Текст книги "Философские обрывы"

Трезвясь от опьянения грехом, от опоенности злом, человек постепенно делается способным к различению добра и зла и обретает благодатную способность евангельского рассуждения о том, что есть добро и что – зло. Опьяненный грехом, завороженный злом, человек не в состоянии по-настоящему знать, и действительно не знает, что есть добро и зло в своих последних глубинах и тончайших тонкостях. Только всесторонне облагодатствованные, охристовленные личности знают до тонкости и тайну добра, и тайну зла. Но и эта способность различения добра и зла есть одновременно и подвиг, и дар. Апостол Павел называет ее даром различения духов, причем даром Духа Святого (1 Кор. 12:10), но и подвигом, который состоит в долгом упражнении и который очевиден в совершенных христианах: твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла (των δια την εξιν τα αισθητήρια γεγυμνασμένα έχόντων προς διάκρισιν καλού τε και κακού) (Евр. 5:14).

Только с помощью животворной силы Святого Духа, благодати, может человек, который трудится над собой, развить у себя способность к различению добра и зла, к различению духов добрых и злых. Не очевидно ли, какая путаница настала в Европе вокруг различения добра и зла именно из-за утраты благодати и способности к различению добра и зла? Наконец европейская этика пришла к тому же, к чему раньше пришла европейская метафизика: все есть необходимость; нет ни добродетели, ни греха, поскольку нет ни Бога, ни диавола. Добродетель есть добродетель только Богом, и грех есть грех только диаволом.

А тиранию европейского «несуществующего» зла чувствуют все континенты.

Из трагического европейского заблуждения существует только один выход: усвоение единственно истинного и непогрешимого мерила добра и зла, которое богомудро выразил святой Иоанн Богослов: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога, а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихристов (1 Ин. 4:2–3). Это мерило действительно и для добра, и для зла. Всякое добро, которое не признает, что Иисус – воплощенный Бог, есть не добро, а зло. Добро есть только то, что есть в воплощенном Боге и от воплощенного Бога. Только в личности Богочеловека Христа дан полный и совершенный ответ на вопрос, что такое добро, а что зло в мире. Добро – это все то, что находится в Господе Христе и все то, что исходит от Него и ведет к Нему; а зло – все то, что не исходит от Него, что уводит от Него и что идет против Него.

Ты можешь отыскать человека в человеке тогда, когда узнаешь, что он считает добром, а что злом. И все это измеришь мерой Христовой. Обычно человек весь – в своей главной заботе. Если найдешь ее – ты нашел, чем он живет и ради чего живет. Люди часто провозглашают своей главной заботой вещи, того недостойные. Но и здесь приходит нам на помощь преблагой Иисус. Что Он провозгласил главной человеческой заботой в этом мире? – Искание царства Божия и правды Его: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его (Мф. 6:33). Это означает: всегда избирай и ищи то, что быстрее и надежнее ведет к царству Божию и правде Его. Во всяком недоумении, во всяком затруднении, во всякой ситуации рассуждай так: изберу это, а не то, сделаю это, а не то, потому что это самым надежным образом ведет к царству Божию и правде Его. Меряй себя и все свое по главной своей заботе, по тому, насколько оно приближает тебя к центру твоей жизни – царству Божию. Если будешь так поступать, способность различения добра и зла разовьется у тебя до великого совершенства.

Человек оценивается по главной своей заботе. Если ты найдешь его главную заботу – найдешь зеницу его существа. Человек обычно весь присутствует в главной своей заботе. Здесь его и надо искать. Все его ценности и все его изъяны находятся в его главной заботе и вокруг нее. Здесь и его рай, и его ад. А если человек – истинный христианин? – Тогда он всеми своими мыслями, и желаниями, и чувствами, и делами печется о главной христианской заботе: ищет и домогается царства Божия и правды Его и уклоняется от всякого зла и греха. Поступая так непрестанно, он чувствует себя блаженным в делании добра (ср. Иак. 1:25) и имеет надежное мерило добра и зла: добро есть все то, чем осуществляется царство Божие в этом мире, а зло – все то, что делает невозможным это осуществление, противится ему и задерживает его.

