Текст книги "Эйвели. Часть вторая"

Звенье сто сорок седьмое. Илинйанир и Фиилитгильэ. Обман Нуарет

И был день Любви светлейших Эйвен и Келлейни, и бродили они по яблоневой роще близ Светлого Дома, предаваясь беседам, и так застал их осенний дождь. И поспешили влюблённые укрыться в Доме своём, но увидели эулиен госпожу ежиху, что также искала укрытия. Была госпожа ежиха в ожидании малюток своих, что носила ещё под сердцем, и трудно было ей, и беспокоилась она, и искала спасения от дождя. Тогда остановились эулиен и ладонями своими сотворили покров над иглохранительницей, чтобы не беспокоить её, и так защитили добрую госпожу от холодного дождя и колких капель его. И свернулась госпожа ежиха под теплом рук их, и мирный сон взял её, эулиен же улыбались друг другу, ибо были соединены ладони их в добром деле и великой нежности. И так был Свет их соединён в заботе и радости, и был так ребёнок у Эйвен от возлюбленного мужа её. И просияло лицо эу, когда исполнилась она новым Светом, и прочёл её радость Келлейни по глазам жены своей и улыбкой светлейшей ответил ей. И так встала радуга над яблоневой рощей, и умягчился дождь, сделавшись тёплым и нежным, его же капли засверкали на солнце сокровищами любого взора. И вскоре иссяк сам дождь, и, поклонившись среброигольной, оставили эулиен госпожу ежиху под защитой своих молитв и вернулись в Дом свой. Там же в срок положенный и светлый родила Эйвен сына мужу своему, и был он наречён Финиаром Или́нйанир [Ilínyanir], что означает Добрый покров. Так был рождён Илинйанир от Эйвен, дочери Амахейлах, дочери Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от светлейшего Келлейни, мужа Эйвен, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена.

Добрым и многозаботливым сердцем одарён был Илинйанир, и щедрую радость принёс он родителям своим и народу предела своего. Среди старших эулиен предела рода Золотое дерево нашёл он наставников себе, а также среди народа Эливиена, в пределе Ирдильле, где и обучен был поэтическому искусству и взял силу в слове. Пожелав отправиться к людям, выбрал Илинйанир для себя путь Поэта, ибо словом своим мог одолеть и печаль, и многие хвори души и тела по молитве своей или песней. И был день, когда отпустили его, и ушёл Илинйанир, чтобы послужить человеку. Ушёл в двадцать пять своих лет, ибо любопытство задержало его и тяга к искусствам.

Воспитывают эулиен прежде всего в детях своих Любовь к человеку и тому миру, который держит Свет их. Когда же Любовь в эу становится полной и прорастает в сердце, тогда и снисходит знание на него. Но то – не знание всего на свете, а лишь возможность узнать желаемое в сердце своём, ибо оно полно Любви. Без Любви невозможно открыть сердце для знания, так как приходит оно только в надёжную обитель, светлую и защищённую. Так, вопрошая в сердце своём, получает эу воспоминание как ответ, пусть и не знал он ответа прежде и не мог узнать. Так овладевают эулиен многими языками и науками, так узнают о нуждах людей и друг друга. Ибо знание их – не учёность есть, но готовность знать и сила принять узнанное. И оттого останавливается время эу по приходу знания его, что Любовь сохраняет его, и тогда считается эу взрослым и зрелым, когда Любовь в нём расцветёт и потребует дел своих, и тогда захочет эу отправиться на служение своё, и Любовь наставит его в знании его, и найдёт эу и путь, и дело своё. Пока же Любовь эу – лишь привычка и обязанность, а не потребность жизни – считается он ребёнком, и до тех пор продлится обучение его, труд и послушание, пока в смирении Любовь не отворит врата сердца эу для знания, которого он пожелает. Бывает также часто, что любопытство эулиен откладывает знание их, и потому приходит знание к ним позже других, ибо усердствуют они в науках и искусствах и в светлом рвении сердце и разум свой поручают им. Или же прежде ведут войну многотрудную и жестокую с обстоятельствами и недугами сердца, что препятствуют просиянию Любви. Оставаясь лишь наученным и учёным – всякий без зла может употребить знание своё во вред, и потому удерживают порой юных эулиен от служения их, хоть и светлы они сердцем и чисты душой, и отчаянны, и готовы стараться ради народа Адама. Тот же, в ком Любовь проросла, расцвела и всё себе подчинила – и знание примет с умом, и ради блага его пожелает, ибо для себя просят знание те, что не служат Любви, и для дела Любви просят те, кто служит ей.

