Текст книги "Я вернусь через тысячу лет. Книга 2"

12. Взять отпуск у вождя…

Теперь и мне пора! Но хорошо бы доложиться Тору – чтоб не думал худого. В общем, взять отпуск у вождя… И надо ещё заглянуть перед дорожкой в вертолёт…

Я нырнул в свою палатку, изъял из съёмочной камеры использованную кассету, сунул в нарукавный кармашек вместо подаренных зажигалок, уложил в ранец изумруды и слюдит, втиснул за ремешок клапана на ранце свёрнутую жгутом шерстяную рубашку, поискал взглядом, чем бы прикрыть ведро с водой, и не нашёл ничего плоского, отбросил ко входу разрезанные лианы и парашютные стропы – недавние узы пленника. Позже унесу их в лес. Сейчас некогда.

Пожалуй, всё?

А теперь – ранец на плечо, и размотать рулончик с клейкой плёнкой – запечатать вход. Авось, не тронут ничего, как вчера.?

Впрочем, если и тронут – оберну всё шуткой. Хотя для шуток хорошо бы знать язык…

Чтобы проститься с Тором, я заглянул в его палатку. Вождь сидел на земле и перебирал разноцветные ленты. Они размотались, разошлись по всей середине палатки, и я не был уверен, что Тор сумеет смотать их. Но, может, это ему и не понадобится? Перепилит их кремнёвым ножом на куски и раздаст… И завтра, небось, всё племя, наделает себе «галстуков»?..

– Все сыны неба должны узнать о нашей дружбе, Тор! – как можно торжественнее произнёс я. – Всем надо показать нашу общую кровь. Всем надо рассказать о храбром племени купов. Я уйду к ним сегодня и вернусь завтра.

– Ты слышишь, как кричат птицы? – вдруг спросил Тор, и глаза его хитровато прищурились.

Птицы, на самом деле, орали оглушительно. С самого утра. И птичий: грай, по-моему, всё усиливался.

– Слышу, – согласился я.

– Ты понимаешь, что это значит?

– Нет, – признался я.

– А наш колдун понимал, – укорил меня Тор.

– Я ещё не совсем колдун.

– Ты молод. – Тор пожалел меня. – Научишься. Наш колдун был самый старый в племени. Он родился ещё у айкупов. Когда ты станешь такой же старый, будешь знать больше него.

– Если ты поможешь…

– Помогу! – Тор улыбнулся. – Птицы кричат о разливе. Они слетелись в наш лес с поймы ручья и реки. Ветер дует с тепла. Значит, скоро разлив. Ты вернёшься и не узнаешь наших мест.

– Я отблагодарю тебя, Тор, – пообещал я. – Теперь ваши места узнаю. Кривой ручей станет рекой. Река станет озером. Так?

– Кривой ручей станет озером, – поправил меня Тор, – На восход от нас тоже будет озеро. Мы будем жить среди воды.

– Долго?

– Никто не знает. Бывает по-разному. Только колдун знал.

– У меня есть просьбы, Тор.

– Говори.

– Когда уйду, сними эту дугу. – Я приподнял над головой пружинящий полуобруч мыслеприёмника. – И сохрани её. Когда вернусь, нам снова надо будет говорить. Пусть Сар и Лу-у сделают то же самое. Передашь?

– Передам, – отозвался Тор.

– Сыны неба пришлют купам целую хижину подарков. Она будет стоять в лесу. Пусть купы не разводят рядом с нею костры. От огня все подарки уйдут в небо. И купам ничего не достанется. Когда вернусь, открою хижину и отдам подарки.

– Мы отблагодарим тебя, – пообещал Тор. – У сынов неба хорошие подарки, никто ещё нам таких не дарил.

– А какие дарили?

– Мясо, рыбу, шкуры. Если наша девушка выбирала мужем айкупа… Он это приносил… Мне приносили стрелы, копья. Но я сам их делаю. А то, что дал ты, я сделать не могу.

– А ваши девушки не выбирали в мужья кого-нибудь из ту-пу?

Тор рассмеялся,

– Кто захочет идти в это трусливое племя? Кто захочет жить в сырых пещерах? У нас нет таких девушек.

