Текст книги "Сила фантазии и мысли"

«Дженни, милая, я очень рада видеть тебя в нашем чудесном лагере Мечтателей. Я много раз представляла, какой ты можешь быть. И знаешь, хоть ты не подошла ни под один придуманный мной образ, я ничуть не разочарована. Ты очень милая, добрая, скромная, любящая и творческая. Ты очень старательна во всем, восприимчива ко всему и в своих чувствах открыта всем. Тебя ждет много испытаний, но я уверена ты с ними справишься. Удачи тебе и набирайся сил для следующего года. Искренне твой друг, Татьяна».

Джейн с удивлением прочитала строки, написанные витиеватым почерком ярко-красной ручкой. И поставила себе задачу поговорить с этой девушкой. Неспроста ведь она написала такое послание. Это что-то да значит. Девочка подняла глаза на играющий в свою бессмысленную игру первый отряд и подумала о том, какая же из этих девушек – Таня? О чем она спросит завтра эту первоотрядницу и, что важнее: как ее отыщет?

Вечером все отряды вернулись в корпуса и разбрелись по комнатам: кто играть в карты, кто гадать или болтать ночь напролет. А Джейн выключила свет, забралась на широкий белый подоконник, прислонилась спиной к боковой стенке, а лбом к стеклу, обняла руками колени и стала смотреть на светлые огромные звезды, что так хорошо были видны вдали от цивилизации. Только черный массивный силуэт деревьев, коробочки корпусов с большими яркими глазницами окон, в которых еще горел свет, да деревянные беседки, что блестели крышами под светом луны. И ночная тишина.

– Десять часов, отряд, выключаем свет! – прокричала вожатая. В ответ ей пробежал возрастающий гвалт недовольных голосов ребят, но и они скоро стихли. И лагерь погрузился в объятия ночи.

Наутро, в воскресенье, был банный день. Следовательно, бега и зарядки не было, а завтрак был позже. Всем обитателям лагеря нужно было сдать все наволочки и одеяла, убрать особенно чисто свои комнаты и пойти взвеситься и узнать рост в изолятор.

Проверяющий зашел в комнату Джейн, лениво хотел было открыть и проверить порядок в шкафу с одеждой, но лишь махнул рукой, сказав: «В этой комнате мне делать нечего», и пошел в следующие, где на повышенных тонах отчитывал ребят за полнейший беспорядок. Обрадовавшись неожиданному белому пятнышку в их четком лагерном графике, Джейн бросилась на второй этаж, в обитель первого отряда. Плюс второго этажа был в том, что вместо входных дверей первого этажа у них был огромный балкон с уютными креслами на нем, где в данный момент ребята смеялись и играли в карты со своим проверяющим. Джейн робко подошла к ним, спрятав руки в карманы.

– Извините, пожалуйста, вы не могли бы мне подсказать, где я могу найти Татьяну?

– Конечно, малышка, ты найдешь ее в третьей комнате справа в левом от входа крыле – ответила одна из девочек, остальные приветливо и искренне улыбнулись.

– Ой, спасибо огромное! Вы мне так помогли! – радостно воскликнула девочка, не зная чему больше радоваться – приветливому тону своих спасителей или тому, что Таня в их отряде была всего одна. Почему то только сейчас ей в голову пришла мысль, что их могло бы быть и несколько.

– Да не благодари, и всегда обращайся. – с той же улыбкой сказал уже кто-то из ребят, и тут же повернулся к остальным. – Ребята, может в Мафию рубанемся? Будешь с нами? – он снова обратился к Джейн.

– Ой, я с удовольствием, но мне правда очень срочно нужно найти Таню. – засмущалась и замялась девочка от такой необычной и непривычной для нее ситуации.

– Хорошо, но если у тебя появится возможность, мы будем здесь, пока не пойдем в изолятор. – сказала еще она из девочек, сидевшая рядом с первой. И Джейн, кивнув, побежала в левое крыло.

Таню она нашла в той комнате, которую ей указали. Девушка задумчиво ходила по комнате и то тут, то там поправляла и без того безупречный порядок вещей. Джейн тихонько постучала по раме открытой двери и вошла.

– Здравствуй, Таня, я не помешаю?

