Текст книги "5 звезд для Лолы"

22. Прощание в выходной и близнецы

Алекс утешал меня все выходные. Он наконец-то выздоровел и теперь хотел, чтобы до его отъезда мы что-нибудь предприняли вместе. Для начала он предложил покататься на лодке, но у меня было такое скверное настроение, что и на улицу выходить не хотелось. От моего «Идеального ужина» остался неприятный осадок, так что я была рада, что пока еще не надо идти в школу.

Алекс показал себя настоящим джентльменом.

Вместо прогулки на лодке он устроил пикник на полу – с пиццей, картошкой-фри, кетчупом и колой. Я присудила ему все десять баллов. В воскресенье мы валялись в гостиной Джеффа на кожаных подушках и смотрели фильмы о Джеймсе Бонде. Волосы у Алекса снова пахли яблочным шампунем, голова у меня зудела от счастья, а у тети Лизбет в детской тем временем начались схватки. Она целую неделю бегала с огромным животом, как надувной морж, изображая беременную. Интересно, какую игрушку она засунула под свое красное в горошек платьице?

– Близнецы! – торжественно возвестил Паскаль, появляясь из детской с двумя шерстяными одеялами в руках. В розовое был завернут слоненок, в синее – серый поросенок.– Мы назовем их Бенджамин и Бабетта!

Но в ближайшие месяцы тете Лизбет придется нести бремя материнства в одиночестве. Мы с Джеффом и новорожденными близнецами отвезли мальчиков в аэропорт. Когда мы прощались, тетя Лизбет и Паскаль душераздирающе всхлипывали. Близнецы мирно лежали в детском автомобильчике моей тети, который легко поместился в багажнике машины Джеффа.

Я тоже с трудом сдерживала слезы. Приятно было то, что на прощание Алекс снова поцеловал меня по-настоящему. Плохо только, что придется ждать до самых летних каникул, пока мы опять увидимся.

– Я буду писать,– сказал Алекс.

– Я тоже буду писать,– сказал Паскаль тете Лизбет.– Как следует заботься о Бенджамине и Бабетте!

Чтобы не страдать от одиночества в ту ночь мы с тетей Лизбет спали вместе в моей кровати.

23. Белая мебель, странные находки и красные пятна

А вот кто давненько не получал посланий в конвертах с сердечками, так это Аннализа. В понедельник они с Далилой явились в школу и выглядели весьма бледно. Далила с ходу начала жаловаться на то, что десятиклассники не присудили мне штрафные очки.

– Мама говорит, что ты могла меня убить,– злилась она.– Следовало бы заявить на тебя в полицию.

– Не думаю, чтобы это тебе помогло,– возразила я.

Марсель с Энцо, судя по всему, переносили бразильское масло не хуже, чем я. Но неожиданное появление голого папая до сих пор их страшно веселило.

Асра и Луна тоже смеялись как полоумные.

– Ой, не могу! – стонали они.– В фильме это покажут?

– Не надейтесь! – теперь я была даже рада, что папай изъял камеру. После того как кадры с его обнаженной натурой были удалены, герр Деммон вернул камеру Мелиссе.

– В спальни родителей входить запрещается,– сказал он, когда на последней перемене мы встретились с нашими десятиклассниками.– Если я еще раз услышу подобные жалобы, ваш проект будет считаться провалившимся. Это ясно?

Он посмотрел на Далилу таким ледяным взглядом, что даже эскимосы на Северном полюсе замерзли бы.

Даже у Далилы голос дрожал, когда все хором сказали:

– Да. Извините, нам очень жаль, что так вышло.

– Хотелось бы верить,– кивнул герр Деммон.

У меня вообще сложилось впечатление, что учитель охотно закрыл бы наш проект.

С каждым днем Аннализа становилась все более подавленной и тихой, а когда в пятницу, двадцатого мая, она открыла мне дверь своей квартиры, то выглядела так, будто ее вот-вот отправят на казнь. Лицо у нее было белым, как надетое на ней платье, на шее выступили какие-то красные пятна.

В прихожей Мелисса снимала прибытие гостей. Все это время за спиной Аннализы стояла ее мама.

– Возьми у гостьи куртку,– прошипела она на ухо дочери и улыбнулась мне, показав неестественно белые зубы.

На мне были самые обычные джинсы и наглаженная блузка в цветочек.

