Текст книги "Сила фантазии и мысли"

Глава 4
Спутник номер два?
Внешность бывает обманчива

Дождь закончил лить под утро. На улице пахло свежестью. Было прохладно. Тихо. Солнечный диск только на одну треть поднялся над линией горизонта. Мокрые деревья, крыши домов, даже лужи на асфальте – все блестело и сияло, наполняя рассвет неповторимыми красками, запахами и звуками. Люди еще не спешат на работу. Редкие машины не будят спящих на проводах птиц. Поля окутаны утренним туманом. Также в сон погружен и весь небольшой городок. Еще час-полтора и идиллия природного пробуждения будет нарушена. Но пока все живое за редкими исключениями находится в небытие, можно наблюдать недолгий момент восхождения на трон нового числа дня, как всегда озвученного овациями легкого шелеста листвы и озаренного яркими, но нежными переливами цветов на небе.

Но кто-то променял предрассветные сновидения в мягкой постели, среди теплых одеял на прохладное и красочное утро.

Накинуть на себя куртку, затянуть потуже кроссовки и, рано утром, на дорожках города то появляется, то исчезает тень девочки с развевающимися косичками. Иногда первые лучи солнца специально заглядывают в небольшую квартирку и, пробираясь по листьям цветов на подоконнике, спешат разбудить крепко спящую Джейн. Раз, или два в неделю она, вопреки своему обычному режиму, просыпается спозаранку и бежит навстречу утренней жизни, когда ее никто не видит, не слышит и не отчитывает за что-то. Когда она наедине с восходящим солнцем. Когда никто не мешает наслаждаться общением со спящими домами и дорогами. Или с изумрудными деревьями и бескрайним полем. Когда можно бежать наперегонки с брызгами речных приливов и облаками и слушать истории быстрого ветра. В это волшебное время никто не может отнять у девочки титул принцессы, королевы, повелительницы и друга бесценного утра. И это чувство свободы ни с чем ни сравнимо.

Чаще всего Джейн прибегала на старую полуразрушенную недостройку, что находилась за городом, в поле у реки. Она забиралась как можно выше (видимо при стройке здание планировалось многоэтажное) и наблюдала, как встает солнце. Иногда делала зарисовки. Иногда этюды. Вот и сегодня, пробежав город вдоль и поперек, девочка устремилась на здание, чтобы в очередной раз насладиться красотой природы, той, что неподвластна деятельности человека.

Девочка бежала быстро и направленно, четко соблюдая свой ритм дыхания: вдох, вдох – выдох, снова и снова. Но в отличие от других дней, двигалась не резво и весело, а мощно отталкиваясь и крепко задумываясь до того, что не замечала ничего из проносившегося мимо пейзажа. Предметом ее мыслей был вчерашний разговор с Асей. Подруги весело провели время, посмеялись, но все же от и до обсудили тему дня. А Ася тем временем рассказала все, что произошло с ней. Исходя из ее слов, Ася проснулась в преддверии рассвета, когда еще было темно, потому что ее сковал какой-то невыразимый страх. Она встала и пошла по направлению к двери, около которой был выключатель. Включив свет, она краем глаза заметила движение в зеркале. И вскрикнула от неожиданности, что неудивительно: не собственное отражение созерцала Ася на поверхности зеркала, а девочку, очень похожую на нее, но столь неаккуратную, да еще и склонившую голову на бок, словно изучая Анимаису. Полный нескрываемой ненависти взгляд, жестокая полуулыбка, от которой пересыхало в горле и отказывало повиноваться тело – тоже было частью образа отраженной. И Ася в тот момент так испугалась, что не смогла сказать ни слова, только кинулась к телефону и написала подруге.

Джейн объяснила Асе, кто была эта девочка по имени Нитси, за что, и как сильно прототип ее ненавидела. Затем Ася продолжила.

