Текст книги "В погоне за Алой"

– Да, смотрится бесподобно. Почему тебя вдруг так начали заботить сиськи?

Она театрально вздохнула.

– Да, да, да. Не всех природа большими буферами наградила, как тебя, так что перестань сучиться. – Она покачала пальцем. – Мои, скорее, похожи на комариные укусы, так что я о них могу болтать что угодно.

Она втянула через трубочку смузи и вздрогнула от омерзения.

– Фу. Я, конечно, в курсе, что это полезно, но, поверь мне на слово, в местном смузи-баре в напитки не кладут ничего кроме грязи да кореньев. У них что, и должен быть вкус дерьма, которое дней десять пролежало на газоне?

Я поморщилась, когда она глотнула еще раз. Жидкость была на вид презеленая.

– Еще немного – и замычишь, – подметила я.

Она прищурилась.

– Что с тобой стряслось? Унылая, будто член отсосала невкусный.

Я опять вздохнула, то закрывая, то открывая крышечку на кокосовом соке. Когда я подняла глаза, Кара пожирала глазами мой напиток с нескрываемым вожделением.

– Знаешь что? – сказала Кара. – Я с тобой поменяюсь. Держи. – Она выхватила из моей руки стакан и заменила своим. – Тебе он больше пригодится. Раз ты такая хмурая и во рту у тебя…

Я остановила ее жестом.

– Может, хватит уже разговоров о частях тела, хорошо?

– Так. – Она глотнула сока из моего стакана. – В чем дело?

Я так давно никому о себе не рассказывала. Из-за того, что после ухода папы пришлось рано взрослеть, теперь я себя чувствовала на все девяносто, а не на двадцать один.

Странно было даже помыслить о том, чтобы кому-то довериться, но в итоге я рассказала Каре о Калебе.

– Ты живешь у него дома? – Ее челюсть отвисла. – Он же шикарный как бог, вот только тот еще кобель. Ты же это знаешь, да?

Внезапно меня точно прорвало. Я выложила все как на духу. Когда я рассказала Каре о поцелуе, ее глаза вылезли из орбит. Я объяснила, что собралась во что бы то ни стало найти недорогую квартиру, комнату – что угодно, лишь бы съехать от Калеба.

Она помотала головой.

– Ты знала, что они с Кэмероном лучшие друзья? – Она цокнула языком и нахмурилась. – Ты почему мне раньше не рассказала, тупица? Ты ведь понимаешь, что тебе теперь придется жить у меня, да?

Я от такой новости потеряла дар речи.

– Чего? – выдавила я.

– Ну а что?

– Ты же меня едва знаешь. Я тут работаю всего ничего.

Она широко улыбнулась.

– Я с тобой провела достаточно времени, чтобы узнать, что ты не серийный убийца. Плюс я тебя уже полюбила, сучка.

В груди все сжалось. Захотелось ее обнять, но я только улыбнулась.

– Засранка, я тоже тебя люблю.

Глава 9
Вероника

Когда я зашла в квартиру к Калебу, то сразу заметила тишину. Когда он приходил домой рано, я обычно слышала, что он ходит по дому, а в воздухе всегда витал запах подгоревших тостов. По невнимательности он часто ставил таймер на слишком уж долгое время. Но на кухне запаха еды не было. Я хотела ему сказать, что завтра перееду, прежде чем начать собирать вещи.

Движение на балконе заставило меня машинально схватиться за карманный нож. Из-за слабого лунного света я напрягла глаза, чтобы разглядеть, кто там стоял.

Распахнув французские двери, я шагнула в ночную прохладу.

Калеб сидел в темноте, упершись локтями в колени и низко опустив голову, словно о чем-то горевал. Я поняла – что-то случилось. Что-то плохое.

Я никогда его не видела таким подавленным, таким одиноким.

– Калеб?

Он кивком показал, что услышал меня.

Я медленно подошла. Это был первый раз за несколько недель отчуждения, когда я подошла к нему сама. Глаза привыкли к темноте, и я смогла его рассмотреть. Я так долго не видела его лицо вблизи, что оно поразило меня, словно я смотрела на него впервые. Несмотря на печальное выражение, оно было поразительно красивым, и я невольно им залюбовалась.

– Хочешь побыть один? – осторожно спросила я. На минуту повисла тишина, а потом Калеб ответил:

– Нет.