– Вождя ту-пу ты знаешь?

– Знаю. – Тор вздохнул. – Он всего боится.

– Как его зовут?

– Уйлу. Это значит «белая рыба».

– А что значит твоё имя?

– Твёрдый.

– Девушки айкупов выбирают в мужья твоих охотников?

– Редко. – Тор произнёс это с явной печалью. – Они наших не видят. Хотя наши не хуже.

– Почему не видят?

– Мы не охотимся в лесах айкупов. У нас много зверя. Айкупы охотятся у нас. Поэтому бывают в нашем селении. И наши девушки их видят.

– Вместе вы охотитесь?

– Да! – Довольная улыбка раздвинула толстые губы вождя. – Когда увидим стадо ломов. Чтобы убить одного лома, надо много охотников. Его мяса хватает на всех. И купы и айкупы бывают сыты. Даже ту-пу мы иногда зовём на такую охоту.

– Ухр купум! – Пора было прощаться. Информации я нагрёб достаточно. Случайный разговор не должен превращаться в допрос. – Пусть встретится вам стадо ломов!

– Ухр Сан! – пожелал мне на прощанье Тор. – Зверя сейчас будет много. Все сбегутся от разлива в наш лес.

Я вышел наружу и включил движок. И уже поднимаясь вверх, увидел, как на звук его выскочила из своей хижины Лу-у, рванула к моей палатке, но тут же увидела заклеенный вход и меня, поднимающегося вверх, И остановилась, прикрыв ладонью глаза от солнца, смотрела мне вслед. И стояла так, пока лес не заслонил её.

13. Безлюдный гостиничный сервис

В вертолёте было тихо и прохладно. Прямые лучи полуденного солнца задержались на нём недолго и не успели раскалить металл. А от косых лучей заслоняла его со всех сторон высокая круговая стена леса.

Здесь наконец-то смог я стянуть с себя не раз пропотевшую рубашку и спокойно помыться до пояса минеральной водой из пластмассовых бутылочек. Здесь смог я распечатать банки с тушёнкой и хлебом и досыта, по-человечески, поесть. Сутки уже питался только кхетами и витаминной пастой…

После этого оставалось лишь сменить аккумулятор ранца да известить Город, что вылетаю.

Разговор получился короткий.

– Розита уже в пути, – сообщил Омар. – Ищи её или в клубе или в гостинице. Нефть невелика…

Что она невелика, я знал и раньше. Десятки раз бывал там с бригадой киберремонтников.

Когда я поднялся над лесом, впереди, на севере, было безоблачное голубое небо. А позади, на юге, стояла сплошная стена плотных серо-лиловых туч. Просветов в ней я не заметил. Только верхний слой сиял под солнцем ослепительной белизной – как далёкие, под вечными снегами, горные цепи.

И сколько ни шёл я в этот день на север, стена туч на юге не отставала. Отдалилась она лишь тогда, когда я повернул к проливу Фуке и увидел далеко на востоке выплывающие из тумана снежные пики Северных гор на нашем материке.

По пути искал я в лесах бегущего к родным пещерам Вука, но не увидел его. Густая сень лесов надёжно его скрыла. Зато обогнал я бредущих через громадную каменистую пустошь безоружных его соплеменников. Лишь несколько сухих корявых сучьев были в их руках. Подобрали по дороге… Другого оружия не имелось.

Что-то общее померещилось мне в судьбе их племени и племени ра на нашем материке, в которое ушёл Марат Амиров, И то и другое племя испытало в далёком прошлом массовое насилие. И то и другое племя стало со временем бичом для окружающих. Потому что массовое насилие не проходит бесследно. Оно остаётся в массовом сознании чертами озлобленности, почти неискоренимой обиды на весь окружающий мир. Правых и виноватых массовое сознание первобытного племени различить не способно. Для него виноваты почти все, кто вокруг.

Подлетая к полосе озёр, я ощутил холодное дуновение севера. Пришлось спуститься на полянку в лесу и натянуть на тело нижнюю шерстяную рубашку, которая болталась в клапане ранца. Без неё продолжать путь рискованно.

