Текст книги "Воздушные фрегаты. Гросс"

– Я не об этом. То, что ты сделал, можно квалифицировать как нападение на члена императорской фамилии!

– А то, что сделал он, на оскорбление величества, – отмахнулся Март. – Не думаю, что этот франт настолько глуп, чтобы поднимать шум!

– Его родители принадлежат к одной из самых влиятельных группировок при дворе!

– Слушай, давай решать проблемы по мере их поступления!

– Ребята, – воскликнул внимательно прислушивавшийся к их диалогу Ким.

– Что?! – почти одновременно отозвались они.

– А вы ничего не хотите нам рассказать?

– Ты о чем?.. – не понял сначала Колычев.

– О «князе», о «его высочестве»!

«Нехорошо получилось», – чертыхнулся про себя Март и с надеждой посмотрел на остальных.

– Может, все-таки потом?

– Пока «Ночная птица» долетит, время есть, – встала рядом с Витькой Татьяна.

– Ладно, слушайте…

* * *

Начальник дворцовой полиции – это только звучит гордо. На самом деле, у любого околоточного надзирателя в провинции гораздо больше власти и куда меньше ответственности, чем у главного придворного блюстителя закона. К тому же на эти места не метят десятки честолюбивых мерзавцев в эполетах. И уж конечно там нет таких высокопоставленных нарушителей порядка, какие в изобилии водятся в Зимнем дворце, Царском Селе или Гатчине! И сегодня генерал-майор князь Микеладзе в очередной раз имел возможность в этом убедиться.

– Добрый день, Автандил Александрович, – не предвещающим ничего доброго голосом поприветствовала его императрица. – Я хотела бы задать вам один вопрос…

– Слушаю, ваше императорское величество, – внутренне напрягся князь.

– Где мой сын?

– Кого вы имеете в виду? – решил уточнить на всякий случай генерал.

– Цесаревича! – процедила Евгения Федоровна таким тоном, что можно было заморозить все припасы на царской кухне.

– Его императорское высочество пожелал остаться один и просил его не беспокоить, после чего закрылся в своих апартаментах!

– Его там нет!

– Этого не может быть…

– Я что, по-вашему, вру или представление разыгрываю? – возмутилась государыня. – Милейший, быть может, вам хочется вернуться на родину и пасти там баранов, или чем еще занимались ваши предки? Предупреждаю, так легко вы не отделаетесь и для начала посетите места с куда более холодным климатом…

Надо сказать, что родившемуся и выросшему в Петербурге князю ни разу в жизни не довелось побывать в Грузии, не говоря уж об Имеретии, и императрица, разумеется, была об этом прекрасно осведомлена. Но сегодня ее немного занесло, и она продолжала распекать генерала как мальчишку, не сразу даже обратив внимание на то, что старший сын появился и с некоторой опаской поглядывает за разыгравшейся сценой из-за угла.

– Ваше императорское высочество, – обратился к нему обладавший, как и большинство жандармов, профессиональной наблюдательностью Микеладзе. – Соблаговолите подойти к нам. Ваша венценосная матушка желает у вас кое-что узнать!

При этих словах Евгения Федоровна остановилась в некотором замешательстве. С одной стороны, она еще далеко не все сказала нерадивому начальнику охраны, с другой – сын нашелся, значит, все не так плохо. Ну и самое главное, ей было очень интересно, где он пропадал?

– Я к вашим услугам, – кротко заметил подошедший к ним юноша.

– Где ты был? – подозрительно посмотрела на сына императрица. – Почему тебя нигде не могли отыскать?

– Просто мне захотелось побыть одному, – промямлил тот, не поднимая глаз.

– Погоди-ка, от тебя что, пахнет водкой?

– Не знаю, – пожал плечами Николай. – Кажется, один из лакеев уронил графин, и меня забрызгало…

– Как интересно, – с непроницаемым лицом воскликнул Микеладзе. – А вы не помните, кто именно поступил столь неосторожно?

