Текст книги "Достанем врага везде!"

Глава 5
Рай для мрази

– Добрый день, господа, – в кабинет боевого планирования вошел улыбающийся блондин в строгом деловом костюме, подчеркивающем его атлетическую фигуру. Да и сам он выглядел как звезда Голливуда. Модная прическа, сияющая белозубая улыбка, мужественный тяжелый подбородок и прямой греческий нос. – Я Джордж Мэйн, полковник Мэйн, представитель армии США. Мы будем работать вместе.

Оба израильских генерала, сидящие за большим столом, полностью заваленным картами, фотографиями и папками с различными отчетами, переглянулись, потом посмотрели на незваного гостя. Абрахам Шейн и Ицхак Каплан по очереди пожали протянутую руку, при этом каждый из бригадных генералов отметил, что «полковник» вполне подходит на роль старшего сына любого из них, так что общие взгляды у них вряд ли появятся.

– Я вижу, вы уже начали вникать в суть проблемы, – продолжая сиять, Джордж бесцеремонно завалился в свободное кресло и расстегнул верхнюю пуговицу пиджака. – Это хорошо, но не самое главное.

– Что вы имеете в виду? – не понял штабист Шейн.

– Прежде чем начать разработку серьезной боевой операции, необходимо провести учения. Продемонстрировать боевые возможности местной армии.

– Но мы сами еще не видели ни одного подразделения, – возразил генерал Каплан; белобрысый союзник ему нравился все меньше и меньше.

– Еще увидите, – Мэйн забросил ногу на ногу, – но не это главное.

– А что же главное? – Абрахам Шейн бросил на стол толстый маркер.

– Учения должны быть проведены в самом что ни на есть ударном темпе. Много боевой различной техники, много взрывов. И все это в движении, эдакий экшн, как говорится, «буря и натиск».

Лозунг немецко-фашистских генералов времен Второй мировой войны покоробил израильтян, хотя они и не подали виду. Только отставной штабист, поджав губы, холодно произнес:

– Мы не особо большие мастера устраивать шоу; может, вам лучше пригласить специалистов по спецэффектам из вашей «фабрики грез»?

– Нет, – лучезарная улыбка на лице Джорджа Мэйна погасла, будто кто-то невидимый щелкнул тумблером. – Здешний покровитель – человек весьма своеобразный. Из-за проблем с головой дорога на военную службу была не то что закрыта, забетонирована. Тем не менее, встав во главе государства, он вспомнил свои детские фантазии и вновь решил стать величайшим полководцем, хотя бы в пределах своей страны…

То, что говорил союзник, для обоих генералов не было новостью. Отправляясь в командировку на Кавказ, они изучили великое множество материалов, в том числе и то, что касалось здешнего главного революционера. Там же находилась информация о том, что несколько лет назад президент обследовался у лучших западных светил психиатрии, которые поставили общий диагноз «вялотекущая шизофрения».

– Если мы по вашему совету поставим шоу, – продолжал полковник Мэйн, – то никто не сможет исключить возможность утечки информации и произойдет очередной политический ляп. Что сейчас никому не нужно. Поэтому план учений и их осуществление должны проводить военные. Ну а если для эффективности где-то будет заложено больше взрывчатки или мишени упадут даже без попаданий, это сущие мелочи, на которые никто не обратит внимания. Завтра вас отправят в войска с инспекцией, подберете то, что потребуется. Но хотелось бы, чтобы к вечеру был готов хотя бы сюжет будущих маневров, главная задача которых – широкомасштабная наступательная операция. Как вы считаете, господа, это возможно?

– Вполне, – без раздумья ответил отставной штабист, уже сообразив, кто им оплачивает эту заграничную командировку. А потому американский полковник для них был главнее, чем даже местный главнокомандующий.

– В таком случае разрешите откланяться, – Джордж Мэйн легко поднялся и, не удостоив израильтян рукопожатием, вышел из кабинета. Многометровые стены, выдолбленные в горной толще бункера генерального штаба, давили всей массой на психику американца. Еще в детстве ему довелось побывать с классом на экскурсии в снятой с вооружения ракетной шахте. Тогда он впервые испытал жуткий приступ клаустрофобии.