Только у совершенных христиан до непогрешимости развита способность различения добра и зла. А совершенны те, которые долгим деланием благодатных евангельских подвигов смогли полностью очистить себя от всякого греха и зла и воцарить в себе божественное добро, божественную правду, божественную любовь, божественную мудрость, божественную истину. Кто эти совершенные? – Святые Апостолы, святые Отцы – одним словом, христоносцы и духоносцы.

Требуется много благодатного упражнения, чтобы человек стал способен правильно различать добрые и злые свои мысли, свои чувства, свои дела. Каждая добрая мысль своим самым внутренним нервом связывает человека с Богом. Так же и каждое доброе желание, и каждое доброе чувство, и каждое доброе дело. Но в то же время и каждая злая мысль, каждое злое желание, каждое злое чувство, каждое злое дело своим самым невидимым, но самым главным нервом связывает человека с диаволом. Хочет человек этого или нет, его мысли, и чувства, и желания, и дела либо – нити на ткацком станке зла, за которым работает Сатана, либо – нити на ткацком станке добра, за которым работает Бог.

Творя евангельское добро, человек настолько соединяется с Богом, что рождается от Бога, становится сыном Божиим, чадом Божиим (ср. Ин. 1:12–13), а творя зло, он настолько соединяется с диаволом, что становится сыном диавола, чадом диавола (ср. Ин. 8:38, 41, 44). В Господе Иисусе нет греха. Тот, кто пребывает в Нем, не грешит; тот, кто грешит – не видит Его, не познал Его (ср. 1 Ин. 3:5–6). Не существует зла, не существует греха, который бы опосредованно или непосредственно не исходил бы от диавола. Кто делает грех, тот от диавола (έκ τού διαβόλου), потому что сначала диавол согрешил. Всякий, рожденный от Бога, не делает греха. Дети Божии и дети диавола познаются так (τα τέκνα του θεού καί τα τέκνα τού διαβόλου): всякий, не делающий правды, не есть от Бога (1 Ин. 3:8, 9, 10). Кто делает добро, тот от Бога (έκ τού θεού έστιν); а делающий зло не видел Бога (3 Ин. 11).

Все люди, в большей или меньшей степени, добровольные рабы греха, ибо всякий, делающий грех, есть раб греха (Ин. 8:36). Тиранизированный грехом, каждый человек – мастерская греха, и остается ею, если не пойдет за безгрешным Господом Иисусом. Только Безгрешный может освободить человека от рабства греху. Только Христов человек становится свободен от греха (ср. Ин. 8:36). Как? Если безгрешный Господь станет душой души его, мыслью мысли его, чувством чувства его и исполнит Собой все существо человеческое, тогда человек может сказать вместе с апостолом Павлом: и уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2:20).

Без веры в Господа Иисуса, без перерождения в Господе Христе, без жизни в Господе Иисусе человек есть и остается делателищем диаволим[47]47
  Последование ко Св. Причащению, молитва 4-я [Симеона Метафраста, иная].


[Закрыть] (мастерской диавола). В душе, исполненной вечной и бесконечной Христовой истины, нет места для греха. Во всяком случае, нет любви к греху. Когда человек всем сердцем своим, всей душой своей, всем умом своим, всей крепостию своей войдет в Христову истину, и оградит себя ею, и утвердит себя в ней, и она станет плодоносить в нем, и срастется с ним, и станет одним с душой его и волей его, тогда в душе такого человека нет места греху, тогда она – вся Христова, вся от Него, вся в Нем, вся в царстве Божием, вся в правде Его. Тогда человек становится делателищем Божиим — Божией мастерской.

