Текст книги "Тени бронзовых фигур"

1. Командировка

***

– Привет. Меня зовут Таня и я боюсь… заходить в лифт. Мне кажется, что, когда я зайду в лифт, и двери начнут закрываться, то в самый последний момент внизу, у самого пола, вдруг появится ботинок. Большой черный ботинок. Двери ударятся о него и снова откроются. И в лифт войдет… огромный человек. Он будет одет во все черное, а его голову будет скрывать черный капюшон. Этот человек будет такой огромный, что в лифте ему будет тесно, и ему даже придется склониться, чтобы не касаться головой потолка. Он повернется спиной ко мне, оттеснив меня к стене, нажмет на кнопку и лифт поедет вверх. Он будет тяжело дышать, этот человек в черном, словно у него одышка. Лифт проедет пару этажей, а потом этот человек вдруг нажмет на кнопку “стоп”. Он медленно повернется ко мне лицом и снимет капюшон, под которым окажется… обезображенное страшным ожогом голова. На голове не будет волос, носа, глаз, рта… Только безобразные, кровоточащие рубцы. Этот человек сделает шаг, приблизившись ко мне вплотную, прижавшись ко мне… Я… не могу… Не могу больше говорить… Мне плохо…

– Ни слова больше! – тренер вскочил со стула, налил в кулере стаканчик воды и протянул его Тане. – Выпейте. Это вас успокоит. Вы молодец, Таня, сегодня вы продвинулись еще дальше, по сравнению с прошлыми занятиями. Сегодня ваш страх стал немного слабее, ведь, рассказывая о нем, вы начали по частям раздавать его нам. Чем больше вы расскажете о нем, тем слабее он станет. И недалек тот час, когда от него не останется даже воспоминания. Давайте поаплодируем Тане, и скажем ей…

– Вместе мы победим свой страх! – хлопая, прокричала группа. – Вместе мы победим свой страх! Вместе мы победим свой страх!

– Как вы? – взяв руку Тани, чтобы проверить ее пульс, спросил тренер.

– Уже в порядке, – прошептала Таня. – Прихожу в себя.

– Вот и славно, – тренер сел на свой стул и обвел присутствующих взглядом. – Кто следующий? Может быть, все-таки, вы, Лерочка?

– Я еще не готова, – вжав голову в плечи, пропищала Лерочка.

– Давайте, Лерочка, – настаивал тренер. – Вы уже пятое занятие не готовы. Пора. Или сегодня, или никогда. Давайте поддержим Лерочку и скажем ей…

– Вместе мы победим свой страх! Вместе мы победим свой страх! Вместе мы победим свой страх! – аплодируя Лерочке, прокричала группа.

– Итак! – строго глядя на Лерочку, сказал тренер.

– Ладно… – Лерочка с силой зажмурилась, потом открыла глаза и заговорила. – Меня зовут Лерочка и я боюсь… что мои клиенты заживо зажарятся в солярии, а я буду стоять рядом и от ужаса не смогу им помочь. Я оцепенею от ужаса, наблюдая, как валит черный дым из закрытого горизонтального солярия.

– Очень интересный страх, – одобрительно кивая, заметил тренер. – Вот видите, Лерочка, как это, оказывается, легко – рассказать о своем страхе.

– Это не тот страх, из-за которого я здесь, – возразила Лерочка. – Сгоревший клиент в солярии – это всего лишь прелюдия к моему основному страху.

– Какой сложный, многоуровневый у вас страх, – сказал тренер. – Так чего же вы боитесь больше, чем сгоревший в солярии клиент?

– Будет нестерпимо вонять сгоревшей человеческой плотью, а я не смогу даже крикнуть, чтобы позвать на помощь, – продолжила Лерочка. – Ведь мой рот… он… станет проявлением моего ужаса. По сути, это и есть мой основной страх. Даже ужас, а не страх. Понимаете, мой распахнутый от ужаса рот перестанет быть моим. Рот-ужас, ужас-рот. Как-то так. Распахиваясь все больше и больше, он постепенно начнет пожирать меня. Постепенно он станет размером с меня, сожрав меня полностью. Это произойдет за несколько дней. И никто не сможет мне помочь. Как-то так…

– Мне плохо, – сдавленным голосом проговорила Таня, только-только начавшая приходить в себя. – Меня тошнит. Кажется, кроме своего собственного страха, я сегодня приобрела еще один. В виде рта Лерочки, сожравшего ее плоть…

***

“Серж заглянул под лестницу и усмехнулся – это было бы чудом, если бы Николя оставил там ключ. Конечно, никакого ключа там не было. Там был… сложенный вдвое зеленоватый листок бумаги, приклеенный куском скотча к обратной стороне второй ступени.

