Текст книги "Разрушители (сборник)"

Глава 19

За нас думает Большой Мозг.

Жизненная позиция тетерглавов

Принято считать, что демоны лишены «свободы воли», хотя что это такое и в чем оно проявляется, лишь немногие могут внятно объяснить. Ямбет смотрел на эту проблему с другой стороны.

Он знал пределы своих возможностей, обусловленные самой природой твари: создатели не вложили в него способности к стратегическому мышлению. Чем это чревато для свободноживущего и в общем-то разумного существа, мог понять только другой демон. Ямбет был неплох, когда дело касалось вещей наглядных, материальных, будь то марширующие войска или баланс энергий для боевых заклинаний. В крайнем случае ему удавалось разобраться в простейших мотивациях вроде страха или ненависти, но если он пытался проникнуть мыслью в сущность вещей и явлений, то превращал себя в посмешище. В большинстве ситуаций этого не требовалось, так как последующие события непосредственно следовали из предыдущих. Однако недаром общим местом всех сказок про Немертвых было то, как проницательный герой ловким блефом обводит вокруг пальца могучего врага. Различить храбрость и глупость, распознать умелую ложь и тонкую игру, использовать скрытые возможности и импровизировать Ямбет не мог. Демон, легко выигрывающий у любого смертного в шахматы сто партий из ста, неспособен был сам раскрасить фигурки.

Можно было, конечно, пытаться не обращать на это внимания, но тем горшее разочарование ожидало в конце. Как сейчас. Ямбет в который раз убедился, что попытки глубоких размышлений, анализа, построения теорий в его случае были ошибочны. Эту типичную ошибку они с Сиссом допустили, пытаясь предположить направление бегства загадочного смертного. Надо было с самого начала полностью сосредоточиться на слежке. С другой стороны, всех тварей Ганту было недостаточно, чтобы охватить вниманием бесчисленные отроги и перевалы Белого Предела. Их неудача была предопределена.

Какое-то время надеждой служила оставленная человеком одежда. Они внимательно изучили каждую тряпку, каждый предмет, но решения загадки не нашли.

– Не понимаю, – первым сдался Сисс. – Одежда напоминает какую-то разновидность формы, но нет доспехов и оружия. И эмблемы спороты. – Гатарн поддел когтем пучок ниток, торчащий на месте какой-то срезанной бляхи. – Зато есть вот это.

– Удавка, отмычки, – профессионально определил Ямбет. – Орудия наемного убийцы.

– Зачем посылать Серых спасать наемника?

– Ценный шпион?

Они опять строили теории, а значит, почти наверняка ошибались. Нужно было добиться состояния очевидности либо переложить решение проблемы на того, кто способен мыслить шире.

– Я вижу только один выход, – резюмировал Ямбет. – Серые точно что-то знают. Предлагаю ловить их по одному и допрашивать. Начнем с заклинателей. Про человека они могут быть не в курсе, но про выброс магии знать обязаны.

– Это противоречит решению Ракшей, – отметил Сисс.

– Ракши! Чертовы отродья.

Ямбет был творением техномагов Феллы и никогда не испытывал братских чувств к тварям с противоположной стороны. Но так уж получилось, что самых могучих демонов создали укрывшиеся в Зефериде истарские алхимики, и с этим приходилось считаться.

Их глаза сжирали слезы и пепел. Ослепленные ненавистью, истарцы вручили своим созданиям самое страшное оружие – способность к поиску истины, составлению и реализации сложных планов, то, чего у Ямбета не было. Когда-то, в первые дни Слияния, он осознал это свойство Ракшей и уступил им право принятия решений, как когда-то уступал его людям-командирам. Но не в этот раз. Мучительная ревность не позволяла Ямбету обратиться к предводителям Хаоса.

– Мы же не собираемся туда переселяться!

– Не думаю, что Первый оценит нюансы.