– Нет.

– Не помните или не заметили?

– Послушайте, генерал, – немедля вступилась за сына мать. – Не может же мальчик помнить всех слуг во дворце! И вообще, я благодарна вам за помощь, но теперь, когда все благополучно завершилось, я хотела бы поговорить с его высочеством!

– Не смею вам мешать! – поклонился князь и постарался максимально тактично исчезнуть.

Судя по всему, юному принцу предстояла изрядная головомойка, и в этом деле государыне не было равных. К тому же у генерала тоже были дети и фразу: «Это курили гимназисты из старших классов, а я просто рядом стоял», – ему приходилось слышать неоднократно.

– Итак, молодой человек, – начала Евгения Федоровна, как только убедилась, что они остались одни. – Сейчас вы мне расскажете!

Цесаревич в ответ тяжело вздохнул, потом поднял на мать глаза и неожиданно улыбнулся.

– Право, матушка, мне не о чем вам рассказывать. Просто еще никогда в жизни мне не было так хорошо!

Глава 5

Как говорил старина Экклезиаст, есть время собирать камни и есть время их разбрасывать. Только теперь, когда получилось немного остановиться и оглянуться назад, Март понял, что все эти месяцы с начала новой своей жизни в этом мире он только и делал, что боролся за выживание. Смерть ежеминутно смотрела на него, и он ощущал ее ледяной взгляд. Каждый шаг или самая несущественная ошибка могли привести его к гибели.

Кто он был совсем недавно? Царица права – нищий мальчишка, которого почему-то преследовали могущественные неведомые враги. И приходилось все время быть настороже, постоянно держать себя в руках, не позволяя лишнего. Всякое бывало. Но в целом – именно так. И только теперь, когда враги оказались разбиты, он смог вздохнуть полной грудью. Никто больше не охотился на него. И это просто замечательно, поскольку впервые появилась возможность не оглядываться в ожидании неминуемого удара, а просто жить. Любить. Иногда даже развлекаться.

Впрочем, на последнее времени катастрофически не хватало. Как сказал другой классик: «И вечный бой, покой нам только снится». Как бы то ни было, становиться сверхбогатым рантье и провести остаток жизни в неге и праздности в планы Марта не входило. Хотя, конечно, подобный вариант обладал определенной привлекательностью.

Сдержав тяжелый вздох, он вытащил толстую папку с материалами на всех членов совета директоров и попечительского комитета. Для начала предстояло их просто просмотреть, а затем подгрузить в память Сокола, чтобы не забивать массой подробностей собственную голову. А затем уже начать систематизировать и разбираться. Кто там, зачем и почему.

На долгий трезвон телефона Март, занятый делом, отвлекаться не захотел и решил проигнорировать вызов. Наконец гудки прекратились, но в кабинет тут же заглянула Татьяна.

– Командир.

– Прости, я немного занят. Там что-то важное?

– Это Саша, – выразительно взглянула на него помощница. – Требует соединить.

– Что, прямо так и требует? Ладно, принято. Сейчас возьму трубку.

– Здравия желаю, ваше превосходительство! – голос невесты из динамика просто сочился ехидством. – Неужели ваша милость так заняты, что не могли лично ответить на мой тоскующий зов?

– Прости, милая, – тут же повинился Колычев. – Пришлось засесть за бумаги, и я немного увлекся. К тому же откуда мне знать, что это ты?

– Что, и любящее сердце не екнуло, не подсказало? – не повелась на полный раскаяния тон Саша.

– Мое сердце целиком и полностью занято тобой и не может реагировать на посторонние раздражители!

– Приятно слышать, – отозвалась чуть потеплевшим голосом барышня, после чего решительно перешла к делу: – Колычев, тебе не кажется, что ты в последнее время скучно живешь?

– Не просто кажется, – вздохнул Март. – Я в этом уверен!

