Текст книги "Преступления против мира и безопасности человечества"

Глава III. Преступления против международного мира

§ 1. Преступления против международного мира в доктрине международного и уголовного права

Исторически первой в доктрине международного права была определена противоправность агрессивной войны.

Так, например, профессор университета города Саламанка Ф. де Витториа еще в середине XVI в. писал о том, что войны могут вестись только для исправления неправого дела. Более того, «если подданный убежден в несправедливости войны, он может не участвовать в ней, несмотря на приказ суверена».[142]142
  Цит. по: Нюрнбергский процесс: право против войны и фашизма / Под ред. И. А. Ледях, И. И. Лукашука. С. 116.


[Закрыть]

Испанский ученый того же времени Б. Айала утверждал, что «войны не могут объявляться против иноверцев только потому, что они являются иноверцами, даже по распоряжению императора или Папы». Война может использоваться только в порядке самозащиты или как крайнее средство обеспечения права, «когда справедливость и разум не дали результата».[143]143
  Там же. С. 117.


[Закрыть]

Гуго Гроций, «отец международного права», считал справедливой, дозволенной войной лишь такую, которая начата в ответ на нарушение права. Позволительна война как самооборона: «В случае нападения на людей открытой силой при невозможности избегнуть иначе опасности для жизни дозволена война, влекущая даже убийство нападающего».[144]144
  Гроций Гуго. О праве войны и мира. М., 1956. С. 186–188.


[Закрыть]

Таким образом, основатели доктрины международного права единодушно высказались о том, что несправедливая, агрессивная война является серьезным нарушением международного права.

По мнению видных зарубежных ученых, «многие идеи Витториа, сформулированные в первой половине XVI в., такие как элементы определения агрессии, границы допустимой самообороны… ответственность глав государств, необоснованность ссылок на приказ свыше для своей защиты, явились ранними предшественниками доктрин, которые стали признанными принципами международного права четыре столетия спустя» (Б. Ференц).[145]145
  Ferenz B. Enforcing International Law – A Way to World Peace. Vol. 1. London; New York, 1983. P. 8.


[Закрыть]

Однако в науке разрабатывалась и иная концепция понимания войны, в том числе и агрессивной, выдвинутая в «англосаксонской» доктрине ведения войны, основной мыслью которой было признание того обстоятельства, что «война является борьбой между нациями».

Американский юрист В. Бич Лоренс высказал точку зрения, которую Ф. Ф. Мартенс охарактеризовал как совершенно чудовищную: чем больше бед приносит война и чем больше страдают народы, тем лучше. «Война – это, конечно, ужасный бич для всего человечества. Но народы страдают гораздо больше от ее последствий, чем от нее самой. Короче говоря, именно поэтому война должна быть ужасной, ибо только тогда она будет вселять страх и народам и их правителям».[146]146
  Цит. по: Green L. C. The Contemporary Law of Armed Conflict. Manchester, 1993. Chap. 2.


[Закрыть]

К счастью, данная доктрина не нашла поддержки у самих англоамериканских авторов. Выступая на Нюрнбергском процессе, главный обвинитель от США Р. Джексон сказал: «Эпоха империалистической экспансии в течение XVIII и XIX вв. вызвала к жизни отвратительную доктрину, противоположную учениям таких ученых раннехристианского и международного права, как Гроций, которая гласила, что все войны должны рассматриваться как законные».[147]147
  Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов в 7 томах. Т. 1. М., 1957. С. 138.


[Закрыть]

Идея преступности агрессии и необходимости ответственности за нее в новое время проложила себе путь не только в нравственном, но и в правовом сознании человечества.

Так, принятый в революционной Франции в 1791 г. декрет устанавливал, что «французская нация навсегда отказывается от всякой войны с целью завоевания». В известной декларации аббата Грегуара, подготовленной в 1793 г. по заданию Конвента, говорилось, что война допустима только как оборона в пользу попранных прав; сама французская Конституция 1791 г. предусматривала наказание министров, ответственных за агрессию.[148]148
  См.: Курс международного права. Т. 1. М., 1967. С. 48.


