Текст книги "Крысолов"

Хруст ледка под ногами, стены, переходы, стены, повороты, ломкие корочки под ногами… И эхо от шагов, прыгающее между обледенелых стен и не желающее умирать… Словно всю жизнь так вот идешь, и ничего в мире больше нет, только эти стены и ледовая крошка…

Подвал дома остался далеко – в какой-то прошлой жизни. Реальны только эти ходы и туннели.

Сначала они были маленькие, едва протиснуться, даже когда согнулся в три погибели. Потом просторнее, в них уже можно было идти почти выпрямившись. Теперь совсем здоровые, можно даже посадить Серого на плечи.

Темноту разбавляли лишь три цепочки крошечных желтых следов – Рыжик, Лобастый и Белоснежка шли впереди. Иногда мелькали и их зеленые задки с красноватыми хвостами, будто истаивающими к концам. Под двумя хвостами еще и по паре аквамариновых яиц…

Иногда под цепочками их ярких следов попадались бледные, едва заметные красноватые. Тогда авангард сбрасывал темп, и не зря. Из боковых туннелей выглядывали любопытные морды. Тогда Рыжик и Лобастый вскакивали на дыбы, резко и громко… как назвать этот звук? Это уже не писк, но еще и не лай. Но по нервам бьет здорово.

Часто предупреждения было достаточно. Если все-таки не срабатывало, Рыжик делал рывок – обманный, хватало его первых стремительных шагов, чтобы любопытная морда с писком понеслась прочь.

А может быть, не прочь, может быть, за подмогой… Именно поэтому надо идти быстрее. Ушастик и Скалолазка семенили сзади. Пока там тихо, никакая стая на хвост не села. Пока еще…

Серый примолк и только крепче хватался за Стаса, когда под ноги попадала кочка или вмерзший в наносы обломок кирпича.

– Ничего, шерстяной, скоро уже…

Впереди показались три зеленые задницы. Авангард остановился. Лобастый пискнул, на этот раз не угрожающе. Никого не отгонял, просто предупреждал, что впереди что-то есть. Что-то посерьезнее диких и трусливых одиночек.

Стас дошагал до них и тоже остановился.

Теперь, когда звук шагов и дробные эхо стихли, стал слышен писк. Тихий, но во много глоток.

Кажется, метров через двадцать вправо идет ответвление?

– Ушастик! Скалолазка!

Арьергард мигом примчался.

– Охранять, – скомандовал Стас.

Поставил шимпа между крыс и отстегнул от пояса карабин поводка. Бросил сумку, снял рюкзак с аппаратурой. Сунул руки под полы плаща и взвел «хеки». В принципе, не должны понадобиться. Но лучше не рисковать.

Пошел вперед – медленно, медленно, чтобы не спровоцировать атаку. Заглянул в ответвление.

Так и есть. За поворотом решетка, в ней приоткрытая дверь, рядом сбитый и давно заржавевший замок. Отсюда и пищало. За решеткой три десятка крыс преградили путь. Стояли четко – в пять линий по шесть морд.

Нет, не тридцать. Одной крысы в последнем ряду не было.

Побежала докладывать?

Здесь городские туннели смыкались с метро. До резиденции Арни рукой подать.

Стас оглянулся на свою личную гвардию. Напряженно застыли, как бегуны перед стартом.

У них-то тепловизоров нет, и им в этой кромешной тьме ничего не видно. Полагаются только на слух, запахи и память.

– Все в порядке, – сказал Стас. – Ждать!

Личная гвардия расслабилась. Кто-то из девчонок уселась, облизала заднюю лапу и начала мыть-вычесывать бок. Белоснежка, похоже. Кокетка.

Стас вернул «хеки» на предохранитель. Привалился плечом к стене. Надо подождать.

Минут через пять крысы за решеткой вдруг смолки. Стал различим цокот коготков. Из темноты вынырнула одна зеленоватая морда, за ней вторая.