– Так в чем дело? Напоминаю, на дворе Масленица. Завтра четверг. Самое время немного повеселиться перед Великим постом. Проводить зиму. Есть предложение завтра отправиться к нам в Академгородок и хорошенько отпраздновать! Тем более что вы с Витькой теперь тоже студенты Академии. Имеете полное право принимать участие в общем празднике!

– Ты знаешь, а я за! И правда, чего мы все время работаем как каторжные. И что характерно, сугубо добровольно.

– Не мы, а ты. Остальные поневоле за тобой, как за лидером, идут.

– То есть я не только себе жизнь порчу, но и всему экипажу?

– Ну, наконец-то сообразил!

– Ну спасибо!

– Кушай, не обляпайся! Кстати, у меня есть идея, как помочь тебе с поручением Евгении Федоровны.

– Да неужели! И как же?

– А вот об этом при личной встрече. Так что перестань быть букой, отдохни сам и дай отдохнуть друзьям!

* * *

Этот разговор состоялся два дня назад, в среду, и следствием его стали уже известные события. Приключения вчерашнего дня и особенно история потасовки при участии членов августейшего семейства остались в прошлом. Хотя, кто знает, какими окажутся последствия? Иногда мелочь становится причиной тектонических изменений.

Сегодня же на дворе пело птичьим гомоном солнечное утро пятницы. Весна ощущалась во всем. И в потемневшем, набрякшем водой снежном насте, и в каком-то особом, свежем, бодрящем, ароматном воздухе. Хотелось бросить все и полететь куда-нибудь просто так, без цели, охватывая бесконечный простор и ощущая силу могучей стальной птицы в своих руках.

Но сейчас Марту требовалось заняться делами, которые он никому не мог передоверить. Полученные от адвоката данные по всем директорам следовало отсмотреть и «оцифровать». В «сфере» сухие строки преобразились в сложную многомерную модель, обросли множеством связей и уточнений. Но все же сведений явно оказалось недостаточно. Сам по себе механизм ротации директоров был Марту кристально ясен. Собрание акционеров и переголосование. А с учетом его восьмидесятипроцентной доли результат не вызывал бы сомнений, если бы не одно «но» в лице комитета.

Навязанные сенатом «опекуны-надсмотрщики»… К бабке не ходи, любая перестановка в руководстве компании, исходящая не от них, будет встречена в штыки. А конфликт с этими важными господами в планы Колычева не входил. Во всяком случае, пока. Но из этого никак не следовало, что ничего нельзя предпринять…

Так или иначе, все нити вели в Совет одаренных. И если убедить в своей правоте хотя бы несколько влиятельных сенаторов, расклад сразу же изменится. Но для этого нужно знать, что им предложить. В таких делах информация – залог успеха. Без нее и начинать зарубу не имело никакого смысла. Более того, Март почти уверенно предполагал, что его будут провоцировать на необдуманные действия, чтобы вытащить на невыгодную площадку, а затем замотать тяжбами и бесконечными переговорами.

Поэтому он и сам не торопился назначать встречу с директорами. Как говорили в покинутой им реальности, спешка хороша при ловле блох, диарее и визитах к чужой жене. Здесь и сейчас требовалась исключительная осторожность. Итак, сбор данных. Первое, пусть Беня съездит к уволенному начальнику охраны Торсееву и тщательно с ним переговорит.

Второе, надо встретиться с Сикорским. У Марта накопилась к нему масса вопросов, один другого серьезней. Тем более что враги, а Поляков, очевидно, враг, сами считают молодого гросса частью команды великого авиаконструктора.

Третье, надо созвониться с нынешним исполняющим обязанности главноуправляющего ОЗК Фадеевым и затребовать отчетность. И план-факт за 1941 год, и бюджет и планы на 1942-й. Справку по кадрам и фонду оплаты труда с детализацией. Отдельно – что происходит в конструкторских бюро, какие разработки ведутся, на что нацеливается корпорация. Отказать тот не имеет права. Но затянуть процесс может запросто. Значит, надо будет проявить настойчивость. Главное тут – результат.

