Текст книги "Прибытие на Марс"

– Вполне, – Алик молча шел за Ковалевским по узенькому коридору в ту сторону, откуда доносились звуки голосов.

– Да, вот еще что, – на сей раз Ковалевский внимательно посмотрел на Алика, наклонившись к нему. Голос его принял заговорщицкие интонации, упав до шепота: – В команде есть представители как мужского, так и женского пола. – Подмигнув, он добавил: – Причем разного возраста.

На секунду возникла пауза.

– Да я не против, – Алик старался хоть здесь как-то вставить необходимую реплику.

– Я имею в виду, что правила межпланетных экспедиций запрещают интимные отношения во время выполнения контракта, – Ковалевский вдруг стал серьёзнее. – Алексей, вы еще молоды, а в производственных контрактах, где вы принимали участие, руководители нередко пренебрегают правилами. Они считают, что дополнительная физическая и эмоциональная стимуляция ускоряет выполнение работы и улучшает качество. Предупреждаю сразу: мы идем не в парк и не на целую вечность. У меня есть задача, поставленная мистером Ридлоком, есть определенное время, отведенное на выполнение поставленной задачи, и есть список правил, гарантирующих вашу безопасность и порядок выполнения работы. Другое меня не волнует. Вопросы есть?

– Всё в порядке. Я знаю галактический кодекс, пункт двадцать три.

– Вот и славно, – Ковалевский остановился у герметичной двери с номером семь. Проделав несколько манипуляций с сенсорной панелью возле входа, он заставил герметичную переборку издать глухой шипящий звук и уползти влево, тем самым открывая взору Алексея небольшое, но просторное помещение, в котором находились все остальные члены экспедиции.

Как только Алик, легко подталкиваемый в спину Ковалевским, вошел в помещение кают-компании, первое, на что он обратил свое внимание, был резкий запах сигаретного дыма и крепкого кофе. Алик, никогда не пробовавший сигарет или сигар и мало общавшийся с заправскими курильщиками, уже успел отвыкнуть от такого количества табачного аромата. Ему даже хотелось зажать нос руками, а лицо так и рвалось состроить какую-нибудь гримасу. Только в самый последний момент ему удалось выдавить из себя страдальческую улыбку.

– Смотрите, новый герой объявился, – прозвучал женский голос, который, как выяснилось позже, принадлежал молодой девушке, носившей имя Серин.

Замечание Серин сразу же стало эпицентром всеобщего внимания. Тут же в воздух поднялись пластмассовые кружки, от которых шел бодрящий аромат только что заваренного черного кофе. Судя по поднятым вверх чашкам, в кают-компании находилось около пятнадцати человек. Основная масса людей сидела в небольших, но уютных пластиковых креслах вокруг большого белого стола, в центре которого стояла кофеварка с банками кофе рядом, а по краям стола лежало несколько пачек сигарет различных марок. Еще на столе были глубокие пластмассовые тарелки, внутри которых лежало печенье и конфеты. Также в помещении кают-компании имелся небольшой игральный автомат и широкопанельный голографический терминал с трехмерным проектором. Остальных трех человек привлек к себе как раз голографический терминал, объемный проектор которого транслировал проходящий за тысячу километров футбольный матч за первенство планеты. Зрелище было довольно интересным, особенно когда команда-фаворит забивала очередной гол в ворота соперника.

Алику хватило пары минут, чтобы осмотреть помещение. Дальнейшее изучение кают-компании было прервано несколькими протянутыми руками, на которые он ответил рукопожатием. Тут же перед ним предстала молоденькая девушка миниатюрного телосложения с коротко постриженными волосами ярко рыжего цвета.

– Привет, красавчик, – в её руках дымилась только что зажженная сигарета, и от проницательных серых глаз девушки не укрылось, что губы Алексея слегка кривились: он явно отрицательно относился к курению и к курильщикам.

– Меня зовут Серин, – решив подразнить Алика, девушка шумно выдохнула ему в лицо небольшое облачко дыма, вызвав у того кашель. Алик уже готов был сказать что-то язвительное, как вдруг почувствовал на своем плече чью-то тяжелую руку.

– Перестань, Серин. Я тоже не очень хорошо переношу запах табака, – это сказал стоявший рядом с Аликом широкоплечий афроамериканец с ослепительной белой улыбкой, веселыми карими глазами и совершенно лысой головой. – Джереми Айронс, геолог, – протянул он мощную и сильную руку, открыв свою широкую ладонь для крепкого дружеского рукопожатия.