Первая вернулась в строй, вторая подбежала к Стасу и пошмыгала носом, довольно приветливо. Обернулась к своим и выдала хорошо поставленным командным писком. Взвод, охранявший туннель, раздался к стенам. Вытянулись на задних лапах – и все как один резко упали на четыре, цокнув когтями по мерзлому бетону.

И этих научили честь отдавать… Выходит, Арни возится не только с теми отборными внутри станции? Фантазер неутомимый…

Стас сунул руку в карман, за красным фонариком – теперь можно… дьявол! Ну, конечно. Что-то да забыл. Фонарик остался на столике у шкафа.

Ладно, обойдемся. Стас вздохнул и пошел обратно.

– Серый, Серы-ый…

Шимп, без тепловизора и без чуткости крыс-морфов, медленно крутил головой, пяля в полную темноту невидящие глаза. Наконец, уставился прямо на Стаса – только смотрел будто сквозь.

– Это я, тихо…

Осторожно коснулся шерстяной макушки, чтобы не напугать. Серый тут же схватился за ладонь, пробежался лапками по руке и подскочил к Стасу. Вскарабкался по ноге и повис на груди, обхватив всеми лапами.

Стас забрал рюкзак с сумкой и пошел к решетке. Надевать рюкзак больше не требовалось. Здесь нужды в свободной руке нет, здесь не опасно. Ситуацию целиком и полностью контролирую цивильные.

Крысиный офицер еще раз приветливо шмыгнул – видно, принял Серого тоже за вполне высшее существо, и быстро засеменил, указывая путь.

* * *

Идти по путям в темноте было то еще удовольствие. Ноги попадали то на шпалы, то между, и казалось, что сама земля ходит ходуном, то толкая в пятки, то проваливаясь из-под ног.

Серый вдруг закрутил головой, завозился на груди. Радостно выдал:

– О-у-а! О-у-а!

– Что такое?

– О-у-а! Айт, айт!

Стас остановился. Ага, вот оно что. Стены туннеля впереди стали едва заметно красными. Словно чуть теплее. Но ведь Серый в инфракрасном диапазоне не видит…

Стас поднял окуляры. Поморгал, привыкая к обрушившейся темноте. Наконец заметил. Впереди разливалось едва заметное свечение. Где-то далеко впереди был поворот или ответвление, и за углом светила лампа. Оттого и стены там такие – чуть теплее.

Из темноты впереди раздался писк. Офицер звал дальше.

Стас опустил окуляры и зашагал. Точно, вот и поворот. Вон и яркая, синяя-синяя полоска люминесцентной лампы. По стенам вокруг нее разлилось красное свечение, тускнея по краям.

– О-у-а! – оповестил Серый.

Он оживленно шебуршался на груди, нетерпеливо перехватывал лапами, а когда поравнялись с лампой, вдруг вовсе отлип и спрыгнул вниз.

Стас остановился. Шимп шмыгал носом, принюхиваясь.

– В чем дело?

Всем хорош тепловизор, кроме одного – черта с два разберешь выражение лица. Или даже морды. Все совсем не такое, как для глаз в обычном свете.

Стянул совсем стянул его с головы – и зажмурился. Тепловизор при обработке здорово приглушал истинное сияние лампы. Похоже, с источниками питания у друзей Арни проблем нет. Тогда чего же он пользуется факелами? Понравилось играть в средневековье?

Серый нервно озирался. Стас присел перед ним.

– Ты чего?

– Ыпа-ыпа-от! – буркнул шимп, не переставая коситься по сторонам.

Шерсть на нем встала дыбом.

Та-ак… Это еще что такое?

– Да в чем дело-то?

Большое скопление крыс учуял, что ли? У Арни на станции и вправду здорово несет крысиным духом. Там постоянно батальон, а то и два.

– Пошли, Серый, тут все свои.

Взял шимпа за ручонку, но тот тут же вырвался.

– Ыпа-ыпа-ва!

– Бунт на корабле?

– Ыпа-ыпа-ва! Ва!

– Ну и стой тут, раз такой трус.

Стас отстегнул от пояса карабин поводка и вручил его Серому. Оглядел своих питомцев, указал на шимпа.