[Закрыть]

Однако потребовалось еще полтора века для юридического закрепления преступности агрессии. Только на рубеже XIX–XX вв. под влиянием сторонников доктрины преступности агрессивной войны в Гаагских конвенциях и положениях (1899 и 1907 гг.) было заявлено, что договаривающиеся стороны будут «искать наиболее эффективные средства обеспечить народам прочный мир», а также были приняты протоколы о намерениях мирного урегулирования международных споров. Так, в Конвенции о мирном решении международных столкновений 1907 г. был определен принцип приложения всех возможных усилий к тому, чтобы обеспечить «мирное решение международных несогласий» (ст. 1).

Однако в международном праве начала XX в. прямой правовой запрет на агрессию (ведение агрессивной войны) так и не был выработан.

Первая мировая война с «необычайной силой продемонстрировала жизненно важное для всего человечества значение запрещения агрессивных войн».[149]149
  Нюрнбергский процесс: право против войны и фашизма / Под ред. И. А. Ледях, И. И. Лукашука. С. 118.


[Закрыть] По словам многих авторов, в результате изменений, вызванных Первой мировой войной, широко распространилось убеждение, что «сама возможность войны должна быть исключена», а о концепциях «ученых, которые в прошлом не принимались всерьез, вспомнили, готовясь мобилизовать международное право для дела мира».[150]150
  Ferenz B. Op cit. P. 40–41.


[Закрыть]

Лишь по итогам Первой мировой войны был принят ряд документов, в которых юридически запрещалась агрессивная война либо предлагалось такое запрещение.

Так, в «четырнадцати пунктах» президента США В. Вильсона, посвященных проекту будущей Лиги Наций, говорилось: «Договаривающиеся стороны безоговорочно принимают принцип, согласно которому мир на земле по своему значению выше, чем любой вопрос политической юрисдикции и границ». Также в данном документе предусматривалось применение коллективных санкций к любому государству, которое «объявит войну или начнет военные действия или сделает любой враждебный шаг… против другого государства до представления соответствующего спора арбитрам».[151]151
  U.S. Documents. Serial № 7443. Doc. № 765.


[Закрыть]

В 1924 г. представителями 19 государств был подписан Женевский протокол о мирном разрешении международных споров, в котором было закреплено определение агрессивной войны как международного преступления.[152]152
  См.: Гарантии безопасности по Статуту Лиги Наций. М., 1937. С. 81.


[Закрыть]

Значение Женевского протокола 1924 г. было высоко оценено в приговоре Нюрнбергского трибунала: «Хотя этот протокол никогда не был ратифицирован, он был подписан руководящими государственными деятелями мира, представляющими подавляющее большинство цивилизованных государств и народов, и может рассматриваться как убедительное доказательство намерения заклеймить агрессивную войну как международное преступление».[153]153
  Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Т. 7. М., 1961. С. 367.


[Закрыть]

В 1927 г. в принятой Декларации Лиги Наций об агрессивных войнах было авторитетно подтверждено существование обычной нормы международного права, запрещающей агрессию. Названный документ содержал два основных положения:

а) всякая агрессивная война объявлялась запрещенной;

б) для разрешения спора между государствами последние обязаны применять мирные средства.[154]154
  Гарантии безопасности по Статуту Лиги Наций. С. 213.


[Закрыть]

А в 1928 г. был подписан многосторонний договор – Парижский пакт об отказе от войны как орудия национальной политики (пакт Бриана – Келлога),[155]155
  Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 5. М., 1930. С. 5–8.


[Закрыть] в ст. 1 которого заявлено, что Стороны «осуждают обращение к войне для урегулирования международных споров и отказываются от таковой в своих взаимных отношениях в качестве орудия национальной политики», а ст. 2 устанавливала обязательство урегулирования международных споров и конфликтов только мирными средствами.

В рамках пакта Бриана – Келлога в 1929 г. в Москве был подписан протокол между СССР и рядом соседних государств, вводивший в действие Парижский пакт вне зависимости от вступления его в силу для других государств.[156]156
  Документы внешней политики СССР. Т. 12. М., 1967. С. 68–70.