Посёлок Нефть встретил меня безлунной здешней темнотой, светящимися окнами и почти деревенской тишиной. В знакомой гостинице неторопливо поворачивающийся куб кибера-портье сообщил, что меня ждёт номер восемь на втором этаже, что Розита Верхова занимает номер семь и сейчас находится в клубе, что анализы крови я должен положить в ящик со своим номерам. Сейчас же сигнал будет дан на вертолётную площадку, оттуда прибудет кто-то на биолёте, заберёт анализы и увезёт в Город. Вертолёт ждал только меня.

Я взял со столика листок белой плёнки и написал, что анализов четыре. Два принадлежат Вуку из пещерного племени урумту, один – Тору из лесного племени купов и один – Тарасову из непутёвого племени землян. Затем завернул в листок блестящий холодильничек и сунул в ящичек номер восемь. Где-то что-то щёлкнуло – сигнал пошёл.

В это время засветился экран возле кибера-портье, я увидел улыбающееся лицо Розиты и услышал её чудесный контральто:

– Говорят, ты прилетел, Сандро?

– Кто говорит?

– Все!

– Ты заказала меня киберу-портье?

– Не могла же я упустить такое событие!

Экран как бы отъехал подальше, и я увидел группу ребят в креслах возле низенького стола, заваленного бумагами. Должно быть, это и есть будущая местная радиостудия. Все глядели на меня, лица расплывчатые, не сфокусированные. Одно из них, женское, узкоглазое, удивительно нежное, показалось мне знакомым. Наверное, топограф Сумико, которая терпеливо лечила меня после взрыва на буровой. А может, и не она… Просто кто-то похожий… Плывут черты лица… Что у них тут с техникой?

– Розита, – доложил я, – Тут не один анализ, а три. И мой между ними. Так уж получилось… Есть ещё плёнка допроса. Пока без перевода. Её тоже отправить?

– Ни в коем случае! – Розита просто закричала. – Я посмотрю её сама. И сама увезу. Она же не протухнет!

– Зачем тебе?

– Мне ещё интервью с тобой делать.

– Что?

– Интервью. Ты наконец-то заслужил внимание прессы.

– Вот уж не стремился…

– Слушай, Сандро! – устало произнесла Розита, – Чего ты сейчас больше всего хочешь?

– Помыться и спать.

– Я надеялась, ты скажешь: «Ужинать».

– Готов потерпеть до завтрака. Смертельно устал.

– Хорошо, я согласна. Завтракаем вместе.

Розита холодно, официально улыбнулась, и отключилась.

Я заказал у портье аккумулятор на обратную дорогу, смену тёплого белья и дорожный костюм своего размера. Тот, что на мне, предстояло отправить в обработку, Трудолюбивые киберы вычистят его, починят и отгладят. И где-нибудь он будет ждать меня. В крайнем случае – в каюте на корабле.

Однако не успел я набрать необходимую цифирь на пульте, как на экран выползло сообщение: «Два ваших дорожных костюма ждут вас в боксе 49 на втором этаже».

А я и забыл про них!

Это в прежние визиты в Нефть, ещё киберремонтником, менял я тут одежду. И старая меня дождалась!

Когда-то на Земле, в «Малахите» на лекциях по основам экономики внушали нам, что для изобилия и богатства нужно не только много всего производить, но и бережно относиться к уже произведённому, беречь труд и сырьё, вложенные в готовые вещи, использовать их на максимальный ресурс. И в качестве трагического примера приводили лекторы Россию в последнем десятилетии двадцатого века, когда обезумевшая, вышедшая из-под народного контроля власть великой страны буквально истребляла и разбрасывала по всему миру её богатства, накопленные за предыдущие десятилетия.

Долго потом несчастная Россия не могла оправиться от невиданного разорения.

На Рите подобное невозможно. Предельная бережливость с самого начала была тут одним из главных принципов жизни. А особенно теперь, когда на землянах висят племена гезов и ра, да ещё предстоит заботиться о купах и урумту. Расточительному обществу такое не под силу.

На втором этаже гостиницы я вынул из сорок девятого бокса один из прежних своих костюмов – хрустящий, почти новенький, в прозрачном пакете, – принёс его в свой номер, вывалил на стол всё, что было рассовано по карманам и за поясом, отстегнул от рубашки радиофон, разделся и опустил в люк обработки пыльную и пропотевшую одежду, в которой провёл больше двух суток.

