Текст книги "Соверен"

– Скорее всего, Малеверер уехал из аббатства, не успев его допросить. Идемте, в наших интересах сообщить о находке как можно скорее.

– Что за шум? – нахмурившись, спросил Барак и подошел к окну.

Я последовал его примеру. Кэт Биланд, успевшая выйти на улицу, рыдала на плече какой-то женщины. Рядом, всячески выражая сочувствие, стояли еще три или четыре женщины, а чуть в стороне – с полдюжины мужчин. Несколько подмастерьев в синих плащах со всех ног неслись по улице, торопясь присоединиться к толпе.

– Черт побери, – пробормотал я. – Служанка созвала-таки соседей.

– Давайте выберемся через заднюю дверь.

Я сунул шкатулку под полу, радуясь тому, что на мне просторный плащ мастера Ренна. Мы с Бараком поспешно спустились по лестнице. Однако скрыться нам не удалось. Служанка оставила дверь открытой, и, едва мы оказались в холле, люди, собравшиеся на улице, нас заметили.

– Вот они, вот! – раздались злобные голоса.

– Идемте, Барак, – скомандовал я вполголоса. – Если они поймут, что мы напуганы, дело плохо.

Я вышел из дома, с замиранием сердца вспомнив о том, что все мои бумаги остались в монастыре.

– Что здесь за беспорядки? – спросил я, стараясь придать своему голосу как можно больше суровости.

Какой-то человек в кожаном фартуке выступил вперед. Судя по мелким порезам, покрывавшим его руки, он тоже был стекольщиком.

– Кто вы такие? – спросил он, смерив меня враждебным взглядом. – И что вам здесь понадобилось? Мой друг Питер Олдройд умер, и люди короля перевернули вверх дном его дом и забрали с собой его подмастерье. А бедняжку Кэт Биланд перепугали чуть не до смерти.

– Я – законник и нахожусь здесь по долгу службы. Мы хотели удостовериться, что в доме все в порядке.

Слова мои прозвучали до крайности неубедительно, и я сам это почувствовал.

– Мерзкий горбун! – раздался звонкий голос одного из подмастерьев.

Толпа ответила ему одобрительным ропотом. Барак потянулся к рукояти меча, но я покачал головой. Я понимал: если толпа придет в ярость, это грозит нам самыми печальными последствиями. Надеясь увидеть где-нибудь поблизости солдат или констеблей, я окинул улицу взором. Но ждать помощи было неоткуда.

– Прошу вас, выслушайте меня, – произнес я, вскинув руку. – Мне очень жаль, что сосед ваш погиб и люди короля вели себя в его жилище столь бесцеремонно. Поверьте, я не имею к этому ни малейшего отношения. Я сожалею о том, что мы, сами того не желая, испугали эту достойную женщину. Однако обстоятельства смерти мастера Олдройда требуют расследования и…

– Какого еще расследования? – недовольно проворчал стекольщик в кожаном фартуке. – Питер был хорошим человеком. Он не мог совершить ничего скверного.

– А разве я обвинял его в чем-то? Я лишь сказал, что обстоятельства его смерти требуют расследования. Послушайте, будьте добры, позвольте нам наконец пройти.

– Если вы на службе короля, у вас должны быть бумаги! – заявил стекольщик. – У людей короля они всегда с собой.

– Да может, это воры! – крикнул кто-то в толпе.

Я растерянно озирался по сторонам, надеясь увидеть в толпе мастера Дайка, стекольщика, с которым беседовал вчера. По крайней мере, он мог подтвердить, что я состою на королевской службе и занимаюсь расследованием. Но, как назло, его нигде не было.

– Пропустите нас, – произнес я, набрав в легкие побольше воздуха, и решительно шагнул вперед.

Ни один человек не сдвинулся с места. Это означало, что собравшиеся отнюдь не намерены отпускать нас подобру-поздорову. Мгновение спустя камень, пущенный кем-то из задних рядов, ударил меня в плечо. От боли рука, которой я держал шкатулку, разжалась, и деревянный ящик с грохотом упал на мостовую.