Не считая скамейки, на которой он сидел, на балконе было пусто. Судя по всему, он редко проводил здесь время. Я тихонько села рядом, ожидая, что он подаст мне знак – какой угодно, – чтобы я поняла, как себя вести.

– Родители разводятся, – сказал он, еще немного помолчав. Голос звучал отстраненно, как будто он просто попросил передать соль.

Никакие мои слова не исправили бы положение. Я медленно потянулась за рукой Калеба и обхватила ее ладонями. Если я и могла чем-то помочь, то только своим присутствием здесь и сейчас. Руки у него были холодные и большие, а у меня – теплые и маленькие. Я начала растирать его ладонь, чтобы хоть как-то согреть. Я посмотрела ему в глаза и заметила, что их уголки грустно опустились. Челюсти крепко сжались, а губы неодобрительно кривились.

– Я ожидал этого. Давно, если честно. – Он прошептал это так тихо, что мне пришлось к нему наклониться, чтобы все услышать.

– У него были другие женщины. Он столько раз изменял маме, но она держалась за него. Она не верила, что развод хоть что-то исправит. Сегодня, когда я ее видел, она плакала. Я еле вытащил ее из постели, чтобы она хоть немного поела.

Его рука сжалась в кулак, гнев вырывался наружу. Я видела, что он едва сдерживается.

– Как я его ненавижу. Убил бы.

– И что дальше? – ответила я тихим голосом. – Что бы это исправило? Мне всегда было непонятно, почему жизнь наказывает только некоторых.

Я ощутила на себе взгляд его зеленых глаз, но уставилась в темноту за окном.

– Как бы ты ни хотел защитить любимых людей, Калеб, ты это сделать не сможешь. Можно только оставаться рядом. Нельзя решать за них, они должны сделать выбор сами. Это их война, а не твоя.

Небо казалось темным. Город блестел слишком ярко – небоскребы и пестрые, мигающие неоновые вывески затмили звездный свет.

Я набрала в грудь воздуха и продолжила:

– Я убедила себя в том, что я не виновата, если со мной или любимыми случается что-то плохое. Просто такая у нас жизнь. Она несправедлива. И если тебе с ней не повезло, тогда борись. Стань сильнее. Стань сильнее, ведь иного выбора у тебя нет. Стань сильнее, чем ты есть сейчас, потому что, если ты сдашься, жизнь тебя проглотит и выплюнет. И ты умрешь с разбитым сердцем.

Копия мамы.

Я знаю, насколько это цинично, но жизнь меня ожесточила. Когда я перевела взгляд на него, он смотрел на меня. Даже в темноте его глаза свирепо блестели.

– Перестань себя накручивать, Калеб. Борись. – Я ему улыбнулась, сжав его руку. – Улыбнись мне, без твоей улыбки мир совсем не тот.

Его глаза удивленно сверкнули, и я смутилась, потому что вовсе не собиралась ему об этом говорить. Наверно, ночная темнота располагала к признаниям.

Правда в том, что я по нему скучала. Сейчас, когда он сидел передо мной, эта тоска стала очевиднее. Стало труднее, а то и вовсе невозможно, отрицать правду, когда все его внимание было приковано ко мне.

Он улыбнулся.

Я поднялась с места, улыбнувшись ему в ответ.

– Блинчиков? – спросила я.

Калеб с нежностью на меня посмотрел. Он выпрямился во весь рост и встал передо мной.

Я задержала дыхание, наблюдая за ним.

– Спасибо, Алая, – тепло прошептал он. Его голос звучал ласково.

Я кивнула. Дыхание сперло, и я сама не знала, какое выражение застыло у меня на лице, и потому отвернулась и пошла на кухню.

Я замешкалась, когда он взял меня за руку, переплетя наши пальцы. Я опустила на них взгляд, от его прикосновения мое сердце забилось быстрее. Я посмотрела на Калеба – он улыбался. Он был таким нежным и ранимым.

– Не отпускай мою руку, Алая. – Он повел меня прочь из квартиры.

– А как же блины? – спросила я смущенно.

– Сейчас для меня всего слаще прогулка с тобой за руку по пляжу. – Сердце опять екнуло, в этот раз сильнее.

Когда я не ответила, Калеб оглянулся на меня, а пока мы ехали на лифте в подземный гараж, он молча улыбался. Я даже не успела дойти до его машины, а он уже встал возле нее, открывая мне дверцу.

– Готова? – спросил он, когда мы пристегнулись. В его глаза вернулся блеск.

