Текст книги "Эмираты: культура возможного. Как за 50 лет в пустыне возникла страна будущего"

– Сила личности.

Я решаю зайти с другой стороны.

– Знаешь, в Дубае есть музей истории Эмиратов Etihad Museum. Там на современных голографических экранах образно показано, как все произошло. То самое историческое событие подписания договора об образовании страны в 1971 году. Так вот. Черно-белые документальные кадры. Шейх Зайд где-то в пустыне заходит в полуоткрытый шатер, садится на пол на мягкие подушки и вместе с шейхом Рашидом что-то подписывает. В это время с необъятных просторов космоса, уже вполне себе разноцветного, откуда-то из туманных созвездий Андромеды или Плеяд, спускается облако яркого света и проливается на страну. Та-дам! Занавес.

Майкл смеется.

– Да, эмиратцы любят повторять, что им помог Бог, – говорит он. – И все величие принадлежит только ему.

– А если это были посланники небес, те самые жившие здесь когда-то древние люди, улетевшие на другие планеты? Мало ли что могло снизойти с просторов космоса?

– Теперь мы уже не узнаем. В любом случае, раз здесь обнаружили нефть, да еще и в таком количестве, значит, когда-то, очень-очень давно на здешней земле было полно зеленых лесов, в них обитало множество животных, людей, древних царств, кто знает. Ведь нефть – это продукт переработки углеводородов. Она не образуется просто так где попало. Где на земле есть нефть, уголь или газ, там миллионы лет назад была жизнь. Вот мне, как археологу, и интересно складывать временной пазл Хроник нашей планеты – кусочек за кусочком.

В своем воображении я на увеличенной скорости прокручиваю пару миллионов лет, представляя на территории нынешних Эмиратов цветущие сады, плодородные земли и кедровые леса. Еще пару миллионов лет вперед – и вот уже здесь процветает шумерская цивилизация, а она, как известно, обогатила человечество многими знаниями и технологиями. Потом наступила засуха и земля на долгие тысячелетия покрылась песками. И вот 50 лет назад великий шейх Зайд, словно отыскавший в глубинах космоса тайный ключ этой земли, снова вернул ее на арену мироздания, и молниеносный успех страны только подтвердил всю скрываемую здесь силу и могущество.

После ужина нам приносят кофе и финики.

– Ты знала, что шейх Зайд родился в Аль-Айне и прожил здесь около сорока лет своей жизни? – спрашивает Майкл, наливая мне кофе из кофейника. – Как раз до своего назначения правителем Абу-Даби в 1966 году. Так что, можно сказать, история современных Эмиратов началась именно в Аль-Айне, и я тебе очень советую посетить его дом-музей, где он жил со своей семьей еще до «больших денег». Сильнейшее по энергетике место, где все еще можно почувствовать его дух и присутствие. Словами не описать – просто находясь там, гуляя по коридорам дворца или сидя в главном меджлисе с видом на сад, тебе вдруг становится предельно ясна сила его личности и данная свыше энергия двигать проекты. Ты вдруг понимаешь, как ему удалось построить такое процветающее государство. Говорят, что ко всему прочему, у него было то, что известно на Востоке как Аль-Фераса – навык, при котором человек может читать по лицу и телу намерения другого человека, понимать правду о его характере. Это навык выживания в пустыне. Когда шейх Зайд встречался с кем-нибудь, даже если он не понимал их языка, он знал. Просто знал, каковы были их настоящие намерения.

– Это качество точно не помешает ни одному правителю.

– Кстати, шейх Зайд очень любил кофе. Предпочитал хорошо обжаренный с гвоздикой и шафраном. Иногда для аромата просил добавить в длинноносый далла – вот этот арабский кофейник – немного розовой воды. Я попросил сделать так же. Угощайся.

– Откуда ты это знаешь? – улыбаюсь я, пытаясь оценить запах кофе с розовой водой.

