Текст книги "Американцы и все остальные: Истоки и смысл внешней политики США"

Реконструкция юга и «индейские войны» как попытка переизобретения нации

Радикальная реконструкция Юга, последовавшая за Гражданской войной, началась с полной ликвидации рабства и предоставления черным американцам гражданских прав. XIV поправка к конституции, принятая в 1868 году, признала всех людей, рожденных на территории США, гражданами США и штата их проживания.

Выборы в штатах Юга, проведенные под контролем федеральных войск, привели к появлению черных американцев в легислатурах штатов и даже в сенате США. Кровопролитие отменило довоенные расколы – теперь перед американским обществом встала задача интеграции черного населения в состав единой нации. Однако эта политика вызвала упорное сопротивление южан, формирование ку-клукс-клана и других расистских организаций, развязавших террор против черных активистов и северян, приехавших на Юг для проведения Реконструкции. «Рабство мертво, негры нет. В этом наше несчастье» – выразила популярное мнение газета The Cincinnati Enquirer[78]78
  Hixson W. L. The Myth of American Diplomacy: National Identity and U. S. Foreign Policy. New Haven: Yale University Press, 2008. P. 84.


[Закрыть].

Включение афроамериканцев в американскую политическую нацию закрыло навсегда проекты переселения бывших рабов в другие страны. Правда, многие американцы все еще не понимали, как устроить совместное проживание людей разных рас. Президент Улисс Грант пытался в 1869 году аннексировать Доминиканскую Республику, имея в виду – как одну из причин – возможность переселения туда афроамериканцев из южных штатов, где их преследовал ку-клукс-клан. Предполагалось, что в Санто-Доминго (аннексированном Соединенными Штатами) черные американцы смогут жить вместе с людьми собственной расы, но при этом оставаться гражданами США.

Президент также надеялся, что угроза потери дешевой рабочей силы снизит уровень насилия со стороны белых расистов на Юге. Его оппоненты считали возможным обойтись без аннексии, если афроамериканцы, недовольные жизнью на старом Юге, переселятся на запад, например в Канзас и Оклахому. Переселение оставалось для американцев важным способом решения проблем конфликтного соседства[79]79
  McFeely W. S. Grant: A Biography. New York: W. W. Norton & Company, 1982. Pр. 337, 350.


[Закрыть].

Революционное переосмысление американской нации повлекло за собой другой шаг: в том же 1868 году, когда в конституции появилась гарантия гражданства всем, кто рожден на территории США, президент Улисс Грант объявил о новой политике по отношению к индейцам. Во время Гражданской войны федеральное правительство закрепило за Днем благодарения статус официального праздника, напоминавшего о том, как индейцы спасли отцов-пилигримов, поделившись с ними пищей. Это решение выглядело как шаг по направлению к интеграции индейцев.

Однако послевоенная политика оказалась более суровой. Удивительным образом текст XIV поправки на индейцев не распространялся. С точки зрения американских государственных деятелей, прежде чем включить индейцев в состав американской нации, их требовалось цивилизовать. Коренных американцев предполагалось переселить на специально выделенные участки земли, а правительственных чиновников по индейским делам заменить по рекомендации церквей на религиозных деятелей. Им поручалась задача надзора над федеральными структурами, занимавшимися индейскими делами, и распространения христианства среди коренных американцев.

Особенно активно в эту работу включились квакеры, которые участвовали в борьбе против рабства, а после окончания Гражданской войны поставили своей целью интеграцию в американское общество в равной степени бывших рабов и индейцев. В 1871 году конгресс США перестал признавать индейские племена суверенными нациями, с которыми США могли заключать договоры. Соединенные Штаты начали переход к ассимиляции индейцев с перспективой включения и их в новый, послевоенный проект американской нации.

Попытки переселить индейцев, а также воспрепятствовать им кочевать по Великим равнинам вскоре привели к обострению отношений. Дело осложнилось тем, что еще в ходе Гражданской войны Авраам Линкольн принял два решения, которые современник тех событий Карл Маркс не зря назвал революционными. Первым была отмена рабства, а вторым – акт о гомстедах, открывший для тысяч людей возможность приобретения земли на западе США. Конечно же, это были земли индейских племен. Так Гражданская война плавно перешла в два продолжительных конфликта: юг страны подвергался Реконструкции при помощи федеральных войск и чиновников с севера, а на западе в самую горячую фазу вошли войны с индейцами.

