Текст книги "Пять времен"

ПУСТОТА… Так ли она привлекательна, как считают мудрецы, и чем она отличается от СМЕРТИ? Ответ можно получить, только познав одну из них…

Вот и сейчас, человек сидел на черной плите, полностью поглощенный Пустотой, безучастно глядя на мир внизу, не испытывая ни малейшего интереса к Жизни, словно слившись со скалами, став частью Спящего Великана.

3.

Второй путник огляделся вокруг, силясь понять, где он находится. Потеряв счет времени, блуждая в непроглядном молоке тумана и пытаясь не сбиться с выбранного Пути, он окончательно выбился из сил, но сейчас пелена неожиданно рассеялась, и юноша увидел, что находится на самой вершине горы, и что вокруг ослепительно ярко сверкает снег, отражая лучи полуденного солнца, по-матерински ласково и бережно согревающего землю и все живое в этом мире.

Все началось еще там, на развилке, где два путника расстались, обнявшись по-братски в последний раз, и каждый пошел своей дорогой. Почему младший выбрал именно эту, он вряд ли смог бы объяснить, да и нужно ли? Что толку от бесполезных слов, от скучных, сухих и безжизненных, как старая кожа гюрзы, логических доводов: почему, для чего и зачем? Юноша просто послушал свое сердце. Он всегда старался так поступать, когда не знал ответа или сомневался, и сердце еще ни разу его не подвело. Вот и тогда, какая-то неведомая сила подтолкнула его на, почти заросшую, едва заметную, давно нехоженую тропу, и странник, не противясь, пошел по ней, очарованный неописуемой красотой девственных лугов, с их пьянящими ароматами цветов, ослепительно ярким калейдоскопом бабочек, деловитым басистым жужжанием пчел и беспечной болтовней кузнечиков. С кристально чистотой родников и озер, рожденных вековым ледником, словно надетым, как причудливый головной убор, на вершину горы. Именно к этому, белому с синевой леднику, вел Путь. Он ночевал прямо на тропе, не разводя огня, чтобы не отогнать, ненароком, Пугливую Небесную Деву, и ему снился один и тот же сон, впервые увиденный в ночь перед восхождением.

И вот теперь, пелена осталась ниже, и юноша понял, что находится на самой вершине горы, вечно покрытой льдом и снегом, которая оказалась гигантским кратером уснувшего вулкана. Так вот почему гору называли Спящим Великаном? Хотя… Немного переведя дух, путник решил хорошенько осмотреться, и, сойдя с тропы, двинулся к одному из краев кратера.

Он посмотрел вниз и увидел свою родную долину с веселыми и беспечными городами, задумчиво медлительными, чуть сонными аулами, со стремительными, словно неудержимый табун вороных полудиких кобылиц реками и бездонными, как глаза любимой озерами, со спасительными оазисами и мудрыми пустынями. А еще, он увидел внизу подножье горы, увидел развилку, где он расстался со своим названным братом, увидел причудливое плато, почти круглой формы с Золотыми воротами и безупречно высеченной прямоугольной плитой из черного камня на самом краю, и человека, неподвижно сидящего на ней в позе Просветленного. Поглядев на все это с высоты ледяной вершины, путник двинулся дальше, потому что тропа не заканчивалась здесь, а вела его к другому краю. Подойдя к нему, он к удивлению своему узнал, что мир не ограничивается его родной долиной. С другой стороны вершины, его взору открывался неведомый до сегодняшнего дня Мир, и он был прекрасен. До половины, это была земля, покрытая густыми лесами и холмами. А дальше, насколько хватало глаз, простиралось озеро огромных размеров. По его берегу были рассыпаны многочисленные города и поселки, которые с высоты вершины казались небольшими разноцветными пятнами. Такого зрелища юноша еще никогда не видел. Путник не переставал удивляться увиденной красоте, с восхищением разглядывая открывшиеся его взору картины. Постепенно он пришел в себя и только теперь заметил, что тропа во второй раз за все время путешествия делится на две: одна спускалась прямо вниз и вела в Новый Мир, а вторая извивалась серпантином и спускалась к его родной долине. Как-то сами собой, вспомнились слова Учителя о том, что весь наш Мир устроен из противоположностей, которые не могут существовать друг без друга. Его вдруг с непреодолимой силой потянуло обратно домой. Мысли и чувства переполняли его, и так хотелось поделиться ими с теми, кто остался там, внизу, в его родной долине.