– Охранять.

Крысиный офицер терпеливо ждал, но на морде уже проступало раздражение. Пасть то и дело беззвучно приоткрывалась.

– Иду, иду…

* * *

Арни уже ждал.

Стас покосился на крысу-проводника – может, он и правда как офицер? С ординарцем? И пока офицер ходил с ними, ординарец поскакал к Арни и предупредил?

– Привет, Арни.

– Привет, дядя Стас.

Смущенно как-то, отводя взгляд. Или кажется?

Стас огляделся.

Света было меньше, чем в прошлый раз. То ли Арни оторвали от сна, то ли еще что, но на весь огромный зал горела всего пара факелов. Обшарпанные стены, с тут и там отлетевшими кусками гранитной обделки – несколько лет назад спецназ сюда добирался – пожирали его остатки.

Но даже этого света хватало, чтобы понять, что Арни не по себе. Наверно, поэтому и не стал играть в цветистые приветствия про рукотворных богов и богоравных человеков, наконец-то исполнивших свое земное предназначение…

– Чего такой хмурый?

– Мои друзья подготовили связь, как ты и просил.

Арни совсем спрятал глаза. Здоровый, сильно за два метра и под полтонны, с ручищами почти до полу, каждый кулак с голову… и жмется, как девятилетний пацан, принесший домой двойку.

И смешно, и грустно.

И еще тревожно. Не просто так он смущен, ох, не просто так…

– Вон там, – Арни кивнул за трон.

На маленьком столике приютился видеофон. От него в темноту убегал провод, куда-то в левый туннель. Эх, сходить бы туда… По проводочку… Хоть одним глазком глянуть, кто на том конце…

– Да теперь-то что… – Стас пожал плечами. – Раньше надо было. Теперь меня обложили, похлеще чем вас. По поверхности я теперь даже из города не выберусь. Затем и пришел, Арни. Мне нужно убежище.

Арни словно поежился от холода. Только озябнуть он не мог. Во-первых, тяжелый кожаный плащ с меховой подбивкой. Во-вторых, он ведь морозоустойчивый. Для нашей средней полосы делали… Нет. Вон, на висках даже бисеринки пота блестят.

– Мне очень жаль, дядя Стас, но…

Арни шмыгнул, не поднимая глаз, и совсем замолчал.

– Что – но?

– Мои друзья говорят, что ты должен обязательно достать этот секвенсор.

Стас вздохнул. Покачал головой. Ох, ребенка, ребенка. Все же еще многое тебе нужно объяснять, хотя иногда ты и кажешься куда умнее человеческого девятилетнего мальчишки.

– Арни, я теперь сам в таком же положении, как и вы. Я теперь один из вас. Понимаешь?

Арни засопел, пялясь в плиты пола перед собой.

– Дядя Стас… Поговори сам, а?.. – он мотнул мордой на столик с видеофоном.

Переводя взгляд со столика на Арни, Стам медленно двинулся туда. Та-ак…

Это что же получается? Его друзья решили пойти на принцип? Не будет секвенсора – и даже теперь, когда Крысолов уже не крысолов, а такая же спрятавшаяся под землю крыса, как любой из них, – даже теперь они откажут в помощи?..

Видеофон был нестандартный. Ни цифровых кнопок, ни экранчика для набора. И с гербом… Птичка-морф… Будто прямо из какого-то правительственного кабинета, оставшегося после бегства из кремля.

Стас ткнул единственную клавишу. Индикатор запульсировал желтым огоньком. Вызов ушел по линии.

И куда-то пришел. Индикатор запульсировал быстрее, из динамика поплыл вальс Шопена. Надо же… В самом деле правительственный? Даже прошивка осталась? Это при позапрошлом президенте была мода на вальсы. Обалдеть…

Арни уже слез с трона. Стоял в сторонке, но недалеко. Чтобы в камеру не попасть – но экран видеть. И все слышать, конечно.

