Текст книги "Эйвели. Часть вторая"

Сними благородное платье своё, оденься как человек. Ни языком своим, к какому приучили тебя, ни изысканностью манер, которым научили тебя, не выдавай своей крови. Прост будь и держи слова свои в узде. Человек идёт не за тем, чьи слова слаще и краше, а за тем, чьи дела облегчают долю его и приходятся ему по сердцу. (3)

^{(3) L. I. I. V. E. 94:4}

Там, у сияющего престола, место есть,

Где праотцы, колени преклонив, стоят,

С улыбкой ожидая человека.

Случилось же в день, когда родилась сестра Нуамхейн, пришли многие эулиен благословить её. И был Элкарит среди них, и Эвнурн с ним, ибо учился у него и был его другом. Тогда же слышала Нуамхейн пожелания Эвнурна у ложа матери своей, и сладчайшим Светом открылось ей сердце человека. И увидел Эвнурн Нуамхейн и поражён был, ибо восторг сошёл на него, и обездвижил его, и сотворил так, что не видел человек никого и ничего более – лишь Нуамхейн и Свет её всюду. Так узнали они друг друга, потому как встречались прежде, но были закрыты сердца их. Ибо было так, что молился Эвнурн, и так узнал в молитве своей о том, что трудится некая эу ради разорённой обители, и нет ей в том помощи. И оставил тогда человек все труды свои, и пришёл к Нуамхейн и помогал ей, по примеру же его и другие люди помогли эу и разделили труд её. Но не смел тогда Эвнурн поднять глаз на эу, ибо так воспитан был, и скромен был и тих, и не заговаривал с ней. Нуамхейн же видела усердие его и радовалась об Эвнурне и душе его, но не смела подойти к нему, ибо был он взрослым мужчиной, и не знала она о том, что он воспитан народом её. Когда же встретились они в покоях Аэндин, то узнали друг друга, и указали им сердца их на нужду их друг в друге. Долго противился Эвнурн желанию Нуамхейн совершить амевиль, ибо был тогда уже не так молод, и ранняя седина коснулась волос его. Но не желала эу иной доли, и не смог Эвнурн сопротивляться Любви и приказам её, ибо и сам любил Нуамхейн, и трудно становилось ему дышать, не будь её рядом. Тогда пришли влюблённые к Элкариту, наставнику своему, и просили его соединить их. И ради Нуамхейн и Эвнурна был созван великий праздник, тогда же облачились любящие в белые одежды и венки из плюща положили на головы свои, и пришли к Златовласому рука в руке, дабы более не отпускать друг друга. И в день амевиль их ликовал с ними весь Светлый Дом, и золотой пыльцою были покрыты все лестницы его и одежды эулиен. Тогда же, в день амевиль, перед лицом всех эулиен взял Эвнурн единственный поцелуй у жены своей, ибо более не прикасался к ней, так как отказался от права смертного мужа и до конца своих дней пронёс чистоту и невинность Любви к эу, разделив с ней покои её и труд, а также Свет Надежды и утешения.

В трудах Любви, в добрых делах её ликует сам Создатель, ибо сияет в них, ибо там твердыня Его и право. Не разделяет Любовь вечность, что принадлежит ей, на «было» и «будет», ибо Любовь – неизменна и непрестанна, она лишь ищет сердца, что исполнят её. О тех же, отважных, кто положил жизнь свою к ногам Любви – и есть моё слово. И всякая слава им, между всеми народами соназванных миров, потому как Любовь соединяет их и стоит над всеми. Так прославляется Любовь утверждением спасительной Надежды, и в деле том всякий причастный ему да поклонится многоплодной и щедрой Любви Нуамхейн и Эвнурна!

Medú adí

Eoháye namh,

Evé unú evém.

O/a li adí —

Isít ayán:

Irdíl` amá ilén!

I num evém,

Il` arkillé —

Isít hi e vo hey.

Evé unú i mél`öh te:

Irdíl` amá ilén! (4)

^{(4) одна из колыбельных на махли, в которой воспевается свет Ирдиль, Свет Надежды, доступный каждому.}

Звенье сто сорок пятое. Две звёздочки. Ильим и Ниримо

Случилось так, когда оставила Нуамхейн родителей своих – Аэндин и Эйнури – и проводили они её с молитвой, удержали их Амахейлах и Халму в Светлом Доме, потому как многие искали наставничества и заступничества Исептери и мужа её, тогда же сам Всеспрашиваемый просил их остаться, ибо нужны они были Дому своему.