– Алик… То есть Алексей. Алексей Дролов, инженер-гидротехник, – только и смог произнести Алик в ответ на теплый приём, оказанный ему новым коллегой. Но никто не обратил внимания на ту гамму чувств, которая захватила на тот момент Алексея. Отсутствие жизненного опыта давало о себе знать с первых же минут встречи с Ковалевским. Ответственный за всё куратор, проведший немало лет в подобных экспедициях, казался скорее другом, нежели суровым надсмотрщиком, отмечавшим каждую неудачную фразу и поступок сотрудника, что могло грозить негативными строчками в личной характеристике и уменьшением заработной платы; да и остальные участники экспедиции были настроены дружелюбно; к тому же это было первое путешествие на настоящем межгалактическом звездолете – впечатлений для первого дня было даже чересчур много. Многое Алексею казалось необычным и странным, да еще этот забытый табачный запах – и он захотел, чтобы всё поскорей закончилось. Но от грустных мыслей Алика отвлекла чашка с горячим крепким черным кофе, которую протягивала ему тонкая миниатюрная девичья ручка.

– Большое спасибо, – поблагодарил он уже без тени стеснения дружески смотревшую на него Серин. Алику не требовалось большого труда, чтобы определить возраст еще совсем юной девчушки. Ей было около двадцати – всего на четыре года меньше, чем Алексею. Легкость поведения и манера общения в такой не совсем привычной для девушки её возраста компании выдавали её любопытство и охоту познавать всё новое. Она, казалось, даже не замечала того, что находится не в учебной аудитории, а в настоящем звездолете и что всего через пару недель разница между ней и родным ей миром будет составлять миллиарды километров холодного космического пространства. Для неё предстоящая экспедиция была лишь еще одной непрочитанной главой в увлекательной книжке под названием «Энциклопедия». Алик уважал таких людей. Потому что он сам являлся таким.

Глоток ароматного черного кофе быстро привел мысли Алика в порядок и прогнал прочь сомнения и дурные мысли.

Неожиданно Ковалевский громко хлопнул в ладоши, чем заслужил внимание всех присутствующих. Все как один вмиг прекратили разговоры и внимательно следили за каждым словом куратора.

– Спасибо, – Ковалевский искренне высказал слово благодарности, так как понимал, что это вызвано не только субординацией в связи с правилами галактического кодекса. Похоже, его вежливость и деликатность, а также умение вовремя отпустить какую-нибудь шутку соискали ему большие симпатии и уважение членов команды. Однако куратор не собирался просто так стоять и смотреть на восемнадцать пар глаз, держащих его в поле зрения.

– Вам всем уже известно моя имя – Ковалевский Лев Егорович, – сказал он, после чего последовала непродолжительная пауза, словно это куратор студенческой группы выступал на учебном семинаре и, делая непродолжительные паузы, давал возможность своим слушателям записать полученную информацию. Но вместо стандартного для учебного процесса молчания аудитория иронически заулыбалась – все уже с ним, похоже, были знакомы.

– Как вы знаете, нам предстоит неопасная, но интересная научная задача по исследованию новой планеты. В данной экспедиции я являюсь куратором нашей исследовательской группы и представляю интересы мистера Альфреда Джорджа Ридлока. Срок исследований составляет три месяца, включая время прилета и отбытия. Средний размер гонорара достигает двухсот тысяч кредитов. В состав группы включены дополнительные охранные и медицинские кадры в лице Басама Гоя и Линды Сименс.

Из сидящих за столом поднялись двое: светловолосый мужчина небольшого роста и женщина лет сорока с длинными волосами пепельного цвета.

– Среди нас находится также андроид, чьё кодовое имя можно перевести как Штерн. – И тут всеобщее внимание переключилось на сидящего в конце стола субъекта, облаченного в синтетический комбинезон. Небольшого роста, стандартной человеческой комплекции с неприметной наружностью и лицом мужчины среднего возраста. Когда он поднял вверх свою тонкую руку и скривил губы в улыбке, кают-компания наполнилась дружным хохотом и аплодисментами. Хлопали все, включая Ковалевского.

– Ко мне есть какие-нибудь вопросы или возражения? – прозвучал последний вопрос Ковалевского. Ответом ему послужила тишина.