[Закрыть]

Наконец, в 1933 г. была заключена Конвенция об определении агрессии,[157]157
  Там же. Т. 16. М., 1970. С. 388.


[Закрыть] в преамбуле которой подчеркивалось, что пакт Бриана – Келлога «воспрещает всякую агрессию», что необходимо «в интересах всеобщей безопасности определить возможно более точным образом понятие агрессии, дабы предупредить всякий повод к ее оправданию».

Таким образом, к началу Второй мировой войны в теории международного права и международных актах сформировалось понимание преступности агрессивной войны. Конечно, запрещение агрессии не означало изгнания таковой из практики международных отношений. Однако переоценить значение указанных документов невозможно – именно они, опираясь на теоретические доктрины «отцов-основателей» международного права, создали правовой фундамент для юридического определения агрессии как преступления против всеобщего мира, а также для введения уголовной ответственности лиц, так или иначе причастных к планированию, развязыванию и ведению агрессивных войн.[158]158
  См.: Малахова О. В. Агрессия как преступление по национальному и международному уголовному праву. Дис. … канд. юрид. наук. Ставрополь, 2003. С. 21–22.


[Закрыть]

Наиболее серьезное влияние на развитие концепции преступности агрессивной войны оказало создание и функционирование Нюрнбергского Международного военного трибунала. В его Уставе были сформулированы нормы о составах тягчайших международных преступлений – против мира, военных преступлений и преступлений против человечности.

В соответствии со ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала, преступлениями против мира были признаны планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны, а также участие «в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий». В этом же документе впервые был установлен принцип индивидуальной уголовной ответственности за совершение любого акта агрессивной войны.

Одной из целей Организации Объединенных Наций является не просто поддержание международного мира и безопасности, но и «подавление актов агрессии или других нарушений мира» (ст. 1 Устава ООН), а все члены ООН обязаны:

– разрешать международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность;

– воздерживаться в международных отношениях от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности государств и их политической независимости (ст. 2).

В то же время в Уставе ООН не содержится определения агрессии как преступления по международному праву, влекущего индивидуальную уголовную ответственность. А в ст. 39 Устава ООН говорится о том, что определение «существования любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии» находится в компетенции Совета Безопасности ООН.

В 1974 г. было принято Определение агрессии, в котором впервые был установлен перечень деяний, считающихся проявлениями агрессивной войны. Хотя в этом документе агрессия рассматривается как международное преступление государства против другого государства, именно определение деяний, составляющих агрессию, может быть положено в основу уголовной ответственности физических лиц за совершение актов агрессии.

Римский Статут, подтверждая принцип индивидуальной ответственности, тем не менее не содержит определения агрессии (ч. 2 ст. 5) – зато таковое имеется в Проекте Международного кодекса (ст. 15).

Однако одной агрессией не исчерпывается система преступлений против мира, выработанная в доктрине международного и уголовного права.

История знает немало примеров того, как посягательства на официальных представителей государств и международных организаций становились casus belli – поводом для развязывания войн. Достаточно вспомнить убийство в Сараево эрцгерцога Франца Фердинанда, ставшее отправной точкой Первой мировой войны.

Однако и в новейшее время имеется немало случаев, когда посягательство на жизнь послов и иностранных представителей становилось причиной вооруженных конфликтов и международных кризисов.

Так, спровоцированный налет на советские торгпредство и помещение Англо-русского кооперативного общества в мае 1927 г. стали поводом для разрыва дипломатических отношений между Англией и Советской Россией, что резко ухудшило международную ситуацию в Европе и во всем мире.[159]159
  История дипломатии. Т. 3. М., 1965. С. 482–485.


[Закрыть]

В 1980 г. в ходе исламской революции в Тегеране были захвачены 52 сотрудника американского посольства. «Стражи исламской революции» продержали американских дипломатов 444 дня. Соединенные Штаты ограничились попыткой освободить их при помощи диверсионной операции, однако заявили, что могут применить тактическое ядерное оружие для «ликвидации проблемы». Чем бы закончилась такая акция, неизвестно, но, по мнению многих политиков, мир столкнулся с кризисом глобального масштаба, который мог вылиться в термоядерную войну.