И был день, когда вышли Аэндин и Эйнури поприветствовать звезду Измаиль, тогда же предстали они перед ней в белых рубахах своих в великом смирении, и вознесли Измаиль благодарность свою, и восславили Создателя и благодарили Его за то, что соединил их. Тогда же в песне искали эулиен поддержки друг в друге, и взялись за руки, и сжали их крепко, и так под светом молодой звезды Измаиль была благословлена Любовь их и песня – и так был ребёнок у Аэндин от вернейшего мужа её. И собрался весь род вокруг Аэндин, чтобы уберечь её, и все ожидали дитя её вместе с ней. Когда же в срок положенный родила Исептери дочь, то поднёс её счастливый Эйнури Финиару, и улыбнулся Всеспрашиваемый маленькой эу и дал ей имя Ильи́м [Il`ím]. Так была рождена Ильим от Аэндин Исептери, дочери Амахейлах, дочери Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от возлюбленного мужа Аэндин – Эйнури, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена.

Счастливым благословением своим называли Аэндин и Эйнури маленькую Ильим, и заботой и Любовью своей окружили её, ей же передали они знания свои, ибо едва достигла Ильим семи своих лет и получила клинок – поручили её отец и мать заботе старшей сестры и мужа её и оставили Светлый Дом, потому как ожидали их труды вне стен обители. Нуамхейн же и Эвнурн приняли Ильим как дочь свою и вырастили её в Любви, с доброй Надеждой и чистым сердцем. Не чаял души Эвнурн в маленькой эу, и душу свою и доброе сердце своё положил к ногам её, от него же взяла Ильим и доброту, и смирение, а также великую свою любовь к человеку. Кроме сестры и мужа её, наставлялась Ильим также и у триждыславных, и у Онена Сказочника, и у Анаиля, крепкого в Свете. Также в ранней юности её стал ей другом и много помогал эу и сладосиятельный Китли, и от него приняла эу тон свой.

Когда же пришёл срок Ильим отправляться на служение, просили Нуамхейн и Эвнурн ситятельнейшую госпожу Ильтент принять Ильим, чтобы могла юная эу быть при ней и странствовать с ней вместе, ибо, отпустив Кордери и воздвигнув обитель его, отправилась Ильтент в долгое странствие и редко возвращалась в Светлый Дом, раздавая Свет свой тем, кто был в тени печалей и тягот. Увидев же юную Ильим, с радостью приняла её Ильтент под опеку свою и стала ей добрым другом и наставником. Тогда же простились Нуамхейн и Эвнурн с Ильим, и Амахейлах с Халму благословили её, и так отправилась эу на служение своё, вместе с Ильтент.

Уйдя с Ильтент, разделила Ильим служение её, и многим Светом воссияли они людям. Те же из эулиен, кто принимал их и у кого останавливались они на пути своём, прозвали их Ду и́льмринелли [Du íl`mrinhenlli] – Две звёздочки. Они же честно и верно несли доброе учение светлейшего Эрока и дело его, и учительствовали, и наставляли, и молились, и великие подвиги совершали в соследовании своём. Им же, странствующим и многодеятельным, много обязаны церкви подзаконного мира, ибо их трудами приросли они и наполнились молитвенным Светом. Не за руку, не указанием, но добрым примером своим, своевременным светлым словом, сердечной поддержкой и неотступной помощью приводили Две звёздочки смертных под защиту Спасителя, наставляли на дорогу спасения, ибо таков путь эулиен, выбранный ими.

Когда же встали, сияя, солнцеравные эулиен

И речи внимали Златовласого эу,

Сказал он им «мир гибнет», и судьбой человека

Был опечален, и горевал о смертном.

Он же был первым, кто предложил надеющимся

Оставить покой и радость Эйдена

Ради спасения мира и смертных,

Чтобы встать против тягот их, врагов их и скорби.

Тогда же трижды вопрошал Финиар старшего сына,.

