Текст книги "Грани Явного мира. Книга вторая. Фантастическая сага «Воины света». Трилогия третья «Противостояние»"

– Да по сравнению с тобой – никакие, – улыбаясь, уверенно сказал Переслав и крепко поцеловал свою жену.

А потом весь мир растворился в их любви. Переслав был нежен со Жданой, как в медовый месяц. Десятилетия совместной жизни не изменили его чувств к ней. Их любовь лишь становились ещё сильнее. Спустя время они едва оторвались друг от друга и лежали в обнимку, болтая о пустяках. Ружана заплакала, Ждана пошла её кормить. Она сидела в кресле с дочкой на руках, а Переслав не мог отвести взгляд от этой картины.

– Моя Мадонна с младенцем, – восхищённо сказал Переслав. – Век бы тобой любовался.

– Кто такая Мадонна? – уточнила Ждана, укладывая дочку опять в колыбельку и присаживаясь на край кровати.

– Да по сравнению с тобой – никто, – и он опять заключил жену в свои объятья.

Уже перевалило за полночь. Переслав лежал, глядя в потолок. Ему никак не спалось. Он обнимал Ждану, поглаживая её по спине. Она также не смогла уснуть.

– Скоро, да? – тихо спросила Ждана.

– Максимум через пару месяцев, душа моя. Радомир жив, он сообщил это Зоремиру сегодня. Прорвался-таки чертяка. Как только умудрился? Нашёл, значит, где-то охранника для своего тела. Но мы не знаем точное его месторасположение. А вот про остальных почти ничего не известно. Но теперь я точно уверен, что Дарьяна жива. Раз Радомир так чувствует, значит, это правда. Поэтому я лечу за ними, а сам с тобой быть хочу. Я так хочу видеть, как Ружана подрастает. Как первый раз скажет мама и папа. Её первый смех. Ты записывай это всё для меня, прошу. Я вернусь и посмотрю. Вот увидишь. Не могу не вернуться. Не отделаешься ты от меня просто так. И не мечтай, – усмехнулся Переслав.

– Это ты у меня там об этом и не мечтай, – она замахала у него перед носом кулачком. – А столкнёшься со смертью поганой, то так ей и передай. Мол, жена к тебе не пускает. Понял?

– Куда уж понятнее, – он поцеловал её кулачёк. – Ты спи, душа моя. Я сам к Ружане, если что, встану. Да и на кормление под утро к тебе принесу. А за меня не беспокойся. Я вам сообщения буду записывать. Для тебя и дочурки нашей. Ты ей давай мой голос слушать, словно я рядом, – и почувствовал, как Ждана вздохнула, стараясь не заплакать. – И плакать тебе не велю. Не велю, слышишь? Хаук тебе будет мои весточки передавать. Не скажу, что каждый день писать буду. Но регулярно. Ты теперь отдыхай, родная, а я пока поразмышляю.

Глава 5

Мир видений

Ульвбьёрн сосредоточился на своих ощущениях и ушёл в тишину.

Он долгое время пытался там получить помощь. Вначале он звал народ Айны, но никто не пришёл на его зов. Тогда он пытался докричаться до Пифий, но его мольбы оказались неотвеченными. Потом он старался дозваться хоть до кого-нибудь. Но ответом ему была пугающая тишина. Ульвбьёрн не сдавался. Он хотел вернуть разум Тиры в её тело, поэтому делал попытку за попыткой снова и снова.

Он много лет учился уходить в тишину самостоятельно. Мрак давил на него. Он проникал в его тело не снаружи, а изнутри. Ульвбьёрн пытался исследовать эти вибрации, когда вожак Вожаков оставил его в живых, предоставив не только много комнат для жизни, но и помещение для лаборатории.