– Был знаком с его личным бариста, который всю свою жизнь варил кофе в президентских дворцах. Вот он мне и рассказывал. Говорил, что у шейха Зайда был и свой особый кофейный рецепт, который готовился из семи компонентов, – продолжает он. – В напиток, кроме кофе, добавляли кардамон, шафран, корицу, имбирь, розовую воду и хельбу. Иногда использовался и восьмой элемент – мускатный орех. Шейх Зайд говорил, что имбирь, гвоздика, корица и мед защищают человека от многих недугов – он хорошо разбирался не только в психологии человека, но и в телесном здоровье. Вечером всегда пил молоко с медом. Выпивал по два-три стакана. Добавлял туда иногда имбирь, иногда корицу. Он был приверженцем древних традиций и учил им других.

На улице уже совсем темно. На этой высоте – почти 1300 метров – очень тихо, как обычно бывает в горах – нет шума города. Я смотрю вниз. Черное полотно земли дрожит и переливается мириадами разноцветных точек Аль-Айна. Между ними, словно зигзаги молний, прочерчены золотые линии дорог, исчезающие где-то в темной бездне. Выступившие на небе звезды и треск невидимых цикад только добавляют колорита всей картине.

– Каким еще был шейх Зайд? – спрашиваю я. Мне вдруг хочется узнать о нем все. Его манеры, привычки, стратегия принятия решений. Но главное – его образ мышления, ведь именно он определил судьбу Эмиратов.

– Шейх Зайд любил повторять, что история – это всего лишь череда событий, кадров киноленты и настоящий момент является отрезком на пути от прошлого к будущему. Любое событие, даже растянутое во времени процветание страны, он рассматривал как законченное явление и всегда смотрел в будущее. Но чтобы построить будущее, нужно знать и понимать свое прошлое. Именно благодаря ему в конце 60-х в стране начались археологические раскопки, которые он всячески поддерживал. Он каким-то образом знал, что в этой якобы пустынной земле хранится много древних находок.

– Но откуда он мог это знать?

– Истинные лидеры видят мир по-другому и именно поэтому остаются в истории. Он знал больше, чем мы можем предположить. И не верил в непреодолимые препятствия – это, кстати, одна из черт настоящих лидеров. Трудности для него были вызовом. Даже пустыня была для него не проблемой, а возможностью создать новый сектор экономики. Он умел думать позитивно в любой ситуации. Это особый образ мышления.

– Правитель Дубая шейх Мохаммед все время говорит, что его главная задача – создать условия, которые позволили бы людям обрести счастье. А для этого, по его словам, важно мыслить позитивно.

– Именно. Вот скажи, часто ли правители делают подобные заявления? Часто ли президенты стран говорят, что их основная задача – сделать нас, граждан, счастливыми? А в ОАЭ благополучие людей – это не пустые лозунги, а реальность и престиж власти. Да, у них есть нефть, но таких лидеров мало где найдешь. Шейх Зайд тратил собственные деньги на помощь людям, еще когда был принцем Аль-Айна. Именно его отношение к людям и видение помогли получить поддержку народа. Он смог поменять мышление людей.

– Но как?

– Самым простым и одновременно самым сложным способом – путем объединения. На территории ОАЭ проживало более 40 разных племен, и все они враждовали между собой. Поэтому первое, что он решил сделать – это объединить все племена в одно. По природе он был логичным, никогда не занимал чью-либо сторону, всегда сохранял нейтралитет. Он говорил: если у вас есть какие-то вопросы друг к другу, проблемы, конфликты – забудьте их, сейчас мы решим все по-другому. И это работало! Обычно лидеры используют враждебность сторон в своих интересах, по принципу «разделяй и властвуй», но он никогда так не делал.

До появления нефти здесь ничего не было. Царила невежественность и бедность, особенно после коллапса жемчужной индустрии. Не было ни транспорта, ни средств коммуникации. Но он сразу стал направлять все деньги от нефти в экономику – на строительство школ, больниц и дорог. В страну пришли стабильность и безопасность. Всем племенам шейх Зайд сказал: «Забудьте о различиях. Сегодня вы все – племя ОАЭ. Я дам вам новые дома, новые источники дохода». А он был невероятно щедрым, в отличие от местных шейхов. Таким образом он соединил людей, и сегодня их нация – одна из самых сплоченных в мире.