И был день, и странствовал Илинйанир, трудясь надёжным словом своим по знанию своему. И вот услышал он, что есть в дальних землях король некий, властолюбивый господин именем Мортальу́з [Mortal`úzeus]. И было несчастье в доме господина, так как искал он пастуха тучным стадам своим, но не мог найти, стада же были его велики, и ценность их для Мортальуза была велика безмерно, но никто не мог совладать со строптивыми коровами его. И вот решил эу испытать себя и помочь человеку, и пришёл, и предстал перед ним, и назвался пастухом. Посмеялся тогда над ним король и не поверил эу, но спел эу песнь – и рассмеялся весь двор короля, и спел эу другую песнь – и заплакали все, сострадая героям песни. Тогда поверил король умению эу и призвал его на службу, он же строго-настрого запретил Илинйаниру под страхом смерти смотреть в глаза коровам своим, но наказал охранять их как величайшее из сокровищ. Когда же увидел стада Мортальуза эу, то не поверил глазам своим. Были коровы господина сплошь все белы и тучны, вымя их, исполненное сладкого молока, касалось земли, и золотые рога были у каждой из коров, их же велел Мортальуз спиливать снова и снова, но отрастали они каждый раз, и так не иссякало золото короля. Так решил Илинйанир, что в золоте рогов ценность коров Мортальуза, а также в молоке их и диковинной породе, какой не встречал он прежде. И вот поручили ему стада, и увидел эу упрямство коров и непокорный норов их. Не желали они слушать его, и нападали на него, и готовы были растерзать и затоптать его. Тогда принесли эу влажный кнут и железный прут, раскалённый добела, чтобы смог успокоить он коров, но не взял эу ни того, ни другого, но спел песнь и с Любовью обратился к коровам в ней, и похвалил их, и поблагодарил их, и благословил их, и обещал им заботу свою и почтение. Тогда же присмирели коровы, и слушали его, и разбрелись по лугам и паслись мирно. Не мог нарадоваться Мортальуз новому пастуху своему, и сам Илинйанир был доволен заботой своей, лишь коровы, которых пас он, день ото дня казались ему всё печальнее, и на какие только луга ни водил он их – не видел в них радости и довольства. И пытался эу заговаривать с ними, но оказались эти коровы немы, будто бы речь отняли у них, и лишь мычали ему в ответ пустым мычаньем. И не знал Илинйанир, в чём причина, и желал бы узнать, но запрещено ему было заглядывать в глаза коровам его, и не смел он, ибо дал слово. Сам же эу взял служение своё и дело пастуха, в нём укрывался он и им утешался, в иное же время отдавал себя людям, что служили Мортальузу, и многих друзей обрёл среди слуг его, в часы же соследования и молитвы – служил Илинйанир людям тех земель, и по труду его многие обрели спасение от тягот своих. Велики был Свет и благодеяния Илинйанира, о них же пошла молва по чудесам молитв его, и искали люди тщеславного короля эу среди смертных, но никто не решался искать его среди слуг самого Мортальуза, и надёжно служил труд пастуха защитой эу.