“Остановись. Никто не виноват”

Кому был адресован этот короткий текст на маленьком клочке бумаги? Николя? Сержа вдруг озарило, что, если бы кто-то знал, что не Николя, не его подельники, а он, Серж, прочитает эту записку, то… она попала бы точно в цель. Она дала бы ответ на самый главный вопрос, мучивший Сержа в последнее время. Но кто мог знать, что он появится у этого дома? Кто-то следит за ним, да еще и просчитывает каждый его шаг?..”

*

Егор поднял голову. Что-то заставило его это сделать. Какое-то интуитивное чувство, будто за ним наблюдают. Может быть, этот человек у двери? Кажется, он зашел в вагон на той же станции, что и Егор, оставшись у двери, прислонившись к ней спиной. Да, он точно зашел вслед за Егором. Ведь его сложно спутать с кем-то другим. Голову украшает капюшон зеленой куртки, поверх капюшона – огромные черные наушники. Лица не видно за черным респиратором. Сейчас нет никакой эпидемии, зачем ему респиратор? Или он знает что-то, чего не знают другие? На глазах – очки в толстой коричневой оправе, немного затемненные, глаз почти не видно, вместо них – два темных пятна. Зашел, опустил голову, так и стоит всю дорогу, еле заметно покачиваясь, наверное, в такт музыке. На остановках нехотя делает шаг в сторону, пропуская людей. Иногда не отходит, вынуждая людей обходить его. Но никто не осмеливается сделать ему замечание, ведь этот человек – гигант, выше всех в вагоне на голову, и даже свободная куртка не может скрыть гору мышц под ней.

Егор снова уткнулся в книгу. Зачитавшись, он едва не пропустил свою станцию. Закинув книгу в портфель, он выскочил в дверь, столкнувшись с человеком в зеленой куртке. Потирая ушибленное плечо, Егор шел по переходам на станцию “Таганская кольцевая” и думал о человеке, с которым только что столкнулся. Он не чувствовал себя виноватым, напротив, он был зол на этого человека, который стоял в дверях, мешая остальным покинуть вагон. Егора всегда раздражали люди, которые мешали выходить из вагона метро. Бывает, двери открываются, а люди толпятся прямо перед тобой, словно не понимая, что нужно расступиться, и дать пассажирам выйти из вагона. Сам Егор так не поступал. Он всегда вставал в стороне от двери, чтобы не мешать людям выходить. Егор считал большими глупцами людей, которые стоят на пути, и не понимающих, что один маленький шаг в сторону может существенно облегчить жизнь всем. Один маленький шаг, а какой эффект.

На кольцевой линии Егор пропустил один переполненный поезд. Следующий подоспел спустя минуту, он был немного свободнее, и Егор смог протиснуться в самый первый вагон. В первом вагоне всегда чуть меньше людей, чем в остальных. Егор часто задумывался над этим вопросом – его интересовало, с какой это стати в первом вагоне всегда меньше людей, чем в остальных. В итоге, Егор пришел к выводу, что это из-за лени. Людям лень пройти несколько шагов вперед, чтобы ехать в более-менее комфортных условиях. Другой причины этого феномена Егор не видел. Сам же Егор не ленился. Он всегда шел в начало перрона, чтобы сесть в первый вагон.

Поезд тронулся и стал быстро набирать скорость. Изловчившись, Егор повернулся лицом к дверям, в которые только что вошел и увидел… того самого человека в зеленой куртке, с которым столкнулся несколько минут назад в первом поезде.