– Воры! – зазвенел у меня в ушах чей-то истошный вопль. – Это точно воры!

Еще один камень угодил Бараку в руку повыше локтя. Толпа грозно сомкнулась, прижимая нас к стене дома. Стекольщик занес дубинку, и я сжался, ожидая удара.

Глава одиннадцатая

– Прекратите! – раздался властный окрик.

Стекольщик послушно опустил дубинку. Сквозь толпу к нам протискивалась какая-то высокая дородная фигура. Я с облегчением узнал Джайлса Ренна.

– Сэр! – воскликнул я. – Вот уж воистину радостная встреча.

Старый законник расправил плечи, словно отгораживая нас от толпы. В парадной мантии, отороченной мехом, и черной шляпе с красным пером он выглядел весьма представительно.

– Что здесь происходит? – пророкотал он, грозно сверкнув глазами на стекольщика. – Может, вы объясните мне, мастер Пикеринг?

– Эти люди тайком пробрались в дом Питера Олдройда, мастер! Горбун сказал, что он законник. Да только мы ему не поверили. Посмотрите, чем они поживились.

Он указал на шкатулку, лежавшую у моих ног.

– Горбун прятал это под плащом!

Ренн, озадаченно нахмурившись, посмотрел на шкатулку, потом перевел вопросительный взгляд на меня.

– Мы лишь выполняли данное нам поручение, сэр, – пробормотал я, чувствуя, что щеки мои заливает румянец.

Ренн вскинул голову, продемонстрировав свой впечатляющий рост, и обратился к толпе.

– Все вы хорошо меня знаете! – произнес он. – Я могу поручиться за этих людей. Один из них – законник, который приехал в Йорк, дабы вместе со мной разбирать прошения, поданные на королевское имя. Другой – его помощник.

По толпе пронесся недовольный гул, однако слова Ренна возымели свое действие. Ярость, сверкавшая во взорах всего несколько мгновений назад, уступила место тревоге. Все понимали, что, оскорбив человека, состоящего на королевской службе, они совершили недопустимый просчет. Барак, потирая ушибленное плечо, обвел толпу торжествующим взглядом.

– Сборище болванов, – пробормотал он.

– Расходитесь по домам, – примирительно изрек Ренн, опустив руку на плечо Пикеринга. – Я сам разберусь, что здесь к чему. Думаю, всех вас ожидают дела.

– Теперь, когда в городе не осталось монастырей, нам, стекольщикам, частенько приходится сидеть без дела, – пробурчал Пикеринг, метнув на меня злобный взгляд. – Питеру Олдройду, упокой, Господь, его душу, хотя бы не придется больше искать работу.

– Я знаю, мастер Пикеринг, что всем вам приходится несладко.

– Поэтому люди и обозлились, мастер Ренн. Никому больше не нужны витражные окна, и ремесло наше перестало приносить доход. А тут еще смерть Питера. Бедняга погиб, работая на самого короля. И поэтому солдаты устроили погром в его доме и до смерти запугали его слуг.

Он указал на Кэт Биланд, которая стояла чуть поодаль, утирая слезы краешком фартука.

– Спрашивается, зачем им понадобился Пол Грин? Всякому известно, этот парень никому не сделал зла. Непонятно, за какие грехи его держат взаперти.

– Да, я слышал о том, что мальчика забрали в монастырь. И я непременно узнаю, какова его участь. Но как бы то ни было, мастер Шардлейк ни в чем не виноват. Позвольте нам пройти. Поднимите шкатулку, молодой Барак.

К моему великому облегчению, толпа расступилась. Ренн подошел к мальчугану, державшему под уздцы ослика, нагруженного двумя тяжелыми кожаными сумками; вне всякого сомнения, там находились прошения.

– Идем, Адам, – сказал старый законник.

Мальчик похлопал ослика по гладкому боку, побуждая двинуться с места, и бросил на Ренна вопросительный взгляд.

– Я вижу, ты сохранял спокойствие! Молодец! – изрек старый законник. – Помни, ты при любых обстоятельствах должен исполнять то, что тебе поручено. Этот мальчуган служит у меня на кухне, – пояснил он, обернувшись к нам. – Ему страх как хотелось увидеть приготовления к приезду короля, и он упросил меня взять его с собой.