– Готова, – ответила я.

Не раздумывая, он снова взял меня за руку, положив ее на консоль посередине.

От дома до пляжа было полчаса езды. Мы ехали с открытыми окнами, ветер развевал мои длинные волосы. Было темно, а дороги опустели.

Я волновалась, да что там, сидела как на иголках, и всё же рука Калеба успокаивала мой мятежный разум.

Он кинул на меня взгляд, большим пальцем поглаживая мою ладонь.

– Я рад, что ты здесь, со мной.

Я сглотнула комок в горле. Такого мне еще никто не говорил. Я отвернулась к окну, чтобы он не заметил, как сильно меня тронули его слова.

Сегодня я увидела ту сторону Калеба, с которой еще не сталкивалась. Я не понимала, что и думать, а может, просто не хотела понимать. Я знала одно: мне никто еще так не нравился.

Он припарковался у магазинов возле озера, которые уже закрылись на ночь. Мы сняли обувь и пошли по пляжу, ноги тонули в прохладном белом песке.

Ветер чуть холодил, и я обхватила себя руками, чтобы совсем не замерзнуть. Уголком глаза я увидела, как Калеб снимает пиджак.

– Держи. – Пиджак лег мне на плечи.

– А как же ты?

– Просто держи меня за руку. Ты меня греешь.

Он и сам грел меня изнутри. Его рука снова взяла мою, и он на ходу притянул меня к себе поближе.

– Я знаю, ты меня избегала, – начал он через мгновенье. В его голосе не было упрека, только понимание. Это меня удивило.

– Знаю, последние недели ты не хотела иметь со мной ничего общего, но я о тебе думал. Если быть честным, – добавил он, понизив голос. – Кажется, я слегка помешался на тебе.

Я в ответ промолчала – и, кажется, это его расстроило. Калеб вздохнул.

– Мне жаль, что тебе казалось, будто я к чему-то тебя принуждаю.

Какое-то время я просто шла рядом с ним, слушая шум волн, и только потом ответила.

– Прости, что так сказала. Дело не в этом… Ты меня смущаешь, Калеб.

Я знала, что он ждет, пока я скажу что-нибудь еще, что я объясню, но слова застряли в горле.

– Иногда я думаю, что ты очень грустная девочка, Алая.

Он был проницательнее, чем я думала. И оказался прав. Я грущу уже очень, очень долго. Я так изголодалась по любви и нежности, что уже забыла, что это такое. Я никого не впускала к себе в душу, боясь обжечься снова. Но парень, который держал меня за руку, понемногу пробивался сквозь мою броню.

И меня это пугало.

– Я все думал, как же заставить тебя улыбаться. Не той улыбкой, которой ты улыбаешься людям из вежливости. Я хочу видеть твою настоящую улыбку, когда глаза загораются, а рот растягивается до ушей.

В ушах зазвенело. Что он имеет в виду?

– Ты меня смущаешь, – повторила я. – Я… я не знаю, что тебе нужно.

Он вдруг остановился, и мне пришлось повернуться к нему.

– А тебе? – спросил он серьезно и прямо.

Его глаза горели от переполнявших его эмоций. Я отвернулась.

Кто он? Такой сильный, серьезный, с глазами, смотрящими прямо в душу.

– Я… я не готова, Калеб.

Он кивнул.

– Ничего. Я давно тебя ждал. Наверно, смогу подождать еще.

– Тебе не кажется, что все происходит слишком быстро?

– Дело в том, что я для себя все решил. Я решил, что мне нужна ты. Если бы я встретил тебя лишь сегодня, то все равно хотел бы, чтобы ты была со мной, и сегодня, и завтра, и через пять дней… – Его голос оборвался, как будто боясь сказать «всегда» или что-нибудь дурацкое в том же духе.

Я не верила ни в какие «всегда». Оно хорошо для тех, кто верит в сказки. А я в них не верила.

– Ты меня пугаешь.

Он тихо усмехнулся.

– Знаю. Просто перетерпи. – Он примолк ненадолго. – В конце концов, как можно отказать такому красавчику, как я?

Привычный Калеб вновь вернулся в строй.

– Только пообещай, – сказала я.

– Что?

– Что не будешь меня целовать.

Он в своей обычной манере наклонил голову и снова меня рассматривал. Я поежилась.

– Ты боишься моих поцелуев, – произнес он, и это был вовсе не вопрос. – Ты боишься своих чувств.

