Текст книги "Эйвели. Часть вторая"

Звенье сто сорок девятое. Эайлин и Ирлихэйн

Раз погасло сияние дня перед ликом ночи, и пришёл Нэри к возлюбленной своей, и взял арфу, и опустился перед ней и пел ей, ибо так просило сердце эу выразить Любовь свою.

Itíl`i káyhelli káylah reillúrt údu, ístai kónalli…4747
  Лунный котик солнце укатил, мячик золотой… (эмл.)


[Закрыть] (1)

^{(1) отрывок из колыбельной Нэри.}

Благосклонно внимала Фортиен песне сладкоголосого мужа своего, и ушли все заботы её от звуков голоса Нэри, и склонила Фортиен голову на плечо мужу и сказала о Любви своей. Тогда же вздрогнули струны арфы под пальцами Нэри, и в улыбке соединились взгляды любящих. Так был благословлён добрый союз их, и так был ребёнок у Фортиен от светоносного Нэри Ягуара, мужа её. И увидел это Нэри по глазам жены своей, что исполнились новым Светом, и за руку взял её, и выбежали эулиен из покоев своих, чтобы танцевать и ликовать там, где струился Свет звёзд, что смеялись вместе с ними, ибо и их радость была велика, и разделили они её с любящими сердцами. В срок же положенный и добрый родила Фортиен дочь мужу своему, в чьей улыбке было сияние всего подзаконного мира, и потому назвал Финиар малышку Э́айлин [Éaylin]. Так была рождена Эайлин, от Нэри Ягуара, сына благосветлого Урми, сына Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от Фортиен, светлейшей жены Нэри, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме, в пределе рода Золотое дерево, в Сумеречные времена. Смех и радость принесла маленькая Эайлин в народ свой, ибо звонок был голос её и сердце благостарательно. У госпожи Эликлем наставлялась она, и прекрасная Грейль была подругой её. Подобно юной весне, был чист и прекрасен лик Эайлин, как искристый горный поток звучал добрый смех её, словно тысячи гордых солнц сияла её улыбка. Те же, кто смотрел на Эайлин – забывали свои печали, ибо в сиянии чистоты своей и радости представала она перед взором смотрящего, будто бы в золотой пыльце и дымке её, в светлом сиянии грядущего чуда. Такова была сила Эайлин и благой дар сердца её. Когда же родилась Эайлин, пришла Нив, подруга Фортиен, в покои её и принесла благословение своё. Тогда же предложила она помощь свою и поддержку, и с радостью согласилась Фортиен, чтобы была Нив рядом. Так привела Нив Эайлин под наставничество Эликлем, и обучили они спасительному танцу маленькую эу. Полюбила Эликлем Эайлин и многие знания передала ей, и потому как велика была Любовь и доброта сердца эу, рано знание открылось ей, и в семнадцать своих лет сделалась Эайлин вечно юной и светлой эу, сокровищем рода своего. Ей же предстояло вскоре и первое тяжкое испытание её – утешить родителей своих, когда погиб Ану, и принять дитя его, и поддержать Эвхели. С ней же отправилась Эайлин, когда пришёл срок, ибо так пожелала Эвхели.

Звездою Надежды и утешения просияла Эайлин в народе смертных, великую войну затеяв с отчаяньем человека и горем его. Мало кто верил столь юному и нежному созданию, и ещё меньше доверяли ей, ибо всегда была при Эайлин улыбка её, и чистота её и Свет её были видимы всем, а потому пугали смертных, привыкших к грубости подзаконного мира и жестокосердию в нём. Но были и заступники у юной эу. Достойные семьи арели оказали ей покровительство своё и принимали у себя Эайлин, когда грозила опасность ей от ненависти смертных или слуг Бессветлого. Тем оскорбили они господина арели и навлекли на себя гнев его, что послужило поводом к новым войнам многопечального народа их. И тем не менее верность иных из арели не подлежит сомнению, пусть они и не стоят плечом к плечу с эулиен в зримых и невидимых битвах за человека и не идут по дороге Света, но никогда не противятся ему и способствуют торжеству его по силам своим. То, что лишены арели Света по природе своей, не делает их злом и не обращает против Бога, как полагают люди и как внушили они себе. Ибо прежде писал и сам Виэльлине: «Тень – это не отсутствие Света, а его недостаток. Во всякой тьме есть зерно Света, но его слишком мало, чтобы сокрушить тьму» (2) и «Говорят, что арели – зло, так как лишены всякого Света. Говорят, также, что дух зла – не знает Любви. Я же говорю: – Любовь не видит зла». (3)