– Замечательно, – с еще большим энтузиазмом продолжил куратор, – Объявляю пятнадцатиминутный отдых, а затем всем быть в своих креслах в полной готовности к старту. Через полчаса отправляемся.

Полет звездолета длился вот уже целых два часа с того момента, когда было получено подтверждение разрешения на взлет. Алик, равно как и все остальные, занял свое место в кресле под номером сто три и еще до старта включил стоящий перед ним маленький дисплей бортового компьютера. Крохотный плоский экран отчетливо показывал всю необходимую информацию о состоянии двигателей, системы жизнеобеспечения и работе всех остальных, не менее важных систем корабля. После взлета, который продолжался около тридцати минут, нарушений никаких не было, однако в какой-то момент скорость корабля резко увеличилась с такой силой, что Алика буквально вдавило в кресло, а в груди перехватило дыхание.

«Телепортация», – промелькнуло в голове Алексея.

Так всегда бывает при резком старте на корабле из космоса. «Довольно мерзкое ощущение», – сразу вспоминались слова одного из преподавателей астрофизики в Академии. К несчастью, Алик не мог узнать об эмоциональном и физическом состоянии других членов команды – кресло было достаточно глубоким, чтобы уменьшить угол обзора, – но с уверенностью мог сказать, что лучше всего сейчас Штерну – предел прочности его конструкции был рассчитан на более высокие перегрузки. Однако неприятные ощущения прошли после первых шестидесяти минут полета. Даже все еще слегка болевшие ребра и легкие уже делали размеренные глубокие вдохи и выдохи. Но появилась другая причина для размышлений – шестьдесят минут нахождения в поле телепортации: какой же является конечная остановка?

Размышления по поводу курса корабля и воспоминания лекций по астрономии были прерваны неожиданным толчком в грудь. Со стороны это выглядело так, будто воздух вокруг стал твердым и ударил всей своей массой. На какой-то миг Алику показалось, что он теряет сознание и сейчас снова увидит перед собой доброго доктора Арни и услышит его знаменитое: «Так, принц, просыпайся». Но мечты остались мечтами, а кошмарные ощущения сменились настоящим кошмаром – звездолет совершал посадку. Судя по тому, как трясло корпус звездолета, можно было угадать, что корабль вошел в плотные слои атмосферы, а ощущение того, что твой желудок резко опускается вниз, говорило о том, что снижение происходит с достаточно большой скоростью на двигателях вертикального взлета.

Наконец всё! Голова догнала упавший практически на пол желудок, а всё вокруг угрожающе затряслось с такой силой, будто корпус звездолета сейчас разорвет на части. «Догоняющий Солнце» совершил посадку.

Первое, что хотелось сделать Алику после того, как были ослаблены ремни безопасности – это зажать голову руками и избавиться от тошноты, тисками сжимавшей желудок. Только привычка часто отходить после различных физических потрясений помогла Алексею справиться с тошнотой. А вот другим членам команды подобный подвиг удалось совершить не всем – с разных сторон доносились стоны и рвотные спазмы.

Через пятнадцать минут все понемногу начали приходить в себя. Вот показалась лысая голова Джереми Айронса, он самый первый встал на ноги, и поэтому его мощная фигура гордо возвышалась над ровными рядами летных кресел. Алику удалось услышать голосок юной Серин, сопровождаемый писклявым женским смехом. Еще одна удачная, но не к месту шутка Ковалевского – похоже, этому было всё нипочём. Единственное, что нарушило царившую атмосферу страдания, было сообщение, раздавшееся из динамика:

– Поздравляю, коллеги. Полет прошел успешно. – Алик мысленно обругал себя за свою несообразительность. Как он мог не сообразить, кто будет пилотировать звездолет до места назначения? Голос, раздававшийся из динамиков, хоть и был искажен, но однозначно выдавал синтетическую речь – голос принадлежал Штерну. – Все системы корабля работают нормально. Пункт назначения достигнут. Показания жизнеобеспеченности за бортом корабля нормальные: температура двадцать пять градусов по Цельсию, газовый состав атмосферы пригоден для дыхания. Желаю удачи.

«Спасибо», – только и мог мысленно ответить Алик на странное для робота завершение речи. Такого можно было ожидать от Ковалевского, но никак не от робота. Но сил спорить и выяснять всё равно не осталось.

