда пройду тендер, – отрезала девочка, но тут же уточнила, – если ты не против.

– Мне казалось, что для проекта не нужно образца, дорогая. Достаточно чертежей и схем. Или я ошибаюсь?

Дочь поставила перед ним две чашки с горячим шоколадом и тарелку с миндальным печеньем, после чего уселась напротив хозяина поместья, готовая к диалогу.

– Все верно, – кинула она. – Только я никогда не замыкала схемы в кольцевой контур, поэтому решила попробовать, чтобы знать наверняка.

Оливер едва не поперхнулся содержимым кружки. Девочка проектировала уменьшенный макет их сигнализации внутри дома, которую держали в порядке трое взрослых мужчин с высшим образованием и стажем работы по специальности. Сейчас бы свести ее с Луи, чтобы он рассказал юному исследователю массу занятной информации на этот счет. Но нет, он не будет отнимать у дочери радость открытий, пусть штурмует схемы самостоятельно.

– И что же? Получилось? – Как ни в чем не бывало, поинтересовался родитель.

– Я уснула, – смутилась Алекса. – А потом кое-кто запретил работать ночью, иначе не пойду на Бал.

Искренне рассмеявшись, глава семьи поспешил занять рот крупными кусками миндального печенья, иначе обязательно бы поддался провокациям хитрой малышки на снятие условий. А, подвесив вопрос в виде полушутки, он оставлял за собой право решения ситуации в любую из сторон.

– Мама тоже не спит? – Спросила дочь, больше утверждая факт, чем задавая вопрос.

– Мама взрослый человек, – строго парировал он, пресекая торги.

– Я не претендую, пап. Я беспокоюсь, – сообщила Алекса, покачав головой. – Она отказывается от помощи, но выглядит просто кошмарно. Можно что-то сделать?

Оливер откинулся на спинку стула и удивленно посмотрел на малышку, пытающуюся окатить заботой собственную мать против ее воли.

– Она знает, что мы готовы помочь, милая. А если не просит, то, видимо, это тот путь, который она хочет пройти в одиночку.