Текст книги "Ночь закончится пламенем"

5

«Иероглиф “тянь”, что означает “раб”, состоит из двух символов: девушка и рука. Девушка – это рабыня, а рука – это то, что помогает ей исполнять свой долг».

КНИГА ОБРЯДОВ, 829 Г.

Той ночью мне так и не удалось уснуть. Слова принца Лю бились в голове, словно волны о скалистый берег.

«Вот бы все мои люди, которые завтра отправятся на войну, были такими же ловкими и сообразительными, как ты».

Оставшись наедине в своей спальне, я могла наконец признаться себе. Так и есть! Я очень ловкая. И сообразительная. Но не в общении, а несколько в ином смысле. Мне удалось остановить повозку с помощью одного лишь железного прута! А к тринадцати годам я уже одержала победу над дядюшкой Чжоу в рукопашной схватке. И хоть я никогда не держала в руках меч, зато отлично владела шестом.

Кроме боевых искусств меня также учили добывать пищу и накладывать повязки при ранении. Сюин выросла в южной части царства Аньлай и была дочерью деревенского травника. Она поведала мне, как создавать противоядия и готовить растительные отвары, снимающие боль.

Если армия состоит из таких солдат, которых я встретила сегодня у игорного дома, то можно было с уверенностью заявить, что я в силах справиться с ними.

Возможно, так повлияла ночь и окутывающий меня мрак, но вдруг показалось, что мне многое подвластно. От волнения по спине потекли капельки пота, когда я вновь и вновь обдумывала свою безумную идею. Неужели я правда могу все изменить? Смогу покончить с такой жизнью и сама творить свою судьбу? Приблизившись к зеркалу, я вгляделась в свое отражение: ночная рубашка висела на мне мешком. Свахе не понравилось, что моя фигура не отличается женственными изгибами. Но зато для моей затеи это то, что нужно.

Стараясь не шуметь и не разбудить брата с сестрой, которые спали в соседней комнате, я стянула с постели простынь и расстелила ее на полу, ближе к окну. Слабый лунный свет просачивался сквозь щели в решетчатом окне, позволяя видеть очертания комнаты. Схватив нож, который прятала под кроватью, я принялась кромсать простынь, вырезая длинные полосы.

К тому моменту, когда с делом было покончено, начало светать. Следовало поторапливаться, если я все еще собиралась воплотить в жизнь придуманный план. Однако ночью задача казалась мне более осуществимой, чем при свете дня, даже появилась уверенность в том, что все получится. Но сейчас от волнения я не находила себе места. В спальню Сюин я вошла переполненная как страхом, так и предвкушением. Она уже не спала, но все еще выглядела сонной. Увидев ее, я обрадовано воскликнула:

– Как хорошо, что ты здесь! Я боялась, что отец позвал тебя в свои покои.

– Я не была там уже несколько месяцев, – зевнула Сюин. – Наркотики совсем лишили его сил. А что такое? Случилось что-нибудь?

Я не очень уверенно подошла к окну, чтобы она смогла лучше разглядеть меня. Сюин замерла, раскрыв рот.

– Мэйлин!

– Тише! Разбудишь детей!

– Ты что, всерьез решила… Не может быть!

– Может. Я должна бежать, Сюин, – твердо ответила я, и она все поняла по моему решительному виду.

Сюин вскочила и потерла лицо ладонями, взволнованно меряя шагами спальню.

– Но что могло случиться? Ты ведь видела выкуп, Мэйлин! Господин Чжу богат, и голодать тебе не придется.

Мне не хотелось расстраивать ее, но слова сами сорвались с губ:

– Я видела, как он ударил служанку. Он такой же, как и отец. И я… Я не могу больше так жить! Не хочу стать, как мама…

У меня перехватило дыхание, и я не смогла продолжить. Сюин грозно нахмурилась, и в этот момент я поняла, что она приняла мою сторону.

– Ты не такая, как мать, Мэйлин. Ты не безумна.

– Знаю.

Она прикусила губу и покачала головой.

– Тебя могут принять за мужчину. А в любой деревне на них сейчас охота! Дядюшка Чжоу рассказывал, что дезертиров отправляют прямиком на передовую.

