Текст книги "Эйвели. Часть вторая"

Звенье сто тридцатое. Наильин и Эмфьих

Не бойся остаться без оружия – бойся остаться без Надежды. (1)

^{(1) L. I.I. V. E. 30:40}

И был день после долгой разлуки, когда встали на молитву Грейль и Абрин и молились вместе. И закончился день, и настала ночь, они же продолжали молиться. И минуло так три дня, что провели любящие в спасительной молитве. Когда же пришёл день четвёртый – обессилел Абрин от молитвенного труда, и подняла Грейль мужа своего от молитвы и принесла ему воды. И принял Абрин воду из рук Грейль, как нектар Эйдена, и так соприкоснулись руки их, и нужда друг в друге проснулась в любящих, и Свет великий поднялся в сердцах их и сладчайший жар его. И тогда легли Абрин и Грейль как муж с женою, и вскоре узнала эу, что носит плод Любви их. Когда же прошло время, отяжелела Грейль, и стало ей тяжело ходить, и сказала ей Эликлем, что не одно дитя во чреве её, но три. И, узнав о том, все дела оставил свои Абрин, чтобы быть с Грейль, и на руках носил её по лестницам Светлого Дома, и лишь в час ночной опускал её рядом с собою, дабы оберегать сон её. И в срок положенный и трудный был Абрин рядом с Грейль по желанию её, и одного за другим родила тогда Грейль трёх сыновей, и взял арели на руки их и поднёс их Финиару. Тогда нарёк Всеспрашиваемый старшего из них Наильи́н [Nail`ín], среднего Арна́э [Arnа́e], а младшего Или́нрэ [Ilínrē]. Так были рождены Наильин, Арнаэ и Илинрэ от Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине Маленького безумца, сына Эливиена Путешественника, сына Финиара, и от Абрина, вернейшего мужа Грейль, что был из арели, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме родителей своих, в Сумеречные времена, и рождением своим умножили Свет рода и Дома своего.

Были братья близки и привязаны друг к другу, хоть и были совсем не похожи друг на друга, однако сполна хватило им Любви отца и матери, что обожанием своим и заботой окружили их и сплотили весь род Ирдильле в попечении о них, а потому много наставников было у них и заботящихся о них.

Высоко Элигрен и Онен любили многоулыбчивого Итейни, счастливого мужа Эвгли. Так взял его однажды Онен Сказочник и привёл в род свой, дабы просить Итейни сидеть с детьми Абрина и Грейль, ибо они также любили Итейни и всегда были рады ему и просили о нём. И привёл Онен Светлячка в предел Ирдильле, и вышли все любимые его, дабы он мог представить их. Тогда же увидел Итейни Фиэльли и сказал: – Ha áe!1515
  Это невозможно! (эмл.)


[Закрыть] И ответила ему Фиэльли: – Ékih Líe.1616
  Такова Любовь (эмл.)


[Закрыть] И спросила Эвгли, что сопровождала мужа, разве знаком он с госпожой Ирдильле? Но ответил Итейни, что впервые видит её, и велик был его трепет перед Фиэльли, и более не мог Светлячок сказать ни слова, лишь искал возможности укрыться за платьем жены своей и поддержки верной руки искал её, хоть и был более взволнован, чем напуган. Тогда же упросили его Онен и Элигрен разделить заботу Грейль и Абрина о детях их. И так стал Итейни верным другом Наильина и помощником многозаботливой Грейль, ему же доверял и Абрин. Счастлива была и госпожа Эвгли, видя, как ценят и любят мужа её в роду Ирдильле. Сам же Итейни счастлив был своей долей, ибо в детях не чаял души своей и находил с ними общий язык легко. Он же обожал наблюдать, как чертит Эвгли чертежи свои, и всяким трудом возлюбленной своей мог любоваться без устали, завороженно и восхищённо, будто бы не труд наблюдал, но чудо. Чудо и радость видел эу во всём, за это и любили его и желали, чтобы тому же научились и дети их, но мало кто из эулиен дерзнул просить Итейни побыть с детьми их, ибо надлежало им прежде упросить Абрина отпустить Итейни.