– О, Дженни, заходи, конечно. – девушка улыбнулась и приветливо взмахнула рукой. Ее светлые, но не блонд, длинные волосы были наспех собраны крабом сзади, большие светлые глаза смотрели ласково, а повернувшись, она аккуратно и с достоинством поправила свое простое, но со вкусом подобранное платье. У стены стоял какой-то музыкальный инструмент в чехле, вроде саксофона, а может это он и был. Ее камень души горел благородным золотым цветом, переливающимся словно блестками.

– Я бы очень хотела поговорить с тобой по поводу всего того, что ты написала в моей тетради. Если ты не против и не занята, конечно.

– Конечно, всегда рада. Пойдем к пятому корпусу, там нас вряд ли кто-то подслушает.

– К пятому? Он ведь сгоревший, это можно разве?

– Да, заходить в него нельзя, он под угрозой обвала, а площадка с качелями возле него под запрет не попадает. Просто туда мало кто любит ходить. Страшновато все-таки.

– Хорошо, пойдем.

Девочки спокойно дошли по тихим дорожкам до качелей возле пятого корпуса, потому что вся суматоха была сосредоточена в корпусах. На улице было всего несколько детей. Старые качели с облупившейся голубой краской на четырех человек, два на два напротив друг друга, устало, и удивленно скрипели, озвучивая скорость маятника.

– Так что именно ты хотела узнать? – Спросила Таня все тем же спокойным добрым голосом. «Наверное, здорово всегда находиться в такой гармонии с собой и с миром» – подумала Джейн и ответила:

– Ты писала мне так, словно мы давние подруги, и это, честно говоря, меня приятно удивило. – Джейн невесело улыбнулась. – Но теперь я вижу, что ты просто такой приятный светлый человек и доброта – твой стиль. Но еще меня смутили две вещи. Ты назвала «Озерный» – лагерем Мечтателей, а мне пожелала набраться сил для следующего года. Но ведь ты не можешь знать, приеду ли я в следующем году. Даже я этого не знаю. – Можешь ты это как-нибудь объяснить? Извини, если доставляю хлопоты или ты не можешь говорить об этом. – Спохватилась Джейн, в воодушевленном предвкушении узнать что-то новое снова сначала произнеся слова, и лишь потом подумав.

– Конечно, это ты меня извини, я порой забываю, как мало люди могут знать, только не обижайся. Я имею в виду, знать о происходящем. – Таня смущенно засмеялась. – Видишь ли, в этот лагерь по какому-то алгоритму попадают дети только с самым развитым воображением и чувствами, то есть мечтатели, хотя они сами порой уверены в своем рациональном серьезном мышлении. Но реальность может ведь быть иной. Детей развивают определенным образом, поддерживая их внутренний огонь. Когда же они попадают в первый отряд, то им открывают тайну мечтателей и учат видеть мир под другим углом. Нужно лишь закрыть глаза, расслабиться и открыть их тогда, когда сможешь поверить, что все возможно. Это гораздо проще, когда дело идет не о мире, а о маленькой локации, например – лагере. Гораздо меньше энергии расходуется. Ты можешь попробовать сама, но с первого раза может и не получиться. Хотя я сразу заметила, что ты не похожа на остальных ребят. Таких еще «белыми воронами величают».

– Хорошо. – ответила Джейн. – Я поняла, это достаточно интересно. И я попробую.

«Хех, странно это. Но бывали вещи и более странные» – думала девочка. – «Сесть и расслабиться можно, но сложно, я всегда напряжена; закрыть глаза – проще простого; поверить в существование любой мечты? – Интересно, но я и так верю. Значит лагерь. Волшебный лагерь, наполненный детьми-мечтателями, чудодейственными ручьями, зачарованным лесом с мифическими животными, озером с нимфами, мистическими атрибутами и так далее. Все дети в этом лагере могут быть не теми, кем кажутся, ведь мечты каждого преобразуют всю его сущность. Так. Но я ведь всегда так считала. Разве нет?» – и Джейн открыла глаза.

