Текст книги "Тирра. Поцелуй на счастье, или Попаданка за!"

Я так засмотрелась, что не заметила, когда появились черные точки, почти сливавшиеся с горой. Но они вырастали в размерах. И вскоре я различила пять птичьих силуэтов. А когда они подлетели совсем близко, поразилась их размерам. Вороны были огромные, каждый величиной с добрую собаку. Именно такие изображены на витражах и картинах Лаори-Эрля.

Две птицы куда-то делись в процессе, я не заметила. А вот три особенно крупные, сделав круг перед стенами крепости, опустились на решетку. Та жалобно скрипнула, прогибаясь под весом монстров, и я поняла, почему погнут завиток. И выбоину сделал наверняка подобный отбойному молотку мощный клюв.

Повисло молчание. Люди смотрели на птиц. Птицы, наклоняя лобастые головы, рассматривали нас. И глаза у них были человеческие, с длинными ресницами. Казалось, больше всего чудо-воронов интересовали наши с Дэйтаром обручальные кольца.

– Приветствую, мудрейшие суафиты, и разрешаю ступить на древние камни Суаф-Дерта, – сказал Дэйтар.

Ого! Так вот как называется цитадель, в которую превратилась крепость.

Птицы дернули головами, словно поклонились, раскрыли великолепные крылья и… на стену ступили три богатыря в шлемах со стальными клювами, закрывающими лица, в черных, блестевших антрацитом доспехах, прикрытых длинными плащами. На стройных ногах были сапоги с когтистыми шпорами в виде птичьих лап, а полы плащей были красиво опушены перьями. Удивительно, как они умудряются не порвать их такими острыми шпорами. И зачем им шпоры, если есть крылья? Судя по идиотским мыслям, я впечатлена до потери связи с реальностью.

Дружно откинув полы плащей, троица синхронно опустила перед Дэйтаром кривые как клювы кинжалы, и каждый встал на колено, как присягающие рыцари. Тот, который был в центре – самый высокий и плечистый из троицы, – заговорил хриплым каркающим басом:

– Наше оружие – твое оружие, твой враг – наш враг. Прими наше служение, хаор!

Дэйтар поморщился:

– Рано клянешься, Воррах. Я не хаор.

– Но ты призвал нас.

– Только для дела, а не для восшествия на трон. Ваше оружие – это ваше оружие.

Троица слаженно подобрала кинжалы, пристегнула к поясам и поднялась на ноги.

– Тогда чего ты хочешь, потомок Хаора?

И еще интересно: у них клювы не поворачиваются назвать имя проклятого ими же сородича?

– Выполнения договора.

Все интереснее. Королева сейчас потирала бы ручки – вот они, доказательства измены лорда Орияра. Он посмел договариваться с демонами! О чем? Или… о ком? Клювы шлемов явно нацелились на меня. Папочки! – испугалась я. Это же не то, что я думаю? Нет, пожалуйста!

– Будет исполнено, хаор.

Дэйтар возвел глаза к небесам:

– Я не хаор!

– Конечно, хаор. – В хриплом голосе гостя послышалась усмешка. Этот хищноклювый еще и юморист.

– Не зли меня, Воррах! – вскипел Ворон.

– Не буду, ха… кха-ха-орр. – Хищноклювый ловко закашлял бесившее Дэйтара слово, но оно явственно прозвучало. – Как скоро?

– Все зависит от вас. Как только вы откроете путь для возвращения души туда, откуда она пришла, я верну сердце Лаори-Эрля в гнездо Ворона. – Лорд кинул взгляд на гору с характерными очертаниями.

– Я предлагаю поменять условия. С сердцем путь быстрее отыщется.

– Справитесь и без него, если напряжете свои мудрейшие умы. Ищите два якоря для души: дикую ненависть и великую любовь.

– А кольцо? – Клюв забрала качнулся в мою сторону.

– Оно само выберет, где остаться.

Я сидела, вцепившись в подлокотники кресла, едва живая от ужаса.

– Дэйтар! – прошептала еле слышно. – Пожалуйста, не надо.

Он положил свою руку на мою, погладил.

– Не бойся, таинэ. Суафиты умрут, но выполнят. Твоя мечта вернуться домой совсем скоро исполнится. Ты обнимешь отца, мать, друзей.

Почему мечта должна исполниться так, что хочется выть от тоски?