^{(2) L. I.I. V. E. 80:13}

^{(3) L. I. I. V. E. 134:3}

Был также в то время среди смертных мальчик из народа без родины. Предрешена была судьба его, ибо родители выбрали долю его и готовили сына своего к ней. Но пожелал мальчик сам распоряжаться судьбой своей и дорогой и сбежал от семьи и народа своего, и взял себе новое имя, что придумал сам, и с того дня стали звать его Клéндирн [Kléndirn], и Клендирном стал он. Многим ремёслам обучился Клендирн, светлым и тёмным. Был и вором, и коневодом, и ярмарочным зазывалой, и певцом весёлых застолий, и искусным ювелиром. Шёл он по жизни легко и смеясь, не любил печали и не терпел скуки. Не было у Клендирна доброго наставника, чтобы вёл его, и учился он сам у тех, с кем сводила его жизнь бродяги. Но и зла не было в сердце его, ибо прежде всего ценил юноша радость и улыбки. Их он искал, их желал, к ним стремился. А там, где добрая улыбка, там и добрый Свет. Когда же устал Клендирн прятаться и опасаться за жизнь свою и повзрослел от безумств буйной юности, взял он верное дело ювелира и много преуспел в нём. Изготавливал Клендирн прекрасные украшения из золота и камней, и высоко ценились они, так как был у юноши несомненный дар, ибо каждый камень обретал голос свой в руках его, и золото училось говорить о радости в причудливых изгибах и переливах своих. Даже арели искали Клендирна, чтобы купить украшений его, так высоко было его искусство! Они же сулили ему ещё больше камней и золота, чтобы пришёл он к ним и трудился для них. Но превыше всего ценил Клендирн свободу свою, её же поставил он выше ценностей и мастерства своего, её оценил он и выше жизни.

И был день, и смотрела Эайлин сердцем своим на людей вокруг, и увидела одного, что задумал недоброе. А потому последовала за ним, чтобы удержать его. Никто из эулиен никогда и ничто не вправе запрещать человеку, лишь предупреждать его, удерживать от ошибок или безумства. Тот же, кто решит, что по красоте своей, знанию или вечной юности стоят эулиен выше самого человека и судьбу его держат в длани своей – ничего не знает о народе том и на пути великого искушения стоит, ибо эулиен не выше и не прежде человека, но соименованы с ним, и позволено им служить ему. Потому последовала Эайлин за человеком, что нужда ожесточила сердце его и лишила жалости и сострадания, так как сам он лишён их был в несчастье своём. И решил человек взять то, что не принадлежало ему, и решил обокрасть торговца украшениями. Он же решил, что раз тот молод и юн, то не разгадает план его, и придёт он к нему как покупатель, и попросит показать товар, и убьёт его, а всё, что найдёт – унесёт с собою. Так пришёл вор в лавку, что держал Клендирн, и припрятан был уже нож его для чёрного дела его, но вошла Эайлин следом за ним, и изменилось всё, что могло измениться. И увидели люди сияние, подобное первым проблескам солнца, и увидели, как рассеялся Свет и с прекрасной эу вошёл в лавку, тогда же стало вокруг светлее и радостнее, как после доброй шутки. И устыдился вор задуманного и устрашился затеи своей, ибо Свет коснулся сердца его, и укорило оно человека. Так порою Свет в любой из личин своих способен исцелить недуг жестокосердия, коснувшись сердца смертного и уврачевав его примером своим или Надеждой, явленной в добром деле или улыбке. И увидел Клендирн эу и поклонился ей, так как решил, что увидел божество, что сошло со светлых небес, и предложил ей прекраснейшие серьги из украшений своих, эу же улыбалась ему и не приняла их, ибо соблюдала чистоту свою (4). Тогда предложил ей Клендирн огромные самоцветы в изящных тиарах, но и их не приняла эу. И спросил тогда юноша, чего же желает госпожа его? И ответила эу: – Улыбки. Тогда сказал Клендирн, что ценнейшее из сокровищ его просит госпожа, и стоит оно дорого. И спросила Эайлин, какова цена улыбки его? И ответил Клендирн: – Улыбка моей госпожи. Тогда же улыбнулась Эайлин юноше и, ибо щедра была, – засмеялась. И желала выйти из лавки, ибо долг её был исполнен, но не смогла уйти, так как юноша смотрел на неё, и было во взгляде его то, чего не знала эу. Клендирн же не мог отвести глаз от эу, ибо увидел неизреченный Свет её, и сверканием мириадов драгоценных камней очнулась радость в нём, лёгкая, как ветерок весной, и сильная, как сам Океан. И испугался человек, и закрылся от Света эу руками, будто слепила она его сияньем своим, сердце же его сказало ему: Клендирн, вот спасение твоё. И приблизилась эу к человеку и в тёмные глаза заглянула его, и испугалась, потому что не знала, что с ней, но сердце её сказало ей: эу, вот спасение твоё. И было так, ибо в подзаконном мире – лишь в другом спасение всякой души, и таков закон, и это закон Любви.