Ямбет нахохлился, выпустив все лезвия, почти утратив целостность структуры. Первый Ракш был мудр, дьявольски проницателен и беспощаден. За тысячи лет, прошедшие с Последней Войны, Первый не утратил контроля над разномастным демоническим воинством и любые попытки неповиновения жестоко пресекал. До сих пор Ямбет видел в этом благо, но теперь слово Ракшей отсекало самый простой и надежный способ решения проблемы. Желанный приз ускользал из рук…

Однако Ямбет не был бы Ямбетом, если бы за столько веков не нашел парочку простых и доступных выходов из любых житейских ситуаций.

– Значит, так. Действуем как обычно.

– Как это? – не понял Сисс.

– А чем ты обычно занимаешься? Вот то и делай. Представь, будто ничего не произошло. Только Глаза из-за Границы не отзывай, пусть летают.

– И что это даст? – засомневался гатарн.

– Притворимся, что нам все равно. Тут оно что-нибудь и пропустит. – Емким понятием оно Ямбет обозначал ту невыразимую аморфную субстанцию, которая всегда действует против всех твоих планов. – Верь мне! Это всегда срабатывает. Ну почти всегда.

– А как же Поход?

– К Ракшам! Мы тетерглавов из гробницы вытащили? Вытащили. Все тактические единицы в порядок привели и даже маневры устроили. Понял? Это были маневры.

– Маневры так маневры, – покладисто кивнул гатарн.

– То, что мы за Серыми следим, – это вообще яснее ясного. У них маги, опять же орудия бронебойные. Короче, мы – бдим. Тут даже Первый ни к чему не прикопается.

– А если мы так и не найдем его?

– Некорректный вопрос. Главное, мы знаем принцип: такие люди существуют. Дальше дело времени. – Ямбет довольно хохотнул. – Время у нас есть!

Здоровый пофигизм, за тысячелетия превратившийся в некое подобие интуиции, не подвел Ямбета. Прорыв произошел третьего дня. Сисс прилетел в Ганту на рассвете.

– Ты помнишь про Ключи Вызова?

– Еще бы нет!

Об этом Ямбет не смог бы забыть, даже если бы хотел. Техномаги Феллы обеспечивали повиновение своих созданий посредством уникальных магических Ключей. Даже после Слияния сила Вызова представляла собой проблему, однако Ракши не стали искоренять в людях это знание. Главным образом потому, что неосторожное использование Ключа давало демону неограниченный доступ к жизненной силе мага. Кое-кто, вроде Сисса, сознательно распространял сведения о своем Ключе среди смертных, поскольку заклинателей, способных обуздать Древнего, в мире было немного, а бесплатные завтраки гатарн любил.

– Сегодня ночью я услышал Зов.

– Было вкусно?

Сисс осуждающе покосился на приятеля.

– Прежде чем съесть, я всегда выясняю причину вызова.

Ямбет не понимал извращенной потребности гатарна общаться с блюдом студня.

– Некто желал смерти своему врагу. Он предъявил мне амулет поиска, запах которого я мог бы узнать из миллиона. Наше сокровище!

– Во как. – Все лезвия на теле Ямбета зашевелились от возбуждения.

– Он сказал, что цель находится на пути в Арконат. Скорее всего, маршрут пролегает восточнее Тирсина.

Ямбет блаженно откинулся назад, с грохотом обрушившись на пол.

– Арконат!!! – хрипел демон, терзая когтями многострадальные камни. – Ну конечно же Арконат! А мы-то, дурни, все понять не можем…

Гатарн приосанился:

– Проявить вежливость полезно в любой ситуации.

– Но потом-то ты его съел?

Сисс сердито сверкнул глазом:

– Нет, конечно! Я его пометил. Он может стать источником дополнительной информации.

– Мудро.

– Будем лежать или делом займемся?

– Делом! – Демон издал боевой клич, от которого даже привычные ко всему стены Ганту содрогнулись. – Вперед, моя дивизия!

Будь на то воля Ямбета, твари Ганту тройным кольцом обложили бы подступы к Арконату. Но Ракши! Логика Похода требовала определенных, сложных и в теперешней ситуации абсолютно бессмысленных действий. Однако говорить об этом Первому было бы ошибкой. Радовало только, что, несмотря на всю свою мощь, Ракши были не всевидящи, а дурить начальство Ямбет научился еще на первом месте службы. Техномаги Феллы тоже порою хотели странного.