Я проглотила трусость, вставшую как кость поперек горла. Конечно, он прав. Почему он понял это еще до того, как я сама это осознала?

– Зачем давать обещание, которое я точно нарушу?

– Ну, может, хотя бы постараешься? – настаивала я.

– Нет, Алая.

Он поглядел на воду, вздохнул и повернулся ко мне.

– Вряд ли я удержусь от поцелуя, даже если захочу. Я ничего не смогу с собой поделать. Мне нужно к тебе прикасаться, вдыхать твой запах. Я хочу видеть, как ты смотришь на меня и улыбаешься. Я хочу видеть тебя счастливой… даже сердитой или злой, главное – просто тебя видеть. Я жажду всего, что связано с тобой. И жажду слишком сильно.

Я задержала дыхание, сердце бешено колотилось в груди.

Неожиданно он сел на песок, прислонившись спиной к пню, и потянул меня за собой.

– Ложись на меня.

Я простояла пару секунд, прежде чем он потянул меня к себе, моя спина уперлась ему в грудь, а ноги оказались между его. Я утонула в Калебе.

– Просто расслабься. Я не буду тебя сегодня целовать, если ты и правда не хочешь. – Мне вдруг захотелось, чтобы он поцеловал меня снова.

Что со мной такое? Когда он сам предлагал, я не хотела, но теперь, когда он меня поставил перед фактом, что целовать меня не будет, мне вдруг самой этого захотелось.

Я положила щеку ему на плечо, вдыхая его запах. Он застыл.

– Не делай так, если не хочешь, чтобы я тебя целовал. Я еле сдерживаюсь, чтобы… – Он остановился на полуслове.

– Чтобы что? – Я услышала улыбку в собственном голосе. Даже мне он показался… счастливым.

Калеб не мог мне сопротивляться. Калеб, шикарный и обворожительный парень, которого хотели все, не мог устоять передо мной, той, которая привыкла, что ее не хочет никто. Это казалось немыслимым.

Он прищурился.

– Ты что, специально меня провоцируешь?

Он вдруг посерьезнел, взял мое лицо в ладони и заставил на себя посмотреть.

– Что тебе нужно, Алая? – прошептал он хриплым голосом.

Я открыла рот, но ничего не сказала. Неужели он еще не понял, что я передумала и теперь хочу, чтобы он меня поцеловал? Неужели он не понял намеков?

– Скажи вслух, иначе я не стану этого делать, – заявил он, гипнотизируя меня, и я сдалась.

– Поцелуй меня, Калеб.

Мне не пришлось просить дважды. Его рот завладел моими губами. Легкие поцелуи канули в небытие, отныне было покончено с уговорами и мольбами. Меня заклеймили. Одна рука легла мне на спину, прижимая меня к Калебу, а другая утонула в моих волосах, придерживая голову, углубляя поцелуй.

«Ты моя», – означал он. Мы долго, долго целовались.

Глава 10
Вероника

После звонка будильника прошло несколько минут, но я еще валялась в кровати, обдумывая вчерашний вечер, когда услышала, как в дверь тихо постучали.

– Калеб? – позвала я настороженно.

– Можно войти? – пробормотал он за дверью.

– Нет! – Я быстро села на кровати, думая, что с утра изо рта наверняка воняет как из крысиного гнезда. – Дашь мне пару минут?

Мне не хотелось ждать ответа. Я метнулась в ванную, почистила зубы и торопливо собрала волосы. Я застыла, обратив внимание на собственное отражение в зеркале. Во мне что-то изменилось. Щекам вернулся румянец, а глаза стали ярче.

– Алая?

Громко вздохнув, я открыла дверь. Там стоял Калеб и улыбался. При виде меня его глаза загорелись. Даже с растрепанными волосами и следами от подушки на левой щеке он выглядел потрясающе. Сердце у меня так и замерло.

– Ты спишь голой? Поэтому просила подождать?

Я покраснела, но парировала:

– Что, так хочется узнать?

Его глаза блеснули и сразу выдали, что он об этом думал.

– Можно войти?

Он поднял руки, и я заметила поднос с едой. На тарелке лежали неровные блинчики, сбоку было масло с сиропом, а с ними соседствовала миска с порезанной клубникой, чашка горячего зеленого чая и стакан апельсинового сока. На краю лежала роза.

Я подняла на Калеба глаза, когда он откашлялся. Я поняла, что все это время глазела на еду с трепетом в сердце.