– Как же все в этом мире гармонично устроено. Нужно было подняться на самую его вершину, чтобы понять, что я не могу жить без того, что лежит там внизу. На самом деле, между противоположностями нет противоречия, а они являются лишь проявлением друг друга, и, являясь, по сути, одним целым, отдают все свои силы, стремясь выразить себя в своей второй половине. Чем темнее ночь, тем ярче будет день, холодная суровая зима – верный признак предстоящего знойного лета, только тот, кто смертельно ненавидит врага, способен беззаветно любить друга. Отказывая себе в одном, мы, неизбежно, лишаемся и другого. Мы сами ограничиваем себя, на самом же деле Мир не имеет границ, он БЕСКОНЕЧЕН, но бесконечность не имеет ничего общего с ПУСТОТОЙ…

В этот момент юноша услышал то, что заставило его резко обернуться. По снегу бежала юная, нагая девушка. Ее стройное гибкое молодое тело двигалось так грациозно и легко, что казалось, будто она летит над землей. Солнце бесцеремонно ласкало ее маленькие упругие груди и широкие, но, абсолютно, лишенные грузности бедра, и бронзовая кожа отражала его лучи, создавая ощущение того, что от этой молодой красавицы исходит яркий свет. Девушка заливисто смеялась и в ее распущенных, черных, как смоль волосах, звенели колокольчики, вплетаясь в причудливую, такую живительную для человеческой души мелодию ее смеха…

Глава первая

Стать художником мне бы,

Мир видеть в ярких красках,

Сквозь гармонию и перспективу,

Я б рисовал небо,

Небо бывает разным,

Но оно всегда так красиво….

Зима.

Однажды выпал снег… и он был Белый-белый, и люди забыли всё: горести, печали, обиды. Их души стали чистым листом. Снега было так много, что его хватило на всех… И даже немного осталось. Кого-то Это очень испугало. Люди так привыкли к боли и тоске, что успели полюбить их. И они не знали, что делать дальше. А другие, улыбаясь, пошли вперед, оставляя за собой линии следов. Эти линии где-то пересекались, где-то шли параллельно. А иногда сливались в одну…

Зима…. Время копить силы, слушать себя, слышать музыку небесных сфер и не пытаться что-то понять. Время пуэра долгими вечерами…

Усталость прожитого дня,

Как шерстяное одеяло,

Укрыла, теплотой маня,

И мыслей суету уняла…

Иссиньский чайник хоть и стар,

Не портит лист святого древа,

Неторопливо чудеса,

Творит в своем пузатом чреве…

А у спокойствия в плену,

Душа не грезит о свободах,

Лишь нарушает тишину,

Скрип кисти в тушевых разводах…

Сказка о Вселенском Мастере и его Коте….

Вселенский Мастер решил создать Новый мир. Он долго и тщательно подбирал краски для своего произведения, придирчиво выверяя и ища нужные тона по всей необъятной Вселенной. Как всякий гений, Мастер долго и мучительно вынашивал свое дитя. Долгими зимними вечерами он сидел молча в своей Небесной Мастерской у тлеющего камина, поглаживая свою белую как снег бороду, то хмурясь, то улыбаясь своим мыслям. Черный, как безлунная ночь Кот, неизменно лежал у него в ногах и тихо урчал, щуря свои хитрые глаза. Как всякий гений, Вселенский Мастер был очень одинок, и Кот был единственным существом, находящимся всегда рядом. За долгие века они очень привязались друг к другу и научились понимать все без слов.

Любое, даже самое великое дело всегда начинается с обычного чистого листа.

В одно морозное утро Мастер приколол Белый лист к треножнику, взял кисти и начал творить.