^{(4) Так есть среди эулиен понятие экхáт [ekhát] – нечистота тела, нарушение данной при рождении гармонии его и целостности. Строго блюдут эулиен чистоту свою и потому не наносят рисунков на кожу свою, не носят серёжек и не искажают плоть. Всякое изменение изначального состояния плоти противно эулиен, и избегают его, если только оно не ради спасения и исцеления. Того же, кто не из народа их и нарушил чистоту свою, никогда не назовут эулиен экхáти [ekháti].}4848
  Нечистым (эмл.)


[Закрыть]

Звени, звени в моём краю,

О светлый смех Любви моей!

Ийденом сердце назову,

Его воздвигнув средь теней!

Твои улыбки – крепость стен,

Лучистый взор – моя звезда!

Мой сердца край – вручён тебе,

О, лишь звени, смеясь, всегда!

Я верю в то, что говорю —

В Любви спасенье смертных дней:

Звени, звени в моём краю,

О светлый смех Любви моей!

То была госпожа Любовь, всесветлая и всевластная, своенравная. Ибо приходит всегда, когда ей вздумается, и не спрашивая ничьего позволения. Ради неё отказался Клендирн от свободы своей, чтобы быть с эу, и ради Любви своей к человеку отказалась Эайлин от светлой доли с бессмертным мужем. Поручив себя друг другу, вошли в Светлый Дом Клендирн и Эайлин, ради просьбы об амевиль. Тогда же принял Финиар Клендирна и держал его при себе, пока не обучил его сам и не рассказал о своём народе, ибо не ведал человек прежде об эулиен и ничего не знал о них. Когда же пришёл срок, дал Всеспрашиваемый Клендирну новое имя среди своего народа и нарёк его – И́рлихэ́йн [Írlihéyn] – Звонкий праздник. И позвал Финиар Нэри и Фортиен и Эайлин, светорадостную дочь их, и совершил амевиль над ней и возлюбленным её, и так стали Эайлин и Ирлихэйн женою и мужем, и восторжествовала Любовь, госпожа их. И праздник был по амевиль их шумным и весёлым, ибо сам Ирлихэйн возглавил его, и так новое веселье пришло в Светлый Дом, какого не знали там прежде. И потому на всех полотнах и в песнях изображают их вместе, всегда молодыми, смеющимися, в золотом сиянии вечного праздника. И потому называют Эайлин и мужа её среди эулиен – Эвха́мен хэ́йэ [Evhа́men héyē] – Господа праздника, ибо нет им равных в веселье и звонком задоре. А потому как велика и безнадёжна любовь эулиен к празднествам и торжествам, доброму веселью, песням и танцам – долго не желали отпускать Господ праздника из Светлого Дома и день ото дня удерживали их, ибо как никто другой знает народ надеющихся толк во всяком увеселении и ценит великую душеспасительную силу его. Но сказал человек, что судьба его – в руках Эайлин и лишь она распоряжается ею, и последовал за ней, когда решила эу вернуться к служению своему в людях. Надёжной стеною и верной защитой стал Ирлихэйн для жены своей, он же наполнил жизнь эу небывалой радостью и светлым весельем, день ото дня служа улыбкам её. Да устыдится смерть приближаться к слугам улыбок! Foht héil` im hey, kée Írlihéyn-im-Éaylin! Foht, kée Líe heyt, – foht im íl`maden!4949
  Там веселье и праздник, где Ирлихэйн-и-Эайлин! Там, где Любовь торжествует, – там и улыбки! (эмл.)