Все остальные уже сидели за столом. Ужин был сервирован в гостиной, и я стала с любопытством осматриваться. Стол был накрыт белой скатертью, рядом с тарелками лежали накрахмаленные белые салфетки, а в центре возвышалась ваза с белыми розами. На стульях лежали белые подушки, книжные полки и ковер тоже были белыми. Цветным выглядел только искусственный огонь в электрическом камине.

Хотя день и был теплым, я буквально дрожала от холода. Вся эта обстановка была ужасно неприятной. Даже мое настроение как будто покрылось коркой льда. Марсель и Энцо ерзали на стульях, Далила со скучающим видом поигрывала со своим айфоном.

– Подаю закуску,– объявила Аннализа.

Голос ее подрагивал, а когда она вернулась с белым подносом, дрожали и руки. На закуску были поданы помидоры с моцареллой. Это такой белый сыр, который я не очень-то люблю, но Аннализа выглядела так жалобно, что я засунула в рот сразу целый кругляш помидора.

– А попить что-нибудь есть? – спросила Далила, приподняв пустой стакан.

– Ах, конечно же! Прошу прощения! – Аннализа вскочила и бросилась к двери.

Хороший хозяин должен позаботиться и о том, чтобы поддержать застольную беседу. Но у Аннализы это получалось плохо. Она принесла бутылку минеральной воды и уселась, не проронив ни звука.

– Отличные помидоры,– сказала я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

Знаете, как бывает, когда вам становится стыдно за кого-то другого? Жутко неприятное чувство, и с каждой минутой оно становилось все сильнее и сильнее.

Главным блюдом были картофельные клецки с шалфеем и лимонным соусом по-итальянски. Мама тоже иногда их готовит. Клецки в виде маленьких шариков делают из картофеля, муки и манной крупы. Они очень вкусные, и нравятся мне с томатным соусом.

К сожалению, клецки у Аннализы не удались. Картошки в них вообще не было, а лимонный соус оказался чересчур кислым.

– Помню, как я готовил свои первые клецки,– улыбнулся Энцо.– Они были такие липкие, что их можно было швырять об стену. А вот соус удался. У тебя рецепт из кулинарной книги Сэма Стерна?

Аннализа только слабо кивнула. В глазах у нее стояли слезы.

Далила отодвинула нетронутую тарелку.

– Может, перед десертом осмотрим квартиру?

Аннализа кивнула. Она исчезла в кухне, потом из-за двери послышался голос ее матери:

– Разве я не показывала тебе, как варят клецки? Возьми себя в руки и не рюмзай!

– Милая мамаша,– шепнул мне Энцо.– Выходит, мне с моей даже повезло…

Когда Грасиэлла и Мелисса отвернулись, он достал из кармана пиджака камеру и отснял закрытую дверь кухни.

– Не надо,– остановила я его.– Не хватало нам неприятностей еще и из-за этого…

Комната у Аннализы была в точности, как у Барби. Розовые обои в цветочек. Перед туалетным столиком – белая пластиковая табуретка с розовой плюшевой подушечкой. На полках – те же книги о моде, что и у Далилы. Пока Марсель проверял кровать Аннализы на прочность, а Далила рассматривала косметику, я случайно зацепила стаканчик с цветными карандашами на письменном столе.

Карандаши посыпались на пол. Розовый вообще закатился под кровать.

Я приподняла лиловое покрывало и попыталась достать оттуда карандаш, но мои пальцы наткнулись на что-то твердое и холодное.

Я легла на живот и заглянула под кровать. В полумраке пряталась пишущая машинка. Очень-очень старая.

У меня мурашки по спине побежали. Я торопливо оглянулась, но Марсель с Далилой и Мелиссой уже перешли в другую комнату. Со мной остался только Энцо, и не успела я ничего сказать, как он уже лежал рядом со мной и тащил пишущую машинку к себе. Так и есть – одна клавиша западала!

– Ага,– только и сказал Энцо.

Я промолчала. В пыли под кроватью нашлось еще кое-что. Упаковка голубых конвертов с красными сердечками.

Энцо взглянул на меня, изумленно подняв брови.

– Тайный влюбленный…– прошептал он.– Похоже, мы раскрыли эту тайну.

Я молча кивнула.

Неизвестным автором анонимных любовных писем, чье имя пытался угадать весь наш класс, была сама Аннализа. У меня зачесалась голова. Я вернула машинку и конверты на место, покосилась на камеру в руках Энцо и твердо сказала:

– Я убью тебя собственными руками, если проболтаешься!