«Любопытно», – отмечаю я. Тактичность Майкла, его особая манера говорить и чувство собственного достоинства располагают к себе, но твердые наблюдательные глаза не дают усомниться в его знании вопроса.

– Послушай, Майкл, ты сказал, что у тебя есть свой личный интерес находиться здесь. Могу я узнать, в чем он?

– Мой личный интерес заключен не в самих Арабских Эмиратах, а в здешней земле.

– Ты думаешь, еще не все открыто?

– Уверен в этом. Не все открыто и не все найдено. Это касается как полезных ископаемых, так и ожидающих своего часа исторических находок.

День второй. Рас-эль-Хайма

Все следующее утро я размышляю о тех историях, которые поведал Майкл. Он почти перевернул мое представление о стране. Я думаю о торговых караванах, проходивших по этим дорогам тысячелетия назад, о загадках горы Джебель Хафит и древних гробницах неподалеку. Майкл кажется мне просто кладезем знаний. Мы договариваемся через день встретиться в Млейхе, археологическом комплексе в пустыне Шарджи, куда они с коллегами выезжают сегодня на новый проект, и заодно на dune bashing – гонки на джипах по пескам, от которых я решительно отказываюсь.

У меня на сегодня запланирован свой маршрут, и я выезжаю по направлению к эмирату Рас-аль-Хайма. Дорога не близкая, но ехать за рулем вдоль пустыни – это особое удовольствие. Только ты и дорога. Только ты и попутный ветер. Гигантские пальмы, аккуратно высаженные вдоль шоссе с гроздьями созревших фиников на фоне барханов, создают двоякое ощущение. С одной стороны, кажется, что ты где-то в городской черте – такая идеальная трасса. С другой – пустынные виды с уходящими за горизонт дюнами и полное отсутствие других машин создают иллюзию затерянного миража. Пересекая страну почти поперек, иногда по объездным дорогам вдали от больших городов, мне встречаются по пути только неторопливо идущие по пескам верблюды.

Здешние верблюды являются прародителями всех дромадеров (одногорбых верблюдов) на земле: в Палестине, Северной Африке или Азии. Генетические исследования ДНК костей животных, погребенных здесь, показали, что именно на территории ОАЭ верблюды были впервые одомашнены.

Местные арабы почитают верблюдов как одних из самых благородных животных и относятся к ним с особыми почестями. Те, кто разводил их, раньше считались настоящими бедуинами. Собственно, синоним слова «бедуины» – «люди верблюдов». Жизнь бедуинов в немалой степени зависела от этого удивительного животного. Молоком своего спутника арабы при необходимости утоляли жажду, за его телом укрывались от пустынных ветров, около него спасались от зноя, так как температура верблюда всегда ниже температуры воздуха.

В наши дни любовь эмиратцев к верблюдам не иссякла. Верблюжьи бега – национальный вид спорта и элитное хобби королевских семей. Стоимость породистого верблюда может доходить до нескольких миллионов долларов. Например, в 2008 году шейх Хамдан, наследный принц Дубая, приобрел верблюдицу за 2,7 миллиона долларов. Скорость верблюда, участвующего в бегах, способна достигать 40–45 км/ч. Хозяева едут вдоль трека на джипах, а вместо живых всадников используются легкие роботы на радиоуправлении. Мало того, в ОАЭ даже устраивают верблюжьи конкурсы красоты – победительница обеспечивает владельцу не только престиж, но и крупный денежный приз.

При этом верблюжье молоко, которое здесь продается в каждом супермаркете, считается гораздо полезнее коровьего. В нем понижено содержание жиров и холестерина, содержится лактоферрин, повышающий иммунитет, натуральный инсулин и большое количество минералов, включая натрий, магний, калий и йод. В Аль-Айне есть ферма, где в очень комфортных условиях живут более 500 верблюдиц, которые дают стране около 3000 литров полезного молока в сутки.