Какого было ее удивление, когда девочка увидела лагерь в новом свете. Краски стали ярче, а то, что она видела глазами, впервые совпадало с тем, что она воображала в своем подсознании: в лесу она действительно различала белые силуэты, что дымкой явились во время линейки, на крыше беседки сидел маленький дракончик. На крышах корпусов развевались флаги. Облака из комочков ваты превращались в бешеные спиральки, а потом снова в комочки. Но самое главное – люди! Они были самыми разными. Таня, сидящая перед ней, была настоящим прообразом Музы, если ее, столь многоликую можно было бы представить в одном лице. Компания друзей мальчишек тоже преобразилась: Паша был в изящных, ничуть не громоздких доспехах римского претора, а на поясе у него красовался длинный меч с резным эфесом. Петя был похож на выдающегося ученого-алхимика, Миша в черном строгом костюме становился вылитым тайным агентом, а Артем был ожившим прообразом волшебного могучего силача-ремесленника.

– Вот это да! И неужели они сами всего этого не видят?

– Не видят. – ответила Таня. – Им еще придется долго учиться, чтобы вытащить Это из своего простого реального подсознания и мировоззрения.

– Отлично. Таня, а что насчет «набраться сил для будущего года»?

– Ах да, Дженни, тут ты верно подметила – я не знала точно, поедешь ты в будущем в лагерь или нет. Но мое предчувствие подсказывает, что непременно поедешь. А это значило, что предупредить стоило. Мы с остальными первоотрядниками проанализировали множество последних событий и пришли к выводу, что будущий год для лагеря может быть последним. Эта страшная новость, это открытие всех нас так поразило. Будет большая битва, и как мне кажется, закончится она поражением. Дети-мечтатели не готовы к такому повороту событий.

– Спасибо, Таня. Я очень рада, что ты так спокойно ответила мне на все. Если бы ты знала, как я тебе благодарна.

– Дженни, не благодари. Я должна была это сделать – объяснить заранее, ведь в будущем году на ваше обучение просто может не хватить времени. Постарайся не дать лагерю погибнуть, и я буду считать, что мы квиты. В следующем году меня здесь уже не будет. Мне исполняется восемнадцать этой зимой. – На этих словах спокойное сияющее лицо Тани погрустнело, и Джейн загрустила тоже. Она могла прочувствовать печаль этой девушки. Тоска по волшебству, ломка, которая будет мучить долго, ежедневно с первого же дня приезда в серый скучный и суетливый город. И чувство давно забытого одиночества.

– Таня. – Джейн вдруг улыбнулась, вспомнив кое-что. – А почему первый отряд так часто совершает глупости, радуется пустякам и играют в бессмысленные игры, вроде «Спасателя»?

Девушка засмеялась, и ее лицо снова стало веселым, приобретя особенный, довольный вид. Было видно, что ей приятно будет рассказать что-то о своем любимом отряде.

– Знаешь, когда ты видишь мир глазами мечтателя, ты начинаешь видеть, насколько он хрупок в своей реальности и своей серьезной, наполненной мнимыми смыслами жизни. Ты понимаешь, что любой день это все может прекратиться. Мы, первоотрядники, говорим: «в следующем году». Но мы не боги судьбы или времени. И любой день – это действительно любой день. Мы, мечтатели, чувствуем больше и желаем большего, чем нам может дать реальность. И постоянно ощущаем острую нехватку времени для осуществления своих намерений. Мы просыпаемся со слезами на глазах, в страхе, что ничего не успеваем и счастливы, что новый день наступил. А маленькие коллективные сумасшествия – это такая мелочь, но она может заключать в себе столько смысла. Я думаю в человеке, где-то внутри заложено это предчувствие, предчувствие, что все в любой момент может исчезнуть, а жизнь оборваться. Ведь всех людей иногда охватывает паника, когда время убегает, а они не успевают осуществить задуманное, должное, обязательное к какому-либо часу. И как часто человек размышляет о смерти? Лежа в теплой кровати и смотря в потолок. Он знает, что его жизнь когда-нибудь, да закончится. Это простая истина, которую постигает каждый человек, как только научится постигать принципы мироустройства. Но все же он чаще размышляет о своей личной смерти, чем о смерти мира, например. И надеется, что в его запасе еще несколько десятков лет. О глобальных проблемах он задумывается, когда в новостях передают много эфиров о бушующих природных катаклизмах, вроде цунами и вулканов, и толкований каких-нибудь всплывших древних предсказаний. Но и то… и так далее. Я думаю, общую суть ты уловила. Мы просто стараемся наполнить нашу жизнь настолько, насколько можем, чтобы не исчезнуть с пустотой внутри. Мы хотим жить полной жизнью, прочувствовать ее всеми фибрами, а потом, уходя, осветить себе последний путь теплом воспоминаний. Таких, каких никогда не будет у людей, погрязших в своей серой пустой жизни. – на этих словах Таня встала.