Он стоял у самых дверей, лицом к Егору. Без всяких сомнений, это был тот самый человек. Ведь он был на голову выше остальных. И плечи… У человека в зеленой куртке были такие широкие плечи, что можно было подумать, что там целых два человека. На его голове по-прежнему капюшон, поверх него – большие наушники, лицо скрывает респиратор, а глаз не видно из-за затемненных очков в коричневой оправе. Да, это был он – человек из первого поезда.

“Выходит, все это время он шел за мной по переходам, и влез в тот же самый вагон, что и я?”, – Егору стало не по себе от этой мысли. Он подумал, что этот человек не планировал выходить из вагона, раз Егор столкнулся с ним в тот момент, когда двери уже начали закрываться. Раз так, то этот человек выскочил из поезда в самый последний момент – вслед за Егором. Почему он это сделал? Неужели из-за того, что Егор задел его своим плечом? Это какой-то сумасшедший, решивший отомстить за случайное столкновение в переполненном метро? Конечно сумасшедший! Какой нормальный человек вырядится в эту идиотскую зеленую куртку, похожую на балахон, и напялит респиратор?!

Егор выходил на следующей станции – на “Курской”. Обычно здесь выходит очень много людей. Понадеявшись, что он сможет затеряться в толпе, и скрыться от человека в зеленой куртке, Егор немного приободрился. Поезд начал притормаживать, приближаясь к “Курской”.

– Вы выходите на “Курской”? – спросил Егор девушку, стоящую перед ним.

Девушка, не оборачиваясь, кивнула.

– А куда она денется, – сказал кто-то позади Егора. – Тут все выходят. Не просто выйдет, а вылетит, как пробка из бутылки шампанского. Девушка, вы пьете шампанское?

– Ага, особенно по утрам люблю, потом как-то работается легче, – под смех пассажиров, отреагировала девушка.

Поезд остановился. Люди стали выходить из вагона. Человек в зеленой куртке выскочил первым, Егор вышел спустя несколько секунд. Он огляделся по сторонам, но человека в зеленой куртке нигде не было. “Спрятался за одной из колонн”, – предположил Егор, делая в толпе спешащих к выходу людей хитрые маневры, похожие на ход конем, надеясь таким образом оторваться от человека в зеленой куртке. На эскалаторе Егор не остановился, он все время шел по ступенькам, и только в самом верху решил остановиться, чтобы отдышаться, потому что сил идти дальше уже не было. Он пересилил страх и посмотрел вниз. На эскалаторе человека в зеленой куртке не было.

“Я молодец – я все предусмотрел и смог оторваться”, – подбодрил себя Егор, но на душе все равно скребли кошки. Он все еще чувствовал опасность. Что-то неуловимое в облике человека в зеленой куртке напугало его, это “что-то” проникло в подсознание и засело тревожным маячком, заставляющим постоянно думать о своей безопасности. Что именно? Возможно, глаза. Эти темные пятна за стеклами очков были похожи на что угодно, только не на человеческие глаза.

Егор прошел через вестибюль, а у самого выхода резко свернул за колонну, присев на корточки и возясь со шнурками. На самом деле, со шнурками все было в порядке, просто Егор хотел еще раз убедиться, что человек в зеленой куртке его не преследует. Вестибюль на выходе постепенно опустел – все, кто приехал на поезде вместе с Егором, уже вышли на улицу, а следующий поезд только подошел. Даже два поезда. Сейчас в вестибюле появится целая толпа. Пора идти. Егор встал и прошел в первую дверь, попав в узкий тамбур, потом толкнул вторую дверь, ведущую на улицу.

Вторая дверь открылась на удивление легко – словно ее кто-то открыл снаружи. Так и было – оказывается, человек в зеленой куртке опередил Егора, и поджидал его здесь, на улице, прямо у двери. Все произошло мгновенно. Распахнув дверь перед Егором, человек в зеленой куртке придержал ее правой рукой, а левую отвел назад, словно вежливо пригласил Егора выйти. Нет, не для этого он отвел свою руку, толщиной с бревно. Он отвел руку для удара. Удар в солнечное сплетение был таким сильным, что у Егора сперло дыхание. Он согнулся пополам, не имея возможности ни вдохнуть, ни крикнуть. И убежать обратно в вестибюль у него тоже не было никакой возможности – человек схватил его за волосы, не позволяя сделать ни одного движения. Еще секунда, и человек в зеленой куртке, невнятно пробормотав какое-то проклятие, с силой закрыл тяжелую дверь. Удар двери пришелся прямо в шею, припечатав ее к медному косяку. Захрипев, Егор сполз на землю, а человек в зеленой куртке тут же исчез, шагнув за угол.

