Текст книги "Династическая политика императора Константина Великого"

§ 2. Второе поколение тетрархов и принцип династизма

Диоклетиан отрекся от власти 1 мая 305 года[194]194
  Kienast D. Op. cit. S. 267.


[Закрыть]. Четкого понимания причин отречения у исследователей, опирающихся на противоречивые данные нарративной традиции, – нет[195]195
  Leadbetter B. Galerius… P. 135–140.


[Закрыть], однако синхронизированное с отречением Диоклетиана отречение Максимиана Геркулия придает этому шагу характер определенной закономерности. Очевидно, что императорская коллегия, по задумке Диоклетиана, должна была подвергаться ротации. Античная традиция хвалит Диоклетиана за этот жест[196]196
  Об этом: Гиббон Э. Указ. соч. Т. 1. С. 568–569; Князький И. О. Император Диоклетиан и заказ античного мира. СПб., 2010. С. 111–112.


[Закрыть], который был новым для истории римских императоров. Однако каково было влияние этого жеста на созданную им коллегию; как «хор» императоров функционировал без своего руководителя?

С уходом Диоклетиана и, как следствие, Максимиана Геркулия их места заняли цезари – Констанций Хлор и Галерий, на прежнее место которых, в свою очередь, были выбраны новые лица. Ближайший к описываемым событиям автор, информирующий нас о процессе выработки этого решения, – Лактанций, который представляет вниманию читателя доверительную беседу Диоклетиана и Галерия незадолго до отречения первого. В уста Диоклетиану автор вкладывает слова: «Необходимо, чтобы [цезарями] были провозглашены их (т. е. Максимиана Геркулия и Констанция Хлора) сыновья (т. е. Максенций и Константин)» (De mort. pers. 18.8). Однако под давлением Галерия выбор падает на протеже Галерия – Флавия Севера, которого Диоклетиан в указанном диалоге характеризует как «танцора и пьяницу» (De mort. pers. 18.12), и Максимина Дазу[197]197
  Лактанций называет имя этого персонажа как Daia; эта форма широко принята в исследовательской среде: Seeck O. Daia // PWRE. Bd. IV/8. Sp. 1986–1990; PLRE. Vol. I. P. 579: Galerius Valerius Maximinus Daia. К. Макей, однако, в своей небольшой заметке весьма убедительно доказывает ошибочность передачи этого варварского имени и отстаивает форму Daza: Mackay C. S. Lactantius and the Succesion of Diocletian // Classical Philology. 1999. Vol. 94. № 2. P. 207–209. Принимаем эту форму, тем более что она широко распространена в русскоязычной литературе: Сергеев В. С. Указ. соч. Ч. II. С. 668; Шабага И. Ю. Славься, император! С. 88.


[Закрыть], «свойственника» Галерия (De mort. pers. 18.14), которого сам Лактанций называет «молодым полуварваром» (De mort. pers. 18.13), «вышедшим от скота, из лесов» (De mort. pers. 19.6).

Исследователю следует воспринимать беседу двух императоров, красочно описанную Лактанцием в лицах, с осторожностью, так как сама по себе форма диалога должна подразумевать, что автор либо в точности передавал то, что лично услышал, либо прибег к литературным средствам[198]198
  Еще Гиббон считал этот диалог литературным вымыслом: Гиббон Э. Указ. соч. Т. 1. С. 586, 629, примеч. 4; Буркхардт Я. Указ. соч. С. 39.


[Закрыть]. Предполагать первое невозможно по той причине, что доверительная беседа на высшем уровне столь большого значения вряд ли могла стать достоянием придворного преподавателя риторики. Не лишним будет отметить, что и объединение Максенция и Константина в пару (как потенциальных наследников) характерно для концепции Лактанция по противопоставлению этих личностей[199]199
  О противостоянии Константина и Максенция: Тюленев В. М. Лактанций… С. 168; Шабага И. Ю. Константин и Максенций… С. 178–179.


[Закрыть], которое прослеживается через весь его труд. Никакой другой источник не подтверждает это гипотетическое намерение Диоклетиана. Некоторой зацепкой может быть ситуация с браками двух императорских сыновей. Известно, что Максенций был женат на дочери Галерия, Валерии Максимилле[200]200
  PLRE. Vol. I. P. 576: Valeria Maximilla 2. Время их брака неизвестно, но Лактанций уже применительно к 304–305 гг. называет Максенция зятем Галерия (De mort. pers. 18.9).