Выйдя на поверхность, Джордж Мэйн прошел мимо одетых в натовский камуфляж часовых, вооруженных штурмовыми карабинами G-36. Охранники заученно вытянулись по стойке «смирно», пожирая заморского эмиссара взглядами голодных псов, учуявших копченый окорок.

Из внедорожника «Мерседес» выбрался водитель-кавказец в черном костюме, из-под расстегнутого пиджака выпирал шарообразный живот, растягивающий рубашку.

Телохранитель с неожиданным проворством подскочил к задней дверце, дождавшись, когда полковник заберется вовнутрь, аккуратно прикрыл, а сам, переваливаясь по-бульдожьи, втиснулся между сиденьем и рулем.

В боковом кармане завибрировала трубка мобильного телефона, Джордж поспешно ответил:

– Слушаю.

– Сэр, это дежурный оператор посольства, – донеслось из динамика. – Мне приказано вам передать – команда «Фокс Чарли» прибыла в порт Поти. Выгрузка состоится вечером.

– Понял. Спасибо. Отбой, – Мэйн отключился. В Грузию прибыла мобильная группа электронно-космической разведки. Время для шага к генеральской звезде стремительно приближалось, теперь оставалось лишь не облажаться, когда час пробьет…

Небольшой частный самолет «Сессна» в странах бывшего СССР уже давно перестал быть диковинкой. Приобрести в личных целях такой аппарат мог любой, кому позволяли финансы.

Стоящая в дальнем конце взлетной полосы аэропорта «Сессна» была разукрашена под грифона, мистического зверя эпохи Древнего Египта. Яркие краски и реалистичность рисунка делали самолет совсем не похожим на стандартные модели.

Проскочив по запасной полосе к самолету, не доезжая до бетонного покрытия с десяток метров, «Бьюик» остановился. Из его салона выбрались двое мужчин.

Стоящий на открытой террасе здания аэровокзала Раджа, с небольшим, но мощным цейсовским биноклем в руках без труда узнал сирийца Аль Нулиса и Удава. Направляясь к самолету, бизнесмен и террорист о чем-то оживленно разговаривали.

«Змей готовится к прыжку», – подумал израильтянин о спутнике Абу Юсефа. Это могло обозначать только одно – география действий террористической группы заметно расширялась. Но сейчас это было не его проблемой, что заметно угнетало разведчика. Он был обучен выслеживать, разыскивать, блокировать и уничтожать террористов. Но солдат не выбирает место в бою, а только исполняет приказы командира. Приказ для Раджи был один – выследить Северного Казначея, и он полностью отдавался выполнению поставленной задачи. Сейчас он не хуже сотрудников организации финансового мониторинга разбирался в тонкостях подпольной конвертации и отмывании «грязных» денег. Но пока задание не способствовало оперативной удаче, хотя чутье сыщика подсказывало ему особо обратить внимание на неожиданно возникшего возле Удава толстобрюхого сирийца с неизменно угодливой и слащавой улыбкой на потном лице.

Вчера на мини-компьютер из Тель-Авива пришел ответ на запрос Раджи. «Магомед Аль Нулис родился в 1954 году в городе Банияс в семье государственного служащего. В двадцать пять лет окончил Каирский университет (факультет архитектуры и зодчества). Вернувшись на родину, организовал небольшую строительную компанию «Сириус», несколько удачно воплощенных проектов позволили фирме основательно встать на ноги. За пятнадцать лет Аль Нулис сделал свою компанию крупнейшей в Сирии. В девяносто пятом совершил паломничество в Мекку, после чего почти все свои активы перевел на Украину, где поселился и сам, оставив на родине лишь небольшой филиал.