Энцо поднял руку:

– Клянусь: ни звука!

Если вы думаете, что после всего этого уже ничего не могло быть хуже, то сильно ошибаетесь. После десерта начались крупные неприятности.

Аннализа подала ванильное мороженое с теплым ягодным соусом.

– Просто, но вкусно,– милостиво похвалила Далила, и Аннализа впервые за весь вечер улыбнулась с облегчением.

– Можно мне добавки? – попросил Марсель.

Аннализа кивнула и направилась через всю белую гостиную к белой кухонной двери. И тут я заметила сзади на ее платье пятно. Большое, мокрое и ярко-красное.

– Хм! Аннализа! – откашлялся Марсель.– У тебя… это… ягодный соус сзади на платье.

Аннализа резко обернулась. Впереди тоже было пятно. И никакой это не ягодный соус – цвет был совсем не тот. Аннализа посмотрела на себя, открыла рот, но не издала ни звука. Далила фыркнула, а меня словно окатило жаром.

– О боже! – Мелисса выключила камеру.

Аннализа побледнела и покачнулась.

Грасиэлла тут же шагнула к ней и обняла за плечи.

– Пойдем, дорогая,– тихонько сказала она.– Ничего страшного не случилось. Я провожу тебя в ванную.

В прихожей Аннализа разрыдалась. Потом послышался торопливый стук каблуков ее мамы.

– Бедняжка! – сказала Далила, у которой в руках снова был дурацкий айфон. Она глубоко вздохнула, словно хотела продемонстрировать всем, до чего ей жаль подругу.

Марсель озадаченно повертел головой:

– Аннализа поранилась?

– Нет.– Энцо ткнул его в бок.– Закрой варежку и не задавай тупых вопросов.

– Почему это тупой вопрос? – Марсель посмотрел на стул, где сидела Аннализа. На нем тоже виднелось красное пятно.– Я не понимаю…

– Аннализа девочка,– сообщила Далила.– А у каждой девочки рано или поздно начинаются…

– Заткнись! – перебила я ее.

Но было поздно. Теперь и Марсель сообразил, что означало пятно на платье Аннализы.

Я уже думала о том, что рано или поздно у меня начнутся месячные. Правда, мне казалось, что это случится не раньше, чем в седьмом классе. Но то, что это может произойти именно так, я не могла даже представить.

– Думаю, пора заканчивать ужин,– сказала Мелисса, снова включая камеру.– И убедительно прошу вас – никому ни слова о том, что случилось.

Мы чувствовали себя подавленными, и пока шли через длинную белую прихожую, слышали за одной из дверей плач Аннализы. Вечером, когда я уже была в постели, мне стало ее невыносимо жалко.

И мама у Аннализы еще хуже, чем у Далилы. Неудивительно, что она все время выглядела перепуганной – ведь ей все время приходилось выслушивать несправедливые упреки. А от одной мысли, что она чувствует себя такой одинокой, что сама себе пишет любовные письма, у меня на глаза навернулись слезы.

24. Раскрытый секрет и ужасная скорость

Помните, в начале этой истории я упомянула еще один кризис? Теперь он так близко, что мы вот-вот уткнемся в него носом.

После ужина у Аннализы столько всякого случилось, что я даже не знаю, с чего начать. Мы даже не решились выставить баллы, а в понедельник место Аннализы в классе пустовало. На перемене я заметила, что ученики из других классов задерживаются перед нашей классной комнатой. Они перешептывались, хихикали и заглядывали внутрь, будто кого-то искали. Почему? Я не знала. Перешептывались и хихикали даже в классе. Прежде всего – Луна, Асра и Дебора. До меня донеслись слова «отвратительно» и «стыдно до ужаса», а Саюри спросила у меня, что все это значит. Мне не хотелось признавать, что это, скорее всего, имеет отношение к Аннализе.

Во вторник она пришла в школу. На ней были черные вельветовые брюки и серая толстовка, а лицо казалось желто-серым, как у человека, который перенес тяжелую болезнь.

Я несколько раз ей звонила, но Аннализа не подходила к телефону. И когда она вошла в класс, я улыбнулась ей самой солнечной из своих улыбок. Мне хотелось поддержать ее и показать, что у нее нет никаких причин стыдиться. Но она сидела, опустив голову, и не разговаривала даже со своей обожаемой Далилой.

– Оставь меня в покое,– пробормотала она, когда я подошла к ней после урока.