[Закрыть]. Что касается Константина, то, прославляя в панегирике его женитьбу на Фаусте, дочери Максимиана Геркулия, в 307 году анонимный оратор сообщает о факте их помолвки чуть ли не в детстве[201]201
  Панегирист сообщает, что факт помолвки зафиксирован на картине, представленной в Аквилейском дворце, которой он, однако не видел, но о которой слышал (ut audio – Pan. Lat. 6.6.2). Пересказ сюжета картины, о которой автор знает понаслышке, вызывает сомнения в правдивости сообщаемых им сведений.


[Закрыть] (Pan. Lat. 6.6.2). Однако в целом это может восприниматься как определенная попытка «зацементировать»[202]202
  Leadbetter B. Galerius… P. 67.


[Закрыть] связи между участниками императорской коллегии на текущий момент – без выдвижения сыновей в дальнейшей перспективе. Помолвка Константина и вовсе вызывает сомнение, так как до 307 года никаких сведений[203]203
  В 350-е гг., произнося панегирик в честь своего кузена Констанция II, Юлиан отметит, что брак его родителей (Константина и Фаусты) был согласован между Максимианом Геркулием, отцом невесты, и Констанцием Хлором, отцом жениха (Iul., Orat. I.7 d). Однако это свидетельство, очевидно, позднее. К тому же следует учитывать, что Юлиан обращался к Констанцию, для которого факт статусной помолвки брака его родителей мог иметь важную роль. Т. Д. Барнс считает помолвку анахронизмом: Barnes T. D. Constantine: Dynasty. P. 56. Я. В. Дрейверс остроумно замечает, что в случае помолвки оскорбительными по отношению к невесте (Фаусте) и тестю (Максимиану Геркулию) выглядят отношения, в которых Константин состоял до брака и от которых имел сына Криспа: Drijvers J. W. Flavia Maxima Fausta. P. 502.


[Закрыть] о ней нет. Слабое упоминание Максенция в панегирике 289 года и полное отсутствие упоминаний о Константине на официальном уровне[204]204
  Кольб скептически оценивает шансы Константина получить императорский титул ввиду его «незаконного» происхождения: Kolb F. Op. cit. S. 139. Однако еще Моммзен подчеркнул, что никто из тетрархов не относился к Константину как к «нежданному гостю», а само понятие «незаконности» в отношении императорских детей не может быть применено в силу господства императора над правом: Моммзен Т. Указ. соч. С. 489.


[Закрыть] только убеждают нас в том, что после формирования тетрархиальной коллегии эти императорские сыновья оказались несколько за пределами императорских линий.

Гораздо важнее обратить внимание на то обстоятельство, что цезарями становятся протеже Галерия[205]205
  Можно согласиться с мнением Гиббона и, опять же, Моммзена, которые считали, что решение о выборе новых цезарей было отдано на откуп Галерию: Гиббон Э. Указ. соч. Т. I. С. 586–587; Моммзен Т Указ. соч. С. 488–489.


[Закрыть], один из которых был его родственником: Лактанций говорит о свойстве Галерия и Максимина Дазы (т. е. родстве через брак), Аврелий Виктор считает второго сыном сестры первого (De caes. 40.1). В этом проявляется некоторая деградация тетрархии Диоклетиана: в коллегию, основанную на согласии, вносится кровнородственный элемент.

Полный состав новой императорской коллегии демонстрирует эпиграфический источник – надпись из терм Диоклетиана в Риме (CIL VI.1130 = ILS 646). Отрекшиеся Диоклетиан и Максимиан Геркулий названы здесь «старшими (seniores) августами, отцами августов и цезарей»; затем указаны «господа наши Констанций и Максимиан (т. е. Галерий. – И. М) непобедимые августы, [[Север]][206]206
  Имя стерто, так как император Флавий Север был предан «проклятию памяти».


[Закрыть] и Максимин знатнейшие цезари». Надпись эта указывает формальное старшинство Констанция Хлора в рамках правящей коллегии тетрархов[207]207
  Это старшинство подтверждает и Евсевий (Vita Const. I.18). Моммзен полагал, что причиной формального старшинства Констанция была возможность обособления Галлии, где он правил: Моммзен Т. Указ. соч. С. 488–489. К. Сазерленд считает, что старшинство Констанция восходит еще к 293 году, так как его провозглашение состоялось раньше (с разницей в несколько месяцев), чем провозглашения Галерия: Sutherland C. H. V. Op. cit. P. 9. Рассмотрим этот момент в своем месте.