Аккуратно приняв вертикальное положение, Алик осторожно направился к выходу на нижнюю палубу – хотелось взглянуть на состав атмосферы самому, безо всяких приборов и сообщений. По дороге его догнала женщина с длинными пепельными волосами. Линда Сименс – имя всплыло в голове само по себе. Алик посмотрел на её неплохую фигуру, изгибы которой так изящно были подчеркнуты светло-зеленым комбинезоном.

Шлюзовая дверь, ведущая в просторы неизвестной планеты, с громким шипением открылась. И тут же пепельноволосая спутница, которая была рядом последние пятнадцать минут, сделала замечание:

– Между прочим, – по голосу Алексей понял, что, оказывается, это ёе писклявый голос достиг его уха после посадки, – это я должна давать разрешение на выход. Я выполняю функции врача в этой экспедиции.

Алик многозначительно посмотрел на неё снизу вверх – между ними была небольшая разница в росте – и уставшим голосом произнес:

– Пилот и бортовой компьютер дали положительную характеристику здешней атмосферы. Правило двадцать один, параграф два.

– В первый раз на высадке? – прозвучал прямой вопрос Линды, заставивший Алика немного подумать над своими словами. А вдруг он что-то пропустил? А, может, он нарушил условия карантина, и теперь все заразятся смертельным вирусом? Ответа Алик не знал. Да и не переживал по этому поводу – ведь он всего лишь техник, а не врач.

– Верно, – что еще можно было сказать опытному астронавту? – А что? Я что-то не так сделал?

И снова писклявый смех достиг его ушей.

– Не переживайте, – все еще смеясь, говорила она, – Все новички стараются первыми ступить туда, куда не ступала нога человека.

Алик только застенчиво улыбнулся, отходя в сторону и пропуская даму вперед. Линда тут же воспользовалась этим проявлением доброй воли или уважением к слабому полу – называйте это, как хотите, – но её стройные изящные ножки в одно мгновение перешагнули порог входной двери. Но перед самым выходом она еще раз задержалась, фигурно изогнула спину, показывая всю свою грацию, и показала Алику язык. Что поделать с женщиной в такой ситуации, она тоже была своего рода новичком в межгалактических экспедициях и тоже хотела быть первой!

Обидно было только то, что все хитрости и уловки Линды оказались напрасны – Ковалевский в компании десяти человек уже стоял на черной как ночь почве и любовался темно-красным небом, по которому часто проскакивали какие-то синие блики наподобие молний. Алексей сразу же раскрыл тайну столь быстрого выхода на поверхность: двери грузового отсека – любимое развлечение Ковалевского.

С первых же минут высадки на неизвестную планету, координаты которой ни Ковалевский, ни Штерн так никому и не сообщили, внимание членов команды привлекла необычная природа и ландшафт поверхности. Черная, как ночь, почва, которую в хаотическом порядке покрывала различная растительность темно-красного или желтого цветов, приятно заполняла простор. Розоватое небо со светящимися мерцаниями, которые, словно горизонтальные молнии, пробивали далекое небесное пространство – вот та картина, которая предстала перед исследователями. Все смотрели с удивлением на небо, его странные молнии и полное отсутствие звёзд. Последняя особенность сильно заинтересовала людей. Теоретик вступил в спор с астрофизиком по поводу состава атмосферы и вопроса о существовании «Солнца» в данной звездной системе. Постепенно к ним подключились врачи и микробиологи, указывая на какие-то свойства здешних растений. Казалось, что все находились в шоке от увиденного пейзажа. Все, кроме как всегда бодрого и веселого куратора группы – Льва Ковалевского. Еще, правда, невозмутимым оставался Штерн, он как раз занимался выводом транспорта из грузового отсека корабля. Но ведь он был робот, а у них отсутствие эмоций – свойство, а не странность.

Оставался только Ковалевский.

– Что это за планета? – послышался голос Серин.

– А что? – на этот раз куратор не был так добр и учтив, как обычно. – Не нравится? Поздно. Если хотите уйти, надо было решать раньше. Когда была возможность.

Всех поразила резкость и сухость ответа. Один Алексей почувствовал себя странно: он оказался прав, чуя подвох с самого начала. Не бывает добрых кураторов. Куратор должен быть злым, иначе другие перестанут работать и сорвут весь рабочий график.

«Неужели наш маршал сейчас покажет своё настоящее лицо?» – Алик с интересом наблюдал за беседой Ковалевского с командой.