В вестибюле появились люди, приехавшие на следующих поездах и уже успевшие подняться по эскалатору.

– Вызовите дежурного! – визгливо крикнула женщина, обнаружив Егора, лежащего в дверях. – Тут человеку плохо!

*

– Мне не нужны его вещи! – рыдая, кричала молодая женщина, сбросив на пол коробку с мужскими вещами и портфелем. – Мне нужен Егор! Верните мне моего Егора! Вы же полиция! Вы обязаны вернуть мне моего Егора! Чем вы здесь вообще занимаетесь?! Верните его! Вы меня слышите?! Эй ты, майор, как там тебя! Скорин! Встань, и иди искать моего Егора!

Максим Скорин закрыл глаза, медленно считая в уме до десяти. За время работы следователем он научился прогнозировать дальнейшую судьбу людей по их реакции на известие о гибели родных. Самое опасное – это когда человек сразу замолкает. Не плачет, не кричит, не заламывает руки. Просто молчит, сосредоточенно слушая следователя. Молчание и сосредоточенность – верный признак того, что человек уже сегодня выкинет какую-то неприятную штуку. Напьется каких-то таблеток, или еще что сделает с собой. Таких Максим передавал на поруки их родственникам и друзьям, строго-настрого наказывая им не оставлять “сосредоточенного” наедине с самим собой ни на минуту.

Истерики… С ними чуть легче. Благоприятнее всего протекают “адекватные истерики”, так Максим называл их в своей собственной классификации. Человек все понимает, но не может остановиться. Рыдает, кричит, бьется. Но все понимает. Этот будет в порядке уже через час. Излил горе, и все. Завтра еще раз излил. Может быть, напьется. В общем – нервная система находит какие-то пути.

Вторая разновидность истерик в классификации Максима – “неадекватные истерики”. Именно это Максим сейчас и наблюдал в своем кабинете, сообщив супруге Егора Никанорова о его гибели. Людям с “неадекватной истерикой”, как правило, требовалась квалифицированная психиатрическая помощь. Обычно эти люди не наносили себе каких-то увечий, они просто переставали понимать, что происходит. Слабая нервная система отключалась от реальности, бросая этого человека во все тяжкие. Они могли уехать в другой город, и бродить там в полной прострации. Они шли на работу погибшего и требовали, чтобы его отпустили домой…

Досчитав до десяти, Максим открыл глаза, поднял трубку и набрал номер дежурного:

– Нам нужна скорая. Да, прямо сейчас.

Отправив несчастную женщину с бригадой скорой помощи, Максим собрал с пола вещи Егора и аккуратно сложил их в коробку.

– Это на хранение, – сказал он дежурному, отдавая ему коробку. – Неизвестно, когда жена убитого будет в состоянии забрать его вещи. Думаю, она надолго задержится в больнице.

– Убитого? – переспросил дежурный. – Разве это не несчастный случай? Я слышал, что этот человек поскользнулся на выходе из метро, упал, а дверь сломала ему шею. Двери в метро иногда открываются от сквозняка, а потом с такой силой закрываются, что удивительно, почему у нас так мало таких жертв, как этот несчастный. Неужели до сих пор не нашелся способ сделать двери в метро немного безопаснее?

– Ну хорошо, убитого дверью, назовем это так. Хотя, слишком много совпадений – он упал именно в дверном проеме, а дверь распахнулась от сквозняка именно в этот момент. И, закрывшись, попала Егору точно в шею. Три совпадения в одну секунду? Где это ты такое видел?

– В кино, – усмехнулся дежурный.

– То-то и оно, – сказал Максим.

Закрыв за дежурным дверь, Максим прошелся по кабинету, разминая ноги и обдумывая свои дальнейшие действия.

