Текст книги "Сага об Эгиле"
Автор книги: Исландские саги
Жанр: Зарубежная старинная литература, Зарубежная литература
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
LXIII
Как уже было сказано, Норвегией правил тогда конунг Хакон, воспитанник Адальстейна. Ту зиму он провел на севере, в Трандхейме.
В конце зимы Торстейн пустился в путь, и Эгиль вместе с ним. У них было около трех десятков человек. Когда они собрались, то поехали сначала в Уппланд, оттуда – на север, через Доврафьялль, в Трандхейм, и там явились к конунгу Хакону. Они рассказали конунгу, с чем приехали. Торстейн объяснил свое дело и привел свидетелей, подтвердивших, что ему принадлежало все то наследство, которого он добивался. Конунг принял его речь хорошо, вернул ему его собственность, и, кроме того, Торстейн стал лендрманом конунга, как раньше – его отец.
Тогда выступил перед конунгом Эгиль и объяснил свое дело, а также передал слова конунга Адальстейна и его верительные знаки. Эгиль добивался того имущества – земель и другого добра, – которым раньше владел Бьярн. Он требовал половину всего этого имущества для себя и жены своей Асгерд, предлагал выставить свидетелей и принести клятву по своему делу. Он сказал, что обращался со всем этим к конунгу Эйрику, и добавил, что законных прав не добился из-за самовластия Эйрика и козней Гуннхильд. Эгиль описал, как происходило дело на Гулатинге. Он просил конунга решить это дело, как того требовал закон.
Конунг Хакон отвечает:
– Слыхал я, как брат мой Эйрик и Гуннхильд говорили что ты, Эгиль, надеешься метнуть больший камень, чем тебе по силам. Я думаю, ты можешь быть доволен, Эгиль, что я не вмешался в это дело, поскольку нам с Эйриком не было суждено жить в согласии.
Эгиль ответил:
– Ты не должен, конунг, молчать в таких важных делах, потому что все здесь в стране, и свои и иноземцы, прислушиваются к вашим решениям. Я слышал, что вы установили законы и права для всех здесь в стране, и я знаю, что вы мне предоставите защиту закона, как и всем другим. Думается, я не уступаю Атли Короткому ни знатностью, ни силою рода здесь в стране. А о делах наших с конунгом Эйриком надо вам сказать, что я был у него, и мы расстались так, что он отпустил меня ехать с миром, куда я хочу. Я хотел бы, государь, предложить вам свою службу. Я знаю, ваши люди не окажутся храбрее меня, и я чувствую, что недолго ждать, пока вам придется столкнуться с конунгом Эйриком, если ваш возраст позволит вам дождаться этого. Странно будет, я думаю, если тебе со временем не покажется, что у Гуннхильд слишком много сыновей.
Конунг говорит:
– Ты не станешь моим дружинником, Эгиль. Слишком широкую брешь твои родичи прорубили в нашем роде, чтоб тебе можно было оставаться здесь в стране. Поезжай-ка ты в Исландию и оставайся там на отцовской земле. Тогда не будет тебе никакого вреда от нашего рода. А здесь в стране всю твою жизнь, надо думать, наши родичи будут самыми могущественными. Но ради конунга Адальстейна, моего воспитателя, ты будешь иметь право жить здесь, и будут тебе закон и защита, потому что я знаю, что конунг Адальстейн очень любит тебя.
Эгиль поблагодарил конунга за его слова и просил, чтобы конунг дал ему свои верительные знаки к Торду в Аурланде или к другим своим лендрманам в Согне и Хардаланде. Конунг сказал, что он их ему даст.
LXIV
Закончив все свои дела, Торстейн и Эгиль пустились в путь. Они поехали назад, и когда они перебирались на юг через Доврафьялль, Эгиль сказал, что он хочет спуститься в Раумсдаль, а оттуда поехать дальше к югу проливами.
– Я хочу, – сказал он, – покончить с делами в Согне и Хардаланде, потому что мне надо снарядить мой корабль, чтобы летом отплыть в Исландию.