– А замок? – спросила я. – Если ты вырвешь сердце Лаори-Эрля, что будет с замком? А твои люди? Они присягали тебе и Орияр-Дерту. Если умрет замок, как они будут защищать крепость?

– Ты беспокоишься не о том, – улыбнулся Ворон, а в серых глазах поселилась осенняя хмарь. – Мои люди – лучшие воины и маги, они сумеют воевать, даже если за их плечами будет выжженная земля. Они защищают не крепость, душа моя, а мир. По тысячелетнему договору между хаором Суаф и Айэрой. Орияры – не пленники. Мы – добровольные заложники и стражи. Мой предок женился на сестре риртонского короля, чтобы скрепить союз. Его сын… Впрочем, долго рассказывать. За века забылась изначальная суть, но мы напомним. Ты ведь нашел потерянный договор, Воррах?

– Нашел. И сразу скажу главное: его срок истек чуть больше трех лет назад по летосчислению Айэры. – Хищноклювый принял у товарища черную, покрытую трещинами лаковую шкатулку и протянул ее Дэйтару.

Чуть больше трех лет назад… трех лет, трех… – стучало в висках. В год, а может, и в ночь, когда зачем-то была похищена моя душа и помещена в чужое тело чужого мира. Когда погибла семья Тиррины Барренс и умер отец Дэйтара.

Я в отчаянье подняла на Ворона глаза, полные слез. Он кивнул, словно услышал мои мысли.

– Да. Это связано. Еще не знаю как, но я узнаю. Пора, душа моя. Тебе придется полететь с нашими гостями.

– Полететь? – просипела я. Голос внезапно сел.

– Мы рады проявить гостеприимство к таинэ Суаф, – поклонился хищноклювый.

– Таинэ Орияр, Воррах, – поправил некромант.

– Это ненадолго.

– Дэйтар… – Я так сжала подлокотники, что не оторвать рук. – Я не хочу.

– Не бойся. – Ворон вернулся в кресло и успокаивающе обнял за плечи. – С тобой мое кольцо и капля из сердца Лаори-Эрля. Из моего сердца. С тобой будет Энхем. Он отказался отпустить внучку одну из дома.

Я с благодарностью взглянула на старика, но отрицательно мотнула головой. Ужас затопил меня по горло, и я боялась позорно заорать или расплакаться.

– Ты не хочешь возвращаться? – Некромант поцеловал мне запястье и с нежностью его погладил.

– Хочу, но…

Я не хочу расставаться с тобой, никогда. Не хочу лететь к демонам. О боже, к демонам! Пусть даже к крылатым, а не рогатым. Эти птички наверняка спят на деревьях и клюют падаль. Светлые Небеса, о чем я опять думаю? Невозможно!

Ворон аккуратно положил мою безвольную руку на подлокотник.

– Другого пути нет, душа моя, если ты хочешь домой больше, чем… Ты можешь остаться, но уже навсегда. Я уже не смогу, – голос его прервался, а глаза потемнели, – не смогу отпустить тебя. Этот мир не отпустит.

Как жестоко. Но если эти вороноподобные суафиты могут вернуть меня сейчас, то они могут сделать это и позже. Через неделю. Месяц. Или два. Так ведь?

«Трусиха ты, Томка, – вспомнился вдруг добрый смех отца. – Может, ты и не Коршунова, а Трясогузкина?»

– А наша договоренность? – забеспокоился Воррах.

– Аннулируется, – отрубил Дэйтар. – Но вы можете предложить что-нибудь еще. Твое решение, таинэ?

– Если я останусь, нам придется пройти третий этап, и он закроет мне путь домой навсегда. Так? – В ответ на мой вопрос кивнули и Дэйтар, и Энхем, и Воррах. Значит, надежды нет. И я срывающимся от слез голосом продолжила: – И брак Ворона с человеком закроет твое развитие как… как мага. Ты останешься на том уровне, какой есть сейчас… Воррах, тот тысячелетний договор содержит пункт, что женитьба Орияра на человеческой женщине Верхнего мира считается согласием на продление союза?

– Да, такое там есть, – с удивлением откликнулся хищноклювый.

Вот и разгадка. А эти мифотворцы и сказочники риртонского трона все запутали. И, если пришлось искать копию договора, уничтожили оригиналы. Сделать союзников пленниками – как подло.

– Так ты за возвращение, душа моя? – Ворон отвел прядь волос с моего лица, заглянул в глаза.

– За…

Я не могла говорить – горло сдавило петлей невыплаканных слез.

