Текст книги "Разрушители (сборник)"

Глава 11

Основное отличие реальности от игры в том, что в жизни шах и мат всегда имеют продолжение…

Основы безопасного волшебства

С каждым днем пространство версий, которыми Ребенген мог объяснить исчезновение Гэбриэла, сужалось, и перед чародеем вставал вопрос, сможет ли он сдержать данную повелителю Шоканги клятву. В поисках вдохновения Ребенген трепал нервы пленным еретикам.

Черепа хорошо помнили брата Ароника-Гисфира. Бросаясь в объятия церкви, бывший сектант утянул с собой всех членов ултенской ячейки общества, их жизненный путь оказался гораздо короче пути монаха и вел прямиком на костер. Был ли Ароник провокатором с самого начала или изменил свои идеалы уже позже, этого жрецы не знали. За верным сыном церкви следили и мысль удавить его держали в уме постоянно, но проделать это в Хемлене, под носом у Дракониса, не решались.

Теперь у Ребенгена было более-менее подробное описание обычных маршрутов Ароника. Принужденный к сотрудничеству Череп (ответственный в секте за шпионаж и слежку) смотрел волком, сведения цедил в час по чайной ложке, но переупрямить въедливого чародея не мог. Так Ребенгену стало известно, что покойный аббат и его помощник с завидной регулярностью посещали Дарсанию, а именно – Румикон и Полые Холмы. Маг бывал в этом забавном местечке и знал, что нравы там более подходят арконийской золотой молодежи, чем священнослужителю.

Информация стоила того, чтобы о ней поразмыслить.

Традиции арконийских провинций сильно отличались, в момент основания это было несущественно, но со временем дало странные и непредсказуемые плоды. Например, повелители Шоканги никогда не надеялись на благодарность потомков, а потому не делили свои владения с избранными слугами. Купить землю на щедрое вознаграждение от господина гвардеец Лорда мог, но рассчитывать, что к его сыну будут относиться иначе, чем к прочим фермерам, нет. Повелители Дарсании, напротив, любили раздавать не только земли, но и почести. Предполагалось, что новоявленные дворяне станут служивой прослойкой между простолюдинами и Лордом, возьмут на себя бремя повседневных государственных забот. Идея не сработала: дети преданных слуг слугами становиться не хотели, обязанностями своими тяготились, а вот беспокойства доставляли много. Ребенген отлично знал ситуацию в Дарсании, поскольку некоторое время сотрудничал с королевским политическим сыском. Не пристроенная к делу молодежь была головной болью короля и ордена магов, так как являлась питательной средой для политических заговоров – те, кто по замыслу должен был служить процветанию Арконата, готовы были разнести его в клочья ради призрачной выгоды и сомнительной славы.

Именно такой публикой и был наполнен Румикон, город шикарных вилл, пенящихся источников и знаменитых карнавалов. Несколько худшую репутацию имели Полые Холмы. Там в циклопических провалах древних зданий культивировались нравы, вывезенные из далекой Зефериды: азартные игры, шоу с сомнительными номерами, бои людей и животных, а также демонстрация запретного колдовства. Представить Браммиса развлекающимся игрой в рулетку Ребенген не мог. Вывод напрашивался сам собой: в Дарсании покойный аббат либо искал сообщников, либо тайно встречался с ними.

Ребенген решил ехать на место лично, воспользовавшись полномочиями ордена. У него было больше шансов выйти на след неизвестных, чем у Сандерса и Петрока: он знал обстановку в Румиконе и имел там кое-какие связи. Извещать Бастиана о своих идеях Ребенген не стал (не хватало еще спровоцировать войну между провинциями) и был неприятно удивлен, обнаружив, что приграничный городишко буквально кишит гвардейцами Лорда.

Скромное поселение, не избалованное принадлежностью к доходной хлебной торговле, не было готово вместить такое количество народа. Впрочем, когда и кого это останавливало? Единственную приличную гостиницу заняли под штаб, почтовую станцию превратили в склад амуниции, большие армейские фургоны грохотали по мощеным улочкам центра и пылили по небогатым предместьям. Местные жители, обеспокоенные судьбой своих выгонов и огородов, тревожно следили за прибытием военных. Городишко неудержимо тонул в пространстве полевого лагеря.