Хотя, собственно, почему бы нет? Это же и его дело тоже. Да и не такой уж он мальчишка. Его девять лет все же больше, чем девять человеческих. Стас покосился на него – огромного, с тяжелыми надбровными дугами, сейчас нервно сжимавшего и разжимавшего кулаки – и не смог сдержать кривой ухмылки. Мальчик…

Пришлось подождать. Пару минут индикатор быстро пульсировал желтым, динамики играли вальс. Потом индикатор стал зеленым, а вальс оборвался. Тихое пострескивание на линии.

– Добрый день, – наконец раздался голос.

Экран так и остался черным.

– Добрый день, – отозвался Стас, невольно поморщившись.

Голос, донесшийся из динамиков, был без всякого выражения. И знакомый… Только проку от этого знакомства? Стандартный вариант из набора звуковых шкурок. На другом конце провода компьютер распознавал речь говорившего и тупо повторял все его слова – иным голосом и без всякого выражения. Друзья Арни не хотели открывать ни лица, ни голоса… ни души?

Для них это значит куда больше, чем просто знакомый голос для человека. По голосу ведь можно предположить, какое животное легло в основу генотипа. А отсюда можно размотать ниточки в разные стороны. Например, какие инстинкты – и, значит, слабости – присущи этому виду морфов. Или в какой лаборатории такими вещами занимались, и тогда вообще есть шанс найти полную генетическую карту. И, возможно, даже какой именно это был образец? Когда родился, когда сбежал… Как дрессировали, что умел… Полная карта личности. Логично, что не захочешь, чтобы это открылось первому встречному…

Немного обидно, правда, что до сих пор тебе не доверяют. Можно подумать, что ты правда для них всего лишь случайный человек…

Хотя не исключен вариант, что все куда проще и прозаичнее. Например, собеседник просто не может говорить? То есть вообще. Дельфин он, например. Пищит по-своему, а компьютер уже переводит на наш. А может, даже гигантская крыса? Этакий бог всех крыс… Здоровая, с человека. Пасть для разговоров не приспособлена, но четырехпалые передние лапки – почти как человеческие, если не считать отсутствия большого пальца. Вполне могут молотить по клавиатуре…

Или вообще какая-нибудь бесформенная медуза, мозг которой напрямую подсоединен к компьютеру.

– Ну и долго вы собираетесь молчать, Крысолов? Кажется, вы очень хотели о чем-то поговорить?

Так. Еще и шпильки втыкать будут?

– А как мне вас звать-величать?

– Один Цэ.

– А есть еще Два Цэ?

– Нет. Мое полное имя Один Цэ Бета. Были еще Один Цэ Альфа и Два А Гамма. Но поскольку их сейчас с нами нет, то можете меня величать просто Один Цэ. Цифрой через дефис. Но почему-то мне кажется, что вы хотели поговорить о чем-то другом. Я не ошибаюсь?

Странно это звучало, явный сарказм – бессмысленно размеренными словами без всякого подобия выражения и акцентирования.

– Да. Хотел… – Стал облизнул пересохшие губы. – Достать секвенсор не получится.

– И?

– Что – и? Я же сказал – не получится!

Стоп. Не сердиться. Не грубить. Не нарываться. И дело не в том, что сейчас все вокруг в их власти. Едва ли они попытаются убить. Но все равно – не надо. Если не будет убежища и здесь, то где?..

– Очень странно, – кажется, голос прозвучал еще равнодушнее. Или это уже игры подсознания? – Когда вы говорили с Арни в прошлый раз и не видели возможности достать секвенсор, это можно было понять. Но неужели с тех пор вы ничего не сделали для того, чтобы изменить эту ситуацию?

– У меня не было…

– И все-таки мне кажется, – перебил голос, – что с тех пор кое-что изменилось.

Глядя в черный экран, Стас ощутил, как по спине вдоль хребта маршируют мурашки.

Чертовщина какая-то… Он говорит так, будто кое-что знает…

Так, стоп. Опять кажется, что вселенная бегает вокруг тебя и следит за каждым твоим шагом?