[Закрыть]. Однако как проявил себя Констанций при перераспределении власти в мае 305 года? Источники первой половины IV века (Евсевий, Праксагор, Аноним Валезия) не фиксируют никакой его активности по этому поводу; лишь у Евтропия сообщается, что сфера влияния Констанция включала «Галлию, Италию и Африку», однако он, «довольный достоинством августа, отказался от заботы по управлению Италией и Африкой» (Brev. X.1.1–2). Эти слова следует понимать в том смысле, что с титулом августа Констанций Хлор получал полный контроль над западом Римской империи, однако предпочел остаться в Галлии, где он и находился с 293 года. Источники не фиксируют его пребывания в Африке ни до, ни после 305 года[208]208
  Хронология деятельности Констанция Хлора: Kienast D. Op. cit. S. 280.


[Закрыть]; что касается Италии, то Аноним Валезия прямо указывает на ее нахождение под контролем Севера (Origo 2.4), что подтверждает и Зосим (Hist. Nov. II.8.1). Таким образом, сообщение Евтропия заслуживает доверия. Итак, Констанций, как кажется на первый взгляд, обнаружил удивительную пассивность, которую, в принципе, можно было бы объяснить его верностью системе Диоклетиана. Однако уже через год, 25 июля 306 года, при поддержке армии умирающего (или уже умершего) Констанция императором будет провозглашен его сын, Константин.

Провозглашение это положит начало продолжительному политическому кризису. Степень участия Констанция в этом провозглашении нам представляется правильным рассмотреть особо.

Самый ранний биограф Константина – его современник Лактанций – отмечает, что его герой провел свою юность при дворе Диоклетиана и Галерия. Если первый утвердил его в звании «трибуна первого порядка» (De mort. pers. 18.10), то второй подвергал различным издевательствам, включая травлю зверями (Ibid. 24.4). Военная карьера Константина подтверждается Евсевием, который упоминает его в свите Диоклетиана во время его восточного похода (Vita Const. I.19), а также Анонимом Валезия, который даже сообщает два анекдота из времен военной службы «храбро сражавшегося» Константина (Origo 2.2–3). Что касается звериной травли, то следы этого анекдота мы находим у Праксагора (FHG: Vol. IV, p. 1) и в позднейшей византийской традиции[209]209
  На наш взгляд, от этого сообщения нельзя отмахиваться, как от простого анекдота. Об этом – наша статья: Миролюбов И. А. Константин Великий в клетке со зверем. С. 571–579. Неприятие Галерия к Константину подтверждает и Феофан, который прямо указывает, что первый испытывал зависть и страх в отношении последнего (Theoph. Chron. A. M. 5793).


[Закрыть]. Само пребывание Константина при восточном дворе, в то время как его отец находился в Галлии, довольно примечательно. Какая была в этом необходимость? Праксагор отмечает, что «Константин был отправлен отцом к Диоклетиану в Никомедию для обучения» (FHG, vol. IV, p. 1), однако вряд ли можно предполагать, что двор Диоклетиана и Галерия был самым выдающимся центром образования этого времени[210]210
  Впрочем, Н. Ленски видит в этом обучении большой плюс для Константина от возвышения его отца: Lenski N. The Reign of Constantine // The Cambridge Companion. P. 59. Считается, что Константин учился у преподававшего в Никомедии Лактанция: Альбрехт М. фон. Указ. соч. Т. III. С. 1732. Нельзя не согласиться с тем, что Константин превосходил уровнем образования многих императоров-современников. Подробнее об образовании Константина: Миролюбов И. А. Об образовании императора Константина Великого // Аристей. 2016. Т. 13. С. 90–95.


[Закрыть]. Первый автор, который прямо говорит о цели пребывания Константина здесь, – Аноним Валезия, называющий его «заложником при Диоклетиане и Галерии» (obses – Origo 2.2). То же самое, но применительно только к времени самостоятельного правления Галерия (с 1 мая 305 года), мы встречаем у Аврелия Виктора (Caes. 40.2) и Псевдо-Аврелия Виктора (Epitome de caes. 41.2). Некоторые современные исследователи – например, Т. Д. Барнс и С. Уильямс[211]211
  Барнс полагает, что сообщение это восходит к самому Константину, который стремился таким образом отмежеваться от своих связей с тетрархами: Barnes T. D. Constantine: Dynasty. P. 54; С. Уильмс категорически не согласен с тем, что Константин был заложником: Уильямс С. Указ. соч. С. 266.


[Закрыть] – относятся к этим сведениям с некоторой долей скепсиса. Попробуем понять, насколько можно принять их мнение.

Прояснить статус Константина мы можем через сравнение его положения с положением Максенция. В нашем распоряжении имеется надпись, обнаруженная в четырнадцати милях по Лабиканской дороге от Рима, которая содержит посвящение Максенцию от имени его сына, Валерия Ромула: «Господину отцу, Марку Валерию Максенцию, славнейшему мужу.» (CIL XIV.2825 = ILS 666[212]212
  Точно такая же надпись адресована матери Ромула и супруге Максенция, Валерии Максимилле. К ней применен титул nobilissima femina, обычный для женщины императорской фамилии (CIL XIV.2826 = ILS 667).