[Закрыть]

Нет в Светлом Доме того, кто не знал бы имя Ирлихэйна и не тосковал бы по песням его и лихому задору, страсти к жизни и звонкому смеху. И потому возвращались в Светлый Дом Эайлин и Ирлихэйн снова и снова, и вновь уходили к людям, потому как соединённое их служение было смертным нужнее, как нужнее рассвет исстрадавшейся ночи, как нужнее глоток воды заплутавшему в песках, как нужнее улыбка Надежды тому, кто ввергнут в отчаянье. Таково избранное ими служение Любви, которому отдали они сердца свои и жизни.

Любовь не ждёт от нас страданий, но дел, прославящих её! (5)

^{(5) L. I. I. V. E. 97:33}

Звенье сто пятидесятое. Переполох в Светлом Доме. Ирсу Без боя. Ирсу и Эттели

Был Ирсу рождён от Кайена, сына Урми, сына Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от Иалдар, вернейшей жены Кайена, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена. И было это так. Соучительствовали в светлейшей зале Кайен и Иалдар, и окружены были многими эулиен, что сидели вокруг, и вели они беседу, и высока она была и светла. Тогда же воскликнул один из эулиен: – Íldarh Líe tíyeni, ke il`atа́nt а́hē!5050
  Благословенна Любовь Ваша, что наставляет нас! (эмл.)


[Закрыть] И взялись Кайен и Иалдар за руки и посмотрели в глаза друг друга. Тогда же и Богом благословлён был союз их, и так был ребёнок у Иалдар. Добрая Надежда пришла в род Золотое дерево, и ожидали все дитя Кайена, и великой заботой окружили Иалдар. Она же продолжала сотрудиться с мужем своим до срока. Когда же пришёл срок, родила Иалдар златоволосого сына, и был он наречён Финиаром И́рсу [Írsu].

Истинным сыном родителей своих был Ирсу и большое рвение имел в учёбе и любовь к книгам. Всем проказам и шалостям предпочитал Ирсу книги и верное их попечительство. О великих подвигах и героях читал Ирсу и заучивал песни рода, а потому нередко видели его в пределе Ирдильле, где помогали старшие эулиен ему подбирать книги и рассказывали легенды народа надеющихся и смертных. Ожидали маленького эу в пределе Ирдильле, и благосклонно Кайен и Иалдар готовились к тому, но разве сбывается в подзаконном мире то, чего ждут с уверенностью и покоем?

Как-то раз, когда был Ирсу ещё ребёнком, случился в Светлом Доме большой переполох. Призвал Седби воинов и потомков своих собраться в лагере у Светлого Дома для защиты смертных. И собрался Тентен, и надел лучшие одежды свои, и взял меч Справедливый, и вышел к дверям покоев своих, где стоял щит с сердцем его, и не нашёл щита. – Dáldurúr!5151
  Потеря, пропажа! (эмл.)


[Закрыть] – закричал Тентен – Ay dáldurúr!5252
  Великая потеря! (эмл.)