Дэйтар резко встал и отвернулся.

– Отвечаете за мою таинэ своей жизнью и жизнью своего рода, все трое, – сухо бросил он Воронам. – Не пощажу. И за жизнь Энхема Чесса спрошу и покараю. О поиске докладываете трижды ежедневно. Если что случится непредвиденное – немедленно. Как найдете путь – сообщите также без промедлений. Без моего контроля ничего не предпринимаете, я должен проверить. Все ясно?

– Так точно! – гаркнули клюволицые.

– Таинэ… – Дэйтар вполоборота, не глядя в глаза, протянул мне руку, помог встать. Крепко прижал меня к себе и шепнул на ухо: – Отпускаю только потому, что в Суаф тебя искать не будут, а если получится больше… там, в твоем мире, тебя никто не найдет.

– Кто-то же нашел три года назад.

– Это случайность. Слепой поиск сетью. Демоны других сфер частенько так охотятся. Но второй раз выдернуть ту же душу – из области невероятного. Береги свои крылья, Тома. – Его губы, прощаясь, скользнули по моему виску, легонько коснулись щеки, губ… и он отстранился. Взглянул мне в глаза, запоминая не лицо, а то, что только он видел за телесной оболочкой. – Прощай.

И, почти оттолкнув меня в руки Энхема, некромант Дэйтар Орияр, Черный Ворон и добровольный пленник его величества Артана Седьмого, стремительно ушел сквозь строй своих магов, и за их спинами вспыхнули черные арабески портала.

Прощай, мой любимый таир. Еще не все потеряно, пока твое сердце со мной, и его капля горит и бьется в камне твоего кольца на моем безымянном пальце.

Вместо эпилога

Дэйтар не ушел далеко. Он перенесся в угловую смотровую башню, откуда можно было наблюдать за подготовкой Тамары к отлету. Здесь же, стоя у зарешеченного окна, его ожидали два Ворона из пятерки, которые не участвовали в переговорах на стене, но не упустили ни слова, ни жеста из происходившего.

Едва некромант вышел из портала, Вороны дружно повернулись и поклонились.

– Ты ей солгал, хаор, – упрекнул крупный мужчина с большим хищным носом. Волнистые, пегие от седины волосы перьями падали на широкие плечи, закрывая драгоценную фибулу, скреплявшую черный плащ. Клювастый шлем он держал на сгибе руки.

– Эрдан, я бы попросил… – поморщился некромант.

– Почему ты ей солгал?

– Ты советник, а не исповедник. Разве я обязан отчитываться перед тобой?

Рыцарь склонил голову, принимая выпад:

– Не обязан. Но мы должны знать, чтобы правильно вести себя с ней и не сказать лишнего в ее присутствии.

– Не говори ничего и не ошибешься.

– Это правильное решение, – проронил второй Ворон, ниже ростом, сухопарый, в скромном одеянии обеспеченного горожанина. От сородича он отличался широкими угольно-черными бровями, нависавшими над круглыми черными глазами, и седыми до костяной белизны волосами, забранными в хвост на загривке. – Неведение в данном случае – благо. У нас ей пока безопасней. Человеческая королева до нее не доберется, пока мы не будем готовы. Ты не можешь сопротивляться клятве, данной риртонским королям. Даже хаор не способен пресечь черту, прочерченную его же кровью.

– У тебя старческий склероз, сун Ирридан? – фыркнул граф. – Ты тоже забыл, что я не коронован?

Седовласый снисходительно улыбнулся:

– Хорошо, пусть будет – сар. Это формальности, сар Дэйтар, и ты это знаешь. Чувствуешь. И принимаешь. Вся сфера знает и помнит, что ты унаследовал в момент рождения. Хаор – не трон, а власть. Хаор – суть магии Суаф. И вся магия сферы сейчас поставлена на карту. Я позволю себе напомнить: пока ты не надел брачные браслеты, не принес клятвы рода и не смешал кровь и семя с женщиной Верхнего мира, по законам Суаф ты – наш законный правитель. А если женишься на той девушке, будь она хоть принцессой, хоть великой магиней Верхнего мира, ты станешь лишь шитаном, хранителем крови царей и трона Суаф. – Седой Ворон кивнул на узкое боковое окно, из которого были видны стена и копошившиеся на ней люди. – И так – до следующего поколения Орияров. Сколько их уже сменилось со времен нашего позорного поражения? Девять! Но ты – десятый и последний, кто еще связан договором с Риртоном.