Потом отработать все эти данные вместе с искином. А затем можно и выводы будет сделать. И только после этого – переходить в «ближний контакт». Уже разобравшись и реально оценив свои возможности и ресурсы. А там посмотрим, чего удастся добиться.

Но начать, пожалуй, лучше всего с министра авиации. Март придвинул к себе аппарат и набрал номер. На звонок ответил секретарь, который, впрочем, быстро поняв, кто на проводе, сразу соединил с высоким начальством.

– Игорь Иванович, добрый день, это Колычев.

– Да, Мартемьян Андреевич, рад вас слышать. Чем могу помочь?

– Хотелось бы встретиться. Мне кажется, есть вопросы, в которых мы с вами можем быть полезны друг другу.

– Любопытно, – хмыкнул в трубку министр. – Впрочем, извольте. С одиннадцати до четырех у меня совещания, а потом будет небольшое окно. Если удобно, приезжайте к этому времени, можем вместе пообедать и заодно все обсудить.

– Отлично. В таком случае, полагаю, мне лучше подъехать к ресторану. Где вы намерены обедать?

– У меня забронирован кабинет у «Палкина».

– В таком случае до встречи.

* * *

Первый трактир ярославский купец Анисим Палкин открыл еще в далеком 1785 году. За это время заведение неоднократно переезжало, расширялось, становилось все более изысканным и к началу ХХ века по популярности могло поспорить с воспетым Пушкиным «Дононом» или даже «Кюба». Помимо всего прочего здешняя кухня славилась своими постными блюдами, помогавшими столичным гурманам пережить религиозные ограничения.

Судя по всему, Сикорский предупредил прислугу, поэтому встретивший Марта метрдотель провел его сразу в кабинет министра.

– Присаживайтесь, – радушно улыбнулся Игорь Иванович. – Надеюсь, вы голодны и не против немного подкрепиться?

– Не откажусь!

– Вот и славно. Ей-богу, здешняя кухня стоит того, чтобы ее отведать.

– Не премину. Однако приехал я, как вы и сами понимаете, совсем не за этим.

– Нет-нет, друг мой, сначала подкрепитесь, а уж потом поговорим о делах. Некоторыми вещами лучше заниматься на полный желудок.

– Ну как скажете, – не стал спорить молодой человек и принялся за горячую севрюжью уху с белыми грибами. – Хм, а и впрямь недурно!

– Это вы еще гатчинскую форель о блё не пробовали. Вот ее мы с вами вскоре отведаем. Вижу, что еще не пробовали и ничего о ней не знаете, а между тем это – истинный шедевр! Давайте-ка я вам расскажу. Нужна живая ижорская форель. Это морская разновидность, родич балтийской кумжи. Взять тряпицей, чтобы не выскользнула из рук. Стукнуть головой о камень, распотрошить, но не чистить, чтобы сберечь слизь, коя обволакивает форель и придает ей затем тот самый голубоватый цвет. Вымыть и на шесть минут поместить в кипящий кур-буйон[3]3
  Кур-буйон – отвар для варки или припускания рыбы. Настоящий рецепт для кулинаров;)))
  В кастрюле смешать 2 стакана воды, 2 стакана белого сухого вина, положить туда 1/2 стакана мелко нарезанного репчатого лука, 1/2 стакана мелко нарезанной моркови, 1 корешок петрушки, 3 веточки сельдерея, 1,5 чайной ложки соли, 4 горошины черного перца (раздавленные), 1 цветочек гвоздики, 1 лавровый лист, 1/4 чайной ложки чабера.


[Закрыть]. Перед подачей полить растопленным сливочным маслом наилучшего качества – сибирским «Белым лебедем» – ну и ломтиками лимона с рубленой петрушкой.

Некоторое время они дружно работали сначала ложками, а затем ножами и вилками, причем Март, растущий организм которого требовал подпитки, справился гораздо раньше. Тем не менее он дождался, пока дошла очередь до десерта, и только потом начал о наболевшем.