На подъезде к Рас-аль-Хайме песчаные дюны достигают высоты небольших холмов и, словно волны, уходят за горизонт, отчего местность выглядит совсем дикой. Посередине пути мне попадается указатель на заповедник Wadi Khadija, и я спонтанно решаю свернуть. Дорога сужается и ведет в глубь пустыни – то тут, то там дорогу перебегают дикие ориксы. Вокруг – ни души. Наконец я выезжаю на развилку с указателем к Ritz Carlton Al Wadi Desert. Я сворачиваю в отель и через пять минут оказываюсь в затерянном в песках курорте. В Эмиратах не больше десяти отелей, построенных посреди пустыни, и все они считаются суперэксклюзивными. Пожить в них – настоящая экзотика, ведь местный колорит здесь чувствуется гораздо ярче, чем в городе.

Отель оформлен как традиционный арабский пустынный форт с гостиными-меджлисами и цветущими садами – образец старой архитектуры Эмиратов. Дорожки извиваются между пальмовыми рощами и багдирами (башнями—ветроуловителями), а сады украшены марокканскими лампами, персидскими коврами и бедуинскими лоскутными подушками – безупречный ближневосточный фьюжн. Отель больше похож на дворец, чем на гостиницу – тенистые дворы, фонтаны, водоемы и даже свое искусственное озеро.

Мне так нравится это место, что я прошу показать мне номера. Но здесь нет номеров, только виллы в стиле шатров. Причем каждая со своим бассейном и видом на пески. Виллы разбросаны по огромной территории заповедника, где спокойно бродят антилопы и газели. Внутри вилл – ажурные фонарики, арабские ковры и массивные деревянные шкафы, похожие на сундуки с сокровищами. Цена заоблачная, но я влюбляюсь в это место и решаю остаться. К тому же директор отеля предлагает поучаствовать в соколиной охоте. На территории есть свое соколиное хозяйство, и на закате меня приглашают посмотреть шоу. «Соколиная охота – это национальная гордость Арабских Эмиратов, – говорит он мне. – Это должен увидеть каждый!»

Что же, я соглашаюсь и беру номер. В 6 вечера прихожу на смотровую площадку, отведенную для наблюдения за охотой. Играет легкая приятная музыка. Официанты разносят прохладный мятный лимонад. В плетеные ограждения вставлены горящие факелы. Полукругом стоят кресла. С них открывается вид на пустыню, которой не видно конца. Помимо меня присутствуют одна европейская пара, мужчина в очках и семья эмиратцев в национальных одеждах, которые держатся чуть поодаль. Я иду знакомиться. Мужчина в очках оказывается писателем канадского происхождения. Уже немолодой и довольно сдержанный, он производит приятное впечатление и похож на какого-то потомственного графа. Европейская пара родом из Англии. Все мы оказались в этом отеле впервые и все им очарованы. Сам собой завязывается разговор.

– Вы должны увидеть звезды, – советует мне канадский писатель. – Одна арабская поговорка гласит, что звезды в ночной пустыне могут легко свести чужестранца с ума своей красотой. Вчера я провел на смотровой площадке, наверное, больше часа. Из-за отсутствия на многие километры искусственной иллюминации они видны как на ладони. Кстати, меня зовут Паскаль.

– Айрина, – представляюсь я. – Я журналист и редактор русского журнала.

– Почти коллеги.

– Вы на отдыхе? Путешествуете? – спрашиваю я его.

– Можно и так сказать. Я приезжаю в Эмираты уже не первый раз. Я из Франции, но сейчас живу в Канаде. Люблю Аравию и Восток, но предпочитаю тихие отели не в городах. Я пишу, и мне важно уединение.

– Вы проделываете долгий путь. Почему приезжаете именно сюда?

– Знаете, я люблю говорить, что в арабских странах ключевыми являются размышления о пустыне. При взгляде на нее часто возникают мысли о возвышенном, абстрактном.