Площадь перед ратушей кишела людьми в мундирах. Маг вычленил в толпе знакомое лицо – офицера, примеченного еще в Банкло, – и немедленно потребовал:

– Докладывайте, капитан!

Гвардеец нахмурился, очевидно пытаясь постичь положение Ребенгена в служебной иерархии. Верх взяла привычка к послушанию: чародей вел себя уверенно, можно было предположить, что он лучше капитана знает пределы своих полномочий.

– Монах останавливался у вдовы Винзер! – отчитался офицер. – Комната была снята заранее, на долгий срок и держалась свободной на случай внезапных приездов. Приехал он ночью, на двух лошадях. Когда уехал – непонятно, лошадей нашли расседланными, паслись за околицей.

– Ехал ли он один, вдова сказать может?

– Никак нет.

– Телеги проверили?

– Так точно! В тот день наняли бричку, за хорошие деньги. Возница вернулся два дня назад, куда и кого возил, никому не рассказывал.

– Допросили?

– Никак невозможно! Помер.

– Я хочу видеть тело, а также осмотреть его телегу.

Вышагивая следом за капитаном к сарайчику на окраине города, Ребенген вертел в уме новые сведения. Возчика не было больше недели. Допустим, туда он гнал во весь опор, обратно добирался так-сяк, значит, цель поездки находилась в трех-четырех днях езды по дороге. Эту местность Ребенген знал плохо, поэтому, прежде чем приступить к осмотру трупа, он потребовал:

– Мне нужна карта приграничных территорий!

Капитан щелкнул каблуками и резво затрусил прочь. Ребенген вошел в сарайчик.

Возчика явно отравили. Об этом свидетельствовало то, как быстро (даже с учетом жары) разложилось тело, а также нетипичный характер гниения в области живота. Фактически внутренности несчастного превратились в желе и вытекли, окрасив лед, которым был обложен мертвец, в зеленовато-гнойный цвет. Маг понимал нежелание капитана задерживаться рядом с трупом. Когда и чем травили возчика, теперь было несущественно, но Ребенген с привитой годами добросовестностью снял с тела оттиск волшебных эманаций. Он чувствовал, что дело не обошлось без магии, но по таким остаткам мало что мог установить. Через пару дней улики были бы уничтожены начисто, вероятнее всего, бедняге полагалось умереть в пути и тихо исчезнуть.

Ребенген покинул сарайчик прежде, чем одежда провоняла трупными соками. На очереди была бричка – обычный для этой местности возок с плетеным верхом. В таких возвращаются с попойки загулявшие мужики, разъезжают по своим делам средней руки торговцы и сельские чиновники. То, что монах отправился дальше на бричке, вселяло в Ребенгена некоторый оптимизм: в одиночку Аронику проще было ехать в седле, а вот для того, чтобы везти с собой не вполне дееспособного спутника, бричка была незаменима. Появлялся призрачный шанс на то, что Гэбриэла еще можно вернуть.

Повозка была чистой, ни пятен крови на обивке, ни специфического грунта на колесах не обнаружилось. Ребенгену показалось, что от сиденья исходит слабый медицинский запах, но идентифицировать его он не смог.

Приставленный капитаном гвардеец с интересом наблюдал за работой чародея, потом указал в угол сарая:

– Вроде это он привез с собой, сэр.

За корзинами со жмыхом стояли толстостенные, оплетенные лозой глиняные сосуды, любимые виноделами Дарсании. Ребенген внимательно осмотрел печати на сосудах. В бутылях был яблочный сидр, вполне доброкачественный напиток домашнего изготовления. Похоже, что возчику дали на дорогу «подарочек» для лучшего всасывания яда, а тот решил приберечь заначку на потом, поэтому и сумел доехать до дому живым. Маг поморщился – ему не по душе были люди, хладнокровно обрекающие ближних на такую кончину.

Погруженный в размышления Ребенген проследовал в гостиницу, выбранную капитаном под штаб, бросил в никуда:

– Чаю! – и сел за стол, полностью отрешившись от окружающего.

Чай оказался перед ним буквально через минуту.