Нитси еще долго рассматривала Анимаису, а затем положила ладонь на зеркало, как на стеклянную стенку. Ася же от ужаса и по-глупости приложила свою ладонь с другой стороны зеркала-стекла. Тогда-то все и случилось: комната закрутилась, и девочка оказалась на обратной стороне зеркала. А Нитси попала к ней в комнату, и ничего не сказав, ушла за пределы видимого. Тогда Ася попробовала ударить своим нежным кулачком по стеклу, но услышала лишь чей-то хохот, стекло было нерушимо. Анимаиса очень сильно испугалась, ее стало знобить, руки дрожали, и чтобы себя чем-то отвлечь, она пошла по пустоте, плавно перешедшей в луг, а затем в розовый сад. По описанию, днем он ничем не уступал по красоте ночному саду. Так, по общему мнению девочек был проведен первый опыт Десэир по замене реального человека на его вымышленный прообраз.

Ася гуляла по саду, дрожь унималась, любопытство брало верх. Никто не попадался ей по пути, только неясные силуэты и тени маячили то тут-то там, но все прячась, словно тоже из любопытства наблюдая за ней. И так она добрела почти до деревеньки, где весело играла музыка и слышались разнотонные и разнозвучные голоса людей. Но дойти ей не удалось, так как ее разум затуманился, а затем она оказалась в коридоре квартиры подруги. Пожалуй, она впервые была настолько больше обычного рада видеть потрепанный коридорчик и милую Джейн, хоть и без сознания. Это не имело особенного значения. Вот почему она так легко поверила спичкам и палочкам – после утренних происшествий она была готова поверить хоть в инопланетян.

В общих чертах мыслей было много, и бег превратился в дорожку для бесконечной философской линии рассуждений. Джейн бежала слепо, ноги помнили место, являющегося целью пути. Но в этот раз что-то заставило Джейн остановиться, не добегая до развалин. А точнее кто-то. На окне недостройки, а именно на каменном квадратном основании под окно (вместо них были пустоты, на которых очень хорошо можно было посидеть и поразмышлять, смотря вдаль с высоты) сидел человек. Девочка с интересом начала разглядывать силуэт, расположенный к ней спиной. Через несколько минут Джейн была на верхнем ярусе недостройки, на одном этаже с кем-то неизвестным. Полы были завалены щебенкой и кусками сухой шпаклевки. При передвижении они предательски трескались, разламывались, создавали шум. Но предчувствие подсказывало, что все будет хорошо, что ей нечего и некого бояться. С каждым шагом она все четче распознавала человека, по направлению к которому она шла. Черная куртка, черные брюки, белые кроссовки. Шарф футбольной команды на руке. Теперь можно было догадаться, что перед ней мальчишка или юноша. Когда она была в десяти метрах от сидящего спиной к ней человека, случилось нечто неожиданное. Щебенка под ногой шумно хрустнула, но мальчик не обернулся. Видимо обдумывал что-то важное или просто задремал. Но еще шаг, и лицо сидящего, в пол оборота повернулось к источнику шума. Черт его видно почти не было, но казалось, что промелькнула улыбка. Конечно, может, она только привиделась. Девочка стала беспокоиться. Но утреннюю тишину нарушили звуки человеческого голоса. Прозвучавшие неожиданно и четко, слова приветствия со стороны незнакомца вызвали улыбку на лице Джейн.

– Здрасте. – доброжелательно произнес Тема.

– Привет! Тебе удалось напугать меня. Что ты здесь делаешь?

Девочка знала этого человека. Они часто виделись в школе, так как он учился в параллельном классе, иногда гуляли. В общем, находились в приятельских отношениях. Но сейчас, приглядевшись, она заметила, что что-то мрачное проглядывалось в обычно добром лице.

– Я тот же вопрос хотел задать тебе. – С легкой усмешкой сказал Артем.

– Бываю тут довольно часто, это, можно сказать, странно, что я тебя ни разу здесь не видела. – Ответила, было, Джейн, но Артем снова заговорил.

– А я тебя видел. Вчера, три дня назад. На прошлой неделе ты рисовала во-о-он те деревья. Кстати, работа неплохая.