В угол возле двери я опустил ранец. Завтра его предстояло пропылесосить. Из придверного шкафчика вынул смену чистого белья, положенного туда роботом-коридорным, и перенёс на прикроватную тумбочку.

Теперь оставалось залезть в ванную и потом добраться до постели.

Уснул я мгновенно. Как в пропасть провалился.

14. Сказка любви. День первый

Прекрасней этого пробуждения не было в моей жизни ничего.

Розита пришла ко мне на рассвете. И разбудила меня поцелуями. И страсть, мгновенно захлестнувшая нас в полутёмной зашторенной комнате, надолго поглотила обоих. Видно, оба мы до крайности изголодались по ласке. И как с цепи сорвались.

Один вопрос всё время вертелся у меня в голове. Но по той жадности, с какой Розита целовалась и прижималась, можно было догадаться, что вопрос окажется беспочвенным.

Всё первое любовное безумие происходило молча. Словно мы немые.

Пока не показалось, что насытились…

Было уже совсем светло, когда Розита сказала:

– Мы теперь с тобой родные. На всю жизнь! До конца! Что бы с нами потом ни случилось – мы родные!

– Ты права, – ответил я. – Как всегда.

Она снова прижалась ко мне, и стало ясно, что мы ещё не насытились…

На столе тихо зазуммерил радиофон, отстёгнутый вечером от рубашки. Тедр мой молчал. Я его отключил. Зачем дублировать? Рука невольно метнулась к столу, но Розита на лету перехватила её.

– Ты ещё спишь, – объяснила она. – Ты сильно устал с дороги. Нечего звонить в такую рань!

Я поднял глаза. Настенные часы гостиничного номера показывали десять. Наверное, пора завтракать и собираться в обратный путь. Да ещё интервью…

– Ты, конечно, о многом хочешь меня спросить, – прошептала Розита, глядя мне в глаза. – Так же, как и я тебя… Но я спрашивать не боюсь, а ты боишься, верно?

– Верно, – тоже шёпотом согласился я.

– Правильно делаешь! – одобрила она. – Потерпи! Все твои вопросы я знаю. Сама их задам и сама отвечу. А ты ответишь на мои. Но потом! А сейчас…

И она опять прижалось ко мне.

Ничто так сильно не возбуждает мужчину, как неукротимое желание женщины. Когда-то я читал и слышал об этом. Теперь сам убедился,

Через полчаса Розита неожиданно выскользнула из-под одеяла, совершенно обнажённая, присела перед клавиатурой настольного компьютера и надавила несколько клавиш,

Я любовался её прекрасным, идеально сложённым телом, густыми чёрными волосами, которые разметались по плечам, а на дисплее компьютера подмигивала свеженькая метеосводка:

«На всей территории Западного материка южнее 55-й параллели – обложные проливные дожди, грозы, шквальные ветры. На море – шторм».

55-я параллель – это немного южнее полосы северных озёр. Значит, над пещерами урумту – приличная погода. А у купов, как и предсказывал Тор, ливни, разлив.

В грозу же полёты на ранцах запрещены, да и на вертолётах…

– Угадала я твой первый вопрос? – Розита чуть прищурилась.

– Угадала, – согласился я.

Хотя, вообще-то, этот вопрос был не первым. Первым вертелся в мозгу другой. Но, может, она и его угадает?

– Значит, у нас впереди ещё ночь? – подумал я вслух. – Волшебная ночь сказочной любви…

– Хочешь вольную трактовку классики по этому поводу? – лукаво поинтересовалась Розита.

– Всего хочу, чего хочешь ты!

– Царь Шахрияр сказал: «Давай продолжим эту волшебную сказку следующей ночью». – «Зачем же ночью? – ответила Шахразада. – Эту сказку можно продолжать и днём и вечером».

– Тысяча и одна ночь?

– Я же предупредила: вольная трактовка.

– Ты чудо!