Он создал небо Светло – Голубым, постепенно переходящим в бездонную Синь, тщательно прорисовывая каждую маломальскую мелочь.

Земля по Замыслу Мастера стала Желтой, как растопленное сливочное масло, которое подают к блинам.

Контраст между небом и землей очень понравился Творцу. Они были противоположностями. Небо, такое возвышенно – холодное и недоступное, а земля теплая и ласковая, напоминающая грудь кормилицы.

Противоположности всегда тянутся друг к другу. Поэтому Мастер создал на земле горы, которые стремились к небу, мечтая прикоснуться к нему. С небес на землю шел дождь, который скапливался в морях и океанах. Они лежали на поверхности земли, словно огромные зеркала, отражая небесную синеву.

По утрам, Красное Солнце будет освещать вновь созданный мир, заставляя еще ярче играть сочными красками!

Жители этого мира были созданы чистыми и полупрозрачными. Одни из них имели желтоватый оттенок и возможно из-за этого, были склонны постоянно витать в небесах, строя какие-то проекты и грандиозные планы. Они были гордыми и самоуверенными. Другие, светло-синие на вид, были гораздо ближе к земле и распространяли тепло и уют вокруг себя. Их нежность и мягкость резко контрастировали с грубой силой первых.

И те и другие могли отпускать свои души полетать, и там, высоко в небе, их души общались с Ангелами, прикасаясь через это общение к Истине.

Несколько завершающих мазков, и Новый Мир был готов.

Мастер еще раз взглянул на свое творение и остался доволен сделанным. Особенно ему нравился идеальный порядок и четкие границы всего, что было в Новом Мире. Все основные цвета он использовал в своем творении. Оставалось только дождаться Ночи.

День клонился к закату, и уставший, но удовлетворенный Создатель, отправился отдыхать.

Наступила Черная ночь, и мастерская погрузилась в полумрак.

Ночь. Есть ли в мире что-нибудь еще более таинственное и прекрасное, более доступное и непостижимое одновременно? Каждый день сменяется ночью. Это так естественно, что пора бы уже привыкнуть за многие тысячи тысяч лет. Но за все это время, ни разу не случалось двух одинаковых ночей. Ночь. В тебе столько греховности и невинности. Ты приходишь, и перед твоими соблазнами не в силах устоять ни один из живущих на земле. Ты даришь покой и сон одним и отнимаешь рассудок у других. Твой бархатный, шитый серебром плащ укрывает влюбленных, заставляя сердца учащенно биться, а глаза страстно гореть. Только твой поцелуй так терпко солен и жгуч на вкус. Ты словно верная жена рыбака, постоянно ждущая встречи с суженным, провожаешь своего Возлюбленного каждый вечер, чтобы утром, едва прижавшись к нему и ощутив его тепло, покорно уйти в тень. Возможно поэтому, в тебе столько тоски и томленья? Ты до неузнаваемости изменяешь привычные предметы, делая незаметно серым яркое и броское на вид и обнажая внутреннюю неповторимую красоту того, что казалось уродливым при свете. Ты зачинаешь новое и уводишь отжившее.

В эту ночь произошло то, что должно было произойти. Ведь противоположности всегда тянутся друг к другу. Только вот, краски на листе еще не высохли, жители Нового Мира перепачкали друг друга, оставив на желтом голубые пятна, а местами вообще смешали их.

Вселенский Мастер был разочарован. Нет, он был огорчен. Да что там огорчен, он был просто вне себя от увиденного утром! От задуманного порядка не осталось и следа.

В порыве негодования, Создатель схватил лист и, скомкав его в плотный шарик, швырнул в дальний темный угол мастерской. Прямо туда, где стояла Вселенская Мусорная Корзина.

Опять потянулись серые, похожие друг на друга, как братья-близнецы, унылые зимние дни. Мастер сидел у камина и грустил. Как всякий гений, он был очень раним и сильно переживал, когда кто-нибудь пытался обсуждать или изменять созданное им.

Наступила весна. Дни становились все длиннее. Солнышко светило все ярче, заглядывая в Мастерскую и освещая самые темные ее уголки.