– Впрочем, как и при взгляде на море или океан.

– Но море постоянно в движении, а дюны – это застывшие волны. При их созерцании ваши мысли также застывают. Вы оказываетесь в тишине, а открывающийся взору простор расширяет сознание. Пустыня – это живое существо.

– О чем вы сейчас пишите? – интересуюсь я, отмечая его философский взгляд на мир.

– Действие моей книги разворачивается в опаленных войнами странах Ближнего Востока, я часто бываю и в Сирии, и в Ливане. Но в Эмиратах, как вы понимаете, всегда мирно и спокойно. Можно ни за что не опасаться. Это страна стала симбиозом разных мировоззрений. Она дает возможность людям понять друг друга на уровне эмоций, смыслов, визуальной экспрессии. Хороший образец того, как мир мог бы развиваться дальше.

– Дубай – это открытые объятия, – соглашаюсь я. – Здесь всем рады. При желании переехать сюда жить не составляет никакой сложности. Нет ни проблем с визами, ни каких-то громоздких бюрократических преград, как в Европе или Америке.

– Порядок, стабильность, работающие законы – все это делает жизнь легкой.

– Я даже заметила, что если вас вдруг накрывает тоска, то она не длится более суток. Здесь просто невозможно долго рефлексировать, как, например, это бывает в зимние месяцы в России.

– Должен признаться, я очень люблю Россию, – говорит Паскаль. – Русские люди – это смелые люди, которым все время приходилось страдать. Поэтому русского человека невозможно покорить силой, его можно покорить только красотой, умом, душой… Русские, к примеру, – единственные люди в мире, которые могут смеяться и плакать одновременно. Попробуйте объяснить это в Дубае – могут ли люди смеяться и плакать в одно и то же время? Вам скажут, что вы сошли с ума. А почему? Потому что только в русских есть столько эмоций, столько страсти.

Я на секунду задумываюсь о том, когда я в последний раз плакала и смеялась одновременно. Потом понимаю, что это происходит почти всегда, и это необъяснимо.

– Помню, когда был в Москве, мы бродили по залам Кремля, – продолжает писатель. – Я спросил у своей сопровождающей: «К чему все-таки относится Россия – к Западу или к Востоку?» На что она ответила: «Россия – это Россия». Потом подвела меня к двуглавому орлу и сказала: «Видите, орел смотрит в разные стороны. Россия – самая большая страна в мире и может выбирать, куда ей смотреть: на Восток или на Запад».

– Да, похоже, вы действительно к ней неравнодушны, – смеюсь я.

– Для иностранца очень трудно бывает осознать размах вашей страны. Ведь при такой территории всегда можно сказать что-то типа: «Будешь себя плохо вести, отправлю во Владивосток», подразумевая «на другой конец света». Это же семь дней в поезде! Но вот скажите мне, как вам, русскому человеку, живется в такой маленькой стране, как Арабские Эмираты?

– Как в какой-то увлекательной компьютерной игре.

– А каково ваше мнение о людях, которые здесь живут?

– Здесь живут совершенно разные люди. Есть те, которые сюда приезжают, чтобы быстро заработать денег и уехать. Они ездят на «Феррари» и делают фотографии из клуба Billionaire. А есть люди, которые живут здесь десятилетиями, очень много работают и едва сводят концы с концами. Они приезжают из неблагополучных регионов и стран, и их цель – остаться здесь как можно дольше. Есть также и средний класс. Но в целом, люди довольны жизнью. В конце концов, никто тут никого не держит. Это выбор каждого. Одно точно – люди здесь не боятся мечтать и претворяют в жизнь свои проекты.

– Потому что сейчас в мире не так много городов, находящихся в периоде столь бурного роста.

– Только есть одно «но», – говорю я. – Называйте это магией или особым магнитным полем Эмиратов, но здесь все происходит невероятно быстро, в том числе и исполняются желания. Точно сформированная просьба воплощается в жизнь почти мгновенно. И не спрашивайте почему. Это загадка. Так что жизнь в Эмиратах учит мечтать, во-первых, правильно, а во-вторых, с размахом.