Ульвбьёрну прислуживали дети младших вожаков. Они же были его охранниками—тюремщиками, следуя за ним попятам. Единственной отдушиной было то, что он мог убивать своих слуг без счёта. Он мог с ними тренироваться, не заботясь об их жизнях. На них он мог срывать злость, что и делал первое время, пытаясь заглушить свою внутреннюю боль. Но перед глазами по-прежнему стояла смерть его верных гвардейцев. Его братьев. Этот кошмар продолжал преследовать Ульвбьёрна до сих пор. Перед его глазами часто всплывал последний вздох Бернарда. Человека, который был не только его правой рукой, а стал ему старшим братом и другом, а в чём-то даже заменил отца. Все эти кровавые пиршества Вожака не стёрлись из его памяти. А когда к столу привели Тиру, то мир просто ушёл у Ульвбьёрна из-под ног. И хотя теперь его любимая была рядом с ним, но жизнью это было сложно назвать. Она больше походила на живую куклу, чем на человека. И сколько бы Ульвбьёрн не убивал драгондов в первый год жизни в этом замке, легче ему не становилось.

Он отогнал дурные мысли, пытаясь не выйти из тишины, и сконцентрировался на своём внутреннем спокойствии.

Ульвбьёрн обустроил своё жилище сам. Ему предоставлялись все ресурсы, какие были доступны на стороне Мрака, без исключения. Вожак часто присылал ему в дар юных наложниц, которые своей красотой могли затмить все звёзды этого мироздания. Но Ульвбьёрн вышвыривал их вон из своих комнат. Умом он понимал, что с ними потом поступали ужасно. Но единственная женщина, которая волновала его – была Тира. А она смотрела своим пустым взглядом сквозь него. И Ульвбьёрн ничего не мог с этим поделать. Порой отчаянье накрывало его такой волной, что он не мог дать выход своим эмоциям никак. Он чувствовал себя запертым в клетку зверем. Красивую, обустроенную, но клетку. И даже спустя столько лет, он не знал её точного месторасположения.

Ульвбьёрн углубился в разработки системы защиты от вибраций Мрака. В его комнатах драгонды чувствовали себя очень плохо, а некоторые просто умирали, лишь переступив их порог. Но Ульвбьёрна это не волновало. Когда он разобрался, что вокруг него вибрирует не только само пространство, но и клетки его организма, понижая частоту вибраций его реки жизни, то он сделал дополнительный уровень защиты. А следом за этим разработал устройство, которое создавало вибрации Света. Он расставил их в качестве ионизации воздуха по всем своим комнатам. Ему стало легче, но не настолько, чтобы окончательно убрать воздействие Мрака на себя.

Ульвбьёрн планировал побег и долгие годы шёл к этой цели, самостоятельно обучаясь ходить сквозь темноту. Эта наука давалась ему сложно. Мрак давил на него с такой силой, что при попытке перехода мозг порой отключался сам. Иногда Ульвбьёрн лежал без сознания по несколько часов после этого на полу, но всё же с постоянным упорством продолжал занятия, не давая себе ни дня расслабиться. И постепенно овладел этим мастерством.

Он стал учиться уходить в тишину, в надежде поговорить там с Тирой. В этой науке ему помогли долгие тренировке по системе обучения наследного принца. Он очень хорошо владел своими эмоциями и умел концентрироваться. Постепенно, шаг за шагом, но он всё же смог попасть в тишину. Когда же Ульвбьёрн смог сотворить там огонь, то понял, что готов к общению. Однако на его зов никто так и не пришёл. Ульвбьёрн не отчаивался и регулярно уходил в тишину. После неё душевная боль на некоторое время отступала.

Ульвбьёрн чувствовал себя как натянутая тетива лука. Он прекрасно осознавал, что делать так с тетивой нельзя. Она или порвётся или придёт в негодность. Допустить этого с собой он не мог, необходим был выход его гневу.

Тогда Ульвбьёрн предложил сыну Вожака, допущенного к трону родителя, потренироваться с ним. Тот любезно согласился. И с тех пор их тренировки стали постоянными. Ульвбьёрн часто поддавался драгонду, делая вид, что проиграл. Он хорошо владел этой игрой. Поэтому второй сын правителя был уверен в своём превосходстве. Ульвбьёрн же повысил своё мастерство, узнав про слабые места драгондов практически всё. Однажды второй сын вожака предложил ему сражение командами. И с тех пор эти бои проходили регулярно. Каждому отводилось по десять детей младших вожаков и двадцать рабов разных народов. И в этом сражении использовалось только настоящие клинки. Ульвбьёрн на это согласился. В конце этих схваток в живых всегда оставалось лишь два существа: он и сын Вожака.