Будучи сверхъестественной по сути своей, божественная истина Христова становится достоянием людей естественным образом. Это Спаситель показал и объяснил своим учением о лозе и ветвях. Что лоза для ветви, то Господь Христос для людей. Как ветвь не может дать плода, если не будет на лозе, так и человек, если не будет во Христе (см. Ин. 15:5–8). Этот процесс естественен, органичен. Для того чтобы человек мог творить Христово добро, необходимо, чтобы он сначала стал одним с Господом Христом, как лоза с ветвью. И тогда сквозь них струится один и тот же сок, одна и та же жизнь, одна и та же истина, одно и то же добро, одна и та же сила, одна и та же вечность, одна и та же богочеловечность. Без этого – существо человеческое сохнет и засыхает, как ветвь без лозы (ср. Ин. 15:4). Поэтому чудесный Господь объявил: Без Меня не можете творить ничего (Ин. 15:5), ничего – доброго, ничего праведного, ничего истинного, ничего непреходящего, ничего бессмертного, ничего вечного. Поэтому для человека главное и самое главное: всего себя соединить с Господом Христом, всего себя облечь в Него (ср. Гал. 3:27) и жить Им и в этом, и в ином мире.

Если душа человеческая находится вне Господа Христа, она постепенно вянет, сохнет, мысли ее укорачиваются, чувства блекнут, желания огреховляются, и она все меньше ищет того, что Божие, все меньше хочет доброго, истинного, праведного, непреходящего, вечного, пока наконец не возненавидит все, что принадлежит Богу, Божиему добру и вечности. Душа человеческая только тогда растет к Богу и ко всему бессмертному и вечному, когда она привита верой на древо жизни – Господа Христа. Если человек сделает это, для него становится совершенно естественным уклоняться от греха и порока и прилепляться ко всему вечному и богочеловечному, всему божественно истинному, праведному и доброму. И при этом упражняться в евангельских добродетелях, так как для всякого доброго дерева естественно приносить добрые плоды (Мф. 7:17). А творить грех и зло для него становится так же неестественно, ненормально и отвратительно, как неестественно для чистого источника источать одновременно сладкую и горькую воду (Иак. 3:11) и для чистого сердца – нечистые желания.

Кто оживляет себя верой в Богочеловека, неминуемо умирает для греха и относится к сластям греха как мертвый человек. Оживленный божественной силой, он шествует новыми путями, живет новой жизнью: жизнью во Христе и по Христу. Мертвый для греха, он живет Богу и Господу нашему Иисусу Христу. Живя Христовой истиной и добром, он умерщвляет себя для греха и зла. Грех больше не будет обладать им, ибо он находится под благодатью, которой непрерывно утверждает себя в Боге и ограждает себя Богом. А благодать – это божественная сила, делающая человека безгрешным, беспорочным и бесстрашным. Рабы греха превращают себя в мастерскую греха. А Христовы люди, освобожденные и освященные Истиной, превращают себя в мастерскую вечности и святости, в которой созидается вечная жизнь через святые мысли, через святые чувства, через святые желания. Путь греха неминуемо завершается смертью, а путь Христовой веры – вечностью (ср. Рим. 6:2, 4, 11, 12, 14, 17–20, 22, 23; Ин. 8:32; 17:17, 19).

Исполненный даром Святого Духа для различения духов, даром богомудрого рассуждения, великий апостол языков различает в мире два закона: закон греха и смерти, который владычествует в рабах греха, и закон Духа Святого, закон благодати, закон жизни, закон святости, закон безгрешности, закон свободы, который владычествует в христианах. У первых – плотское мудрование, у вторых – духовное, ибо они мыслят Духом Святым и по Духу Святому. Плотское мудрование поверхностно, внешне, чувственно и не покоряется закону Божиему, закону Божией мысли, Божией мудрости; а духовное мудрование – это мудрование Богом и по Богу. А это означает: глубокое, божественное, святое. У кого нет Духа Христова, тот не Христов, поэтому ни мысли, ни желания, ни чувства, ни дела его – не Христовы (ср. Рим. 8:2, 5, 6, 9).