Кавалерия США преследует индейцев, 1876 год. Литография. 1899 год

Войны с коренными американцами вспыхивали постоянно начиная с XVII века, однако именно сражения на Великих равнинах во второй половине XIX века стали наиболее кровопролитными. Они же завершили вытеснение индейцев в резервации и превращение некогда самостоятельных народов в получателей государственного довольствия. Среди самых известных войн этого периода – война с народом сиу в 1876–1881 годах, в ходе которой американская армия потерпела поражение у Литтл Бигхорна (в этой битве погиб знаменитый кавалерийский командир Джордж Кастер). Память об этом сражении сохранилась в американской культуре, но в итоге все же организованная армия взяла верх.

Именно к этому периоду относится разговор генерала Филиппа Шеридана с вождем команчей по имени Тосави Серебряная Брошь. Индеец якобы сказал американцу: «Моя – хороший индеец», – на что получил ответ: «Хороших индейцев я видел только мертвых». Фраза «хороший индеец – мертвый индеец» стала популярным маркером отношения белых к коренным американцам, хотя среди офицеров американской армии были и те, кто относился к индейцам с сочувствием[80]80
  Коззенс П. И будет рыдать земля: Как у индейцев отняли Америку. – М.: Альпина нон-фикшн, 2022.


[Закрыть].

Важнейшим фактором победы белых стало истребление бизонов (буффало) на Великих равнинах – основного источника существования индейских племен. Тем не менее к концу 1870-х годов американское общество пришло к выводу, что политика, начатая Грантом, оказалась провальной, приведя лишь к самым кровавым войнам за всю историю отношений с индейцами. В 1877 году следующий президент США Резерфорд Хейс начал менять политику в отношении индейцев, а в 1882 году религиозные организации утратили доступ к управлению. Попытка насильственного включения индейцев в американскую нацию потерпела крах.

Гражданская война, перешедшая в новый кризис американской идентичности, не располагала к ведению глобальной внешней политики. Однако окончание войны вдохнуло новую энергию в тех государственных деятелей, кто конструировал континентальное будущее Соединенных Штатов. Уильям Генри Сьюард, государственный секретарь в кабинетах Линкольна и его преемника Эндрю Джонсона, обеспечивший покупку Русской Америки, имел весьма обширные планы. Выступая в Бостоне в 1867 году, он заявил: «Дайте мне еще пятьдесят, сорок, тридцать лет жизни, и я обеспечу вам владение Американским континентом и контроль над миром»[81]81
  Bailey T. A. A Diplomatic History of the American People. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1980. P. 358.


[Закрыть]. И все же на ближайшие три десятилетия американская нация сосредоточилась на переосмыслении себя.

Поблекшая республиканская модель

Гражданская война нанесла жестокий удар по привлекательности американской модели в мире. Кровопролитные сражения, а затем и убийство президента Линкольна (это был первый убитый президент) подрывали не только веру американцев в свою избранность, но и желание других народов следовать примеру США.

Политика других держав по отношению к Соединенным Штатам в тот период основывалась на использовании возможностей, возникших в результате ослабления североамериканского государства, в то время как общественное мнение либеральной Европы поддерживало отмену рабства, осуждало братоубийство и в целом не могло продолжать считать заокеанскую республику привлекательной моделью для собственного развития. Именно в 1860-е годы в Италии и Германии политические движения, выступавшие за объединение стран «снизу», по республиканскому образцу, проиграли монархическим проектам, поддерживавшим объединение «сверху».

Европейские страны и соседи по континенту по-разному восприняли американскую Гражданскую войну и вызванные ею перемены. Каждый народ реагировал на новости из США, исходя из собственной повестки дня, и внимание фокусировалось на разном. Так, чиновники и жители Российской империи, переживавшей начало эпохи Великих реформ и буквально только что, в 1861 году, избавившейся от крепостного права, видели в событиях за океаном аналогичный кризис, проходящий в более жестком варианте. Кроме того, восстание в Польше в 1863 году дало повод для отправки за океан русской эскадры, которая таким образом вышла в открытый океан и была готова к крейсерству в случае вмешательства Англии на стороне поляков и повторения Крымской войны. Но одновременно визит русских кораблей в гавань Нью-Йорка стал демонстрацией поддержки Россией Севера. Симпатии русских, выражавшиеся в прессе и в официальных бумагах, были почти всецело на стороне Севера, а крепостники не осмеливались громко высказывать альтернативную точку зрения.