– Спасибо… честно понравилась? Получается, ты наблюдал за мной?

– Хм… ну почти.

– Но зачем? – спросила девочка.

– Ну… как бы сказать. Смотри, чудачка. – С этими словами Артем дотронулся до запястья Джейн, в том месте, где находился браслет. – Знаю я все, ну, почти все.

Джейн опустила руки в карманы и с ужасом, и удивлением взглянула на Тему, затем заметила кристалл у его сердца и перевела на него взгляд. Его камень души был переливающегося красно-черного цвета, очень яркого и завораживающего, словно пульсирующая алая кровь, заключенная в сосуд кристалла.

– Можно мне узнать у тебя кое-что? – спросила Джейн, и подумала: «Может быть, спутник. Кто же еще может знать о браслете? Но его непринужденность немного пугает».

– Да, Джей, каеш. – ответил Тема. – Но у меня есть вопрос, маленькое условие, так? Ответишь – расскажу большую часть того, что знаю. – при этих словах он как-то насмешливо подмигнул и застыл в веселом ожидании. Было очевидно, что ситуация его забавляет.

– Хорошо, договорились. – Сказала Джейн, недолго думая. – Разве у меня есть выбор, если я хочу узнать хоть что-то? Не могу же я уйти теперь просто так, со спокойной душой.

– Ну и славно. Да я тут сижу, вот, думаю. Размышляю, так сказать. Со мною происходили прескверные ситуации. Знаю, что ты, блин, понимаешь, что я хочу донести до тебя. Объяснить в чем дело или сама догадаешься? – Тема снова подмигнул и, продолжая улыбаться, убрал руки в карманы куртки. – Что еще могу сказать точно, теперь я твой друг, как ни крути. Все ж, я жду ответа. – На этих словах улыбка сошла с его лица, и что-то жуткое и странное появилось во взгляде.

– Спутник… – Прошептала Джейн, до нее, наконец, дошли слова Артема. И она наивно рассказала ему все, что посчитала нужным. То есть довольно значительную часть того, что знала сама.

Ее объяснения Артем слушал внимательно, не пропуская ни одной детали. Это было на него не похоже. Обычно он очень легкомысленно относился ко всему, что хоть немного отходило по смыслу от реальности и понимания ситуации «здесь и сейчас», особенно ко всяким рассказам. Для него было слишком скучно слушать какую-нибудь философию или умные рассуждения. Он жил словно в другом мире. Хотя отчасти так и было. Он жил в мире, где люди могли быть жестокими, и им ничего не стояло свою жестокость проявить. Он жил в мире, где в ценности – сила, уважение, авторитет и верная компания, с которой можно и гулять до утра и подраться на славу. Но, несмотря на всю его мрачность, хулиганский характер, было в нем что-то, что позволяло верить в его лучшую сущность. Может в нем была надежда на что-то высшее, может жажда каких-то прекрасных чувств. Но Джейн видела, что есть в нем что-то хорошее. Он еще способен стать Кем-то. Но это время еще не пришло. Она всегда видела людей насквозь, как сейчас. Если не питала к ним сильных чувств. Ведь, как известно, тех, кого человек любит – он идеализирует, а кого недолюбливает – попрекает во всех бедах рода человеческого.

Когда же повествование закончилось, Тема тихо слез на щебенчатый пол, подумал и ушел мерными шагами, не сказав ни слова. Джейн внимательно смотрела, как отдаляется от недостройки силуэт ее нового друга. Она провожала его взглядом до тех пор, пока фигура не скрылась под сенью деревьев, девочка не попрекнула его тем, что он-то ничего не рассказал, хотя обещал.

Лишь потом, когда она уже покинула утро и погрузилась в мысли дня, в голове ее раздался голос. Теперь Джейн запомнила его надолго. Темин голос был очень настораживающим и холодным. Но слова его, в отличие от голоса были теплыми и веселыми, сказанными, словно после долгих раздумий. «Знай, я рядом. И я расскажу все, как и обещал. Но в свое время».