– Это что еще… – пробормотал Максим, заметив под столом потрепанную книжку. Он присел на корточки, взял книжку в руки и полистал ее. – “Бумеранг для Сержа”. Детектив. Вероятно, выпала из коробки с личными вещами Егора Никанорова. Бедняга, наверное, так и не узнал, чем закончилась эта книга…

Усевшись на кресло и махом «проглотив» десять страниц, Максим понял, что теперь эта книжка попадет в коробку с вещами Егора Никанорова только тогда, когда он доберется до ее последней строки и узнает судьбу главного героя по имени Серж.

*

“Серж припарковал свой “Пежо” на противоположной стороне улицы в ста метрах от дома Николя. Термос с крепким кофе был пуст наполовину, когда Серж увидел черный “Эскалэйд”, медленно проехавший мимо дома Николя. “Эскалэйд” двигался прямо на Сержа, из-за чего ему пришлось сползти по креслу вниз и завалиться набок, чтобы тот, кто сидел за рулем “Эскалэйда”, его не заметил. Серж услышал, как совсем рядом прошелестели низкопрофильные шины, потом увидел, как свет от фар на мгновения осветили салон его “Пежо”, потом снова услышал шелест шин. Он догадался, что “Эскалэйд” развернулся на перекрестке и поехал обратно. Шелест шин стих. Через несколько секунд Серж осторожно приподнялся, выглянув в лобовое стекло. “Эскалэйд” с выключенными фарами стоял напротив дома Николя. Вероятно, тот, кто сейчас сидел за рулем “Эскалэйда”, сейчас внимательно осматривал ночную улицу, освещенную фонарями. Прошло пять минут, потом водительская дверь “Эскалэйда” открылась, и из нее вышел человек в черном мешковатом спортивном костюме, с накинутым на голову капюшоном. Он постоял пару минут рядом с “Эскалэйдом”, глядя по сторонам, потом осторожно прикрыл дверь и подошел к дому Николя, на ходу доставая из кармана ключи. Мгновенно открыв два замка, он проник внутрь.

“Ни одной заминки”, – подумал Серж. – “Но ведь там очень темно. Несмотря на это, человек открыл замки очень быстро, словно делал это много раз. Неужели я наконец-то поймал самого Николя?”

Серж выскочил из машины, подбежал к дому Николя и нажал на дверную ручку.

“Ты нервничаешь, Николя, раз забыл закрыть за собой дверь”, – подумал Серж, проскользнув внутрь.

В полной темноте – на всех окнах висели плотно закрытые жалюзи, Серж на цыпочках обошел прихожую, столовую и гостиную. Никого. Со второго этажа донесся шорох. Серж прижался к стене, чтобы видеть всю винтовую лестницу, и медленно поднялся на второй этаж. Шорох доносился из дальней спальни. Человек в спортивном костюме стоял спиной к двери, зажав в зубах фонарик и возясь в шкафу-купе. Услышав, что в спальню кто-то вошел, человек застыл.

– Без глупостей! – сказал Серж, взводя курок. – Руки за спину!

Человек подчинился. Серж надел на него наручники и отошел на пару шагов назад.

– Повернись, – сказал Серж, включив свет и усевшись на бордовый бархатный пуф.

Человек медленно повернулся. Перед Сержем стояла молодая женщина, чью стройную фигуру скрывал объемный спортивный костюм. Серж вскочил и скинул с ее головы капюшон. Золотистые локоны рассыпались по ее плечам. Именно так это и выглядело, поэтому по-другому описать это не получится.

– Что за… Ты еще кто такая?! – воскликнул Серж.

– Хочу вас заверить, что я нахожусь здесь на абсолютно законных основаниях, но вот кто вы такой, и что вы делаете в этом доме? И отвечать на ваши вопросы я не намерена, пока не приедет полиция, – спокойно сказала женщина.

– Я и есть полиция, дорогуша, – усмехнулся Серж.

– Тогда я попрошу вас вызвать моего адвоката. Без него я не произнесу больше ни слова. Телефон в кармане куртки, можете сами набрать ему. И вам придется подержать телефон у моего уха, пока я буду с ним разговаривать, ведь мои руки в наручниках. Кстати, у вас есть ордер? Вы обязаны показать его мне.