Торстейн сказал ему, чтобы он ехал, куда ему надо. Они расстались, и Торстейн поехал к югу, в Далир и дальше, пока не прибыл в свои владения. Там он предъявил управителям верительные знаки конунга и передал его распоряжение о возврате ему всего имущества, которое у него отняли и которого он добивался.
Эгиль поехал своей дорогой. С ним было одиннадцать человек. Они приехали в Раумсдаль, нашли себе там корабль и отправились на юг, в Мёри. Об их плавании до острова, который называется Хад, ничего не рассказывается. Они прибыли на остров Хад и отправились ночевать в двор под названием Блиндхейм. Это был богатый двор. Здесь жил лендрман по имени Фридгейр. Он был молод и недавно получил в наследство владения своего отца. Его мать звали Гюда. Она была сестрой херсира Аринбьярна. Это была женщина достойная и знатного рода. Она вела хозяйство вместе со своим сыном Фридгейром, и они жили очень богато. Эгиль и его спутники нашли тут радушный прием.
Вечером Эгиль сидел рядом с Фридгейром, а дальше сидели его товарищи. Там был большой пир с богатым угощением. Хозяйка заговорила с Эгилем. Она спросила об Аринбьярне, своем брате, и о других родных и друзьях своих, которые отправились с ним в Англию. Эгиль отвечал на ее вопросы. Потом она спросила, что случилось с ним в пути. Он рассказал ей подробно и сказал так:
Безобразно гневен
Был страны хозяин.
Не поет кукушка,
Коршуна завидев.
Снова, как бывало,
Аринбьярн помог мне.
Руки дружбы крепкой
Не дают упасть нам.
Вечером Эгиль был очень весел, но Фридгейр и все домашние были мало разговорчивы. Эгиль заметил там девушку, красивую и нарядную. Ему сказали, что это сестра Фридгейра. Девушка была грустна и плакала весь вечер. Это показалось Эгилю странным. Они провели там ночь.
Наутро подул сильный ветер, и в море выйти было нельзя, а им надо было отплыть. Тогда Фридгейр и Гюда подошли к Эгилю, и попросили его и его спутников остаться и дождаться хорошей погоды, и обещали потом помочь во всем, что понадобится. Эгиль согласился.
Они пробыли там три ночи, пережидая непогоду, и пировали. Наконец ветер улегся. Наутро Эгиль со своими людьми поднялся рано и собрался в путь. Им принесли поесть и подали брагу, и они посидели немного, а потом стали одеваться. Эгиль встал, поблагодарил хозяина и хозяйку за прием и вышел со своими спутниками. Хозяин с матерью вышли вместе с ними. Гюда подошла к Фридгейру, своему сыну, и о чем-то тихо заговорила с ним. Эгиль стоял и ждал. Он обратился к девушке:
– Почему ты плачешь, девушка, я ни разу не видел тебя веселой.
Она не могла ничего ответить и заплакала еще сильней. В это время Фридгейр громко ответил своей матери:
– Я не хочу сейчас просить об этом. Они уже готовы в дорогу.
Тогда Гюда подошла к Эгилю и сказала:
– Я расскажу тебе, Эгиль, что тут у нас случилось. Тут есть человек, которого зовут Льот Бледный. Он берсерк и охотник до поединков.[73]73
Весь эпизод с Льотом Бледным – трафарет. Такие приключения обычны в тех сагах, в которых преобладает сказочная фантастика.
[Закрыть] Никто здесь не любит его. Он приходил сюда и сватался к моей дочери, но мы не стали долго разговаривать и отказали ему. Тогда он вызвал Фридгейра, моего сына, на поединок, и завтра они Должны драться с ним на острове, который зовется Варль. И я хотела бы, Эгиль, чтобы ты поехал на этот остров с Фридгейром. Если бы Аринбьярн был здесь, уж верно нам не пришлось бы терпеть обид от таких людей, как Льот.