Наш разговор прерывает молодой араб в белой кандуре.

– Дорогие гости! Дамы и господа! Прошу, рассаживайтесь на свои места, мы начинаем.

На его кожаном манжете красуется крупный белый сокол с пятнистым опереньем, голова и глаза которого покрыты кожаной шапочкой с красным хохолком.

– Для начала я хочу посвятить вас в саму традицию соколиной охоты, как самой почитаемой на Востоке. Прошу садиться. Я буду рассказывать, но вы можете по ходу задавать мне вопросы. Меня зовут Адиль.

Мы все садимся в плетеные кресла, стоящие полукругом.

– Итак, сокол – национальный символ Арабских Эмиратов. Его изображение вы можете увидеть на гербе страны, на каждой денежной купюре и на каждом паспорте гражданина ОАЭ. Ему посвящают гимны, стихи и книги. В его честь открываются музеи и улицы. Он даже незримо присутствует в нашем национальном наряде: приглядитесь, насколько очертания моего платка-гутры напоминают гордый профиль сокола. «Почему?» – спросите вы. Откуда такое почитание птицы, которая сидит на моем рукаве?

– Зоркость зрения? – предполагает писатель.

– Я скажу вам, – отвечает сокольничий. – Сокол – это символ свободы, силы и несгибаемой воли. Он олицетворяет дух нашей нации. Сокол – это красота, величие и гордость!

Араб слегка проводит рукой по оперению птицы.

– В давние времена сокол помогал бедуинам добывать немного мяса в пустыне. Диета кочевников состояла из фиников, молока и хлеба, поэтому при помощи ловчих птиц можно было добыть тушку зайца или дрофы. Сегодня же соколиная охота – это национальный вид спорта. Сокол сапсан во время охоты развивает скорость до 322 километров в час! Только представьте эту скорость! 322 километра в час! И с этой скоростью он пикирует на добычу. К тому же за свой интеллект он считается самой умной птицей на планете. Соколиная охота была любимым занятием шейха Зайда. Он говорил, что этот спорт учит сосредоточенности, силе и терпению. Именно эти качества он применял для построения страны. Так что сокол для нас – еще и символ лидерства.

– Но можно ли приручить сокола? – спрашиваю я.

– Хороший вопрос. Соколы лишены инстинкта подчинения. Никакого принуждения и жесткого обращения. Только партнерство. Сокол никогда не станет вашим домашним питомцем или развлечением. Никогда! Эта благородная птица всегда будет независимой. Те, кто желает приручить соколов, должны проводить в компании с ними сутки напролет. Во время охоты сокол все равно будет охотиться для себя, но он принимает правила игры, в которой добыча подменяется поощрением.

– Тогда в чем же секрет притягательности соколиной охоты?

– Каждый араб в душе охотник, и это качество мы унаследовали от наших предков. Наблюдать за отвагой и потрясающими маневрами сокола – это особая эстетика. Его атака молниеносна – летящий на большой скорости, он взлетает под острым углом вверх и почти вертикально падает на жертву, нанося смертельный удар когтями, выброшенными вперед. Но самое таинственное – постижение его характера. По едва уловимым признакам во взгляде, осанке, движениях можно определять его настроение и состояние.

– И как же вы его тренируете?

– Тренировка требует специальных знаний. Необходимо, чтобы сокол привык к вам и начал доверять. Затем его нужно приручить сидеть на манжете и различать команды в виде различных звуков и посвистываний. Потом он начинает понимать ваши действия. С ним нужно постоянно разговаривать и не пугать. Но я скажу вам, что по-настоящему управлять соколами может только преданный ему человек, понимающий его, постигший его природу, его внутренний дух. А для этого нужны годы. Как правило, тренировки начинаются с восходом солнца. Сначала запускают добычу – это может быть кусочек мяса, привязанный, например, к самолету на радиоуправлении. Сейчас мы вам это продемонстрируем.