Она говорила это таким уверенным, спокойным голосом, что Серж растерялся. Войдя в этот дом, он был уверен, что обнаружит здесь Николя – его главного подозреваемого по делу об ограблении банка. Он никак не мог предположить, что увидит здесь эту женщину. У него не было никакого ордера, ему просто нужно было поговорить с Николя. Просто поговорить, ведь к официальному расследованию дела об ограблении банка Серж не имел никакого отношения. Никто не знал, что полицейский в отставке Серж Мормун вот уже месяц ведет собственное расследование этого дела. Серж был уверен, что в полиции вообще не знали о существовании Николя. И вдруг эта женщина с золотистыми волосами… Серж смотрел на нее, и у него не было ни одной стоящей идеи, что ему теперь делать. Кроме одной – ему нельзя отпускать эту женщину…”

*

– Если в детективе вдруг появляется красивая женщина – в конце книги она обязательно погибнет, – Максим закинул книжку в верхний ящик стола, потянулся и посмотрел в окно. Несмотря на дневное время, на улице было темновато. Низкие серые тучи и моросящий дождик не вызывали у него никакого желания покидать этот теплый кабинет и тащиться на улицу. Максим усмехнулся – его интуиция не раз доставляла ему забот. Он мог бы завершить дело Егора Никанорова прямо в этом кабинете, написав несколько листов отчета под аккомпанемент радио “Монте-Карло” и выпив пару кружек ароматного кофе. Нет же, чертова интуиция опять не дает ему покоя. Опять заставляет встать, и идти на поиски того, о чем он сам пока не имел никакого представления.

Максим доехал до метро “Кузьминки” на машине, оставил ее на парковке перед торговым центром “Будапешт”, потом спустился в метро. Он проехал по всему маршруту, по которому ехал Егор Никаноров в день своей гибели, внося в записную книжку все камеры наблюдения, которые попадались ему на пути, подчеркивая те, которые могут помочь ему в дальнейшем. На станции “Курская” он прошелся по залу, потом поднялся по эскалатору в вестибюль. Камеры наблюдения были только в вестибюле, снаружи он их не обнаружил. Не было их так же и в узком тамбуре между дверьми выхода из метро. Не обращая внимания на недовольные взгляды пассажиров, которым Максим мешал выходить на улицу, он тщательно обследовал крайнюю левую внешнюю дверь, от удара которой погиб Егор Никаноров, несколько раз открыл и закрыл ее, потом вышел на улицу и понаблюдал, как она открывается от рук спешащих по делам людей и от сквозняка.

“Да нет, ну это глупости”, – подумал Максим, наблюдая за дверью. – “Ну не мог взрослый мужчина пасть жертвой столь нелепых совпадений – поскользнулся, упал, а в этот момент распахнутая сквозняком дверь сломала ему шею, придавив ее к косяку. Нет, нет и еще раз нет. Дверь не в одиночку расправилась с Егором. У этой двери был сообщник.”

Максим встал спиной к метро и посмотрел по сторонам.

“Допустим, это я помог двери убить Егора. Кудо бы я побежал после этого, чтобы поскорее скрыться? В торговый центр через площадь? Вряд-ли – к нему ведет надземный переход, это слишком долго. По прямой на Земляной Вал? Далековато. Сразу направо? Нет, там парковка, охранники, видеокамеры. Налево? Здесь в двух шагах вход на железнодорожный вокзал. Можно смешаться с людьми, выйти через другой выход. Да, если бы я убил Егора Никанорова, я бы попытался скрыться на вокзале.”

Максим зашел на вокзал, занес в блокнот все видеокамеры, потом побродил по площади между вокзалом, станцией метро и торговым центром, и поехал обратно.

На парковке перед торговым центром “Будапешт” было гораздо больше машин, чем пару часов назад. К машине Максима со стороны водительской двери совсем некстати прижался микроавтобус. Не испачкав одежды попасть за руль было невозможно. Максим заглянул в окно микроавтобуса. Ему повезло – водитель был внутри. Он спал, максимально откинув кресло и широко открыв рот. Максим постучал в окно, однако водитель не отреагировал. Максим постучал еще. Водитель зашевелился, почмокал губами и повернулся к Максиму спиной. Максим постучал громче. Водитель наконец-то проснулся. Он приподнял голову, тревожно посмотрел по сторонам, потом увидел в окне Максима, помотал головой, стряхивая остатки сна, и на несколько сантиметров опустил стекло.