Разумеет ли он, что говорит и что будет.

И отвечал Златовласый «разумею» трижды,

И тогда согласился отец его с ним,

А следом и дети Всеспрашиваемого,

И братья его, и их народы.

И потому были и те, кто противился двум странницам, из числа смертных и бессмертных также, ибо всякий Свет противен врагу человека, особенно Свет деятельный, Свет Любви. Не знали покоя враги их и искали им погибели, и строили козни и ловушки многие, а также зачинали великие битвы и сражения, невидимые смертным, не смотрящим оком сердца, но оком плоти. И было много тех битв и сражений, в которых бились Ильим и Ильтент, и по праву можно было бы назвать их воительницами, истинными воинами, но не меч или лук были оружием их, но Свет их сердец, Любовь и молитва. И так сокрушались легионы невидимые, что подступали к ним.

Все эти битвы с арели, битвы молитвенные и сердечные и битвы стали и плоти, – все, сколько их было, – человек мог видеть их и не знать, слышать и не понимать, что слышит. Сердце, что слепо и глухо – не видит явного, не видит того, что перед ним. Какие бы формы ни принимали арели, воплощаясь для кровавых сеч, как бы ни был громок стон погибающих эулиен – что узрит сердце человека? Что узнает или услышит? Лишь волны ветра пройдут над травой перед ним, лишь отдалённый раскат грома заставит его на миг обернуться. Сердце человеческое ослепло. Сердце человеческое оглохло. Sheldа́h, oh, sheldа́h!4141
  Беда, о, беда! (эмл.)


[Закрыть] Не нужно больше прятаться. Не нужно скрываться. Ибо там, где глаз не видит – сердце не помнит. Там, где недужна память – врата подлинной смерти. Небытие – в беспамятстве. Я же не позволю чёрной мгле небытия пролечь там, где прежде был Свет. Et, ke níveretal` íne. Et, ke evmíl`tal` íne. Et, ke il`atа́ntal` kahórt.4242
  Тот, что пробудил меня. Тот, что воспитал меня. Тот, что научил помнить (эмл.)


[Закрыть] А потому и помяну все те битвы, хоть и нет им числа, хоть и сами эулиен и арели сбились со счёта. И потому почитают Двух звёздочек и богоотреченные, и ищущие Бога, и велико почитание это среди смертных и бессмертных, а также среди многих арели, верных улыбкам.