Ага. Крысы все последние сутки, пока катался по делам, передавали твою машину между собой, как матерые контрразведчики. А самая проворная подлезла прямо под днище, пока болтал с Чистюлей, и потом незаметно неслась за «нивой» все два часа – причем на трех лапах. Четвертой прижимала к корпусу стетоскоп…

– Я не знаю, с чего вы взяли…

– Очень жаль, что искреннего разговора не получилось. Всего до…

– Подождите!

Стас запустил руку в ежик волос, провел до затылка, обратно…

Что они там, вид его лица с камеры и голос подключили к анализатору эмоций? Вариант какого-то продвинутого полиграфа?

– Так все-таки я прав? – донеслось из динамиков. – С тех пор ситуация изменилась?

В принципе, Марго, Граф – да, это ниточка, которая может привести к секвенсору.

– Ситуация изменилась, – сказал Стас. – Но…

Может привести… Могла бы. Если бы было время и возможности неспешно ее размотать.

Но теперь, когда Рубаков решил, что хватит играть в приличия? Хватит расшаркиваний, проще взять Крысолова за жабры и отдать спецам. И пусть из него хоть железы вырезают, хоть электроды под череп пихают, хоть вообще распотрошат и на вытяжки пустят, – авось что-то и найдут, выяснят, как именно этот Крысолов крысами командует…

– Проблема в том, любезный Один Цэ, что ситуация изменилась дважды. Возможность достать секвенсор замаячила, а теперь опять пропала. Я не смогу спокойно передвигаться даже по городу, а тот секвенсор вообще… По КГБ прошел приказ арестовать меня. Вы знаете, что такое КГБ?

– Я знаю, что такое КГБ. И поверьте, гораздо лучше, чем вы. Так значит, возможность достать секвенсор все-таки есть?

Ч-черт… Вот ведь упертый засранец.

– Возможность была. Но теперь ее нет. А кроме того, все же секвенсор… – Стас покосился на Арни.

Тот внимательно слушал.

Стас вздохнул. Ладно. Рано или поздно это все равно пришлось бы сказать. Да, это может порвать последние ниточки между ними – но рано или поздно все равно придется расставить все точки.

– Я должен знать, для чего вам нужен секвенсор, – сказал Стас.

– Ну это же очевидно. Мы создадим новый вид тварей, идеальных боевых машин, которые пройдут по всему миру и уничтожат всех людей, чтобы обезопасить нас от новых рейдов отныне и навечно.

Стас вздохнул. Ох уж этот сарказм, совершенно бесстрастным голосом…

Конечно, друзья Арни сильно постарались, чтобы крысы разгромили армейские рейды – но а что им еще оставалось? Если деваться им больше некуда? В других местах им не спрятаться от КГБ как здесь, за крысиными армадами. Мигом поймают, и что тогда? Зачислят биологическим оружием, как выходит по всем последним международным конвенциям. То есть или сразу в крематорий, или в лабораторную клетку. И еще неизвестно, что хуже…

Вот ты сам – согласился бы? До конца дней торчать в прозрачном боксе два на два, жрать зерно, сосать воду из поилки, и испражняться тут же в уголке, а потом спать на этих же ссаных опилках… Это в лучшем случае. Ведь есть еще любители поэкспериментировать. Внедрить в мозг нейронную сеть, или поиграть с химической регуляцией…

Городские мифы утверждают, что крысы мстят за рейды на старый город. Именно после тех рейдов нашествия на пригороды были особенно яростны.

Но кому, как не тебе, знать, почему. Это не нашествия были яростные. Это спокойные годы были спокойными именно потому, что никто не лез в старый город. Никто не отстреливал цивильных крыс, прирученных и выдрессированных «друзьями» Арни. А раз оборонять подступы было не надо, этих крыс можно было отправить на окраины – третировать стаи диких, не давая им разгуляться и расплодиться на окраинах…

К чему нападать на людей? Каждый горожанин, пока жив, громоздит на помойках горы съедобных помоев. Пока он жив, жратву для него регулярно доставляют в город со всех концов земного шара, а потом то, что осталось, старательно складируют на помойках – только подойди и возьми… И что такое его шестьдесят кило мяса и потрохов, которые можно сожрать всего один раз, – против всех тех гор объедков, которые он произведет за восемь десятков лет? Для крыс напасть на человека, все равно что зарезать курицу, несущую золотые яйца.