4 декабря 2001 г. Военный трибунал Иордании приговорил к смертной казни пятерых человек, виновных в убийстве дипломата. Убийство в январе 1994 г. в Бейруте иорданского дипломата являлось одним из звеньев в кампании, развязанной группировкой «Абу Нидал» против арабских государств, поддерживающих мир с Израилем и выступающих за мирное урегулирование ближневосточного кризиса.[160]160
  Associated Press. 2001, December 4.


[Закрыть]

Во время бомбардировок авиацией НАТО Югославии, в ночь с 7 на 8 мая 1999 г. стратегический бомбардировщик ВВС США «В-2А» с высоты 5 тыс. метров тремя высокоточными управляемыми авиабомбами «JDAM» нанес удар по зданию посольства Китая в Белграде. Здание получило значительные разрушения. Погибли три человека, ранено двадцать человек из сотрудников и охраны посольства. Китай ответил стихийными демонстрациями. Митингующие закидали бутылками и камнями посольство США в Пекине. В здании не осталось ни одного целого стекла. Нападениям подверглись также здания посольств Великобритании, Германии и Албании. Все представительства западных компаний в Пекине закрылись. Удар по китайскому посольству в Белграде был мировой сенсацией в течение целого месяца. 10 мая Пекин отменил визит министра обороны США в КНР. Приостановлены двусторонние контакты по военной линии, прерваны консультации с США в области нераспространения ядерного оружия, контроля за вооружениями. По словам посла США в Китае, «сотрудники посольства в течение четырех дней спят на полу и питаются армейскими консервами. Боясь захвата посольства демонстрантами, американские дипломаты уничтожили часть конфиденциальных документов и секретного оборудования».[161]161
  BBC Russian service. 1999, May 11.


[Закрыть]

Перечень подобных примеров можно продолжить. Но главное заключается в том, что потребностями социального развития обусловлено появление норм об уголовной ответственности виновных в нападениях на лиц и учреждения, пользующиеся международной защитой, в национальном уголовном праве.

Уже в XIX – начале XX в. идея жесткого уголовного преследования посягательств на особу посла и его резиденцию находит свое закрепление в уголовном законодательстве европейских стран (например, §§ 102, 103 Имперского Уголовного кодекса Германии 1871 г.) – законодатель осознает, что всемерное обеспечение неприкосновенности личности представителя иностранного государства является одними из инструментов обеспечения состояния мира для своей страны и успешной дипломатической политики на внешней арене. Так неприкосновенность посла из правового обычая превратилась в законодательное положение об уголовной наказуемости посягательства на личность иностранного представителя.[162]162
  См. также: Сухарев Д. Л. Нападение на лиц и учреждения, пользующиеся международной защитой. Ставрополь, 2003. С. 13.


[Закрыть]

Современные документы международного права прямо называют мир и мирное сосуществование государств основными объектами посягательств на лиц и учреждения, пользующиеся международной защитой.

Так, в преамбуле Конвенции о лицах, пользующихся международной защитой, указано: государства-участники считают, что преступления против дипломатических агентов и других лиц, пользующихся международной защитой, угрожают безопасности этих лиц, создают серьезную угрозу поддержанию нормальных международных отношений, которые необходимы для сотрудничества между государствами. Совершение таких преступлений вызывает «серьезное беспокойство международного сообщества», и существует настоятельная необходимость принятия соответствующих и эффективных мер для предотвращения и наказания таких преступлений.

Вторит сказанному преамбула Конвенции о безопасности персонала Организации Объединенных Наций и связанного с ней персонала от 9 декабря 1994 г.[163]163
  Международное право. Сборник документов. М., 2000. С. 117–131.