И был день, когда остановились Две звёздочки на пороге леса, что пролегал у гор, и были высокие синие горы повсюду и лес также, а потому посчитали эулиен это место надёжным и безопасным, но было это совсем не так. Следили арели за ними многие годы, и вот нашли день и час, когда не было вокруг ни души, а ближайшие поселения людей – были за горным хребтом. Тогда возликовал Владыка Смерти и послал войско против двух эулиен, и воплотились арели, и пришли с оружием, облачённые в латы и не наученные пощаде и жалости. И увидели их Ильтент и Ильим, и опустились на молитву плечом к плечу, и подняли руки свои к сияющим звёздам в Надежде, что Ирдиль откликнется им и Создатель внемлет молению их. И было по молитве эулиен исполнено, ибо странствовал в тех местах отважный эу Нири́мо [Nirímo], доблестный воин из числа эулнори Светлого Дома. И услышал он мольбу эулиен и откликнулся тут же. Подобно небесной молнии и грому, сорвался он с гор и налетел на арели подобно вихрю. И разметал их одним ударом меча своего, и встал перед эулиен и защитил их. И бился с воинством Бессветлого один, как сотня эулиен, и отвага льва была с ним. Нет в Светлом Доме того, кто не знает имени Ниримо, что из народа предела Щита. Прежде учился он у Тентена, и высоко ценил наставник его, и любил как сына. Тентен же величал Ниримо героем и желал поставить его над воинством своим, но скромность Ниримо не приняла этого. Много славных побед и приключений разделили прежде Ниримо и Тентен, и слава лежала венцом на голове эу, но не носил он её гордо и тяготился ею. Кто из девушек эулиен тогда не был влюблён в Ниримо, черноволосого красавца с изумрудными глазами?! Кто не искал беседы с ним или пути? Все любили Ниримо – отважного и отчаянного эу, столь же благородного, сколь и скромного. Но не были толпы и шум по сердцу этому эу, и не мог он оставаться на месте, и всегда уходил из лагеря, когда не было битв, и странствовал, и искал сражений, где мог бы прийти на помощь тому, кому нужна была защита его и щедрое покровительство отчаянной смелости его. Для любимого друга своего изготовил из кожи Тентен наплечный ремень, на котором носил Ниримо румну свою, и огромным алым рубином размером с кулак украсил его, так что был тот камень посредине груди эу, и по нему узнавали Ниримо, и по чёрному плащу его, и по улыбке его. И узнали арели отважного эу и сплотились против него, но мала была сила их против Ниримо, и не было искусство их столь отточенным и совершенным. А потому – одолел эу всех, кто пришёл убить Ильтент и Ильим, и поднёс эулиен меч свой и поклонился им, поручив себя их воле и повелениям. Тогда же просила Ильтент Ниримо помочь погрести всех арели и проводить их. И отложил эу меч свой и исполнил всё с честью, не проронив ни слова. И не смотрела Ильим в сторону Ниримо, ибо напугана была и смущена, и Ниримо не поднял взгляда своего на юную эу, ибо при светлейшей Ильтент не поднимал он и головы своей в застывшем поклоне. Когда же был закончен труд эулиен, попросила Ильтент Ниримо остаться, чтобы проводить их с Ильим через горы, и с великой радостью согласился эу, ибо честью счёл подобную просьбу. И вот развели эулиен огонь, и пыталась Ильтент начать разговор, но молчали эулиен и не поднимали глаз, ибо и сам Ниримо смущён был и запретил себе смотреть на Ильим по необычайной красоте её и нежности, которые смог разглядеть он, едва увидев эу. Ильтент же, мудрая светоспасительница, видела смущение юных эулиен и пыталась одолеть его, ибо открыто было ей, что устремлены сердца Ильим и Ниримо навстречу друг другу, но сами эулиен удерживают себя, и терзают себя, и корят себя, и боятся того, чего желают всем сердцем. Так провели эулиен ту ночь вместе, и никто не беспокоил их, а за ней ещё ночь и ещё, и так пока не перешли они через горы. И великая мука одолела Ниримо, ибо что он ни делал с собой – не мог отогнать от сердца мысли о Свете Ильим, и робкая Надежда зародилась в сердце его, когда поймал он однажды взор её, и эу не отвела его. Был Ниримо с малых лет обучен искусству боя, война и сражения наполнили жизнь его, и не видил он мира за всю жизнь свою с самого детства, и перед девушками робел и смущался, будто вовсе не был красавцем, о котором мечтали и о котором молились. Простодушен был Ниримо и изящным беседам не обучен прежде, и не знал теперь, как показать Ильим то, что стала она госпожою его, чтобы не смутить её, не напугать её, не обидеть. Ни есть не мог эу, ни спать не мог, и вот уже верная румна его стала ему тяжела. И дождался эу лунной ночи, и поднялся высоко в горы, и луне открыл сердце своё, тогда же плакал он об Ильим слезами Любви. И, падая, обращались они в камни. Так из чистейших слёз Ниримо родились самоцветы, исполненные сиянием влюблённого сердца и светом луны, их же называют эулиен ниримвёльен [nirimvöl`en] – слёзы Ниримо. И, увидев их, собрал эу слёзы свои, что обратились в камни, и сделал ожерелье из них. И на третий день спустился с тёмных вершин и поднёс Ильим подарок свой. Едва же надела эу ожерелье Ниримо – вспыхнули камни небывалым светом и загорелись на груди её. И был в камнях тех и лунный свет, и Свет самого Ниримо, и услышала Ильим плач камней и песню их, и увидела Свет влюблённого эу, ибо само сердце её оказалось согрето им. Тогда же подняла Ильим глаза на Ниримо и увидела улыбку его, сверкавшую светом Ирдиль, и укорила себя за смущение своё и холодность, что причинили Ниримо столько страданий. А потому в ту же ночь пожелала Ильим соединить свой Свет с Ниримо и более не разлучаться с ним. И опустились эулиен на колени перед Ильтент и об амевиль умоляли её. И с великой радостью откликнулась Ильтент на просьбу их, и при свете звезды Измаиль, и при свидетельстве всего звёздного воинства – соединились Ильим и Ниримо в Свете и так стали женой и мужем, да свидетельствует Измаиль о Свете их! И вскоре отпустила эулиен Ильтент с благословением своим, и вернулись Ильим и Ниримо в Светлый Дом, дабы предстать перед родными своими и засвидетельствовать почтение своё Финиару. Тогда же был праздник в честь амевиль их, и вместо свадебного дара отпустил Тентен Ниримо, дабы мог он и впредь быть подле жены своей во всех странствиях её и быть ей верной защитой и надёжной опорой в труде ради смертных. О, благословен тот дар, как и щедрость Тентена, покорного раба госпожи Любви!