Как-то утром, Кот выкатил из дальнего темного угла, из того самого, где стояла Вселенская Мусорная Корзина, шарик и, перебирая лапами, начал играть им, нарочито шумно, словно привлекая внимание своего хозяина. Наконец ему это удалось.

Вселенский Мастер был удивлен. Нет, он был заинтригован. Да что там заинтригован. Он был просто заворожен увиденным!

Плоское и безликое, в едином порыве смятое и скомканное, стало объемным и наполненным.

Мир играл новыми, неизвестными до этого красками и оттенками. Больше всего Мастера поразил цвет, получившийся при смешении голубого и желтого. Особенно много его было там, где Небо сливалось с Землей. Это был притягательно волшебный цвет, впитавший в себя все самое ценное и важное от обоих родителей. Он как-то успокаивал взор и вместе с тем дарил надежду. Это был цвет Жизни. Настоящей Жизни, в которой есть все: и радости, и горечи, и взлеты, и паденья, и Любовь, и Ненависть. Все это беспорядочно перемешано в нашей жизни, но именно этим она и прекрасна.

Да и жители выглядели по-иному. Им было очень холодно и страшно зимой в темном углу, и из-за этого в некоторых местах краски приобрели темные и некрасивые оттенки от пережитого за это время. Они больше не выглядели так идеально, как сначала, но, несмотря на это, они были как-то по-особому счастливы от своего несовершенства. Их души больше не могли летать, однако, однажды прикоснувшись к Истине, они все также стремились к ней. А это придавало смысл их Жизни.

Вселенский Мастер бережно взял свое творение и поставил на видное место в Мастерской. Вечерами он внимательно и умиленно смотрел на этот шар, любуясь, как краски постоянно смешиваясь, рождали новые и новые цвета. Черный, как безлунная ночь Кот, неизменно лежал у него в ногах и тихо урчал, щуря свои хитрые глаза.

Стихи о зиме и не только…

***

Нынче в доме твоем не зажжется свечей,

Вот уж поздно и ночь настает,

Он сегодня с женою встречает гостей,

И поэтому не придет…

Вновь колдунья-зима все пути замела,

И кромешная мгла без дна,

Ты б такою хорошей женою была,

Только вот почему-то одна…

Тихо с неба звезда на щеку упадет,

И на вкус так солено-горька,

Счастье чуть запоздало, но скоро придет,

Постучится в твой дом, а пока…

Нескончаемый фильм на экране окна,

Лунный свет, черно-белый контраст,

Только друг вислоухий мирно спит у стола,

Он так любит. И он не предаст…

***

Укутанный в снега, посапывает город,

Приглушен свет витрин, и светофоры спят,

Прилег, закрыл глаза, и снова вижу море,

И волны льнут к ногам, и бронзу льет закат…

Прохладного песка едва-едва касаясь,

Я имя напишу горячею рукой,

И звезд бесстыжих глаз ничуть не опасаясь,

Мечтая, до утра ночь проведу с тобой….

Предутренний прилив ласкает скал уступы,

И море, смыв грехи, целует сонный пляж,

Шальная девка-ночь в истоме дню уступит,

И юная заря седой обнимет кряж…

***

Свои наряды шьет Зима-портниха,

Стежки из жемчугов и серебра,

На шелк ночной наметывая лихо,

Преображает полотно двора…

И лунный свет причудливо струится,

Я приглашен на этот карнавал,

Сквозь зеркало-окно я вижу лица,

Всех тех, кого любил и потерял…

Я кричу им во след, я машу им рукой,

На бегу прямо в снег за поземкой ночной,

Ноги вязнут в снегу, хрипы горло саднят,

И догнать не могу, и не слышат меня…

Фонарей маскарад, я один у окна,

И творит свой обряд Ворожея-луна,

Память хитрым зверьком промелькнет в никуда,

Лишь помашет хвостом, не оставив следа…

***

Белоснежным ковром в серебристых заплатах,

Кто-то за ночь всю землю укрыл,

Может вновь разрезвился безобразник крылатый,

И небесный мешок прохудил?