Человеку нужно много упражнять свою способность рассуждения, чтобы он мог познать и знать, что есть воля Божия [Рим. 12:2], а что – нет. Апостол Павел объявляет условием познания воли Божией: не сообразоваться с этим миром, но благодатью переродить, преобразовать, обновить свой ум, то есть жить вечностью и ради вечности (ср. Рим. 12:2). Ум обновляется благодатной верой, если мыслит по мере веры: целомудренно (εις το σωφρονεϊν) (см. Рим. 12:3), то есть имеет здравые и трезвенные мысли, если избегает грешных мыслей, которые и есть болезнь ума. Апостольские слова мыслить целомудренно (φρονεΐν εις το σωφρονείν) означают, говорит святой Златоуст, что мы приобрели благоразумие, чтобы обращать его не в высокомерие, но в скромность. Апостол не сказал: думайте о себе смиренномудренно, но целомудренно, разумея здесь под целомудрием не противоположную надменности добродетель и не удаление от невоздержности, но ум трезвенный и здравый: иметь здравые мысли и называется целомудрием (σωφροσύνη). Таким образом, апостол показал, что нескромный не может быть целомудренным, то есть устойчивым и здравым, но заблуждается, выходит из границ и бывает неразумнее всякого безумного[48]48
  [Иоанн Златоуст, сет.] In epist. Ad Rom. Homil. 20, 3 // PG 60, 599 [Беседы на Послание к Римлянам // Собр. соч.: В 12 т. Т. 9, кн. 2. М., 1994. С. 754].


[Закрыть]. Апостол назвал целомудрием здравие ума (την τών φρενών υγείαν), уча, что гордость есть болезнь ума (νόσος φρενών) [49]49
  Феодорит Кирский, блж. Interpr. epist. ad Rom. Cap. 12, 3 // PG 82, 188A [Толкования на Послание к римлянам // Творения. М., 2003. С. 185].


[Закрыть].

Все, что не по вере – грех (Рим. 14:23). Это – основное благовестие апостола Павла. Оно означает: все, что в твоих мыслях, и чувствах, и желаниях, и делах не от Богочеловека и Его веры, есть грех; все, что в твоей жизни не приходит от Богочеловека и не бывает по Богочеловеку, есть грех. Всякий грех есть или плод неверия, или плод маловерия, или плод кривоверия. Если нападет на тебя нечистая мысль, или непристойное ощущение, или какое бы то ни было искушение, борись с ними верой, молитвой, постом, бдением, памятью о смерти, памятью о Господе Христе, памятью об Ангеле-хранителе, памятью о святых. Главное – не блуждать мыслями, избегать мечтания, оградить верой и молитвой каждую свою мысль, каждое свое чувство, каждое желание и всю свою жизнь. И никогда не забывать богомудрого слова святого апостола: всякий, кто борется, воздерживается от всего (1 Кор. 9:25), особенно тот, кто борется за вечную жизнь, умерщвляет тело свое и мучает (ср. 1 Кор. 9:26–27).

Чем же докажет человек, что он сегодня Христов, тогда как вчера не был Его? Несомненно, новыми мыслями вместо старых, новыми чувствами вместо старых, новыми желаниями вместо старых – одним словом: новой жизнью вместо старой, причем жизнью евангельской, богочеловеческой. Ибо тот, кто во Христе – новая тварь (καινή κτίσις). Древнее прошло, теперь все новое (2 Кор. 5:17). Прошел старый образ жизни и настал новый – евангельский; прошел старый образ мышления и настал новый – богочеловеческий; прошел ветхий человек и настал новый – евангельский.

Это мучительный подвиг – распять своего ветхого человека, убить в себе все грехи, все страсти и жить только Богу святыми мыслями, святыми желаниями, святыми чувствами, святыми делами. Но христианин именно этим и есть Христов, и ничем другим, ибо те, кто Христовы суть – распяли плоть со страстями и похотями (τήν σάρκα έσταύρωσαν συν τοΐς παθήμασιν και ταΐς έπι θυμίαις) (Гал. 5:24). Невозможно быть Христовым и жить в страстях и похотях. Любой грех – это нападение на Безгрешного; любая страсть – смрад перед Бесстрастным. Христианин должен иметь в душе крест, на котором терпеливо и упорно распинать свои грешные мысли, свои скверные желания, свои нечистые ощущения, свои неевангельские расположения.

Кто хочет преодолеть грехи, этих главных врагов своей души и своей вечности, должен укрепляться во Господе, чтобы исполниться Его всепобеждающей силой, и таковым выйти на брань с ними. Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6:12). Из этой судьбоноснейшей брани мы можем выйти победителями только в том случае, если облечемся во всеоружие Божие (την πανοπλίαν τού θεού) (Еф. 6:11). А всеоружие Божие составляют все евангельские добродетели: истина, правда, мир, вера, непрестанная молитва, бдение, терпение, любовь (ср. Еф. 6:13–18).