Я кивнул, ощущая, как несколько десятков глаз смотрят мне в спину. Лишь когда мы миновали церковь и впереди замаячила ратуша, я вздохнул свободнее.

– Не могу выразить вам всю свою признательность, сэр, – произнес я. – Боюсь даже думать о том, что стало бы с нами, не подоспей вы на помощь.

– Да, эти олухи были настроены весьма решительно, – подхватил Барак. – Они уже пустили в ход камни. Как-то раз мне довелось видеть, как в Лондоне толпа растерзала чужестранца, который имел несчастье ей не понравиться.

– Увы, этим людям вы, уроженцы юга, тоже представляетесь чужестранцами, – произнес Ренн, пристально посмотрев на Барака. – Смерть Олдройда, обыск, который устроили в его доме, жестокое обращение с его слугами – все это изрядно накалило страсти в Стоунгейте. Сегодня утром я, прежде чем направиться в аббатство Святой Марии, нарочно сделал крюк – хотел посмотреть, что здесь делается.

– Но дом убитого стекольщика обыскали по приказу Малеверера, – заметил я. – И беднягу-подмастерье арестовали по его распоряжению. А Малеверер – уроженец Йоркшира.

– Но он член Совета северных графств, а значит, жители Йорка уже не считают его своим, – возразил Ренн. – Для них он прежде всего слуга короля. Малеверер привык действовать напролом, а это не всегда идет на пользу делу, – добавил он, покачав головой.

– Сегодня мне нужно непременно с ним поговорить, – сказал я.

– Об этом? – Ренн взглядом указал на шкатулку, которую Барак крепко прижимал к груди. – Вы нашли это в доме Олдройда?

– Да.

– А могу я узнать, что там?

– Этого мы не знаем сами. Шкатулка заперта. Я решил, что ее следует незамедлительно доставить сэру Уильяму. Пусть он ее откроет.

– Любопытно, упоминал ли об этой шкатулке бедный мальчуган, которого схватили вчера? – осведомился Ренн, не сводя с меня глаз. – Ведь Малеверер наверняка успел допросить его.

– Об этом мне тоже ровным счетом ничего не известно, – отрезал я.

Ренн несколько раз метнул на шкатулку быстрый взгляд, однако ничего не сказал. Мы повернули к аббатству Святой Марии. Несмотря на бодрый вид старого законника, медленная поступь выдавала его возраст. Сержант Ликон по-прежнему стоял на посту у ворот. Я осведомился у него, вернулся ли сэр Уильям.

– Нет, сэр, – ответил сержант. – Но его ожидают с минуты на минуту. Многие джентльмены желают срочно увидеться с сэром Уильямом. Недавно прибыл мастер Дерем, новый секретарь королевы. Он очень недоволен тем, что сэра Уильяма до сих пор нет в аббатстве.

Ренн глянул на часы, что стояли на столе в каморке сержанта. Они показывали двадцать минут девятого.

– Нам надо быть в конторе мастера Филти, – напомнил старый законник.

– У нас с Бараком еще есть в распоряжении полчаса, – ответил я. – Так что прежде всего мы спрячем эту шкатулку в каком-нибудь надежном месте.

Поразмыслив с минуту, я вновь обратился к сержанту, который с любопытством поглядывал на шкатулку в руках Барака:

– Вы не знаете, где сейчас можно найти мастера Крейка?

– Полагаю, он в своей конторе, в аббатском особняке.

– Благодарю вас.

Я повернулся к своим спутникам:

– Сейчас мы отыщем Крейка и попросим его спрятать шкатулку до возвращения Малеверера. А потом переоденемся и отправимся на репетицию.

Отойдя от ворот, Ренн обернулся, дабы еще раз взглянуть на сержанта Ликона, провожавшего нас взглядом.