На перемене Аннализа села на самую дальнюю скамейку в школьном дворе и застыла, уставившись в землю. Наверно, поэтому она и не замечала, что поблизости кружат ученики из других классов. Я увидела, как одна девочка показала на брюки Аннализы, и мне стало понятно, что обманывать себя больше нельзя. Кто-то из нашей группы проболтался.

– Не я,– категорически заявил Марсель.

Энцо тоже покачал головой.

Далила сделала движение, словно застегивает рот на молнию.

– Ни словечка,– добавила она.

Последним уроком у нас была информатика, ее ведет фрау Кронберг. Я сидела за одним компьютером с Саюри. Далила – в последнем ряду вместе с Луной и Аннализой.

– Уходи,– сказала она, когда я хотела к ним подсесть.

Фрау Кронберг показывала, как искать изображения в Интернете. В качестве упражнения, она попросила нас найти изображение вулканической лавы. Так называется раскаленная масса расплавленной горной породы, которая образуется в вулкане и вырывается оттуда наружу. Но наружу вырвалось кое-что другое. На колени мне опустился листок.

«Погугли «Ladyinred на званом ужине»,– было написано на нем.

«Ladyinred» – это «женщина в красном» по-английски. В душе у меня зашевелилось страшное предчувствие.

Я оглянулась. Все склонились к мониторам и, казалось, заняты только поисками картинок.

– Что? – шепнула Саюри.– Что там в записке?

Я тряхнула головой. Пожалуйста, пожалуйста, только не то, о чем я думаю!

Когда фрау Кронберг отвернулась, я ввела эти слова в поисковую строку.

Клик – и ролик с таким же названием появился в самом начале списка на «Ютюб». Я нажала на него дрожащей рукой.

На экране появились белоснежная гостиная и девочка в белоснежном платье, на котором расплывалось огромное кровавое пятно. Рот девочки был открыт в беззвучном крике – ролик оказался немой. На этом видео обрывалось.

– О боже! – Саюри была в шоке.– Что это? Кто это?

Насчет того, что девочка в белом – Аннализа, ошибиться было невозможно. Саюри имела в виду совершенно другое: кто снял этот мерзкий ролик и зачем выложил его на «Ютюб»?

В моей голове одна за другой замелькали картинки.

Мелисса снимает ужин у Аннализы. Нет, это наверняка не она.

Энцо со своей маленькой камерой, которой он постоянно снимает. У Джеффа, в «Жемчужине юга», на всех «Идеальных ужинах», в том числе и у Аннализы.

Энцо, на ужине у Марселя заявивший, что снимает только для себя. Энцо и его штучки в книжном магазине моей бабушки. И у него есть страничка на «Фейсбуке», и он выкладывает ролики на «Ютюб»!

Все сходится. В последнее время он не раз доставал нас. Довел Фло до белого каления, измотал нервы Пенелопе. Правда, потом я узнала и о других сторонах его характера. Он утешал меня в сложной ситуации с Алексом и дал дельный совет. Он держал на коленях козленка и готовил для нас индийскую еду, а иногда выглядел жалким, как мокрая курица. Мы неплохо проводили время вместе и стали почти друзьями. Но настоящий друг ни за что бы так не поступил. По крайней мере, в моем мире.

Я закрыла сайт. То, что Энцо позволил себе, отвратительно. Я поднялась со стула и прошла к столу, за которым сидели Энцо с Марселем. Оба удивленно уставились на меня. Я подняла руку. Как следует размахнулась и – БАЦ! – влепила Энцо пощечину.

–А-а-а-а-а! Ты с ума сошла?

Энцо растерянно уставился на меня, морщась от боли. На его щеке горел огненно-красный отпечаток моей ладони.

Позади послышались шаги, и на мой затылок опустилась чья-то рука. Сердитый женский голос прокричал прямо мне в ухо:

– Лола! Что это на тебя нашло? Ну-ка вон из класса!

Фрау Кронберг поволокла меня к двери. На ходу она сыпала вопросами, но я молчала как рыба. Не могла же я рассказать ей о том, что увидела.

Остаток урока я провела в коридоре, строя планы дальнейшей мести.

Когда после звонка дверь кабинета открылась, ко мне тут же подошел Энцо. На щеке у него еще оставался отпечаток моих пяти пальцев.

– Может, объяснишь, с какой стати ты набросилась на меня как фурия? – угрюмо поинтересовался он.