– А кто вам дал координаты? Вы здесь раньше были? – опять Серин задавала глупые, но интересные вопросы. Всё-таки, несмотря на довольно взрослый возраст, она была еще ребенком. Глупым, но обладавшим знаниями всех энциклопедий. Её вопрос даже Ковалевского заставил улыбнуться.

– Нет, Серин, – странно, теперь куратор снова стал мягким. Похоже, он понял, что бесполезно срывать злобу на непричастных людях. – Я здесь, как и все вы, в первый раз. Меня тоже нанял Ридлок. Дал карту этого места с координатами нашей научной базы, выделил этот звездолет и дал Штерна в помощники. – На мгновение Ковалевский согнулся пополам, а из его горла вырвался глухой хрип. Было видно, что с ним было что-то не в порядке. И это не укрылось от внимания членов группы. Из последних сил, кряхтя и отплевываясь, он заставил себя продолжить: – Штерн запустил вездеход. Все внутрь. Десять минут на сборы. База находится в сорока двух километрах к северу от нас.

После последних слов, которые явно давались уже немолодому исследователю с большим трудом, Ковалевский осел на влажную и черную как ночь землю неизвестной планеты, подняв при этом небольшое облако влажных брызг. Первым, кто раньше всех оказался рядом с больным, оказался доктор, которого звали Гай Зайцев. Секунду спустя все члены команды обступили куратора, образовав полукруг. Начало экспедиции явно было не из лучших. Алик тоже оказался вместе с остальными вокруг Ковалевского. Его взгляд был прикован к молниеносным действиям врачей, которые буквально в полевых условиях пытались привести пострадавшего в чувство. Как это ни было противно Алексею в тот момент, но он вспомнил своего старого друга Арнольда Бауэра. Наверное, он тоже, вот так, каждый раз ведет игру с неизвестным, ставкой в которой является чужая жизнь. Но самое главное сейчас было то, что Ковалевский был еще жив и даже сквозь болезнь продолжал отпускать свои шутки.

– В вездеход его, – прогремел громкий и властный голос Штерна, который уже нес в руке носилки и небольшой белый чемоданчик. – Гай, Линда, подготовьте его к транспортировке. Через тридцать минут мы прибудем в помещения научной базы. Там есть всё необходимое для врача. Здесь мы Льву не поможем. Остальным собрать свои вещи и через пятнадцать минут быть в кабине вездехода.

Только после того, как Штерн показался с носилками у всех перед глазами, люди увидели в трех метрах от них большую и грозную гусеничную машину, над кабиной которой ярко горело шесть ярко голубых фар.

Но расходиться никто не спешил: все ждали, пока опытные врачи скажут своё последнее слово.

– У него сломано три ребра, – тут же сообщил всей команде Гай, стараясь как можно скорее вернуть людей к их прямым обязанностям. – Нам лучше поторопиться со сборами. Льву нужна медицинская помощь и отдых, иначе его состояние может стать хуже.

Линда, уже приготовившая раненого Ковалевского к транспортировке, дала четкое указание Штерну отнести носилки с раненым в салон вездехода. Только после того, как синтетический человек своими тонкими, но очень сильными руками осторожно поднял на носилках пострадавшего, члены команды вернулись на борт «Догоняющего Солнце», чтобы взять свои вещи.

Несмотря на различный возрастной состав группы, действия людей были четкими и организованными. И уже через тринадцать минут все члены экспедиции наслаждались недолгой поездкой по занесенному черной, как ночь, землей взлетному полю. Алик сел в вездеход одним из последних, и поэтому ему досталось место возле боковой двери, у окна. Чудесный вид открывался на вырисовывавшийся на темно-красном фоне светло-серый силуэт звездного корабля. Алику еще никогда не доводилось наблюдать такого странного, зловещего, но красивого пейзажа. Не менее яркие впечатления оставлял звездный корабль, бортовой компьютер которого, подчиняясь заранее заложенному алгоритму, самостоятельно закрыл все шлюзовые двери, ведущие в его внутренние отсеки. У любопытствующего Алика было такое ощущение, что «Догоняющий Солнце» сейчас оторвется от поверхности планеты и отправится в обратный путь в Солнечную Систему. Вместо этого звездолет лишь невысоко поднялся в воздух, подняв за собой небольшое облако черной как ночь земли. Затем последовал глухой удар, с силой вогнавший нижнюю часть корпуса звездолета в мягкие и теплые верхние слои грунта.