– Чего? – недовольно спросил он у Максима, после чего продолжительно зевнул, показав золотые коронки.

– Прижал мою тачку, за руль не могу попасть, сдай назад, – сказал Максим.

– Бляха-муха, да там места-то! – возмутился водитель микроавтобуса. – Зачем разбудил?!

– Сдай назад, говорю, – сказал Максим. – Мне там не пролезть. Или мне придется изъять твою колымагу.

– Ишь ты! А ты кто такой, чтобы мою тачку изи… изъи… мать твою, забирать?

Максим показал удостоверение.

– Так бы сразу и сказал! – водитель мигом поднял спинку кресла и завел двигатель. – Кстати, я не просто так твою тачку прижал. Я ее от угона спас.

– Да ладно? – не поверил Максим.

– Ага, когда я подъехал, крутился возле нее один. Странный такой тип. Здоровый, под два метра ростом, широкий, как шкаф, в капюшоне, в маске, такой, знаешь, от гриппа…

– Медицинской, – подсказал Максим.

– Ага, в ней. И в темных очках. Подозрительный тип. Я мимо еду, смотрю, он то к водительской двери пристроится, то к пассажирской. Ну я и припарковался рядом, да поплотнее, думаю, если он – хозяин тачки, то попросит отъехать, а если с недобрыми намерениями – свалит.

– Свалил?

– А ты сам как думаешь? – спросил водитель, сдавая назад.

– Я думаю, что ты врешь, – усмехнулся Максим, садясь за руль.

*

– Вот что тебе опять неймется? Опять это твое шило в заднице? – поинтересовался Николаев.

– Я называю это интуицией, – сказал Максим.

– Интуиция, бл… Шило и есть шило! Записи с десятка камер? Зачем тебе это надо? Парня просто придавило дверью, зачем все усложнять?

– Владислав Иванович, нужно, – твердо сказал Максим.

– С тобой спорить – себе дороже! Держи! Ну смотри, если впустую, – поставив размашистую подпись, Николаев отдал лист Максиму.

– Никак нет, даю сто процентов, что не впустую. Ну… девяносто девять, – выскакивая из кабинета, сказал Максим. – Окей, девяносто пять.

– Я тебе покажу девяносто пять! – донеслось из кабинета.

*

– Вот он опять – на Таганской кольцевой, – Максим постучал по монитору. – Идет прямо за Егором. Давай, Алексей, теперь запись с камер на Курской. Уверен, что и там мы увидим этого громилу.

Алексей сменил флэшку, прокрутил запись до 8.30, и нажал на enter. Из подошедшего поезда выплыла целая толпа людей. Кто-то шел к переходу в центре зала, кто-то к эскалатору на выход. Егора среди первой волны людей видно не было. Максим вдруг вскочил со стула:

– Вот он! Притормози-ка!

Алексей нажал на паузу

– Увеличь этого, в респираторе, – Максим ткнул пальцем в рослого человека, возвышающемся над людьми на целую голову. – И сделай скан.

– Замаскировался профессионально, – заметил Алексей, разглядывая отсканированную фотографию человека в респираторе. – Капюшон, респиратор, очки. Но Егора рядом не видно. В “Кузьминках” и на “Таганской кольцевой” этот тип шел за в шаге от Егора, здесь же он просто идет на выход.

– Давай, крути дальше. А ведь он не просто идет, Алексей, он очень торопится, – сказал Максим. – Смотри, люди отлетают от него, как кегли в боулинге. Крепкий чувак. А вот и наш Егор.

– Что это с ним? – Алексей подался к монитору. – Его как будто шатает.

– Предположу, что не только мы заметили, что за Егором следят. В то утро это заметил и сам Егор. Шарахаясь в толпе из стороны в сторону, он таким образом пытается оторваться. Наивный. Даже не догадывается, что его преследователь сейчас несется к выходу впереди него. Давай теперь вестибюль на выходе из метро.

