Текст книги "Век агрессии. Чувства и мысли, поведения и действия"
Автор книги: Иван Шаповалов
Жанр: Философия, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
РАЗДЕЛ I. Агрессия как таковая: чувства, мысли и действие
«Человеку всегда свойственны две главные черты – ум и социальность».
Анри Бергсон.
Сложно вот так сразу и однозначно определить, с чего начинается агрессия – с мысли или чувства, и что чему будет подчиняться, и что кого может контролировать. Но бесспорно, что они предшествуют агрессивному действию и поведению. Можно лишь предположить, что между агрессивными мыслями и агрессивными действиями будет больший временной лаг, чем между агрессивными чувствами (прежде аффективными) и агрессивными действиями. И что агрессия, которой предшествуют агрессивные мысли, будет основательной и продуманной в действиях, в то время как чувства могут вызвать спонтанную (импульсивную) агрессию как реактивное действие в ответ.
Для обстоятельного разговора об агрессии в этом плане, помятуя, что нельзя её анализировать изолированно, в отрыве от чувств и мыслей, правильно было всё же начать с вопросов формирования агрессивных мыслей, которые получают направленность, силу и ускорение для своего развития под воздействием «розы чувств»: обиды, зависти, тревоги, стыда, страха, и с преобладанием каждый раз одной из них. Это предполагает рассмотрение данных чувств как таковых и выявление в их раскладе той степени накала страстей, которые побуждают агрессивные мысли. Но также важно определиться с тем, как понимать агрессивную мысль и то, какова здесь будет роль агрессиума и всеобщих сущностей от агрессии в её активизации.
Глава 1. Замес составляющих агрессии: чувства, чувствования, переживания и мысли
В определении агрессии ключевым словом остаётся «нападение», которое предполагает и корреспондируется по значениям и ситуационно с такими понятиями, как захватнический интерес, враждебность, разрушение, насилие и гнев. В своём единстве они давно уже стали некой «окаменелостью» в языке. Но каждый раз в отдельности как составляющие, они могут быть по-разному представлены в большой (масштабной) и малой (ограниченной межличностными отношениями) агрессии. Взятые же в целом, эти понятия скорее будут характеризовать агрессивное поведение, а вот рассмотренные в частности, как, например, гнев или насилие, будут говорить уже скорее об агрессивном действии. Здесь гнев, например, есть эмоция, от которой к агрессивному действию будет «один шаг» и он чаще всего бывает связан с разрушениями. Такое в большей мере бывает характерно для малой агрессии, когда первым выстреливают эмоции. В большой агрессии, а это и есть война, за интересами после нападения следуют разрушения. Об этом скажем позже, здесь же, по существу, коснёмся малой агрессии.
Итак, чтобы малая агрессия могла состояться по общим, устоявшимся нормам собственного развития, а не стихийно или импульсивно, необходимы, по крайней мере, три ингредиента (чувство, чувствование и переживания), агрессивная мысль и сам процесс замеса. Важно также иметь в виду, что человек справляется с чувствами тогда, когда он составляет себе мысли, раскрывающие смыслы данных чувств и чувствования. Но как понимать сами по себе чувства, чувствования и переживания? Как понимать замес, подчиняющийся принципу всеединства как взаимопроникнутости и разделённости составляющих, когда возникают и переживания? Попытаемся вкратце в этом разобраться.
1.1. Чувства, Чувствования и ПереживанияЧувства – это, первым делом, «окна ума», и, как отмечал ещё Гераклит, они удовлетворяются внешностью вещей. Это то, что испытывает человек, воспринимая социальный мир как отношение, и где важная роль, несомненно, принадлежит субъективным началам. Отсюда чувства можно было бы уподобить сгусткам неупорядоченных эмоций, которые всё же должны будут иметь устоявшуюся в силу причинности и возможных невзгод направленность. Так, «чувство печали, – поясняет нам Анри Бергсон – есть устремление к прошлому, обеднение наших ощущений и представлений, словно каждое из них исчерпывается тем малым, что оно теперь содержит, словно будущее для нас закрыто».3333
Анри Бергсон. Собрание сочинений. Том первый. Опыт о непосредственных данных сознания. Материя и память. М.,1992. С. 55.
[Закрыть] Такая печаль, как и другие чувства, каждый раз нуждаются в мысленных прояснениях и оценках. Ибо чувства всегда имеют дело со смутной причинностью, пока окончательно не уступят место мысли, которая возьмётся всё объяснить. В то же время не всегда легко, а порой просто и невозможно бывает установить границы между чувствами. Например, между тревогой и страхом. Такое слитное выражение чувств есть своеобразный замес самих чувств по природе чувствования.