– Меня не нужно ловить. Я и так собираюсь записаться в армию.

Сюин выпучила глаза.

– Это намного безопаснее, – развела я руками.

– Безопаснее?! – теряя терпение, повторила она.

– Если я прикинусь мужчиной, то мой долг – записаться добровольно. В противном случае меня отправят на войну силой. Но если станет ясно, что я женщина…

Сюин печально кивнула, осознав, к чему я веду. Если меня поймают и поймут, что я девушка, то даже смерть предпочтительнее того, что меня ждет.

– Возможно, ты права… Но, Мэйлин, все это слишком опасно…

– Я буду начеку! – перебила ее я, стараясь выглядеть уверенно. – К тому же принц Лю считает, что война не продлится долго.

Однако мои слова лишь еще больше взволновали Сюин.

– Даже если ты выживешь, неужели думаешь, что тебя вот так запросто отпустят? – прошипела она. – Женщине никогда не позволят почувствовать это.

Я попыталась схватить ее за руку, но она увернулась.

– Что ты имеешь в виду?

– Женщине никогда не позволят почувствовать власть, – выдавила Сюин, отводя взгляд.

– Послушай, я все понимаю. И мне это не нужно. Я всего лишь хочу немного больше времени… Несколько месяцев свободы. Этого будет достаточно.

Я не желала волновать Сюин, но теперь она поняла, почему я готова рискнуть. На ее глаза навернулись слезы, и она сдавленно пробормотала:

– Ты лучше погибнешь на свободе, чем зачахнешь здесь бесправной.

Я кивнула.

– Мы не увидимся больше…

Сюин не нужны были мои лживые обещания, и она, не дожидаясь ответа, обняла меня так крепко, как никогда раньше. Пытаясь подавить рыдания, она всхлипывала, уткнувшись в мои волосы, и гладила по спине, но я бы не смогла с уверенностью ответить, кто из нас больше нуждался в утешении.

Певчие дрозды за окном уже вовсю будили спящие улицы жизнерадостными трелями. Но для меня это значило одно – времени уже не осталось.

– Я пойду на войну вместо отца, – сообщила я Сюин.

Она чуть отстранилась и заглянула в мои глаза.

– Нет! Я уже сообщила гонцам главнокомандующего императорской армией, что он болен, – ее голос звучал сдавленно от рыданий, но тем не менее она смогла взять себя в руки. – Назовись его сыном.

– Но ведь в летописи нет упоминаний о нем.

– Ты можешь прикинуться бастардом, – пояснила Сюин. Я некоторое время обдумывала ее слова, а затем кивнула. Идеи Сюин обычно всегда оказывались лучше моих.

Она торопливо покинула спальню, но вскоре вернулась с вещами для меня.

– Надень-ка вот это. Будет смотреться гораздо лучше.

Я нацепила на себя старые вещи дядюшки Чжоу, но Сюин протягивала мне новый халат и штаны.

– Откуда они у тебя?

– Я берегла их для Плума, – деловито ответила она. – Кстати, тебя лучше перевязать. Ты неплохо справилась, но ткань выглядывает из-под одежды. К тому же нужно поработать над прической. Мне всегда неплохо удавалось собирать волосы твоего отца в тугой узел.

С плеч будто свалился груз. Оказалось, что поддержка Сюин была для меня очень важна.

– Сестра… Как же я благодарна тебе!

– Я должна сказать тебе кое-что, – вдруг перебила Сюин, и по выражению ее лица стало ясно, что она уже жалеет о своих словах. – Не уверена, что именно я должна отдать тебе эту вещь, но лишь тебе решать, принять ли ее. И что с ней делать дальше.

– О чем ты?

Пальцы Сюин чуть подрагивали, когда она доставала из кармана ожерелье. Оно выглядело очень необычно: цепь была довольно простой, но вот кулон… Он был выполнен из нефрита, но никогда прежде я не видела ничего подобного. Казалось, он каждую минуту менял цвет: от изумрудного до темно-зеленого. На его гранях мерцали блики, будто лучи солнца на поверхности воды. Приглядевшись, я увидела в самом низу камня гравировку – два иероглифа, размером не больше рисового зернышка… Цинлун. Лазурный дракон.