– Уже ради Аринбьярна, родича твоего, хозяйка, я должен поехать с Фридгейром, если он думает, что это поможет ему.
– Вот это хорошо с твоей стороны, – сказала Гюда. – А теперь пойдем в дом и проведем этот день вместе.
Эгиль и его спутники вошли в дом и стали пировать. Они просидели целый день, а вечером пришли друзья Фридгейра, которые решили ехать с ним, и к ночи там собралось множество людей. Пир шел горой.
На другой день Фридгейр отправился в путь, и с ним много народу. Был среди них и Эгиль. Погода была хорошей, они отплыли и прибыли на остров Варль. У самого моря была там прекрасная поляна, где должен был состояться поединок. Место поединка было обозначено камнями, положенными вокруг.
Наконец приехал Льот со своими людьми. Он приготовился к бою. У него были щит и меч. Льот был очень велик ростом и силен, и когда он вступил на поле боя, ярость берсерка обуяла его. Он стал злобно выть и кусать свой щит. Фридгейр был невелик ростом, худощав, красив и не силен. Он никогда еще не был в бою. Эгиль, когда увидел Льота, сказал вису:
Фридгейр плох для битвы.
Воины! За мною!
Не получит деву
Тот, кто боя ищет,
Щит кусает, жертвы
Всем богам приносит,
Сам же смотрит в страхе,
Смерть свою почуяв.
Льот увидал Эгиля, услышал его слова и сказал:
– Иди-ка сюда, богатырь, и дерись со мной, если ты так этого хочешь. Померяемся с тобой силами. Это будет справедливее, чем драться мне с Фридгейром: если я уложу его на месте, мне славы не прибавится.
Тогда Эгиль сказал:
Затем Эгиль приготовился к бою с Льотом. У него был щит, которым он обычно пользовался. На поясе у него был меч, который он называл Ехидна, а в руке он держал меч Драгвандиль. Он вступил на площадку для поединка, но Льот не был еще готов. Эгиль взмахнул мечом и сказал:
Меч вздымаю светлый,
В щит клинком врубаюсь.
Я мечу готовлю
Пробу кровью Льота.
С жизнью распростится
Бледный этот воин,
И орлов на падаль
Будет звать железо.
Тогда Льот вышел на поле боя. Они бросились навстречу друг другу, и Эгиль ударил Льота мечом, но тот закрылся щитом. Эгиль наносил удар за ударом, так что Льот не успевал отвечать на них. Он отпрыгнул, чтобы размахнуться, но Эгиль сразу же бросился за ним и стал рубить изо всей силы. Льот перепрыгнул камни, которыми было огорожено место поединка, и бегал по поляне. Так прошла первая схватка. Льот попросил передышки, и Эгиль согласился. Они расположились отдохнуть. Тогда Эгиль сказал:
В то время был такой закон, что если кто-нибудь вызывает человека на поединок и побеждает, то он должен получить свою долю победителя, оговоренную заранее. Если же он терпит поражение, то платит сам. А если он погибает в бою, то лишается всего своего имущества, и наследство получает тот, кто убил его в поединке, И был еще закон, что если в поединке убивали чужеземца, у которого не было наследников в Норвегии, то его наследство доставалось конунгу.
Эгиль попросил Льота приготовиться.
– Я хочу, – сказал он, – чтобы мы покончили с этим поединком.