Близость к власть предержащим сообществам в столице, в основном благодаря спонсорским отчислениям, позволила получить наилучший режим для расширения бизнеса. Вскоре компания «Сириус» открыла свои филиалы в двенадцати крупнейших областных центрах Украины, а также на полуострове Крым. Кроме этой почти «пушистой» справки еще имелась ложка елея, которая напрочь снимала с «повестки дня» кандидатуру Магомеда Аль Нулиса, в виде финальной приписки: «В связях с террористическими организациями, а также арабскими спецслужбами не замечен».

Получив такой доклад, Раджа с сарказмом подумал: «Почти что святой, хоть к ранам его прикладывай». Конечно, сирийца можно было снять с «крючка», но подсознание матерого разведчика всеми своими фибрами отчаянно сопротивлялось этому. После долгих размышлений Раджа пришел к выводу, что причиной его упрямства являются две небольшие шероховатости. Одна скрывалась в докладе службы безопасности Туриста, где среди прочего имелась запись: «Больше девяносто пяти процентов рабочего коллектива «Сириуса» составляют выходцы из Турции, Албании, Таджикистана». Причем из этого же доклада выходило, что иностранцы работают не только на высококвалифицированных должностях, даже разнорабочие были приезжими. Что никак не могло не сказаться на качестве строительства. Мусульмане-иностранцы… В душе израильтянина зародился червячок сомнения, хотя в чем подвох, он и сам себе пока не мог ответить. Вторая шероховатость обнаружилась в докладе из Тель-Авива: «Вся многочисленная родня Аль Нулиса проживает в Сирии, его старший брат Дауд – глава крупной риелторской фирмы, торгующей международной недвижимостью».

Здесь с сомнениями Раджи было все намного проще, ибо еще в разведшколе его учили: торговля недвижимостью – лучшее средство отмыва финансов, особенно международная. Хотя в данном случае никаких доказательств противоправных действий не было.

Сложив эти два непонятных для него обстоятельства, разведчик сделал вывод, что снимать с «крючка» сирийца рановато. Более того, за Аль Нулисом он собрался понаблюдать еще тщательней, благо всю работу по поиску Казначея на себя взяли люди Туриста.

Отлет сирийца в Грузию был закамуфлирован без претензии на оригинальность – «расширение бизнеса», что после нескольких встреч с офицером по личным поручениям президента «маленькой, но гордой» державы было вполне логично. Правда, сопровождающее Магомеда лицо, входящее в двадцатку самых опасных террористов, как-то не очень вязалось с термином «деловая встреча». Но кто в этом благословенном краю обращает внимание на подобные мелочи.

Летели они на личном самолете главы «Сириуса», так что сопровождать их у Раджи не было никакой возможности, но разведчика это ничуть не расстроило. Сразу по прилету фигурантов возьмут под плотный колпак, а он может без лишней нервотрепки долететь на рейсовом лайнере, потому что «Моссад» силен не только на Ближнем Востоке и Западе, но также имеет обширную агентуру от Чукотки до Кушки и Чопа.

Наконец «Сессна» разогналась и, легко оторвавшись от разогретого летним солнцем бетона, стремительно стала набирать высоту.

Больше высматривать было нечего, Раджа сунул бинокль в небольшую сумку, висевшую через плечо, и, поправив на поясе чехол с «Сони», направился к лестнице, ведущей на первый этаж. Скоро должна была начаться регистрация пассажиров на рейс до Тбилиси.

Покинув террасу, разведчик оказался в узком коридоре. С противоположной стороны навстречу ему шли трое молодых людей, по смуглой коже и восточным чертам Раджа определил представителей местной татарской диаспоры. Парни шли, явно не торопясь, о чем-то оживленно переговариваясь, то и дело по-ребячьи толкали друг друга, появление постороннего явно не замечая. Их явное нежелание замечать идущего навстречу тут же бросалось опытному лазутчику в глаза, как если бы они шли с красным революционным транспарантом.