Для цивильных крыс. У которых есть те, кто умеет направлять и просчитывать… А если устроить рейд и перебить их на три четверти?

Будут пустующие помойки – и дикие, повылезавшие из всех щелей. Жрут и плодятся, и очень скоро помоек на всех уже не хватает. А жрать охота. И рядом есть пригороды – где полно жирненьких сочных тушек, в среднем кило по шестьдесят мяса и потрохов…

Этих «друзей» Арни почетными горожанами бы сделать. По сути, они пытаются с минимумом жертв сохранять статус-кво – пока лучшие люди города, с завидным упорством, перед каждыми выборами затевают новую бойню в старом городе.

Так-то оно так. Но все-таки… Зачем им секвенсор?

Надоело быть одинокими и чужими всему в этом мире? И стремление к поиску сексуальных партнеров из их генотипов тоже никто специально не выкорчевывал… Это? Но чтобы утолить эти желания, секвенсор не нужен.

Их генотипы есть в их собственных клетках. И все, что нужно – универсальные яйцеклетки, матки-инкубаторы и реактивы для клонирования. Все то, что заказывалось у Прапора в последнее время и доставлялось им и так, и в избытке.

Тогда – зачем?

– Гм… – напомнил о себе видеофон. – Обрыв связи?

Стас вздохнул.

– Не молчите, Крысолов. Чего вы боитесь?

– Я пока ничего не боюсь, – сказал Стас. – Я просто не понимаю, для чего вам нужен секвенсор. Необходим до такой степени.

– Я бы вам рассказал, Крысолов. Но…

– Но?

– Если бы вы могли гарантировать, что это останется между нами.

– Я такой болтун?

– Нет, но вы им станете, если попадете к мастерам в КГБ. С нужной стимуляцией лобных долей вы будете жаждать рассказать им все, что знаете, все, что думаете, все, о чем догадываетесь и даже о тех озарениях, что случились только что. Такое при стимуляции тоже часто бывает.

– Изящный перевод разговора на другую тему… – пробормотал Стал.

– Изящный перевод? Поверьте мне, если бы я хотел сбить вас с толку, вам бы это и в голову не пришло.

– Неужели?

– Один Цэ Альфа предложил сразу две правдоподобные версии. Два А еще более убедительную, и предложил изобразить полную откровенность с вами. Он уверен, что с вашим психотипом это самый работающий психологический трюк, сыграть на струнках благородства и вызвать подсознательную благодарность за откровенность. Так проще склонить на свою сторону, обойдя пробелы в честной аргументации.

Стас усмехнулся.

Можно подумать, говоря все это, ты именно этого и не сделал… Думаешь, вышло? Не заметили?

Ну, давайте подыграем.

– Тогда почему вы так не поступили?

– Не хочу. Не хочу вас обманывать. – На той стороне помолчали. – Не верите?

– Не могу сказать, что активно не верю. Но и сказать, что поверил, тоже не могу.

– И не надо. Лучше скажите, что с секвенсором?

Так. Вернулись к нашим баранам…

А собственно говоря, чего упираться-то?

Если секвенсор каким-то чудом окажется на руках – кто запретит тогда уж поторговаться и выпытать, зачем он им нужен?

А если секвенсора не будет… чего спорить? Лишаясь последней возможности получить убежище…

Только слишком быстро переходить на их сторону не стоит. Давайте-ка изобразим капельку сомнений…

– Пожалуй, я мог бы… попробовать вам помочь. Но толку от моих попыток все равно не будет. Секвенсор я вам не достану. Это правда не в моих силах.

– И вы даже не хотите попытаться?

– Боюсь, это ни к чему не приведет.

– Мне не хотелось бы давить на вас, но попытаться вам придется. У нас нет иного выхода. Секвенсор слишком важен для нашей колонии.