И вот в один из дней, когда собиралась гроза, ушла одна из коров Илинйанира, и последовал он за ней, чтобы вернуть её. Она же пришла в лес и потерялась там. Долго искал её Илинйанир, пока не вышел на поляну лесную и не увидел прекрасную эу, что была там. И поклонился Илинйанир эу и спросил её, не видела ли она коровы его. И ответила ему эу, что нет коров во всей округе, и ни одна из них не приходила в лес её. Тогда же рассказал ей Илинйанир историю свою о корове, что ушла в лес, и дивилась эу, но обещала помощь свою. И искали они вместе, и вскоре нашли корову и поспешили вернуть её в стадо. И спросил Илийанир, как зовут лесную отшельницу, и назвалась она именем Фиилитги́льэ [Fiilitgíl`ē]. Была она из потомков светлых эулиен предела Оленьего рода обители Финиара, что поселились на этих землях, уйдя к людям. Она же нашла некогда служение своё среди людей здесь и также когда-то трудилась для Мортальуза прачкой в замке его, но раскрыта была как эу, и велик был гнев короля, и была Фиилитгильэ мучима людьми его, и сделали они её свидетельницей бесчинств своих и жестокости, затем же изгнана была Фиилитгильэ вон, а потому поселилась в лесу на границе владений Мортальуза, ибо спокойно ей было там, и так могла она помогать людям без всякого страха. Когда же вышли эулиен к стадам Илинйанира, то увидел эу, что рассеяно стадо его и пребывает в испуге, и нет среди него одной из коров. Так понял эу, что похищена она была, пока возвращал он другую из них. И сошёл страх на эу, и корил он себя за беспечность свою. И эу оставил Фиилитгильэ со стадом, и пришёл к королю своему, и признался ему, в том, что случилось. Громоподобен в гневе своём был Мортальуз и велел схватить эу, и на вертеле приготовить его, и подать ко столу, как молодого телёнка. И согласился эу, и отдал себя под суд государя, но просил лишь прежде дать возможность ему разыскать и вернуть корову, что была похищена. И спустился Мортальуз к эу и спросил его, найдёт ли он корову его? И ответил эу «найду». Тогда обещал король пощадить эу, если вернёт он корову его, но если вздумает он обмануть его и сбежать – обещал король перебить всех тех, с кем сдружился эу во дворце своём, будь то дети, юноши или матери их и сёстры. В отчаяньи и страхе вернулся Илинйанир к Фиилитгильэ, и слёзы были в глазах его, тогда же поведал он эу о том, что случилось. Но сказала Фиилитгильэ: – Не печалься, Илинйанир, я помогу тебе. Застал ты лишь венец истории, я же знаю её начало и знаю, где искать, и кого искать, тоже знаю. Рассказала Фиилитгильэ эу историю, что была прежде того, как пришёл он к Мортальузу, и ещё прежде, чем родился сам эу. Так случилось, что многие девы из народа арели были призваны Владыкой на ложе его, но не повиновались ему, ибо не служили ему и не желали этого. Были и те из них, что полюбили смертных или эулиен и ради них нарушили законы предела арели, и отвратились от Бессветлого, и презрели власть его, предпочтя долю в подзаконном мире. Прогневался тогда Владыка Смерти и велел отыскать их всех, и собрал он их, непокорных, и превратил их в коров без речи, дав им лишь золотые рога и вымя, исполненное молока. Так послал он стада те к людям, и многие из коров были убиты ради рогов своих, а иные расхищены. И потешался Бессветлый, видя страдания бессмертных арели, прекрасных дев народа его, в телах коров. Тогда же нашёлся король Мортальуз, что искал союза с сильным владыкой, и за непомерную цену и за покорность свою купил у Владыки стада его, и взял их себе, и прославился так, и разбогател несказанно. Никто же из смертных не мог совладать с коровами его, ибо несчастные девы арели были заточены в них, и потому запрещал Мортальуз смотреть пастухам в глаза коров своих, что были глаза их исполнены тоской и печалью, и всякий, кто бы взглянул в них – тотчас узнал бы природу коров его. Много пастухов было казнено им из тех, кто посмел взглянуть в глаза коровам его, но никто из них не смог справиться с ними до того, как Илинйанир появился здесь. Был также прежде король Азульфа́р [Azul`fа́r] из народа арели, и пожелал он однажды прекрасную Нýарет [Núaret] из благородного рода, но отказала она ему. Был оскорблён гордый арели, и пожаловался Азульфар Владыке, и тот силой взял её и убил отца Нуарет и братьев её, но отказалась арели служить ему и душой и телом, за что и обращена была в одну из коров. Азульфар же ослеп от страсти своей и жажды и теперь выкрал Нуарет, ибо никто более не решился бы. И потому ныне у него пропавшая из стада, и в пределе арели стоит искать Нуарет, корову с золотыми рогами. Тогда же решили эулиен вернуть Нуарет и отправиться в предел арели, чтобы найти и изневолить её.