Ульвбьёрн принялся изучать всех врагов Вожака, надеясь найти среди них сообщников. Так он узнал про Радомира, а позднее и про Дарьяну. Сверив свои данные с месторасположением её планеты, он понял, что это его родная дочь. И она была жива, став злейшим врагом Вожака. Ульвбьёрн был немало удивлён тому, что она уже вышла замуж. Но чем больше он узнавал её мужа, тем больше тот ему нравился. Воевода Радомир был достойной опорой Дарьяне и принадлежал их же народу, а значит, традиции Императорского дома не были нарушены. Однако последующая за этим новость разбила его отцовское сердце. Его дочь считала своими настоящими родителями незнакомых Ульвбьёрну людей и даже не собиралась искать его с Тирой.

Ульвбьёрн делал записи на свои кольца с попыткой связаться с сестрой. И, судя по всему, ему это удалось. Однажды разведчики ему донесли, что Снижна воссоединилась с Дарьяной. Его маленькая сестрёнка. Глупая и безрассудная. Упрямая, как и он сам. Но позднее ему доложили, что, несмотря на все действия Леоса с Гестом, его дочь, наследная принцесса Императорского дома Дарьяна, после стольких лет вернулась домой на Сканду. Однако Ульвбьёрна эта новость больше не радовала. Кто он был для дочери теперь, да и кем она была ему? Да и мог ли он назвать Дарьяну своей дочерью? Хотела ли она знать, что её истинные родители живы? Да и считала ли она его с Тирой родителями?

От грустных размышлений Ульвбьёрн вздохнул.

Он уже не верил, что Снижна получила хоть одно его послание с кольца. Или его сестра была настолько упряма, что отказывалась его слушать. Или что-то не вязалось в цепочке событий, о которых ему докладывали драгонды.

Нужно было что-то делать. И сейчас Ульвбьёрн пытался вести двойную игру, чтобы не вызывать ни у кого сомнений в том, что он ненавидит Снижну, родную дочь Дарьяну, дядю Хаука, гвардейцев, Палачей. Всех, кто был ему верен. Хотя порой сомнения точили его душу, ум застилал гнев, и Ульвбьёрн всё чаще и чаще сомневался в преданности ему родных людей. Да и не был уже до конца уверен, что в Империи знали о том, что они с Тирой живы. Он хотел в это верить, как и в то, что его послания достигли Сканды.

Ульвбьёрн чуть удержал концентрацию и всё же не вышел из тишины.

Все родные люди могли погибнуть на пути его спасения. Он это понимал умом. Тира ходила рядам с ним безмолвной тенью. Он это понимал сердцем. И волны беспомощности и отчаянья всё чаще и чаще накрывали Ульвбьёрна, стараясь сломить его волю, чего он сейчас никак не мог допустить, а план побега в одиночку продвигался слишком медленно. Мрак обволакивал Ульвбьёрна плотным туманом, просачиваясь сквозь все его барьеры и защиты. Он проникал вглубь его сознания. И как долго ему дано было ещё продержаться, Ульвбьёрн не знал.

– Тира—а—а!!! – в очередной раз закричал он в тишине этого мира. – Вернись ко мне—е—е!!!

Его опять накрыла волна Мрака, и Ульвбьёрна выкинуло в Явный мир.

***

После обустройства более или менее комфортного проживания на этой планете, Градимир всё же решился на серьёзный разговор с приведениями. Они все пришли к месту, расположенному недалеко от странного озера, где существа показали ему на два оплавленных куска металла, уточнив, что это и есть обломки их транспортного средства. Потом привидения попытались доступными словами объяснить, как их корабль летал и какой принцип энергопотоков использовал. Дарьяна под их руководством изобразила первоначальный вид корабля этих существ. Снижна помогала ей в этом, озвучивая слова привидений вслух. Когда рисунок был окончен, Градимир уставился на этот шедевр изобразительного искусства, как знаток живописи на картину Малевича «Белое на белом».

– Я, по их мнению, кто?! – не выдержал Градимир, спустя несколько минут напряжённого молчания. – Волшебник что ли?

– Нет, ты – гениальный изобретатель. Ты владеешь разумом, способным воспринять полученную от нас информацию, и силой, способной воспринимать и управлять энергией мироздания, – одно из приведений подлетело к Градимиру и показало на его грудь рукой.