– Процесс подготовки к режиму спячки, – Алик услышал слева от себя старческий голос, – Сейчас сложатся все коммуникационные антенны и анализаторы, а верхняя часть корпуса закроется специальными титановыми листами, образуя нечто вроде конуса.

Действительно, пожилой человек не ошибся, компьютерные системы звездолета выполнили все описанные им действия в строго указанном порядке. Издалека это напоминало строительство гигантской пирамиды в три этапа. Удивительное зрелище! «Даже в Академии об этом не рассказывали», – радостно подумал Алексей. И опять первые впечатления вместе с радостью познания породили в нем также чувство стыда за свои еще очень скромные знания.

– Это моё первое путешествие на звездолете за пределы Солнечной Системы, – чтобы не казаться совсем мальчиком на экскурсии в музее космонавтики, Алик поспешил представить оправдательные доводы в свою пользу. Он ожидал часто в таких случаях насмешливых улыбок или саркастических высказываний со стороны сверстников. Что поделать, надо же когда-то набираться опыта.

– Не волнуйся, это моё пятнадцатое путешествие за пределы нашего родного Солнца. Но я каждый раз как школьник смотрю на эти огромные звездные громадины и не перестаю удивляться той легкости, с которой пара электронных микросхем проделывает за минуты то, на что у людей ушли бы годы.

Только теперь Алик обратил внимание на то, что его пара глаз далеко не единственная, которой были интересны дальнейшие действия охранных систем «Догоняющего Солнце».

– Как в Древнем Египте, – этот голосок узнавался сразу. Юная Серин даже негромко хлопнула в ладоши, когда на конечной стадии трансформации звездолета, на верхней части корпуса, показался маленький сигнальный фонарь, несколько раз коротко и ярко вспыхнувший.

Похоже, Штерн немного ошибся, говоря о времени прибытия на базу. По оценкам Алексея, вездеходу потребовалось никак не меньше часа для того, чтобы добраться до территории исследовательской базы.

Наконец плавно двигающаяся машина, издалека напоминавшая большую гусеницу, остановилась. Поразило всех то, что после остановки сначала вокруг стало темно, а потом также внезапно в окна вездехода ударил яркий свет.

– Добро пожаловать в свой новый дом на последующие три месяца, – с небольшой долей иронии, насколько это позволяли синтетические голосовые связки, Штерн пригласил всех ознакомиться с помещениями исследовательской базы. На выходе из длинного транспортного средства синтетический человек встречал всех с довольной улыбкой на лице и хозяйским видом.

Не составило большого труда понять, что вездеход на последней минуте своей поездки проехал внутрь большого гаража – этим и объяснялись странные световые явления. Больше всего поразила величина гаражного помещения, она оказалась не такой большой, как все того ожидали. В ней могла поместиться только одна машина, подобная той, что привезла людей от звездолета к базе.

Ближе к дальней стенке находилось две пары больших герметических дверей, каждая из которых вела в жилые и рабочие помещения исследовательской базы. Алик тут же вспомнил свои странные сны, в которых ему уже доводилось видеть подобные места. Он даже был уверен, что жилые помещения располагаются в северной части строения. Также ему казалось, что территория исследовательского комплекса, да, именно комплекса, была намного больше, чем казалось на первый взгляд.

Его ощущения его не подвели. Алик невольно улыбнулся, когда услышал, как Штерн объяснял Линде и Гаю маршрут к медицинской лаборатории, которая, как выяснилось, находилась на нижних этажах комплекса. «Странно, откуда я это могу знать», – несколько раз всплывала мысль в голове Алексея. Алик, конечно, помнил наизусть каждый из тех снов, в которых он в облике какого-то Сари Триза обследовал подобные строения. Странно было, что все события во снах имеют хотя бы небольшое отношение к окружавшей его действительности. Еще будучи мальчишкой, Алик слышал и читал много всяких вещей про толкования снов и предсказания будущего, которое делалось на основе воспоминаний людей о своих снах. Может, и ему стоит попробовать как-нибудь на досуге? Но тут же трезвый ум инженера, опирающийся на строгие доказательства и язык формул, отверг эти дурацкие идеи о толковании снов. Мало ли что могло присниться во сне? А совпадения могут быть случайностью либо его голова играет с ним злую шутку, не в силах придти в себя после межзвездной телепортации. И тут же вопросы о странностях снов и случайных совпадениях отпали сами собой – как только в памяти вновь неожиданно всплыли картины недавнего прибытия. Странная планета в неизвестной звездной системе и без каких-либо координат или астрономических навигационных точек, типа больших созвездий или некоторых звезд. Ничего этого здесь, увы, не было по причине отсутствия звезд на довольно необычном небосклоне. Нужно будет обо всем узнать у куратора, или, на худой конец, у пилота. Последний вариант был самым худшим – Алик понимал, что синтетические люди не особо разговорчивы, так как являются всего лишь запрограммированной машиной, целью которой является выполнение поставленной перед ними задачи.