Он развернул перед собой карту. Маг искал место, расположенное в четырех днях пути от границы, в тихой местности, вероятно, с яблоневыми садами поблизости. Румикон отпадал – город расположен гораздо дальше, да и яблони на тамошних камнях отродясь не росли. Ребенген мысленно провел по карте линию и вздохнул: под определение попадали земли четырех местных дворянчиков и одного барона, для ордена магов никакого интереса они не представляли, значит, и агентуры особой в тех местах не было. Пришло время связаться с Нантреком. Ребенгену необходимы были очень серьезные полномочия, так как трясти предстояло пусть карликовую, но знать, а опираться на влияние повелителя Шоканги во владениях Дарсаньи он не мог. В том, что трясти придется именно знать, маг уже не сомневался.

Как Ребенген ни старался, он не мог представить, что кто-либо из здешних дворян был бы способен бросить вызов Великому Лорду. Но Румикон и Полые Холмы однозначно указывали, что в деле замешан благородный! Это выглядело столь же дико, как и участие аббата Браммиса в похищении наследника Лорда, а потому могло оказаться правдой. Что за странное дело…

Нантрек ответил на вызов сразу же, словно не отходил от пентаграммы. Возможно, так оно и было – слишком уж много кризисов навалилось на председателя.

– Уверен, что это необходимо?

Ребенген чувствовал озабоченность собеседника и еще что-то, какое-то неприятное отчуждение. Возможно, Нантрек в душе уже похоронил сына Лорда.

– Да! Мы должны действовать молниеносно и решительно.

– Если он жив до сих пор, то еще пару дней протянет.

– А вы в этом совершенно уверены?

– Теодор, тут ничего не поделаешь! Мне необходимо связаться с Лордом Дарсаньи, иначе неизбежен скандал. Кроме того, для того чтобы действовать решительно, мне надо подогнать туда еще людей. Даже с учетом пентаграмм в Румиконе, они будут добираться два дня и все равно будут на месте раньше, чем ты. Остынь! Рискуем мы опоздать или уже опоздали, усилием воли тут ничего не ускоришь.

Умом Ребенген был с председателем согласен. С другой стороны, прямо сейчас капитан гвардейцев мог докладывать Бастиану результаты расследования, и чародей не брался предсказать реакцию Лорда.

– Я боюсь глупости исполнителей, – признался Ребенген. – А те, кто решились действовать против повелителя Шоканги, должны быть глупы до идиотизма. Что, если, заметив наши приготовления, они попытаются замести следы одного проступка, совершив другое злодеяние, уже необратимое?

– Оставайся на месте. – Нантрек не стал опускаться до пошлых утешений. – Завтра я с тобой свяжусь.

Ребенген убедился, что из города мимо гвардейцев и мышь не проскочит, а потом завалился спать. На рассвете его разбудил шум. Случилось то, чего маг больше всего боялся – армия Шоканги подошла к границам Дарсании.

По пустынным улицам маршировали колонны черно-красных солдат, над ратушей развевался штандарт Великого Лорда.

– Ты обещал держать себя в руках!

– И я выполнил обещание. Видишь, я остаюсь по эту сторону границы.

– А что подумают люди, когда увидят войска?!

– Сначала пусть увидят. На своей земле я могу делать что пожелаю и давать кому-либо отчет не обязан.

Ребенген постарался успокоиться и смотреть на вещи трезво. Бастиан сделал самое малое из того, на что был способен. Сидеть, совсем ничего не предпринимая, было выше его сил.

– Ответь мне только на вопрос – зачем?

– На всякий случай. Вдруг понадобится.

Маг кивнул на Пограничных Стражей, деловито разбивающих лагерь на городской площади, прямо под окнами резиденции Лорда.

– А как же Граница? Ее хоть кто-нибудь прикрывает?

Бастиан неожиданно улыбнулся волшебнику:

– Не нервничай ты так. На Границе тихо, как в могиле. Ничто даже не шуршит. Ты, главное, найди Гэбриэла, а с остальным я сам разберусь.

Ребенген покачал головой и пошел чертить пентаграмму вызова, мстительно надеясь, что на этот раз сумеет вытащить председателя Нантрека из постели. Вокруг разворачивались ставшие привычными картины. Мирные жители испуганно выглядывают из окон и задергивают занавески. Лавки закрыты, дети заперты по домам. Пограничные Стражи в своей манере тащат какого-то парнишку на допрос. Хорошо хоть виселицы не строят.

Парнишка разглядел чародея и начал изворачиваться в руках охраны.

– Мэтр Ребенген? Мэтр Ребенген!!!