[Закрыть]). Надпись не содержит императорских титулов, что дает возможность датировать ее до 28 октября 306 года[213]213
  Kienast D. Op. cit. S. 291.


[Закрыть], когда Максенций был провозглашен императором. Однако в таком случае из надписи следует, что до 306 года Максенций носил титул, присущий сенаторам. Место обнаружения надписи также примечательно: Евтропий сообщает, что Максенций по ситуации на октябрь 306 года жил «недалеко от Города [Рима] на государственной вилле» (Brev. X.2.3); Псевдо-Аврелий Виктор помещает эту виллу «в шести милях от Города [Рима], по Лабиканской дороге» (Epitome de caes. 40.2). Таким образом, сын Максимиана Геркулия по ситуации на 305–306 гг. вел вполне респектабельный образ жизни в Италии близ Рима[214]214
  Т. Д. Барнс полагает, что Максенций «занял стратегическую позицию»: Barnes T. D. Constantine and Eusebius. P. 27. Однако это мнение должно основываться на четком понимании того, что Максенций заселился на виллу около 305 года и готовился к провозглашению. Наши источники не дают нам таких данных.


[Закрыть]. Мог ли он быть заложником до этого? По такой логике ему, сыну западного августа, следовало находиться на востоке. Однако Лактанций, подробно рассказывающий о пребывании Константина при восточном дворе и бегстве оттуда, ничего подобного не сообщает о Максенции. Нет никаких данных такого рода и у других авторов. Из этого следует, что правила тетрархии не предусматривали практики брать сыновей участвующих в коллегии императоров в заложники, и ситуация с Константином, описанная в источниках, была уникальна. Можно было бы предположить, что положение Константина и Максенция до некоторой степени было равно, так как, в то время как второй вел жизнь частного лица, первый с честью проходил военную службу[215]215
  Это – основной аргумент С. Уильямса: Уильямс С. Указ. соч. С. 266.


[Закрыть]. Однако примем во внимание важное обстоятельство: в 306 году мы застаем Максенция, женатого на дочери тетрархиального императора, живущим на вилле в Италии, между тем как Константин вынужден добираться до своего отца как беглец. Попробуем понять положение Константина, опираясь на традицию о нем и его отце.

Из сообщения Праксагора о посылке Константина отцом к Диоклетиану в Никомедию «для обучения» следует, что Константин был отправлен туда юным (в 293 году ему должно было быть около 20 лет[216]216
  Дата рождения Константина представляет собой сложную исследовательскую задачу. Мы знаем, что он родился 20 февраля неизвестного года. Источники несколько невнятно сообщают, что на момент смерти ему было 60 с лишним (опять же, единой точки зрения нет) лет. В этом случае во время прихода к власти ему должно было быть за тридцать. Таким образом, год рождения должен был прийтись на первую половину 270-х гг., однако панегирики представляют Константина чуть ли не юношей. Обзор сообщений источников: Schmitt O. Op. cit. S. 84–86. О. Зеек полагал, что Константин родился в 288 году: Seeck O. Geschichte des Untergangs… Bd. I. P. 47; Benjamin C. Constantinus (2). Sp. 1014. Основываясь на сообщениях большинства источников о возрасте Константина на момент смерти в районе 60 с лишним лет, мы склоняемся к более ранней датировке (в районе 270–275 гг.), которая принимается рядом исследователей: PLRE. Vol. I. P. 223–224: Fl. Val. Constantinus 4; Lenski N. The Reign of Constantine. P. 59; Kienast D. Op. cit. S. 298; Odahl Ch. M. Op. cit. P. 15–16; Barnes T. D. Constantine: Dynasty. P. 2–3.


[Закрыть]). Если допустить, что он был отправлен в заложники, то вряд ли можно предполагать, что его удержание было мерой, направленной против него самого, – Диоклетиан не мог опасаться двадцатилетнего юноши. Представляется, что эта мера (все еще допуская ее) была применена к его отцу, Констанцию Хлору, который должен был, ввиду удержания его сына в заложниках, поддерживать идею тетрархиального согласия. Поскольку ни в отношении Максимиана Геркулия, ни в отношении Галерия (у которого был от наложницы сын Кандидиан[217]217
  По логике вещей, если бы взятие сыновей в заложники было системой, этот сын Галерия должен был бы переехать к Констанцию Хлору. Сведения о нем сохранились только у Лактанция: PLRE. Vol. I. P. 178: Candidianus 1.