«Крайности сходятся». Карикатура из английского Punch на сближение России и США в годы Гражданской войны. Линкольн и Александр I пожимают друг другу руки, а за спиной у каждого страдают народы (у Линкольна – южане, у Александра – поляки)

Мы, однако, знаем по меньшей мере один такой случай. Душеприказчик Серафима Саровского помещик Н. Мотовилов в апреле 1866 года подал докладную записку Александру II, в которой сообщал, что Серафим (умерший в 1833 году, но не раз потом являвшийся Мотовилову) объявил ему 1 апреля 1865 года, за две недели до гибели американского президента от рук заговорщиков, что «Господу и Божией Матери неугодны обиды Линкольна и североамериканцев Южных Штатов рабовладельцев. А потому на образе Божией Матери Радость всех Радостей, имевшей по тому повелению его, батюшки отца Серафима, послаться президенту Южных, а именно рабовладельческих Штатов, велено было скрепить подписью: „На всепогибель Линкольна“»[82]82
  Мотовилов Н. А. Докладная записка императору Александру II от 15 апреля 1866 года // Серафимо-Дивеевские предания. Житие. Воспоминания. Письма. Церковные торжества. – М.: Паломник, 2001. – С. 433.


[Закрыть]. Так недовольство русских помещиков отменой крепостного права выражалось в форме отсылки к американскому опыту.

Эпоха российско-американской дружбы, сопровождавшейся тесным сотрудничеством в технологической области (строительством железных дорог, пароходов, телеграфа, производством оружия) и взаимной поддержкой в годы Крымской войны и Гражданской войны в США, увенчалась покупкой в 1867 году Соединенными Штатами Аляски у российского правительства. В Санкт-Петербурге в то время возобладала точка зрения Морского министерства, не видевшего путей эффективной защиты удаленной территории в случае крупного конфликта с Великобританией, и Министерства финансов, считавшего содержание Русской Америки убыточным (вопреки расчетам, предоставленным Российско-американской компанией). Для Вашингтона эта покупка стала первым приобретением земли, не прилегавшей к границам страны (в американском конгрессе многие выступали против покупки Аляски, и ходили упорные слухи, что русский посол Эдуард Стёкль потратил значительную сумму на подкуп сенаторов для ратификации договора). Американские противники этой сделки отмечали отсутствие на этих территориях новых избирателей: страну они понимали как сообщество людей, а не землю.

Английское общество смотрело на США под другим углом. После 1863 года английские газеты и британские политики описывали события в Северной Америке как аналогичные подавлению Россией восстания в Польше, и потому сочувствие южанам, несмотря на антирабовладельческие настроения англичан, было довольно распространено. К этому сочувствию добавлялись привычные для дипломатии Лондона приемы по выстраиванию баланса на континенте, которые на протяжении предшествующего века успешно работали в Европе: появление на месте одной сильной державы двух создавало бы такой баланс и в Америке. Только недвусмысленный отказ России от посредничества в войне между Севером и Югом и осознание большого риска от вмешательства в междоусобный конфликт удержали Великобританию от резких дипломатических шагов.

Французские, испанские, итальянские и немецкие либералы, повсеместно вытесненные в оппозицию и в эмиграцию после поражения революций 1848–1849 годов, увидели в Гражданской войне в США проекцию собственного противостояния консервативным правительствам. Они поддерживали Линкольна в пику официальной позиции своих стран и рассматривали победу Севера как знак надежды на возвращение либерального курса.

Франция, которой в это время правил Наполеон III, увидела в Гражданской войне в США шанс на возвращение французского влияния на Северо-Американский континент. Поводом к совместной военной интервенции Испании, Англии и Франции послужило объявление Мексикой в июне 1861 года моратория на выплаты по ее иностранным обязательствам. Вскоре, однако, Англия и Испания отказались от продолжения экспедиции, и французская армия стала главной силой, поддерживавшей Максимилиана Габсбурга в качестве императора Мексиканской империи, провозглашенной в 1864 году.