Коридор был достаточно хорошо освещен, и на расстоянии десяти метров Раджа увидел, что у парня, идущего посреди, в правой руке зажат обратным хватом тонкий пластиковый цилиндр с поблескивающей хромом иглой. «Инсулиновый шприц», – тут же выдало необходимую информацию подсознание. Для чего веселящимся парням такая игрушка, долго гадать не приходилось.

На ходу израильтянин вытащил из чехла трубку хитрой мобилы, набрав нужную комбинацию, воркующим голосом произнес: «Да, дорогая». И, будто услышав голос любимой женщины, масляно улыбнулся.

Когда их разделяло несколько метров, нервы у налетчиков сдали. Ближний к Радже парняга, долговязый, с воспаленными белками глаз, рванулся вперед, занеся руку для удара.

Разведчик легко поднырнул под выброшенный в лицо кулак и, в свою очередь, ткнул антенной «Соньки» в треугольник расстегнутой рубашки. Мощный электрический удар отшвырнул нападающего на несколько метров, вышибая сознание.

И тут же последовало одновременное нападение оставшихся двух. Сделав большой шаг назад, Раджа разорвал дистанцию возможного клинча, отступая вправо к стене. Это была классика поединка в замкнутом пространстве: один из налетчиков оказался за спиной своего товарища, не в состоянии что-либо предпринять. Взмахнув рукой со шприцом, нападающий целил в глаз разведчика, но движения его были недостаточно быстрыми.

Раджа блокировал руку и, ухватившись за запястье, согнул ее, вгоняя тонкую иглу в левое плечо парня, до упора вдавив поршень шприца.

– Шайтан, бля… – выкатывая глаза из орбит, просипел восточный хлопец, но удар в грудь с одновременной подсечкой швырнул его в сторону.

Третий налетчик, сообразив, какой расклад им выпал, даже не пытался нападать, благоразумно решив ретироваться. Не получилось. Классическая боксерская двойка заставила сбавить темп бега, а взметнувшееся к лицу колено окончательно «выключило свет».

Все было кончено в несколько минут, но, по неписаному закону израильского спецназа, террористы уничтожаются. Правда, это там, на Земле обетованной, а здесь оставить трупы – значит сильно наследить. Нужно быстро искать компромиссное решение.

Следуя закону сохранения секретности, Раджа быстро обыскал бесчувственные тела налетчиков и, к своей вящей радости, обнаружил у каждого по петле американских пластиковых наручников и носовые платки. Больше ему ничего не требовалось.

Тут же в коридоре среди множества белых безликих дверей отыскалась одна открытая, за ней была кладовка, доверху забитая ненужным хламом. Но «трем богатырям» места он обеспечил.

«Это неплохо, что я воспользовался техническим этажом, – укладывая бесчувственные тела, похвалил себя Раджа. – В противном случае пришлось бы их бросить на месте, к тому же не исключено вмешательство милиции. Что совсем нехорошо».

По логике проведения специальных операций, сейчас ему следовало связаться с прикрепленной бригадой «топтунов» и захваченных «языков» передать им, чтобы выяснить интересы криминального элемента (если это, конечно, криминал) к его персоне. Но делать этого Раджа не стал: во-первых, у него и его прикрытия совсем другая цель, а во-вторых, времени оставалось в обрез.

Прикрывая дверь в кладовку, он услышал вежливый женский голос:

– Начинается регистрация билетов на рейс Симферополь – Тбилиси…

Сидя на переднем сиденье «Бьюика», Богдан Малюта смотрел вслед удаляющемуся маленькому самолету. В салоне этого красавца ему однажды довелось побывать, а вот летать не пришлось.

Наконец силуэт «Сессны» растаял в блеклом мареве раскаленного неба.

– Давай на базу, – коротко приказал полковник водителю.

Мощный «американец» выехал с территории аэропорта; охранник на воротах, дурачась, отдал честь. Оказавшись на трассе, «Бьюик» зарычал движком, набирая скорость. До полигона «Лаванды» ехать было больше двух часов. Бесцельное и бесплодное прожигание времени, как считал полковник своим не особо интеллектуально развитым, но вполне рациональным кулацким умишком. В военное училище он поступал, учитывая множество положительных факторов: выйдет молодым на пенсию, затем выслуга лет, опять же – всевозможные надбавки, да и мир можно посмотреть.