[Закрыть]) такая мера применена не была, то нам следует лучше разобраться с положением самого Констанция внутри тетрархии.

Выше мы уже выяснили, что тетрархи были выходцами из военной школы времен императоров Аврелиана и Проба. Однако прохождение военной службы в одно время не является гарантией их товарищеских отношений. Что касается совместной службы Диоклетиана и Максимиана Геркулия, то она, подтверждаемая сообщениями источников, являлась одной из официально заявленных идеологем. Карьера Галерия нам неясна ввиду отсутствия источников[218]218
  Кроме службы при Аврелиане и Пробе, нам ничего неизвестно о карьере Галерия до 293 года: PLRE. Vol. I. P. 574–575: C. Galerius Valerius Maximianus 9; KienastD. Op. cit. S. 283.


[Закрыть]. Карьера Констанция представляет особый интерес, так как она зафиксирована достаточно (в сравнении с данными о других тетрархах[219]219
  Если не считать сатирического пассажа Лактанция о карьере Максимина Дазы, которую он сделал едва ли не в несколько дней (De mort. pers. 19.6). Подробнее о карьере Дазы: Christensen T. C. Galerius Valerius Maximinus: Studies in the Politics and Religion of the Roman Empire AD 305–313. Kobenhavn, 2012. P. 14–16.


[Закрыть]) подробно. Важнейший наш источник – Аноним Валезия, который сообщает, что Констанций Хлор был «вначале протектором, затем трибуном, а после – президом Далмации» (Origo 1.1). Особого внимания заслуживает последняя должность[220]220
  Подтверждение этой должности в послужном списке Констанция Хлора дает надпись, опубликованная еще в 1882 году (CIL III.9860), однако подлинник ее обнаружен не был; этот источник считался фальсификацией еще в конце XIX века. Убедительный разбор причин так считать дает Т. Барнс: Barnes T. D. Constantine: Dynasty… P. 28–30.


[Закрыть], так как она – сугубо административная. Ни Максимиан Геркулий, ни Галерий такой позицией в своем послужном списке, насколько мы знаем, не располагали. Относительно Диоклетиана имеется позднее сообщение Иоанна Зонары – он назван здесь «дуксом (5ои^) Мёзии» (Zon. Epit. hist. XII.31, col. 1081), однако это звание опять же относится к военной администрации. Один из SHA датирует наместничество Констанция правлением императора Кара (282–283 гг.) и пишет по этому поводу следующее: «Он (император Кар. – И. М.) решил определить Констанция, провозглашенного впоследствии цезарем, а тогда бывшего наместником (praeses) Далмации, на его (своего сына и наследника Карина. – И. М.) место, так как не было тогда человека лучше» (SHA Car., Carin. et Num. 17.6). Итак, автор изображает Констанция влиятельным членом администрации императора Кара, пользовавшегося его доверием. Сведения автора из числа SHA не могут приниматься к сведению безоговорочно, однако фиксация должности Констанция в другом источнике все же может служить некоторой гарантией того, что мы имеем дело не с абсолютной выдумкой[221]221
  Р. Сайм столь скептичен по отношению к SHA, что даже подтверждение данных о наместничестве Констанция в Далмации Анонимом Валезия приводят его к сдержанному замечанию, что оно «могло быть»: Syme R. Op. cit. P. 73. На наш взгляд, это пример довольно произвольного обращения с источником.


[Закрыть]. Д. Поттер, опираясь на эти данные, полагает[222]222
  Potter D. S. The Roman Empire at Bay AD 180–395. London-New York, 2004. P. 280.


[Закрыть], что Констанций – представитель администрации императора Кара – в 285 году перешел от его сына, Карина, на сторону Диоклетиана, чем и объясняется его дальнейшее возвышение. Подобная реконструкция нуждается в подтверждении источниками, которых, однако, у нас нет. Взаимоотношение же Констанция с прочими тетрархами, в том числе со старшим поколением правителей – Диоклетианом и Максимианом Геркулием, может быть понято лишь через призму его деятельности, которую нам и представляется рассмотреть. Поскольку правление Констанция не является собственно темой нашего исследования, то обратимся к этому вопросу в первом приближении, достаточном для понимания стилистики правления Констанция.

Сразу после провозглашения цезарем 1 марта 293 года Констанций начинает военную экспедицию в Британию, целью которой было устранение сепаратистского движения в Британии, подавление которого не удалось до этого Максимиану Геркулию. Этой победе[223]223
  О самой кампании: Уильямс С. Указ. соч. С. 93–98.