Адиль снимает кожаный клобучок с головы сокола, неподвижно сидящего на его руке. Птица моментально оживает. Отряхивается, расправляет крылья, вертит головой, привыкая к свету и местности.

Пора на старт. На другом конце площадки от земли отрывается радиоуправляемая модель самолета, которая тянет за собой привязанную шнуром мишень, тканевый мешочек с перьями и красным мясом, весьма отдаленно напоминающий птицу. Самолетик набирает высоту, выходя на заданную траекторию.

– Yalla! – араб проводит рукой, и птица бесшумно взмывает в небо.

Буквально секунды – и сокол мощно набирает высоту. На мгновение он исчезает из вида. Но вот черной точкой зависает в небе и стремительно пикирует на мишень. Узел, которым «жертва» закреплена на шнуре, развязывается, и та несется к земле. Сокол машет своими большими крыльями и мчится следом. Мишень только-только успевает коснуться земли, а птица уже падает на нее, терзая клювом. Наш араб спешит к своему любимцу.

– И все же, в чем сама суть соколиной охоты? – спрашивает англичанка, когда Адиль возвращается вместе с соколом обратно. – Убийство животных? Часть культуры? Экзотическое развлечение?

– И да, и нет! На Востоке эти птицы – символ власти и статуса. Воплощенная мечта влиятельных людей. Мы считаем, что союз с соколом возвышает душу. А охота с ловчей птицей – редкое искусство, которое в Эмиратах по-прежнему в чести. Симбиоз природы, знаний и силы.

– И как часто проводится охота?

– Сейчас в ОАЭ охота запрещена ради сохранения поголовья пустынных животных. Поэтому для охоты нужно лететь в другие страны, например, в Туркмению или Монголию. При этом наши соколы путешествуют как люди – у них есть собственные эмиратские паспорта, без которых пересечь границу с птицей вам не позволят. Легально их перевозить можно лишь в первом и бизнес-классе. В Абу-Даби есть лучший в мире соколиный госпиталь с 200 палатами, каждая из которых оснащена кондиционером. В клинике есть оборудование для анестезии, сердечные стимуляторы, рентгеновские аппараты и операционные. Все как в настоящей больнице. Соколам проводят осмотры, чистят перья и даже могут заменить сломанные перья на новые. Для араба сокол – это член семьи, о котором заботятся так же, как о ребенке. Возможно, это сложно понять со стороны, но любовь к соколу может быть очень сильна! Я благодарю вас за внимание!

Мы все аплодируем ему и гордой птице. Да, возможно, со стороны сложно понять весь азарт охоты с соколами, но не оценить грацию и царственный профиль сокола невозможно. Его черные глаза пронизывают насквозь. Кто знает, что у них в голове? Вероятно, постижение этой тайны и привлекает арабов.

Пока Адиль и его сокол фотографируются с гостями, я беру чай и сажусь возле каменной костровой чаши неподалеку, внутри которой пылает огонь. Вскоре ко мне присоединяется писатель.

– Не возражаете?

Я улыбаюсь и приглашаю его присоединиться.

– Знаете, меня всегда интересовала эта загадочная связь человека и дикой птицы, – говорит Паскаль. – Ведь она действительно может быть очень сильной, возможно даже за гранью рационального понимания. Это особый мир со своими законами, моралью и языком. Я знаком с одним сокольничим в Абу-Даби, который просто одержим своими соколами. Он не расстается с ними ни на день.

– И все же вы не находите, что соколы при всей их грации и красоте – просто идеальные орудия убийства? А в убийстве мало романтики.

– Вы правы. Но соколы убивают молниеносно, никогда не мучая жертву. В природе они охотятся, только чтобы прокормить себя. Я слышал, что ОАЭ приняли много инициатив по защите соколов, чтобы вернуть их в естественную среду, позволить им размножаться. В этой стране сокол – показатель статуса, ведь зачастую он стоит дороже, чем роскошный автомобиль.

– Похоже на субкультуру, о которой большинство ничего не знает.