В то время как французы опирались на консерваторов и монархистов среди мексиканцев, федеральное правительство США официально поддерживало либералов, сторонников республики. Когда Гражданская война завершилась победой Севера, а французское правительство было вынуждено отозвать войска в связи с европейскими осложнениями, существовать Мексиканской империи оставалось недолго. Война закончилась победой республиканцев под руководством Бенито Хуареса и казнью Максимилиана в 1867 году.

От ценностного конфликта к разочарованию в ценностях

2 июля 1881 года президент Джеймс Гарфилд был ранен Чарльзом Гито и скончался через два месяца плохого лечения. Убийца президента решился на такой шаг после того, как президент и государственный секретарь отказались назначить его консулом в Париже или Вене. Шестнадцатью годами ранее президент Линкольн был убит заговорщиками-южанами на исходе кровопролитной Гражданской войны. Теперь президент стал жертвой неудачливого претендента на должность. Это событие увенчало целую эпоху разочарований американцев в собственной политической системе и тех идеалах, которые Соединенные Штаты несли миру.

Есть два варианта того, что мы называем «кризисом идентичности». Война за независимость и Гражданская война показывают нам примеры кризиса, в котором столкнулись разные понимания того, что значит «быть американцем»; выбрать доминирующий ответ оказалось невозможно без кровопролития. Другой вариант кризиса был вызван разочарованием в результате серии политических неудач и скандалов в том представлении о себе, которое утвердилось на предыдущих этапах. Именно такой кризис идентичности переживали американцы к концу 1870-х годов.

Репутация администрации Улисса Гранта (1869–1877) была подмочена коррупционными скандалами – за годы его президентства в семи министерствах вскрывались различные схемы личного обогащения и подкупа чиновников. Сбор налогов, спекуляции золотом, железнодорожные преференции, акцизы на виски – казалось, ни одна сфера государственной деятельности не избежала коррупции. И хотя лично Гранту не ставилось в вину участие в этих схемах, а вменялось только излишнее доверие к подчиненным и военный стиль управления, авторитет исполнительной власти к концу его президентства упал до опасной черты.

На исходе президентства Гранта сильный удар по вере в демократию нанесли выборы 1876 года, когда республиканский кандидат Р. Хейс в ходе подсчета голосов проигрывал демократу С. Тилдену двадцать голосов выборщиков (Тилдену не хватало одного голоса для победы). Результаты выборов в трех южных (традиционно демократических) штатах были оспорены, и решение передано в созданную конгрессом комиссию, за сутки до дня инаугурации отдавшую все спорные голоса республиканцу Хейсу.

Карта результатов выборов 1876 года. Видны три южных штата (Южная Каролина, Флорида и Луизиана), результаты которых (после задержки в подсчете) определили победу республиканца Хейса

Условием, на котором демократы согласились принять этот вердикт, было немедленное завершение Реконструкции Юга. Первым же указом новый президент распорядился вернуть федеральные войска в южных столицах в казармы, а бывшим мятежным штатам было возвращено самоуправление. Всем было очевидно, что республиканские политики Севера пришли к новому компромиссу с элитами Юга, где немедленно к власти вернулась белая олигархия, очень быстро установившая систему расовой сегрегации, законы Джима Кроу и практику судов Линча над черными.

Политическая система США, по общему убеждению, не справилась со множественными кризисами. Вашингтон погряз в коррупции, Запад тонул в кровопролитных индейских войнах, а политический и социальный откат, выразившийся в возвращении к правлению белых в штатах Юга, заставил задуматься, ради чего погибли сотни тысяч американцев.

Глава 5
От «позолоченного века» к прогрессивной эпохе: как американцы вышли из кризиса

Нас называют нацией изобретателей. И это так. Мы все еще могли бы претендовать на этот титул и прилагающиеся к нему почести, если бы остановились на первом нашем изобретении, а именно на человеческой свободе.

МАРК ТВЕН (1890)

Выход из кризиса идентичности американцы нашли в экономических успехах, переосмыслении истоков американской демократии и конструировании Других, оттеняющих американское лидерство. На роль главного, конституирующего Другого в этот период выдвинулась Российская империя. Бурный рост экономики позволил Соединенным Штатам встать на путь империалистической экспансии, которая, однако, была вписана в привычный дискурс распространения свободы. Когда же слов этого дискурса не хватало, для объяснения целей американской дипломатии в ход шла главная внешнеполитическая разработка XIX века – доктрина Монро, значение которой было обновлено и расширено.