[Закрыть] Тогда же содрогнулся Светлый Дом от крика его. И сбежались наследники его и ближние, и искали щит, и не могли найти. И поднялся весь род Щита и искал щит с сердцем Тентена, он же сам не знал покоя. И во все пределы Светлого Дома посланы были эулиен, и вот уже все искали щит Тентена, и спешили гонцы во все селения вблизи обители и в лагеря воинов. И вышел сам Финиар из покоев своих и искал пропажу в великом беспокойстве. Не было никогда прежде в Светлом Доме такого смятения и шума, когда же уже готов был бессердечный Тентен смириться с невосполнимой пропажей своей, раздался возглас из сада в пределе Ирдильле, ибо нашлись там юные львята со щитом Тентена, что взяли его для игр своих, потому как высоко было почитание Тентена среди них, и любопытство их было сродни ему. И пришёл Тентен и отобрал у них щит свой, тогда же спрашивал он маленьких львят, кто из них взял щит его? И был голос его грозен и взгляд суров. Тогда же был маленький Ирсу неподалёку, и видел всё, и слышал, и испугался гнева Тентена, его же боялись все враги Светлого Дома и смертных, а потому пришёл Ирсу и встал впереди львят, и сказал, что он взял щит господина рода Щита, ради игры маленьких львят, что хотели подражать великому воину. И привёл Тентен маленького Ирсу в покои Финиара, там же ожидали их эулиен рода Щита, и Хеллах, и арели воинства его. И смотрели все на Ирсу, и от страха заплакал он, ибо страшно сделалось ему и стыдно за проделки друзей его. Тогда же поднялся Тентен отчитать Ирсу, ибо не может быть сердце эу и воинский щит его игрушкой для маленьких эулиен, но Аркхиэ удержал его от суда и гнева. Тогда спросили эулиен Финиара, какое наказание понесёт Ирсу за проступок свой, ибо был он тяжек, хоть и совершён без злого умысла. Взял Финиар маленького эу за плечи и увёл его прочь, на балкон свой, где не видели их собравшиеся элулиен, но первые звёзды, что зажигались после дня. И сказал Финиар так: – Oh híol áma erán, ídremi Írsu! Írte ni éne ítam dérgiē íl`reiftal` híen, o du. Ek ízret, ke il`tímwrhetal` tiy, ta evá ízreti tíen ret érkē úruhē. Únih ilínbe líl`yenē tóe im ilón nói íldarh. Ov aké wer móyi víei ífhelt tíik Téntenē, kowb tiy kértil` nói.5353
  О мой маленький герой, отважный Ирсу! Сегодня не одно сердце воина обрели мы, но два. Тот щит, что вернул ты, да будет щитом твоим от всякого суда. Велика милость сердца твоего и доброта его благословенна. А потому со спокойной душой поручаю тебе Тентена, дабы ты укрепил его (эмл.)


[Закрыть] И вернулись Финиар и Ирсу к ожидавшим их, и назначил Всеспрашиваемый маленького эу сопровождать Тентена до исполнения знанием, ибо посчитал, что есть Тентену чему поучиться у маленького Ирсу, и для Ирсу есть доброе знание у старшего собрата его. Так стал Ирсу всюду следовать за Тентеном, и не отходил от него ни в мирный час, ни в час битвы, и всюду нёс щит его и заботился о нём. Быстро сменил Тентен гнев свой на милость, ибо хоть и был вспыльчив, но добр и благороден. Большим другом сделался Ирсу для Тентена, и те, кто видел их и не знал их, полагали их отцом и сыном, – такова была Любовь между ними. Беспримерной отвагой и милостью сердца покорил юный Ирсу воинов эулиен, ибо не прикасался к оружию, подобно женщинам, но искренне служил воинам и участлив был в нуждах их. Находили отдохновение и исцеление от страданий войны в беседах с Ирсу многие эулиен, ибо покой и Свет Дома их были в речах маленького эу. Оттого прозвали его воины Ан тéнтэ [An téntē], что значит Без боя, Лишённый боя, Не сражающийся, и радовались шутке своей, и с доброй улыбкой принял Ирсу прозвище своё и тем, кто ещё не знал его, представлялся так. И так много наставников, кроме Тентена, обрёл Ирсу среди богоотреченных, и много друзей, что учили его каждый своему делу и правде. Нет зазора для эулиен учиться у великих мудрецов, как и нет постыдного в том, чтобы учиться у тех, кто младше их. Сердце, в котором ещё не проснулось знание его – не лишено истины, и более того, не лишено Света, а всякий Свет спасителен и достоин уважения. Так, сам того не желая и даже порою не ведая о том, сделался и маленький Ирсу наставником многих эулиен и стал щитом их от страха в бою, доброй Надеждой, спасительной заботой и верной поддержкой. Обращению с лошадьми был научен Ирсу, премудростям врачевания и спасения, крепости сердечной молитвы и основам кузнечного дела. Каждый эу, что беседовал с ним, наставлял его как мог, и как мог учился у Без боя сам. Но, когда знание проснулось в Ирсу – не стал он ни кузнецом, ни приконным, ни лекарем, но пожелал отправиться к людям, чтобы передать им те знания, что получил он, и употребить их против нужд смертных. Тогда же был эу благословлён Тентеном и отпущен им, как и был – невоюющим воином, щедросердечным отважным эу, любимым всеми.