Тогда же смотрел Финиар на свечи эулиен и видел тревогу в пламени Илинйанира, и сердцем чувствовал, что грозит опасность молодому огоньку его. Был Финиар встревожен тем и не отходил от свечей, наблюдая за огнями их. Тогда же пытался взор его пронизать пелену неведения, дабы узнать, что ждёт народ его и каждого, чья свеча горит перед ним, но лишь в Эйдене было это доступно ему, ныне же, в подзаконном мире, был предел знанию его – знать в сердце своём то, что есть, ибо то, что было и будет – часть знания Эйдена, оно же оставило Финиара, когда покинул он светлейший край с народом своим. И тосковала душа Финиара по неизреченному Свету родины народа эулиен и большему Свету, оставленному там им самим. И молился Всеспрашиваемый об Илинйанире, дабы стал Свет сердца его щитом для эу и разумом его. И было так, ибо в том забота Финиара.

Илинйанир же и Фиилитгильэ отправились вместе в предел арели, и, дабы уберечь и поддержать друг друга, соединили Свет свой в молитве, и незримой стеною поднялся Свет их и встал вокруг эулиен, и легко сделалось им тотчас и радостно, и всякая печаль оставила их, так что захотелось им танцевать и смеяться, и сами они не знали, почему. И шли они молча, и с великим вниманием смотрели по сторонам, и оглядывались часто, лишь бы снова и снова увидеть улыбки друг друга и сияние глаз. Так вошли они в предел арели и по знанию своему искали владения Азульфара, следуя в сумерках. И нашли земли его и заливные луга его, на них же паслась корова с золотыми рогами, но прикована ныне была она к огромной скале цепью, которую не смог бы разомкнуть ни один эу. Тогда взял Илинйанир цепь ту в руки и слово в силе произнёс над ней, и лопнула цепь, и обратилась в прах, который опал с рук его. Взяли эулиен Нуарет и поспешно оставили луг тот, и приняли её под сень молитвы своей, и вместе с арели покинули предел, подвластный Владыке. И пришёл Илинйанир к королю своему и привёл корову его, свидетельствуя об исполнении слова своего, и был Мортальуз доволен и созвал пир. Тогда же повелел он заколоть корову, что была возвращена, и подать её ко столу. И велел король эу найти себе одежды для праздника и явиться к вечеру в замок, чтобы праздновать и пить со всеми, ибо будут чествовать его, пастуха коров Мортальуза. Но не мог эу послушаться короля своего, ибо честь его и любовь запретили ему. А потому вернулся Илинйанир к стаду своему, и собрал его, и увёл за холмы. И опустился на колени перед коровами, и воздел руки свои в молитве эулиен и начал песнь свою, она же, подобно воде, слово за словом смыла чары Владыки и вернула несчастным девам-арели прежний облик их, и так было разрушено колдовство Бессветлого, и пленницы Мортальуза спасены были. Они же поклонились эу, как он поклонился им, и поспешили уйти. И узнал Анкхали в самом себе, что разрушено великое колдовство его и наведённые чары его пали, и искал, кто и где сотворил такое. В тот же час пришёл к нему Азульфар и рассказал о том, что забрал Нуарет и кто-то украл её у него. И прогневался Владыка и послал Нурши к Мортальузу, чтобы нашёл он того, кто уязвил власть его и посмеялся над ней. Придя же, убил Нурши Мортальуза и тех, что были с ним, и узнал Свет эулиен по делам Илинйанира, что оставил он после себя в замке короля своего, и взял след его. Эулиен тогда уже были далеко, и Нуарет пожелала пойти с ними. Некуда было больше возвращаться ей, и принесла она клятву верности спасителю своему, и пожелала пойти с ним, куда он захочет. Илинйанир же призвал Фиилитгильэ и Нуарет укрыться в Светлом Доме, и направились они туда. И была молитва эулиен непрестанна и светла, и вскоре через неё открылась им великая нужда друг в друге, потому как Любовь вошла в сердца их и пожелала там править. И назвали эулиен Нуарет свидетельницей Любви своей и перед ней дали слово друг другу, что попросят об амевиль самого Финиара, когда вернутся в Дом свой, арели же, верная подруга их, будет им свидетелем и с ними предстанет перед Всеспрашиваемым, чтобы просить об амевиль любящих. Доброй заботой и светлыми беседами окружил Илинйанир благородную Нуарет, участливым словом и почтенным взором поддержал её. И так освободилось сердце арели от давней печали, и радость вошла в него, и с великой Надеждой ожидала Нуарет дня, когда войдёт она под сень Светлого Дома и среди эулиен обретёт покой свой. Тогда же отказалась Нуарет от изменчивой природы своей и плоть взяла верную и право своё в подзаконном мире, и изменилась суть её, и более не была она той арели, что прежде, ибо стала, подобно эулиен – бессмертной частью подзаконного мира, и все тяготы его и заботы легли на плечи её, и тем была она счастлива, что ушла из-под власти и права Бессветлого, хоть и стала теперь уязвима для болезней и слабостей телесных.