– Ума не приложу, Игорь Иванович, как же так вышло, что господа гроссы повесили мне на шею этот комитет? И самое главное, что теперь прикажете со всем этим делать?

– В этом, друг мой, как раз ничего удивительного, – пожал плечами министр. – Когда ваш дядя умер, нужно было проследить, чтобы дело Колычевых при отсутствии прямых наследников не пошло прахом, для чего и был создан этот временный надзорный орган. Насчет графов Оссолинских, как вы, вероятно, понимаете, уже и тогда никто не питал иллюзий. Нужно было защитить предприятия и предотвратить утечку технологий за границу. И что ни говори, принятые меры помогли.

– С этим не поспоришь. Однако теперь есть я – вполне законный наследник. К тому же нет никаких оснований сомневаться в моей преданности престолу и Отечеству. И, тем не менее, Опекунский комитет никто распускать не собирается!

– К сожалению, Мартемьян Андреевич, этот раунд, как сказали бы любители бокса, остался не за нами, – сразу поставил точку над «i» министр. – Комитет учредил государь, и только он может его расформировать. Но членам комитета удалось убедить его величество в целесообразности их деятельности, а посему все останется, как было!

– И что же делать?

– Я сказал, что проигран бой, но из этого не следует, что проиграна вся кампания. Время работает на нас, и войну мы выиграем в любом случае. Просто надо немного подождать.

– Не факт. Скорее наоборот, теперь директоры бросятся во все тяжкие и примутся растаскивать ОЗК без оглядки и до упора.

– Ну, я бы не смотрел на эту ситуацию столь драматично. Все же так откровенно грабить они не посмеют. Но в чем-то вы правы. Ущерба не избежать.

– Мало того, что украдут и присвоят, они еще и не дадут развивать компанию. А это – потерянные годы! Тут только держись, конкуренты не сидят без дела, активно работают, развиваются.

– И с этим не поспоришь, – кивнул Сикорский, – насколько мне известно, планы ОЗК на следующие три года – бессодержательны и не дают никакой ясной перспективы…

– Я, конечно, продолжу работу. Буду использовать ресурс «Автоматов Колычева», буду вкладывать личные средства. Но это все мелочи на фоне масштабов «Объединенных заводов», и с этим ничего не поделать…

– Кое-что можно, – скупо улыбнулся министр. – Если будут представлены четкие и перспективные предложения, возможно выделение финансирования проектов для «АК» по линии министерства воздушного флота.

– За это спасибо. Да, скоро конкурс по автоматическому оружию, адмирал обещал включить нас в список участников. Тоже дело, но…

– Я понимаю тебя, Мартемьян, – неожиданно перешел на «ты» Игорь Иванович. – Так бывает. Есть обстоятельства непреодолимой силы. Форс-мажор. Вот так и следует воспринимать решение Сената с этим комитетом наблюдательным. Пойми, то, что ты законный наследник, гросс и обладаешь технологией омоложения, не отменяет ни твоей молодости, ни отсутствия управленческого опыта такого масштаба, ни, что самое главное, наличия в Совете политических группировок, противостоящих нам. Прими как данность. Два месяца назад все уже сжились с мыслью, что ОЗК будет разделен и станет законной добычей. И царь, и члены Сената вовсю осваивали бюджет компании, торопясь запустить руки поглубже в кубышку Колычевых. И тут такая шокирующая неприятность. Добыча была уже у них в зубах. И ее вырвали. Знаешь, как хомячок вцепляется в орех, даже если и не может его разгрызть? Он так и не отпустит его, даже и сдохнув с голода. Теперь у них нервное состояние. Они недовольны. И жаждут реванша и отступных. И точно не отступят без боя.

– Неужели они все еще рассчитывают отыграть все назад и сохранить власть над ОЗК?