Дэйтар, казалось, не слушал. Он не сводил глаз с тонкой фигурки, казавшейся совсем хрупкой рядом с черными плечистыми фигурами воинов. Бледную как снег Тамару усаживали между крыльями огромной черной птицы и пристегивали ремнями к седельным креплениям. Даже отсюда было видно, как Тома нервничает и то и дело оглядывается на старого дворецкого, которого тоже закрепляли в седле на второй птице. Хорошо, что Вороны согласились на унизительное седло и не потащат девушку в когтях. Впрочем, еще бы они не согласились!

– Я слышу это уже в сотый раз, сун Ирридан, – сухо ответил некромант.

– Но еще не принял решения. Почему?

– У меня еще есть время.

– Нет у тебя времени. Об этом мы и хотели поговорить, сар Дэйтар. Но сначала прошу поставить всю мыслимую и немыслимую защиту.

– Нас никто не подслушает здесь. Мы одни.

– Твои люди, может, и не подслушают. А демоны? Они подбирались достаточно близко к крепости, чтобы запустить заклинания и сплести паутину слухачей и снаружи и изнутри. Твои игры с королевой Риатой тоже не безвредны.

Дэйтар поморщился, но раскрыл купол безмолвия, лишив себя возможности слушать происходившее на стене. Впрочем, два Ворона уже сорвались в полет и стремительно исчезали вдалеке. Всадницу на спине одного из них скрывало маскирующее заклинание – вражеские лазутчики не должны видеть, что крепость кто-то покинул. Третий Ворон с магистром Энхемом на спине последовал за первым через пару мгновений. Рядом появились два иллюзорных птичьих силуэта, сбивающие с толку наблюдателей. А еще через секунду все небо заполнила стая иллюзорных воронов, заполошно мечущихся взад-вперед. В таком хаосе даже гений менталистики не отследит цель.

– Говори, сун Ирридан, – молвил Дэйтар, отвернувшись от окна с деланым безразличием. Эти двое не должны подозревать, какие на самом деле он испытывает чувства в этот момент, и каких усилий ему стоит сдержать преображение и не ринуться вслед исчезнувшей таинэ.

– Твой настоящий день рождения наступит не через два месяца, сар Дэйтар.

– Что?

Некроманта словно ударили под дых, он задохнулся и медленно опустился в кресло у пустого стола. Жестом приказал, чтобы собеседники заняли два других кресла. Седовласый, усевшись, повторил:

– Мой хаор, тебе исполнится двадцать пять лет от рождения не в конце первого месяца осени, а раньше на несколько недель. И теперь никто не знает, на сколько. Твой отец сделал все, чтобы никто не узнал об истинных сроках беременности твоей матери. Точную дату знал только он и его лекарь.

– Но моя мать…

– Умерла при родах, как вы знаете. Только они состоялись раньше. И еще месяц твой отец, сильнейший некромант Верхнего мира, не отпускал ее дух. Для всех графиня Орияр оставалась жива и… беременна.

– Но подозрения у наших врагов все-таки были, – обронил Эрдан, все еще стоявший у окна, словно на часах. – А потом королева Риата связалась с правителем наших соседей, и уж он-то не упустил возможности науськать ее. Потому она и не спускала глаз с Орияр-Дерта, а за последний год почти свихнулась от невозможности доказать свои подозрения.

– Получается, что она и тут права, – горько усмехнулся Дэйтар.

– Да. Вы пройдете инициацию в конце лета, мой хаор, если вам не смогут помешать.

– Или женить тебя на человеческой девице, – добавил сун Ирридан. – И это возвращает нас к тому, что решение ты должен принять сейчас. Что ты выберешь? Продлить плен еще на тысячу лет, отдать свою сферу на милость врагов? Или обрести силу и власть в полной мере, вернуть Суаф все величие и мощь?

Дэйтар, склонив голову к плечу, усмехнулся:

– Слишком много пафоса, сун. Почему я должен тебе верить?

Седой даже каркнул от возмущения:

– Карк! Я приносил тебе клятву! И потом, истина откроется уже через месяц. Зачем мне обманывать и рисковать не только своей головой, но всем гнездом?

Эрдан, оторвавшись от наблюдений за бесчисленной стаей иллюзорных воронов, подошел к столу и опустил на него амулет из черного с серебряными прожилками камня, заключенного в золотую паутину.