– Я приготовил блинчики, потому что вчера мы их так и не сделали, – объяснился он. Неужели он покраснел?

– Прости, они у меня немножко не получились.

Он выглядел таким очаровательным и милым. Внезапно мне безумно захотелось завизжать и расцеловать его, но я сдержалась.

– Проходи, – выдавила я.

Он понимающе мне улыбнулся.

– Выдохни, Алая. Это пройдет.

Он еще ни разу не был в моей комнате с тех пор, как я сюда переехала. Я осмотрелась, пытаясь угадать, что он думал о ней теперь. Как и все остальное в его квартире, она была в модном индустриальном стиле, со светло-серыми бетонными стенами, шикарными открытыми балками на высоком потолке и паркетом. Почти всю комнату занимала огромная кровать, темно-синее одеяло я небрежно скинула на пол, пока бежала в ванную. Книги аккуратно сложены на прикроватном столике, на полу рюкзак. Всю стену справа занимало широкое окно, у которого стоял круглый белый стол с изогнутыми ножками и двумя стульями с высокими спинками, задвинутыми под него.

Эта комната мне всегда казалась такой просторной, но когда он подошел к столу, она вдруг сделалась маленькой.

Он поставил поднос на стол.

– Садись, поедим. – Он махнул мне рукой. Когда Калеб открыл шторы, в спальню ворвался солнечный свет, и вид из окна сделал все идеальным.

Нет, осознала я, идеальным все сделал Калеб. Даже если бы мы были в подвале без окон, само его присутствие преобразило бы все вокруг.

Как легко было уступить, влюбиться, но что случится потом, когда он от меня устанет? Где окажусь я?

Мои чувства к нему становились сильнее, отчего земля подо мной как будто пошатнулась. И меня это утомляло, я снова уходила в себя. Но, что важнее, это делало меня уязвимой. Я сделала шаг назад.

– Калеб, мне некогда рассиживаться и есть. Через час уезжает мой автобус.

– Теперь тебя в универ буду возить я.

– Так нельзя.

– Еще как можно.

Я уставилась на него.

– Нет, нельзя.

– Хочу и буду, – он упорно сопротивлялся.

Я уперлась руками в бока.

– Чего это ты мной командуешь?

Он вздохнул.

– Неужели нельзя спокойно поесть? Я ведь ради тебя старался. Очень, очень старался, потому что… хотел, чтобы ты улыбалась с самого утра.

Я смягчилась. Калеб терпеть не мог готовить, но сделал мне завтрак. Он показал на выдвинутый стул. Когда я уселась, он подвинул другой стул, чтобы мы сидели рядом.

– Где ты взял розу? – спросила я. Захотелось улыбнуться, но я прикусила губу.

Он посмотрел из-под ресниц.

– Умыкнул из парадной. Они и не заметят.

Я задумчиво кивнула, еще сильнее закусив губу.

– Спасибо за блинчики.

– Большое пожалуйста.

Он с беспокойством показал на поднос.

Все блинчики были разного размера, потому я схватила вилку, отломала себе кусочек и сунула в рот. И медленно начала жевать.

ХРУСТЬ.

– Ой, – промычала я, стараясь вежливо выплюнуть кусочки скорлупы. Калеб стыдливо опустил голову и вручил мне салфетку.

– Прости, Алая. Я раньше не готовил блинчики. Просто захотелось сделать их для тебя. – В его голосе смешались огорчение и грусть.

А, лети оно все к чертям.

Схватив его лицо, я поцеловала его в губы. Мы оба застыли.

Раз. Два. Три…

Я попробовала отодвинуться, но его большие ладони держали мою голову, не давая шелохнуться. И тогда его губы задвигались.

Поцелуй его был не таким, каким я его помнила. Он был лучше.

Мягкие губы, нежные покусывания, они дразнили, дразнили, дразнили.

– Ты вкусная. Самая вкусная, – поправился он. Голос прозвучал низко и хрипло. – Так ты теперь моя девушка, Алая?

Его руки все еще держали мое лицо, делая меня уязвимой перед его взглядом. Я потупилась.

– Нет.

Он уронил руки.

– И что тогда? – потребовал он.

В груди разрасталась паника. Я задыхалась. Ну почему он никак не оставит эту тему в покое? Он хотел слишком многого. И слишком быстро.

– Ничего, – сказала я ему, отстраняясь. – Мы друзья.