– Почему бы и нет? Очень многое будет зависеть от тебя. Допустишь просчеты, наделаешь ошибок – этим обязательно воспользуются. И очень умело. Это гроссмейстеры большой игры. Ты ведь понимаешь?

– Я заранее это знал. Потому и выбрал такой сценарий вхождения в наследство. Но такого финта, как с комитетом, даже не просчитывал. Это ведь незаконно.

– Сенат и есть закон, в некотором роде. Ситуация крайне нестандартная, согласись. Но хватит общих рассуждений, давай перейдем к сути. Ты наверняка хочешь получить сведения по раскладам в Сенате, кто играет эту партию против тебя, точнее, против нас?

– Безусловно. За этим я и приехал, Игорь Иванович. Весь внимание.

– Пожалуй, стоит задействовать «сферу», так объем информации будет существенно больше, а скорость обмена возрастет многократно.

– Принято, – оставалось открыть канал связи и войти в энергоконтакт.

– Состав Совета одаренных нефиксированный. Туда избираются простым большинством голосов те, кто и по рангу владения Силой, и по влиянию соответствует статусу гросса. Формально чем больше Великих, тем сильнее держава. Так что все страны стремятся собрать к себе таких людей. В нашем Сенате сегодня ровно пятьдесят членов.

Перед Мартом развернулась панорама образов, за полным, трехмерным изображением следовала и подробная характеристика, пакетно вкладываемая напрямую от сознания к сознанию. Тут был некоторый риск, что полученные таким способом сведения будут иметь «закладки» и ложные посылки, вводящие в заблуждение. Если бы передача шла напрямую, то так бы оно и было. Но Сикорский лишь выкладывал материалы перед Мартом, словно листая книгу. А дальше все сохранялось в его памяти, становясь лишь еще одним источником данных.

– Весь состав Совета разделяется на несколько групп. Часть Великих предпочитает ни в какие коллаборации не вступать, действуя сами по себе. Таких пятнадцать. В их числе адмиралы Колчак и Нестеров, генерал Федоров, несколько высших сановников, включая и главу Совета – Петра Аркадьевича Столыпина.

– И сам царь, вероятно, в их числе?

– Верно. Но все же эти люди вокруг государя не объединяются и условный монархический оплот собой не являют. Остальные, то есть тридцать пять гроссов, входят в одну из четырех фракций. Ни одна не имеет даже простого большинства. Поэтому любое решение становится итогом договоренностей и сделок. Важно еще и то, что если в ряде случаев достаточно простого большинства, то по действительно важным вопросам должно быть обеспечено квалифицированное. То есть две трети или даже три четверти от общего числа сенаторов. Учти главное. Эти объединения никакого отношения к политическим партиям не имеют. Так что в части народной поддержки они мало весят. Но Сенат – это власть. Реальная.

Наша «партия» – прогрессивно-православно-государственническая. Нас еще называют академиками, видишь ли, почти все из нас достигли этого высокого научного звания. Основали ее совместно твой дед и Дмитрий Иванович Менделеев, к слову, они были дружны с шестидесятых годов прошлого века. Затем лидерство перешло к твоему дяде, а после его гибели бразды правления пришлось взять мне, как давнему соратнику и единомышленнику отцов-основателей.

– Игорь Иванович, для протокола. Мой голос за вас. Мне и своих дел пока выше головы.

– Благодарю. Нас на сегодня, если считать с тобой, Мартемьян, десять человек. Мы последовательно выступаем за развитие национальной промышленности, науки, укрепление флота и рост числа одаренных. В том числе из третьего сословия. Мы – здоровые консерваторы. Сохранять и преумножать. В наших рядах и крупные ученые, создавшие свои корпорации, и государственные мужи.

– Прогрессоры.

– Красивое слово. Пожалуй, оно нам очень подходит. Вторая группа – либералы. Их девять. Банкиры, промышленники. Одним словом – купцы. У них нет общепризнанного лидера, на заседаниях обычно выступают от фракции бойкий и очень опасный Александр Поляков или старик Второв[4]4
  Второв Николай Александрович – 1866 года рождения. В 1942-м ему идет 76-й год. Из иркутских купцов-миллионщиков.