Будто подталкиваемая неведомой силой, я протянула руку, стремясь как можно скорее завладеть украшением. Пальцы быстро сжали камень, и я вдруг опомнилась. Да ведь это жадность… Я буквально жаждала завладеть ожерельем.

– Твоя мать отдала это дядюшке Чжоу перед своей смертью, – объяснила Сюин. – К тому моменту она уже была не в себе… Ты, должно быть, помнишь.

Сюин никогда не видела мою маму, но до нее дошло множество слухов. К примеру, о том, что она слышала голоса, что убеждала отца в том, что у нее в голове жил могущественный дух. И что в последние дни жизни матери никто не мог переступить порог ее спальни. Кроме меня.

Однажды служанка попыталась войти в ее покои. Несмотря на запреты, она принесла поднос с чаем и бобовыми кексами, чтобы угостить маму. Я не видела, что именно произошло, но прибежала в тот момент, когда женщина рухнула на пол, и ее тело вдруг принялось извиваться, напоминая змею, корчившуюся в огне. Глаза служанки внезапно заволокло белой пеленой, а с губ срывались лишь бессвязные слова.

После случившегося никто более не пытался войти в покои матери.

Когда ее не стало, двери в спальню заперли. А после того, как к нам начали наведываться ростовщики, мы уволили почти всю прислугу. И так, постепенно, воспоминания превратились в страшные сказки, в которые сложно было поверить. Наша жизнь продолжилась. Мы забыли те тяжелые времена, но иногда, проходя мимо покоев матери, мне казалось, я видела загадочные блики под дверью и даже ощущала спертый запах из ее спальни. Будто бы некое огромное существо делало вдох и замирало. Выжидая.

– Твоя мама дала дядюшке Чжоу довольно странные указания, – немного испуганно произнесла Сюин, но тем не менее продолжила: – Она сказала: «Отдай ожерелье Мэйлин, когда она будет готова умереть».

Услышав это, я поежилась. По спине побежали колючие мурашки.

– Вот почему мы не хотели отдавать тебе ожерелье, – выпалила Сюин. – Но я не имею права принимать решение за тебя. Ты должна определиться, как поступить. Можешь бросить его в море или продать… Сдается мне, за этот драгоценный камень можно выручить несколько лян [7]7
  Единица веса в Китае, равная 31,25 г.


[Закрыть] золота.

Сюин никогда не была суеверной. И большинство жителей царства Аньлай тоже не верили в драконов и других духов, считая их лишь сказочными персонажами, которыми пугали детей. Я же, честно говоря, не знала, что и думать. Но я видела, в каком состоянии была моя мать. Как изменило ее безумие. Как-то раз я стала свидетелем того, как она забилась в судорогах от ужаса, увидев неглубокий пруд с лилиями в нашем саду. В свои последние часы она упорно отказывалась от воды, хотя ее губы потрескались, а голос напоминал едва слышный шелест. И еще… Я вспомнила, как описывали тело мамы те, кто доставал его из реки Вэнь. Раздутое, разложившееся… Казалось, это вовсе не моя мать. Дядюшка Чжоу не позволил мне увидеть ее, но во время погребения саван соскользнул с ее ноги, гниющей и посиневшей.

Никто так и не узнал, что заставило ее отправиться к реке.

Я вцепилась в ожерелье, напряженно размышляя. Наверное, Сюин права – его место на морском дне. Но почему же я, глядя на безупречный, переливающийся камень, чувствую едва уловимый аромат волос мамы и все больше убеждаюсь в том, что не хочу… и не смогу избавиться от него.

Я надела украшение на шею, спрятав его под своими повязками, чувствуя, как камень занял свое место в ложбинке между грудей. И тут же тело будто окутала теплая волна, а кулон словно начал едва ощутимо пульсировать. Казалось, будто волны мягко обнимают берег, спустя пару мгновений отступая в глубины, чтобы тотчас вернуться обратно. Я вдруг представила, что именно так могло биться сердце матери.

Сюин принялась возиться с моими волосами, скрутив их в тугой пучок на макушке и скрепив деревянной шпилькой.