В ничейное пространство, узкой лентой отделяющее Тирсин от Пустоши, отправился отряд, состоящий преимущественно из демонов служебных пород. Ямбет похвалил себя за то, что в свое время не выгнал их из Ганту: Ракши подобной мелочью не интересовались, а для слежки большего было не нужно. Действие, которое им предстояло совершить, полностью соответствовало их природе – найти и захватить. Провал был невозможен.

Отряд повел Сисс, а сам Ямбет остался в Ганту на случай внезапных инспекций. Подготовка Похода подходила к концу, и появления Ракшей можно было ожидать в любую минуту.

Глава 20

Некоторыми чудесами Вселенной лучше любоваться на расстоянии. Есть и такие, о которых достаточно просто теоретически знать.

Из «Антологии Эпохи Хаоса»

Думая о возвращении домой, я не представлял до конца, как далеко меня занесло – перемещения с помощью магии не позволяют почувствовать расстояние. День за днем проходил в пути, и невозможно было сказать, насколько мы приблизились к цели. Ухоженные земли Серых быстро остались позади, а отряд все дальше и дальше забирался в унылую каменистую местность, ничем не напоминающую просторы Арконата. Я ловил себя на мысли, что в одиночку ни за что не нашел бы дороги назад. Неуловимо похожие друг на друга скалы, осыпи, промоины, крутые каменные стенки чередовались на нашем пути без всякой системы. Тропы, как таковой, не было, и только положение солнца позволяло понять, что мы идем в нужном направлении, а не ходим кругами. Однообразный пейзаж продувался холодным и совершенно лишенным запаха ветром.

Впервые я видел край столь пустынный и безжизненный. У нас в Арконате тоже встречается проклятая земля, но она представляет собой небольшие клочки, в крайнем случае – укромно спрятанные ложбины, подернутые тонкой серой пылью. Здесь проклято было все. Нормальная земля являла собой редкую аномалию – заросшие травой лоскуты на склонах гор или купы неуместно зеленых деревьев, со всех сторон окруженных высохшими на корню собратьями. Среди всеобщего умирания насмешкой выглядели внезапно выныривающие из-за холма аккуратные заборчики из дикого камня или домики с крышами из сланца, не успевшими еще подгнить и обвалиться. Здешние развалины до боли напоминали маленькие заброшенные деревушки.

Впервые после бегства из Ганту (это ж подумать только, куда нас занесло!) оживился Тень Магистра. Вор-демон, моя потерянная духовная сущность или кто он там еще был, с интересом присматривался к руинам. На взгляд Тени, в таких местах обязательно было что взять. Совершенно ничейное и пропадающее даром добро, которое по возвращении в Арконат можно было употребить с большой пользой. К великому его огорчению, мы ни разу не останавливались ночевать в пределах видимости от каких-либо развалин. Это избавляло меня от необходимости внутренней борьбы. К тому же он немного побаивался Серых, ибо считал их разновидностью колдунов. Меня такое положение устраивало.

Что же произошло в этих землях?

Все мучающие меня вопросы я обрушивал на единственного из Серых, склонного к непринужденному общению, – командира отряда. Харек был капитаном, командующим кавалерийской сотней, и притом всего лишь лет на пять старше меня. Он сносно знал арконийский (язык предполагаемого врага?) и был не против попрактиковаться.

– Это – Пустошь?

Харек засмеялся:

– Нет-а. – Он забавно коверкал окончания, в шонском вообще не было слов, оканчивающихся на согласные. – То Забытое королевство, земля Феналле.

Я не очень-то любил современную историю, но про Феналле знал. Это государство было неизменным союзником Серых в их бесконечных войнах с Арконатом, пока не пришла Пустошь.

– Тогда почему здесь никто не живет?

– Прилив. – Это слово на всех языках мира звучало одинаково. – Они сражались-а, мы сражались-а. Почти получилось-а, но вместо Пустоши пришла Мгла. – Заметив мой недоуменный взгляд, он пояснил: – Эманации дикой магии. Тут-а нельзя долго жить – люди теряют разум, дети не родятся, и н’нодов много.