[Закрыть]… – Перед Мартом развернулась череда образов: Павел Рябушинский, Тимофей Саввич Морозов, Эммануил Нобель, глава клана Вогау-Макс – Максим Макс, Николай Коншин-второй, Александр Гинцбург, Михаил Борисович Каменка. – Вопреки названию их платформа – якобы всемерное отстаивание интересов одаренных, продвижение их как новой элиты и максимальная либерализация прав и свобод для владеющих Силой. Но по факту их цель – перетянуть власть на себя, выстроив в России аналог конституционной монархии или даже эгалитарной республики.

– Однако тут переворотом попахивает… Либералы опасны. Неужели Александр Третий этого не понимает?

– Он отлично все видит и сознает. Не забывай, он же гросс, пусть и не самый могущественный. Но все же… Вот только избавиться от этой группировки сегодня равнозначно нанесению России поистине огромного и, вероятно, даже невосполнимого ущерба. Приходится искать решения, маневрировать…

– Понятно. Третьи, позволю предположить, землевладельцы-аристо? А кто же образует четвертую группу?

– Хм, да, опять ты весьма удачно дал название. Представители традиционной крупной аристократии, владельцы десятков и сотен тысяч десятин земли. Князья: Сергей Сергеевич Голицын, Елим Павлович Демидов-Сан-Донато, Феликс Юсупов. Графы: Шереметев, Мусин-Пушкин и Мордвинов. Из других старых родов: Воронцов-Шувалов и Нарышкин. Из столбовых дворян – Балашов, Попов, Пашков, Ратьков-Рожнов. Очень богатые, очень влиятельные. У многих разветвленная сеть родства, в семьях хватает и одаренных. Их идеология сводится к защите существующего порядка вещей – ведь сейчас они основные бенефициары этой системы.

– Этих получается двенадцать?

– Все верно. Что до четвертой группы… Она самая малочисленная, но по влиятельности не уступит всем прочим. РГНК. В конце прошлого века несколько крупнейших нефтезаводчиков – Гукасовы, Путиловы, Манташевы, Лианозовы – создали синдикат «Русская генеральная нефтяная компания» и, ни много ни мало, вытеснили с рынка самих Нобелей! Так вот, главы всех четырех кланов – гроссы и сенаторы. И всегда ведут согласованную, общую политику.

– И кто же голосовал за учреждение комитета?

– Да, в общем, все. Повторюсь, на тот момент это было не просто разумно, а единственно верное решение. Разве что «нефтяники» воздержались. Они в принципе крайне подозрительно относятся к попыткам государства регулировать частное предпринимательство.

– Я так понимаю, большая часть директоров в совете ОЗК – ставленники тех же группировок?

– Верно. Кроме того, имеется представитель государя императора. Своего рода комиссар-наблюдатель от лица верховной власти.

– Ага, чтобы уж слишком нагло не воровали…

– Можно и так сказать. Наша задача была спасти компанию. Твое появление смешало все карты на столе.

– Я ведь не озвучивал, что располагаю документами…

– Да. Но по ряду косвенных признаков мне удалось выстроить логику твоих действий и предугадать цель.

– Вы настоящий гроссмейстер этих больших шахмат… – с искренним уважением ответил Март.

– А что делать? Цели у нас великие. Приходится соответствовать…

– Игорь Иванович, а царь умеет в такие шахматы на вашем уровне?

– Трудно сказать, Мартемьян. Разума ему не занимать, но иногда государь излишне увлекается. И немудрено. Огромная власть временами может затуманить взор. – Было видно, что вопрос для Сикорского неудобен. И он предпочел бы вовсе ничего не говорить. Но Колычев смотрел прямо и терпеливо дожидался ответа.