И падает снег, и ложится несмело,

Мир врачуя от язвин и ран,

И весь Белый Свет ослепительно белый,

Как бумага под новый роман…

Поутру соль насыплют из железного чрева,

На распухшие вены дорог,

Точный путь указав, и ни вправо, ни влево,

Без раздумий, надежд и тревог…

И расписана жизнь на часы и минуты,

Безучастной старухой-Судьбой,

И я снова спешу не к тебе почему-то,

И встречаю рассвет не с тобой…

***

Ворожея-зима выставляет красу напоказ,

Не скупясь, раздает нам дары своего чародейства,

Две влюбленных снежинки кружатся под бархатный джаз,

Вовлечен в волшебство, я смотрю на чудесное действо…

И желаньем горя, не скрывая запретную страсть,

Наплевав на мораль, в ожиданье немом истомились,

Уж готовы на все, но не знают, куда бы упасть,

Я подставил ладонь, и они на нее опустились…

Два вдруг стало одним. Очертанья, сомкнувшись, слились,

Вспыхнув яркой искрой, в иступленном экстазе забились,

Над моею рукой, то взлетая, то падая вниз,

Тонкой струйкой стекли, каплей в море Любви растворились…

***

Снова вьюга-кума разыгралась,

Ветер злобно скулит под окном,

Ночь щекою к фрамуге прижалась:

– Я замерзла, впусти меня в дом…

И озябшие тянет ладошки,

– Что ж мне делать с тобой? Заходи,

У камина погрейся немножко,

У меня за столом посиди…

Заварил ароматного чаю,

С земляникой варенья достал,

Так вот гостью свою угощая,

До рассвета я с ней проболтал…

Плащ свой звездный она раскружила,

Растворяясь, махнула рукой,

И секрет на прощанье раскрыла,

Как украсть навсегда твой покой…

***

Трепетом ресниц,

Танцем мотылька,

Шелестом страниц,

Тленьем уголька…

Песнею без слов,

Паутинки нить,

Не тревожа снов,

Не мешая быть…

Чтоб в морозный день,

На ладонь дыша,

Верить, вместе с ней,

Греется душа…

***

Диск солнца, неспешно простившись с Востоком,

Помчится, на Запад гоним,

Устало, без цели бредешь одиноко,

Меж глухонемых пантомим…

…И вспомнится двор даже летом прохладный,

В нем воздух цветеньем хмельной,

И ветку сирени мальчишка нескладный,

Волнуясь, несет за спиной…

Злой ветер февральский щемящей тоскою,

Студеную песнь затянул,

И холод небритой шершавой щекою,

К озябшим ладоням прильнул…

Стучит по вискам какофония улиц,

Мелодию жизни глуша,

Подняв воротник, ты идешь, чуть сутулясь,

В замерзшие пальцы дыша…

А город продрог, словно сыч кособочась,

Глядит, как, не злясь, не любя,

Безмолвно течет миллион Одиночеств,

Навечно ушедших в себя…

Бьет всполох витрин по глазницам уставшим,

Иглой раскаленной в зрачке,

Мелькают названья на так и не ставшем,

Родным для тебя языке…

…Вдруг вспомнилось: ивы чуть слышно шептались,

И косы мочили в пруду,

И утром пугливым вы с ним целовались,

У меркнущих звезд на виду…

***

Мозаичные стекла лица луж застилают,

Вьюга кроет постелью золотой листопад,

Это осень продрогла, декабрю уступая,

Обнажилась смиренно, сбросив яркий наряд.