Война с Испанией завершилась установлением контроля над Кубой и Филиппинами, что, в свою очередь, привело к появлению новых внутренних Других. Вкупе с массовой иммиграцией в США, возобновившейся после окончания Гражданской войны, это привело к первым попыткам законодательно ограничить въезд – пока для уроженцев Китая. Расцвет расовой теории подвел «научную» базу под различные проявления расизма.

Ощущение мощи

Последние два десятилетия XIX века американское общество искало ответы на вопрос о нерадостных итогах предыдущего периода – и новые основания для гордости. Эти поиски шли в нескольких направлениях. Политическая система, приведшая к гражданской войне, не давала повода ею гордиться. Зато американцы этой эпохи были свидетелями очень быстрого экономического роста страны и успешного завершения континентальной экспансии: трудно давшаяся победа над индейскими племенами в 1880-е годы сняла последние препятствия для освоения континента.

Экономическая мощь и территориальная экспансия и оказались в центре политических усилий по выходу из кризиса. Представления, будто «в успехе проявляется благословение Господне», характерные для протестантского мировоззрения, облегчали задачу уравнивания материальных достижений с утверждением моральной правоты[83]83
  Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. – М.: Прогресс, 1990. – С. 259.


[Закрыть]. В то же время распространение идей социал-дарвинизма позволяло подвести «научную» базу под идею о лидирующей роли американцев в мире (как самого «приспособленного» народа) и одновременно оправдать расистские практики, распространенные на американском Юге и Западе и подрывавшие уверенность американцев в своей правоте и привлекательность американского примера для других стран.

Очевидные успехи можно было увидеть в быстром развитии промышленности и внедрении в жизнь новых изобретений и технологий. В 1869 году было закончено строительство первой Трансконтинентальной железной дороги, связавшей Калифорнию с освоенным ранее востоком страны и ускорившей заселение Великих равнин белыми переселенцами. В 1870-е годы были изобретены телефон, фонограф и лампочка накаливания, в 1880-е построен Бруклинский мост в Нью-Йорке и первые небоскребы. В эти же десятилетия были созданы несколько компаний, которым суждено будет стать лидерами не только американского, но и мирового бизнеса, такие как Standard Oil Дж. Рокфеллера или «Стальной трест» Дж. П. Моргана. На авансцену американского общества выдвинулись сверхбогатые предприниматели («бароны-разбойники», как окрестила их критически настроенная пресса) и изобретатели, труды которых быстро меняли облик страны.

Постер с объявлением об открытии первой трансконтинентальной железной дороги. 1869 год

В соответствии с духом эпохи прежнее религиозное объяснение американского лидерства надо было подкрепить авторитетом науки. На статус передовой науки в тот период претендовала расовая теория, а в объяснении социальных феноменов наиболее популярным стал социал-дарвинизм, применявший теорию естественного отбора к человеческому обществу. Сам Чарльз Дарвин дал повод американцам поверить такому объяснению.

В 1871 году вышла в свет книга Дарвина «Происхождение человека и половой отбор», в которой великий естествоиспытатель предложил объяснение успехов Америки: «По-видимому, много справедливого в мнении, что изумительное процветание Соединенных Штатов, равно как и характер тамошнего населения, представляют следствия естественного отбора, потому что наиболее энергичные, предприимчивые и смелые люди всех частей Европы выселялись в продолжение последних десяти или двенадцати поколений в эту обширную страну и преуспевали здесь наилучшим образом»[84]84
  Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор // Дарвин Ч. Сочинения. Т. 5. – М.: Изд-во Академии наук СССР, 1953. – С. 253.


[Закрыть].

Эти слова многократно цитировались американскими публицистами последних десятилетий XIX века. Отсылка к социал-дарвинизму стала одним из важных способов объяснения успехов американской экономики, появления мультимиллионеров и распространения расовой сегрегации.

Быстрое развитие промышленности в последней трети столетия лишь частично примиряло американцев с действительностью. Марк Твен назвал это время «позолоченным веком» – под внешними успехами страны скрывалось сомнение в прочности общества. Американцы нуждались в переосмыслении представлений о собственной нации. Внутренние расколы требовали установления новых границ сообщества и поиска внешних скреп для сохранения национального единства, а сомнения в собственной роли мирового лидера нуждались в подтверждении этой роли на мировой арене.