Колонии… Сколько же вас там, интересно?

– Но я в самом деле ничего не могу сделать. У меня на руках два пистолета и пять крыс, не считая шерстяного чемодана без ручки… Я даже не смогу выйти по туннелям из города, меня дикие крысы раньше сожрут. И по земле не выйдет. Ребята с птичками-морфами в петличках ждут меня не дождутся…

– Мы поможем вам.

– Чем?

– Всем, что у нас есть.

Стас медленно процедил воздух сквозь зубы. Черт подери! Дурдом какой-то! Ну как им объяснить, что это невозможно?!

– Не нужно спорить, – сказал голос, до ненависти невозмутимый. – Прошу вас, не нужно. Это ни к чему не приведет. Я согласен, что шансы получить секвенсор могут быть совсем призрачными. Но секвенсор слишком важен для нас. Он нужен нам и как можно скорее.

– Верю! Я-то что могу сделать?!

– Вот мы и посмотрим, что вы можете сделать. Без нашей помощи вы все равно не сможете скрываться здесь. До весны, когда Рубаков вылетит с должности, и его планы на вас будут отменены, никак не дотянете. Это возражений не вызывает?

Интересно… Уже знает про Рубакова. И про то, что весной он вылетит. Нет, не такой уж малолетний дурачок сидит у них в главарях…

– Все-таки это шантаж?

– Называйте как хотите. Но или вы помогаете нам и отправляетесь за секвенсором, и тогда мы помогаем вам. Или…

Динамики тактично замолчали.

Стас следил за дыханием. Вдох, и выдох. Вдох, выдох. Медленно, вдумчиво, ощущая, как по носоглотке скользит воздух, тошноватый от крысиной вони…

– Так ваш ответ?

Стас криво усмехнулся. Поговорили, называется… Нашел убежище!

И ведь никуда не деться.

Если эти арнины друзья решат, что их крысы больше не защищают человека, привыкшего откликаться на Крысолова… Все, собственно. Диких крыс здесь меньше, чем на окраинах, но и тех, что есть, более чем достаточно. Если на след сядет стая, пять боевых крыс и пара «хеков» их не остановят…

Пока везло, но везти может день или два. Ну, неделю… Хотя едва ли. Съедят-с, сударь, съедят. Только кевлариновые шмотки и останутся.

Не считая того, что надо чем-то питаться. И самому, и крысам. А приготовленное на такие случаи убежище превратилось в остатки чужого пиршества…

А главное, и это еще не все. Самое-то важное этот Один Цэ недоговаривает. Потому что знает, что рядом стоит, подслушивает-подглядывает, Арни…

Даже если каким-то чудом получится вырваться из города и затеряться, что будет с ним?

– Я так понимаю, молчание следует расценивать как согласие. Чем мы можем вам помочь?

– Да чем вы можете помочь… – сквозь зубы процедил Стас.

Усмехнулся. Вяленой крысятиной, разве что…

– Вы правы. Кроме крыс у нас ничего нет. Но зато уж того, что у нас есть – этого у нас много. Сколько крыс вам понадобится?

Черт бы его побрал… Прям мысли читает…

Или издевается.

Но деваться некуда.

– Думаете, крысы помогут достать секвенсор?

– Мне больше нечего предложить.

Сжав губы, Стас ткнул клавишу.

Не очень-то вежливо, конечно, отключаться вот так, без прощания… Перетопчутся. Есть свои маленькие плюсики в том, чтобы браться за безнадежные дела, не правда ли?

Стас развернулся к Арни. Он хмуро глядел под ноги.

– Хорошенькие у тебя друзья, Арни.

– Они хорошие, дядя Стас… – пробасил Арни, не поднимая глаз. – Просто у нас нет выбора.

Стас поморщился. У нас… Ладно, чего уж теперь…

– У этих… у твоих друзей, у них есть хорошо выдрессированные крысы?

Арни поднял голову, приосанился.

– Не у них. Самые лучшие мои!

– Вот этот твой личный батальон? – Стас дернул подбородком на черные глубины станции, где вдоль колонн неподвижно замер почетный караул.