– Скажу твоему отцу, что из-за войны ты вынуждена была переехать к господину Чжу раньше. Хотя сомневаюсь, что он вообще заметит отсутствие дочери. Его мысли занимает щедрый выкуп за тебя, а еще он скрывается от гонцов. Знаешь, я думаю, что он не покинет дом до окончания войны.

Сюин старалась говорить спокойно, но чувствовалось, что она едва сдерживает слезы, пытаясь быть сильной ради меня. Если вдруг мой план не удастся, то ей тоже придется отвечать за содеянное.

Она разгладила одежду на моих плечах и мягко подтолкнула к зеркалу.

– Ну вот, – тихо сказала она. – Все готово.

Я казалась совершенно другим человеком, вырядившись в одежды Плума. Однако рост мой был невелик, и с этим мы ничего не могли сделать. Зато худощавая фигура и смуглая кожа были мне только на руку. Я улыбнулась.

– А ведь не зря мы столько времени провели на солнцепеке в поисках корешков, – шутливо заявила Сюин, но ее глаза блестели от слез. – Пожалуйста, будь осторожна, Мэйлин. Если собственная жизнь не кажется тебе такой уж ценной, то помни, что она очень дорога мне.

Я обернулась, вглядываясь в ее глаза. К сожалению, времени у нас не осталось. Скоро взойдет солнце, и мне нужно отбыть на службу. Однако мне так много хотелось рассказать ей! Эмоции переполняли меня, бурлили в груди, не находя выхода.

Вот только мне всегда было сложно подобрать верные слова, потому я крепко сжала ладони Сюин в своих, надеясь, что она и так поймет, что я чувствую.

– Прости, что оставляю тебя один на один с отцом.

– Жаль, что тебе придется отдать долг за него, – шепнула она, не сдержав слез.

Мы снова крепко обнялись и долго не могли отпустить друг друга.

– Тебе пора, – первой подала голос Сюин. – Боюсь, что отец может проснуться.

Я схватила дорожную сумку, собранную для меня Сюин. У нее было всего несколько минут на сборы, но тем не менее она умудрилась набить ее припасами. И вот тогда я осознала, как сильно мне будет не хватать ее оптимизма и смекалки. Мне уже не на кого будет положиться.

В коридоре я не сдержалась и приоткрыла дверь в комнату сестры и брата. Первые лучи солнца падали на их маленькие фигурки, позволив мне взглянуть на них в последний раз. Жоуха что-то пробормотала во сне и повернулась на другой бок, а Плум спал, сунув кулачок в рот. Его волосы растрепались и упали на лоб, скрывая глаза.

Я грустно улыбнулась и осторожно закрыла дверь, чтобы не потревожить их сон. «Я должна идти», – мысленно приказала сама себе. Но, будто помимо воли, повернула голову, вглядываясь в пустой коридор. Ноги сами собой понесли меня в самый конец, к дверям в покои матери. Туда давно никто не входил, о чем свидетельствовал слой пыли на полу.

Я вдруг сделала то, чего не делала уже почти шесть лет, – потянулась к дверной ручке. Возможно, хотела попрощаться, зная, что скорее всего не вернусь, или просто поддалась безумию этой ночи…

– Ты звала меня, – раздался вдруг мелодичный голос, как будто знакомый и в то же время чужой. – Я слышал твой зов.

Тяжелый воздух просочился из замочной скважины. Удушливый, словно предвестник грозы. Всего один шаг, и я смогу окунуться в эту стихию, почувствовать разряды молний на своей коже…

– Мэйлин! – Голос Сюин вывел меня из состояния транса.

Что со мной было?

Я прикусила губу и бросилась вниз по лестнице, размышляя о том, что случилось. Должно быть, возбужденный разум сыграл со мной злую шутку, подкинув странное видение. Вот и все объяснение.

– Уже иду! – отозвалась я и выбежала к воротам, где уже стояла Сюин с письмом, доставленным отцу.

– Возьми его, – вложив бумагу в мою ладонь, быстро сказала она. – Помни, что ты должна назваться незаконнорожденным сыном.

Я согласно кивнула.

– Береги свою тайну. И помни, что мужчины подобны волкам.