Алгоритм светофоров подчиняет сознанье,

«Дворник» драит потеки антрацитного льда,

По проторенным тропам, без любви, без желаний,

Мы плетемся в потоке неизвестно куда…

Все мы пленники Царства свежевыпавшей ваты,

И коросты сосулек, как незримый конвой,

Лишь простывший динамик все зудит так некстати,

Убивая надежду, повстречаться с тобой…

И озябшее утро жмется в стылые окна,

Изгоняя стремленья, как никчемные сны,

Но душа в полудреме проворчит неохотно:

– Ничего не исчезло, потерпи до весны…

***

Подыши мне на сердце,

Пока стук его пульса не стих,

Разреши мне согреться,

В нежной неге ладоней твоих…

Пожелай мне удачи,

В моем поиске улицы Грез,

Ориентир обозначив,

Ароматом распущенных кос…

На обрывках сознанья,

Поцелуи в безумство влекут,

Все столпы Мирозданья,

Пошатнувшись, к ногам упадут…

***

Ты придешь в зимний сад,

Там теперь неуютно и пусто,

Ни следов, ни цветов,

Только белый нетронутый снег…

И ты будешь одна,

Расплетать одиночества сгусток,

В сотнях верст от любви,

Без надежды устроить побег…

Тает снег от тепла,

Под озябшими пальцами сердце,

Ненадолго сомкнется,

В сокровенную нить.

И захочется вновь,

В его теплых ладонях согреться,

Вместе с ним помолчать,

И любимой побыть…

Сотни зим без нее,

Сотни лет в ожидании встречи,

Направляя к земле,

Свой корабль сквозь межзвездный эфир…

Твой обратный маршрут,

В галактических картах отмечен,

И, как пеленг, понятный,

Тебе одному ориентир…

Без покоя, без сна,

Смотришь вдаль, отгоняя усталость,

Нарисованный знак,

Все пытаясь найти.

Сердце женщины той,

Что тебя ждать и помнить осталась,

Чтоб ты видел маяк,

И не сбился с пути…

***

Полярною ночью под бабкины сказки,

Тенями рисует очаг,

Дрейфует корабль к далёкой Аляске,

В надежде увидеть маяк….

Мороз и стужа матросам не диво,

Пока голос песни не стих,

И может быть все останутся живы,

И молятся жены за них…

В ярангах одни старики да бабы,

И стайка детей мал мала,

И счастье полным было когда бы,

Семья рыбака дождалась….

Четырнадцать весен, не так уж и мало,

Пусть опыт богат не всегда,

Но храброе сердце и норов удалый,

С лихвой покрывают года…

Он вывел навстречу волнам и невзгодам,

Старый отцовский каяк,

Чтоб там где небо стекает в воду,

Зажечь тот заветный маяк….

***

День спустился в ладью, заскрипели натружено весла,

Скоро зимняя тьма разольет кисели-холода,

Я тебя отпустил, чтобы ты в той ночи не замёрзла,

И когда ты ушла, часть меня умерла навсегда….

Меж уснувших стволов шарит ветер украдкой, по-лисьи,

Кружит медленный вальс на паркете застывших прудов,

А по тонкому льду все шуршат испещренные листья,

Унося в никуда все секреты июльских садов…

И застынет душа, повинуясь промозглой истоме,

И замедлится ход так недавно спешащих часов,

Я костёр разведу в моем сером заброшенном доме,

В нем сгорят все мосты и тома недопетых стихов…

***

В этот город, уснувший, сто лет не входила весна,

В нем случается что-то, но все так серо и не ново,

И любую из улиц в конце преграждает стена,

На которой начертана Мантра: Живите хреново….

В нем собаки и кошки сто лет видят блеклые сны,

Спят нагие деревья, их листья давно облетели,

Люди сонно куда-то бредут, и их лица бледны,

Механически двигаясь в офис, в спортзал и в постели…

Может злая колдунья с обидой устроила фарс,

И насыпала зелья в озера, пруды и колодцы,

Или все позабыли, что счастье находится в нас,

И им нужно делиться, тогда оно снова вернётся…

Вся надежда на принца, и страстный его поцелуй,

Что разбудит принцессу и всех, кто захочет проснуться,

Он разрушит кордоны из стен, колдовства и статуй…

И ветра перемен в город, снова оживший, ворвутся….

***

В ожидании праздника есть какая-то грусть,

Я копаюсь в себе, но никак не приходит ответ,

Может быть, оттого, что я больше сюда не вернусь,

В этот год, в этот час, в этот миг возвращения нет…

Мы живём, так надеясь на добрый итог перемен,

И в погоне за счастьем, теряем его всякий раз,

Чем сильнее стремишься ценить уходящий момент,

Тем быстрее стирается связь с тем, что здесь и сейчас….