– Да.

– И что, остальные им сильно уступают?

– Конечно! Я же моих… – Арни осекся. Заморгал, нахмурился. Он понял. – Дядя Стас?..

– Что?

– Дядя Стас… Но они…

На этот раз Арни замолчал надолго.

Наконец тихо заговорил, снова уставившись в плиты перед собой.

– Дядя Стас, обещай, что будешь о них заботиться. И… – Он на миг вскинул глаза, и снова уставился в пол. Выпалил: – И просто так не пошлешь их на смерть!

На смерть…

Стас поежился. Черт возьми… Может, лучше не брать у него крыс? Он же еще ребенок. Эти крысы – все, что у него есть. Как любимый щенок у сироты…

Любимые крыски… Только тебя-то самого, Арни, кто пожалеет, если секвенсора не будет? Игры в друзей быстро кончатся, даже если ты этого не понимаешь сейчас, или не хочешь верить…

Если пытаться использовать крыс, шанс будет всего один.

Граф и его ферма в Пензе. На самой ферме крысы смогут многое – их специально и морфировали под диверсионные цели. Но до Пензы еще надо добраться. А как?

На фуре их туда не довезешь. На выезде из пригородов каждую легковушку проверяют, куда уж до грузовой…

Значит, пешком. Это несколько сотен километров. И каждый случайный взгляд будет смертным приговором. Потому что есть бесплатная линия КГБ, рекламные щиты на любой дороге каждые десять верст. Бди, гражданин. Звони, гражданин. Получай вознаграждение, гражданин… И позвонят, конечно. Едва заметят, сразу и позвонят. У нас тут крысы. Да-да, те самые мутанты, московские…

И от звонка не отмахнутся. Потому что были прецедентики. В течение часа позвонивший окажется под электродами полиграфа. А как только убедятся… И отряды стянут, и кордоны поставят, и с вертолетов прочесывать будут…

И второго шанса пройти тем же путем не будет.

– Обещай! – почти крикнул Арни. В его глазах были слезы – и злость.

– Обещаю, Арни. Обещаю.

Стас двинулся было – но остался на месте, закусив губу.

Хотелось подойти к Арни, положить руку на плечо, обнять… Но если – сбросит руку? Отстранится? В сердцах, потом остынет – но еще одна ниточка порвется… А их и без того мало осталось…

Как хочется подойти – и как страшно…

– Арни…

– Что?!

Зло, почти с вызовом.

– Арни, я обещаю заботиться о твоих крысах… Но мне понадобится толковый офицер. Самый лучший, какой у тебя есть.

Теперь Арни почти плакал. Вот уж точно – до любимого щенка добрались…

– Арни…

– Да… – выдавил он наконец. – Я понимаю…

– Вот этот ротный лейтенант, например, – Стас кивнул на седую крысу, которая вела их сюда. – Как?

– Это не ротный! Это майор. Батальонный.

– Тем более. Он твой лучший?

– У него имя есть! Это Эрвин!

– Эрвин… – повторил Стас. – Роммель?

Арни что-то неразборчиво буркнул.

Сев на корточки, он взял в свои огромные лапищи Роммеля, поднес к самой морде и что-то шептал в шерстяные уши. И в свете факелов по кожистым щекам скользили крошечные оранжевые огоньки…

Стас отвернулся.

Стоял, кусая губы, и в голове было пусто.

Пусто-пусто.

Потом под ногами пискнуло. Роммель сидел, чуть приподнявшись на задних лапах, и выжидающе смотрел. Ждат приказов.

Стас наклонился и погладил его. Сначала по голове, потом, двумя пальцами, за-под ушами. Почему-то модифицированные крысы любят это больше всего.

– Майор Роммель, значит…

Крыса, жмурясь от удовольствия, согласно пискнула.

– Не могу обещать вам, майор, что после этого рейда вы станете генералом-фельдмаршалом. Но уж до полковника-то точно дослужитесь.

Стас вздохнул.

Если вообще вернемся…