– Игорь Иванович, что происходило вокруг Кореи? Почему мы едва не довели до поражения? Я, как участник событий, смело вам скажу, до катастрофы оставалось полшага.

– Видишь ли… – помялся министр. – Сложились два фактора. Могущество России, как ты вероятно и сам понимаешь, мало кого устраивает. На деле мы были очень близки к ситуации Крымской войны середины прошлого века. Только вместо Турции должна была быть Япония. А вот совместное выступление великих держав являлось реальной угрозой. И это вынуждало нас держать основные силы для прикрытия западных рубежей.

– Против нас создан некий военный союз? Кто в него входит?

– Формально нет. Но по факту Германия, Британия, САСШ, Австро-Венгрия, Италия и ряд более мелких европейских государств – Бельгия, Голландия, Дания и Швеция – проводят систематические консультации. Пока формально только Париж занимает условно пророссийскую позицию. Но если мы дрогнем под первым ударом, кто знает, чью сторону займут французы?

– Удивительная солидарность. Ведь между ними всеми наверняка масса противоречий.

– Ничто так не сближает людей, как общий враг. Мы подчас излишне миролюбивы. Неразумные принимают нашу добрую волю за слабость. К сожалению, среди политиков Запада здравый смысл – не самая распространенная добродетель.

– А второй фактор?

– Хм… видишь ли. В верхах имеет место быть концепция, что России выгоднее не укрепление Китая, с которым со временем у нас почти неизбежны серьезные трения по северным и северо-восточным территориям, а сделка с микадо и раздел Поднебесной по образцу Кореи. В итоге основную нагрузку военно-полицейских задач на себя возьмут самураи, мы же получим массу выгод при минимальных затратах. И еще. Дальний Восток… Он, прости за тавтологию, дальний и есть. Особых коммерческих интересов у большинства ведущих кланов там просто нет. И если в худшем из сценариев мы даже потеряем разом всю Корею, Маньчжурию и заодно влияние в Китае, на доходах гроссов это особо не скажется. Что совсем нельзя сказать, о гипотетической ситуации, в которой начнется большая европейская война. Поэтому никто из них и не желает вкладываться в развитие Желтороссии. Прямо об этом, конечно, никто не скажет, ибо это чревато обвинением в измене. Однако думают так, к сожалению, очень и очень многие!

– Что же, кажется, я вас понял. Но тогда возникает еще один вопрос: какие отношения с этим «коллективным Западом» у наших сенатских фракций?

– Как ты сказал? Коллективный Запад? Очень метко. Право же, сегодня день открытий и чеканных формул. Ты положительно меня поражаешь. Возвращаясь к нашей теме, либералы видят на Западе идеальный образец политической системы, европейская культура и наука для них – вершина человеческой цивилизации. Ну и деловые интересы многих из гроссов этой партии прямо завязаны на торговлю с Европой и Америкой. Аристократы-землевладельцы проводят по полгода на Лазурном берегу, ведут экспорт зерна и другого продовольствия… У многих и родственные связи там. Впрочем, и мы не видим цели в противостоянии с остальными участниками европейского концерта[5]5
  Европейский концерт – система международных отношений, образованная на Венском конгрессе в 1814–1815 годах.


[Закрыть].

– Возможно, следует искать пути раскола этого объединения? Кто там за главного? Кто больше всех старается и мутит воду?

– Это предмет отдельного и большого разговора. И, как ты сам понимаешь, в целом прерогатива государя и его кабинета.

– Но Совет одаренных может занять общую позицию…

Март сам себя остановил, наткнувшись на ироничный взгляд Сикорского. В самом деле, о каком единстве в Сенате по данной теме можно вести речь в свете изложенных выше обстоятельств.

– Наши враги прекрасно понимают ситуацию и прилагают значительные усилия, чтобы никакого единства в рядах гроссов по этому важнейшему делу не было и в помине.

– Что же, Игорь Иванович, благодарю за уделенное мне время. Тут есть о чем подумать…