– Этот парень удивительно походит на моего отца в молодые годы, – сообщил старый законник, и в голосе его послышались нотки грусти. – Такой же рост, такое же сложение. Даже волосы у отца были в точности такие же – светлые и вьющиеся. Стоило мне увидеть этого сержанта, и отец встал у меня перед глазами, как живой, – добавил он со вздохом.

Тут глазам его открылось чудное зрелище, которое заставило его потрясенно смолкнуть. Юный Адам тоже озирал преображенный монастырский двор, открыв рот от удивления. В самом деле: три огромных шатра и два грандиозных павильона могли поразить кого угодно. Работники, за которыми наблюдали солдаты в красных мундирах, по-прежнему заносили мебель внутрь этих колоссальных сооружений. Занавеси в одном из шатров были раздвинуты, и я видел, как работники развешивают там огромный гобелен, изумлявший богатством красок.

– Господи боже, – пробормотал Ренн. – Никогда в жизни я не видел ничего подобного.

– Мы до сих пор не знаем, что здесь замышляется, – заметил я. – Главные распорядители держат это в секрете.

Ренн повернулся к монастырской церкви. Взгляд его внезапно погрустнел, когда он увидел пустые оконные рамы и покрытое грязью крыльцо. Погонщик как раз заводил в церковную дверь нескольких осликов.

– Представляю, какая разруха царит внутри, – вполголоса произнес законник.

– Да, от убранства церкви ничего не осталось. Там завели конюшни.

– Печально, – вздохнул мастер Ренн. – В прежние времена я нередко бывал в этой церкви. Что ж, поспешим в аббатский дом, – произнес он совсем другим, бодрым тоном. – Там мы найдем и сэра Джеймса Филти, и вашего мастера Крейка. Мастер Барак, вы не могли бы взять сумки с прошениями? Предупреждаю, они очень тяжелые.

Барак снял кожаные сумки со спины ослика, которого мы, испросив предварительно разрешения у караульного, привязали к столбу. Юного Адама, несмотря на его отчаянное желание войти в дом, мы оставили сторожить животное.

Оказавшись в холле, мы увидели плотников, которые торопливо заканчивали работу. От пола до потолка холл был увешан восхитительными гобеленами, вытканными золотыми листьями, сверкавшими на ярком затейливом фоне. Подняв голову, я заметил, что потолок покрывает свежая роспись, необычайно искусная и красочная.

Группка чиновников стояла посреди холла, что-то с пылом обсуждая. В нескольких шагах от них я увидел леди Рочфорд, оживленно беседовавшую с молодым человеком, лицо которого украшала окладистая борода. Шелковый костюм его отличался весьма яркой и крикливой расцветкой, рукава, согласно последней моде, разрезаны. Судя по напряженным лицам леди и ее собеседника, оба были чем-то недовольны. Дженнет Марлин стояла чуть в стороне. Она бросила на Барака любопытный взгляд. Как видно, интерес ее возбудили тяжелые кожаные сумки у него на плече и расписная шкатулка, которую он по-прежнему сжимал в руках. Взгляд ее не ускользнул от леди Рочфорд и ее собеседника. Они тоже посмотрели на нас, причем леди Рочфорд осуждающе вскинула бровь.

– Что это они так уставились? – вполголоса спросил я у Барака.

– У вас вся спина белая, – усмехнулся мой помощник.

Вывернув шею, я удостоверился, что сзади плащ мой покрыт белой известковой пылью – как видно, я испачкался, когда толпа прижала меня к стене дома Олдройда. До меня донесся приглушенный хохот пышно разряженного молодого человека.

– Я испортил ваш плащ, мастер Ренн, – пробормотал я виноватым тоном.

– Ничего страшного. Все это без труда можно отчистить. Идемте, сэр, нам нужно спешить.

Мы обратились к караульному с просьбой указать, где находится контора мастера Крейка. Он провел нас на второй этаж. Тут Ренн покинул нас, дабы отправиться к сэру Джеймсу Филти. Прежде чем расстаться со старым законником, я вернул ему плащ, еще раз извинившись за его состояние.