– До встречи, Джейн. Надеюсь, еще пересечемся.

– До встречи, Таня, даже не сомневайся, спасибо за все. – внимательно слушая девушку, Джейн и не заметила как первый отряд пошел в изолятор и уже скрывался за углом корпуса, когда Таня побежала за ними. А второй отряд в этот момент как раз начинал строиться у входа в корпус. Так прошел и этот день, отмеченный особой печатью, ознаменованный новым знанием и новым чувством.

Остальные дни напоминали предыдущие, но все же, приносили с собой нечто новое. Закончилась смена незаметно, без сильных впечатлений, как для часов передвижение их стрелок. Чаще бывает обидно, когда ожидаешь чего-то большего, но получаешь абсолютно не то, что ждал. Но, все же, отправляясь домой, Джейн почему-то очень хотела остаться со всеми теми, с кем прожила вместе целую смену. И теперь, наблюдая лагерь «под новым углом», ей тем более не хотелось уезжать. Словно она приобрела что-то важное, но с чем обязана расстаться. Закончились все официальные церемонии так же, без особых эмоций, хотя, на закрытии смены Джейн позволила себе заплакать вместе с остальными, когда все расставались. Девочке очень понравилось напутствие, сказанное художественным руководителем.

Он подошел тихо. От него так и веяло каким-то творческим уютом. И художественный руководитель – Александр – произнес: «Самое главное, оставайся самой собой, и никогда не сдавайся. Ты очень хороший, светлый человечек. А ко всему хорошему и светлому тянется много плохого – свет притягивает тьму, порой против ее желания, но она мечтает поглотить все хорошее и доброе. И поверь мне, поддаться плохому в наше время очень легко. И сколько бы тьмы тебя ни окружало, постарайся сохранить себя. Постарайся остаться такой же светлой, доброй и чистой, не теряй себя и своего внутреннего и уникального огонька, не потеряй свою искру, иначе ее больше никто никогда не зажжет».

Джейн хорошо запомнила эти слова. И они долго грели ее душу. Она вернулась домой, и долго была в забытьи, мечтая вместо школы и всей мирской суеты оказаться в лагере. Она больше не видела ярких кристаллов души и – как ни пыталась заметить признаки магии вокруг себя – практически ничего не выходило. И то больше было похоже на мираж или галлюцинации. Таким образом, до зимы ничего не происходило. Но это могло быть затишье перед бурей.

Глава 6
Новое происшествие. Нежданная помощь

Зима! Это волшебное слово! Первый снег, он идет каждый год, и все равно каждый раз первый! Первые снежинки сплетаются в белый ковер! Люди идут с улыбкой на лице – зима все же – белая, чистая, прекрасная. Гнетущая тоскливая осень прошла, ушли ее слезы-дожди, ушли ее хмурые глаза-тучи в небесах. Еще не каждый отвык от негативных эмоций, накопившихся за ненастное время года, но первый снег всегда поднимает настроение и вселяет надежду.

Посмотри на небеса! Тебе на лицо падают белые холодные снежинки. Они так соскучились и так замерзли, что только и мечтают, как растаять на чьих-то раскрасневшихся от холода щеках. Ты закроешь глаза, небо слишком белое, немного слепит. И поморщишься, снежинка попала в глаза. Снимешь варежки – холодно рукам – и потрешь ледяные отмороженные щеки. Все кажется столь волшебным. В голове уже начинает кружиться мысль, что мама была права насчет теплых носков, и уже задумываешься о чашке горячего чая с печеньем.

В один такой прекрасный день Джейн шла из школы. Уроков задали мало, а в художественную школу идти было не нужно. Следовательно, можно было не торопиться. Правда, руки начинали замерзать. А надо еще до автобуса добраться. Или же пойти пешком. Все-таки жить в разных концах города от школы довольно проблематично.

Декабрь – первый месяц зимы. Такой непостоянный, разноликий. У каждого в голове один и тот же вопрос: «Будет ли Новый год снежный?». Ели на площади города уже стоят нарядные – в гирляндах. В парке поставлены горки для детей. Все обсуждают грядущий праздник, для людей предновогодние две недели пролетают как минуты. А ведь нужно столько всего успеть! Купить подарки, нарядить елку, придумать, что вкусного приготовить. Представителей разных поколений толпами можно увидеть блуждающими по улицам города в такое время.