В этой брани со грехами и страстями и их главными виновниками: злыми духами, нужно быть и неутомимым, и немилосердным, и неумолимым. Ибо борьба идет не на живот, а на смерть. Дилемма очевидна: погибнешь либо ты, либо твои грехи. Третьего выхода нет. Поэтому христомудрый апостол заповедует: умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, сладострастие, злую похоть, сластолюбие, гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие (ср. Кол. 3:5, 8). Не оставляйте на поле битвы раненых и не берите пленных; все пороки, все страсти, все грехи, всех злых духов предавайте мечу, отсеките им голову, пронзите им сердце, чтобы они не ожили заново и не убили вас.

Беззаконие очень лукаво и искусно. У него есть своя огромная тайна. Тайна беззакония подчас весьма соблазнительна и завлекательна (ср. 2 Сол. 2:7). Она имеет свои таинственные пути и невидимые начала, при помощи которых заводит человека в безысходную тьму. Там она отравляет его страстями и ослепляет грехами – пока, наконец, окончательно не отравит и не ослепит. Поэтому надо отрезвиться от опьянения грехом, прозреть для евангельских истин, ибо мы сыны света и сыны дня: мы не сыны ночи, ни тьмы (ср. 1 Сол. 5:5). Упивающиеся грехом – сыны ночи и тьмы. Они могут протрезвиться от этого опьянения только верой, любовью и надеждой (ср. 1 Сол. 5:6–8). Притом уклоняясь от всякого зла и всеми силами держась Христова добра (ср. 1 Сол. 5:20–21; 2 Тим. 2:22; 3:17). Ибо в борьбе с грехом нужно идти до крови (ср. Евр. 12:4), до мученичества ради Христа, ради себя, ради своей вечности. Главное правило в этой борьбе – не бояться врага и быть покорным Богу своему. Ибо Бог борется в нас и за нас. По ратной стратегии православного Христова военачальника: Покоритесь Богу; противостаньте диаволу, и убежит от вас (Иак. 4:7). Если мы Божии, не надо бояться диавола и его мрачного войска. Ибо Всепобеждающий сказал в Святой Книге: Дети, вы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире (1 Ин. 4:4; ср. 1 Ин. 2:13–14).

Всякий, рожденный от Бога, побеждает мир (1 Ин. 5:4), то есть сласти, грехи, соблазны, злых духов. Чем побеждает? – верой, ибо вера наша есть победа, победившая мир (1 Ин. 5:4). Потому что все искушения этого мира: все сласти, все грехи, все соблазны, всех нечистых духов – побеждают только те, кто веруют, что Иисус – Сын Божий и Бог (ср. 1 Ин. 5:5, 20). Вера в воплощенного Бога и Господа нашего Иисуса Христа, любовь к Нему, надежда на Него и есть непобедимое оружие в любой борьбе на всех полях сражений против греха и зла в этом и в ином мире.

Нам много дано, но еще больше задано. Нам дан этот видимый мир, чтобы мы отыскали в нем невидимые силы Божии. Бог Слово и стал человеком для того, чтобы дать людям зрение, которым видят невидимое в видимом и вокруг видимого. Так только со Христом род людской прозрел и увидел вечные ценности. До явления Богочеловека все томилось и слепотствовало во тьме греха и тени смертной (ср. Мф. 4:16). Только с Ним и в Нем род людской впервые правильно сориентировался в этом загадочном мире и впервые неодолимо ощутил и всеубедительно понял всю безмерную важность невидимого в видимом и всю онтологическую зависимость видимого от невидимого.

Страшный суд над богом[50]50
  Беседа на Великий Пяток.