– Здесь свидетельство твоего отца Армита, шитана Суаф, записанное незадолго до его гибели. Он предвидел и свою смерть, и твое неверие, и даже то, что твоя душа будет очарована душой женщины Верхнего мира. Короли Риртона всегда старались найти для Орияров самые лучшие и надежные цепи. Правда, твоей женой должна была стать не Тиррина Барренс, а ее сестра. Ты всегда можешь проверить подлинность амулета перед сердцем Лаори-Эрля.

Дэйтар взял драгоценный артефакт, сжал в кулаке и, откинувшись на спинку кресла, минут пять сидел неподвижно, внимая одному ему слышному свидетельству. Его невидящий взор был устремлен на пустое окно. Два его старших советника не смели нарушить тишину и тоже превратились в изваяния.

Наконец некромант пошевелился, разжал кулак, и из него с глухим стуком выпал на стол все еще посверкивающий искрами артефакт.

– Что ж, значит, времени у меня еще меньше, – хрипло произнес Дэйтар. – По договору я должен сообщить об этом своему названому брату.

– Ты с ума сошел? – ласково осведомился Эрдан.

– На мне древняя клятва рода, – поморщился лорд Орияр и потер шею, словно на ней затягивалась невидимая петля. – Я не смогу безнаказанно промолчать. Но… у меня есть другой план, и мы должны успеть. Женитьба хаора на айэ без консумации брака как-то может сказаться на инициации силы Суаф?

– На айэ? – Оба советника недоуменно переглянулись.

– Именно. Я непонятно выразился?

– Хм… С одной стороны, айэ не человек, – пробормотал Эрдан. – С другой – это существо Верхнего мира.

– Не только Верхнего, – возразил сун Ирридан. – Под разными именами они известны во многих мирах.

– Во многих, но всегда в Верхних, – покачал головой более молодой советник.

– В законах Суаф нет запрета на эти браки, – упорствовал седой.

– В законах Суаф говорится, что избранницей повелителя может быть только женщина любой из сфер, иначе он теряет силу и власть.

– Юноша! – фыркнул старый советник. – Да знаешь ли ты, почему якобы безобидные, мирные айэ столь ненавистны по обе стороны Предела, и в Верхнем мире, и в Нижнем? И среди людей, и среди демонов, и среди нас, посредников? Не трудись вспоминать летописи, я и так скажу. Потому что из всех разумных существ их сущность самая коварная. Их кровь может обмануть любые амулеты чистоты, просочиться и затаиться, приспособиться к любому миру, к любым условиям, принять любой облик. И преображать тайно, изнутри.

– У меня не советники, а поэты, – рыкнул Дэйтар, теряя терпение. – Ближе к делу, сун Ирридан. Я задал вопрос!

– Да, айэ может стать женой хаора, родовой амулет Орияров ее примет. Но она может стать только временной женой, без консумации. Впрочем, после обретения полноты силы ты сможешь разделить с ней ложе без каких-то последствий для магии Суаф. Но ее дети не унаследуют трон и магию сферы, они будут отравлены кровью айэ.

– Отлично! – хищно улыбнулся некромант и достал из левого кармана сморщенный зародыш. – Это маргисса. Точно такая сейчас зреет в моем замке, но в нее уже подсажена душа айэ. Насколько я разобрался, маргиссы похожи на наши чееры, в них можно подселить и запереть чужой дух. Но, в отличие от чееров, маргисса может стать живым телом для любого духа. Маргисса сверхпрочный резервуар. Думаю, она смогла бы уцелеть даже в огненном центре звезды. Она сохранит жизнеспособность и через миллионы лет, и в межзвездной пустоте. И прорастет в благоприятных условиях. А благоприятной для них может стать даже кислота. И тогда в ней расцветет душа айэ и созреет зерно разума айэ. Это и есть их тайна – путь, которым их сущность проникает в иные миры и обретает формы, приспособленные для жизни в иных условиях. Маргисса – это магически измененная и окаменелая кровь айэ.

– Ты все-таки это выяснил! – восхитился Эрдан.

– Случайно. Благодаря моей экономке. – Нежная улыбка осветила лицо некроманта и заставила советников хмуро переглянуться. – И этот секрет поможет нам обмануть наших врагов, Вороны. Вы должны вырастить из этого зерна точную копию моей невесты Тиррины Барренс. Растут они стремительно. Образец внешности будет перед вами, не ошибетесь. Единственное условие – моя таинэ до самого последнего момента не должна узнать о нашем маленьком заговоре и своем двойнике.