– Не нужно мне льстить, я не тщеславен. И не смейте тыкать в меня пальцами, – Градимир резко махнул рукой, отшвыривая привидение прочь от себя.

Снижна с Дарьяной заткнули уши, от его крика.

– Градимир, пожалуйста, не далей так. Они издают очень мощный звук, который больно отдаёт в голове, – взмолилась Дарьяна.

– А они пусть не тыкают мне пальцем в грудь, – махнул Градимир в сторону пустоты. – Да, я вас не вижу, но очень хорошо ощущаю своей великой внутренней силой, которую пока никто не смог из меня выудить. А своим гениальным умом мне легко просчитать ваше примерное месторасположение. И не нужно стоять толпой у меня за спиной, когда я что-то чиню, как вы это делали уже не раз. Я сейчас вам всё ясно объяснил?

– Мы поняли тебя, Градимир. Но твоя сила всё же огромна, хотя ты и отказываешься принять её, – попытались убедить его приведения. – И мы точно знаем, что ты именно тот человек, кто способен починить наш корабль.

– Корабль? – усмехнулся Градимир. – Вот эти два куска не пойми чего вы называете обломками своего корабля? – и показал рукой на два оплавленных куска металла. – И из вот этого я должен сделать летающую машину, которая работает на нужных вам потоках энергии, о которых я понятия не имею? Да ещё по вот этому детскому рисунку, который не то, что на чертёж не похож. Это вообще ни на что не похоже. Да вы… – тут Градимир замолчал. – Сказал бы я вам, кто вы. Да ушей девчонок жалко, – он развернулся и зашагал прочь в направлении спального отсека.

Градимир долго сидел на кровати, глядя на огонь, и молчал. Дарьяна принесла ему похлёбку, но он отказался. Уже был вечер. Дарьяна со Снижной поужинали и стали готовиться ко сну.

– Ты же его починишь? – Снижна с надеждой посмотрела на Градимира.

– Значит так, – он резко встал. – Это касается вас обеих. Чтобы я не слышал от вас ни одного вопроса относительно этого корабля. Никаких: ты что-то уже придумал, Градимир? Ты скоро его доделаешь, Градимир? – он произнёс это, передразнивая женский голос. – Когда мне будет что вам сообщить, то я сообщу. А до тех пор вообще не задавайте мне такие вопросы. Лучше пообщайтесь друг с другом. Перемойте мне косточки в очередной раз. Например, какой я такой сякой бездушный упрямец. Пошушукайтесь по девичьи. Времени у вас хватает. Узнайте, в конце концов, друг друга получше. Вы же близкие родственницы, которых судьба разнесла на такие огромные расстояния, что не всем дано их пересечь. Расскажите о своём детстве, вспомните смешные истории, а меня не трогайте, – сказал Градимир и зашагал прочь от них.

Он шёл, не разбирая дороги, пока не вышел к озеру. Градимир осмотрелся и устало присел возле высокого валуна, вокруг которого рос мягкий мох. Он тяжело вздохнул, прислонился к камню спиной и стал всматриваться в чёрное небо, пытаясь ни о чём не думать. Градимир был морально вымотан. Починить корабль с иным принципом работы, от которого остались лишь два жалких обломка, было нелёгкой задачей. Он чётко осознавал, что они не знали ни о своём месте расположения, ни где сейчас Радомир. Жив ли он? У них не было никакой возможности связаться со своими, чтобы сообщить о том, что они выжили. И Градимир не был уверен, что тьетоконе способен их найти. За всё время их пребывания здесь ни Дарьяне, ни Снижне ни разу не удалось попасть в мир этих треклятых видений и тишины. А Радомира вообще не мог отследить ни один прибор этого мироздания. Это означало только то, что купол отгородил их от связи с внешним миром. И вся надежда была сейчас на Везнича. Градимир верил в своего друга, как в себя самого. И если что-то возможно было добиться от поисковых приборов, то Везнич это сделает.