Много страхов у человека, эу. И ты, возможно, один из них. Всякое дело твоё может испугать человека, всякое заступничество. Не каждый и по гордости своей захочет помощи или попросит её. Не каждый научен принимать помощь и идти к спасению. Пусть беседа тогда станет спасением твоим, что передашь ты смертному. Надеждой надели слова свои, укрепи их поддержкой, не учительствуй явно, но рассуждай вместе с человеком, ум его направь, пусть идёт он к Свету, пусть сам отыщет ответ, что припас ты в конце пути. Высокой ли беседой, цветущей в садах познания, доброй ли болтовнёй и веселой безделицей, стихом ли, поднимающим праотцев из могил, кратким словом сердечного соучастия – сделай беседу свою искусной во всех её личинах, да не будет она тебе в тягость, ибо всякая душа ищет Света, покоя и радости, стань же стряпчим бесед, искусно подающим желанные блюда. Никто не устрашится беседы, никто не побежит от дружеского разговора. Так слово – начало начал и спасение для каждого, кто прибегнет к нему. Словом отвори сокровищницы мироздания, да узрят чудо ожидающие его, да увидят справедливость жаждущие её, да найдут утешение уповающие на него, да обретут истину ищущие её. Ты же на мудрость свою не надейся, но зорко смотри вокруг. Мир исполнен примеров, требуемых человеку, тебе лишь придётся указать на них. Если же нет примера, призванного утешить, уврачевать или спасти – то стань им, ведь этому учат тебя до знания. (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 71:13}

Так и трудился Ирсу, беседами направляя к Надежде и привлекая взор сердца смертного к желанному чуду. Люди часто умоляют Бога о чуде, не научившись различать его вокруг себя. (2)

^{(2) L. I. I. V. E. 71:18}

В странствиях и беседах многие земли обошёл Ирсу, странствовал морем, пересёк горы. И остановился в солнечном и благословенном краю по печалям народа Адама. Там же взял он себе труд портного, чтобы скрыться за ним, и вскоре стали люди приходить к нему, кто за советом, кто со своей бедою. Всем помогал эу как мог, кому словом, кому советом, кому делом или молитвой. Добрый слух пошёл о странном портном, и стали вельможи приходить к нему, и знатные люди, и те, что совсем не имели денег, и бродяги, и воины, и дети, всех принимал Без боя. И вот нашёлся среди всех людей тот, что знаком был с учением Неоглашаемого, и пришёл к Ирсу, и увидел его, и узнал в нём эу. Тогда же донёс он на него, и был эу схвачен и брошен в темницу по тяжести грехов своих, коими наделил его доносчик по знанию своему о вине эулиен перед своим народом. В темнице же той земли много было пленных, кто с тяжкой виною, кто и без вины вовсе. Но всем в тягость было заточение их. Потому продолжил эу беседы свои и в темнице, не различая виновных и невинных, и Свет души своей положил к спасению всякого, кто готов был слушать его. И был день, и пришли тяжкие времена в королевство, много просили богатые и своё ожидали бедные, а потому решил король, что избавит народ свой от тягот, если освободит темницы от тех, кто помещён в них, и потому велел казнить всех, и молодых, и старых, дабы не тратились деньги из казны на разбойников и негодяев. И узнал о том Ирсу и опечален был много, так как были в темнице с ним и дети, что воровали ради пропитания, и женщины, обманутые мужьями, и юноши, доведённые до отчаянья или обманутые хитрыми товарищами, и мужчины, совершившие ошибку, что покарала их. Тогда молчал весь день эу, ибо молился. Когда же опустилась ночь, по молитве сошло знание к Ирсу, как выйти ему из темницы, и оставил он стены её, и освободил тех, что были с ним, и тайно провёл их до самых ворот. Тяжёлая решётка была там, что закрывала вход, и раз в день приходили к ней стражи, чтобы принять еду или новых узников, тогда вместе поднимали они её и опускали, и никто не мог войти и выйти через неё, чьи зубья уходили глубоко в землю. Поднял Ирсу решётку ради спасения, и все, кто были с ним, смогли выйти, пока он держал её. Когда же вышли все, оставили силы эу, и лопнули жилы его, и треснули кости его, и упал он без сил. До света Ирдиль смог вернуться Ирсу в келью свою, и там оставило его первое из дыханий жизни. Утром же обнаружила стража пропажу и побег и нашла Ирсу. Тогда же подняли его и спрашивали, куда ушли все, и как устроил он побег им? Но не имел эу желания и сил ответить им, ибо дыхание было его нетвёрдым, и жизнь приходила и уходила от тела его. Прогневалась стража на пленника своего, и била его, и истязала его, ожидая ответа, Ирсу же был молчалив, и оставили его вскоре, ибо лекарь, которого призвали, сказал им, что едва ли на один вздох хватит жизни у этого эу, и не может он ответить, ибо больше мёртв, чем жив. И оставили эу, и совещались между собой, и решили всё же казнить его, дабы было всё по закону. И, едва зажёгся рассвет, вынесли Ирсу из темницы его и принесли на площадь. И положили на землю, и кол положили рядом с ним, так как решили посадить эу на кол. Тогда же пришёл судья и выслушал вину эу, и все слышали её и торопили казнь. И вот уже склонились палачи над эу, но пришла Бéнта [Bénta], внучка судьи, и заступилась за Ирсу. Была Бента из тех людей, что приходили к Ирсу и которым помог он, она же обратилась к суду и народу и о делах эу рассказала всем, и нашлись те, кто подтвердили слова Бенты, ибо многим помог Ирсу прежде, и о том рассказали они, и было их довольно много. И так встала истина против клеветы и обнажилась правда, ибо сказала её женщина от простоты сердца и бесстрашия своего. За нею же и другие встали, кому помог эу, ибо правда трудна тому, кто первым произносит её, за ним же, если то правда, всегда встанет войско, и будет крепко, как тот, кто огласил правду. Ta íldo/aremil` I vóileatanenanē im Béntae, réthítamiarē tshímre ínug!5454
  Да благословит Господь правдооглашающих и Бенту, честнейшую дочь свою! (эмл.)