– И одно из древнейших искусств, при этом одно из самых эзотерических, – говорит Паскаль. – Погружаясь в сам процесс охоты, вы начинаете смотреть на мир глазами соколов, вы превращаетесь в них. Просто так соколиной охотой заниматься невозможно. Если это призвание, сокольничий будет вовлечен в процесс со всей страстью. Это зов природы, который иногда поглощает настолько, что больше ничего не имеет значение.

– Вы хотите сказать, что соколиная охота может стать одержимостью?

– Может. Это не развлекательный вид спорта, а нечто большее.

– Закодированные гены охотников?

– Сложно сказать. Но отношения между людьми и соколами древние. Понимаете, эти птицы природой все же не предназначены для приручения. Поэтому связь человека с ловчими – это союз, партнерство. Большинство не могут оценить эти эмоции. Здесь нужно обладать внутренней силой. У соколов есть те качества, которых нет у человека, – скорость, маневренность, ловкость, молниеносность атаки. Он видит в 8 раз острее нас, людей. Человек приручает его, чтобы обрести его силу и так расширить себя в пространстве, покоряя природу.

– Не этим ли он занимается на протяжении всей своей истории?

– Именно. Здесь сокол как раз становится продолжением вас или вы на время становитесь одним целым. Но чтобы обрести его силу, нужно заслужить его доверие. Вот здесь и возникает тайная и почти духовная связь, которая существует даже не в проявленном мире, а в незримом.

– Что вы имеете в виду?

– Говоря метафизически, человек вступает в союз со своим тотемным животным, духом. Ведь общение происходит невербально. Вы задействуете более древний механизм. Это интуиция, бессловесное постижение намерения, настройка на общую волну понимания. Чтобы войти с союз с соколом, вы сначала должны выйти из себя, подняться на другой уровень мировосприятия. Только тогда птица услышит и поймет вас. Конечно, такие отношения возникают редко, но если возникли, то на всю жизнь. Это богатый и увлекательный мир.

Я смотрю на костер и думаю о том, как мало мы все же знаем об окружающей нас природе. Ведь мир может выглядеть совсем иначе. Он может скрывать от нас иной, почти сакральный уровень, где форма тел не имеет значение. Важна лишь идея, смысл, единство, которое и связывает все вместе. Мне вдруг становится предельно ясно, от чего возникает любовь к ловчим птицам. Вы проникаетесь любовью к тому, что скрыто внутри вас. К тому, что движет вами неосознанно. Но оно всегда там – в вашем сердце. Сокол лишь принимает форму этого зова. Птица воплощает в проявленном мире идею свободы и скорости.

В Арабских Эмиратах соколы есть у всех членов королевских семей. Они живут и воспитывают их с детства, проводят много времени и заботятся, как о детях. Соколиная охота – это часть их образа жизни, мировосприятия, с которым они не расстанутся, несмотря ни на какой технологический прогресс.

Строя небоскребы, они никогда не променяют стекло и бетон на красоту и силу самой природы. У эмиратцев связь с землей все еще невероятно сильна.

Уже поздно. Я благодарю Паскаля за разговор, прощаюсь и иду на свою виллу. Вокруг – лишь пустыня. В таких отелях люди в основном проводят время на виллах, оттого кажется, что никого нет. Звезды мерцают и резвятся в глубинах космоса, а треск цикад создает уже привычную ночную симфонию. Поблескивая в мягком свете, огромный монолитный диск Луны гипнотизирует меня своей странной притягательностью. Он полон контрастов, как и царящая вокруг южная ночь. Между мной и пустыней нет преград, сейчас мы – одно целое.

Такие отели будто созданы для уединения и размышлений. Здесь совмещены богатство, мистика и волшебство. Сейчас я отчетливо осознаю, что душа Эмиратов скрыта не в фешенебельном Дубае или аристократичном Абу-Даби. Она скрыта в пустыне с разноцветными песками, на вершинах гор, в уединенных зеленых оазисах. И чтобы по-настоящему узнать и понять ее, нужно взять машину и отправиться вглубь страны, к ее истокам.