Глаза у него блестели, и в какое-то мгновение мне показалось, что это слезы. Но если он рассчитывает, что я куплюсь на этот трюк, то сильно ошибается.

– Ты действительно хочешь это знать? – взвилась я.– Ты просто свинья. Никогда бы не подумала, что ты на такое способен!

– На что? – Энцо продолжал изображать оскорбленную невинность.– Объясни, я ничего не понимаю.

– Не притворяйся,– прошипела я.– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Это ты выложил мерзкий ролик!

Теперь глаза Энцо заблестели от ярости. Он стиснул кулаки и шагнул ко мне.

– Я вообще ничего не знаю об этом,– прошипел он в ответ.– А ты… ты… Кто дал тебе право распускать руки?

Нет. Сдаваться он явно не собирался. Но как бы искусно Энцо ни притворялся, меня не провести.

– «Ladyinred»,– бросила я.– Ты отснял Аннализу с пятном на платье и выложил на «Ютюб». Вся школа видела этот ролик. Ты доволен, кретин?

Энцо попятился. Глаза у него округлились.

– Ты решила, это я? И поверила, что я мог так поступить? Ох, если бы ты не была девчонкой, я бы с удовольствием сейчас заехал тебе в зубы!

С этими словами он растолкал собравшихся вокруг нас и бросился прочь.

На душе у меня стало ужасно скверно.

У выхода из школы меня снова схватили за воротник. На этот раз – Мелисса. Рядом с ней стояла Грасиэлла, и лица у обеих были очень серьезными.

– Мы ищем Энцо,– сказала Грасиэлла.

– Его нет,– ответила я.

– Ты уже видела ролик на «Ютюб»? – спросила Мелисса.

Я молча кивнула.

– Он распространяется со скоростью молнии,– вздохнула Грасиэлла.– «Фейсбук», страничка нашей школы в Интернете. Везде!

Я закрыла глаза. Какой кошмар!

Теперь этот ролик может увидеть каждый. Абсолютно! Но даже с закрытыми глазами я видела возмущенное лицо Энцо. Его большие глаза, его голос. Он говорил правду. Это мне нужно влепить пощечину! Как я могла подумать, что он на такое способен?

Я смахнула сердитые слезы и выдавила:

– Это не Энцо. Сначала я тоже так подумала, но он не имеет к этому никакого отношения.

– Кто же тогда? – хором спросили Грасиэлла и Мелисса.

– Не знаю,– ответила я.

Но я узнаю. Точно узнаю.

25. Восемь придаточных предложений и поток извинений

– Ты здесь из-за ролика на «Ютюб»? – спросила Фло, открыв мне дверь.– Фредерика показала мне его на своем смартфоне. Что, Энцо имеет к этому какое-то отношение? Он только что явился. Странный какой-то, выглядит так, будто плакал. Я спросила, что случилось, а он ответил, чтобы я посмотрела на его рожу и спросила об этом свою идиотскую подружку.

Фло вопросительно склонила голову на бок.

Я с трудом сглотнула. Сердце у меня колотилось так, будто я пятьдесят тысяч раз подняла гантели весом в пятьдесят кило.

– Понятно,– сказала Фло и отступила в сторону.

Я вошла и сказала:

– Мне нужно поговорить с Энцо. Немедленно.

Фло пожала плечами.

– Попробуй. Он заперся в комнате Пенелопы.

Я постучала в дверь раз триста, повторяя при этом, как попугай:

– Пожалуйста, Энцо, открой! Извини меня. Пожалуйста! Открой!

Когда он, наконец, открыл, стало ясно как божий день, что я совершила самую нелепую ошибку в своей жизни. А через четверть часа я собственными глазами увидела, кто выложил ролик в Интернете.

Мы с Фло и Энцо сидели на кровати Пенелопы и просматривали видео на его маленькой камере.

– Вот,– наконец сказал он и остановил запись, сделанную на ужине у Марселя. В кадре была Далила с айфоном в руке.

На крохотном экране я узнала комнату Марселя.

– Разве айфоном можно снимать видео? – растерянно спросила я.

– Ты что, вчера на свет родилась? – мрачно буркнул Энцо.– На айфоне одна из лучших камер, какие только существуют. Вот тут, пожалуй, лучше видно…– он перемотал запись вперед.

Снова на экране была Далила. На этот раз она высоко поднимала телефон, но уже в моей квартире.