На втором этаже царила невероятная суматоха. Слуги, тащившие сундуки и короба, сновали по коридору туда-сюда. Войдя в маленький кабинет Крейка, мы увидели, что он сосредоточенно наблюдает, как двое слуг укладывают в огромный сундук бумаги и книги.

– Прошу вас, осторожнее, – беспрестанно повторял он. – Не перепутайте документы.

Наше появление, судя по всему, изрядно его удивило.

– Брат Шардлейк! – воскликнул он.

– Добрый день, брат Крейк. Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.

Крейк озадаченно нахмурился, однако приказал слугам выйти. Они вынесли сундук. Теперь всю обстановку комнаты составлял стол, на котором лежала переносная доска для письма, с приколотой к ней стопкой бумаг. Я плотно закрыл дверь.

– Всем нам приказано перебраться в дортуары монахов, – с сокрушенным вздохом сообщил Крейк. – Это просто кошмар.

– Да-да, – кивнул я и, не тратя времени на пустые разговоры, перешел к делу. – У меня оказалась одна вещь, принадлежавшая погибшему стекольщику.

С этими словами я указал на шкатулку в руках Барака.

– Необходимо спрятать ее в надежном месте до возвращения сэра Уильяма. Это чрезвычайно важно. Сейчас я должен отправиться в контору сэра Джеймса Филти. Подскажите, где бы я мог оставить шкатулку, не опасаясь за ее сохранность?

– Найти такое место не так просто, – пробормотал Крейк, проведя рукой по своим редким волосам. – Сами видите, в доме все перевернуто вверх дном. Думаю, лучше всего будет оставить ее здесь. Мне приказано запереть комнату и уйти, однако до шести часов вечера я могу не сдавать ключ.

– Вы считаете, более надежного места нет? – спросил я, с сомнением взглянув на Крейка.

– Дверь здесь очень крепкая, – подал голос Барак. – К тому же комната расположена на втором этаже.

Крейк вновь провел рукой по своей некогда пышной шевелюре.

– Ох, мастер Шардлейк, боюсь, вы сочтете меня невежей, который не желает оказать услугу старому знакомому, – пробормотал он с виноватой улыбкой. – Но от всех этих хлопот я начал плохо соображать.

Он сунул руку в карман и извлек оттуда ключ.

– Пусть он будет у вас. Когда заберете шкатулку, отыщете меня и вернете ключ.

– Да, сэр, непременно. И спасибо за то, что нашли возможность помочь нам, несмотря на то что у вас своих дел более чем достаточно.

– Значит, увидимся позже.

С этими словами Крейк схватил свою доску для письма, повесил ее на шею и вышел из комнаты. Барак поставил шкатулку на стол.

– Она совсем легкая, – заметил он. – И внутри ничего не звенит и не дребезжит. Может, там внутри кусок ткани?

Он вновь попытался открыть крышку, но крошечный замок оказался прочным.

– Что бы ни было в шкатулке, здесь мы можем спокойно ее оставить. Идемте, Барак, нам надо переодеться.

В последний раз поглядев на шкатулку, мы вышли из комнаты и заперли дверь на ключ.

* * *

Вскоре мы с Бараком вошли в контору сэра Джеймса Филти, просторную комнату, расположенную на первом этаже королевского особняка. Мы принарядились: я надел выходную мантию и шляпу, которые захватил из Лондона исключительно для торжественных случаев. Шляпа была из дорогих, черная, бархатная, украшенная мелкими гранатами и длинным голубым пером. Мне казалось, что в этом пышном головном уборе я имею на редкость нелепый вид. К тому же перо все время свешивалось вперед и болталось у меня перед носом, подобно надоедливому насекомому.

Сэр Джеймс, худощавый пожилой человек в коричневом камзоле и в рубашке с широчайшим вышитым воротником, отличался необычайно длинной, хотя и жидкой седой бородой, которая доходила ему до середины груди. Он сидел за письменным столом и, сосредоточенно нахмурившись, проглядывал прошения. Клерк Коуфолд, позволивший себе минувшим вечером столь непочтительно отозваться о моей персоне, с непроницаемым лицом стоял рядом. Я бросил на него неприязненный взгляд, однако молодой наглец и бровью не повел. Ренн стоял чуть поодаль.