[Закрыть]

Никогда не было меньше Бога в человеке, дорогие братия, чем сегодня, никогда меньше, чем сегодня. Сегодня диавол воплотился в человека, чтобы развоплотить Богочеловека. Сегодня все зло вселилось в плоть человеческую, чтобы изгнать Бога из плоти. Сегодня весь ад переселился на землю; неужели кто-то вспомнит, что земля некогда была раем? Сегодняшнее падение человека неизмеримо больше первого падения; тогда человек отпал от Бога, а сегодня – распял Бога, убил Бога. Человек, как имя твое, если не диавол? Но что я говорю? Это клевета на диавола. Диавол никогда не был так зол, так артистически зол, как человек. Господь Христос и во ад спускался, но там Его не распяли. А мы Его распяли! – Разве люди не хуже диавола, разве земля не жарче пекла? Из ада не изгоняли Христа, а люди сегодня изгнали Его с земли, изгнали из плоти своей, из души, из города своего…

В зеницу души моей, брате, впился, как змея, злой вопрос и злорадно терзает меня: неужели человек был когда-то добр, если мог распять Христа? – Ты веруешь в человека, гордишься им, ты оптимист? Ох, посмотри на человека, посмотри на человечество с зенита Великого Пятка, посмотри на человека, убившего Богочеловека, и скажи: ты и теперь оптимист?

Не стыдишься ли того, что ты человек? Не видишь ли, что человек хуже диавола?

Забудьте все дни до и все дни после Великого Пятка; сведите человека в границы Великого Пятка – не есть ли он зеница всех зол, ристалище всех искушений, собрание всех гадостей? Не обезумела ли сегодня от человека земля? Не доказал ли сегодня человек, убивающий Богочеловека, что он поистине – помешательство земли?

Даже Страшный суд, брате, не будет страшнее Великого Пятка. Нет, он будет, несомненно, менее страшен, ибо тогда Бог будет судить человека, а сегодня человек судит Бога. Сегодня – Страшный суд над Богом, Его судит человечество. Сегодня человек оценивает Бога, оценивает Его в тридцать сребреников. Христа – в тридцать сребреников. Неужели это – последняя цена? Неужели Иуда – наше последнее слово о Христе?

Сегодня человечество осудило Бога на смерть. Это величайший бунт в истории неба и земли. Это величайший грех в истории неба и земли. Такого не учинили даже падшие ангелы. Сегодня совершен Страшный суд над Богом. Никогда не видел мир более невинного осужденного и более безумного судьи. Никогда не был Бог осмеян страшнее. «Ад всесмехливый»[51]51
  [ «Ад всесмехливый видев Тя ужасеся» (из 2-й стихиры на стиховне вечерни Великого Пятка).]


[Закрыть] вселился сегодня в человека и осмеял Бога и все Божие. Осмеян сегодня Тот, Который никогда не смеялся. Говорят, что Господь Иисус никогда не смеялся, напротив, часто видели его плачущим. Посрамлен сегодня Тот, Который пришел нас прославить; мучим сегодня Тот, Который пришел нас избавить от муки; предается сегодня на смерть Тот, Который принес жизнь вечную. Человек, есть ли предел твоему безумию? Есть ли дно твоему падению?

Крест, позорнейший дар, даровали мы Тому, кто даровал нам славу вечную. Прокаженный, Он тебя очистил от проказы, неужели ты Ему за это крест даруешь? Слепой, Он тебе очи отверз, неужели же для того, чтобы увидеть крест и распять Его на нем? Мертвец, Он тебя воскресил из гроба – неужели затем, чтобы ты загнал Его в свой гроб? Благими вестями усладил Сладчайший Иисус горькую тайну жизни нашей, братие, за которую из них дарим мы Его такой горечью?

«Людие мои, что сотворих вам? Не чудес ли исполних Иудею? Не мертвецы ли воскресих единем словом? Не всякую ли болезнь исцелих и недуг? Что убо Ми воздаете?…За исцеления раны Мне наложивше, за живот умерщвляюще, вешающе на древе…»[52]52
  [Из 6-й стихиры на Господи, воззвах на вечерни Великого Пятка.]


[Закрыть]

Великий Пяток – это стыд наш, братие, и срам, и позор. В Иуде Искариотском было понемногу от каждой души человеческой. Не будь это так, были бы мы безгрешны. Через Иуду – все мы пали; все мы Христа продали; все мы Христа предали и диавола прияли, сатану приголубили. Да, сатану. Ибо во святом Евангелии сказано: И после сего куска вошел в него сатана (Ин. 13:27). После какого куска? – После куска хлеба, который дал ему Христос, после причастия, после Христа. Ах, есть ли большее падение, больший ужас?