Сиянием камней окружена,

О, подними глаза свои, Ильим!

Их Светом тень поражена,

И я, влюблённый, покоряюсь им!

В чертогах Света отныне пролегает сердца путь.

Его Любовь ведёт к светлейшему престолу,

Но вот, увы, мне ночью не уснуть,

Я для признания ищу простое слово.

Пусть мои слёзы, застыв, тебе споют

О том, что я не смею выразить словами,

Пусть они Светом дни твои зальют

И им растопят холод между нами.

В сиянии камней нет магии иной,

Чем волшебство Надежды и Любви.

Пусть через них – я навсегда с тобой,

Мой Свет, моя душа, моя Ильим!

Звенье сто сорок шестое. Ийфталит. Тихая битва

Любовь – весна, что сердце отвращает от зимы,

От холодов приводит к жизни и цветенью.

Мы живы, пока мы любим или влюблены,

Любовь – весна, а мы её цветы,

Надеждою живём и ждём благословенья.

Надежды наши – росы и пыльца,

И в стеблях наших сладкий-сладкий сок.

Мы все цветы в саду Творца,

И в замысле Его никто не одинок.

Три века с четвертью прошло со дня амевиль Аэндин и Эйнури. Выросли дети их и взяли служение своё. Многое случилось затем, но вот призвал Седби Халму в лагерь свой, ибо собиралось воинство эулиен, и отправилась Амахейлах в сад Светлого Дома, дабы собрать цветов для косы мужа своего, потому как таков у Амахейлах и Халму меж собой был положен обычай, по которому перед битвой заплетал Халму волосы свои в косу и вплетал в них любимые белые цветы жены своей, что собирала она для него с молитвой, и таков был договор их, что вернётся арели к возлюбленной своей до того, как завянут цветы в волосах его. Так вышла Амахейлах за цветами для мужа своего, и Анэндин с мужем пошли с ней. Ранняя весна была тогда, и не могла эу найти цветов для мужа своего. Лишь подснежники робко смотрели из подтаявшего снега. И протянула руку Амахейлах, чтобы собрать их, но встали Аэндин и Эйнури на защиту юной нежности (1) ранней весны, и склонились над цветами, и стали единым щитом их, ибо великий восторг сошёл на них, едва увидели они вселенскую чистоту и нежность первых цветов земли. Тогда же в дымке раннего утра весны соединился над первыми цветами Свет их, и отступила Амахейлах в великом трепете и с поклоном, ибо так пришёл ребёнок к Аэндин, и зачала она во чреве своём.

^{(1) так называют эулиен подснежник – юная нежность, то есть íyftalit, и высоко почитают его, он же для народа надеющихся символ невинности и чистоты, и часто детей своих называют эулиен подснежниками за детскую чистоту сердец их и невинность душ.}

В срок же положенный и светлый родила госпожа Исептери дочь мужу своему, и поднёс он дитя своё Финиару, и нарёк он малышку И́йфталит [Íyftalit], Юная нежность, Подснежник. Так была рождена Ийфталит от Аэндин Исептери, дочери Амахейлах, дочери Фьихлие, дочери сиятельной Эликлем, дочери Финиара, и от Эйнури, вернейшего мужа Аэндин, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, после сестёр своих, в Сумеречные времена.