Чувствование же можно определить как углубление и смещение в чувствах, оно достигается на основе замеса разных чувств, которые имеют как «начало» – собственное развитие, так и своё окончательное выражение, побуждая и развивая агрессивные мысли. И всё потому, что двери между чувствами открыты, и они захаживают друг другу за надобностью. Например, обида захаживает к мести и вместе они идут к агрессии, а тревога заходит к страху, и они также движутся в сторону агрессии, чтобы не быть. Правда, не всегда такой симбиоз завершается агрессивным действием. Нужна ещё воля и случай как возможность. Но, как бы то ни было, на этих путях чувства нуждаются в мыслях так же, как и мысли полнятся чувствами.
В индивидуальном сознании чувства и мысли занимают по отношению друг другу разное положение. Когда превалируют чувства, то мысли находятся на периферии сознания, где-то на задних планах. Пытаясь понять свои чувства, например, чувство тревоги, мы говорим «что бы это могло быть?» и тем самым движемся в сторону конкретных мыслей, актуализируем их. Другое дело, когда чувства ищут мысли, чтобы полнее выразиться в действии, а мысли полнятся чувствами, получая от них силу. Началом такого сближения могут быть разные чувства, например, чувство любви или, в нашем примере, чувство агрессии. В случае последнего мы имеем агрессивные мысли, воплощающиеся в проект агрессивных действий. На пути к агрессии, когда это не происходит мгновенно в состоянии «аффекта», и нет ясности и силы в чувствах, мысли прибегают к чувствованию, чтобы связаться с ней в мышлении. И если органами чувств являются зрение, слух, вкус, осязание и обоняние, выступающие отдельными «окнами» во внешний мир, то органом чувствования должно быть мышление.
Замес чувств и чувствований, доведение их до крутого замеса дают конкретные виды образов и мыслей; в нашем случае это агрессивные мысли. Переживания с этими ингредиентами могут продолжаться неопределённо, но о готовности самого «продукта», о том, что получилось, будет говорить уже сам проект агрессивного действия. Личностно эмоциональные переживания имеют разные проявления и могут буквально вваливаться в агрессию каждый раз по своему исходя из случившегося. В то время как в Век агрессии переживания носят общий, повальный характер и приводит к институционализации задействованных чувств..
1.2. Закрепление чувств в бессознательном при переживаниях в Веке агрессииЕсли отталкиваться от литературы, то переживание в основном рассматривается как понятие придаточное, когда даётся оценка другим чувствам, хотя авторов именитых было достаточно, это Ницше, Дильтей, а среди российских учёных назовём Л. С. Выготского. Для них характерен в основном корневой, целостный взгляд. Ницше вывел переживание в первую очередь как органическое в жизни, он ставил проблему придания смысла переживаниям, но не дал такому развернуться, ограничившись метафорами. Более полный анализ переживанию в контекстах жизни, мы находим у В. Дильтея. Выготский же рассматривал переживания как эмоции и говорил об этапах его развития, различая переживания ребёнка и взрослого.
Возвращаясь к вкладу Дильтея отметим, что как и Ницше, он представляет философию жизни, но будучи историком культуры, также исследует жизнь как фундаментальную категорию в истории, который видел в переживании «проживание жизни» и определял как духовную целостность жизненности во времени. Он полагал, что именно в переживаниях запечатлевается и находит в мировоззрении то, что является историей. Ибо всякое познание вырастает из внутреннего опыта и мы представляем мир постольку, поскольку он становится нашим непосредственным переживанием. Рассуждая таким образом, Дильтей выводит переживание как способ постижения истории, и в своей науке о духе противопоставляет естественному постижению гуманитарное, разграничивая науки о природе и духе. Отводя исключительную роль истории, Дильтей исследует и психологию вопроса, недаром же за ним был закреплён образ «тонко чувствующего» толкователя истории. Всё наработанное таким образом он доводил и осмысливал до философии жизни.
Однако говоря о Веке агрессии переживание следует отнести к определяющему в предложении, выявляя то, как в повседневности своей жизни люди проживают совместно с агрессией. Ибо как объёмное понятие, дающее представление о целостности жизни, переживание не только напоминает о проживании жизни при каждой серьёзной неурядице, ранимого события, но само становится смежным «деланием» чувств, нарастающих эмоциями, которые определяют отношение к засилью агрессии.