Затем он бросился к Льоту и стал наносить ему удары. Он подступил так близко к Льоту, что тот отпрянул, и его щит отлетел. Тогда Эгиль нанес удар Льоту, попал выше колена и отрубил ему ногу. Льот упал и вскоре умер. Эгиль подошел к тому месту, где стояли Фридгейр и его люди. Они очень благодарили его. Тогда Эгиль сказал:
Большинство людей совсем не жалели о Льоте, потому что он был очень буйным человеком. Он был шведом по происхождению и не имел родичей здесь в стране. Он приехал сюда и разбогател, убив многих честных бондов на поединках из-за их земель и добра. Таким образом он собрал много земель и всякого добра. Эгиль поехал домой с Фридгейром. Там он пробыл еще немного, прежде чем поехать на юг, в Мёри. Эгиль и Фридгейр расстались большими друзьями. Эгиль предложил Фрндгеиру забрать те земли, которыми раньше владел Льот. Потом он поехал своей дорогой и прибыл в Фирдир. Оттуда он направился в Согн – к Торду, в Аурланд. Там его приняли хорошо. Эгиль изложил Торду свое дело и передал слова конунга Хакона. Торд выслушал его и обещал ему свою помощь. Этой весной Эгиль долго пробыл у Торда.
LXV
Эгиль отправился своим путем на юг, в Хардаланд. Он плыл на гребном судне с тремя десятками гребцов. Однажды они подошли к Аску на острове Фенхринг. Эгиль сошел на берег с двадцатью гребцами, а десять остались у корабля. Атли Короткий был там, и с ним несколько человек. Эгиль велел вызвать его и сказать, что v Эгиля, сына Скаллагрима, есть к нему дело. Атли схватил оружие, взял с собой всех годных для боя людей, a они вышли к Эгилю. Эгиль сказал:
– Мне говорили, Атли, что ты управляешь добром, которое по праву принадлежит мне и жене моей Асгерд. Ты, наверно, слышал, что я добиваюсь наследства Бьярна Свободного, которое Берганунд, твой брат, не отдал мне. Теперь я пришел затем, чтобы осмотреть все это имущество, земли и прочее добро и потребовать, чтобы ты отступился от него и отдал мне.
Атли ответил:
– Мы давно уже слышали, Эгиль, что ты заносчивый человек, а теперь мне приходится и самому убедиться в этом, раз ты домогаешься у меня того добра, которое конунг Эйрик присудил моему брату Анунду. Конунг Эйрик судил и правил тогда здесь в стране. Я думал, Эгиль, что ты приехал сюда заплатить виру за моих братьев, убитых тобою, и возместить грабеж, который ты учинил здесь, на Аске. Поступи ты так, я бы стал с тобой разговаривать, а пока что я ничего не могу тебе ответить.
– Я хочу, – сказал Эгиль, – предложить тебе то, что я предлагал Анунду: чтобы наше дело решал Гулатинг. А твои братья не заслуживают виры, потому что они были убиты за преступления: они лишили меня закона и права здесь в стране и силой отняли мое добро. У меня есть разрешение конунга искать защиты закона в этом деле. Я вызываю тебя на Гулатинг, там вынесут решение по закону!
– Я приду на Гулатинг, – сказал Атли, – и там мы поговорим об этом деле.
После этого Эгиль уехал со своими людьми. Он поехал на север, в Согн, в Аурланд, к своему родичу Торду, Там он пробыл до начала Гулатинга.
А когда люди собрались на тинг, Эгиль тоже приехал. Явился туда и Атли Короткий. Они изложили свое дело и защищали его перед теми, кто должен был решать. Эгиль требовал возврата имущества, а Атли оспаривал его право на это перед законом и предлагал двенадцать поручителей в том, что Эгилю не принадлежало то, чего он домогался. Но когда Атли явился на суд со своими поручителями, навстречу ему выступил Эгиль и сказал, что ему не нужны клятвы вместо имущества.
– Я предлагаю другой закон, а именно – биться на поединке здесь, на тинге, и пусть тот получит добро, кто победит.
Предложение Эгиля было законным и обычным в прежние времена. Каждый имел тогда право вызвать другого на поединок, будь то ответчик или истец.
Атли сказал, что он согласен на поединок с Эгилем.
– Ты предложил лишь то, что я сам хотел предложить, потому что у меня есть за что мстить тебе. Ты загубил обоих моих братьев, и я, конечно, скорее, чем отдать тебе вопреки закону мое добро, буду биться с тобой, как ты предлагаешь.