И Джейн вдруг подумала: «А следует ли этому радоваться?». Но это было уже не важно. Через неделю она отправится туда, где с ним точно не будет никакой связи, и сможет позабыть на время обо всех сверхъестественных приключениях, потерях сознания, о девченке-маньяке Десэир и обо всем, всем, всем. Джейн едет чудесный лагерь и нервничает от предвкушения новой самостоятельной жизни и встречи новых, совершенно незнакомых людей. Следует добавить, что после недавней встречи с Артемом, она не видела его очень долго.

Глава 5
«Озерный» или жизнь посреди лесов

«Электропоезд до Москвы прибудет ко второй платформе!» – эхом раздался на вокзале громкий четкий женский голос диктора.

Джейн и ее мама тащили чемоданы и рюкзаки, надувая щеки и часто дыша от тяжести. Они торопились к нужной платформе. Уже во второй раз девочка отправлялась в лагерь, расположенный около озера и окруженный лесом. Помимо красивых естественных видов природы там находились пять двухэтажных корпусов для детей, четыре из которых были оборудованы со всеми удобствами, постоянные мероприятия, игры, там учили рисовать, танцевать – всячески раскрывать себя. Это был как бы отдельный мир, со своими радостями и печалями, маленькими победами. Он был наполнен словно каким-то волшебством и мистикой – вокруг лагеря в радиусе десяти километром не было ни признака цивилизации, внутри него совершенно не ловила связь и интернет. Про пятый, сгоревший корпус, постоянно придумывались все новые страшилки и легенды. Но шелест могучей чащи, шепот ручьев и яркий свет внегородских, незамутненных фонарями и фарами, далеких, но иллюзорно близких звезд, быстро находили отклик красоты и романтизма в душе каждого. Попав туда, никогда не захочешь возвращаться обратно в шумные и серые города. Каждый отряд – отдельное общество, всю смену соотрядники стараются сплотиться. В конце смены многие отряды становятся семьей. Прощание с этим лагерем, с друзьями и людьми, которые стали очень близкими вызывают чувства необъяснимой потери и скорби. К сожалению, это невозможно передать словами. Поэтому каждый «озернин» возвращается туда снова и снова, пока безжалостная цифра возраста не поставит печать отказа на путевке. Вот и Джейн возвращается туда, откуда она должна была уехать год назад. Правда она едет туда всего лишь во второй раз и частью озерной «семьи» стать не успела. Но ведь все еще может быть впереди. И девочка трепетала, наполненная разрозненными предчувствиями.

Гудок электрички, и Джейн бегом стремится к пункту встречи с соотрядниками, откуда все на лагерных автобусах отправятся в путь. Она чувствовала, что у нее не самый лучший характер: и упрямство и вредность были в нем. И мировоззрение отличалось парадоксально для ребят, но девочка не знала, что и как в себе верно изменить. Да и не хотела, ведь все, что она делала, по большей части шло от души и сердца, а вовсе не от разума. Именно поэтому, когда все ее знакомые были рады видеть друг друга, обнимались, радовались встрече, ее никто не замечал. Просто не хотели замечать, делая вид, что Джейн вовсе не существует. Зачем обращать внимание на кого-то, если от него одни неприятности? После медосмотра – запись в отряд, как обычно во второй, потому что по возрасту Джейн снова не проходила в первый. Вожатые рассаживали детей по автобусам, чтобы всем вместе отправиться, и провести целый месяц своей жизни. Смену, которая, как и всегда, оставит множество теплых воспоминаний, воспитает самостоятельность и умение жить командой. Смену, которая непредсказуема, увлекательна и неповторима. Каждая из них, как отдельная глава книги – имеет начало, яркий сюжет и завершение, на котором пролиты слезы множества детей. Джейн села в автобус и устало прислонилась виском к оконному стеклу. К ней никто не подсел, как и в прошлом году. Все соотрядники расположились на задних сиденьях и весело шумно, срывая голос, распевали отрядные песни, шуршали хрустящим пайком и наслаждались мгновениями детской свободы. Джейн надела наушники и задремала. До пункта «лагерь» оставалось четыре часа дороги.