Действительно, актуальность переживаний значимо возрастает в канун Века агрессии, когда привычные порядки рушатся, а меры безопасности не могут гарантировать ожидаемый порядок и жизнь без помех. Такие сдвиги ведут к многократному умножению тревожных ожиданий, волнений, вызывая постоянно два укореняющиеся вопроса: «что будет и как уцелеть». Их распространение в массах настолько глубоки и ощутимы, что дают зримое чувство неуверенности в существовании, ведь царит беспредел и не работают законы. Не найдя ответа на волнующие вопросы, человек пытается устраниться от них и загоняет такую неуёмность в бессознательное. Но приступы страхов дают о себе знать, проявляясь в сознании мыслительными формами, которые видят выход в смене существующего, например, в предательстве. А желание уцелеть и сохраниться вопреки, могут обречь на агрессивное действие.
Однако повсеместная тревожность исторически давала такие примеры, когда страхи и предательство действовали в едином порыве. Что же могло в них измениться в Век агрессии? Во – первых благодаря мыслительной деятельности страх и предательство становятся отличительными сторонами для поведенческих стереотипов и институтов, которые сознательно ищут выход на агрессию. Причём, если страхи вынужденно идут на агрессию, чтобы противостоять, то предательство органически включает агрессию, с привлечением сторонних сил. Но это не мешает уживаться страхам и предательству вместе, охватывая целостность мыслительной жизни. Во -вторых, они смешиваются с разными терминами от политики, чтобы предстать в политической жизни не меняя свой сути. Переживания в таком случает обеспечивает таким действиям массовидность. В таком охвате жизненности переживаниями и своеобразном давление мыслительных сил, проводится легитимация страха и предательства. которые сохранялись в коллективной памяти как мыслительные примеры.
Кроме того, в переживании и примыкающим к нему естественным чувствах, есть возможность развертывания по жизни, что позволяет выделять вопросы закрепления чувств, которые задействуются в переживаниях и находят применение в действительности.
Поэтому в Век агрессии следует говорить о переживаниях, которые представляет собой смешанный замес актуализированных чувств и мыслей. Их смещение происходит в бессознательном, в глубинном Я, но могут впоследствии получать развитие в воображении, эмоционально выражаться и крепнуть в индивидуальном сознании. Чувства, повторяясь с разным накалом, как бы, «дорабатываются» в переживаниях, дополняясь воображением, и в таком виде предстают сменяющимся мыслям. Противостояние между чувствами и мыслями в поведении отчасти смягчается, их вклад характеризуется теперь взаимной дополнительностью, что становится наглядной уже в переживаниях Века агрессии.
Во внутренней жизни под прямым воздействием переживаний находится агрессиум, социобиологическая структура, ответственная за проявление агрессии. Постоянные переживания становятся фактором пробуждения агрессиума и тем самым участвуют в общем механизме само производства агрессии.
Внешне переживание создаёт тональность настроения, и если оно ужасное, а в Век агрессии так и будет, то переживание, ставит человека перед Ничто, не понимая сознанием весь ужас, такое настроение, будет возвращать к тому, что есть, к агрессии.
Объектом для переживаний служат объективные вещи, которые обуславливаются множественностью напряжённостей в мире, это прежде различными вызовами за передел земли, а значит противостоянием, и участившиеся теракты. Именно в переживании достигается переход бессознательного в сознательное, и обратно. Общим местом служат насильственные представления, почерпнутые из самой жизни и дополненные воображением. Получается смешанная картина, слагаемая из бессознательного и сознательного, которая имеет всеобъемлющий характер и становится ведущим в чувствах и чувствованиях. Так, в переживаниях вызревает переход к агрессии и принимается решение действовать.
Агрессии на основе общих переживаний осуществляется в обществе между людьми различных социальных групп. Приняв это очевидное за основу наших суждений, нам следует прояснить, какова здесь роль общества и группы. Что представляют собой современные общества, кроме развитости различных институтов? Смогли ли они пересмотреть свои связи с религией и вступить на путь развития подлинно моральных отношений, которые предрекал Э. Дюркгейм, или находятся на распутье, продолжая множить лишь число институциональных образований? Похоже на последнее, и в этой связи мы рискнули бы говорить об институционализации чувств как опривыченных формах поведения и в таких контекстах полагать, что «каково общество – такова и агрессия в своих развитых формах».