Н’ноды, стихийные зомби, были известны арконийцам на уровне страшных сказок. Если с ними кто и встречался, то разве что Пограничные Стражи. В Академии про тварей рассказывали скупо, я знал только, что по какой-то причине н’нодов относят к Древним, а от поднятых колдунами мертвецов их отличает исключительная злобность и способность сбиваться в стаи.

– Н’ноды от дикой магии? – на всякий случай уточнил я.

– Нет-а, – покачал головой Харек. – Но они вроде червей, заводятся там, где сыро.

Продолжать разговор не стали. По-хорошему, мне было решительно плевать, откуда берутся н’ноды. Вернусь домой, и все это будет как страшный сон – далеко и неправда. Устрою в нашем замке подъемник, а то как вспомню про необходимость бегать по семи ярусам вверх-вниз, так тошнота к горлу подступает. Оборудую туалет водяным замком. Не всякий может оценить этот нюанс! В Академии была канализация наподобие древней, но теперь я знал, как это все устроено, и мог повторить. Как бы еще заставить папу помириться с Серыми…

Разговоры о зомби немного отрезвили Тень, он поставил на руинах жирный крест и переключил внимание на имущество наших спутников. Вор еще не настолько опустился, чтобы воровать миски-ложки (да и куда их спрячешь!), а вот на противодемоническое снаряжение поглядывал с интересом. Все эти тяжелые металлические штуковины с упорами для рук, тревожно пахнущие кисловатым дымом, просто убивали его непонятностью своего назначения. И это при том, что он уже не раз обжигался на странных вещах.

Наконец я решился рассмотреть их поближе. На привале, когда большинство Серых были заняты обустройством лагеря, я подошел к сваленной в кучу амуниции и потянул на себя загадочную палку-раскоряку:

– Что это?

Подоспевший Гверрел звонко шлепнул меня по рукам:

– Военная тайна!

Очкастый заклинатель считал своим долгом вредничать до упора. Учитывая, что большую часть работы по обеспечению безопасности выполняли Следопыты, других занятий у Гверрела не было. Тень уже начинал прикидывать, не стоит ли подсунуть ему под седло колючку – такой паршивый наездник наверняка крепко приложится, если его лошадь взбрыкнет. Может, поумнеет…

Какой-то Следопыт заметил происшедшее и вмешался:

– Это оружие. – Он вытащил штуковину из чехла целиком, она уютно устроилась у него в руках. – Будь осторожен. Вот это, – он щелкнул каким-то крючком, – предохранитель. Сюда надо давить, тогда отсюда вылетит огонь.

– Типа фаербола?

– Типа. Скажи Хареку, пусть научит тебя пользоваться. Мало ли что…

Гверрел всем своим видом излучал недовольство.

Я срочно дополнил список приоритетов. Подъемник, туалет и ручной фаербол. После этого об отсутствующих способностях к магии можно будет не думать. Естественно, как только Харек освободился, я пошел к нему канючить про оружие. Он внимательно выслушал и кивнул:

– Пожалуй, да. Случись-а что, времени объяснять не будет. Как оно устроено, тебе знать не надо, а куда нажимать, я завтра покажу.

Утром, когда все прочие сворачивали лагерь, Харек отозвал меня в сторонку. В руках у него была уже знакомая железяка.

– Эт-та ружье. Семизарядный карабин. Потому что легкий.

Я слушал и старательно кивал.

– Он предназначен для поражения целей с небольших расстояний, скажем, саженей до трехсот. Вот в этой коробочке – семь патронов.

Я напряженно переводил сажени в более привычные для меня единицы длины. Получалось приблизительно как у хорошего каверрийского лука. Размер стрелы тоже не впечатлял. Должно быть, Харек заметил мое разочарование, и его глаза хитро заблестели.

– Остальное лучше показать. – Он быстро произвел манипуляции с коробочкой и вложил оружие мне в руки. – Упри в плечо… Смотри сюда, соедини черточку с палочкой, вон-а на тот камень… Близко не наклоняйся, оно сейчас грохнет и толкнет… Плавно нажимай…

Я нажал. Раздался грохот. Ружье больно ударило в плечо. Камень в добрых двадцати метрах от меня разнесло вдребезги. У меня отвисла челюсть. Да, это тебе не лук! Луком такого даже тяжелой стрелой не сделаешь, а уж на трехстах саженях… Интересно, летит ли фаербол так далеко?