Сребролюбие, ты предало Господа Христа! Сребролюбие, ты и сегодня Его предаешь. Иуду, который был учеником Христовым, который присутствовал при всех чудесах Христовых, который именем Иисусовым прокаженных очищал, больных исцелял, мертвых воскрешал, нечистых духов изгонял, этого Иуду сребролюбие сделало предателем и христоубийцей; как же оно меня и тебя не сделает предателями и христоубийцами, меня, который не видел Бога во плоти, который ни прокаженных не очищал, ни больных не исцелял, ни мертвых не воскрешал именем Иисусовым? Иуда долго был с Тем, Кто не имел где главы преклонить, Кто делом и словом учил не носить с собой ни серебра, ни золота. А я? А ты? Не умеешь радоваться нищете, брате, не умеешь довольствоваться нищетой – знай, что ты кандидат в иуды. Не спрашивай: не я ли, Господи? ибо несомненно услышишь ответ: да, ты сказал [ср. Мф. 26:25]. – Стремишься ли ты к богатству, теплится ли в тебе жажда денег – знай, что это в тебе зачинается Иуда. Брат и друг, запомни на всю жизнь: сребролюбие распяло Христа, убило Бога; сребролюбие из ученика Христова соделало врага Христова, убийцу Христова. Но не только это: оно и самого Иуду убило. Сребролюбие имеет то проклятое свойство, что оно человека делает не только христоубийцей, но и самоубийцей. Оно сперва убивает Бога в душе человеческой, а убив Бога в человеке, убивает затем и самого человека.

Смерть – страшная тайна, братие, но еще страшнее, когда люди предают Бога на смерть и хотят Его полностью убить, совсем уничтожить, чтобы Он весь был мертв, весь без остатка. Сегодня день, когда люди страшны для Бога, ибо мучают Бога так, как Он никогда никого не мучил; ибо оплевывают Бога, как Он никогда никого не оплевывал; ибо бьют Бога, как Он никогда никого не бил. Пусть умолкнет все, что называет себя человеком! «Да молчит всякая плоть человеча!»[53]53
  [Из Херувимской песни в Великую Субботу.]


[Закрыть] Пусть никто не гордится человеком, пусть никто не гордится человечеством, ибо, смотри: человечество не терпит Бога в своей среде, убивает Бога. Разве можно гордиться таким человечеством! Пусть никто не гордится гуманизмом! Ах, это все только – сатанизм, сатанизм, сатанизм…

Сегодня не бесы, не звери, не шакалы, а люди сплели венец из терна и надели на главу Христу. Терновым венцом украсили Того, Кто человека украсил бессмертием. Терновый венец плетет человечество вокруг главы Того, Кто сплел венец из звезд вокруг земли! Терновый венец для Христа сплетаю и я, и ты, друже, если я – сребролюбец, если – прелюбодей, если – богохульник, если – сплетник, если – пьяница, если немилостив, если гневлив, если скуп, если грешные мысли мыслю, если нечистые ощущения имею, если не имею веры, если не имею любви. Каждый грех мой, каждый грех наш – это терн, добавляемый нами в терновый венец, который непрестанно плетет обезумевшее человечество вкруг главы Господа Иисуса.

В мучительстве Бога человек оказался немилосерднее самого диавола. Вы не верите? Слушайте, что рассказывает очевидец: тогда плевали Ему в лицо [Мф. 26:67]; – ах, в Его лицо, в Его чудесное и чарующее лицо… Господи, зачем не поразил Ты проказой уста их и не превратил уста их в рану? Не затем ли, чтобы научить нас терпению и кротости? Плевали в это дивное, в это доброе лицо, драгоценнейшее всех созвездий, всех блаженств. Что говорю? – да, больше всех блаженств, ибо в этом кротком лице – вся полнота вечного блаженства, вся полнота вечной радости… Плевали в это светлое лицо, пред которым смирялось и умилялось море; в это лицо, которое умиряло обуреваемые души и давало им покой. И вы гордитесь человеком? Ох, сверните знамена свои, черви и ничтожества! Никто, никто не должен так стыдиться себя, как человек, – никто из демонов, никто из зверей, никто из животных… Люди оплевывают Бога – есть ли что ужаснее этого? Люди бьют Бога – есть ли что более сатанинское, чем это? Братие, если бы ада не было, его надо было бы выдумать для людей, для одних только людей…