Так, армяне в своих жизненных разломах, и не только, исходят из надуманного величия собственного государства, исторических преимуществ своей культуры и несомненного интеллектуализма. Взамен они требует от мира не только их признаний, но и положенных привилегий. И, конечно, расширения территории своей государственности «от моря до моря», за счёт отъёма законных земель у соседей. Но такие побасенки, как выражался подзабытый сегодня классик, обрекают армян на постоянные распри и войны со своими соседями и ставят тем самым под сомнение существование их собственной государственности. Но армяне упорствуют, закусив удила они идут к намеченной цели сообща, движимые нарисованным прошлым.
Или другой пример, курды. Не смотря на свою многочисленность, до 40 миллионов, они не имеют своей страны, не сумели исторически создать собственное государство, и теперь навёрстывают упущенное путём борьбы, став на путь террора. Но эта дорога ведёт в никуда, курдов используют в своих интересах Большие государства и не более того.
Можно сказать, что в данных обществ не будет сложностей с группой, для него характерна интенция, взаимодействие давления и сопротивления. Ибо общество и группа едины в чувствах, связанных с захватами в войнах и терроре. Однако в результате переживаний и домысливания проводимых операций происходит институционализация чувств, таких как предательство, обман и сопутствующий страх, что, соответственно, закладываются в узнаваемую идентичность армян и курдов. У армян, чувство предательства стало национальной идеей.
С такими упроченными чувствами, что сродни развивающимися институтам, общество скорее будет упрощаться, а то и деградировать, превращаясь в институционализированные сообщества, в которых роль агрессии как института в разы станет возрастать. Ибо такие институты, как предательство и обман исходят и признают лишь силу агрессии.
В Век агрессии чувства всё активнее будут заходить в обитель агрессии, желая вступить с ней в симбиоз, совместный контакт и действия. Они станут стремятся к тому, чтобы так или иначе начать осуществляться в виде агрессий действий. И таким началом станет агрессивная мысль, которая будет дорисовываться в картинках воображения или, оформившись как проект, будет реализовываться в поведенческих актах. Единение чувств и чувствования начнёт происходить в переживании, что позволит рассматривать в динамическом единстве личность и среду.
О ведущей же роли переживаний можно сказать то, что она вольна свободно делать выбор. Характеристикой переживания бывает направленность на предмет, ибо переживания чаще вызываются событием, случаем происшедшего. Но в переживаниях присутствуют не проясненные эмоции, которые придают им скрытную тональность, не являясь определяющими по существу. Потому как переживания порождают предчувствия из области бессознательного. Смещение всех названных ингредиентов, усиливается националистическими настроениями, что направляет агрессию, которая становится решающим в Век агрессии.
2.3. Агрессивная мысль: рождение, метаморфозы и исход как целевая заданностьМысль – это продукт мышления, её невозможно произвести без воображения и в отсутствии памяти. Вопрос в том, какова здесь прежде роль воображения, и как она соотносится с самой мыслью? Обратимся с этим к суфийскому мастеру и музыканту Хазрат Инайят Хану (1882 – 1927), который пишет: «Воображение – это неконтролируемая мысль». В то время как: «Мысль – это самонаправленное и контролируемое воображение»3434
Хазрат Инайят Хан. Мистицизм звука. М., 1997. С. 51.
[Закрыть]. Как видим, без воображения никак, или оно свободно парит, и тогда рождает мысли без цензуры самой мысли, или развивается в границах, строго отведённых ей уже мыслью. Здесь контроль – это то, что разводит мысли и воображение.
А вот агрессивная мысль, скажем мы, её развитие, есть не что иное как мучительное сканирование «про себя» каких-то обстоятельств, фактов и представлений, причём в различных «ракурсах» и с воображаемыми «добавками». В этом сканировании важная роль принадлежит, конечно же, не только воображению, но и памяти, как хранилищу чувств и фактору воспроизводства мыслей. Правда, в одних случаях всё может ограничиваться лишь картинками воображаемой агрессии; в других, особенно при настойчивости памяти, это скорее выльется в проект агрессивных действий, готовый к претворению. Выбор за переменными и их расстановке, где чувствам принадлежит особая роль. Ведь основным ферментом, скрепляющим эти переменные, являются чувства, которые могут с разной по интенсивности силой воздействовать на мысли. «Человеческое мышление, погружённое в телесную чувственность, получает доступ к реальности только в чувствах и через них»3535
Карлос Вальверде. Философская антропология. М., 2000. С. 211.
[Закрыть].