[Закрыть] И так стала всем очевидна вина Без боя только в том, что он эу и способствовал побегу. Поднялся тогда судья, что был уже стар и потому не лишён мудрости и знания о справедливом суде, и рассудил так, что если и есть вина на эу, то заплатил он её сполна, ибо уже умирает, а потому нет ни благородства, ни милосердия в том, чтобы казнить его. И решил судья так, что может Бента забрать Ирсу, если пожелает, и пусть будет он в доме её, вместе с мужем и малым ребёнком, и пусть Бента заботится о нём, и если выживет эу, то очистится от всякой вины, а если умрёт, то будет судом признано наказание его исполненным. И согласилась Бента, и забрала Ирсу в дом свой, и вместе с мужем своим заботилась об эу и много трудов и золота потратила на исцеление его. Когда же вернулась жизнь Ирсу в обитель свою и смог он говорить, много благодарил он добрую Бенту и мужа её, и щедр был в беседах и молитвах, он же, будучи немощным, принял на себя часть заботы о сыне Бенты, пока не встал на ноги, чтобы оставить смертных. Окрепнув и исцелившись, вернулся Ирсу к делу своему и вскоре покинул земли, где был пленён, но продолжал писать Бенте и справляться о судьбе её семьи, и было так до самой смерти женщины и мужа её. Когда же пришло время, был сын Бенты и дети его приведены Ирсу в Светлый Дом и утвердились в роду Золотое дерево в добром здравии и благоденствии.

И был день странствий и бесед Ирсу Без боя, когда получил он весть из Светлого Дома, что ранен друг и наставник его – великий Тентен – и пребывает под тенью смерти, но не желает видеть никого из лекарей и не подпускает их к себе, и требует лишь Ирсу и никого другого. Тотчас оставил эу все дела свои и поспешил вернуться, ибо подобно отцу своему любил Тентена и желал ему исцеления.