О мир, как много лиц твоих!

Как много масок скорби и печали!

Я проглядел глаза, чтоб разглядеть Любовь

Хотя бы под одной из них…

Но всякая Любовь – до глупости скромна,

Она в тени под маскою иной.

И тот, кто слеп – не узнаёт обман

И верит маске расписной.

И была ночь, когда спали эулиен, ибо был черёд их, Нуарет же охраняла их. И пришла тишина, и встала вокруг, и спрятались звёзды, и сгустилась тень. Так поняла арели, что Нурши близко, ибо узнала поступь его, и великая дрожь проснулась в ней, так как нет никого, кто знал бы Нурши и не боялся его властным и смертным страхом. Тогда же разбудила Нуарет эулиен и торопила их, и продолжили они путь свой впотьмах, не разбирая дороги. И умоляла арели друзей своих поспешить, утаив страх свой. Но сбились эулиен с пути, и сама Нуарет не знала дороги. Нурши же был уже близко, и знала это Нуарет, ибо страх объял её и холод. Тогда сказала она эулиен, чтобы шли они вперёд, она же вернётся назад узнать дорогу и нагонит их вскоре. И просила арели, чтобы запутал Илинйанир следы свои на дороге их, так ему, Поэту, было это по силам, и умоляла эулиен, чтобы завязали они глаза свои, чтобы скрыть Свет их, что сиял в темноте. И стал петь Илийанир, и скрылся след эулиен от всякого взора, и завязали эулиен глаза свои. Сама же Нуарет велела эулиен идти прямо до самого рассвета, когда же настигнет он эулиен, то и она будет с ними. Не желали эулиен отпускать арели, но убедила их Нуарет, и отпустили её. Тогда продолжили эулиен путь свой и лишь в сердцах своих проложили дорогу свою. Таков был обман Нуарет, ибо не стала она возвращаться и осталась на дороге, и ожидала Нурши. Когда же пришёл он, то указала ему в другую сторону, но не поверил Нурши Нуарет. И мучал её, и истязал её, и не щадил её, пока рассвет не отнял права его, и так был вынужден Нурши вернуться в предел арели без эулиен. А в следующую ночь не нашёл арели пути и потерял след эулиен, ибо в подзаконном мире не видят арели того, что происходит в нём, как могут видеть и знать в своём мире, если того пожелают. Илийанир же и Фиилитгильэ, дойдя до рассвета, остановились ждать Нуарет и ждали её три дня. И на третий день, когда не пришла она, открылась им и правда, и обман арели. Тогда же сложил Илийанир песнь «И́стаи и́там эНýарет» [Ístai ítam ēNúaret] «Золотое сердце Нуарет» (1) и принёс её в Светлый Дом вместе с памятью об отважной арели, поверившей Свету настолько, что не побоялась и смертной тени.