Люди идут по тротуарам. Если присмотреться, можно примерно понять, в каком состоянии находится тот или иной человек. Один идет, улыбается до ушей и мечтательно смотрит в неопределенном направлении – он счастлив или влюблен, а может, и то, и другое. Он готов встречать новый год в уютной обстановке, может один, но не одинок, может с девушкой, а может со всей своей семьей или сумасшедшими веселыми друзьями. Другой в отличие от первого сдерживает улыбку – он либо деловой человек с удачной идеей для очередного проекта в голове, либо просто с хорошим настроением. Ему некогда думать о такой глупости как Новый год, когда дедлайн отчетов по кварталу близок. Но вспоминает невольно иногда, что его, несмотря ни на что, будут с нетерпением ждать с работы дома незадолго до боя курантов, и он обещал прийти. А кто-то идет вовсе без улыбки, угрюмый, обиженный или расстроенный, как многие любят говорить с «кислой миной». А некоторые, как Джейн, идут, куда глаза глядят. Посмотришь на такого человека и становится интересно – о чем он так задумался, что глаза, словно в замутнении, остекленели и никуда не глядят, ни за чем не наблюдают. Такой человек даже передвигается необычно – словно на автомате, он идет по привычному пути. Как говорится «ноги сами несут». Если такого задумавшегося окликнуть, он резко «очнется» и вид его будет крайне рассеянным и смешным. Вот в таком состоянии девочка шла, неспеша, и приближалась к дому.

– Дженни-и-и! – позвал кто-то. – Да Джейн, обернись уже!

– А? Что? – откликнулась девочка.

– Я бы тебе сказала что! Я тебя уже не знаю сколько зову! Джейн, Джейн, Джейн… бестолку! Ты понимаешь, что от самой школы мне пришлось тебя догонять? Понимаешь? Ау, ты меня слышишь? – это была Ася.

– Как я рада тебя видеть! – начала, было, Джейн.

– Уф… – видно было, что подруга сильно торопилась, несмотря на мороз, чтобы догнать ее. – Теперь я тоже рада тебя видеть.

Ася перестала сердиться. Тогда Джейн продолжила.

– Я тут немножко задумалась. Тяжелый день был. Столько уроков было важных, все внять и запомнить так сложно. Не верю, что скоро Новый год. Да и снег растает уже завтра. Сейчас приду домой, и что дальше? Сделаю уроки, и? Я не знаю… почему-то, словно осенний осадок не хочет отпускать – нет желания, стремления к чему-либо. Заняться проектом к школьной конференции? Нет желания. А вечером что? Снова родители будут ссориться из-за какого-то пустяка или из-за поведения брата. Ты-то меня понимаешь, я уверена.

– Я все понимаю, но Дженни…

– Все эти потрясения: переживаю за оценки в школе, нервная система расшатывается постоянно из-за всяких неполадок. Тут еще дома не всегда все гладко. Почему нельзя жить мирно? Я не могу так больше. Все радуются, веселятся – Новый год скоро! А я? Прихожу в школу без малейшего настроения что-либо внимать, а ведь растет необходимость получать эти бессмысленные пятерки с четверками. Все лишь для того, чтобы не расстраивать родителей. Им и без моих выходок нелегко живется. А тут еще и наш класс. Они меня замучили уже своими насмешками.

– Да, Джейн, успокойся! – ласково начала говорить подруга. – все будет в порядке. Не беспокойся так из-за оценок, твои нервы важнее. Ты требуешь от себя невозможного. Быть всегда, везде и всюду – это хорошо, но посмотри на себя, ты уже ходячее привидение! С родителями попробуй поговорить. Да я знаю, что ты не любишь с ними особенно разговаривать о проблемах, тем более о своих. Но если без этого никак? Новый год скоро. Сейчас можно не так задумываться о минутных неудачах. На следующей неделе выставляют оценки. Посмотри на класс – ты видишь, чтоб кто-то, хоть один, с горящими глазами и дымом от ног бегал что-то исправлять? И ты успокойся. Ведь учителям нужны отличники, следовательно, они сами вас вытянут, как всегда бывает. А твое чрезмерное старание естественно раздражает окружающих. Со стороны это выглядит, как будто ты насмехаешься над ними, унижаешь, будто они совсем не стараются. Конечно это не так, но выглядит-то по-другому. Мы восьмой класс, не первый. Я рада твоему рвению, но пойми ты, что нельзя в нашей жизни быть такой заученной. Все то и делают, что смеются над тобой. Если они не такие как ты, это не значит, что они плохие. И как бы ты ни хотела их изменить, они так такими и останутся! Ведь человека никто не может изменить кроме него самого. Поймешь ты это, наконец?