– Если бы!.. – Розита вздохнула и вернулась под одеяло. – Увы! Я обыкновенная женщина, которая наконец-то дорвалась до своего мужчины. Знаешь, чем больше Евгений тебя ругал – и, значит, о тебе рассказывал! – тем ясней я понимала: мне нужен именно ты, а не он. Может, и не разглядела бы тебя без его помощи. Но ведь ты был далёк, как туманность в Андромеде! Никаких подступов к тебе не просматривалось. Ни в настоящем, ни в будущем! И только сейчас гиперболы наших судеб на минуточку соприкоснулись. Случайно! Грозы подфартили… Шторм на море… Только сегодня ночью я вдруг увидела этот редкостный чертёж судьбы. Единственный наш шанс! Потом тебе всё нарисую. Сам увидишь… Потом! А сейчас…

Нет! Оказывается, мы ещё не насытились…

Да и разве можно когда-нибудь насытиться такой фантастической женщиной?

Осторожно провёл я пальцем по её высокому лбу, который она почти наполовину неизменно прикрывала чёлочкой, по её нежному, плавно загнутому аристократическому носу, по её пухлым зовущим губам, по мягкому, но чётко очерченному подбородку доброго и в то же время волевого человека. Весь её прелестный профиль говорил о нежности, уме и доброте. Слёзы подступали от умиления её нежностью. Впервые я ощутил такое. Даже и не представлял, что такое возможно.

Почему-то вспомнился мягкий укор, брошенный моей маме её профессором ещё на исходе студенческих лет, задолго до моего рождения:

– А лоб-то у вас, Лида, высокий!..

Будущая мама моя тогда колебалась: то ли остаться в аспирантуре, то ли махнуть с молодым мужем в подлёдные посёлки Антарктиды. Профессору, конечно, хотелось получить толковую аспирантку. Но он был честен.

Укор учителя всё поставил на место: мама полетела в Антарктиду. И никогда не жалела об этом.

Не этот ли высокий лоб привёл Розиту сегодня на рассвете ко мне? Тоже ведь рисковала…

– Мне сладко с тобой, Сандро! – прошептала она. – Ах, как сладко!

Неожиданной острой болью отозвались во мне эти слова. Почти такие слышал я от Бируты в звездолёте, перед самым стартом с Земли. Думали ли мы тогда, чем всё это кончится?

– Вообще-то женщины положено добиваться, – задумчиво продолжила Розита. – Даже и такой, как я… Ну, не чудо, как ты сказал, но и не из последних… Однако совершенно точно знаю, что ты добиваться меня никогда не стал бы. На это не было никаких шансов! Хотя и замечала, конечно, что нравлюсь тебе.

– Ты всем нравишься! Даже не представляю, как ты можешь не понравиться кому-то.

– Очень просто! – Розита усмехнулась, – Твой друг Али Бахрам в упор меня не видит. Хотя и бурно аплодирует на концертах. Для него я всего лишь певица. Так сказать, музыкальный ящик… Его глаза устроены так, что женщин он замечает только в блондинках. Посмотри как-нибудь на его рабочие рисунки – сплошные блондинки! И разве осудишь?..

– Ты права, – согласился я и вспомнил, как сам Али говорил мне нечто похожее ещё в «Малахите», когда мы учились валить деревья. – Вообще, ты кругом права. И в том, что я не стал бы тебя добиваться… Ты ведь тоже казалась мне далёкой и недоступной, как туманность в Андромеде. Зачем добиваться невозможного?

– А ты, по-моему, и возможного добиваться не станешь. – Розита грустно вздохнула, – Мне кажется, любовь для тебя вообще не главное в жизни. Берёшь то, что рядом, что попроще, не оказывает сопротивления, не требует времени. Не знаю уж, что для тебя главное в жизни. Неужто роботы?

– Когда-то я читал, что главное в жизни – это как получше её прожить.

– Неплохо! Как афоризм… Но к тебе, по-моему, тоже неприменимо. Однако с тобой спокойно. Мне почему-то всегда казалось, что ты защитишь, себя не пожалеешь. И не только любимую – просто товарища. Жизнь это подтвердила. Евгений струсил. Ты – нет. Для женщины это основное.