Приведения не могли сказать, как долго они находятся на этой планете, потому что для них понятие времени отсутствовало. Купол они создали сразу же, как поняли, что сами домой вернуться не могут, а затем занялись поисками того, кто способен им помочь. Градимир грустно усмехнулся. Он уже полностью просканировал и протестировал характеристики защитного поля вокруг этого места. Оно не только удерживало кислород для их дыхания, но и не выпускала людей наружу. Даже его компьютер не смог преодолеть этот энергетический барьер, когда составлял каталог всех обломков. Под куполом уровень кислорода был уже хорошим. Мох рос везде, где удавалось прикрепиться. Местами встречалась жёсткая трава и ползучий колючий кустарник. Удалось даже найти съедобные виды грибов. Небольшие хищники, размером с крысу и видом юрких ласок, охотились на вездесущих грызунов. Так что экосистема этого района постепенно восстанавливалась.

Размышления Градимира были прерваны появлением Снижны. Она тихо присела рядом с ним, прижав к себе колени, и уставилась под ноги. Градимир тяжело вздохнул.

– Я всё хотела у тебя спросить, – первой начала разговор Снижна.

– Что именно? – холодно уточнил Градимир.

– Тот прибор тогда в лаборатории. Ты воздействовал на него своей силой, – она немного замялась. – А я делилась с тобой своей любовью.

– Не своей, а нашей, – ворчливо поправил её Градимир.

– Да, но потом были созданы и другие такие же приборы. Как ты воздействовал на них без меня? – удивлённо спросила принцесса.

– А я на них никак не воздействовал.

– Но они же работают?! – удивилась Снижна.

– Да. И я на это сейчас очень рассчитываю, – Градимир повернул голову в сторону принцессы и усмехнулся. – Боже, какая же ты всё-таки глупая, Снижна. Ты упорно не хочешь думать, – он отвернулся от неё и опять закрыл глаза, прислонившись к камню. – Мы с Везничем записали наши с тобой эмоции в то мгновение. А потом волхвы и ведуны воздействовали на сплавы своей силой, а наши с тобой чувства проигрывались в это же время как… Как записанная мелодия. Так, наверное, лучше сравнить. Только она слышна не ушами, а на энергетическом плане. И теперь, имея эту запись, любой ведун может произвести нужный энергопоток для создания тьетоконе. Металлический сплав, разработанный тобой и мастерами по металлу для Ульвбьёрна, имел кристаллическую структуру. Это свойство меня и заинтересовало прежде всего. Но во время взрыва в лаборатории твой брат изменил сплав своим энергетическим воздействием. Мы долгое время не могли приблизиться к параметрам тьетоконе твоего брата. Чем бы мы не воздействовали, всё было без толку. Пока… – тут Градимир замолчал, тяжело вздохнул.

– Пока ты не встретил меня, – задумчиво сказала Снижна.

– Пока ты не встряхнула меня там… – он махнул рукой, в направлении неба. – В моём доме.

– А потом я всё испортила, – вздохнула принцесса.

– Нет. Это я всё испортил. Я не знал, в какой момент тебе это лучше сказать. Я вообще сомневался, нужно ли тебе про это говорить. Что ты внешне похожа на сестру Везнича, почти как две капли воды из одного источника. Я сомневался и во многом другом. Пока ты не полетела в ту ловушку спасать брата. Как я был зол на тебя, узнав это. Я готов был шагнуть сквозь темноту на любое расстояние, лишь бы вытащить тебя оттуда. И тогда я понял… – Градимир тяжело вздохнул и замолчал, молчание затянулось.

– Как ты с ней познакомился? Со своей невестой?

– Я её знал с самого детства. Она была младше меня всего на десять лет, а я дружил с Везничем. Мы с ним всегда соревновались, кто изобретёт больше новых механизмов. Глупые мальчишки. Мы пропускали мимо себя саму жизнь. Она шла где-то за стенами научного городка, а мы изобретали новые машины и приборы. Мы открывали новые поля и взаимодействия сил природы. Мы всегда были одержимыми наукой. И в конечном итоге моё эго одержало победу надо мной. Я не мог успокоиться от мысли, что моя невеста погибла в городе, где все системы безопасности были улучшены лично мной. И я, как безумец, ринулся их исправлять. Понимаешь, Снижна?

– Ты опять меня назвал Снижной, – принцесса грустно вздохнула.