^{(1) великим почитанием окружено имя Нуарет в народе и роду Эликлем. В песнях круга часто поминают её и маленьким эулиен рассказывают о смелости её и Свете, который хоть и сиял недолго, но был исполнен Любви и Надежды.}

Не было заступников в просьбе Илинйанира и Фиилитгильэ об амевиль их перед лицом Финиара, но видел Всеспрашиваемый, как тянутся друг к другу огни на свечах их и как сияют глаза эулиен, когда смотрят они украдкой друг на друга. Тогда же не смог он отказать им, и по желанию их был соединён Свет их, и стали Илинйанир и Фиилитгильэ – едины в Свете – мужем и женой. Не пожелали они праздника в честь амевиль, ради памяти Нуарет, и хотели вместе вернуться к служению в людях, но по настоянию Амахейлах и Халму удержаны были, и принудил их Финиар остаться, потому как прогневали эулиен Владыку Смерти и грозного Азульфара, и искали их арели, чтобы погубить их. Так остались Илинйанир и Фиилитгильэ в Светлом Доме и утвердились в роду Золотое дерево, умножив благой и добрый Свет его. Так делами и трудом их сердец утешались и арели и смертные, illéntenil` a, I, et im áyrok, kevh fa háol ēílen!4545
  Сотвори же, Господь, так и впредь, как до сего дня! (эмл.)


[Закрыть]

Звенье сто сорок восьмое. Ану и Эвхели. Ану Божий хлеб.

О эу, помни: ценнее слова твоего – колос, проросший на земле человека; ценнее дела твоего – крепкий забор, защищающий дом человека, и ценнее жизни твоей – пёс, пасущий стада человека. Так всё, что приносит благо ему и облегчает жизнь – ценнее, а потому и колосу, и забору, и псу человеческим услужи как господам своим, да не прельстишься светлой кровью своей, которой положено пролитой за них быть, ибо ты есть слуга слуг смертных! (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 1:14}

Рождён был Ану от Нэри, сына Урми, сына Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от возлюбленной жены Нэри – Фортиен, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена. И было это так. Трудились в поле хлебном Нэри и возлюбленная его и снимали колосья. Тогда же оступилась Фортиен, устав, и Нэри подхватил её, и уронили они колосья, и встретились глаза их, и радость в них была совершенна. И перешёл Свет от Нэри к жене его, и так был ребёнок у Фортиен от мужа её. И был срок, и созрел плод, и родила эу сына радости мужа своего. Тогда же пришёл Финиар и нарёк младенца их А́ну [А́nu]. В Любви и радости растили Нэри и Фортиен сына своего, и крепким было право улыбок их, ибо с Надеждой пребывает радость жизни в каждом дне. Ану же с рождения стал Надеждой многих.