По приезде началось расселение по корпусам и комнатам. Светлые длинные коридоры, огромные пластиковые окна с широкими подоконниками, на которых если захотеть, можно было бы накинуть подушек и поиграть в карты, свежий воздух и абсолютная свобода от родительского присмотра. Первый отряд занял второй этаж, а второй отряд – первый. Тяжелые чемоданы и рюкзаки гремели и звенели, создавая суету в идеально тихом еще полчаса назад месте. Ребята и девчонки кричали от переполняющей их энергии, смеялись от буйной радости, ругались за комнаты и кровати. Джейн заселилась в комнату рядом с вожатской, так как только она осталась свободной. Затем молниеносно разбросала по комнате вещи, какие куда, а затем вышла со всеми в холл, знакомиться с вожатыми.

– Всем привет! Меня зовут Рома. Я ваш вожатый и ди-джей по совместительству. Мы с Леной очень рады вас видеть! Я очень надеюсь, что вы все будете себя хорошо вести, и мы станем отличными друзьями. – С мягкой и доброй улыбкой непосредственно сказал вожатый.

– Здравствуйте ребята. Меня зовут Лена. По дню: через полчаса у нас обед, а затем тихий час. Вы уже все взрослые люди, поэтому заставлять вас спать, с моей стороны – глупо. Тихий час у нас с двух до четырех. Потом, в семь – ужин, в десять отбой. С завтрашнего дня здесь, на стенде будет висеть расписание на день, также, начнется безостановочная работа лагеря – кружки, репетиции и как только придумаем название отряда, будем рисовать уголок. Важное мероприятие – открытие смены. Оно состоится в пять часов. Пока все. Сейчас можете разбирать чемоданы и отдыхать. – Четко, словно по рапорту, сказала вожатая.

– В общем, добро пожаловать, девчонки и мальчишки! – в один голос сказали Лена и Рома.

Оставшаяся часть дня прошла скучно. Не происходило совершенно ничего интересного. А на душе у Джейн было как-то тоскливо. У нее от такого количества событий кружилась голова, и рябило в глазах, поэтому разобрав чемоданы, она осталась отдыхать одна в комнате, глядя в потолок. И уснула. Когда прозвучал горн на отбой, девочка уже видела третий сон. Предстояли интересные красочные дни, которые оставят в памяти много особенных мгновений.

Шумел лес, окружавший уснувший лагерь. Тихим шепотом напевал колыбельную мелодию ветер. Негромко вторил ему чистый голубой родник за заборами. На небе светила холодным волшебным светом луна. Тучи были не в настроении скрывать ее от небольшого, но символичного лагерного озера, чьи недра она поражала лучами своего неповторимого ледяного сердца. Тишина. Завораживает каждый силуэт, четко отрисованный на фоне этой ночи, каждая звездочка, зажженная на куполе небес. Чудесная ночь. Природа приветствовала новую смену – новую главу «Озернинской» книги. И в этом году лагерю исполнилось сорок пять лет, а значит в эту смену будут яркие оживленные праздники.

* * *

Восход солнца, пение птиц и, с пробуждающим громом горна просыпается лагерь. Для пробуждения, завтрака, обеда, ужина и отбоя были разные горны. И как же весело было одним ребятам, наизусть знающим каждую нотку горна, наблюдать за новенькими ребятами и новыми вожатыми, что постоянно путали мотивы звуков, побуждающих к условленным действиям. В начале смены проводились даже конкурсы на распознавание горнов, которые со стороны выглядели очень весело. Конкурс заключался в том, что горны переключались неожиданно и очень быстро, а вожатые и новые ребята должны были изображать то, что символизирует данный мотив: сон, пробуждение или определенную трапезу. Побеждали те, кто лучше и быстрее всех исполняли соответствующие команды. Но вернемся к утреннему горну, что звучал в лагере каждое утро каждой смены ровно в восемь утра.