[Закрыть]: государства-участники, «будучи глубоко обеспокоены растущим числом убитых и раненых в результате преднамеренных нападений на персонал Организации Объединенных Наций и связанный с ней персонал», принимают во внимание, что нападения или иные посягательства на персонал, действующий от имени ООН, не могут иметь оправдания и являются неприемлемыми, кем бы они ни совершались, и учитывают, что операции ООН проводятся в общих интересах международного сообщества и в соответствии с принципами и целями Устава ООН, признают «важный вклад, который персонал Организации Объединенных Наций и связанный с ней персонал вносят в усилия Организации Объединенных Наций в областях превентивной дипломатии, миротворчества, поддержания мира, миростроительства и гуманитарных и других операций».

Таким образом, в документах международного права сформировалось устойчивое понимание того, что неприкосновенность лиц и учреждений, пользующихся международной защитой, является одной из важных гарантий поддержания международного мира в целом. Соответственно уголовное законодательство России и других стран установило повышенную степень защиты таких лиц и учреждений.

Научно-технический прогресс, приведший к созданию оружия массового поражения, поставил под вопрос само существование человечества. Чудовищные последствия применения различных видов оружия массового поражения заставили государства выработать линию на «минимизацию» возможного ущерба от его использования в ходе военных действий.

Как известно, первым в истории актом применения оружия массового поражения является эпизод использования германскими войсками отравляющих веществ в ходе Первой мировой войны.

22 апреля 1915 г. на Западном фронте у городка Ипр (Бельгия) была проведена газовая атака хлором, впервые показавшая эффект массированного применения токсичного газа как средства ведения войны. Эффект был ошеломляющим. В обороне французов образовалась брешь в 8 км по фронту и на 10 км в глубину. Число отравленных достигло 15 тысяч, из них 5 тысяч погибли на поле боя. Тогда вряд ли задумывались о последствиях использования этого нововведения в будущем, о той угрозе здоровью и жизни людей и окружающей среде, которая вскоре возникла вместе с развернувшейся гонкой химических вооружений.

В ночь с 12 на 13 июля 1917 г. с целью сорвать наступление англо-французских войск Германия применила иприт – жидкое отравляющее вещество кожно-нарывного действия. При первом применении иприта поражения различной тяжести получили 2490 человек, из которых 87 скончались. Реальной защиты войск от иприта в те годы не было, и использование его на поле боя было эффективным до самого окончания Первой мировой войны. С этого момента идеи химической войны заняли прочные позиции в военных доктринах всех без исключения ведущих государств мира.

Реакцией на использование химического оружия стало принятие Женевского Протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств от 17 июня 1925 г., положившего начало международно-правовому запрету на применение оружия массового поражения. С другой стороны, в доктрине международного права появилась идея о том, что недопустим сам факт разработки и распространения такого оружия, которое угрожает всеобщему миру и существованию человечества в целом.

В течение XX в. оружием массового поражения «обзавелось» множество государств. Вторая половина прошедшего столетия была эпохой ядерного противостояния двух военно-политических блоков, возглавляемых СССР и США, получившего название «холодной войны».

В этот период интенсивно велись разработки новых средств уничтожения, приведшие к появлению ранее немыслимых по масштабности и разнообразию видов оружия массового поражения: ядерного, биологического (бактериологического), токсинного, химического и пр.

Тем не менее уже в период холодной войны политические круги осознали, что итогом применения такого оружия может стать конец всего человечества. В связи с этим в документах международного права начинает появляться запрет на создание и распространение оружия массового поражения.

Наиболее кардинальный запрет был наложен на производство, распространение, применение биологического (бактериологического) и химического оружия. В соответствии с Конвенцией о биологическом оружии и Конвенцией о химическом оружии, наложен жесткий запрет на разработку, производство, приобретение, накопление, сохранение и передачу этих видов оружия, а также на их применение.

Подписание этих соглашений стало основой установления уголовной ответственности за незаконный оборот оружия массового поражения в национальных уголовно-правовых системах (в УК РФ – ст. 355).