[Закрыть] Констанция Хлора, завершившей процесс восстановления единства Римской империи после кризиса III века, был посвящен специальный панегирик (Pan. Lat. 4). Даже если допустить, что непосредственно на Констанции лежало не само ведение операции, а общее ею руководство[224]224
  Принято считать, что большую роль в покорении Британии сыграл префект претория Асклепиодот: PLRE. Vol. I. Op. cit. P. 115–116: Iulius Asclepidotus 3.


[Закрыть], мы должны признать, что поручение этого проблемного региона именно ему со стороны Диоклетиана и Максимиана Геркулия имеет большое значение и свидетельствует о его организационных способностях, которые могли быть применены и при обороне сложного Рейнского рубежа.

Однако, кроме вопросов войны, Констанций вел и внутреннюю политику. По сообщениям Евсевия (Vita Const. I.14) и Евтропия (Brev. X.1.2), Констанций придерживался принципа – чтобы «деньги имелись у частных лиц, а не сохранялись под замком». Эта его мысль, иллюстрируемая занятными анекдотами о займе им столового серебра ввиду скромности собственной обстановки, приводит нас между тем к пониманию им налоговой политики. Еще Т. Моммзен обратил внимание, что Констанций, по сути, выступал против политики тезаврирования, проводимой Диоклетианом[225]225
  Моммзен Т. Указ. соч. С. 465.


[Закрыть]. Обращает на себя внимание также и христианская традиция – два современника Констанция, а именно Лактанций (De mort. pers. 15.6) и Евсевий (Vita Const. I. 14; 16–17), отмечают его отказ от преследования христиан, в то время как оно имело важное значение в религиозной политике Диоклетиана и его соправителей.

Наконец, примечательно и свидетельство представителя интеллектуальной элиты этой эпохи – оратора Евмения – по вопросам, связанным с профилем его деятельности. В 298 году он в специальной речи благодарит Констанция за заботу о городе Августодуне и особенно отмечает его «великую способность во всяком виде красноречия» (Pan. Lat. 5.1.1). Проблема образованности среди императоров– тетрархов может являться перспективной темой для дальнейших исследований, и, конечно, само свидетельство Евмения не может быть достаточным доказательством исключительной образованности Констанция. Однако показательно, что другой галльский оратор, обращаясь к Максимиану Геркулию с рассказом о перенесении Сципионом Африканским боевых действий в Африку, считает нужным задать вопрос: «Ты слышал об этом, император?» (Pan. Lat. 2.8.2). Иными словами, на официальном уровне допускалось, что император-тетрарх может не знать элементарных основ римской истории.

Все эти обстоятельства дают понять, что Констанций Хлор отличался самостоятельностью суждений и далеко не во всем был согласен с политикой Диоклетиана. Как реагировал тот? Обращает на себя внимание анекдот, сохраненный Евсевием. Рассказывая о мягкой позиции Констанция в вопросах налоговой политики, Евсевий сообщает, что Диоклетиан прислал ко двору галльского тетрарха послов с упреками (Vita Const. I.14). Суммируя имеющиеся данные, мы видим, что Констанций был опытным военным и государственным деятелем, который делал карьеру при тех же императорах, что и Диоклетиан с Максимианом Геркулием, однако вряд ли был с ними в близких товарищеских отношениях. Более того, Констанций имел в своем послужном списке административную должность, что, возможно, указывает на большую его опытность в делах управления государством[226]226
  Показательно, что гонения на христиан, которые сам Констанций признавал нецелесообразными, в 311 году признал бесперспективным и ярый их сторонник Галерий.


[Закрыть]. Мы можем допускать его высокое положение в администрации императоров из династии Кара, которая была свергнута Диоклетианом. По каким-то причинам, в числе которых логично предполагать личные способности, Констанций был включен в тетрархиальную коллегию, однако не очень соответствовал идее согласия[227]227
  Здесь резонно отметить и то, что скульптурный портрет, который идентифицируется как изображение Констанция и известен в двух копиях (сейчас – в Берлине и Копенгагене), отличается ярко выраженными индивидуальными чертами, что до некоторой степени вступает в противоречие с иконографией тетрархов: Kleiner D. E. E. Op. cit. P. 406–407.