Был Ану красив и скромен, подобно кипарису – высок и зеленоглаз, никто же из дев эулиен не смел смотреть на него без улыбки и смущения. Сам же Ану, по велению сердца своего, едва окреп, пришёл в предел Элкаритов и учителей нашёл в детях Оленьего рода. Они же учили его, и по словам их и Любви их пускал Свет истины в Ану крепкие корни. Тогда же много дней провели Элкарит и Ану в беседах, прогуливаясь в садах Светлого Дома. И всё желал Ану знать о человеке. И учил его Элкарит, говоря так:

– Líe ókturu móē éulien, Líei mо íl`tankántal`, Líe mo amránninal`. Ínen nívhi – Il`. Mo, ke bráytal` nívi íl`mhte ev ínel` Il`. Mo, ke íl`mhte ev Il` – ámug wer Íderemeni hói, kevh erk erúi wer eráii. Et hímu híen Íe hói ev mo, íl`ehidan ev Il`, ámane áhē.4646
  Любовь – мудрость всех эулиен. Любовью всё создано, Любовью всё названо. Имя её – Свет. Всё, что порождено ею, несёт в себе Свет. Всё, что несёт в себе Свет – соединено с Творцом его, как всякое меньшее с бóльшим. Так ищем мы Господа своего во всём, веря в Свет, соединивший нас (эмл.)


[Закрыть]

Также в ученичестве своём нашёл Ану себе наставниц в роду Ирдильле, и так стали Фиэльли и Ильмин его попечительницами и усерднейшими из наставниц, что были и в труде над ним неразлучны, ибо по смерти Виэльлине нашли Фиэльли и Ильмин утешение друг в друге и единым трудом и молитвой соединяли Свет свой во имя Виэльлине, так как обе любили его и знали истинный Свет его. А потому часто трудились вместе и поддерживали друг друга в памяти о Маленьком безумце.

Рано, ещё до обретения знания, пришёл Ану к Финиару и просил отпустить его, дабы посвятил он себя Богу и человеку. Но запретил ему Финиар, ибо видел в сердце его, и потому отослал Ану к семье, и там трудился и учился эу до обретения знания. С другими эулиен, что жили в Доме, ходил Ану и одевался подобно им, в одежды не яркие и расшитые, но простые. И разделял простой труд их в поле и в Доме, на кухне и на воде. Сердце же его всегда было обращено к молитве и соследованию.

И был день, когда понёс Ану в корзинах бельё к реке, чтобы очистить его (2), ибо была зима, и ушли под землю ручьи Светлого Дома. И встал в воду и трудился так. Тогда же увидела это эу, что пошла за ним, и испугалась, и принесла тёплый плащ и положила на плечи Ану, ибо стоял ветер и рябила вода, в ней же по колено стоял эу не первый час. И поднял Ану глаза от трудов своих и от воды и увидел эу, что встревожилась о нём. Её же звали Эвхéли [Evhéli]. Тогда же прояснил Господь взор Ану и сердце его, и увидел эу дорогу свою, ибо лежала она не в уединении святой обители, но рядом с Эвхели. И так вошла эу в реку, и вместе трудились они с Ану, и так быстрее закончили дело своё, и жар радости согрел их, хоть и не смели эулиен поднять глаз друг на друга более, ибо поражены были сердца их радостью единой, она же в улыбках их расцвела и зажгла под глазами их маков цвет. И, закончив труд свой, вышли Ану и Эвхели из реки, и отдал эу плащ свой возлюбленной своей, но разделила она его с Ану, и так вернулись они в Светлый Дом, соединённые теплом плаща и Любви, просиявшей в них. Тогда же пришли они к Финиару смиренно и просили сочетать их по закону Любви, дабы обрела Любовь их право. И принял их Финиар и в радости великой совершил амевиль над ними, и так стали Ану и Эвхели мужем и женою, и не было Света нежнее и тише, чем в глазах их в тот день. И так утвердились они в пределе рода Золотое дерево и мирно трудились там в скромности и чистоте, умножая Свет Дома своего делами для живущих в нём и верным служением человеку на путях видимых ему и невидимых, открытых и запретных, делом, словом и усердием единолюбовного сердца своего.