Велика была радость Эйнури и Аэндин, ибо среди многих горестей и бед стала Ийфталит им утешением. Чистейшими были глаза Ийфталит и светлыми кудри, лёгкие, как снежная шаль, сама же эу была подобна первому цветку весны, и скромность была дана ей, и тихая нежность, и лёгкость во всяком движении, и сердце, полное восторгов и светлых Надежд. Так стали родители первыми наставниками Ийфталит, и учили её, и растили её, Амахейлах же и Фьихлиэ всегда были с ними, и Халму, когда бывал в Светлом Доме, и светоносный Анаиль, когда отпускали его многие труды и заботы.

Случилось Халму в те времена учить многих воинов, и был среди них один, именем Э́гвел [Égvel]. Благородством своим и тихим Светом покорил он юную Ийфталит, что полюбила его и всем сердцем своим привязалась к молодому воину, он же опекал и оберегал её, подобно тому, как Аэндин и Эйнури оберегали цветы подснежника в светлейший час. И нежна, и чиста, и скромна была первая Любовь их, и во всякий день и час находили влюблённые случай увидеть друг друга, тогда же держались эулиен за руки и ничего не говорили, но часами могли стоять молча, склонив свои головы друг к другу, ибо сердца их говорили между собой в робкой беседе. И благосклонен был Халму к юному Эгвелу и выбор Ийфталит благословил в молитвах. Тогда же отдал он Эгвелу небольшой отряд, ибо доверял ему и ценил его доблесть.

В то же время была деревня смертных в сердце мирной земли – Блим иса́т [Blim isа́t], и был там мор, что погубил многих. И просил Эгвел господина своего позволить ему взять отряд свой и придти на помощь людям, ибо был отряд его неподалёку и ближе всех к Блим исат. И позволил Халму, и пришли эулиен в Блим исат и изгнали болезнь, и многих изъяли из рук Смерти. Напуганы были люди и истощены болезнью, а потому оставили их эулиен для сна, и встали рядом с деревней, и оберегали сон смертных.

И прознал о том Бессветлый и кару задумал для ненавистной Исептери и Халму, что прежде отступился от него. А потому в ночь взял воинов своих и встал во главе их, и привёл их под Блим исат, и вышел против эулиен на погибель им. Тогда же собрались воины вокруг Эгвела, и сказал один из них, что пришли арели и встали напротив в боевом облачении и готовности к битве. И сказал другой эу, что спят люди в Блим исат, и шум битвы разбудит их. И смотрели тогда все на командира своего и ожидали слова его. И построил Эгвел воинов своих и сказал им так: – Odór-é húrtenē! Ki ni híanu i úrahe – terh lin.4343
  Сложить мечи! Кто не готов к смерти – может уходить (эмл.)


[Закрыть] И опустили все мечи свои и сложили их, никто же из эулиен не сделал и шага. И сказал тогда Эгвел: – Kémen hóen, ta evá I ímanih i áhel ev étye íshun im ímvetil` áhel kéarnenē híleimil` úrah shaábh!4444
  Братья мои, да будет Господь милостив к нам в эту ночь и даст нам сил встретить смерть молча! (эмл.)


[Закрыть] И пришли арели и перебили всех, и повелел Анкхали воинам своим – перерезать горло погибшим эулиен, дабы уверенным быть в смерти их. И сделано было так, как велел он, но названа битва та среди надеющихся Тихой, ибо ни единого звука не издали эулиен в ту ночь, и так был сохранён целительный сон смертных. И так в пятнадцать свои лет оказалась Ийфталит лишена улыбки Эгвела и светлой Надежды.

С тенью ночи я воюю

Без оружия и лат… (2)

^{(2) L. I. I. V. E. 64:3}

По смерти возлюбленного своего взяла Ийфталит обет молчания и вскоре ушла по следам нового народа Ислисина, и скиталась долго, отправляя служение в сердце своём, и на заре нового столетия нашла след эулиен и присоединилась к ним, а позже обрела себя в сердечной молитве в одном из Эйденов народа Керникевиль.

Так будь же милостив, о Создатель, к свидетелям гибели Надежд и мечтаний, и укрепи воинство их, как укрепляешь молчаливую Ийфталит, чьё сердце не ожесточилось и не закрылось от мира и человека, хоть плачет и ныне о Любви своей и возносит молитвы к Тебе об Эгвеле!