Я снова кивнула, запоминая каждое ее слово.

– Веди себя тихо. Не забывай: молоток всегда опускается на торчащий гвоздь.

– Сюин…

– Иди же!

Она вытолкала меня за ворота и тут же захлопнула их за моей спиной. Однако я успела уловить ее сдавленный всхлип.

6

«Сильный муж одержит победу в битве. Храбрый муж одержит победу в войне».

КНИГА ОД, 856 Г.

В военном лагере царил хаос. Повсюду свободно бродили непривязанные лошади, на земле лежали наполовину собранные палатки, при этом некоторые из них подхватывал ветер и уносил в небо, от чего они напоминали огромных воздушных змеев. И повсюду только мужчины… Смеются, спят, едят, сражаются. Я в жизни не видела столько мужчин!

Удивительно, но меня записали буквально за пару секунд, и даже заготовленная речь не понадобилась. Если честно, на меня едва взглянули. Просто записали мои данные и вручили именной жетон, грубо вырезанный из дерева.

– Седьмая рота, третий взвод. В конце обучения закрепленный за вами лейтенант определит состав вашего отряда.

Я кашлянула, прочищая горло, и попросила:

– Не могли бы вы определить меня во взвод, который не базируется в Чуан Нине? Я согласен на любое другое место…

В столице я могла столкнуться с кем-нибудь из знакомых, а это точно не входило в мои планы. Но меня даже взглядом не удостоили.

– Следующий!

Кто-то оттолкнул меня в сторону, и я, прижимая к груди жетон, принялась пробираться сквозь толпу, разыскивая надпись «седьмая рота» на табличках над походными кухнями. Я надеялась, что смогу отправиться в Лэюань или Симин, уехать как можно дальше и увидеть эти места своими глазами. Но большинство солдат, безусловно, мечтали остаться в Чуан Нине, ведь здесь было безопаснее.

Оказалось, что седьмая рота разбила лагерь в полях на окраине, с восточной стороны. Обстановка здесь была гораздо спокойнее: несколько человек дремали под дубом, кто-то точил ножи, а другие жарили каштаны над костром. Очевидно, что их командир еще не прибыл в лагерь. То есть… наш командир.

Повар вынес котелок с горячей водой и поставил на лавку около палатки, где солдаты должны были принимать пищу. Я немного подумала и решила заварить чай. Не то чтобы меня мучила жажда, скорее, я просто хотела чем-нибудь занять руки. Достала из сумки горсть чжуа – сушеного ячменя, который заботливо положила для меня Сюин. Однако не успела я покинуть палатку, как кто-то преградил мне дорогу.

– Это чжуа, я прав? – спросил неправдоподобно высокий и худощавый, как жердь, парень. Я задрала голову, чтобы получше рассмотреть незнакомца. Черты его лица казались заостренными, и он чем-то напоминал воробья.

– Верно, – пискнула я.

– Как же давно я не видел этих зерен! Они напоминают мне о доме. Ты тоже с юга?

Недаром что-то в его голосе показалось мне знакомым. Все дело в акценте. У Сюин такой же, однако она очень старалась избавиться от него. Но должна признаться, что в определенные моменты он все равно проскакивал. А мне этот акцент даже нравился, поскольку он звучал плавно и певуче в отличие от резкого выговора северных земель.

А между тем парень все еще ждал моего ответа, и я торопливо качнула головой.

– А ты не очень-то болтливый, – заметил солдат, разглядывая меня.

– Это точно.

Однако его это не смутило. Он пожал плечами и заявил:

– Вот и отлично. Зато я болтаю за двоих. Матушка утверждает, что именно по этой причине я попадаю в переделки. Знаешь ведь, как говорят? Самое высокое дерево в лесу… – он выжидающе уставился на меня, но я лишь удивленно вскинула брови, и он вынужден был закончить сам: – Ветер гнет первым. Разве не слышал?

Честно сказать, я решила, что это всего лишь фигура речи, поскольку он, похоже, был самым высоким парнем в нашем взводе.

– Я Воробей. А тебя как зовут?

– Э-э… Жэнь, – нашлась я.