Ночью снегом укрыло от взглядов святые скрижали,

Что начертаны в травах на лике царицы-земли,

Что могу я сказать из того, что бы люди не знали,

Те, кто стали травою зелёной, однажды, смогли….

***

Шар Солнца, словно пламенный агат,

И Отблески на бронзовой стене,

День выдохнул и выключил закат,

Оставив мир и тьму наедине…

И ничего в ночи не разобрать,

Лишь темнота, и в сердце полумрак,

Тут нужно либо верить, либо знать,

И по-другому, видимо, никак….

Но вновь черта, и за неё шагнуть,

Чтоб Завершить, а может быть Начать…

И жизнь, как календарь перелистнуть,

О чем-то, очень важном умолчав…

Незримо жизни кружится волчок,

И ветер водит с волнами сиртаки,

Старик седой и рядом с ним внучок,

На утреннем песке рисуют знаки…

***

Поднимись выше крыш, разложи акварельные краски,

Голубой небосвод пусть послужит тебе полотном,

Нарисуй мне закат, чтобы я сочинил тебе сказку,

Как Великое Зло просветлело и стало Добром….

А потом будет ночь, время ноль: ни вчера и ни завтра,

Темнота потечёт и зальет все дороги-пути,

И в потухших глазах больше нет ни искры, ни азарта,

Но ты молча уйдёшь, ведь тебе очень надо идти….

Затеряйся в степях, нарезая кругов километры,

И устав, упади освещенная звёздным дождем,

Я из птиц голосов и дыхания южного ветра,

Напишу тебе песню и тихо спою перед сном…

Кто-то смотрит с небес, примеряясь к людскому обличью,

Что из уст его ждать: Искушение или Завет?

Нарисуй мне рассвет, я придумаю Дзенскую притчу.

В ней Кромешная Тьма обратится в Спасительный Свет…

***

Шаги, слышишь чьи-то шаги,

Это робко стучится в окошко октябрьский дождь,

Ни зги, вновь не видно ни зги,

Только ты в этот вечер зачем-то куда-то идёшь,

Может, силишься в сумерках важное что-то найти,

Или хочешь подальше от тягостных мыслей уйти,

И находишь лишь холод в душе от себя уходя,

В стылых каплях дождя….

Снега, наметает снега,

Это срок избавляться от боли и всяческих дум,

Долга, холодна и долга,

Всё излечит зима, заморозив и сердце и ум,

И олень заплутает и всадницу прочь унесёт,

И отважная Герда тебя никогда не найдёт,

А дальнейшая жизнь так ясна и предельно проста,

И прозрачно пуста….

Следы, видишь чьи-то следы,

Видно, кто-то так сильно не хочет тебя потерять,

Звезды, свет далёкой звезды,

Сквозь пургу и метель, чтоб дорогу домой указать,

И растопит горячее сердце в груди холода,

Бесполезная ВЕЧНОСТЬ – мозаика букв изо льда,

Что же нас избавляет от лени дремотных оков?

Это все про Любовь…….

***

Я росток, посаженный в зиму,

Я уснул до лучших времен,

И мне снятся сады Хиросимы,

Я в них был однажды рожден…..

Я кусок терракотовой глины,

Погруженный в горячую печь,

Мне раскосый гончар из Иссиня,

Прививает восточную речь….

Я домбра на груди у акына,

В моем чреве рождается звук,

Моя песнь соберет воедино,

Радость встреч и печаль от разлук….

***

Над миром идет снегопад, дома и мосты засыпает,

Неспешно кружат над землей снежинки, как яблоней цвет,

И город бороться устал, озябнув насквозь засыпает,

И видит весенние сны, от них избавления нет…..

В груди твоей жаркий огонь, но он не сжигает а греет,

И это не больно совсем: делиться с другими теплом…

Твой поезд несется вперед, но если он не успеет,

То город к утру занесет метелями, словно песком….