В начале девяностых все известные события могли поставить на его карьере большой жирный крест. Повезло. Вовремя подсуетился дядя, брат матери, замполит мотострелковой дивизии. Он один из первых прилюдно порвал свой партбилет и публично осудил кровавый коммунистический режим и русскую оккупацию. За такую верность «незалежной неньке» получил должность одного из начальников формирующейся тогда службы государственной безопасности. Новый начальник стал окружать свою персону преданными людьми, первым из которых стал тогдашний старлей Малюта. Под теплым крылышком родственника Богдан сделал стремительную карьеру. Но вскоре приоритеты стали меняться, и нужно было выбирать, на чьей стороне полковник. И Малюта без ложных угрызений совести сдал своего благодетеля и дядю – как говорится, яблоко от яблони недалеко падает.

Самосозерцание наконец надоело Малюте; он достал мобильник и набрал номер Нияза. Трубка выдала длинные монотонные гудки, но на связь никто не выходил. «Чертовы аскеры» [8]8
  Аскер – солдат (татар.).


[Закрыть], – чертыхнулся про себя полковник и отключился. В отличие от службы в армии работа на секретную службу имеет множество нюансов, о чем строевой офицер даже не подозревает.

За шестнадцать лет в СБУ Богдан Малюта овладел этим искусством полностью. Числясь официально начальником особого отдела Крымского гарнизона, полковник занимался далекими от контрразведки вещами: кроме постоянных встреч с представителями иностранных спецслужб защищал от бандитских наездов бизнес Магомеда Аль Нулиса (сириец хорошо оплачивал «крышу»), «поддерживал форму» тренирующихся на горном полигоне боевиков из УНА-УНСО. А заодно водил дружбу с местными «неформалами».

«Союз офицеров крымских татар» и ультранационалистическая партия «Адалет» были порождением идеи о возрождении Великого Крымского ханства, где главными противниками и обидчиками выступали неверные русаки. Две военные кампании в Чечне как нельзя лучше подходили для подготовки настоящих аскеров. Правда, война – это не тренировочный лагерь, и многие из отправленных по ту сторону Керченского пролива не возвращались обратно, а вернувшиеся в большинстве своем плотно «сидели на игле», спасаясь при помощи наркотического забвения от ужасов войны. «Чеченский синдром» интернационален. Но зато такие «борцы за веру» как нельзя лучше подходили для неформальных операций контрразведки.

Два дня назад охрана засекла возле «Лаванды» подозрительного наблюдателя. Мужчина на подержанной «Таврии», неброской внешности, хотя некоторые черты позволяли судить о национальной принадлежности.

«Шось мени цей цикавый жыдок не до вподобы, – озвучил свое замечание комендант базы. Когда контрразведка пробила «Таврию», номер малолитражки ничего не дал. – Може, потягаемо його за обризану пуцюрыну?»

– Отставить, – буркнул Малюта; он четко помнил служебные инструкции, как решать проблемы с душком. А амбре исходило еще то. Тем более на базе кроме отряда боевиков, старательно оттачивающих ратное мастерство, гостили еще трое арабских гостей, о существовании которых не должна была знать ни одна живая душа. Иначе международного скандала не избежать. Поэтому следовало для начала выяснить, кто этот грач носатый – журналюга или, может, чего похуже. О происшествии Богдан не стал докладывать в Киев, решив, что сам во всем разберется. А чтобы не светить своих людей, использовал местные связи.

Отмороженный Нияз со своими такими же братьями как нельзя лучше подходил для этой цели. О цене договорились быстро, а заодно обсудили детали предстоящей акции: как брать «грача», куда вести и как раскалывать. Все было учтено до мелочей, вот только исполнители как в воду канули.