Оба Ворона смотрели на «боб» с выражением брезгливого ужаса. Казалось, мудрейших советников хватит удар.

– Вот это… это будет твоей женой? – спросил побледневший Эрдан. – Нашей повелительницей?

– Именно это займет место моей жены. Но повелительницей она вряд ли станет. У нее не будет души, как нет ее у голема.

– Но разве душа айэ не прорастет в этом существе?

– Нет. Это в моих силах некроманта – позаботиться о том, чтобы сосуд, названный именем Тиррины Барренс, оставался пуст. Это будет живая кукла, способная обмануть короля Риртона, которому не лгут.

Седой Ирридан склонился над каменным комочком маргиссы, вглядываясь в него магическим зрением, вытащил расшитый черными символами платок.

– Безумный план, – сказал он, со всеми предосторожностями убирая маргиссу в зачарованный кожаный кошель. – Но именно такой и может сработать. Два этапа бракосочетания вами уже пройдены, магия и дух сочетались, а что касается тела, на третьем этапе и кукла сможет предстать перед Небесами Айэры. Но что нам делать с живой девушкой? Она же так и останется вашей таинэ, если связь не разорвана. Убить?

Дэйтар взвился, оперся кулаками о столешницу, серые глаза полыхнули гневом:

– Не сметь! Ты забыл приказ? И волос не должен упасть с ее головы, сун Ирридан! Если с ней что-то случится, я уничтожу вас всех!

– Но если вы задумали подмену, это опасно – оставлять вашу таинэ, – ничуть не смутился советник. – А если во время ритуала магия Небес дотянется даже в Суаф? Кто их знает, эти нерушимые брачные обряды Айэры, как они действуют! Вы не можете рисковать, слишком многое поставлено на карту.

– Вы – непревзойденный Мастер Иллюзий, сун Ирридан. Уверен, вы придумаете, как спрятать вашу гостью, сохраняя ее жизнь и здоровье в полной безопасности, – сухо сказал Дэйтар и повернул голову к молчавшему Эрдану. – Самое лучшее – вернуть ее душу домой, куда она так рвется. Найти ее родной мир – это было вашим единственным заданием за последнее время, Мастер Путей Эрдан.

Тот отрицательно покачал головой.

– Не единственным, мой хаор. Еще – распутать заговор, приведший душу иного мира в мир Айэры. Тогда и способ возвращения найдется. Мы ищем по двум якорям, как вы приказали. Любовь отца и ненависть истинной души Тиррины. Но якоря молчат или не существуют. Слишком много времени прошло с момента перемещения, Пути давно остыли. Жив ли отец сары Тамары? В сохранности ли оставалось ее тело, смогла ли душа сары Тиррины занять его? У нас пока нет ответов.

– Ищите. Это нужно сделать до конца лета, советники. – Дэйтар подошел к окну и вгляделся в звезды Нижнего мира. Кулаки его были сжаты, спина напряжена, словно он изо всех сил сдерживался, чтобы не расправить крылья и не улететь туда, где было его истинное место. Разлепил губы: – Я должен отпустить душу Тамары. И только тогда я сделаю окончательный выбор и приму его последствия. Меня больше ничто не будет держать в мире Айэры.

– Если только ты сам не станешь королем Риртона. И не раздвинешь пределы сферы Суаф.

– Разве что от скуки, – криво усмехнулся некромант.

Или от тоски.

От черной, как его душа, тоски по той, чье настоящее лицо никогда не видел своими глазами, только через Око Истины. По той, кто так неожиданно ворвался в его жизнь, чью чистоту и свет он ощущал лишь сердцем. По той, чьи белые сверкающие крылья души скоро навсегда исчезнут из его мира.

И только полная сила хаора и его мастеров Пути, только полная власть Ворона – посредника между мирами дадут ему возможность хотя бы однажды, издалека, увидеть ее настоящую. А значит, Дэйтар должен пройти инициацию и получить всю мощь Суаф. А там будь что будет.

Поймет ли Тома, что он не собирается предавать ее? Что он пытается отпустить ее сейчас, потому что потом будет поздно? Простит ли?

Не важно. Главное – спасти ее, вырвать ее душу из чужих когтей, затянувших девушку в игры двух миров. А там… если он не ошибся в ней, она поймет.