Как просто и легко сопоставила она то, что мне и в голову не приходило сопоставлять! Действительно, Женька не решился выстрелить в туземца, чтобы спасти Ольгу Амирову. А я выстрелил, хотя и не спас этим от пропитанной ядом стрелы бедную мою Бируту… Не знаю уж, что думал Женька в тот страшный миг. Но не исключено – побоялся кары за убийство туземца. Ведь сам же и предложил её!.. А я об этой каре вспомнил лишь потом, в пустой след. Да и не изменилось бы ничто, если бы вспомнил раньше… Для меня в таких ситуациях выбора не возникает. Видимо, у меня преобладают эмоции, у него – рацио… Кому что Бог дал… Розита всё поняла совершенно точно! Она вообще понимает всё так, как есть, без искажений! Без скидок на «женскую логику»… В том числе, увы, и моё отношение к женщинам… А ведь она ещё многого не знает! И не узнает никогда!.. И от Женьки-то она ушла именно после того, как он не решился выстрелить, чтобы спасти Ольгу. Сама всё проанализировала – безжалостно, честно! – и не захотела больше терпеть. А может, просто постыдилась после случившегося быть с ним рядом? Не спросишь ведь…

На столе опять зазуммерил радиофон. Кто же мог вызывать меня, кроме Совета да мамы?

Розита поднесла палец к губам: молчи, мол!

– Может, мама? – вслух подумал я.

Розита протянула руку к столу и подала радиофон мне. А я нажал кнопку.

– Тарасов слушает.

– Алик, это я. – Голос мамы. – Куда ты пропал? Второй раз вызываю.

– Отсыпаюсь, мамочка. Накрывшись подушкой. Двое суток почти не спал.

– Может, включишь видик? Хотелось бы посмотреть, как ты выглядишь после своего Аустерлица. Тут столько разговоров!

– Сейчас, ма! Это на другом конце комнаты. Секундочку!

Пришлось натягивать трусы, бежать к двери и поворачивать видеофон так, чтобы, кроме двери, ничего не было видно.

Розита насмешливо следила из-под одеяла за моей суетой. Наконец, видеофон был включён, на экране – лицо мамы, а за моей спиной – белая дверь.

– Ужас, как ты оброс! – прокомментировала мама мой внешний вид. – Почему не бреешься?

– Некогда. Вот отосплюсь…

– Тебя интересуют результаты анализов?

– Конечно!

– Вождь твоих купов, в общем, здоров. Если не считать начинающегося артроза… Ему полезно вытеснять мясную пищу растительной.

– Я не решусь ему это советовать.

– Ну, может, не сразу… – Мама пожала плечами. – Когда он привыкнет к тебе… А вот с бывшим каннибалом – хуже. Если популярно – хронический радиоактивный лейкоз. Тут никакие советы не помогут. Понятен диагноз?

– Всё-таки я медицинский ребёнок… У него подкожные узелки на щеках и на шее.

– И это заметил? – Мама усмехнулась.

– Довольно долго я его разглядывал.

– Разумеется, – мама вздохнула, – если взять его в больницу, сделать пункцию, можно продлить его жизнь. Реально это?

– Теперь его не найдёшь! И там, похоже, все такие. Всё племя! Они умирают молодыми. Стариков среди них нет.

– Что же делать? – Мама задумалась, провела ладонью по лбу. – Спутнику сразу дали задание. К утру он обнаружил выходы радона над этими пещерами. Значит, там газа в избытке… Пещеры дышат – ты, наверно, это знаешь… Сейчас программируют спутник на урановую локацию.

– Ма, там стены светятся! Пленник сам сказал! Вот Розита ещё привезёт вам плёнку допроса…

– Кстати, куда она исчезла? Я уж её вызывала. Когда ты не ответил…

– Понятия не имею! Всё проспал!

Розита, зажимая рот, хохотала под одеялом. Радиофона она с собой не взяла, вызова этого мы не слыхали…

Боже, как перемешалось всё в нашей жизни! Сладкая тайная любовь, обречённое на вымирание племя, мамины заботы о моём бритье… Всё в одной каше!

– Я допускаю, Алик, – сказала мама, – что этими каннибалами займётся Совет. Вот соберём до кучи всю информацию… Может, ещё и тебя вызовут… Похоже, надо срочно выводить их из этих кошмарных пещер.