– Вы же сами приказали мне, ваше высочество, никогда больше не называть вас иначе, – усмехнувшись, сказал Градимир.

– Я же попросила тебя опять звать меня Айной, – тихо уточнила Снижна, стараясь не заплакать, но Градимир ничего не ответил. – И кто из вас с Везничем победил? Кто изобрёл больше приборов и открыл что-то новое?

– Выходит, что я. Моя невеста погибла так нелепо. Знаешь, я до сих пор не уверен в ответе на вопрос, что больше меня задело в тот день. Её смерть или причина смерти. Спустя годы я понимаю, что из-за этого превратился в одержимого учёного, который пытался всё исправить. Я сделал города моей планеты безопасными настолько, что с тех пор больше никто и никогда не погибал на их улицах ни по какой причине. Поэтому в соревнованиях с Везничем всё же победил я. Но в какой-то момент помощь понадобилась мне самому. Родные Везнича ради меня уничтожили не только все голограммы и видеозаписи, но даже все фотографии моей погибшей невесты.

– А ты сохранил её образ для себя на том кристалле.

– Да, одну единственную голограмму, где она улыбалась мне в утро перед катастрофой. А потом я бежал от самого себя. Я скитался, Айна. Почти сто лет. Я был как перекати—поле. Бежал, бежал… – Градимир посмотрел на звёзды. – И за всё это время я ни разу не включал её изображение, пока в мою жизнь не ворвалась ты.

– Даже своим появлением в твоей жизни я уже сделала тебе больно, – печально произнесла она.

– Да, – уверенно ответил Градимир. – Но ты зря думаешь, что похожа на неё. Ты другая. У тебя другой тембр голоса. Он мелодичен как журчание ручья. Твой смех, – он задумался. – Он что-то задевает в моей душе. Твоя улыбка. Она делает меня счастливым. Ты сама такая… – он задумался.

– Глупая, – подсказала Снижна.

– У слова «глупость» есть множество понятий. Ты не умеешь думать и рассуждать. Твои решения скоропалительны. Они основаны на эмоциях, а не на разуме. Ты безрассудна, Айна, – Градимир вздохнул. – Такая безрассудная. Твоя душа вытерпела иную боль, чем моя. Тебя предал твой родной дядя. Тебя предал человек, которому ты открыла своё сердце. И твоя проблема в том, что ты никому не доверяешь. Даже бабушке Ритве. Никому, кроме своего брата. А я хотел, чтобы ты доверяла мне, поэтому показал голограмму своей погибшей невесты.

– У тебя больше не осталось от меня никаких тайн? – тихо спросила Снижна.

– Есть ещё одна, – Градимир усмехнулся, всё также глядя в небо.

– Какая? – сдавленным голосом уточнила принцесса.

– Её я рассказал только Рагнару и Хауку. Они дали мне слово, что это не выйдет за пределы кабинета.

– Я должна дать тебе слово, что никому не расскажу об этом, чтобы ты открылся и мне? – Снижна внимательно посмотрела на Градимира.

– Нет, не нужно. Просто не говори об этом никому до возвращения Ульвбьёрна домой. Разглашать эту информацию или нет, решать только ему.

– Хорошо, – согласилась принцесса.

– Смотри, – Градимир вывел старинную голограмму братьев перед Снижной.

– Это же… – принцесса застыла от неожиданности.

– Эта голограмма из архива Императорского дома. Слева стоит ваш великий Торгнир, основатель вашего рода, да и всей Империи в целом, а рядом с ним его старший брат Честимир, основатель Лиги народов Света. Их отца звали Градимир, – Снижна вопросительно посмотрела на Градимира. – Честимир – это мой предок по мужской линии, а я являюсь его прямым потомком по первой ветке наследования. К тому же его вылитой копией. А твой брат Ульвбьёрн как две капли воды похож на Торгнира. Поставь нас с ним рядом, и ты увидишь перед собой старинное изображение двух родных братьев, которых жизненные обстоятельства развели по разные стороны нашей галактики. А ты похожа на мою погибшую невесту Айну. Вот такая вот ирония судьбы в этой жизни получилась. Но на самом деле никто из нас троих не является теми людьми, понимаешь, Айна? Внутри нас, мы другие, – он посмотрел на Снижну и показал на себя. – Понимаешь?