– Я тебе не друг. Друзья друг друга не хотят так, как я хочу тебя, – его тон стал жестким, агрессивным.

Я встала, чтобы он не смог до меня дотянуться.

– Я не готова это обсуждать.

– Отлично, – рявкнул он, поднимаясь. – Если тебе так нравится, пожалуйста, но я не хочу, чтобы ты целовалась с кем-то кроме меня.

Его тон был собственническим и властным. Мне это совсем не понравилось.

– Дружок, послушай! – воскликнула я, щелкнула пальцами и тыкнула ему в грудь. – То, что я тебя вчера поцеловала, еще не значит, что теперь ты можешь мне указывать, что делать! – Грудь у него была твердая как скала. – Еще раз такое повторится, и я съеду, учти.

Он стиснул зубы, его челюсть напряглась.

– Вот! – взорвалась я, указывая на нас. – Вот что случается после поцелуя. Он все усложняет!

– Нет, – сказал он грустно, вытирая рукой лицо. – Не усложняет. Монополия – разве я многого прошу? У тебя кто-то есть? Поэтому ты так говоришь?

В его голосе едва заметно мелькнула боль, но она от меня не укрылась. Мой гнев стих.

– Нет, Калеб. – Я посмотрела ему в глаза, чтобы он увидел, что я с ним честна. – У меня никого нет. Но и тебе я не принадлежу.

– Нет, принадлежишь, – настаивал он.

– Нет.

– А как ты тогда называешь то, что было вчера? – настойчиво спросил он. Я молчала.

– Я тебя поцеловал. А ты, – уточнил он, – поцеловала меня в ответ.

Я стиснула зубы.

– А еще мы целовались пару минут назад, – заметил он. – Тебе напомнить?

Он больше не шутил. Он был серьезен и обозначал свою территорию.

– Я не твоя собственность, – заявила я ему, сжимая кулаки.

В мгновение ока он оказался передо мной. Близко, слишком близко.

– Ты меня сводишь с ума, – прошептал он грубо.

Его дыхание касалось моего лица.

– С ума, – повторил он, прежде чем опустить голову. Он легонько поцеловал меня в нижнюю губу, прикусил ее и потянул на себя, а я застонала.

Я прикрыла глаза, я хотела еще. Я почувствовала, как прильнула к нему ближе, хотелось придвинуть его к себе, хотелось, чтобы он притянул меня сам – и это случилось. Пока он меня целовал, по телу разливалось наслаждение и желание.

– Чего ты хочешь, Алая? – прошептал он.

Его язык заскользил меж моих губ, из моего горла вырвался стон.

– Твои поцелуи мне говорят, что ты меня хочешь. И не только как друга.

Оторвавшись от него, я его оттолкнула. Это было слишком. Я отвернулась и приготовилась уйти. Он крепко схватил меня за запястье, но затем отпустил, увидев мое выражение лица.

– Пожалуйста, не убегай, – попросил он мягко. – Я не смогу быть тебе другом. Если тебя интересует только дружба, тогда мне от тебя ничего не нужно.

Сердце билось слишком громко, слишком быстро.

Его глаза сверкнули.

– Я хочу от тебя слишком многого, чтобы быть просто друзьями.

Все или ничего. Это ультиматум. В моей груди снова поднялась паника.

Я не хочу терять тебя, Калеб.

– Не проси меня об этом. Ты хочешь слишком многого. Все происходит слишком быстро, – выпалила я.

Он закрыл глаза, опустил голову и обхватил обеими руками шею, усевшись на стул.

– Прости. Ты права, – проговорил он мягко. Когда он поднял голову, его взгляд был серьезен. – Я не знаю, что я, черт возьми, делаю. Знаю только, что веду себя неправильно, но остановиться не могу. С тобой я хочу все и сразу. Все. И понятия не имею как… – беспомощно закончил он фразу, опустив руки на колени.

На сердце стало тяжело. И почему мне вдруг захотелось обнять его и забрать всю его боль?

Я падала, падала… а внизу не было страховочной сетки. Он просил меня рискнуть всем. Я сглотнула.

– Давай не будем спешить, хорошо?

Он глубоко вздохнул и кивнул.

– Давай. Может, ты пока соберешься, а я отвезу нас обоих на учебу? – Он очаровательно улыбнулся. – Ты не против?

Я вздохнула.

– Ладно.

В итоге он все же добился своего.