– Спасибо Ась. – Джейн слабо улыбнулась. – Что бы я без тебя делала.

– Не имею понятия! Ты забыла у меня свой учебник. Опять! Вот без него, что бы ты делала, я знаю – паника и «Ася, спасай».

– Хаха, каждый раз одно и то же. А знаешь, может и в самом деле, не все так плохо. Скорее бы праздник. Ты будешь загадывать желание?

– Знаешь, Дженни… Не хочу я этого праздника. У всех он проходит радостно, интересно, по-семейному. А у меня? Соберемся за столом, посидим, поедим, с хмурыми лицами, послушаем речь президента, бой курантов и все! Нет улыбок, нет смеха и ожидаемой радости. Я даже раньше спать ухожу, чтобы не видеть всего этого. Ты меня слушаешь?

– Да, конечно, чтобы не видеть всего этого, ты сказала. – уверено повторила Джейн. Действительно, по ее выражению лица можно было судить о том, что она о чем-то глубоко задумалась и совершенно ничего не слышит.

– Нет, я не об этом, прислушайся.

И, правда. На улице происходило нечто странное. Было тихо, словно в предвещании бури или чего-то значительного, громадного, мощного.

Неизвестно сколько длилось это неожиданное затишье. Девочки заметили, что улицы пусты. Вокруг них ни одной живой души. А ведь еще минут пять назад повсюду сновали люди и смеялись дети. Нет даже ветра, что совсем недавно играл падающими снежинками.

– Странно все это. – Удивленно сказала Джейн.

– Это точно. – Подтвердила Ася.

Неожиданно отовсюду в направлении девочек послышался отчаянный крик. Он был полон злобы, смешанной с горечью, завистью, ненавистью и отвращением. Но голос был словно знакомый. Звук был настолько мощный, что сначала девочкам заложило уши, затем он перерос в ровно текущую струю ураганного визга, столь мощной смертельной громкости, что Джейн и Асю прижало к земле. Ураган породил вихрь, какой обычно сопутствует смерчу в его разрушительных происках. Небо окрасилось в кроваво-красный цвет, облака превратились в длинные темные нити, которые переплетались, сооружая нечто страшное. Ни одна из девочек не могла пошевелиться. Какая-то неведомая сила заставляла их стоять на коленях, закрывая, в надежде защитить, свои уши. Чтобы в глаза не попала пыль, они крепко закрыли их, и ничего не могли видеть. Массы облачных нитей трансформировались в противных пауков, клацающих зубами, и меж зданий узкой улицы сплелись паучьи сети, темно-красные, липкие, противные. Джейн краем глаза увидела все это, и все внутри похолодело, и не только за себя. «Ася смертельно боится пауков. А что она скажет о милых паучках размером с ее комнату?» – думала она и про себя нервно посмеивалась, все еще не в состоянии пошевелиться. Пауки начали движение. Сжавшись в комочки, затем расправив лапки – явно, чтобы понять и оценить свои способности, – они замерли, словно по приказу. Затем, через какое-то время эти членистоногие животные резко повернулись в сторону девочек. И уже было добрались до них, как вдруг…

– Джей! Ася! Очнитесь! – Кто-то интенсивно тряс их за плечи.

Девочки открыли глаза. Пауки конвульсивно, словно в негодовании, начали дергаться и нервно перебегать с места на место, и вдруг, провалилась под землю. Джейн постаралась повернуться. Она почему-то резко ослабла. Слышать она – ничего не слышала, но прикосновение теплой руки почувствовала точно. И, что эта рука обхватила скорпионий браслет – тоже.

Но вой урагана лишь усилился. Словно некто не ожидал такого развития событий.

– Тема!? – с радостью и удивлением попыталась сказать девочка.

– Я же сказал, что буду рядом. Прячьтесь за меня.