– Понимаю, – вздохнула принцесса. – Так получается, что наш с тобой семейный союз считался бы наследным? – удивлённо сказала она, о чём-то задумавшись.

– Скорее всего, да, – усмехнулся Градимир. – Поэтому я тебе ничего не рассказал об этом. Ты зациклилась на наследниках, на этом союзе. Обязана, должна, необходимо. Я так устал от этих твоих слов, Айна. А я хотел, чтобы ты видела во мне меня. Понимаешь? Учёного, который любит машины больше, чем людей. И не важно, на кого внешне похож я. Не важно, на кого внешне похожа ты. Мы – это не они, – горько произнёс он. – А ты даже не попыталась узнать меня получше.

– Ты меня тоже не знаешь, – насупилась Снижна, опять положив голову на колени и посмотрев под ноги.

– Твой любимый цвет – медовый, – Градимир закрыл глаза. – Когда ты задумываешься, то у тебя смешно морщится нос, – Снижна удивлённо пощупала нос. – Когда ты смеёшься, то сводишь свои ладони вместе и прижимаешь их к груди. Мне нравится, как ты это делаешь. Ты любишь простую еду, так и не привыкнув к соусам Фроди, хотя не устаёшь его хвалить за столом. Тебе нравятся орехи в глазури, и ты терпеть не можешь морс, предпочитая пить воду. Ты заплетаешь волосы в девять маленьких кос, а потом соединяешь их в одну, повязывая ленту медового оттенка. Я могу долго рассказывать, как ты двигаешься, как наклоняешь голову, когда смеёшься. Ты сидишь, обняв колени и прижав их к груди, когда тебе страшно, как делаешь это сейчас. Ты страшишься этого разговора со мной. Ты боишься, что я прогоню тебя. Поверь мне, Айна, я хорошо тебя знаю. Я знаю каждый твой жест и мимику твоего лица. Как ты реагируешь на всё. Я изучил твой характер и поведение. Но как хорошо ты знаешь меня?

Снижна попыталась что-то сказать, но не смогла. В её голове сейчас творился полный беспорядок. Ей нравились зелёные глаза Градимира с длинными чёрными ресницами и то, как они сияли, когда он улыбался. Он любил собирать волосы в небольшой пучок на макушке, чтобы они не падали на лицо, при этом оставляя густые локоны ниспадать себе на плечи. Этим Снижне он очень напоминал её брата Ульвбьёрна. У Градимира были сильные руки, и ей нравилось, когда он обнимал её. Но при этом принцесса не смогла вспомнить его любимый цвет в одежде. Она не знала, что он любит кушать. Она вообще мало что знала о нём самом, как впрочем, и его друзья. Дарьяна лишь смогла описать часть жизни Градимира на вайтмаре Радомира, и то вскользь. Снижна вздохнула своим мыслям. Градимир действительно знал её настоящую, а она про него лишь сухую констатацию фактов. Родился, вырос, его трагедия, служба в дружине Радомира, великий изобретатель. Но чем он на самом деле дышал, она не знала.

– У меня не было времени тебя получше узнать, – задумалась принцесса, посмотрев на Градимира. – И… – она замолчала, подбирая слова.

– И ты придумала себе, что любишь меня, – закончил он вместо неё.

– Нет! – Снижна села на колени, развернувшись к Градимиру, и схватила его за ладонь. – Нет! – на её глаза навернулись слёзы. – Пусть я не так хорошо изучила твои вкусы и привычки, но я люблю тебя. Твой взгляд, твою улыбку. Даже то, как ты хмуришься, когда злишься на меня, – её голос задрожал. – Я не смогу жить без тебя, Градимир.

– Айна, Айна, – укоризненно сказала Градимир, внимательно посмотрев на принцессу. – А когда ты плачешь, то твой подбородок мило подёргивается, – он обхватил её лицо руками и крепко поцеловал, Снижна ответила на его поцелуй. – Иди ко мне, – Градимир усадил её на колени и прижал к себе. – Не сравнивай меня с Тормодом. Он использовал тебя в своих личных целях. Не сравнивай меня со своим братом. Я другой. Я тот, кто есть, понимаешь? А ты… – он погладил её по голове. – Ты моя настоящая Айна. Моя маленькая и глупая Айна. И я люблю тебя всем своим сердцем. Давай прямо сейчас забудем всех призраков нашего прошлого?