Харек улыбнулся, довольный произведенным эффектом.

– Разрывные заряды, – пояснил он. – Для охоты не годятся, разносят зверя в клочья, а вот против тварей самое оно. Семь раз нажал – семь выстрелов. Запомни, как менять магазин!

У меня немного звенело в ушах, Тень Магистра восторженно повизгивал – он по достоинству оценил размеры и мощь ружья. Разве что шумно очень. Меня немного отпустил неосознанный давящий страх, тщательно изгоняемое из мыслей воспоминание о Ганту и о тех, кто там.

– Одно не пойму… – Я немного отдышался. – Зачем Предкам понадобились твари? При таких-то штуках!

Харек пожал плечами:

– Есть мнение, что они не хотели рисковать собой. Притом желание убивать у них сохранилось. Поэтому они захотели оружие, которое могло стрелять само, такими и были Древние твари.

Я вспомнил дневник Папарзони и прочитанную в Ганту летопись. Ну чего, спрашивается, этим Предкам не хватало? Воистину, когда Бог желает наказать, то лишает разума. Жители Феллы определенно обезумели, но чем провинились остальные? От приятного возбуждения не осталось следа. Я отдал Хареку ружье, и мы молча вернулись в лагерь.

Дни шли за днями, а горы все не кончались. Лоскуты живой земли встречались все реже, мешки с фуражом худели. Меня вслед за наставником начинало одолевать беспокойство. Успеем ли мы пересечь Феналле прежде, чем провиант закончится? Впрочем, Серые вели себя спокойно.

Первые тревожные признаки появились на девятый день путешествия. Мастер Ребенген, обычно спокойно ехавший рядом со мной, решительно натянул поводья:

– Я ненадолго.

Чародей достал из-под рубашки неприятно дребезжащий и мигающий разноцветными огоньками амулет, выбрал участок почвы поровнее и принялся быстрыми, уверенными движениями рисовать пентаграмму Связи. Я с любопытством наблюдал – не так часто мне приходилось присутствовать при ворожбе опытного мага. Все получалось у него буквально на лету. Когда Знак был расчерчен и выверен, чародей достал из мешочка что-то напоминающее моток бус и разложил его по рисунку так, что соединенные тонкими ниточками бусины Ключа легли точно в предназначенные для них перекрестия.

Никогда не понимал, как магам всякий раз удается не промахнуться с размером.

Ребенген простер над Знаком руку с амулетом, серебристые нити упруго выгнулись и затвердели. Через минуту амулет изменил цвет, а линии пентаграммы слабо замерцали. Мастер Ребенген замер с закрытыми глазами, по тому, как вздрагивали его губы, было ясно, что идет разговор. Внезапно чародей одним движением разрушил Знак, а потом бросил амулет на землю и ловко раздавил каблуком. Выражение лица у него было мрачнее некуда.

– Что-то случилось-а? – Харек был тут как тут.

Мастер Ребенген кивнул:

– Нам надо изменить маршрут и двигаться быстрее.

Серый нахмурился и повторил настойчивее:

– Что это было?

Чародей закатил глаза.

– Кто-то пытался связаться со мной от имени председателя Нантрека, моего командира. Не представился, ничего не объяснил, но настаивал, чтобы я сообщил, где нахожусь. Якобы для отправки помощи. Мне не нравятся анонимы, и я сильно сомневаюсь, что Нантрек поленился бы начертить пентаграмму сам.

Харек медленно кивнул.

– Что нам может угрожать?

Мастер Ребенген пожал плечами:

– Что угодно в пределах возможностей одного чародея и отряда тирсинских наемников.

Харек повернулся к Следопытам-проводникам, пару минут они что-то обсуждали, причем Следопыты явно были недовольны.

– В этом месте нельзя метаться, могильники близко, – сообщил сотник результат. – Быстрее всего будет идти как идем.