В калейдоскопе сил различной направленности сами агрессивные мысли можно уподобить белке, которая скачет с ветки на ветку во всевозможных направлениях. Однако агрессивные мысли скачут не так беззаботно, как это может делать белка, они чаще всего носят тревожный и мстительный характер. Ибо вне зависимости от того, что послужило побуждению агрессивных мыслей, они протекают, главным образом, под знаком мести. Даже в тех случаях, когда они связаны с конкретными интересами «чисто» материального порядка, например, отъёмом собственности у другого, мы также обнаруживаем присутствие мести. Можно сказать, что агрессивная мысль и есть по сути сама месть, и во всех своих метаморфозах она сохраняет таковой свою сущность.
Агрессивные мысли рождаются и развиваются в процессе разговора с самим собой или, как говорится, «думания про себя», и имеют целью выработку какого-то решения по тому, как действовать, чаще всего «в ответ». Но решения как такового может и не быть, и тогда сам процесс думания начинает замещать уже собой решение. Отсюда можно различать два пути развития агрессивной мысли. Первый путь – это движение от эмоциональных состояний (обид, зависти, тревог и страха) к рационализации агрессивной мысли и выработки на этой основе целевой заданности (плана действий) агрессивному деянию; второй – переход от эмоционального возбуждения к разумному состоянию, угасанию и забвению агрессивности.
Само агрессивное деяние предстаёт как продукт единения различных составляющих природного и социального, внутреннего и внешнего в одном акте с мгновенным осуществлением наступательных или контрагрессивных действий. Решающая роль здесь принадлежит агрессиуму, без его участия мысль оставалась бы мыслью, а чувства – чувствами, и не было бы никакого агрессивного действия. Ведь агрессивная мысль не рождается с «чистого листа», она имеет к тому определённые задатки, таящиеся в сознании. И здесь важная роль принадлежит агрессиуму – «телу» агрессии, как мы его определили, тому опыту и знаниям, которые были получены в процессе социализации агрессии. Ибо как целевая психическая энергия агрессиум обеспечивает сокращение метаморфоз, периода «шатаний и брода» агрессивных мыслей, ускоряя их переход к целевой заданности. В ускорении этого перехода имеет значение и роза чувств, в которой сила воздействий будет связана с определяющим чувством, задаваемой самой ситуацией. Так, роза чувств, когда тон в ней задаёт страх, по всей видимости будет сильнее, как если бы это была обида. При этом сами чувства, как пишет Т. Шибутани, должны определяться не в связи с любой частной линией действия, но через шаблон реакций3636
Т. Шибутани. Социальная психология. Ростов на Дону, 1998. С. 280.
[Закрыть]. Например, страх лишится чего-то важного, будет скорее вызывать ярость, агрессивное поведение. Такой подход предполагает, что мы станем уделять больше внимания пониманию природы самих чувств, не забывая, конечно же, и об особенностях взаимодействия чувств и агрессивных мыслей. Сошлёмся здесь на известного испанского философа Хавьера Субири, который отстаивал первенство чувствующего постижения перед логосом в своей трилогии.
Именно связи с конкретными чувствами придают агрессии определённые оттенки и тона. Вот каким нам видится общая схема шаблона агрессии в тонах под воздействием чувств:
– обида – действие Другого (оскорбительное, враждебное) – противодействие (агрессивные мысли – уязвлённая гордость) – агрессивное действие; агрессия здесь предстаёт в сумрачных тонах;
– зависть – успех рядом идущего – (агрессивные мысли, ненависть, страх быть обойдённым) – свершение агрессии; агрессия будет в сгущающихся, тёмных тонах;
– тревога – негативное чувствование – (определение причин такого чувствования, агрессивные мысли – страх погружения в пустоту) – агрессия; тона агрессии будут сменяться, но превалировать будут тёмно-серые тона;
– стыд – агрессивное деяние – (страх, стыд – агрессивное деяние) – (стыд, чувство вины, страх) – агрессивное действие; тона агрессии будут яркими, вперемежку с тёмными;
– страх – замирание сердца, падение в пустоту – (боязнь – агрессивные мысли) – (упреждающий страх – агрессия); тона агрессии будут холодными, с преобладанием белизны.
В этих позициях отражены чувства, побуждающие агрессивные мысли. Это обида, зависть, тревога, стыд и страх, где важной инстанцией на пути к агрессивным действиям будет пороговый страх. Рассмотрим эти чувства в свете предложенной схемы.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.