– Я уже уничтожила призрак твоего прошлого, разбив тот кристалл, – сказала Снижна, крепко прижимаясь к Градимиру.

– Значит, он больше не стоит между нами. И теперь у нас есть много времени, чтобы узнать друг друга поближе. Какие правила есть в Имперском своде относительно ухаживания за принцессами Императорского дома? – уточнил Градимир.

– Это нужно делать в присутствии одного из членов семьи, – улыбнулась Снижна.

– Что ж. Лучшего представителя, чем родная дочь действующего главы Императорского дома, и найти сложно. А значит, я могу начать цветочно—шоколадный период наших отношений.

– Какой период? – не поняла принцесса.

– Спросишь потом про него у Дарьяны. Так шутят на Мидгарде про начало знакомства молодых влюблённых. Мужчина угощает свою девушку шоколадными конфетами и постоянно дарит ей цветы. Правда, шоколада тут нет, да и цветы ещё не появились.

– Зачем мне этот загадочный шоколад? – она пожала плечами. – А цветы и так растут повсюду на наших планетах. Зачем мне их дарить? Главное, что мы есть друг у друга, – сказала Снижна.

– А ты точно есть у меня? – усмехнулся Градимир.

– Да, – принцесса погладила его по лицу. – Я люблю тебя и другой мне не нужен. Даже если наш семейный союз не признают наследным. Какое нам до этого дело? – и первой поцеловала Градимира, он с нежностью ответил на её поцелуй.

– У меня прескверный характер, – на всякий случай уточнил Градимир. – Я всегда общаюсь с людьми, просчитывая их поведение и их самих.

– Прямо как Удо, – улыбнулась Снижна.

– Я порой бываю очень категоричен в своих высказываниях и не люблю, когда человек несёт всякую чушь.

– И глупых не любишь, – улыбнулась Снижна.

– Ты не глупая. В твоей голове очень много знаний, – Градимир погладил принцессу по волосам и прижал к груди. – Просто ты упорно не хочешь ими пользоваться. Ты талантлива во многом. Я видел, как ты сражаешься. Ты двигалась так плавно, словно вода в ручье.

– И проиграла Радомиру, – засмеялась Снижна.

– Ему все проигрывают. А ещё я могу неделями не вылезать из лаборатории. Я не перестану быть человеком, который любит науку. Понимаешь, Айна?

– А я буду твоей самой лучшей помощницей. Даже если просто придётся приносить тебе в лабораторию чай, – уютно устроившись в его объятьях, сказала Снижна.

– Хорошо, – Градимир опять прислонился к камню, закрыв глаза и крепко обняв свою любимую. – Мне понадобится твоя помощь уже сейчас, великая шаманка и мастер по металлу народа Айны. Нужно выбираться отсюда. И чем скорее, тем лучше. А значит, что-то нужно делать с кораблём привидений. Но помни, что главный тут я.

– Согласна. Главный у нас ты, – улыбнулась Снижна.

– Во всём, – уточнил Градимир.

– Да, во всём, – она прижала к нему ещё сильнее и закрыла глаза.

– А теперь давай помолчим, я хочу кое-что обдумать, – попросил Градимир.

Они сидели в странном мире, обнимая друг друга. Снижна слушала стук сердца любимого человека и чувствовала себя счастливой, несмотря на их положение, в которое они попали. Градимир же просто наслаждался этим мгновением, пытаясь не думать о создавшейся ситуации. Но перед его мысленным взором стояла странная картинка корабля привидений. Он пытался сопоставить их объяснение хоть с чем-то смутно ему знакомым. Его мозг начал сравнивать полученные данные от привидений с существующими технологиями, вырисовывая какие-то схемы и модели. Спустя время Снижна уснула в его объятьях. Градимир слушал её спокойное дыхание, простраивая в голове схемы, чертежи, графики, не пытаясь включить свой компьютер. Потом он отнёс принцессу в спальный отсек и уснул, обняв любимую и нежно прижимая её к своей груди.