Алексей поставил новую флэшку.

– Вот он, – Максим ткнул пальцем в человека в капюшоне и респираторе. – Бежит к выходу. Сейчас появится и Егор. Ага, вот и он. Все еще думает, что угроза позади – присел, возится со шнурками, оглядывается. Все. Сейчас Егор пойдет к выходу, где в дверях его встретит этот великан в респираторе, который придавит его дверью.

– Последние мгновения жизни, – вздохнул Алексей.

– Поэтично, – сказал Максим. – И трагично. Теперь давай камеры с вокзала.

– Как вы догадались, что дело здесь нечисто? – спросил Алексей, меняя флэшку. – В отделении все были уверены, что это несчастный случай.

– Интуиция, Алексей, интуиция, – сказал Максим. – И врожденное недоверие к совпадениям.

– Вот и наш парень! – воскликнул Алексей. – Как вы и предполагали, скрылся в здании вокзала.

– Это не он, – покачал головой Максим. – Просто парень в куртке и очках. Видишь? – скинул капюшон, ни от кого не прячется. Ни респиратора, ни очков. И рост, Алексей. Обрати внимание на его рост.

– А-а-а, точно. Этот действительно маловат. И в плечах узковат.

– Ну а наш куда мог деться? В торговый центр подался? – Максим побарабанил пальцами по столу. – Не верится мне что-то. Я был уверен, что он побежит на вокзал – гораздо ближе, да и людей полно, всегда можно затеряться.

– Там за углом станции метро есть еще одна лазейка – вход в подземный переход. Он располагается между метро и вокзалом, войти в него можно через эти торговые павильоны, – Алексей ткнул ручкой в монитор. – Переход очень длинный, проходит под железнодорожными путями до Нижнего Сусального переулка. Я на всякий случай взял записи из этого перехода. Там полно потолочных видеокамер. Ставить?

– Ставь конечно! Как же я мог забыть про этот переход! – воскликнул Максим.

– Как же такое возможно? – спросил Алексей, когда они просмотрели все записи из подземного перехода. – Наш громила вошел в подземный переход, но не вышел из него? Он что, испарился?

– Снял очки и капюшон, скинул куртку, или что там у него. Или вывернул куртку наизнанку, знаешь, есть такие куртки, двусторонние – была однотонная, вывернул, стала в клеточку. В такой толпе сделать это можно запросто, даже не торопясь, зашел вон за тот киоск, к примеру, и спокойно все провернул. Видишь, там нет видеокамер, такой уютный закуток, слепая зона. Делай, что хочешь. Потом влился в толпу, и все – из перехода вышел совсем другой человек.

– А рост? Телосложение? – спросил Алексей. – Наш парень казался просто великаном в толпе людей. А из перехода не вышел ни один великан.

– Он что-то придумал заранее, чтобы казаться великаном. И чтобы потом его не могли узнать на записях с камер наблюдения. Возможно, что-то надул под курткой и капюшоном, потом сдул, не знаю. Меня другое интересует…

– Зачем этот человек убил Егора Никанорова?

– Совершенно верно, Алексей. Ведь, судя по всему, этот человек долго и тщательно готовился к этому преступлению. Рассчитал все до секунды. Отточил все движения. Продумал пути отхода.

– Но не учел, что за дело возьмется наш Максим Андреевич, – подняв указательный палец, заметил Алексей. – Человек с интуицией!

– Или с шилом в заднице, по мнению многих моих коллег, – усмехнулся Максим. – И босса.

*

“Ну и сколько еще ждать? – помешав ложечкой в чашке с кофе, спросила Мари. – Вы же видите, что Николя не пришел. Николя не такой дурак, как вы думаете.

– Ждать будете столько, сколько я вам скажу, – закуривая сигарету, сказал Серж.

– В более абсурдной ситуации я еще не бывала. Вообще-то, за этим столиком только один нарушитель закона. И это вы. Вы незаконно проникли в частный дом и захватили меня в заложницы. Вы не можете диктовать мне условия. Особенно здесь, на этой площади, на виду у сотен людей. Я могу прямо сейчас встать и уйти. Вы же не сумасшедший? Вы же не станете палить в меня на глазах у сотен людей?