Однако мировая ситуация свидетельствует о том, что многие страны стремятся к обладанию оружием массового поражения. Так, согласно открытому докладу Службы внешней разведки РФ, опубликованному еще в середине 1993 г., от 20 до 30 государств располагают потенциалом для создания ядерного, химического, биологического оружия и средств его доставки. Это не означает, что все они активно занимаются в той или иной сфере созданием оружия массового уничтожения. Есть пять «официальных» ядерных держав, так называемый «ядерный (или глобальный) клуб» (Россия, США, Великобритания, Франция и Китай). Еще больше государств имеют значительные накопления химического оружия. Ряд стран обладает технологиями производства биологического оружия. С точки зрения проблемы распространения оружия массового поражения особый интерес представляют следующие три группы стран:

1. Страны, уже обладающие оружием массового уничтожения, но официально этот факт не признающие. Наличие таких стран наряду с «глобальным клубом» оказывает существенное влияние на процесс распространения оружия массового поражения (Индия, Пакистан, Израиль).

2. «Пороговые» страны, т. е. те, руководства которых приняли соответствующие политические решения, но имеющаяся техническая и научная база, «наработки» в области создания ОМУ позволяют им в близкой перспективе стать обладателями такого оружия (Северная Корея, Иран, Бразилия).

3. «Околопороговые» страны, т. е. государства, принявшие программу создания (или обладания) оружия массового уничтожения, приступившие к ее реализации, но еще не имеющие адекватного программе потенциала.

Кроме государственной политики ряда стран, направленной на получение оружия массового поражения, особую тревогу вызывает стремление разного рода террористических и экстремистских организаций к обладанию такого рода оружием.

Речь идет не только о ядерном терроризме. Существует еще большая угроза использования в террористических целях химического и биологического оружия. Примером тому может служить настоящая паника в США, возникшая в 2002 г. в связи с распространением в почтовых посланиях возбудителей сибирской язвы.

Акт терроризма с использованием оружия массового поражения представляет наибольшую угрозу в обстановке кризиса как шаг, снижающий «порог применения» оружия массового поражения. За таким терактом могут последовать ответные «адекватные» действия потерпевшей стороны, направленные уже против государства, граждане которого якобы участвовали в осуществлении акта терроризма. Такой сценарий вполне реален. По мнению экспертов Службы внешней разведки России, с учетом резко усилившейся активности международного терроризма, войны с участием небольших держав, располагающих оружием массового поражения, могут быть сопряжены даже с большим риском для глобальной безопасности, чем прямая конфронтация сверхдержав.

Например, в подготовленном в мае 2003 г. докладе Центрального разведывательного управления США сказано, что террористы «Аль-Каиды» и других связанных с ней группировок намерены применять в смертоносных нападениях химическое, биологическое и ядерное оружие. «Целью “Аль-Каиды” является применение оружия массового поражения, чтобы вызвать массовые жертвы, – говорится в докладе. – Однако в большинстве случаев нападения этой группировки, и особенно связанных с ней экстремистов, будут, скорее всего, мелкомасштабными; в них будут применяться относительно несовершенные средства доставки и простые в производстве или легко добываемые химические вещества, токсины или радиологические материалы». У исламских экстремистов, связанных с руководителем «Аль-Каиды» У. бен Ладеном, есть возможность выбирать для своих химических, биологических, радиологических либо ядерных атак из широкого спектра потенциальных агентов и средств доставки. В несекретном докладе Директората ЦРУ отмечается, что террористы могут использовать в том числе отравляющие вещества нервно-паралитического действия, бактерии и токсины, включая возбудитель сибирской язвы и рицин. Из документов «Аль-Каиды», датированных 2002 г., следует, что террористы научились изготовлять иприт, зарин и VX-газы; могут приобрести токсичные цианистые соединения, а также хлорин и фосген. Кроме того, они пытались изготовить так называемые «грязные» бомбы (в которых радиоактивные материалы разбрасываются на местности с помощью заряда обычного взрывчатого вещества). Эффективность атак террористов, сказано в докладе, будет определяться их технической компетентностью, однако одной из их важных целей станет «паника и нарушение жизнедеятельности». «Аль-Каида» разрабатывает бомбы на основе радиоактивных материалов, применяемых в промышленности и в медицине. Для изготовления «грязных» бомб террористы могут использовать цезий-137, стронций-90 и кобальт-60. Захваченные во время кампании в Афганистане в 2002 г. материалы позволяют сделать вывод, что террористами разработана также примитивная конструкция атомной бомбы. В докладе отмечается, что террористы могут осуществить нападения с применением обычного оружия на ядерные объекты США с целью вызвать широкое радиоактивное заражение местности, нарушение жизнедеятельности и посеять ужас среди населения. В докладе также сказано, что М. Атта, руководитель диверсионной группы, которая совершила нападения 11 сентября 2001 г., и З. Муссави, которого сейчас судят в штате Виргиния по обвинению в причастности к нападениям на Всемирный торговый центр и на Пентагон, изучали способы доставки к цели биологического оружия. Они, в частности, интересовались выливными авиационными приборами для распыления ядохимикатов самолетами сельскохозяйственной авиации. Террористы, указывается в докладе ЦРУ США, могут осуществить примитивный атомный взрыв разными способами. Самодельная атомная бомба может быть либо имплозивного типа, либо «пушечного» типа. В первом случае делящийся материал обжимается взрывом обычной взрывчатки, во втором – два полузаряда делящегося материала выстреливаются навстречу друг другу, образуя критическую массу. Особо в докладе выделяется рицин, который может использоваться для совершения индивидуальных терактов. Террористы изучали возможность подбрасывания рицина в пищу, а также контактного отравления жертвы.[164]164
  Подробнее см.: Gertz B. CIA says Al Qaeda ready top use nukes // The Washington Times. 2003, 3 June.