Полюбил Наильин друга и странного наставника своего, и Итейни полюбил маленького эу. Чиста и прекрасна была добрая дружба их, подобная сверкающей росе ранним лучистым утром. Дорожили ей и Наильин, и Светлячок, и до самого обретения знания юным эу были они неразлучны. Кроме же Итейни, нашёл Наильин наставников в Оленьем роду, и высоко ценили его там за силу молитвы и скромность, а потому ожидали его там вскоре. Но был Наильин многопроказлив и любопытен, и нужен за ним был глаз да глаз. Так случилось однажды Наильину играть в покоях Финиара и уронить золотую книгу его, что рассыпалась тут же и порвалась. Испугался Наильин содеянного и убежал в смятении, Финиар же, найдя книгу свою, был опечален много и искал виновника того, что стало с ней, и видели эулиен многое недовольство его. Никто же из эулиен не признавал вины. Но увидел Абрин стыд и страх сына своего, и так понял он, кто виновен, и пришёл к Финиару и сказал, что это он сам разломал книгу Всеспрашиваемого, ибо был любопытен без меры и без спроса пришёл в покои его и, взяв книгу, был неосторожен с ней. Тогда же долго смотрел Финиар в глаза арели, и умягчился, и принял с улыбкой раскаянье его, но в наказание за содеянное обязал его сомолиться с ним по всем именам, упомянутым в книге, столько дней, сколько записано в ней было имён. И принял Абрин повинность свою, и пришёл к Грейль и рассказал ей. Тогда же слышал это и маленький Наильин и братья его, и пришёл маленький эу к Финиару и признался в содеянном, и просил отменить повинность отца своего, но был Финиар непреклонен. Тогда умолял эу позволить Всеспрашиваемому разделить с отцом повинность его, и вослед Наильину пришли Арнаэ и Илинрэ и также просили позволить им разделить повинность отца своего, ибо знали, как тяжко может быть ему подобное служение. И смягчился Финиар и позволил им. И тогда разделили молитвенную обязанность ту между собой сыновья Абрина и сам он, и сомолились с Финиаром все положенные им дни, они же все вместе починили книгу его и много потрудились над ней, чтобы стала она ещё краше и крепче, чем прежде. Когда же закончилась повинность Абрина, пришёл Всеспрашиваемый к Грейль с великой улыбкой и благодарил её за мужа, которого воспитала она, ибо он гордился им и сыновьями его. И сказала Грейль, что в муже её и детях их и вся её гордость и весь Свет её. Тогда же припала она к рукам Финиара, и благословил он её, Эйденовласую госпожу Дома своего.

И был день, и полюбил юный Наильин эу Эмфьи́х [Emf`íh] из народа рода Щита, но по скромности своей не решался признаться ей. Тогда же стал он писать ей многие письма и песни, и стихи посвящал ей, и передавал ей без имени своего. Но все попытки его оставались без ответа, и не смотрела Эмфьих даже в сторону Наильина, вокруг же неё было много юношей из рода Щита, друзей старших братьев её, и каждый из них был прекрасен и полон отваги. Так прошли многие годы, и продолжал Наильин обучение своё, и из проказника сделался тихим и смиренным эу, однако приходили и приходили письма к Эмфьих все эти годы, и спрашивали даже братья её между собой, кто это пишет сестре их, ибо верностью и нежностью Любви той восхищены были и преклонялись перед ней. И спрашивала Эмфьих между подруг своих, не знают ли они того, кто пишет ей, но не знали они. Наильин же приносил свои письма ей тайно в час, когда никто не мог увидеть его, и оставлял их для Эмфьих у порога покоев её, как всегда, без имени своего.

Когда же коснулось знание Наильина и стал он совсем уже взрослым эу, пришёл он к мудрой матери своей с печалью, ибо желал оставить Светлый Дом ради человека, но и не мог найти сил оставить его, ибо надлежало ему тогда не видеть более возлюбленную свою Эмфьих. И плакал Наильин и горевал много, и припал головою на колени матери своей, Грейль же как могла утешала его и оберегала сына от всякой иной тревоги и заботы, ибо в печали своей обессилел эу.

Были же братья Эмфьих достойными воинами в воинстве Седби, и честно сражались, и были благородны и светлы, а потому любил их Седби, и Хеллах ценил их, и были они всегда при нём в лагере его. И вот решил Алли́рх [Allírh], арели из воинства Бессветлого, отомстить эулиен и братьям Эмфьих, от которых пострадал в битве. И нашёл день и закатный час, когда была Эмфьих одна за стенами Светлого Дома и вне взоров Исполинов его, и похитил её. Прежде желал он доставить эу господину своему, дабы порадовать его, но, увидев Эмфьих, пожелал оставить её для себя. Но ни уговорами, ни посулами, ни колдовством, ни силой не смог он взять эу, и потому решил погубить её и задумал смерть для неё, дабы проучить братьев её и утешить тёмную страсть свою. В то же время узнал о случившемся Наильин, ибо сердцем своим всегда был с Эмфьих и соследовал ей тайно во всех путях её и молитвах. А потому немедля оставил Наильин и мать свою, и братьев своих, и Дом свой ради возлюбленной своей, ибо пожелал спасти её, хоть и не знал как, и не имел силы воина или иного дара, чтобы одолеть арели. Тогда же, следуя сердцу, пришёл Наильин к Аллирху и нашёл его, и предстал перед ним, и предложил ему жизнь свою взамен жизни Эмфьих. И рассудил арели, что жизнь одного из Эйвели ценнее жизни простой эу, и обещал отпустить Эмфьих. И взял Наильина и поместил его в темницу напротив Эмфьих, и приковал его там. И снова просил Наильлин отпустить эу. Тогда сказал ему Аллирх, что отпустит её, как только выйдет Свет из самого Наильина и будет жизнь его окончена. И чтобы сломить эу, рассказал ему, что желает сделать с ним. Но ответил ему Наильлин так: – Я забуду все смерти и запомню лишь радость, ибо я видел улыбку Эмфьих. И было это так, ибо улыбнулась Эмфьих Наильину, видя подвиг его, и открылось ей тайное, и плакала она горько. Аллирх же положил себе приходить каждый день к Наильину и снимать с него кожу, всякий раз так, чтобы продолжилась жизнь его как можно дольше. И было так много дней, пока не поник Наильин и не опустилась голова на грудь его. Тогда же отпустил арели прекрасную эу, как и обещал, ибо счёл дни Наильина оконченными в подзаконном мире. И вернулась Эмфьих в Светлый Дом, и велик был ужас её и трепет. Тогда же пришла она к Кихин, наставнице своей, и рассказала ей о том, что случилось, и умоляла её забрать Наильина из рук Аллирха, дабы погребли эулиен его достойно и не был бы он осквернён бесчинством арели и местью их. Абрин же тогда пребывал далеко от Светлого Дома, ибо поручил ему важное дело Седби, что смог доверить лишь бывшему этрени, и потому пришла Эмфьих к наставнице своей с мольбою. Тогда в час тот же отправились Кихин и Китли в тёмный предел и нашли Аллирха, и сразились с ним и стражами его многими, хоть и недолог был бой их, ибо не было у арели, искавших в тот час защиты в магии, ни силы, ни колдовства против сердец любящих. И взяли Кихин и Китли Наильина и принесли его в Дом его, они же нашли дыхание жизни в истерзанном теле его и поручили эу заботе лекарей Светлого Дома. Узнав же о том, просила Эмфьих дозволения лекарей быть с Наильином всякий день и час, дабы молиться о нём и помогать исцелению его в трудах их. И было так по желанию её. А вскоре вернулся Абрин от дел своих и пришёл к Китли и Кихин, и поручил себя им в ифхёлье, их же одарил он цветочным поклоном своим и сказал им, что с этого дня вольны они распоряжаться жизнью его в бою и мире, ибо он в неоплатном долгу у них за сына своего. И пришла Грейль к Кихин и Китли и поручила себя рукам их в ифхёлье, и сказала, что с этого дня вольны они распоряжаться жизнью её по усмотрению своему. Но ответил Китли: – В Наильине Надежда всех нас, а дело спасения Надежды не есть ли обязанность наша? И сказала Кихин Грейль: – Все мы служим единому Свету, как можем, не благодари, Грейль, но радуйся, ибо достойного сына воспитала ты. Тогда же просил Абрин всесветлого Финиара о празднике в честь Кихин и Китли, что спасли Наильина, и согласился господин Дома их, и праздник был великий в честь Кихин и Китли не только в родах Щита и Ирдильле, но во всём народе эулиен. Кихин же и Китли не было равных на празднике том. Прекрасна и сиятельна была Кихин, и все взгляды были обращены к ней, но всюду рядом был муж её, ибо ему была известна игривая ревность, что искрила и кусалась и преследовала его всюду, так как первой среди красавиц Светлого Дома была жена его, и колко язвил несчастного Китли любой восхищённый взгляд на Кихин. Однако и сам он был окружён обожанием жены своей, столь воинственным и жарким, что редкий эу, кем бы он ни был, мог заговорить с Китли без надзора Кихин, равно как и с ней без того, чтобы Китли был рядом. Трудно найти в Светлом Доме более яркой и прекрасной пары, чем эта красавица эу и этот очаровательный арели! О, этот внимательный взгляд с поволокой! О, эти прищуренные улыбающиеся глаза с хитрой искринкой! О Китли, так далёкий от скромности эулиен!..

Наильин же оставался под опекой лекарей, и сами Эликлем, и Дууд, и Иеи трудились над ним, они же не могли дать и слова Надежды родителям и братьям эу, ибо был он на пороге смерти своей. Тогда пришла Эмфьих к Финиару и на коленях просила его совершить амевиль над ней и недужным эу, дабы Свет её придал сил Наильину и укрепил его. И торопила эу Финиара и многими слезами омыла стопы его. Тогда же поднял её Всеспрашиваемый и пришёл с ней в покои лекарские, и прогнал всех, кто был там. И взял ткань белую, и накрыл ею Эмфьих и Наильина, и совершил амевиль над ними, как если бы были они втроём и соглаголили в молитве амевиль. И, совершив молитву, отнял ткань Финиар от эулиен и нашёл Наильина в объятьях Эмфьих без дыхания жизни на устах её.

И был день, и открыл глаза Наильин и нашёл себя под попечением возлюбленной своей Эмфьих, что трудилась над ним и не покидала его. Она же и саму Смерть не раз отогнала от него, ибо полюбился Смерти отважный эу, и приходила она к нему не раз по слабости его и тяжести ран, но отвратила бледный лик свой по силе молитв и стараний светлой Эмфьих, и оставила Наильина ради любящих его. И вскоре вернулись силы к эу, и окреп он, и поднялся от одра болезни своей, и в светлейшей радости соединился с женой своей, и вошли они в счастье друг друга, тогда же поручили они себя рукам друг друга, и просили Кихин и Китли у Финиара праздника по амевиль эулиен, и был он громок и светел, тогда же ликовал весь Светлый Дом, и Наильин и Эмфьих – более всех в нём.

Когда же стих шум праздника по амевиль любящих, пришли Наильин и Эмфьих просить Финиара отпустить их на служение вместе, ибо только так желали они странствовать и пребывать в людях. И отпустил их Финиар с благословением своим, и оставили Наильин и Эмфьих Светлый Дом. Тысячезвёздной Любовью своею осияли мир сердца их, и тьма устрашилась, ибо посрамлена была и уязвлена жестоко. Мирным делом и смиренным трудом своим встали против всякой тени Наильлин и Эмфьих, единые в Свете улыбок своих. И, как и желали, в людях оставались они неразлучны. Так нашла себя эу в лекарском служении, а Наильин в Слове Божием и воздвижении церквей Его, в них же многих бесстрашно трудился он и приумножал Свет Господина Садов, Отца народа своего, и Эмфьих была при нём лекарем в лазаретах при церквах его и наставляла в лекарстве многих, как Наильин наставлял в Любви и Слове Божием. Их же труд и Любовь да послужит всем добрым наставлением и укреплением в Надежде!

Звенье сто тридцать первое. Арнаэ и Эутлин Луч Ирдиль

Ni moímvet Il`m, az on ev el`élre ímveth ne tíik. Tiy terh wо́men ái séwil`: Líe! Líe! O nor írnumil` ahth im anírtinh. Ni atán: Líe! Líe! Ni eshíyt rokth. Íydemetil` Líe, ívoht-é ímor nívhi im úmye íurenil` о́yten im nírten nо́rē, ov kan wer éeh im ítam nо́i, átu ni tiy, o tam Líe evá atánil` éje íne ev el`ímoren tíah`.1717
  Не расточай Слово, даже если в силе дано оно тебе. Ты можешь сотни раз сказать: Любовь! Любовь! Не кричи громко. Сотвори Любовь, яви дело её, и тотчас отверзнутся уши и глаза человека, а вместе с ними и сердце его, ибо не ты, но сама Любовь будет говорить за себя в делах твоих (эмл.)


[Закрыть] (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 130:11}

Так случилось, что был от рождения Арнаэ слаб и хил. Не было в теле его явной болезни, но был он слабее и ниже своих братьев, и быстро утомляли его шумные игры их и затеи. Долго следили за маленьким эу Эликлем и Дууд и нашли слабость в сердце его и лёгких, они же делали эу недужным, и потому велели лекари Арнаэ беречь себя от долгих игр, высоких лестниц и тяжёлых нош. Многие годы провёл Арнаэ на плечах отца своего или старших братьев, что, заботясь о нём, носили его по лестницам Светлого Дома и оберегали от излишних тягот. Когда же получил эу свой именной клинок, то пришёл в предел рода Щита и нашёл там мужа Кихин, славнейшего Китли, и просил обучить его, как обучал он воинов и героев. И сказал ему Китли, что крепкие и сильные юноши не все выдерживают учительства его, для маленького же эу его уроки могут быть погибельны. Но настаивал юный эу долго, а Китли был непреклонен. Тогда положил себе Арнаэ тяжкий труд в Доме Своём и истязал себя непосильным трудом, являя стойкость духа и решительность свою. Тогда же начались дни, когда приносили его к Дууду с закатом, ибо жизнь и силы покидали эу. И твердил ему Морковка, что погубит себя Арнаэ упрямством своим и насилием над немощью своей плоти, но по-прежнему носил эу тяжёлые камни и помогал в труде на земле. Когда же однажды был он при смерти под опекой Дууда и молитвами Эликлем, пришёл к нему Китли и сказал, что ошибся, отослав его, ибо завидное упрямство и рвение дано эу, и не знает он себе пощады, это же есть то, что ожидает Китли от учеников своих. И стал Арнаэ с того дня наставляться у Китли и не щадил себя в упражнениях и испытаниях, хоть и сделался бледен и частонедужен. Тогда же пришла Эликлем к Китли и просила его поберечь юного эу, но вступилась Кихин за Арнаэ, и осталось всё как есть. Без счёта раз бывал Арнаэ в лазарете, ибо ломались кости его. Сбились лекари с ног, собирая травы для эу, когда не мог он вздохнуть, и готовил ему Дууд ванны с целебными парами. Уже и запасы настоек для слабого сердца эу заготовил Дууд, и все они пригодились в срок свой. Также многих наставников нашёл себе в роду Щита отважный эу, и Аркхиэ был учителем его, и Мирьи Колокольчик, а также с ними и Кроткий Арктели из Оленьего рода. Мудрым и справедливым эу рос Арнаэ, и ум его был крепче плоти его. Видя же способность его, обучали его подобно королевскому дитя, и прекрасно знал юный эу законы, историю, политику, философию, риторику, и многими другими из наук овладел в совершенстве, став мужем учёным и достойным собеседником. Всякий спор или затруднение мог решить Арнаэ по мудрости и справедливости своей, никто же от решений его не оставался в обиде. И, прознав о том, посылали многие правители искать Арнаэ, дабы решил он споры их или стал советником их или судействовал для них. Но всем им был дан отказ, ибо великой скромности эу Арнаэ – не желал верховодить никаким судом и славы мудреца сторонился и в Доме своём. А потому, когда знание сошло на него и был эу отпущен из Светлого Дома, выбрал он служением своим труд каменщика и рудокопа, тогда же пришёл Морковка к Финиару и со слезами на глазах поведал ему о том, и молил о разрешении Всеспрашиваемого поехать и разыскать Арнаэ, дабы пребывать с ним или хотя бы уберечь его от безумства. В доказательство же принёс Дууд письма Арнаэ, которые эу писал ему, и показал их Финиару, и ужаснулся Всеспрашиваемый, прочитав их. Тогда же не отпустил он Дууда, но велел Китли разыскать Арнаэ и вернуть его в Светлый Дом, прежде чем погубит эу себя трудом своим. Так отправился Китли искать Арнаэ, но, зная ученика своего и стремления его, не был усерден и позволил ему уйти далеко, а потом вернулся в Дом его и сказал, что не нашёл его. Тогда повелел Финиар Морковке и всем братьям Арнаэ и родителям его передавать ему письма эу или сообщать о нём, ибо желал знать о делах его и быть с ним молитвой своей и соследованием в час, когда будет у эу в том нужда.

Арнаэ же был тих и скромен в людях, и о великой мудрости его никто не знал, ибо был эу молчалив и труду своему отдавал все силы. Вместе с простыми людьми дробил он камень и спускался в штольни, где трудился весь день, не зная отдыха, ночь же и утро отдавал эу молитве и соследованию, и пищей его часто были лишь хлеб и вода. Взял Арнаэ на себя заботу о пострадавших от труда своего и деятельным и сердечным попечением окружил семьи их, всякому занедужившему был он поддержкой и опорой и труд его брал на себя, и много великих походов своих совершила госпожа луна, никто же из смертных, что трудились бок о бок с эу, не ведали о недугах его и смерти, что ходила всегда рядом с ним, став близкой Арнаэ, как кровная тень его.

И был день, и трудился Арнаэ в шахте со всеми, и был взрыв внизу и обвал за ним, и начался пожар, и так сделались люди пленниками шахты, газ же, исшедший из земли, убивал их, но не могли они ни спуститься, ни подняться на поверхность. Попросил тогда эу поднять его к самому обвалу, и трое мужчин подняли его, и стал Арнаэ руками своими ворочать камни и разгребать землю, ибо все инструменты и пожитки оставили люди внизу, где лютовало пламя. И торопился эу, как мог, и на недуг свой не смотрел вовсе, и вскоре забрезжил свет над головой его, и сделал он проход, достаточный для человека, и спустился к людям, и нашёл их лежащими без дыхания жизни и всё в дыму. Тогда поднял эу одного из них на верёвке и вытащил его на поверхность, затем спустился и с остальными сделал так. Дым же и газ всё прибывали и прибывали, и спешил эу, хоть и сделалось ему дурно. Когда же поднял эу наверх последнего из людей и спустился вниз снова, проверить, остался ли кто ещё – то было в шахте уже горячо и дымно, и не смог эу ничего разглядеть, и вздоха нового сделать не смог и упал там же, где был. Люди же, видя дым и опасаясь больших бед, разбежались прочь и сказали между собой: – Погиб товарищ наш. И решили так и не вернулись за эу.

Был же тогда неподалёку арели именем К'Игéма [K’Igéma], и пришёл он посмотреть на беду в шахте, и видел всё, что случилось. Он же видел недуг эу и тем, что сделал эу, был поражён и смущён много. Увидев же, что никто не пришёл за ним, воплотился К`Игема в могучего человека и поднял Арнаэ из огня и дыма, и оставил его, ибо устрашился содеянного. Тогда же видел Финиар трепет свечи Арнаэ перед глазами своими, и позвал Грейль, и позвал Абрина, и всех братьев его из тех, что были в Светлом Доме, и приказал им молиться об Арнаэ, ибо видел, что смерть пришла к нему. И молились все, и Китли, и учителя Арнаэ ради того, чтобы вернулось дыхание жизни в грудь эу, и по молитвам их было так. Открыл Арнаэ глаза свои и нашёл все члены своими недужными и некоторые кости поломанными, также великая слабость была в теле его, и дурнота не оставляла его. Но поднялся Арнаэ и пошёл прочь, ибо пожелал скрыться, чтобы не нашли его.

Тогда же были неподалёку и сородичи К`Игемы, и видели они то, что сделал он для эу, и рассказали о том Владыке Смерти, и повелел он им убить жалостливого арели и исправить дело рук его. И многажды пожалел в тот день К`Игема о минутном добросердечии своём, ибо был он схвачен и помещён в подземелья Нурхари́ма [Nurharím] (2), там же лишь стонам и плачу есть место, и ничему более. И собрались арели, и воплотились в людей простых, как те, что трудились в шахтах, и пришли к смертным, и сказали им, что был эу среди них, и трудился с ними, и по вине его случилась беда, ибо пожелал он погубить их. Когда же не поверили люди арели, то велели дети печали им найти Арнаэ и доказательством вины его назвали побег его. Они же убедили людей, что спасся эу и бежал от содеянного. Прогневались люди, и был гнев их силён. Собрались они многим народом и послали за эу, и вскоре нашли его и привели его, ибо не смог Арнаэ уйти далеко по тяжести недугов своих. Тогда же посадили его в плетёную клетку и устроили суд над ним, где каждый прежде всего кричал «убить его!», «убить эу!». И назвал старейшина вину эу и обвинил его, Арнаэ же не ответил ему, ибо был недужен. И сказали арели, что молчит эу, ибо нечего ему сказать против правды. И сказали арели, что это эу колдовством своим совершил зло в шахте и обрёк людей на погибель их. Тогда спросил старейшина эу, он ли тот колдун, что устроил всё это? И снова молчал эу, но взяли арели чары свои и сотворили так, что вырвались огни многие из-под земли, и поднялись над ней, и встали вокруг клетки эу и кружились вокруг, а затем поднялись в небо, и был гром великий и молнии в небе. И решил старейшина и все люди с ним, что колдовал эу, и так стала вина его для них очевидна. Тогда же потребовал народ наказать колдуна-эу и убить его, чтобы не мог он вредить дальше народу их. И потому связали Арнаэ и бросили в шахту, что была рядом с той, из которой спасены были все они, и завалили они вход в неё и большой камень поставили над входом, с половину скалы.

^{(2) так есть предел Нурши, и замок там отведён ему Бессветлым господином его. Там же есть подземелье без света и всякой Надежды, ибо там царит вечный мрак и властвует древнейший страх. Установил Владыка Нурхарим для непокорных рабов своих, и страшнее участи нет для арели, чем воплощённым быть и погибнуть там.}

И был час, когда открыл глаза Арнаэ и не увидел света, и не мог вздохнуть. И так понял эу, что пришёл час смерти его. Тогда же собрал он все силы свои и обратился к звезде Ирдиль с песней-молитвой, и пел ей так:

Ret árnahemē isítol,

Ret áarmē ístarol

Reíl`t-é míik, Irdíl`

Ev ítchrok híol átar

Arkáh ními úrahol!

Hi téylem il`atánhē,

Hi téylem táinē,

Oh, Il`mín yíl`e —

Derég-é háen tankán!

Urm míik íl`zmort

Ev el`páter el`réli,

No búil`t i Íl`ē,

No hímu izgíllē,

Oh, Irdíl`, evhíme,

Éle el`íl`t muy téylem!

Ret árnahemē isítol,

Ret áarmē ístarol

Reíl`t-é míik, Irdíl`

Ev ítchrok híol átar

Arkáh ními úrahol!1818
  Из пучины печали, Из бездны отчаянья
  Просияй мне, Ирдиль, В час мой последний
  Перед ликом кончины!
  Я прошу наставленья, Я прошу утешенья, О Надежда святая – Разреши мои узы!
  Дух мой томится
  В узилище плоти, Он тянется к Свету, Он ищет спасенья, О Ирдиль, госпожа, О луче лишь молю!
  Из пучины печали, Из бездны отчаянья
  Просияй мне, Ирдиль, В час мой последний
  Перед ликом кончины! (эмл.)


[Закрыть]

И вскоре остановилось недужное сердце эу, и погасла свеча его перед лицом Финиара.

Тогда же была неподалёку эу именем Э́утлин [Éutlin] и пребывала в соследовании. Но увидела она вдруг перед собой Свет сияющий и добрый, и был голос ей, повелевающий придти к шахте и усердно копать там, если желает она обрести сокровище, ценнее которого нет и в Эйдене. И оставила эу все дела свои и пошла, и копала усердно там, где было велено ей, и вскоре нашла лаз и спустилась в шахту, и достала из плена отчаянья и тени Арнаэ. Но не было в юном эу более дыхания жизни, и сердце его не билось. Молилась тогда горячо Эутлин, и ударила эу в грудь со всей силой, что дана была ей, и дыхание своё вложила в уста эу, тогда же видел Всеспрашиваемый, как вспыхнула свеча Арнаэ ярче прежнего, и пламя её коснулось вышестоящих свечей. И открыл эу глаза свои и задышал полной грудью, тогда же увидел он Эутлин, что склонилась над ним в великой заботе, и сказал Арнаэ: – Я вижу Свет Ирдиль! И сказала Эутлин: – Я нашла сокровище Эйдена! И улыбались эулиен друг другу, и так укрепилась жизнь в теле многонедужного Арнаэ, и бежала Смерть его с позором от Света, что просиял в нём. Эутлин же взяла на себя заботу и попечение об Арнаэ и в дом свой привела его. Под её же опекой срослись и окрепли кости эу, и прежняя слабость оставила его, ибо стала Эутлин дыханием Арнаэ, и силой сердца его, и всей крепостью его, и так обнаружил он, что отступил недуг его, что мучил его с рождения. И пришла сила в тело его, и окрепли все члены его, и с новым жаром забилось сердце его, тогда же исполнился эу новым Светом и преисполнился мощью его. И назвал Арнаэ Эутлин Ильт Ирди́льлэ [Il`t Irdíl`ē], что значит Луч Ирдиль, и с тех пор зовут эулиен её только так. Тогда же поручили эулиен себя рукам друг друга в ифхёлье и открыли тайны сердец своих друг другу. И так взял Арнаэ возлюбленную свою, светлейшую эу Эутлин, и привёл в Дом свой, откуда она сама была, и два праздника было в честь их – первый по их возвращении, ибо ликовали эулиен, обретя живым и здоровым сына Грейль и Абрина, и второй – по амевиль их, ибо вскоре просили Арнаэ и Эутлин о чести быть соединёнными в Свете и так стать друг другу мужем и женою. И было всё по воле их, их же амевиль был полон смеха и радости, и, не зная устали, танцевали Арнаэ и Эутлин посреди празника своего, и все любовались ими и благословляли их.

Когда же отыграл праздник амевиль, с поклоном пришли Арнаэ и Эутлин к Грейль и Абрину ради благословения их, и затем к Финиару за благословением его, ибо пожелали вместе вернуться к людям и служить в них. Тогда же со спокойным сердцем отпустил их Финиар и благословил их щедро. Так вернулись Арнаэ и Эутлин к народу Адама и служение своё продолжили в нём. Был Арнаэ, как и прежде, каменщиком и рудокопом днём, а ночами тайным молитвенником и соследователем душ человеческих, Эутлин же всегда была рядом верной опорой его и Светом Ирдиль, о котором молил Арнаэ и который обрёл по молитве своей.