Чародей присмотрелся. Смутно знакомый юноша помятой наружности, в одежде для верховой езды. Уже в синяках. Утомленный мозг не сразу извлек из памяти имя – Джет Сорсет, баронет из владений Дарсаньи. Один из подозреваемых. Ребенген резко сменил курс.

– Что происходит? Почему этого человека арестовали? – обратился маг к бритому под ноль верзиле с перебитым носом и нашивками сержанта.

– Мэтр Ребенген, мне надо с вами поговорить…

Баронету дали под дых, и он заткнулся.

– Незаконное вторжение, – прогундел сержант, еще одним тычком приводя юношу в вертикальное положение.

– Это ко мне! Отпустите его.

Но Пограничного не так просто было задавить авторитетом. Выражение водянистых глаз даже не изменилось.

– Не положено.

Похвальная верность уставу! Хорошо хоть интеллектом эти парни не отличались.

– Лорд издал новый указ! – торжественно объявил маг. – С содержанием ознакомитесь у своего командира. Свободны!

Ребенген взял ловящего ртом воздух парня под локоть и быстро поволок в сторону штаба гвардейцев. У него было такое ощущение, что после общения со своим командиром Пограничные надают тумаков не только баронету.

– Говорите быстро и внятно, у нас мало времени. Что вы делаете во владениях Шоканги?

– Отец велел мне найти вас! Он сказал, что вы единственный, кто способен… кто может… Помогите мне объясниться с ним!

– Хотите поговорить с правителем Шоканги? – уточнил маг для верности.

Юноша мелко закивал. До штаба было два квартала, Ребенген чувствовал, что они не успевают, и затащил Сорсета в ближайшее укрытие – закуток, образованный пустыми бочками и корзинами у дверей какой-то харчевни. С улицы закуток не просматривался.

– Прежде чем я соглашусь на что-то, я желаю знать, зачем вы здесь. Ситуация не располагает к светским визитам.

Сорсет облизнул разбитые губы.

– Я знаю, кого они ищут.

Маг поднял бровь.

– И знаете, где он?

– Нет. В этом все дело! Обещайте, что поможете мне отвести его гнев от отца и братьев, и я все вам расскажу.

– Юноша, через пять минут вы расскажете все в любом случае и без всяких обязательств.

– Но они невиновны!!! Это моя, только моя вина! Я готов понести любое наказание, но что, если ему придет в голову уничтожить весь мой род? Моему младшему брату шесть лет, чем он провинился?!

– Ближе к делу.

– Вы обещаете? – настаивал Сорсет.

– Я постараюсь минимизировать жертвы, – обтекаемо посулил маг.

По улице рысью пробежал взвод Пограничной Стражи. Сорсет занервничал.

– Я обещал аббату устроить секретное убежище для одного из его доверенных лиц. Святой отец поклялся мне, что насилия не будет! Иначе я ни за что не согласился бы помогать. Он уверял, что влиятельные лица позаботятся о решении всех проблем… А теперь святой отец мертв.

Очевидно, известие о смерти Браммиса стало для юноши шоком.

– Чего вы пытались этим добиться? – с болезненным любопытством поинтересовался Ребенген.

Сорсет пожал плечами, словно это было само собой разумеющейся вещью:

– Заставить Дракониса отречься от власти, естественно.

На мгновение Ребенген лишился дара речи. Разглядев выражение лица мага, юноша заволновался:

– Но ведь все говорили об этом! Что повелитель Шоканги – чудовище, маньяк, убийца. Что такого нельзя подпускать к правлению на арбалетный выстрел. И при этом никто ничего не предпринимал!

Ребенгена прорвало:

– Ах вы… мелкие дворяне!!!

Сорсет обиженно насупился, сказанное чародеем было страшным оскорблением, так как относилось не к размеру владений, а к тому, чего не скроешь – росту пресловутых дворян от макушки до пяток.

– Метафизики не знаете – пусть, но ты же в Академии учился! Там же всех заставляют заучивать: Великие Лорды не подчиняются наследному праву и не дают иных клятв, кроме обязательства править! Сменить Лорда можно, только убив его.

– Все когда-то бывает в первый раз.

Ребенген мотнул головой, охватывая набитый войсками город, перекликающиеся на улицах патрули, погруженную в военные приготовления Шокангу.

– Войн между провинциями тоже никогда не было. Хочешь присутствовать при первой?