– Нехорошо, что мы движемся по открытой местности, – поморщился маг.

Харек привычно пожал плечами:

– Это лучше, чем бегать от н’нодов. А чародея с тирсинцами мы разъясним.

Но Провидению было угодно внести коррективы в эти планы. Где-то далеко в Скалах Белого Предела прошли дожди, а может, растаяло много снега. Вода хлынула к подножиям, и еще вчера едва заметные речки мгновенно обратились в пенящиеся, бурлящие потоки. Один из таких потоков лежал на нашем пути. Глубина его была самое большее по пояс, но даже мне было понятно, что живыми нам его не перейти. Харек переводил задумчивый взгляд с воды на небо, Следопыты что-то вполголоса обсуждали.

– Хотите ждать? – напряженно поинтересовался мастер Ребенген.

– Эт-та дня на три. Там дальше еще три переправы.

– Слишком долго! Нельзя ли обойти?

– Места плохие. Большой могильник рядом – Оанийский некрополь.

Следопыты пришли к какому-то решению и окликнули Харека. Он перевел для нас:

– Говорят, есть мост, но прямо за некрополем. Рискованно. Будем ждать.

Конники устроили лагерь под прикрытием большой скалы. Пайки сильно урезали: поход явно растягивался, и неизвестно насколько. Вечером я долго ворочался, пытаясь уснуть под аккомпанемент бурчания желудка и непрекращающегося рева воды, утром ничего не изменилось, разве что грохот стал еще громче.

Я застал мастера Ребенгена мрачно разглядывающим стремительный поток.

– Это не на три дня, это минимум на неделю, – констатировал маг. – Если бы просто дождь, вода бы за несколько часов спала.

Его настроение вселило в меня некоторую тревогу.

– Да ладно вам, наставник! Кто нас здесь найдет? Кругом ни души, и следов на камнях не остается.

Он скользнул по мне оценивающим взглядом.

– Есть много способов, мой мальчик. Начнем с того, что на тебя были изготовлены поисковые амулеты. И я не уверен, что все они хранятся как зеница ока.

Магия. Я, сын Лорда, мог рассуждать о магии сугубо теоретически.

– Все равно, – заупрямился я. – Даже если они будут точно знать наше местоположение, в такую глушь им придется добираться ровно столько же, сколько нам выбираться отсюда. И через те же речки.

– В принципе ты прав. Но наш противник – личность весьма неординарная. Я не уверен, что даже в таких стесненных условиях он не сумеет что-нибудь придумать.

– Например, что?

– Если бы я знал…

Разговор прервался, главным образом – из-за появления Гверрела. Заклинатель ходил кругами и выглядел крайне обеспокоенным. Несмотря на вынужденное безделье, он перестал преследовать меня на манер горгульи, что уже о многом говорило.

– Доброго дня, уважаемый Гверрел, – поздоровался мастер Ребенген.

Заклинатель не ответил. Просто бездна вежливости и такта.

– Вы выглядите чем-то взволнованным. Вам не кажется, что в сложившейся обстановке мы должны больше доверять друг другу?

Гверрел немного посопел.

– Мгла, – наконец сообщил он. Приветствия мы от него не дождались. – Эманации дикой магии нарастают. Мы застряли в очень неудачном месте.

Я огляделся. Ничего напоминающего дымку я не замечал.

– Это продолжается уже некоторое время, – согласился мастер Ребенген. – Я слышал о появлении на Границе авиев и гатарнов. Думаете, это что-то значит?

Гверрел ничего не ответил и утопал в сторону лагеря.

– Знает ведь что-то, сын собачий, – вполголоса пробормотал мастер Ребенген. – Знает, но не говорит.

Я пожал плечами и отправился следом за Гверрелом. Еды до обеда больше не дадут, так хоть у костра согреюсь. Не один я рассуждал подобным образом. В лагере было довольно оживленно, свободные от нарядов Серые, привыкшие в походе отдыхать при любой возможности, спали, завернувшись в плащи.

Покой длился недолго. Едва я задремал, как в скалах за лагерем раздались громкие хлопки. Я уже знал, что так работает оружие Серых. Через минуту появился встревоженный Харек и, оглашая лагерь громкими командами, направился к нам.