Алексей продолжал молча идти по северной части верхних этажей комплекса. Бодро шагая по коридору, Алексей в своих раздумьях даже не заметил, как проскочил мимо небольшой герметичной двери с цифровой панелью и маленьким биосканером, на которой были нарисованы двойка и ноль. Цифра двадцать. Что-то заставило Алексея притормозить: ему вспомнился его приход на борт звездолета. Куратор говорил, что в экспедиции всего двадцать человек, включая Ковалевского и Штерна. А последним, двадцатым, пришел именно Алексей, чуть не опоздав по непонятной причине. Двадцать – его порядковый номер в этой группе, а согласно галактическому кодексу, номера служебных апартаментов соответствуют порядковому номеру в группе. Комната номер двадцать – его комната. Алик на сей раз точно знал, что не ошибается – так как действовал согласно утвержденным правилам галактического кодекса. Он приложил руку к биосканеру – тот лишь жалобно пискнул, и на дисплее загорелся зеленый свет: путь был свободен. Что ж, даже компьютерная система его признала. Однако на всякий случай Алик решил посмотреть на реакцию контрольной панели.

– Добро пожаловать в свою новую квартиру, – тихо проговорил Алик, глядя на дверь, открывающуюся под действиями его пальцев, которые просто набрали команду «открыть» на контрольной панели. Двери с шипением открылись, испустив небольшое облачко азота.

– Химическая защита – это уже интересно, – теперь ему действительно хотелось подольше остаться в этом комплексе. Насколько помнил Алик своё прошлое место работы, там таких мер дополнительной безопасности не было предусмотрено. Да и размер жилого помещения, представшего Алику, впечатлял. Вместо маленьких кают без удобств и душа, что обычно предлагают на орбитальной станции, здесь жилое помещение представляло собой немалых размеров комнату, обставленную мебелью. Алик очень хотел выяснить, куда ведут боковые двери, но услышал множество шагов за спиной: это остальные члены команды распределялись по комнатам. Быстро бросив свой чемоданчик на стоявшее в углу комнаты кресло, Алексей поспешно вышел в коридор и направился в медицинские лаборатории. По пути он встретил семерых человек, среди которых не было Линды и Гая – значит, дела Ковалевского не так хороши, как показалось сначала. А ведь он как куратор группы обязан был всё знать или хотя бы указать точный источник информации.

Уже не думая об изгибах многочисленных коридоров и своих снах, Алик через несколько минут добежал до дверей медицинской лаборатории, где Гай и Линда должны были обследовать Ковалевского. Когда двойная герметичная дверь медицинской лаборатории открылась, Алик увидел двенадцать человек, включая Штерна, стоявших возле неподвижно лежащего на медицинском столе Ковалевского. Но, несмотря на всю сложность ситуации, настроение у людей не было печальным, это означало, что здоровье Ковалевского уже пошло на поправку. В общем-то, о том, что жизнь куратора вне опасности, узнали все еще возле звездолета, но три сломанных ребра за короткий промежуток времени – это было действительно странно.

– Что вы здесь все столпились?! – раздраженно выкрикнул Гай, явно от излишней усталости и перенапряжения. Его красная физиономия, перекошенная от чувства гнева, заставила обступавших его людей мигом отойти на несколько шагов. – Вам же сказали, что нет ничего серьёзного, у Ковалевского перелом трех ребер в правой части грудной клетки. Кожа и мягкие ткани не задеты. Линда и я только что закончили операцию по соединению реберных костей. Мы ему дали обезболивающее и снотворное. Завтра он уже сможет спокойно выйти отсюда, а через два дня загрузит вас работой. Вам теперь всё ясно?