Они пожали друг другу руки и договорились, что будут биться на поединке и что тот, кто победит, получит земли, из-за которых шел спор. После этого они приготовились к поединку. У Эгиля на голове был шлем, а в руке – копье. Перед собой он держал щит, а меч Драгвандиль висел у него на правой руке. Чтобы во время поединка не надо было обнажать меч, было принято вешать его уже обнаженным на руку, так, чтоб его было легко достать, когда он понадобится. Атли был вооружен так же, как Эгиль. Он был человек привычный к поединкам, сильный и смелый.
Привели большого старого быка. Его называли жертвенным животным. Тот, кто победит, должен был зарезать его. Иногда бывал всего один жертвенный бык, иногда же каждый из тех, кто выходил на поединок, приводил по быку.
Когда бойцы приготовились к поединку, они побежали друг другу навстречу. Сначала они метнули свои копья, но ни одно из них не вонзилось в щит – оба упали на землю. Тогда оба взялись за мечи, сошлись и стали рубиться. Атли не отступал. Мощные удары сыпались так часто, что щиты скоро были изрублены и стали непригодны. Когда Атли увидел это, он отбросил свой щит, взял меч в обе руки и стал рубить что было силы. Эгиль навес ему удар в плечо, но меч не вонзился.[77]77
Атли умел делать тупым оружие своего противника. В сагах такое уменье часто приписывается берсеркам.
[Закрыть] Тогда он ударил его второй раз и третий. Ему легко было выбирать место для своих ударов, так как Атли не был защищен. Эгиль замахивался мечом изо всей силы, но меч не вонзался, куда ни попадал.
Видя, что ничего так не выйдет, ибо и его щит тоже пришел в негодность, Эгиль бросил меч и щит, кинулся на Атли и обхватил его. Здесь сказалось неравенство сил, и Атли упал на спину, а Эгиль наклонился над ним и перекусил ему горло. Так Атли расстался с жизнью, а Эгиль быстро вскочил и побежал туда, где стоял жертвенный бык. Он схватил его одной рукой за морду, другой за рог, перевернул вверх ногами и сломал ему шею. Потом он пошел туда, где стояли его люди. Он сказал:
Меч мой закаленный
От щита отпрянул, —
Атли Короткий сделал
Сталь клинка тупою.
Воина болтливого
Сокрушил я все же,
И не жаль зубов мне
Для такой победы.
Теперь Эгиль получил все владения, которых добивался и которые, как он говорил, его жена Асгерд получила в наследство от своего отца. Больше об этом тинге ничего не рассказывается.
Эгиль поехал сначала в Согн и вступил во владение теми землями, которые он получил в собственность. Он долго жил там в эту весну, а потом уехал со своими людьми на восток – в Вик. Он отправился к Торстейну и жил некоторое время у него.
LXVI
Летом Эгиль снарядил свой корабль и, когда собрался, отплыл. Он направился в Исландию. Плавание было спокойным. Он вошел в Боргарфьорд и пристал к берегу недалеко от своего двора. Грузы он велел перенести домой, а корабль втащить на берег. Эту зиму Эгиль провел у себя дома.
Эгиль добыл на чужбине много добра. Он стал очень богатым человеком. У него было обширное хозяйство. Он не любил вмешиваться в чужие дела и, пока жил здесь в стране, никому не сделал ничего плохого. И люди тоже не трогали того, что принадлежало ему. Так Эгиль жил у себя дома немало зим.
Детей Эгиля и Асгерд звали так: старшего сына – Бадвар, второго – Гуннар, дочерей – Торгерд и Бера, самого младшего – Торстейн. Все дети Эгиля были очень понятливы и подавали большие надежды. Старшею из детей была Торгерд. Второй была Бера.
LXVII
С востока из-за моря дошли до Эгиля вести о том, что Эйрик Кровавая Секира погиб в викингском походе на запад,[78]78
Эйрик Кровавая Секира погиб в викингском походе… – Это было в 954 г.