– Пойдем к мосту, – сообщил он.

– Что изменилось?

Он поманил нас за собой. За прибрежными скалами, там, где недавно грохотали выстрелы, на земле простерлось нечто. Среди известных мне монстров такого не было. Эта тварь имела большие, покрытые перьями крылья, вроде как у ястреба (я видел в Академии чучело такой птицы), но намного больше. Вместо головы тело птицы заканчивалось одним большим глазом на подвижной безволосой ножке. Несмотря на то что оружие Серых разорвало его в трех местах, уродец все еще пытался ползти.

Следопыт рядом с нами что-то сказал.

– Тварь в хорошем состоянии, – перевел Харек. – Она не просто пасется здесь, ее послал кто-то из старших. Надо уходить.

Один из конников ухватил тварь за кончик крыла и зашвырнул в стремительный поток – «Нет времени сжигать», – шум воды быстро заглушил писк тварюшки. Лагерь Серых был охвачен лихорадочными сборами.

– Мы должны одолеть эту местность за один переход, – просвещал нас сотник. Он впервые за все время облачился в полный боевой доспех. В броне Серый выглядел даже внушительнее, чем Пограничные Стражи. – Поэтому никаких привалов или остановок.

Мы покинули относительно удобные для путешествия предгорья и углубились в начинающиеся у их подножия холмы. После головокружительных пиков Белого Предела, окружавших Цитадель, назвать эти возвышенности горами язык не поворачивался. Скалы из мягких наносных пород едва угадывались под бесконечными осыпями и промоинами – над этими камнями славно потрудились вода, ветер и корни растений. Сейчас, правда, от прежних лесов остались только обломанные зубья пней и выбеленные солнцем коряги. Последним напоминанием о жизни были кусты бурой колючки, в этой местности приобретшие вид рыхлых спутанных клубков. Все вместе выглядело как обглоданный скелет. Неприятно.

Следопыты быстро вывели нас к какому-то подобию дороги. Длинными изгибами тропа поднималась вверх, к плато, на котором расположился Оанийский некрополь.

После слова «некрополь» я ожидал увидеть бесконечные ряды древних гробниц, величественные монументы или, на худой конец, разрытые могилы, однако реальный могильник представлял собой гораздо более скучное зрелище. Следы человеческой деятельности были отмечены только холмиками битого камня, по цвету ничем не отличающегося от окружающих скал. Местность вокруг заросла древовидной разновидностью все той же бурой колючки, давным-давно высохшей и выбеленной дождем. Справа за ветвями угадывалась обширная долина, вся в белых квадратиках, но мы туда не пошли, предпочтя путь по самой кромке каменистых осыпей, фактически – без дороги. Мне показалось, что сквозь кружево безлистых ветвей проглядывают какие-то постройки. Я начал всматриваться в них, совершенно забыв следить за лошадью.

– Аккуратней! – обругал меня Харек. – Конь на осыпи ноги поломает – пешком пойдешь!

Безумно хотелось расспросить сотника об этом месте, но прерывать сосредоточенное молчание Серых я не решался. Все тщетно. Соблюдение тишины, осторожность и маскирующие заклинания – ничто не помогло. Мы не одолели и половины пути до противоположного края плато, как случилось неизбежное.

Гверрел потянул носом воздух и замахал рукой, призывая всех остановиться. Словно повинуясь неслышной команде, Серые начали извлекать оружие. Один из Следопытов спешился, передал соседу поводья и бесшумно исчез в кустарнике, направляясь куда-то по склону. Отсутствовал он недолго, вернулся опрометью, стрелой метнулся в седло и что-то крикнул Хареку. Не сговариваясь, Серые пришпорили коней, забыв о здоровье животных и опасности камнепада.

Сзади замелькали бегущие силуэты. Откуда здесь люди? Серые начали стрелять с седла (нехилый трюк, когда над тропой столько веток), некоторые из преследователей закувыркались по земле, но остальные не сбавили скорости. Убегали мы недолго – мертвые кусты перед нами быстро сомкнулись в настоящую чащу, абсолютно непроходимую для лошадей. Стало ясно, что нас догонят.