– Первый отряд, ПОДЪЁ-ЁЁ-ЁЁМ! – Слышен голос вожатого с верхнего этажа.

Кратковременное затишье…

– Второй отряд, ПОДЪЕМ! Через пятнадцать минут зарядка! Кто не будет на плацу вовремя, ляжет спать раньше! – громогласно угрожала уже вожатая второго отряда.

Пятнадцать минут девятого все были на плацу. Кто-то заплетается, кто-то завязывает шнурки, кто-то уселся на ограждение клумбы с цветами. Но все на месте. Это главное. Зарядка, завтрак, обед, и открытие лагерной смены. Затем ужин и дискотека до полуночи! Это радость всех детей в лагере. Джейн выспалась и стояла на плацу вместе со всеми. Но ей все равно немного нездоровилось. Она смутно вглядывалась несколько близорукими глазами в силуэты и лица остальных ребят и заметила то, что никак не замечала раньше, и что резало ей глаза, но она никак не могла вспомнить, что именно это могло быть.

А были это, как ни странно, кристаллы души, всех возможных цветов, переливов и оттенков. Джейн не помнила, чтобы в городе они так сильно бросались в глаза и так ярко светили. Напротив, девочка давно привыкла к их тусклому сиянию, как привыкают к линзам или фоновому звуку телевизора. Здесь же кристаллы были у каждого ребенка и подростка, да такие яркие, в них было заключено столько живой бессмертной энергии. Это было до невозможного удивительно. Джейн решила взять наблюдение на заметку, и впредь быть внимательнее ко всему необычному. А она так надеялась отдохнуть от мистики в лагере. Но яркие кристаллы это еще не магия.

После зарядки была получасовая уборка комнат, а затем завтрак. В лагере кормили очень вкусно. На сей раз, на завтрак были хрустящие хлопья с молоком, различные салаты, фрукты, бутерброд с большим кубиком масла и богатым ломтиком сыра и горячий шоколад. На каждый отряд выделялся один длинный стол и дежурные по отряду на сегодняшний день бегали с тележкой на колесиках, шустро убирая со стола после трапезы. Ребята веселыми смеющимися компаниями выходили из зала столовой, но с Джейн по-прежнему никто не разговаривал.

После обеда прошла общелагерная линейка. По обыкновению она длилась полтора-два часа. Старшая пионер вожатая, директор лагеря и вожатые отрядов говорили теплые приветственные слова и обещали веселье, хорошее настроение и море игр. Под мотив гимна подняли флаг страны и флаг лагеря, что знаменовало открытие смены. Белые блузки, черные юбки и неимоверная жара – все, что можно было запомнить и воспринять. В душном воздухе пахло цветами, которыми было усажено поле для линейки. Отсюда была видна часть лесной чащи, а слева – здание изолятора, где в прошлом году, из-за резко поднявшейся температуры, Джейн провела последние лагерные сутки, проспав, находясь в забытьи, и праздничный ужин, и концерт, и ночную дискотеку. А когда вернулась рано утром в корпус, то окунулась с головой в хаос последствий последней лагерной ночи. Детские вещи были развешены под потолком и разброшены по полу холла. Все двери были в зубной пасте, некоторые настежь открыты. Подушки, диваны тоже были не на своем месте. А когда она вошла в свою комнату, куда к двум девочкам в ту смену ее подселила вожатая, то обнаружила девочек спящих на кроватях, сдвинутых к стене одной большой кроватью. Беспорядок всех вещей был неудивителен, и поэтому Джейн не сильно расстроилась, найдя свой чемодан вывернутым вместе с вещами. Тогда почти ничего не пропало, и девочка только порадовалась, что ее не было этой ночью в отряде. Но это все были детские шалости, которые спустя время вспоминаются с улыбкой.