– Куда, мамуля?

– Дома им построить… Или из Нефти взять…

– У них групповой брак! Кажется, медики называют это промискуитет… Они не станут жить в отдельных домах. Им нужно построить тёплый дворец. И сауны во всех углах… у них там полно тёплых источников. Привыкли к удобствам…

– Что же с ними делать?

– Пока не знаю. Даже подумать было некогда.

– Ну, отсыпайся! – Мама опять вздохнула. – Полетишь обратно – дай знать. От Михаила привет!

– Спасибо.

Чуть было не сказал «тун эм»… Уже лезет на язык…

Выключив видик, я вспомнил о своих геологических находках, Не увезти бы их обратно в этой суете…

– Посмотри, Розита! – Я выложил из ранца на стол изумруды и слюдит. – Посмотри!

– Я не сильна в геологии. – Розита махнула рукой,

– Это изумруды.

– Что?!

О, женщина! Одно лишь упоминание драгоценных камней просто не может оставить её равнодушной.

Розита мгновенно оказалась возле стола и повертела в пальцах прозрачные зелёные кристаллы.

– А это зачем? – Она недоуменно взвесила на ладони слюдит.

– Внутри тоже может оказаться изумруд. В этой породе он водится… Тихонечко отбить всё лишнее молоточком…

– У нас ведь на всей планете не сыщется ни одного огранщика!

– Но мы должны знать, что где лежит. Это я поднял из Кривого ручья, на котором надлежало быть Аустерлицу. Значит, выше есть жила! Совет нанесёт на карту. Отдай им слюдит и маленький изумруд. Для карты – достаточно. Большой оставь себе, на память. У нас теперь есть что вспомнить…

– Раньше я вспоминала нашу «байлю» в космосе.

– И я.

– Ты тоже? – Почему-то очень удивило и явно образовало это Розиту. Она повернулась ко мне, и в тёмных глазах её было столько ликования, столько нежности, что вся местная геология мгновенно вылетела из моей бедной головы.

…Через полчаса Розита решительно встала.

– Мы пропустили завтрак, – констатировала она. – Не пропустить бы ещё и обед.

– Там где-то витаминные тюбики, – лениво сообщил я. – То ли на столе, то ли в ранце. Может, перебьёмся?

– Нам надо проветриться! – Розита была неумолима. – А потом ведь ещё и работа… В пять соберётся радиостудия. Мне надо там быть, до этого надо просмотреть твою плёнку, А тебе – перевести своего каннибала. Ребята ведь могут и поинтересоваться: что я узнала из твоего интервью?

– А что ты из него узнала?

– Только то, что ты доложил маме. Да ещё эти изумруды. – Розита подбросила в ладони два камешка. – Остальное сам продиктуешь на флешку. Пока я там заседаю… А я потом смонтирую. К твоим мудрым ответам добавлю свои глупые вопросы. Всё получится о'кэй!

– Надеюсь. У тебя всё получается. И везде…

– А ты циник, оказывается… – Розита усмехнулась, но не сердито – самодовольно. – Впрочем, ты преувеличиваешь, Мы хотим быть счастливыми назло всему, от отчаяния! Кто-то швырнул нас в космос, не заботясь о том, будем мы счастливыми, не будем ли… С нами поступили жестоко, цинично! Но это ведь так характерно для Земли!.. И нам ничего не остаётся, кроме как выполнять заданную программу. Словно роботам! Но мы люди и хотим быть счастливыми. Назло всему!

Розита уже в цветастом халатике, в красных тапочках. Пышные чёрные волосы её наскоро схвачены двумя боковыми заколками. Наверное, такой и проскользнула она на рассвете в мой номер. Из двери в дверь… А двери в этой гостинице не запираются – без самой крайней нужды. Охотники племени ра в эти холодные края никогда не забредали. А земляне без приглашения друг к другу не хотят.

– Одевайся! – командует Розита. – Я сейчас приведу себя в порядок, и побежим в столовую.

Она отодвигает защёлку и исчезает за дверью. А я и не заметил, что дверь была заперта…