Такие накладки Богдану были не по душе – как вальс на минном поле; понятия не имеешь, чем завершится следующий шаг. «Вот же курвы обдолбанные», – мысленно чертыхался Малюта.

В комнате совещания, кроме Рыжей Бороды и Инженера, полковника ждали трое европейцев. Первый – мрачного вида молодой парень с гротескными чертами лица. Кривая линия губ, приплюснутый нос, уши, неестественно прижатые к черепу. Такого увидишь, сразу поймешь – пластику делал коновал. Двое других были похожи, как родные братья – оба широкоплечие, круглолицые, с подковообразными пшеничными усами. Отличались разве что ростом: один – невысокий, коренастый с покатыми плечами; другой – почти на голову выше, но так же плотно сбитый. Все пятеро были в одинаковом просторном камуфляже тигровой расцветки, который как нельзя лучше сливался с крымскими скалами.

– Здорово, хлопцы, – неприветливо буркнул Малюта, усаживаясь на свободный стул. Уперевшись локтями в крышку стола, тоном учителя сказал: – Ну что, повторим пройденный материал?

– Ты чего, полковник?! – едва не взвился над столом коротышка, командир отряда «Секира» Мирослав Скеля по прозвищу Фюрер. Как и большинство низкорослых людей, он вдоволь натерпелся насмешек со стороны более высоких ровесников, а потому был переполнен высокомерными амбициями. Еще со школьной скамьи он мечтал поступить в Рязанское десантное училище, учился на «отлично», много занимался спортом, вел активную общественную работу. По окончании школы получил комсомольскую рекомендацию, что было стопроцентной гарантией поступления. Но не поступил, срезали на медкомиссии: стандарт офицера-десантника – сто восемьдесят сантиметров, а его рост не дотягивал и до ста семидесяти. Домой Скеля вернулся обозленный на весь белый свет. Но начиналась эпоха раскола и кровавых конфликтов, время военных романтиков. Мирослав сообразил, что один в поле не воин, и примкнул к националистам. Расчет оказался верным, и уже через два месяца он воевал с молдавскими полицейскими и румынскими наемниками в Приднестровье. Потом была война в Абхазии, две чеченские кампании, где он отличился особыми зверствами над пленными офицерами, за что и получил свое сатанинское прозвище. На самом деле Фюрер мстил тем, кому, в отличие от него, удалось осуществить свою мечту. С каждой войной, с каждым боем росли опыт и авторитет Скели, его тяга к власти не знала ни сомнений, ни жалости. Вскоре он стал одним из основных руководителей в боевой ячейке националистической организации. Заниматься отсиживанием пятой точки в кабинете, натаскиванием молодежи – так называемых стрельцов – в военно-спортивных лагерях вообще претило энергичной натуре, как, впрочем, и организация факельных шествий в столице. Мятежная душа требовала действия, в конце концов Мирослав добился создания «Секиры». Также их обеспечили базой, где боевики могли постоянно готовиться к войне с москалями. Они долго тренировались, и вот, когда наконец этот час пробил, какой-то барчук начинает корчить из себя великого полководца. Экзамены устраивает.

– Нас и так Удав гонял по всем параграфам три дня.

– Ничего, ничего, – примирительно взмахнул руками Богдан Малюта. – Повторение – основа победы. Я вас не буду гонять по всем пунктам, в общих чертах расскажете о своих действиях, и будем накрывать стол для отвальной.

Степан Мокронос по прозвищу Коновалец [9]9
  Коновалец – Евген Коновалец – лидер Организации украинских националистов (ОУН), бывший прапорщик австрийской армии и бывший командир Осадного корпуса Украинской Народной Республики в 1918–1919 гг. После Гражданской войны бежал на Запад, где вел антисоветскую деятельность. 23 мая 1938 г. в Роттердаме был ликвидирован взрывом бомбы, которую ему передал внедренный советский агент НКВД, впоследствии ас спецопераций генерал-лейтенант Павел Судоплатов.


[Закрыть] вопросительно посмотрел на своего командира. Скеля едва заметно кивнул: дескать, начинай.