Джейн стояла среди других ребят, заметная своим маленьким, по сравнению с другими, ростом. Она уже рассмотрела все, что только можно было рассмотреть вокруг нее. И скучающим взглядом следила за своими балетками, слегка отбивающими ритм. Через минут десять подняв глаза, девочка заметила среди ветвей чащи, за спинами напротив стоящей линии детей, неясные светлые тени. Словно минуту назад там что-то было, но теперь, за одно мгновение превратилось в крутящиеся спирали белого, голубого и золотистого дыма.

В восемь часов в большом красивом актовом зале состоялось вечернее мероприятие. Официальный праздник в честь открытия смены. Раздвинулись могучие алые кулисы, вспыхнул свет, и начались концерт, песни, конкурсы, выступления и юмористические сценки. А в десять со светомузыкой заиграла дискотека, на которую Джейн не пошла. Она плохо танцевала, и над ней всегда смеялись, вежливо прося уйти. Разве что иногда, девочка приходила послушать ритмичную музыку и посмотреть на световые шоу и на работу ди-джея, весело и энергично, ловкими пальцами бегающего по кнопкам пультов скорости, смешения треков и яркости лазера.

На этой ноте завершился первый лагерный день. «Все очень бессмысленно» – пишет Джейн в своем дневнике. – «Никому до меня нет дела, но здесь как-никак лучше, чем дома».

Прошла неделя.

Были различные репетиции, занимали места отряды. Вроде все было обыкновенно. Уже смирилась Джейн, с настроенным к игнору отрядом. Когда она одна нарисовала плакат для отряда – потому что все ребята перессорились в своем участии в работе над плакатом и разошлись – и их плакат занял первое место. Впервые первое место у их всегда и во всем второго отряда. Тогда ее лишь назвали хвастливой гордой барышней, которая изначально хотела заработать себе хорошую репутацию единственной порядочной девочки, и которая никого не подпускала к работе, несмотря на море желающих, что было обидно.

Ребята были по кучкам. Но общее было у всех – нелюбовь к первому отряду, в котором все между собой дружили, а если не дружили, то просто тепло относились друг к другу. Всегда первые места, всегда один за всех и все за одного. Круглые сутки со второго этажа слышался смех. Никогда не было слышно споров вида «кому с кем танцевать во время конкурса» и «кто командир». За любую работу они брались вместе и все делали искренне. Не понимал, и не мог понять этого счастья второй отряд, может в силу разрозненности характеров, а может, что очевиднее, из-за возраста. Ведь люди всегда взрослели, а номер отряда оставался. Не могло ведь лежать на отряде заклятие. Особенно когда по отдельности в нем все – чудесные люди. Но каждый год каждый второй отряд разрывался между собой, устраивая войны вселенского масштаба, бойкоты и мелкие пакости.

Так прошло полсмены. Дела пошли на лад. Джейн смогла подружиться с некоторыми мальчишками отряда – Пашей, Мишей, Петей и Артемом. Эта неразлучная четверка состояла из настолько разных по характеру людей, что не сразу можно было сказать – что же их объединяет? Но было нечто во взглядах мальчишек, что создавало между ними такое братство. Самым главным заводилой, самым ярким, незаурядным, вдохновенным, словно зажженным неиссякаемой искрой веселья и радости, забавы и шалости – был Паша. Помимо безграничного позитивного русла, в его характере была доброта, понимание, сочувствие, умение крепко и честно дружить, а также нескончаемая жажда деятельности. С одного взгляда на него можно было заметить огромную силу, как физическую, так и духовную. Тот, кого интересует внешность человека, нашел бы его очень красивым, атлетическим, и даже с явно выраженными античными чертами: сильными, совсем уже не мальчишечьими, спортивными крепкими руками, торсом и плечами; изящное, словно высеченное из камня, но смугловатое лицо обрамляли совершеннейшие золотые кудри, какие можно увидеть только на сказочных иллюстрациях, его взгляд был участлив ко всем, полон и тихого уютного тепла, и бьющей ключом энергии, а на губах всегда играла приветливая, словно случайная, невзначай улыбка. Он напоминал героя древнегреческих и древнеримских мифов и средневекового рыцаря, который с азартом и огнем в глазах и душе готов бороться за благородную цель. Да и камень его души горел кристально чистым, слепящим красным цветом. Другие мальчишки терялись бы на фоне своего друга, если бы не ярко выраженные индивидуальности их личностей, заключенные в голубом, зеленом и светло желтом цветах камней. И все они оказались замечательными друзьями Джейн. Затем она подружилась и с остальными мальчишками. Одиночество больше ее не пугало.