– Жэнь, значит. Слушай, а где ты взял эти корешки? Не знал, что в Чуан Нине можно найти такие растения!

– Э-э… Один мой друг дал мне зерна, – ответила я и попятилась к выходу из палатки. – Но я сам их вырастил.

– Правда? А где живет твой друг? – Воробей и не думал отставать.

– Он из небольшой деревушки Хуан Цзюй, – пробормотала я. – Наверняка ты и не слышал о такой.

– Хуан Цзюй?! Так ведь я там родился!

Несколько мужчин обернулись на его вопль, глядя на нас с раздражением. В голове вихрем пронеслись слова Сюин о том, что мне лучше не привлекать к себе внимание.

– С тех пор, как переехал в столицу, я еще не встретил ни одного человека из родной провинции! А уж из родной деревни и подавно! Как зовут твоего друга? Он тоже в нашем взводе? Эх, я почти избавился от акцента, но надеюсь, что мы с ним сможем попрактиковаться.

Я покрылась холодным потом и лихорадочно искала способ выкрутиться.

– Мм… Мой друг вовсе не солдат.

– Он еще совсем зеленый? Или наоборот – старик?

– Это девушка.

– Девица? – усмехнулся он. – Ты дружишь с женщиной?

К щекам прилил жар, но я обреченно выдавила:

– Вообще-то, она замужем.

– И как же вы умудрились подружиться? Погоди, а как ее зовут? Вдруг я знаю ее!

Мне следовало держать язык за зубами, но Воробей не дал мне возможности опомниться, забрасывая все новыми вопросами.

– Сюин. Раньше ее звали Юй Сюин.

– Юй Сюин, – повторил парень, и его взгляд затуманился.

Я воспользовалась случаем и бросилась к костру, но Воробей неотступно следовал за мной.

– Я знал Сюин! – внезапно сказал он. – Самая красивая, милая, умная девушка в деревне. Да во всей провинции!

Я согласно промычала, но тут же спохватилась, что это могло показаться неуместным. Впрочем, Воробей не обратил на меня внимания.

– Она вышла замуж за мужчину из знатного рода, верно ведь? Все знали, что так будет. Если кому и было суждено покинуть Хуан Цзюй, то, конечно, Сюин. Никому не повезло со свадьбой так, как ей.

Я растерялась. Когда Сюин только появилась в нашем доме, я искренне жалела ее, ведь ее мужем стал человек со страстью к азартным играм, да еще и с зависимостью. К тому же она была лишь второй женой, и хоть наш род считался знатным, тем не менее никто его уже не почитал. Но я и подумать не могла, что для Сюин, прибывшей в город из деревни, даже все это считалось удачей.

– В какой взвод тебя определили? – спросил Воробей, вырвав меня из размышлений. – Ты ведь тоже попал в роту принца Лю?

– Что? Принц Лю? – опешила я, надеясь, что паника не отразилась на моем лице.

«Успокойся, Мэйлин», – мысленно приказала себе я. У главнокомандующего семь сыновей! Шанс на то, что я попаду именно к тому, кто сможет узнать меня, крайне невелик. Да даже если так и случится, то он вряд ли поймет, что девушка, которую он видел вчера при полном параде, и сегодняшний смуглый солдат – это один и тот же человек.

Воробей выхватил из кармана моей накидки жетон и удовлетворенно кивнул.

– Точно. Мы в одном взводе, – расплылся он в улыбке. – И будем часто видеться. Я бы даже сказал, каждый день и каждую секунду! Вместе будем маршировать, вместе сражаться и даже делить спальное место. Это же здорово, верно я говорю? Наверняка мы все станем лучшими друзьями к концу войны. Ну, если, конечно, нас не поубивают.

Его слова начали постепенно доходить до меня. А ведь он прав… Палатка за этой походной кухней станет нашим домом. Ровная поляна к северу отсюда – наш учебный плац, а еще немного севернее я заметила канавы, которые наверняка используют как отхожее место.

Как мне пережить все это??

Внезапно кто-то зычно крикнул:

– Смирно!