[Закрыть] а Гуннхильд и ее сыновья поехали на юг – в Данию. Покинула Англию и вся дружина, которая последовала за Эйриком туда. Аринбьярн вернулся тогда в Норвегию. Он получил свои прежние доходы и владения и был в большой дружбе с конунгами.
Эгилю захотелось тогда поехать в Норвегию. Он получил также известие о том, что конунг Адальстейн умер. Англией в то время правил его брат Ятмунд.[79]79
Это анахронизм. Эадмунд (Ятмунд), брат Этельстана, правил Англией несколько раньше (с 940 по 946 г.).
[Закрыть] Эгиль снарядил свой корабль и набрал гребцов. Ведал сборами Анунд Сьони, сын Ани из Анабрекки. Анунд был высок и силен, сильнее всех в дружине. Многие говорили, что он оборотень. Он много раз плавал в чужие страны. Анунд был немного старше Эгиля. Они были давно друзьями.
Когда Эгиль снарядился в путь, он вышел в море. Плавание было спокойным. Они подошли к середине Норвегии. Когда они увидели берег, то направились в Фирдир. Они получили вести с берега, им сообщали, что Аринбьярн дома, в своей вотчине. Тогда Эгиль направил свой корабль в бухту недалеко от его двора. Потом он поехал к Аринбьярну, и их встреча была очень радостной. Аринбьярн просил Эгиля погостить у него е теми из спутников, кого он хотел бы оставить с собой. Эгиль согласился и велел втащить корабль на берег, а гребцы нашли себе пристанище. Сам он поехал к Аринбьярну, и с ним одиннадцать человек. Еще раньше он велел изготовить великолепный корабельный парус. Он поднес Аринбьярну этот парус и еще много других подарков. Эгиль прожил здесь зиму, окруженный почетом.
Этой же зимой Эгиль поехал на юг, в Согн, за податью со своих земель. Там он пробыл долго, а потом поехал на север, в Фирдир.
У Аринбьярна праздновали йоль.[80]80
Йолъ – языческий праздник, связанный с культом плодородия, который праздновался в середине зимы.
[Закрыть] Аринбьярн созвал на него своих друзей и окрестных бондов. Там собралось очень много народа, и было богатое угощение. Аринбьярн подарил Эгилю по случаю йоля длинное одеяние, сшитое из шелка, с золотой каймой и золотыми пуговицами спереди до самого низа. Аринбьярн велел сделать это одеяние по росту Эгиля. Еще он подарил ему полный наряд, сшитый на йоль. Он был скроен из пестрой английской ткани. Аринбьярн оделил всевозможными дружескими подарками своих гостей, так как он был очень щедрым и достойным человеком.
Тогда Эгиль сочинил вису:
Муж достойный отдал
Свой наряд богатый.
Никогда не встречу
Преданнее друга.
Дорогим подарком
Наделил меня он.
Не найду того я,
Кто бы с ним сравнился.
LXVIII
Эгиль был очень не в духе после йоля, настолько что не говорил ни слова. И когда Аринбьярн увидел это он заговорил с Эгилем и спросил его, отчего им овладела такая печаль.
– Я хочу, – сказал он, – чтобы ты поведал мне болен ли ты или что другое случилось с тобой. Мы тогда найдем средство помочь тебе.
Эгиль отвечает:
– Не болезнь меня мучит, но забота о том, как получить добро, которое я добыл себе, убив Льота Бледного на севере, в Мёри. Мне сказали, что управители конунга забрали все это добро и передали его в собственность конунга. Теперь мне была бы нужна твоя помощь, чтобы получить это добро.
Аринбьярн сказал:
– Я думаю, что это не против законов, чтобы ты получил это добро, но мне кажется, что оно попало в крепкие руки. К конунгу во двор широкий вход, но выход оттуда узкий. Было у нас уже много трудных тяжб о возврате добра с людьми, более могущественными, чем мы. И тогда конунг больше доверял мне, чем теперь, потому что теперь моя дружба с конунгом Хаконом невелика, хотя мне и приходится поступать так, как говорит древняя пословица: надо беречь тот дуб, под которым строишь жилье.