Его, Творца и Бога, оплевывали и били, а Он кротко и молчаливо переносил все. Имеешь ли извинение ты, который на всякое оскорбление отвечаешь оскорблением? На всякое зло – злом? Проклинаешь, когда тебя проклинают, и ненавидишь, когда тебя ненавидят? Отвечая на зло злом, ты Господа Христа оплевываешь, ненавидя тех, которые тебя ненавидят, ты Христа бьешь и мучаешь, отвечая на оскорбление оскорблением, ты Господа Иисуса унижаешь, ибо Он никогда такого не делал.

И кроткого Господа Пилат предает на распятие. А люди ведут Его от мытарства к мытарству, от мучения к мучению, от надругательства к надругательству. И поруганного Бога – распинают, прибивают Его ко кресту. Неужели вы забиваете гвозди в руки Христовы, в руки, которые стольких больных исцелили? Стольких прокаженных очистили? Стольких мертвых воскресили? Неужели умолкают уста, которые говорили так, как человек никогда не говорил? Иаир, где ты? Лазарь, где ты? Вдовица наинская, где ты, чтобы защитить Господа твоего и моего? Неужели распинаете Его – надежду безнадежных, утеху неутешных, око слепых, ухо глухих, воскресение мертвых? Неужели гвозди забиваете в эти святые ноги, которые мир приносили, которые благовестили, которые по морю яко по суху ходили, которые спешили ко всем болящим? К Лазарю мертвому? К гадаринскому бесноватому?

Распят Бог. Довольны ли вы, богоборцы, успокоились ли, богоубийцы? Что думаете о Христе на кресте? – Обманщик, слабак, соблазн; если ты Сын Божий, сойди с креста! Ага, ты, созидающий храм за три дня, помоги сам себе и сойди с креста! [ср. Мф. 27:40];

А что думает Господь с креста о людях под крестом? То, что только Бог любви и кротости думать может: Отче, прости им, ибо не ведают, что творят! [Лк. 23:24]. – Воистину, не знают, что творят с Богом во плоти. Разве легче было Господу во плоти, чем на кресте? Тяжелее, поверьте, чем если бы я имел в каждой поре по диаволу. Ибо бесконечно больше различие между Богом и человеком, чем между диаволом и человеком; между смертью и Богом, чем между смертью и человеком. Спаситель ощущал это мучение: Его чистое, безгрешное естество восстало против смерти, и Он, видя смерть пред Собою, начал скорбеть и тосковать; душа Моя скорбит до смерти [Мф. 26:37, 38]!

Если и Бог тоскует, если и Бог скорбит перед смертью, тогда скажите, есть ли для человека что-нибудь страшнее смерти? неестественнее смерти? отвратительнее смерти? Смерть тяжела для Бога, тем паче тяжела она для человека. Смерть для человека тяжелее всего, ибо она представляет собой наибольшую удаленность человека от Бога. Человек в Христе ощутил это и исповедовал с болью: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? [Мф. 27:46] – так вопиял единородный Сын Божий, единосущный Отцу, одно целое с Отцом. Не есть ли это наилучшее доказательство того, что смерть – это сила, которая отлучает от Бога, удаляет от Бога, разъединяет с Богом?

Распяли Бога. Человек, чего еще ты хочешь? Не было бы благоразумного разбойника – не было бы тебе оправдания. Не было бы его – земля навсегда осталась бы адом. Когда о Христе соблазнились все ученики, разбойник исповедовал Его как Господа и как Царя: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! [Лк. 23:42] Разбойник – это наша надежда, ибо он уверовал во Христа как Бога тогда, когда все потеряли веру в Него, ибо он уверовал в Иисуса как Господа, когда Иисус был поруган, осмеян, замучен, когда Он со злодеями вменен был, когда, как простой человек, ужасно страдал и мучился.