Отравленной стрелою ранен был Тентен и всех лекарей прогонял от себя, ибо не желал пить сок моркови и сельдерея Дууда и видеть слёзы женщин, а также не желал вздохов и сожалений прочих лекарей, что окружали его. Когда же пришёл Ирсу Без боя, поручил Тентен жизнь свою ему в ифхёлье, и первое дыхание жизни оставило его. Много советчиков и добрых помощников нашлось тут же для Ирсу, но время было упущено всеми, и яд от раны попал в кровь и вызвал жар, а следом и стала кровь в венах Тентена сворачиваться и застывать. Тогда встали у покоев лекарских на колени те, кто любил Тентена, и молились о нём. Ирсу же попросил принести ему яд эулиен – эохтин, и с морскою водой смешал капли его и с соком целебных трав, и пустил по венам Тентена свой настой, тогда же ожила кровь эу, и убил эохтин другой яд, но сам стал поедать кровь и плоть. Тогда прогнал Ирсу всех, кто был с ним, и выпустил из Тентена всю кровь его, и огнём и металлом отделил эохтин от крови и стал яд сам по себе, тогда вернул Ирсу кровь в тело эу, и потекла она, живая и чистая, по венам его. Но никак не мог Без боя заживить рану Тентена, ибо начала плоть умирать по краям её, и запах тлена пошёл от раны. И не мог эу вырезать её, ибо была она в груди эу, и не мог зашить её. Тогда вышел Ирсу от Тентена и сел у покоев лекарских, и обхватил голову свою, и проклинал бессилие своё. И вот пришла Эттéли [Ettéli], эу, что наставлялась у Амахейлах и Иври, и принесла две крынки живых жуков, и одних положила на рану Тентена, и они очистили её, а других принесла она в жертву исцелению его и размолола их, и покрыла порошком рану эу, и стала она стремительно заживать. И очнулся Тентен и позвал Ирсу. И спросил его, что сделал он, что избавил его от боли и страдания, но опустил взгляд эу и сказал, что в исцелении Тентена заслуга Эттели. Эттели же сказала, что Ирсу исцелил Тентена, она же пришла после него. И посмотрел на них Тентен проницательным взглядом своим и сказал, что нет разницы в том, кто исцелил его, ибо что Ирсу, что Эттели – единый Свет. И было так, ибо обратили эулиен взоры свои друг на друга и нашли родственный Свет свой. И смеялись они, и звенел смех их всюду, и Тентен обещал амевиль им, как только встанет от ложа недуга своего. И до срока ушла Эттели в молитву и пост о принесённой жертве, и трудился Ирсу над наставником и другом своим. Когда же пришёл час и поднялся Тентен, то привёл Ирсу и Эттели к господину Светлого Дома и свидетелем был амевиль их. Он же устроил праздник для них и многие состязания в честь торжества их. Тогда же собрались поэты и певцы Светлого Дома определить лучшего и достойнейшего между собой, и сам Путешественник пришёл, дабы принести свой дар на суд. Когда же оценено было светлое мастерство и искусство всех – к удивлению многих, и Фиэльли встала среди поющих, и взяла стихи и песни драгоценного мужа своего и исполнила их. И так расстелила золотой покров свой тишина во всей обители, и более никто не посмел петь, ибо все опустили головы в знак почтения к победителю. Восхищён был Эливиен победой Книжной души и спросил её о том, ибо не знал прежде таких стихов и песен и не узнал их. Фиэльли же поведала ему, что автор их – сын Эливиена – Виэльлине. Потерянным сделался тотчас прославленный эу, ибо не знал, что сын его слагал стихи и песни, подобные тем, что зачаровали обитель. И спросил Путешественник возлюбленную сына своего: – Почему же тогда он ни разу не выступал на состязаниях?! И ответила ему Фиэльли: – Он безмерно почитал вас, полагая свой дар недостойным вашего внимания и Света. Не смел он и помыслить встать рядом с вами в дни состязаний. Тронуто было сердце Эливиена, и златокудрявую голову свою опустил он на грудь. Сокрушён был отец в памяти своей, и сердце его хоть и ликовало, но преисполнено было многих слёз. Тогда же сказал он так: – Иногда мне кажется, что я совсем не знал своего сына. В ответ же улыбнулась ему Филэльли незлобно, понимающе и мягко, как только ей одной дано, и сказала так: – Возможно, это потому, что вы всегда смотрели на него как на сына и никогда не видели в нём Виэльлине. Сказав же, вернулась Книжная душа к празднику, и многажды в тот день ею благословлены ею были Ирсу и Эттели, и во всех путях амевиль их – Фиэльли предстояла им.

Так стали Ирсу Без боя и мудрая Эттели мужем и женою, и радость их была велика, как и соединённый Свет их. Но пожелали эулиен вернуться к смертным, ибо не закончено было служение их, и так велели сердца их, исполненные Любовью. А потому отпустили их и молились за них светло.