[Закрыть]. Отличался он, как видно, и в культурном плане (религиозный вопрос, образование), и в вопросах государственного управления (налоговая политика). Если всерьез воспринять свидетельство автора из числа SHA о намерении императора Кара провозгласить наследником Констанция, то в Констанции можно предполагать какие-то личные амбиции, явно не укладывающиеся в схемы Диоклетиана. Все это приводит нас к мысли, что Диоклетиану, с одной стороны, Констанций был нужен (в конечном итоге он справился с задачей, которая оказалась не по силам Максимиану Геркулию), но, с другой, необходимо было чем-то привязать Констанция к тетрархии. Здесь уместно вспомнить о присвоении ему формального старшинства в паре цезарей и затем августов (что могло быть ответом на амбиции); в этом же контексте, очевидно, следует воспринимать и его брак с Феодорой, дочерью (падчерицей) Максимиана Геркулия (впрочем, династический брак заключил и Галерий). Ни то ни другое не могло быть действенным способом по принуждению Констанция следовать положениям Диоклетиана, и в этом смысле очевидным решением выглядит давление на Констанция через его сына. Таким образом, мнение Барнса и Уильямса о том, что пребывание Константина на востоке было связано с почетом, не кажется состоятельным (тем более что оно отметает прямое сообщение нарративной традиции).

Каково было отношение Констанция к сложившейся ситуации? Военная карьера Константина позволяет предполагать, что отец каким-то образом влиял на его положение[228]228
  Так считает Н. Ленски: Lenski N. The Reign of Constantine. P. 60.


[Закрыть], однако в целом терпел разлуку с сыном. Каков был ее нижний рубеж? Лактанций, сообщая о болезни и близящейся смерти Констанция, пишет: «.он послал письма, в которых просил, чтобы [Галерий] отправил к нему Константина, дабы он увидел того, кого он уже давно требовал прислать» (De mort. pers. 24.3). Из текста Лактанция ясно только, что эти письма к Галерию были написаны между 1 мая 305 года, когда Констанций и Галерий стали августами, и летом 306 года, когда Константин уже точно был у отца. При учете того, что Констанций у Лактанция был болен уже на момент получения титула августа (De mort. pers. 20.1), более конкретной датировки переговоров о возвращении Константина у этого автора мы не найдем. Требование Констанция, впрочем, подтверждает Аноним Валезия, который датирует его «после отречения Диоклетиана и [Максимиана] Геркулия» (Origo 2.2). Последняя датировка, помещающая начало переговоров о возвращении Константина на май 305 года, представляется обоснованной, так как объясняет политическую пассивность Констанция: отказ от территорий и согласие признать протеже Севера должны были быть уравновешены немедленным возвращением ему сына. Впрочем, Галерий очевидным образом тянул с окончательным ответом, так как почти вся традиция единодушно сообщает о бегстве Константина[229]229
  Не разделяем скепсиса Т. Д. Барнса относительно этого эпизода; исследователь предлагает видеть в практически единодушном свидетельстве традиции влияние пропаганды самого Константина: Barnes T D. Constantine and Eusebius. P. 27.


[Закрыть].

Прибытие Константина к отцу четко увязывается традицией с фактом его провозглашения. Однако насколько синхронизированы два этих события? В данном случае нам могут помочь свидетельства ближайших авторов. Самым ранним информатором является панегирист 307 года, который описывал события буквально по горячим следам, однако в его изложении нет подробностей о пребывании Константина при восточном дворе и его бегстве. В 310 году, прославляя Константина, анонимный оратор сообщает, что он «в самый момент отплытия отца (императора Констанция Хлора. – И. М.) в Британию неожиданно <…> явился перед распускавшим паруса флотом» (Pan. Lat. 7.7.5). Отсюда следует, что Константин прибыл к отцу летом 305 года и участвовал в его походе против пиктов. Последующие авторы панегириков не добавляют никаких сведений. Рассмотрим, однако, какие еще версии выдвигаются авторами, современными или близкими к Константину. Представители более ранней традиции – Лактанций, Евсевий, Праксагор и Аноним Валезия. Итак, вот их сообщения[230]230
  Ситуацию с титулом Константина при провозглашении рассмотрим ниже


[Закрыть]:

На основании этих данных мы можем сделать следующие выводы. Наиболее ранний автор – Лактанций – синхронизирует встречу Константина с отцом, провозглашение первого и смерть последнего чуть ли не одним днем. С ним соглашается Евсевий. Мнение Праксагора до конца неясно ввиду отсутствия у нас его полного текста, но в целом он обнаруживает большую солидарность с Анонимом Валезия, который, следуя панегиристу 310 года, синхронизирует встречу Константина с отцом с началом похода Констанция против пиктов (305–306 гг.[231]231
  Последний поход Констанция Хлора – против пиктов – не датирован точно: Sutherland C.H.V. Op. cit. P. 27; Kienast D. Op. cit. S. 280.