– А вот,– Энцо перемотал еще,– квартира Аннализы. Скрытая камера всегда наготове. Поэтому она и вертит в руках этот чертов айфон… Нет, все еще не могу поверить, что ты поверила, будто я на такое способен.

– Мне ужасно стыдно,– пробормотала я.– На твоем месте я бы со мной ни в жизнь больше не общалась.

Энцо непроизвольно схватился за щеку. Потом пожал плечами и криво ухмыльнулся:

– К счастью, я – не ты. В следующий раз, будь добра, перед тем, как отвесить оплеуху, включи мозг. Ладно?

– Обещаю! – такого облегчения я еще никогда не испытывала.

– Мой мозг, к сожалению, тоже не помешало бы включить,– Фло никак не могла опомниться.– Я всегда думала, что Далила с Аннализой подруги.

– Хм! – фыркнула я.– Аннализа для Далилы – что-то вроде карликовой таксы. Не думаю, что Далила вообще способна с кем-то дружить по-настоящему.

– Кроме того, она была сердита на Аннализу,– добавил Энцо.– Помнишь, как ей снизили баллы за ужин? Она решила, что в этом виновата Аннализа. Наверное, хотела отомстить.

– Это невероятно подло,– прошептала Фло.– И что вы собираетесь делать? Пойдете к герру Деммону?

Ну, нет! К герру Деммону мы обращаться не станем.

В среду первым уроком у нас немецкий. Мы как раз проходили придаточные предложения. Те, которые относятся к предмету или человеку, и, как и все придаточные, отделяются запятой. Нам задали придумать примеры. Через несколько минут я подняла руку.

– Ты хочешь что-то спросить? – поинтересовался герр Деммон из-за учительского стола.

– Нет,– ответила я.– У меня готовы восемь придаточных предложений.

Герр Деммон улыбнулся:

– Давай, выкладывай!

Я схватила свой листок, поднялась и набрала побольше воздуха:

– Знаете ли вы проект «Идеальный ужин», в котором участвует наша маленькая группа из пяти человек? В этой группе есть подлая и трусливая крыса, которую я бы с радостью вам показала. Она сняла на видео момент, который никто не должен был видеть. Но ролик, который она выложила в Интернете, посмотрели все. Снимала эта трусливая крыса айфоном, который всегда таскает с собой. Может, он и сейчас находится в серебристой сумке, которая стоит у нее под партой. Мы можем показать всем несколько кадров, которые сделал другой человек из нашей группы. На них легко узнать крысу, о которой я здесь рассказываю.

В классе стало невыносимо тихо.

Улыбка сползла с лица герра Деммона.

Он поднялся из-за стола.

Наш учитель человек довольно рослый, но сейчас он казался прямо-таки великаном.

Он перевел взгляд на Далилу.

И весь класс тоже уставился на нее.

Далила, дрожа, схватилась за свою сумку. И побледнела еще больше, чем Аннализа, которая спрятала лицо в ладонях.

Герр Деммон протянул руку.

– Дай мне его! – ледяным голосом произнес он.– Дай мне свой мобильный телефон!

По шее Далилы поползли красные пятна, и я пожелала ей окончательно сгореть от стыда.

Этого, впрочем, не случилось, но в четверг Далила не пришла в школу. Ее айфон остался у герра Деммона, а на третьем уроке состоялась последняя встреча группы «Идеальный ужин».

– Проект закончен,– объявил герр Деммон.

Пятеро десятиклассников молча сидели за партами. Мы тоже. Я взяла Аннализу за руку, и на этот раз она ее не убрала. Она все еще отмалчивалась и едва осмеливалась поднять глаза. Тем временем мерзкий ролик исчез из сети. Но видела его целая куча народа, и сама Аннализа тоже.

Но над ней больше никто не смеялся. Со вчерашнего дня ее буквально завалили открытками с изображением печальной мордочки таксы и словами «Пожалуйста, прости нас!»

Луна, Асра и Дебора преподнесли ей коробку шоколадных сердечек. Десятиклассники (которые, вообще-то говоря, ни в чем не были виноваты) подарили ей цветок в горшке, а Марсель – белую розу.

– Бывают различные проявления агрессии,– продолжал герр Деммон.– Но то, что произошло здесь, хуже всего. И виновата не только Далила – виноваты все, кто рекламировал этот ролик. Сегодня вечером мы проведем специальное родительское собрание. О результатах вы узнаете.