Вихрь вкладывал все новые силы в свои разрушительные действия. Деревья стали выкорчевываться с корнем, дома рушились…

– Джееееееениииии, ктоооо ээээто? – кричала изо всех сил Ася.

– Стой, я не маленькая девочка, чтоб прятаться. Что ты удумал? – Отстаивала свою позицию Джейн.

– Д… мнееееее кто-….будь объяснииииит?… – голос Аси сильно пропадал среди всепоглощающего шума.

Осколки от домов стали рушиться близ детей.

– Да блин, Джей! Тут дело не в этом! Ты когда-нибудь научишься обращаться с этим или тебе инструкцию написать!? – Тема выразительно указывал на браслет. Было видно, что он начинал сердиться.

– ….к бууууууудто я знаааааааю, ка…..н деееееееействуе…! – голос Джейн тоже стал пропадать.

– Вроде умная, а тупишь! Все это по настоящему, только мы уже не в городе, нас телепортировали, точнее вас. Ладно, даваааайте руууки, я знаааю, что деееелать! – Вот и голос Артема стал пропадать.

Джейн схватила ослабевшую руку Аси. Тема одной рукой крепко взял руку Джейн, другой же накрыл браслет, который тут же засветился, вытягивая из Джейн последние силы. Внезапно стало очень холодно, темно, резко стихло. Скорпионьи глаза браслета вспыхнули слепящим ледяным светом, который прорезал небеса. Разрушения закончились, визга не было уже несколько минут. Красный свет исчез. Стало резко светлеть. Становилось все светлее и светлее.

Спустя какое-то время абсолютно все вокруг стало белым. Даже точнее было бы сказать, что вокруг не было ничего кроме белого цвета. Все белое. Слепит глаза. Вскоре пошел снег. «Значит, небо есть». – Единая мысль промелькнула в голове детей. Говорить никто не решался – слишком много впечатлений было в голове. Лишь на лице Артема виднелась довольная ухмылка.

– Джейн Лайтлайн!!! – Раздался невообразимо эмоциональный возглас Аси.

– Да, Ась. – Спокойно ответила девочка.

– ЧТО ЭТО БЫЛО!? – Продолжила высказывание Ася и хотела сказать что-то еще, но Джейн ее перебила.

– Ты сама все знаешь. Ни твоя интуиция, ни твои глаза тебя не обманывают.

– То есть, может… – Начала было Ася.

– Да. – Отрезала Джейн.

Снова тишина. Вдруг вдали показались силуэты. Они двигались навстречу детям. Три силуэта становились различимы, но проглядывались, словно сквозь мутное стекло.

– Ой, я не стою на ногах, друзья, я не шучу…

По мере приближения людей Джейн становилось все хуже.

– Тема! Ася… – без сил прошептала девочка.

Силуэты приняли четкие очертания и с недоумением смотрели на свои копии или оригиналы. Все же одних от других отделяла какая-то невидимая непреодолимая стена. Это было очень похоже на зеркало, только обратного действия. Перед Асей стояла она же сама, точный прототип, но словно более взрослый, а вместе с зеркальной девочкой были два мальчика. Один из них, высокий, печально-красивый и немного рассеянный держал на руках копию Джейн, но немного старше и измученнее. Дети знали, это Десэир. Она была без сознания и безжизненно качала рукой. Этот юноша, что нес ее, одновременно с нежностью и озлобленным негодованием во взоре смотрел куда-то за Артема и Асю. Дети обернулись и увидели, что их Джейн, также, без сознания, лежала на белом основании их плоскости. Тема поднял ее, Ася помогла. Но когда, оправившись от шока, они обернулись к своим копиям, тех уже не было. Они тихо испарились в белизне мира, ни проронив ни слова. Снова одни в этой белой пустыне. Артем вздохнул, улыбка сошла с его лица. Он печально посмотрел на Джейн и использовал браслет. Кусочками плитки, паззла белый фон стал разваливаться. Стены рушились, пол трескался. Тема взял Асю за руку и, закрыв глаза, они возвращались домой.

Как бы то ни было, Джейн не удалось увидеть новых знакомых из застенного отражения. Наверное, так было нужно. Так предусмотрено. А советники Межмирья тем временем были в ярости, бессильные перед хитроумной Десэир. Хоть в этот раз известная лишь ей задумка вновь не была полностью осуществлена.