Все мгновенно засуетились и вскочили на ноги. Оказалось, что прибыли наши командиры и как раз спешивались около очага. Солдаты построились, я тоже не отставала и успела прошмыгнуть за спину Воробья, однако он полностью закрыл мне обзор. Теперь я могла видеть лишь пару длинноногих белых жеребцов и одного вороного коня.

Ото лба к носу одного из животных тянулась длинная светло-коричневая полоса.

– Вольно!

Я сразу узнала этот голос. Не оставалось сомнений, что наш лагерь посетил седьмой принц Лю.

Воробей немного сдвинулся в сторону, и я смогла разглядеть троих мужчин. Я не увидела на принце вчерашних украшений. Сегодня он был одет в удобный костюм для верховой езды, а на рукояти его меча, спрятанного в ножны, было выгравировано изображение летающего дракона – знак главнокомандующего царства Аньлай.

Позади него стоял другой принц. В этом не было сомнений. Он был высоким и худощавым, словно ива – такой же грациозный и точеный. В отличие от седьмого принца Лю, он не снял украшений, и его волосы не были собраны в узел, потому казалось, что он прибыл не в военный лагерь, а пожаловал на чайную церемонию.

– Кто тот смазливый паренек? – шепотом спросил Воробей.

Солдат, который стоял рядом, шикнул, но кто-то все же решился ответить:

– Это шестой принц. Он должен возглавлять другую роту. Но я слышал, что он не участвует в сражениях.

– Оно и видно, – хмыкнул Воробей.

А затем наше внимание переключилось на третьего мужчину. Он оказался гораздо старше принцев.

– Коней нужно привести в порядок, – произнес он, схватившись за поводья вороного жеребца. – Будто в грязи извозились!

– Это лейтенант Фан, – шепотом пояснил Воробей. – Он настоящий герой! Сражался во времена Великого краха.

Многие не выдержали и снова принялись шикать, призывая солдата наконец замолчать.

Я же внимательно рассматривала лейтенанта Фана. Вряд ли он был старше сорока лет, но его волосы были уже тронуты сединой, а лицо покрывали шрамы. Он держался так, что сразу стало ясно, кем он себя возомнил: истинным командующим нашим взводом. Принцу Лю он, должно быть, отвел роль лишь номинального командира. Что ж, выходит, намечается борьба за власть…

– Пока нас не перебросят в Симин, рота будет располагаться здесь, – сообщил седьмой принц Лю. – Лейтенант Фан займется вашими тренировками.

Фан украдкой прикоснулся пальцами правой руки к браслету на левом запястье. Браслет оказался металлическим, но с инкрустацией слоновой костью. Все знали, что этот материал считается оберегом от злых духов. Выходило, что лейтенант Фан весьма суеверный человек. Должно быть, он верил, что в царстве Симин обитают духи, которым южане поклоняются, словно богам.

А между тем в толпе поднялся гомон. Многие то и дело удивленно повторяли:

– Нас отправят в Симин?

Воробей же выглядел довольным. Наверное, радовался, что наш путь до южного царства пройдет по его родным землям. Остальные же не спешили разделить его радость. Рядом со мной стоял веснушчатый паренек, который не сдержался и посетовал на то, что главнокомандующему совсем не жаль своих сыновей, раз он решил отправить их в такие далекие земли, да еще и не куда-нибудь, а в Симин! Но и этого пареньку было мало. Он огляделся и шепотом продолжил:

– Я слышал, что южане пожирают своих жен после того, как они родят им детей. Да-да, и даже придумали название этому блюду! Самка тушенная с овощами.

Тут и другой солдат вмешался:

– А я слышал, что они вырезают глаза всем пленным солдатам Аньлая! Не только живым, но и мертвым… Чтобы те были слепы и в загробной жизни.

Старший принц Лю что-то негромко сказал брату, и тот мигом сузил глаза, напряженно вглядываясь в толпу солдат. Этот взгляд уже был мне знаком. Именно так он смотрел на тех пьяных солдат у игорного дома. Надеясь, что он меня не заметит, я спряталась за спину Воробья.

– Мы ожидаем, что каждый из вас проявит послушание и хладнокровие. Тот, кто нарушит приказ, будет наказан. Мы на войне, – строго добавил он. – И честь здесь важнее жизни.