[Закрыть]), а уже смерть Констанция – с провозглашением его сына. На наш взгляд, предпочтительнее выглядит вторая датировка. Во-первых, вряд ли Констанций занимался бы перепиской с Галерием касательно возвращения сына непосредственно во время боевых действий в Британии; более вероятно, что он озвучил свои требования в мае 305 года, и уже летом и ему, и самому Константину должна была быть очевидна бесперспективность этих требований. Во-вторых, вся традиция свидетельствует о деятельном участии в провозглашении Константина войск Констанция[232]232
  Sutherland C. H. V Op. cit. P. 27; Barnes T. D. Constantine and Eusebius. P. 27; Odahl Ch. M. Op. cit. P. 78–80.


[Закрыть]. Однако вряд ли Константин, служивший под началом восточных императоров, мог снискать славу среди западных частей сразу по прибытии. Участие же в походе отца против пиктов давало ему возможность проявить себя. Дополнительным аргументом может служить и религиозный вектор внутренней политики Константина. Лактанций отмечает, что, придя к власти, Константин сразу же официально прекратил гонения (De mort. pers. 24.9), по сути продолжая и развивая политику веротерпимости своего отца. Это позволяет предполагать, что у Константина было время обсудить с отцом, которого он, судя по всему, не видел с 293 года, различные вопросы.

Итак, нам представляется возможным подвести некоторые итоги касательно кризиса второй тетрархии. Констанций Хлор может рассматриваться как несколько посторонняя фигура в числе императоров-тетрархов: привлечение его к власти было, как кажется, обусловлено, его личными качествами, однако удерживание его сына в заложниках, а также его личные инициативы, идущие вразрез с позицией того же Диоклетиана, довольно показательны, чтобы представить его человеком самостоятельным. Можем предполагать, что, учитывая его опыт и способности, тетрархи сохраняли его положение в коллегии – более того, во второй паре августов ему было определено почетное первое место. Однако на деле его сын продолжал оставаться заложником, а цезарем ему был определен протеже Галерия (Флавий Север). В принципе, обоих этих обстоятельств Констанцию могло быть достаточно, чтобы возмутиться, и у нас есть все основания полагать, что в его планы могло входить выдвижение своего сына[233]233
  Уильямс С. Указ. соч. С. 271. Ч. М. Одал полагает, что этой задаче были подчинены все действия Констанция. Например, поиск популярности на подконтрольной ему территории, появление на его монетах солярного божества (Sol Invictus), т. е. оппозиция устоявшемуся пантеону тетрархии (Юпитер, Геркулес – покровители императоров), перенесение столицы августа запада из Медиолана в Августу Треверов (фактически придание столичных функций его постоянной ставке), где он ощущал себя более комфортно. Об этом: Odahl Ch. M. Op. cit. P. 76–77. О. Шмитт выдвигает версию, что между Констанцием и Галерием по вопросу выдвижения сына первого была определенная договоренность, однако это противоречит данным традиции, указывающей на скверные отношения между императорами и на бегство Константина к отцу: Schmitt O. Op. cit. S. 101.


[Закрыть]. Подобное решение безусловно бы нарушило и без того хрупкое равновесие тетрархии. Однако, как мы видели, своим поведением в предшествующие годы Констанций не выказал себя деятельным поборником идеи согласия императоров. Согласимся также с мнением Т. Д. Барнса[234]234
  Barnes T. D. Constantine: Dynasty. P. 63.


[Закрыть], который отмечал право Констанция, в силу его старшинства, назначить члена императорской коллегии. В 305 году оно было у него отнято при содействии Диоклетиана Галерием, однако теперь он мог им воспользоваться в силу того, что ввиду его близящейся смерти и сдвигов в составе императорской коллегии одно место должно было бы высвободиться. Отметим, впрочем, что включение в императорскую коллегию сына было очевидным новшеством в соответствии с практикой, принятой при Диоклетиане. Впрочем, мы не можем утверждать, что Констанций думал о видимости сохранения установлений Диоклетиана.

Итак, если допустить, что инициатива приведения к власти Константина принадлежала его отцу (что выглядит вполне возможным и реальным обстоятельством), то нам следует признать, что именно он заложил основы для династической политики своего сына. Утверждать это безусловно нельзя, однако сам по себе вопрос представляется достаточно перспективным для дальнейшего исследования. Это тем более актуально в свете скромного внимания, которым пользовался Констанций Хлор у исследователей. Наша же следующая задача состоит в том, чтобы понять: сразу ли Константин начал реализовывать программу легитимации своей власти через принятие власти из рук отца? Вопрос о выборе Константина между искусственными построениями Диоклетиана и принципом кровнородственного династизма на первом этапе своего правления нам представляется целесообразным рассмотреть в следующем параграфе.