А где-то разлито вино и запах коры апельсина,

И в комнатах свечи горят, блестит на полу конфетти,

И в них еще теплится жизнь, как пламя в поленьях камина,

Но точно угаснет к утру, коль поезд застрянет в пути…

И даже часы на стене считают шаги неохотно,

В них время замедлило ход и густо течет как камедь,

Но кто-то тебя очень ждет, противится скуке дремотной,

И всем тупикам вопреки тебе очень нужно успеть…..

***

Так внезапно пришли холода,

И снег сыпал три тысячи лет,

Город, стиснутый стенами льда,

Перестал видеть солнечный свет…

И спустилась кромешная мгла,

В ней уснули и радость и боль,

И повисли два белых крыла,

За нагнутой дугою спиной….

Стужа любит ночами завыть,

А метель, словно хлесткая плеть,

И замерзло стремление жить,

И пропало желание петь…

А потом зазвенела капель,

И растаяли стены тюрьмы,

И такой долгожданный апрель,

Спас тот город от пагубной тьмы….

Только что-то пришло навсегда,

Вместе с долгой суровой зимой,

Поселились в сердцах холода,

Затянуло глаза пеленой…..

Перепутаны все берега,

И одежды в неброских тонах,

Грим на коже и в ухе серьга,

И не ясно: где он, где она….

Дребезжит синтетический звук,

И искусственно созданный вкус,

Тот, что рядом не враг и не друг,

Да и сам не герой и не трус….

В бесконечном пространстве колец,

Существует, ни злясь, ни любя,

Поколенье Замерзших Сердец,

Безвозвратно ушедших в себя….

***

Душа готовится к зиме,

Устав от знойных впечатлений,

Укромный ищет уголок,

И обрастает бородой,

Чтобы в январской полутьме,

В густом потоке сновидений,

Увидеть розовый цветок,

В пруду над темною водой…

И осознать, что смерти нет,

Что жизнью правят переходы,

На них рождаются миры,

И сумрак сказки ворожит,

И Тьму всегда сменяет Свет,

А утро в след ночи приходит,

Неся бесценные дары,

Пока твой город мирно спит….

***

А метелица ранена в сердце,

Плачет жалобно ночь напролёт,

И не может душой отогреться,

Все стучится в окно и зовет…

Я шагну в эту темень кромешную,

И к поземке щеку приложу,

Разделю ее боль безутешную,

Сказку с добрым концом расскажу…

А к утру успокоится вьюга,

И уснет, беспокойно дыша,

Я пройдусь по затихшей округе,

И домой ворочусь не спеша…

Мне тускнея, Луна улыбается,

Звезды сонные смотрят с Небес,

Светлый день над землей зарождается,

Полон новых надежд и чудес…

***

Я силюсь заглянуть за край земли,

Где Небо от Земли скрывает что-то,

Куда не доплывают корабли,

Куда не долетают самолёты…

Ту линию стараясь разглядеть,

Где облака становятся морями,

Там Робинзоны дружат с дикарями,

Старик-рыбак забрасывает сеть….

Туда Зима уходит каждый раз,

Устав бороться с нашей чернотою,

Бесстыдно выставляя напоказ,

Томленье белоснежной наготою…

Вновь за собою сказка позовёт,

В краях, где ночь проглатывает Солнце,

Узнать: Царевна-Лето не умрёт,

Случайно уколовшись веретёнцем….

А лишь уснёт на сто коротких дней,

Чтобы явить свои метаморфозы,

Когда Любовь вновь победит морозы,

Красавец Принц уже спешит за ней…

Рано… выезжаю на работу, фактически в ночь… В машине холодно и промозгло… Включил печку… Через 2—3 минуты становится теплее. Хорошие машины делают японцы… На лобовом стекле редкие снежинки… Они примерзли и не слетают. Это не мешает обзору, а даже делает пейзаж сказочным, каким-то, немного нереальным… Так хорошо ехать… Радостно и чуть грустно… Это пройдёт, когда-нибудь пройдёт… но… зачем омрачать счастье этими мыслями? Сейчас все так хорошо…