– Я думаю, – говорит Эгиль, – что если закон на нашей стороне, то надо попытаться. Возможно, что конунг поддержит нас, так как мне говорили, что он человек справедливый и строго соблюдает законы, которые вводит в стране. Я полагаю, что мне надо поехать к конунгу и попытаться уладить с ним это дело.
Аринбьярн отвечает, что ему это не по душе. – Мне кажется, Эгиль, – говорит он, – что трудно будет твой пыл и твою смелость привести в согласие с характером конунга и его могуществом. Я думаю, что он тебе не друг и что у него есть на то причины. Я хотел бы, чтоб мы лучше оставили это дело и больше не брались за него. Но если ты, Эгиль, настаиваешь на своем, то уж лучше я сам поеду к конунгу с этим делом. Эгиль отвечает, что он очень благодарен и что он очень хотел бы этого.
Хакон жил тогда в Рогаланде, а иногда в Хардаланде. Встретиться с ним было нетрудно. Вскоре после того разговора Аринбьярн собрался в дорогу. Он объявил своим людям, что отправляется к конунгу, и посадил своих людей на двадцативесельное судно, которое у него было. Эгиль должен был остаться дома. Аринбьярн не хотел, чтобы он ехал.
Снарядившись в путь, Аринбьярн вышел в море. Плавание было спокойным. Он явился к конунгу Хакону и встретил хороший прием. Прожив там некоторое время, он изложил конунгу свое дело и сказал, что Эгиль, сын Скаллагрима, приехал в страну и думает, что должен получить все то добро, которым ранее владел Льот Бледный.
– Нам сказали, конунг, что закон на стороне Эгиля, но ваши управители забрали все добро и передали в вашу собственность. Я хочу просить вас о том, государь, чтобы Эгиль получил свое, согласно законам.
Конунг не сразу ответил на его речь.
– Я не знаю, – сказал он, – почему ты выступаешь от имени Эгиля в этом деле. Он уже был у меня однажды, и я сказал ему, что я не хочу, чтоб он был здесь в стране по причине, которая вам давно известна. Эгиль не должен предъявлять мне такие требования, как раньше брату моему Эйрику. А тебе, Аринбьярн, надо сказать, что ты только тогда сможешь оставаться здесь в стране, если не будешь ценить иноземцев больше, чем меня или мои слова. Я ведь знаю, что мысли твои там, где сын Эйрика Харальд, твой воспитанник, и самое лучшее для тебя – уехать к нему и его братьям и остаться е ними. У меня есть большое подозрение, что такие люди, как ты, будут мне плохой помощью, если дело дойдет до ссоры с сыновьями Эйрика.
Поскольку конунг принял его речь так плохо, Аринбьярн увидел, что вести дело дальше бесполезно. Он собрался в обратный путь. Конунг был с ним очень неприветлив и неласков после того, как узнал, с чем он приехал. Но Аринбьярн не стал унижаться перед конунгом. Так они и расстались.
Аринбьярн поехал домой и рассказал Эгилю о своей неудаче.
– Я больше не стану, – сказал он, – обращаться с такими делами к конунгу.
Эгиль был очень опечален, он считал, что у него несправедливо отнято много добра.
Несколько дней спустя, рано утром, когда Аринбьярн был в своем доме – там было тогда мало народу, – он послал человека за Эгилем и, когда тот пришел, велел открыть сундук, достал оттуда сорок марок серебра и сказал так:
– Это серебро я даю тебе, Эгиль, за те земли, которыми владел Льот Бледный. Я нахожу справедливым, чтобы ты получил эту плату от меня и родичей Фридгейра за то, что ты спас его жизнь от Льота. Я знаю, что ты сделал это для меня. Я в долгу перед тобой. Я ведь допустил, чтобы тебя обидели.
Эгиль взял деньги и поблагодарил Аринбьярна. Он снова стал весел и доволен.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