Сорсет сник:

– Но святой отец…

Ребенген тяжело вздохнул и потер переносицу.

– Чем он тебя подцепил-то? Постой, я угадаю! Ты просадил в Румиконе большие деньги, и он вызволил тебя из щекотливой ситуации?

– А откуда вы…

– Интуиция, – скривился маг.

Зычные команды раздались совсем близко. Ребенген вздрогнул и резко сменил тему:

– Хочешь стать инвалидом?

Ошарашенный юноша помотал головой.

– Тогда делай как я. И не отставай!

Голоса преследователей перекликались на соседних улицах, мундиры мелькали в подворотнях. Пограничные Стражи подошли к делу со всей основательностью Ловчих Смерти. Должно быть, облапошенный сержант представил их не иначе как авангард вторжения. Впереди показалось знакомое здание резиденции Лорда. Ребенген вышел отсюда всего лишь четверть часа назад, однако теперь у дверей появилась охрана – все те же Пограничные Стражи. Увидев чужаков, часовые подтянулись, а сзади на улице был слышен топот подкованных сапог. Ей-ей, стадо быков несется! Ребенген понял, что самое малое, чем он отделается, – это сломанная челюсть. И что противнее всего – магия не поможет против заклятых солдат. Чародей сунул пальцы в рот, набрал полную грудь воздуха и оглушительно свистнул. Стражники завертели головами в поисках новой угрозы, в окне появилось заинтересованное лицо повелителя Шоканги.

– Бастиан! Убери их на…!!!

Лорд зычно рявкнул на солдат. Те притормозили, сердито сопя. Напустив на себя гордый и независимый вид, маг ринулся к спасительной двери. Главное, не оглядываться на этих отморозков. Они – словно псы, взгляд в глаза воспринимают как вызов.

– Бастиан, я же говорил, этим типам среди людей не место! Меня чуть не убили!

Повелитель Шоканги рассмеялся:

– Чем же ты их достал, а? Мы же пару минут как расстались!

Ребенген вытащил вперед молодого Сорсета:

– Я нашел свидетеля. Между прочим, он явился сам, а эти скоты его не пропустили. Бог знает что случилось бы, если бы я не подоспел.

Лорд Бастиан сразу посерьезнел:

– Ты знаешь, где Гэбриэл?

– Э-э-э… Мы…

Ребенген, не церемонясь, отвесил юноше подзатыльник. Тот смирился и начал долгий, обстоятельный рассказ, больше напоминающий чтение смертного приговора. Чародей про себя дивился смелости и здравомыслию барона Сорсета, отправившего сына на встречу с Великим Лордом сейчас, когда гнев того еще не остыл, зато предпринять что-то для исправления ситуации было еще возможно. Можно представить, как пошатнулась земля под ногами главы небогатого семейства, обнаружившего в своем замке вооруженных тирсинцев, неизвестные трупы и узнавшего, что он только что стал кровным врагом Лорда Шоканги. Возможно, что некоторые из синяков Джет получил еще до встречи с Пограничными Стражами.

Маг не вмешивался, повелитель Шоканги слушал не перебивая. Когда юноша иссяк, взрыва не последовало. Впервые за все то время, что Ребенген его знал, Великий Лорд сумел обуздать свой нрав, словно боялся, дав волю гневу, потерять право надеяться.

– Тот, кто ушел через пентаграмму, точно был Гэбриэлом? – уточнил маг.

– Тирсинцы говорили, что он был очень большой, настоящий великан, и на лицо страшный. Точного описания мы составить не успели, они умерли почти одновременно.

– Быстрое разложение, гниль в области живота?

– Откуда вы…

– Интуиция, – вздохнул Ребенген.

Лорд понимающе покачал головой. Он не хуже чародея видел, что спасение Гэбриэла было чудом, безумным, не предусмотренным никакими планами счастливым случаем. Теперь нельзя было отрицать, что в деле участвовал по крайней мере один маг и еще кто-то, не только сумевший нанять боевой отряд, но и доставивший его незаметно в глубь арконийской территории. Королевский сыск повесится полным составом! Однако самое скверное заключалось в том, что устранение Гэбриэла планировалось изначально. Неважно, что там вообразил о себе хитроумный аббат, присутствие тирсинцев не имело другого объяснения. Следующим шагом было устранение наемников, после чего неизвестный заговорщик оказывался в полной безопасности. Браммис заклят и молчит, Сорсет ничего не знает, концы обрублены. Смерть злополучного аббата была даже на руку мерзавцу…

Солдат принес отобранные у Сорсета вещи. Юноша начал вытаскивать из сумки и раскладывать по столу подробные зарисовки портала и интерьеров храма, изображения пропавшей гривны. Руки у него заметно дрожали, и маг понимал почему: лицо Великого Лорда было совершенно спокойным, но в зрачках застыло синее пламя. Даже видавшему виды Ребенгену от такого было не по себе.