^{(2) ибо лишь в текущей воде положено между эулиен стирать одежды свои.}

Нежная Любовь и деятельная забота друг о друге стали узами, прочнее серебряной нити, что связала Ану и Эвхели. В разделённом труде и молитве, в каждом дне, проведённым друг с другом – находили эулиен совершенную радость жизни. А Ану любил жизнь. Во всей её простоте, открытой ему в труде и молитве, в нехитрых радостях её, столь великих и непомерных, что и бескрайней души не хватит, чтобы вместить тот восторг и трепет перед совершенством творения Господина Садов, что испытывал эу. Так когда Ану не смог посвятить себя Богу, благословлённый Любовью Эвхели, то был глубоко поражён оказанной ему милостью и многие труды и подвиги безмолвно взял на себя ради Господа и человека, в них же оставался он скромен и упорен, сохраняя чистоту сердца и тихую радость.

И был день, и пришёл Ану к возлюбленной своей, и нашёл её в сердечных трудах и заботах, она же стояла в покоях своих и забыла даже снять дорожную накидку, ибо так спешила в соследование своё. И видел Ану, что устала Эвхели и ослабела. Тогда же приблизился он к ней и обнял её, и так перешёл Свет его к жене его. И открыла она глаза и исполнилась радостью, ибо зажглась в ней жизнь от Света мужа её. И так был ребёнок у Эвхели, в объятьях же светлых нашли они тогда силу и крепость друг для друга.

Но пришёл день из сердца Сумеречных времён, и принесли эулиен Светлого Дома весть о том, что воцарился на землях Хайнуи мор и глад, и есть пределы там, где пожухла трава, и земля не может родить ни колоса, ни плода. Тогда же сказал Ану, что пойдёт туда и узнает о беде той, и поможет тем, кто страждет. И не отпускала его Эвхели, и Финиар сказал, что должны пойти несколько эулиен с ним, но настоял Ану, что пойдёт один, ибо никому не хотел тяжкой доли и от опасности многой желал уберечь эулиен, и как ни желал бы всем существом своим – ни дражайшую Эвхели, ни друзей, ни сомолитвенников не был готов взять Ану на суровый путь, что видело сердце его, и потому был тих, но упорен в заботливом решении своём, и вскоре отпустили его одного, как и желал он.

Тогда же пришёл он на земли Альбиона, и завела Хайнуи старую речь свою. И вняло ей сердце Ану, и в простоте своей расточилось в помощи.

И пришёл Ану в тот край, где был глад и мор, и поставил навес на окраине селения и пытался накормить страждущих.

Так трудился он, не жалея себя, и кормил людей, и не спал сам, и не ел, и не пил, ибо не было для него ни минуты без труда для возлюбленных его. Тогда же продал он всю одежду свою, и именной клинок свой, и всё, что было на нём и при нём, кроме рубахи своей, именуемой сабан, и купил крупы, что смешал с водою и молитвой, и так семь больших котлов наполнил кашей, ею же накормил страждущих. Они же всё шли и шли. И черпал Ану из котлов, и не оскудевали они, ибо безустанен он был в молитве своей. И когда минул день пятый – не пришёл к котлам никто, ибо насытился каждый, в котлах же ещё оставалась каша, и ели её ещё несколько недель и забирали в дома все, кто желал, она же не портилась и придавала сил, и Ану разносил еду и поддерживал занедуживших от голода. Когда же иссяк поток страждущих и закончилась каша в котлах его, вышел Ану вон из селения и увидел всюду мор и смерть в костях. И увидел пса бедного человека, что также был голоден и дрожал. Сжалился над ним эу и пришёл к нему, и лёг перед ним на землю и предложил ему себя как пищу, и так накормил и спас его. Потому и зовут его эулиен – Ану Иги́ну [Ígínu], что значит Ану Божий хлеб, ибо таково прозвище его в народе его.