– В круг, в круг! – яростно командовал Харек.

Конники сбрасывали с седел коробки с боеприпасами и гнали прочь испуганно храпящих лошадей. Первые спешившиеся уже стреляли, всаживая в преследователей заряд за зарядом. Я видел, как одному из бегущих оторвало руку, но упал он только тогда, когда вдребезги разлетелась голова. Смысл происходящего доходил до меня словно через толстое покрывало. Это были не люди! Методом исключения, это могли быть только…

– Прямо в гнездо н’нодов! – гневно рычал мастер Ребенген, изготавливая к бою свои многочисленные амулеты. – Проводники, мать вашу!

– Я говорил, что путь опасен! – огрызался Харек, перекрикивая шум. – Тут самый край, их много быть не должно. Держитесь за нами!

Меня начали накрывать волны невыносимого смрада, доносящиеся со стороны нападавших. Выстрелы грохотали непрерывно, разнося зомби в клочья, однако н’ноды прибывали быстрее. Вот уже конники Харека встретили мечами первого, а за ним спешил второй…

– Беги, Гэбриэл!

Еще прежде, чем отзвучали слова, неведомая сила подхватила меня и бросила в кусты. Я опомнился только тогда, когда шум драки за спиной стал почти неразличим, и бессильно опустился на землю. Тело свело судорогой невыносимого стыда. Я сбежал! И дело было не в том, что для боя у меня не было ни оружия, ни доспехов (не надо врать себе!), просто моя натура наконец дала о себе знать. Моя трусливая, вороватая натура. Возвращаться было идиотизмом с любой точки зрения, но я знал, что так и так неспособен вернуться. Я знал также то, что никогда не смогу заставить себя забыть об этой минуте. От этой мысли хотелось удавиться и умереть.

От приступа самобичевания меня отвлек подозрительно близкий шорох. Я поднял глаза и едва не описался, все мышцы разом превратились в желе. С расстояния двух шагов на меня сквозь ветки смотрело настоящее чудовище. Оно было чуть меньше авия, тоже с крыльями и неприятно целеустремленное. Память услужливо дала ему имя – гатарн.

Он был весь такой гладенький, ровненький и яркий, словно ярмарочная игрушка. Фиолетовые пятна на лимонном фоне и круглые кукольные глаза отвлекали внимание от узкой вытянутой пасти с бритвенно-острыми роговыми кромками. Гатарн легонько хлопнул меня крылом по голове, и я уткнулся носом в землю. Мечевидные когти прошили только одежду – он сгреб меня в кулек и потащил прочь.

И тут кто-то ухватил меня за ногу.

Извернувшись, я сумел разглядеть это ходячее чучело с изъеденной гнилью кожей и просвечивающим насквозь черепом. Гатарн угрожающе зашипел, однако н’нод не сохранил способности воспринимать угрозы. Агония зомби продолжалась сотни лет, разум, чувства, память – все пожрали черви. Осталось только одно – бездумная жажда живой крови. Я с ужасом понял, что сейчас произойдет: они начнут драться из-за меня, а когда закончат, от меня останется только много-много молотого фарша. Страх захлестнул меня темной волной, две мои личности слились в едином желании – избавиться от жуткого преследователя. С пальцев сорвалась лужица чернильной тьмы, раздутая страхом до размеров драконьего плевка, и смачно облепила зомби. Н’нода окутала извивающаяся черная сеть, пару секунд он еще держал меня, а потом что-то хрустнуло, чпокнуло, и гнилая тушка разлетелась смердящими ошметками. Я услышал шорох за спиной, а когда обернулся, гатарна и след простыл.

Вау! Какое чудо!! Я жив. Мы живы!!!

Не тратя зря ни секунды, я снова вызвал волшебную черноту. Самостоятельно у Тени Магистра получались только крохотные лужицы, у меня она обильно струилась по руке, испаряясь с кончиков пальцев, была не в пример подвижнее и явственно следовала движению мысли, испуская зыбкие, мгновенно гаснущие щупальца.