– Храм Разрушителей, значит. – Бастиан придвинул к себе несколько набросков. – Полагаешь отправиться туда?

Маг отрицательно помотал головой и постарался удавить истерику в зародыше. Не обследованный орденом древний храм – то самое, чего в этом деле еще недоставало.

– Библиотека Академии, вот куда мне нужно! – Ребенген ткнул в рассыпанные по столу листочки. – Ты не хуже меня знаешь, что штурмовать древний портал можно до бесконечности. Пусть Бигген развлечется этим на досуге! Гораздо проще попытаться понять, куда выходит противоположное устье, и отправиться к нему пешком.

– Те, кто проходил сквозь эту пентаграмму, обратно не возвращались, – вполголоса пробормотал Сорсет.

– Ерунда! – отмахнулся чародей, мысленно пожелав Джету подавиться. – Устье может выходить на остров, на другой конец континента, в земли дикарей, короче, туда, откуда не очень-то вернешься, даже если знаешь как. Я исхожу из того, что назначение портала никто не шифровал, значит, все эти значки должны нести исчерпывающую информацию о нем.

– Надписи могут означать что угодно! Предки обожали сокращения и символы, вообще никак не связанные с первоначальным смыслом.

Великий Лорд начал раздражаться, и Ребенген сбавил напор – маг седьмого уровня по определению не мог быть идиотом.

– Ты не оцениваешь всей красоты ситуации. У нас под рукой признанные знатоки наследия Разрушителей. Я имею в виду Черепов. Навещу их, потом отправлюсь пентаграммой в Гатангу. – Ребенген старался излучать ауру оптимизма и уверенности, но встретил внимательный взгляд Лорда и взмолился: – Мне нужно время, Бастиан. Дай мне хотя бы три дня! Я не отступлюсь! Ты же знаешь, расследования – мой конек, в этом мне нет равных. Обещай, что ничего не будешь предпринимать. Пойми, нам необходима будет помощь Нантрека и для спасения Гэбриэла, и для поисков тех таинственных влиятельных лиц, о которых проговорился Браммис…

Синее пламя покинуло глаза Лорда, теперь он выглядел обычным человеком, уже немолодым, невыспавшимся и измученным тревогой.

– Я верю тебе. Поступай так, как считаешь нужным. Я буду ждать.

Ребенген украдкой перевел дух.

– А этот? – Маг кивнул на Сорсета.

Лорд усмехнулся:

– Пусть живет! Имей в виду, это не означает, что я все забыл и простил. Просто такой олух сам по себе является наказанием для окружающих, а избавлять мир от дураков я не нанимался.

Отстроив пентаграмму вызова, Ребенген почувствовал себя отомщенным: председатель Нантрек не спал, но маялся жуткой мигренью.

– Я от таких поворотов скоро с ума сойду! – простонал старый маг, и Ребенген устыдился своих мыслей. – Бигген будет ждать тебя в Банкло, сдашь ему всю информацию о портале – ему же в нем рыться. Сандерс переправит вас в Академию, как только вы будете готовы. Здесь получишь все необходимые полномочия. И не пренебрегай защитой! Дело выглядит все хуже…

Ребенген сжалился и не стал грузить председателя своими соображениями о происходящем. В конце концов, через два дня он будет в Гатанге и сможет изложить все в приватной обстановке. Радовало, что возиться с пентаграммой перемещения не придется – Ребенген был не силен в таких делах. Тревожило то, что Нантрек упомянул о защите. Если старый маг допускает, что излишне энергичного чародея могут попытаться убрать, значит, Ребенгену стоит обзавестись парочкой телохранителей из тех, что не будут колебаться или задавать вопросы. Он поморщился: под данное определение лучше всего подходили Пограничные Стражи Шоканги.

А не является ли паранойя Бастиана заразной ментально либо на кармическом уровне?