Каждое утро, в семь часов, в лагере была утренняя пробежка. Джейн с Пашей и еще одним добрым и приветливым мальчиком – Лешей не пропускали ни единого дня. Лишь один раз за смену мальчишки проспали – сломался будильник. Бег было дело добровольное. Каждое утро вставать за час до подъема не каждый хотел, но иногда бегали и другие девчонки и мальчишки. Такое стремление поощрялось, а в столовой висела таблица бегунов. И все, кто участвовал, обсуждали: кто больше проспал, а следовательно, в общей сумме, меньше пробежал. Иногда, во время бега, вместе с физруками и директором дети распевали песни. Это делалось для отвлечения внимания от того, насколько устал, ведь три-четыре километра – не каждому под силу. А иногда бегали дети даже семи лет, презентуя невиданное упорство. Самым смешным было то, что бежали только дети. Физруки ехали на велосипедах. Они же подвозили на багажниках слишком уставших малышей. На взрослых – первые-четвертые отряды эта возможность не распространялась.

Итак, смена шла. Был костер, и различные соревновательные игры. Костер – это один особенный день во всю смену. Несколько отрядов отправляются за километр от лагерного ограждения на огромную лесную поляну, где разводят высокий пылающий огненный столп. Жарят кучу вкусностей в горящем пламени, поют песни и водят хороводы. А вокруг танцует и шелестит лес, да небо поет свою многоцветную песню. Первый отряд звал второй играть в «Спасателя», где по правилам человек крутился с закрытыми завязанными глазами, и на кого показывал, того должен был поцеловать, если были мальчик и девочка, пожать руку, если оба мальчики и обнять, если обе девочки. Некоторые дети из второго отряда пошли, остальные же устроили свои игры. А Джейн остолбенело и недоумевающе смотрела на играющих первоотрядников. Она не понимала, как можно поцеловать кого-то, пусть даже по игре, не имея к тому человеку сильных теплых чувств? Но вскоре она отвела остекленевшие глаза, задумавшись о чем-то другом.

Девочка села, скрестив ноги и разглядывая тетрадь для пожеланий. Она давала ее соотрядникам и некоторым первоотрядникам, чтобы они написали для нее на память что-то приятное. Это очень добрая традиция. Чаще всего, разъезжаясь по домам, дети обещают друг другу звонить, писать и непременно видеться. Но как показывало время, это обещание сдерживалось единицами, остальные ребята тонули в суете своей жизни, учебе, новых друзьях и знакомствах, забывая о лагерных приятелях. Лишь изредка заглядывая на их странички в социальных сетях и думая: «Может написать? Помнит еще, наверное. А что написать? „Привет, как жизнь “, а потом? Эх, потом как-нибудь лучше». А тетрадка с пожеланиями всегда остается у тебя, и ее всегда можно открыть и зарядиться капелькой тепла. Никто никогда не писал в таких тетрадях ничего недоброжелательного, оставляя содержанием синих чернил после себя только слова благодарности и подмеченные хорошие черты хозяина тетради. Вот и сейчас Джейн перелистывала странички своей тетрадки: «Я рада, что в эту смену мы были в одном отряде. Будь такой, какой хочешь быть и не слушай тех, кто тебя обижает», «Ты, конечно, меня бесишь, но, в общем, человек ты неплохой, чаще слушай других и удачи!», «Ты замечательная; будь только менее скромной», и так далее. Затем она заметила запись девочки из первого отряда, с которой она всего раз едва обмолвилась словом. Видимо тетрадка попала к ней, когда «гуляла» среди первоотрядников. И строки гласили: