Текст книги "Эйвели. Часть вторая"

Звенье сто сорок первое. Эвэйильминe и Клиралдар

Чиста и многозаботлива Любовь Нив и Идаи. Каждое утро начинала Нив с молитвы у ложа мужа своего, когда брала она его за руку и молилась с ним, зная в сердце своём, что он вторит ей. Она же поднимала его покормить и напоить и во всякую минуту, свободную от трудов своих, приходила к возлюбленному своему рассказать о том, как проходит день её и каковы заботы Светлого Дома. Также отметила Нив, что улыбаются глаза мужа её, когда читает она ему или поёт колыбельные, а потому положила себе Нив каждую ночь приходить к мужу с новой книгой и читать ему вслух, пока сон не заберёт его.

И было утро, когда пришла Нив к возлюбленному мужу своему и вошла к нему с улыбкой, окружив его сиянием Любви своей, и припала с ифхёлье к руке его, и о добром и весёлом сне своём рассказала ему, и увидел Идаи жену свою, и разошлись морщинки вокруг глаз его, и улыбнулись глаза его, и щедрый Свет был в них. И так был ребёнок у Нив по доброму Свету улыбающихся глаз мужа её. И каждый день приходила тогда Нив к любимому своему, чтобы рассказать, как растёт в ней плод Любви их, дабы порадовать его. И в срок положенный родила Нив двух дочерей мужу своему. И дал Финиар имя первой из них – Эвэ́йильминe [Evéyil`mine], а второй – И́рнуиль [Írnuil`]. Когда же принесла дочерей Нив, и показала Идаи, и положила их рядом с мужем своим – тронулись улыбкой уголки губ его, и слёзы выступили на глазах его, подобные бесценным камням его радости. Так были рождены Эвэйильмине и Ирнуиль от Нив, дочери Амахейлах, дочери Фьихлие, дочери прекрасной Эликлем, дочери Финиара, и от Идаи, возлюбленного мужа Нив, по исходу из Эйдена, на мирной земле, в Светлом Доме родителей своих, во времена, что называют Сумеречными.

Многим Светом наделены были Эвэйильмине и Ирнуиль, их же улыбки сияли, как маленькие звёзды. И каждый день приносила их Нив к отцу их, чтобы были с ним, и когда подросли они, приходили к нему и играли на постели его, тогда же смеялись они и хватали его за руки и волосы, и тем был эу счастлив.

И был день, когда было Эвэйильмине и Ирнуиль по три их года, и играли они на постели отца своего, и сидели по обе стороны от него, тогда же вдруг повернулась Ирнуиль неловко и стала падать. И охватил ужас Идаи, и удержал он дочь свою рукой, и поймал её и сам удивился тому. Так обнаружил эу, что подвижна рука его, и смог он играть с дочерьми и обнимать их. А вскоре и вторая рука Идаи очнулась к жизни, и смог он садиться на постели своей. Смех же дочерей его пробудил и его смех, и вернулась улыбка на лицо эу, и смог он вскоре улыбаться и говорить, а затем и вновь научился смеяться. Когда же было Эвэйильмине и Ирнуиль по пять их лет – поднялся отец их от постели своей и смог ходить. Тогда же носил он детей своих на окрепших плечах своих и из объятий Нив не выпускал, речь же свою, что вернулась к нему, наполнил он признаниями к любимой своей, которых была лишена она все те годы, что был он недужен.

Дружны и неразлучны в играх были Эвэйильмине и Ирнуиль. И по доброму Свету их много эулиен собралось вокруг них, и всегда они были окружены друзьями, такими же шумными и проказливыми, как они сами. Был также среди них всех эу именем Кли́ралдар [Klíraldar], и всегда следовал за Эвэйильмине и во всех затеях её принимал участие, даже тогда, когда не желали того другие. Когда же подрос Клиралдар, то стал одним из львят, но и тогда можно было найти его рядом с Эвэйильмине, ибо и сама эу следовала за другом своим повсюду, и он всегда был подле неё. Такова была светлая дружба их, которая со временем окрепла и стала Любовью, что соединила и просветила юных эулиен. С Любовью сошла на эулиен и великая робость, ибо прежде, в детских забавах и играх, были они вольны и не знали смущения, ныне же и прикоснуться друг друга стыдились они, так как тут же жар вспыхивал на щеках их, и лишь поймав взгляд возлюбленного своего, не могли эулиен унять сердца свои, что сходили с ума от радости, она же бывала так сильна, что боялись эулиен задохнуться от неё в ту же минуту. И так стали уделом их скромные беседы при опущенных взорах, но никак не могли эулиен привыкнуть к долгим разлукам своим и, как и прежде, всегда желали быть рядом друг с другом, разделяя учение и всякий труд.

Когда же знание сошло на Эвэйильмине и Клиралдара, просили они Финиара отпустить их вместе, и было позволено им, и так оставили Светлый Дом влюблённые, не разлучаясь.

Много бед и горестей подстерегает человека в мире, куда приходит он, рождаясь в нём. Быстро нашли эулиен труд свой и заботу. Так прежде соединили Эвэйильмине и Клиралдар сердца свои в утешении и преодолении скорби и против сомнений, против печали и всякого горя встали. Клиралдар же, будучи львёнком и из народа Ирдильле – желал странствовать и не желал оставаться на одном месте подолгу. В труде своём был Клиралдар отважен и самозабвенен, Эвэйильмине же следовала за ним и была ему во всём поддержкой и опорой, доверяя ему и полагаясь на него, ибо забыла себя ради возлюбленного своего, и жила им, и дышала им каждый день служения своего. Так было долгое время, и в добрых подвигах деятельной Любви своей нашли себя эулиен, и так умножили Свет свой и вернули его Создателю в улыбках спасённых и в глазах их, исцелившихся от слёз. И был Клиралдар подобен могучему воину, ведущему верное войско своё в пылу великих сражений, и Эвэйильмине, светлейшая, была войском его, следующим за господином своим без сомнения и страха, ибо была эу Исполненной Надежд, а возлюбленный её – Благой опорой. И светлы были победы их, и добры были дела их, и мирными были Надежды их и мечты. Потому многими врагами были окружены эулиен, и зложелательные взгляды следили за ними, ибо арели опасались их, и следили за ними, и искали возможности погубить их.

И был день, и устроили арели так, что узнал Клиралдар о беде в некоем селении за горами, разорённом набегом, и решил пойти туда и помочь там, так как сказали ему, что остались там люди без домов своих и крова, и некому погрести погибших их. Тогда же решил эу, что не стоит Эвэйильмине идти с ним, ибо так желал уберечь её. И просила Эвэйильмине возлюбленного своего разрешить ей пойти с ним, но удержал он эу в заботе о ней. Тогда же обещал Клиралдар вернуться вскоре, и просил Эвэйильмине оставаться на месте и дожидаться его. Эвэйильмине же не смогла отговорить его, но сердце её не знало покоя. И день и ночь молилась эу о возлюбленном своём и страдала в разлуке, так как прежде никогда так надолго не расставалась с Клиралдаром.

Теперь, как никогда прежде, я уверен, я знаю, что как бы долго ни длилась наша разлука и что бы ни послужило её концом – мы встретимся с тобой ещё не раз! О Фиэльли! Я так мало знаю о чудесах, но я так много знаю о чуде! Мы встретимся с тобой ещё не раз! Лишь дай мне время и моё имя позабудь. Ev móē el`anáhen hi wer tíil!3737
  Во всех обличьях я с тобой! (эмл.)


[Закрыть] (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 299:68}

Когда же дело было сделано, и оставил Клиралдар возлюбленную свою и перебрался через горы – настигли его арели и схватили его. И некому было защитить его, и сам эу не умел защититься. И взяли его арели и привели к господину своему, тогда же возликовал Владыка, ибо давно мечтал об этом и ждал того дня, он же судьбу и смерть Клиралдара решил в себе заранее. Но были у Бессветлого дела вне предела своего, и решил он порадовать себя задуманной казнью позже, а потому велел сковать эу жестоко, и привёл Клиралдара в ближайший из домов арели – дом Кхадэ́лу [Khadélu], и велел ему охранять эу. Тогда же омрачилось сердце Эвэйильмине, и так узнала эу, что беда случилась с возлюбленным её. И знала эу, что нужна Клиралдару, и потому отринула сомнения свои и страхи и пошла по следам его. И искала возлюбленного своего, и не устрашилась, и в поисках своих пришла в предел арели и искала его там. И Свет Клиралдара привёл её к Кхадэлу, и вошла Эвэйильмине к нему, и предстала перед ним как есть, и умоляла отпустить возлюбленного её. Был удивлён Кхадэлу, ибо никогда прежде не видел такой смелости и такой красоты. Сам же арели был красив и молод, чёрные волосы носил он подобно короне, и блестящими были чёрные глаза его, глубокие, как бездна, и чёрные как ночь. И приблизилась Эвэйильмине к арели в великой робости и смущении, и поклонилась ему, и снова просила отпустить Клиралдара, что скован был и лежал у ног Кхадэлу. И смотрел арели в глаза эу и видел страх в них и слёзы, а также великую мольбу её, и видел взгляд её на пленника своего, подобный рассвету. И молчал Кхадэлу, ибо поражён был, и в сердце его сокрушалась тьма. Тогда же сказал он эу так: – Не было ничего достойного и светлого в жизни моей, поэтому я попрошу лишь один поцелуй. Один поцелуй, который ты пообещаешь сохранить и запомнить навсегда. Один поцелуй – и я отпущу его. И отшатнулась эу от арели, и отступила от него, тогда же упала она в ноги его в слезах, но, видя Клиралдара лежащим в цепях, не пощадила чистоты своей и стыда, и поднялась, и смиренно предстала перед Кхадэлу. Тогда же взял он поцелуй её. А затем сказал ей: – Забирай и уходи. И освободил Клиралдара от пут его и отдал Эвэйильмине. Она же, едва живая, не смела и шевельнуться. И сказал арели снова: – Забирай и уходи. И взяла Эвэйильмине возлюбленного своего, и Кхадэлу отпустил их.

В ту же ночь возвратился Владыка Смерти к Кхадэлу и искал пленника своего, арели же сказал, что не найдёт Бессветлый его здесь. И удержал Владыка воинов своих, готовых схватить Кхадэлу, и спросил, почему, тот же сказал, что отпустил эу. И велел тогда Владыка Смерти взять арели, что нарушил волю его, и привести в Нурхарим. Там же сам Бессветлый истязал Кхадэлу, пока не захлебнулся арели собственной кровью.

Клиралдар же долго не мог простить Эвэйильмине её поцелуй с арели, ибо был совершён он по доброй воле, и не мог эу без стыда смотреть на возлюбленную свою и заговаривать с ней. Тогда же в великом горе своём пришла эу к Финиару и к ногам припала его, и поведала ему о позоре своём. И просила Эвэйильмине достойно покарать её, ибо велик был грех её, что позволила она себе. Финиар же поднял её и сказал ей так: – В сердце твоём наказание твоё, Эвэйильмине. Я же не смею осуждать и наказывать тебя, ибо то, что было совершено тобой – было совершено ради великой Любви. То же, что делается ради Любви и приносится в жертву ей – не подлежит суду смертных и бессмертных. Ступай, Эвэйильмине, ибо я прощаю тебя, и с прощением прими и благословение моё, потому как давно не видел я девушек столь великой смелости и отваги. Так была прощена Эвэйильмине и вернулась к Клиралдару. Труден был путь его, ибо видел он поцелуй возлюбленной своей и ни себе, ни ей простить того не мог, и сокрушался о случившемся, и стыдился того. Но всё же был Клиралдар эу, и благородство было в крови его. Благородством же называем мы сердечные щедрость и милосердие, не требующие благодарности и ничего взамен. И со временем Любовь наставила эу, и принял он жертву Эвэйильмине и оценил её, тогда же сам он искал прощения её за то, что беспечностью своей подверг её такому испытанию и доле. И так одолела Любовь их и стыд и страх, и через страдания и смущение пришли эулиен к великой радости своей, ибо были прощены и отыскали улыбки в глазах друг друга. А вскоре была весна, и поплыли пасынки ветра (2) над берёзовой рощей подле обители, и эулиен Светлого Дома вышли на башни и балконы, чтобы полюбоваться дивными и прекрасными птицами, рыбами, кораблями и цветами всевозможных окрасов, отливов и форм, сделанными из бумаги, дерева и тканей. Тогда же и Клиралдар вспомнил, что прежде был он мастером амранаркари, и стал искать ткани для нового детища своего, и так оказался в пределе рода Щита. Там заприметил он ткань цвета небес Эйдена и пожелал её, одну из многих схожих оттенков. – Как называется этот цвет? – спросил он. Но не было имени этому оттенку, и потому назвал он его «эвэ́йильмини́рт» [evéyil`minírt], ибо в цвете том узнал цвет глаз светлейшей возлюбленной своей и его взял за основу пасынка своего. Когда же был труд его окончен, то просила Эвэйильмине показать ей то, что вышло, и дивную птицу показал ей Клиралдар, собранную из голубой ткани с золотыми и алыми вставками в виде перьев и синими лентами хвоста. Он же сказал, что нарёк свою птицу: Эвэ́йильминег [Evéyil`mineg]. И в день, когда поднялись пасынки ветра мастеров Светлого Дома над весенней рощей, именно Эвэйильминег сделала Клиралдара амранаркари, её же, освободив клинком своим от уз, преподнес он возлюбленной своей и положил у ног её в ифхёлье с сердцем своим. В тот день не было ликования светлее радости сердец их, ибо крылами Эвэйильминег вознесены они были к Свету Эйдена. Тогда же предстали Эвэйильмине и Клиралдар перед Всеспрашиваемым, дабы просить его об амевиль. И был их праздник добр и светел, и Свет его разогнал печаль их и укрепил любящих. Соединеньем улыбок и верных сердец стали сильны юные эулиен, как никогда прежде, и сделалась Любовь их несокрушимой скалою, неодолимой преградой для всякого семени зла и печали.

^{(2) пасынок ветра – ámranark véol – так называют эулиен воздушного змея, а того, побеждает с ним – áмранаркáри [ámranarkári]. Велико почитание амранаркари среди надеющихся, ибо каждый, кто желает принять участие в состязании, именуемом небесное следование [ül`i tímrint], прежде сам мастерит и называет змея, а также усердно трудится и готовится, ибо цель его – провести своё творение через рощу, обойдя соперников, не задев деревьев и других змеев. Высоко ценят эулиен мастеров амранаркари, ибо и сам Финиар один из них, и состязания воздушных змеев – единственное из состязаний, в которых он принимал участие. Если же на состязании случалось воздушному змею упасть, запутаться в ветвях или быть срезанным другим – то погребался он как воин в конце состязаний с весёлыми песнями, творение же победителя – украшалось лентой, и оттого у некоторых из амранаркари – многохвостые воздушные змеи.}

Сохранила Эвэйильмине в сердце своём память о поцелуе Кхадэлу и через столетия жизни своей пронесла её, она же и ныне хранит её и имя арели поминает в молитвах, ибо верит в милость Создателя для всех, кто помогает Любви.

И был день, когда пришла Эвэйильмине к Октруин, чтобы узнать о судьбе Кхадэлу, ибо мысли о нём не давали покоя сердцу её. И с порога узнала Затворница печаль эу и беспокойство её. Тогда же сказала она, что напрасно печалится и беспокоится эу, ибо более ничто уже не тревожит и не грозит Кхадэлу, так как закончилась жизнь его в тот же день, как отпустил он их с Клиралдаром из дома своего. И, вернувшись, рассказала Эвэйильмине о том мужу своему, и решено было ими посадить в пределе своём чёрные цветы (3) в память об арели, и до сего дня цветут они в пределе рода Золотое дерево, и нектар их служит лекарям и недужным к исцелению. Эвэйильмине же и Клиралдар всегда в заботе о чёрных цветах и преданы человеку, как и прежде, ибо народ смертных – первейшая забота их.

^{(3) ибо имя арели Кхадэлу – означает Чёрный цветок.}

О сердце, таинственный мой сад!

Я жду плодов и аромата роз,

Но я не знаю тех семян,

Что ветер в сад занёс.

Удел же юности всегда —

Прополка и мечты.

Надеждой тешу я себя,

Лелея первые цветы…

Звенье сто сорок второе. Ирнуиль и Ирхайе

Во всём Светлом Доме знают и почитают Свет верной Ирнуиль, её же историю служения передают из уст в уста, и многие маленькие эулиен растут, желая наставляться у неё.

С малых лет своих желала Ирнуиль трудиться рядом с матерью своей, и всё, что касалось исцеления, было интересно ей. Вместе с друзьями ходила она собирать травы, а в свободные часы собирала вокруг себя верных ей отважных маленьких эулиен и львят и придумывала истории и разные приключения для них, в них же предводительствовала она, и высоко ценила Эликлем помощь Ирнуиль в делах своих. Острым и скорым умом была благословлена Ирнуиль, и легко учение давалось ей, и по старанию её было позволено ей вскоре входить в лекарские покои и трудиться там, помогая Дууду, Иеи, вернейшим жёнам их и другим эулиен, сделавшим исцеление и спасение трудом своей жизни. Много наблюдала маленькая эу за трудами старших и всё желала знать. Ей же легко давалось распознавание всякой болезни и причины её, а также всегда могла подобрать она верное снадобье для исцеления или даже сама изготовить его, если не было такого в Светлом Доме. Говорила Эликлем, что дан Ирнуиль великий дар, и гордились ею Нив и Идаи, сама же Ирнуиль разделила с матерью заботу об отце своём и много способствовала исцелению его и возвращению прежней крепости его. Так случилось, что ещё прежде знания своего многим страждущим помогла Ирнуиль, и часто бывало так, что сам Дууд, стоящий над всеми лекарями Светлого Дома, отправлял за Ирнуиль, чтобы взглянула она на недуг и определила его, и Иеи звал её смешивать и готовить снадобья для него, когда случалось Тейемин служить другим недужным. Был также год накануне знания эу, когда занедужил сам Финиар, и стали лекари приходить в покои его, ибо тревожились о нём. И всякий предлагал ему лечение и помощь, и Дууд приносил ему каждый день морковь и сельдерей. И наконец запретил Финиар лекарям приходить к нему и просил Эликлем прислать к нему Ирнуиль, дабы она была с ним. И пришла Ирнуиль, и заботилась о Финиаре и оставалась с ним до исцеления его, он же сам наставлял её тогда, и под опекой его сошло знание на эу. В день же, когда исцелился Финиар, созвал он праздник ради Ирнуиль и золотым венком одарил её, его же сам он изготовил для спасительницы своей.

Просила Эликлем остаться Ирнуиль в Светлом Доме, но сказала эу, что нужна человеку, и, оставив Дом свой, большим сможет помочь, чем оставаясь в нём. Тогда же благословили её и отпустили с миром, ибо Любовь к человеку Ирнуиль поставила превыше всего, и никто из эулиен не смел перечить ей. Среди же людей, как желала, взяла эу на себя служение лекаря, и не скрывалась, не пряталась, но лицом к лицу вставала против недуга и смерти, если грозили они человеку, и жизни его, и радости его, и покою его.

И был день, когда пришла Ирнуиль на земли Хайнуи и трудилась там. Тогда же пришла к ней женщина, что видела её лекарские труды, и умоляла помочь ей, так как единственный сын её умирал. Пошла эу с женщиной и пришла в дом её, там увидела она сына её, который был в огне и бреду, а также кричал от боли. И сказала Ирнуиль: – Это яд. Тогда рассказала мать, что сын её – воин на службе Неоглашаемого, был он близок к нему и делил с ним досуг и добычу. Высоко мать гордилась сыном своим. Но вот решил Неоглашаемый, что сын её возгордился и взял от добычи больше, чем полагалось, а потому отравил его, ибо любил яды и многих убил так. Взяла эу слюну человека и развела её в воде, и выпарила на огне, и добавила туда по капле разных настоев, и так поняла, что за яд был, но не было при ней противоядия, и никак не смогла бы она собрать и приготовить его, ибо был это яд весенний, а в то время была зима. Тогда упала женщина на колени и умоляла Ирнуиль спасти сына её, она же сказала, что знает, где есть противоядие. Из-за пристрастия своего к ядам и алхимии держит Неоглашаемый все яды и противоядия к ним в замке своём, в покоях своих, там же, среди орудий пыток и чёрных книг. Недолго умоляла женщина Ирнуиль помочь ей, ибо никак не могла эу отказать человеку, и потому собрала всю отвагу свою и знание и отправилась к замку Неоглашаемого. Достигнув небывалого могущества своего, много боялся Изосар за жизнь свою, а потому всегда много охраны было при нём, и гарнизоны его стояли у замка его. Стороной обходили люди и звери те места, ибо всякий там мог найти погибель. Бесчинства и мерзость творились там по воле и научению Неоглашаемого. Замок же его весь был укреплён и всегда готов к осаде, а потому запечатаны были железные двери его и заперты все ворота, у них же и день и ночь стояла охрана. И на каждой лестнице были люди Неоглашаемого, и у покоев его всегда стояли двое, что получали от стола и ложа его щедрее всех.

Смерти не боятся те, что не знают жизни. Те же, кто познал жизнь вполне – учатся уважать и саму смерть. (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 58:23}

Велика Любовь эулиен к людям. Она и звезда их, что ведёт их, она же и наказание их и проклятие. Обернулась Ирнуиль плащом своим и укрылась им, и прошла, как тень, через лагерь воинов Неоглашаемого, вздрагивая от каждого взгляда и окрика, и пришла к воротам замка, и притворилась ветром ночным и отвлекла стражу, и притворилась бесстрашной птицей и ящеркой малой и поднялась по стене, таясь в тени и следуя за движеньем луны, и так оказалась на самом верху, на крыше замка. И искала эу, как войти, и не могла найти свободного входа. Тогда сняла Ирнуиль плащ свой и, разделив его, сделала из него верёвку, и вонзила клинок свой в камень, и привязала один конец верёвки к клинку своему, и нашла окно в покои, тогда же прыгнула она вниз, и порвалась верёвка об острие клинка, но успела эу схватиться за край окна, и так пробралась Ирнуиль внутрь покоев. Оттуда же вышла она в замок. И молилась эу, и с молитвой прошла до самых покоев Неоглашаемого незамеченной и неузнанной. У покоев же его стояли двое, и никак не могла Ирнуиль обойти их. И увидели стражники эу и узнали её. Тогда же нечем было защититься ей. И так схватили они её, и осквернили Свет её, и бросили её на погибель, а сами ушли позвать господина своего. И желала эу молить о смерти от стыда и горя, но ожидал помощи её недужный, и жизнь его зависела от неё, а потому поднялась она и вошла в покои Неоглашаемого, и искала, и нашла среди ядов его противоядие к весеннему яду, и взяла его, и бежала прочь. Никто же не удерживал её, но лишь смеялись ей вослед, ибо много видели таких несчастных, бегущих прочь. И, не помня себя, бежала эу, и так вернулась к женщине и сыну её, и вошла, и упала, и отдала противоядие матери, она же медлила и сомневалась. И сказала так: – Сразу заметила я, что ты эу. И вот принесла ты противоядие для сына моего. Откуда же мне знать, что это оно? Что не подменила ты его, и это не тот же яд? Но бессильна была Ирнуиль возразить ей, ибо первое дыхание жизни оставило её. Мать же не пожелала довериться эу и решила поступить по-своему, и разбила сосуд, что принесла Ирнуиль, и позвала соседей и старых знахарок. Они же пришли и причитали в голос, ибо было упущено время, и ничто не могло уже помочь молодому воину, и вскоре он умер. Тогда подняла женщина крик и плач и во всём обвинила эу, и велела ей уходить, и мечом сына угрожала ей. Так оставила Ирнуиль те места и саму Хайнуи, но и в Светлый Дом не могла вернуться по великому стыду своему, и смерти человека простить не могла себе, а потому искала служения тяжкого и опасного и более не страшилась смерти, но искала её, ибо природа её не могла вынести оскорбления, нанесённого эу.

Не вступай в спор, даже если правда и сила её на твоей стороне. Не пытайся превзойти спорящего и бездну невежества его раскрыть перед ним. Дело твоё, труд твой пусть будут доказательствами твоими, и не ищи других. Желающий же спорить – пусть спорит сам с собою или дерзнёт в деле Любви, что будет более плодотворным и скорым, чем твой труд. И если окажется так – поклонись тому и стопы поцелуй его, его же бери в наставники и следуй за ним. Ибо всякий спор – напрасное смущение и напряжение духа, игра слов и никчёмная война фактов. Важна лишь истина, которая пребывает в Любви. Любовь же процветает в делах своих и находит свой отблеск в песнях Поэтов, ревнителей её милостей. (2)

^{(2) L. I. I. V. E. 82:32}

В горах тогда было холодно. В горах тогда шёл снег. Туда и ушла Ирнуиль, ибо на сердце её была зима, и стало оно подобным хрупкой снежинке. Холод не пугал эу, и метели не страшили её. Среди них, между них искала она прежней чистоты и покоя. Так вскоре холод и ветер сделали своё дело, и упала Ирнуиль без сил и памяти и счастлива была отпустить дыхание жизни с губ своих. Но пришёл эу Ирхáйе [Irháye], что жил рядом в горной пещере, и увидел Ирнуиль, и сказал: – Oh, sheldáh! (3) Он же поднял её и отнёс к огню в пещере своей, и укрыл её, и согрел её руки дыханием своим. Когда же вернулось дыхание жизни к Ирнуиль, поил Ирхайе её горячим чаем и молоком, и видел, как плачет эу и отводит взгляд свой, и не спрашивал её ни о чём, ибо видел горе её и знал его, так как прежде погибла так жена его, пострадав от людей, она же не вынесла позора своего и не нашла сил смотреть в глаза мужу своему, и не вернулась к нему, хоть он и искал её, она же отпустила Свет свой и погибла так. Был Ирхайе из первых эулиен, рождённых в подзаконном мире, и много было ему его лет, хоть и остался он навечно юным, каким был в день его амевиль. Большую же часть жизни своей провёл он в пещере в горах, предаваясь молитвам и соследованию, и редко спускался с гор, чтобы пополнить свои запасы и потрудиться в деревнях в низине. Не смог, не успел прежде Ирхайе спасти возлюбленную свою, теперь же, видя Ирнуиль, положил он себе спасти её и тем успокоить сердце своё. Много сил и лет положил он на это, ибо глубока была скорбь эу и стыд её. Но был Ирхайе самоотвержен и усерден, и ни разу не отступился от цели своей, хоть и видел, что вовсе не хочет жить несчастная эу. Заботой, теплом и сладким чаем окружил Ирхайе Ирнуиль, прежде чем улыбнулась она ему, впервые за долгие годы. Тогда же убедил Ирхайе эу вернуться к родным и близким в Светлый Дом. Но так боялась Ирнуиль, так страшилась нечистоты своей и порога Дома своего, что упросила Ирхайе пойти с ней, и пришлось эу оставить пещеру свою и смириться с тем, что и ему придётся вернуться в Светлый Дом, оставленный им много сотен лет назад.

^{(3) «о, неприятность!», говорят эулиен, когда случается беда или приходит несчастье.}

Когда же пришли эулиен к порогу Светлого Дома и поклонились ему, попросила Ирнуиль, чтобы взял за руку её Ирхайе, ибо дрожала она, и страх был в ней. И подал ей эу руку свою, и вместе с Ирнуиль переступил порог Светлого Дома, тогда же сошли смех на эулиен и радость. И так нашёл их Луриен, что пришёл на смех их, но увёл Ирхайе Ирнуиль в предел Оленьего рода, откуда он был, и поселил в покоях своих, ибо боялась эу показаться на глаза родным своим и тем, кто ждал её. И смотрел Ирхайе на Ирнуиль и знал, как дорога она стала сердцу его, а потому желал ей счастья и наградой своей считал улыбку её. И был день, и привёл Ирхайе Ирнуиль в объятья отца её и матери и попросил младшего брата своего Э́йлиндена [Éylinden] присмотреть за ней, ибо верил, что сможет прекрасный и отважный брат его утешить Ирнуиль и утвердить улыбку на лице её. Едва же увидев Ирнуиль, был Эйлинден покорён ею и вскоре стал её другом, окружив её благородной заботой своего доброго сердца и нежными дарами его. Неотступен был эу в заботе своей и у влюблённых арели Светлого Дома просил совета, как порадовать возлюбленную свою, тогда же стали ухаживания его изысканны и светлы, никто же не смог бы устоять перед ними, ибо был Эйлинден влюблён и всем сердцем старался ради Ирнуиль. Но безответна оставалась эу, и по-прежнему печальны были глаза её, и искала она ими всё время кого-то, будто бы ожидала чуда. И смотрел Ирхайе на возлюбленного брата своего и Ирнуиль, и горько было сердцу его и неспокойно. Ни цветы, ни песни, ни нежная забота Эйлиндена не радовали Ирнуиль, и не видел Ирхайе улыбки её, оттого и не знал покоя, и плохо было ему, и не знал он, что посоветовать брату, чтобы мог он порадовать эу. День и ночь молился Ирхайе об улыбке Ирнуиль и наконец пришёл к Финиару за советом. И рассказал Ирхайе Всеспрашиваемому всё, что случилось, и просил совета его, как помочь Ирнуиль и Эйлиндену? Как вернуть улыбку на лицо Ирнуиль? Тогда же спросил Финиар, когда в последний раз видел Ирхайе улыбку Ирнуиль. И сказал Ирхайе – когда пришли они в Светлый Дом. И спросил Финиар, когда доводилось Ирхайе видеть улыбку Ирнуиль прежде. И ответил эу: когда был он в пещере и был в мыслях об Ирнуиль, и перепутал он травы, и стал его чай слишком сладким, так что не смогла эу пить его, и тогда улыбнулась ему. Долго смотрел Финиар на свечи, прежде чем ответить Ирхайе, улыбка же не оставляла его самого. И наконец сказал Финиар Ирхайе самому прийти к Ирнуиль и проведать её. Эу же сказал, что не желает смущать её воспоминаниями о прошлом и мешать Эйлиндену. Но строг был взгляд Финиара, и улыбка в нём повелевала эу. Потому поступил Ирхайе так, как велел ему господин его. И пришёл он к Ирнуиль, и едва приблизился он, едва увидела эу друга своего – просияло лицо её, и улыбка расцвела в глазах её. И видел это сам Ирхайе, и все, кто были вокруг, видели это. Тогда же пришёл Эйлинден к Финиару и умолял его вразумить брата его и Ирнуиль, дабы наставил он их на амевиль. Финиар же сказал: – Дай время сердцам их, ибо что я, когда Любовь наставляет нас?! И было по слову Финиара. И пришёл день, когда услышал Ирхайе сердце своё и внял светлейшей нужде его. Тогда же открылся он Ирнуиль, и улыбка эу стала ему ответом, и вскоре уже они сами предстали перед Всеспрашиваемым, умоляя его об амевиль. И в великой радости Эйлинден подготовил праздник их, он же возглавил его, ибо сердце его желало так. Тогда не было во всём Светлом Доме эулиен счастливее Ирнуиль и Ирхайе, их же Свет был виден всем, потому что лучились глаза их и сияли улыбки их, обретшие право своё рядом друг с другом. Те же, кто смог отвести хоть на миг взгляд свой от улыбок влюблённых, говорили, что сияет и золотой венок на голове Ирнуиль подобно звёздам. И спрашивал Тентен Финиара, из какого золота изготовил он это украшение и чем покрыл его? Но молчал Финиар и отвечал лишь улыбкой, меж тем как и правда окружил венок на голове эу её и мужа светлым сиянием, и многие из тех, что видели его, узнали в нём Свет Эйдена. Тогда назвали его эулиен И́рнуильэóр [Írnuil`ēór], Чудо Ирнуиль.

Когда же отыграл амевиль Ирнуиль и Ирхайе, просили они родных своих и Финиара отпустить их, ибо снова пожелали они вернуться к служению, не расставаясь. Тогда же простилась Ирнуиль с любящими её, и Ирхайе простился с братьями своими, и так отбыли они из Светлого Дома и соединили труд свой ради человека, сделав исцеление и утешение делом своим, они же отправились на материк, через земли Хайнуи.

И был день вскоре после того, как оставили любящие Светлый Дом, и пришла к эулиен старая женщина в слезах, и умоляла их спасти старшего сына своего, что погибал, и никто не мог найти ему исцеления. Тогда же сказала Ирнуиль мужу своему: – Rétarnumtenil` a mo, oh Il` híol, átu tem nor límbit áhē!3838
  Оставим же всё, о Свет мой, ибо вот человек ожидает нас! (эмл.)


[Закрыть]

Пусть уж лучше назовут тебя глупцом и безумцем, чем усомнятся в верности твоей. Какое дело будет всем до садовника, когда взойдут розы его? (4)