– Наша команда под видом штрейкбрехеров вылетает в Ставрополь…

– Гастарбайтеров, – поправил боевика полковник.

– А, что? – включил «дурака» Коновалец, потом равнодушно махнул рукой. – В Ставрополе нас встречают, обеспечивают необходимыми документами, потом сопровождают поближе к горам. Ну, а дальше мы устраиваем фейерверк «Кавказская вендетта».

– Не особо злоупотребляйте, – закуривая, посоветовал Малюта. Помощник Фюрера Коновалец был не таким примитивным, как казалось со стороны. Это была удачно подобранная маска, камуфляж, за которым скрывался кровожадный жестокий убийца, успевший отметиться в полудюжине «горячих точек» и выйти оттуда живым и невредимым. Первоначально командой диверсантов, отправляемых на Северный Кавказ, должен был командовать Топтыгов, но когда по поводу лояльности перебежчика высказал свои сомнения Абу Юсеф, Богдан решил подстраховаться, негласно назначив во главе группы Степана. Просчет в таком деле мог стоить жизни.

– Горцы могут там напрягать вас своими проблемами, – продолжил полковник, – так что смотрите, на мелочевку не обращайте внимания. Проводите только резонансные акции.

– Мне-то что, – оглаживая свои подковообразные усы, произнес Коновалец и, указав на сидящего рядом с Рыжей Бородой Топтыгова, буркнул: – Есть командир, пусть он и определяет, что и почем.

Малюта будто не слышал ответа боевика.

– Главное, чтобы ваша группа вышла на исходную позицию к часу «Х», на это завязан весь стратегический замысел.

– Все пройдет, как нужно, – коротко сказал Константин Топтыгов. В этот момент его тронул за руку Ради Зааль. – Ну, чего тебе?

– Нужно, чтобы он, – Рыжая Борода говорил довольно сносно на русском языке, указав на Коновальца, – сбрил усы и подкрасился автозагаром.

– Что я пидор, чтобы краситься? – взревел оскорбленный боевик, по-волчьи обнажая в бешеной ярости зубы. Вскочить и броситься на Зааля он не успел – его резко дернул Скеля.

В словах араба была истина: гордость гуцула могла оказаться на Кавказе приметой не хуже, чем шрам или черная повязка на глазу. А если усы сбрить, на задубленной под знойным крымским солнцем коже остается белая отметина, более приметная, чем сами усы. Так что без косметических ухищрений не обойтись.

– Это все понятно, Богдан, – заговорил Фюрер, успокоив своего помощника. – Они уже получили свое задание, а что будем делать мы, оставаясь здесь?

– Всему свое время, – философски ответил контрразведчик; по поводу отряда «Секира» он не имел никаких инструкций. Значит, пока в них не было нужды, и, чтобы прекратить назревающее выяснение отношений, предложил: – По-моему, уже пора отметить отвальную, а то остальные бойцы затосковали.

Но сразу присоединиться к участникам торжества Малюте не удалось – из Ялты позвонил осведомитель.

Сексот был по-деловому немногословен.

– Тут к нашему хозяину яхт-клуба приехал брат из России, знаменитый в прошлом водолаз. Хорошенько подпил и рассказал, что вояки нанимали его готовить подводных диверсантов на секретной базе. Причем настолько детально, что не похоже на вранье.

– Не понял? – не оценил информацию Малюта.

– База находится в горах недалеко от грузинской границы, – пояснил свою мысль информатор. В своем деле он был профессионалом. Получив задание собирать сведения, каким-то боком связанные с Грузией, он добросовестно и качественно выполнял свою работу.

– Ладно, молодец. Присмотри за этой легендарной личностью, я позже свяжусь с тобой, – задумчиво проговорил полковник…

Войдя в банкетный зал, где собрались откомандированные боевики, Богдан сел рядом со Скелей и тихо сказал:

– Кажется, партайгеноссе, для твоих парубков тоже нашлась работа…