[Закрыть]

Таким образом, терроризм с применением оружия массового поражения из сюжета приключенческих фильмов превращается в актуальную проблему реальной политики, требующую всестороннего осмысления и выработки надежных контрмер.

Еще более кошмарным может быть сценарий применения оружия массового поражения в силу политического решения какой-либо конфликтующей стороны. Не можем не отметить, что стремление ряда государств и террористических организаций овладеть оружием массового поражения в последнее время вызывает самую серьезную озабоченность правительств России, США и других ведущих государств мира. Так, в совместном заявлении президентов России и США о принципах стратегической стабильности говорится, что стороны «согласны, что международное сообщество стоит перед лицом опасной и растущей угрозы распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки, включая ракеты и ракетные технологии, и подчеркивают свое стремление повернуть вспять такой процесс, в том числе используя имеющиеся и возможные новые международные правовые механизмы. Они (Россия и США. – Авт.) согласны с тем, что эта новая угроза представляет собой потенциально значительное изменение в стратегической ситуации и в области международной безопасности».

Поэтому стремление ряда государств с неустойчивым или диктаторским политическим режимом получить тот или иной вид оружия массового поражения в настоящее время получает силовое пресечение. Общеизвестно, что официальной причиной войны США и Великобритании в Ираке в 2003 г. стало «известие» о наличии у режима Хусейна новых программ развития оружия массового поражения (как известно, Ирак применял химическое оружие против курдского населения во время ирано-иракской войны в 1980-х гг.).

Еще одним очагом международной напряженности стала ядерная программа Северной Кореи и выход этого государства из Договора о нераспространении ядерного оружия. Дело дошло до того, что «Россия официально признала, что готовится к военному решению северокорейской ядерной проблемы».[165]165
  Сообщение BBC Russian Service от 21 июля 2003 г.


[Закрыть]

Все эти проблемы имеют и юридическую окраску. Достаточно вспомнить, сколько обвинений было высказано в адрес России со стороны США в том, что Москва якобы помогает Ирану в создании ядерного оружия.

В любом случае, не впадая в политическую истерию, надо сказать, что актуальность запрещения незаконного оборота оружия массового поражения ни у кого не вызывает сомнений. А одной из гарантий соблюдения такого запрета является установление уголовной ответственности за подобного рода деяния.

Таким образом, к началу XXI в. в международно-правовой доктрине прочно укоренилось понимание необходимости существования в уголовном законодательстве системы преступлений против всеобщего мира. В УК РФ к ним относятся: преступление агрессии, публичные призывы к развязыванию агрессивной войны, незаконный оборот оружия массового поражения и нападение на лиц или учреждения, пользующиеся международной защитой.