Спустя минуту сэр Джеймс соизволил наконец взглянуть на меня.

– Так, значит, вы стряпчий, – произнес он тонким, пронзительным голосом. – Что ж, костюм ваш вполне меня удовлетворяет. Но перо на шляпе необходимо укрепить. А это кто? – спросил он, указав на Барака.

– Мой помощник, сэр.

– Ему нечего здесь делать, – пренебрежительно махнул холеной рукой сэр Джеймс. – Пусть выйдет.

Барак метнул на вельможу злобный взгляд, однако счел за благо повиноваться. Сэр Джеймс вновь погрузился в чтение прошений и составленной нами краткой описи. В течение десяти минут он словно не замечал нашего с Ренном присутствия. На протяжении своей служебной карьеры мне не раз доводилось иметь дело с высокопоставленными чиновниками, но с подобной надменностью я сталкивался впервые. Я бросил на Ренна многозначительный взгляд, и он подмигнул в ответ.

От долгого стояния у меня заныла спина, и я начал потихоньку переминаться с ноги на ногу.

– Запомните, во время церемонии вам ни в коем случае не следует топтаться на месте, – не поднимая головы, процедил сэр Джеймс. – В присутствии короля подобает стоять недвижно.

Дочитав опись, он отложил ее прочь.

– Полагаю, это составлено правильно, – бросил он, поднимаясь из-за стола. – Слушайте меня внимательно. В пятницу все будет происходить следующим образом.

Шаг за шагом он описал нам все подробности торжественной церемонии. Ранним утром нам предстояло отправиться в Фулфорд-Кросс вместе с депутацией почетных граждан Йорка, которые намеревались принести королю покаяние и вручить дары от города. Дождавшись прибытия процессии, все мы преклоним колена, ибо, согласно указу короля Генриха, подданным следует встречать своего монарха именно в этой позе. Во время всей церемонии я и рекордер Танкерд будем оставаться коленопреклоненными. Когда король и королева выйдут вперед, Танкерд, не поднимаясь с колен, произнесет приветственную речь. Лишь после этого мы с Ренном поднимемся и преподнесем королю прошения.

– Вы передадите их не самому королю, а его пажам, которые будут стоять рядом, – пояснил Филти. – А они вручат бумаги его величеству. Публично продемонстрировав, что он принял прошения своих подданных, король немедленно передаст их особому чиновнику. А тот после окончания церемонии вернет их вам, дабы вы приняли необходимые решения.

– Таким образом, петиции совершат круг, словно около майского шеста, – с усмешкой заметил Ренн.

Сэр Джеймс бросил на него сердитый взгляд, который, судя по всему, отнюдь не заставил старого законника оробеть.

– Король милостиво дает согласие принять прошения, – процедил вельможа. – В этом смысл церемонии.

– Разумеется, сэр Джеймс, – с невозмутимым видом кивнул Ренн.

– Да, и вот еще что. Может статься, король пожелает сказать вам несколько слов признательности. Если это произойдет, вы должны, глядя ему прямо в лицо, очень почтительно и кратко – запомните, кратко! – выразить свою благодарность. И обращайтесь к нему «ваше величество», а не «ваша светлость». В последнее время он предпочитает именно это обращение. Уяснили?

– Если король обратится к нам, это будет великая честь, – пробормотал Ренн.

– Но если король ничего вам не скажет, – произнес сэр Джеймс, угрожающе наклонившись вперед, – не вздумайте смотреть ему в лицо. Ваши головы должны быть склонены в почтительном поклоне. К вашему сведению, многие простолюдины, которым выпала честь находиться в присутствии короля, так и не удостоились возможности увидеть его лицо. Правда, иногда бывает, что суетное любопытство заставляет людей украдкой бросать взгляд на монарха. Если король это заметит, пеняйте на себя. Он не имеет обыкновения сдерживать свой гнев, и, если он будет пребывать в дурном расположении духа – вследствие боли в ноге или по какой-нибудь другой причине, – суровое наказание не заставит себя ждать.

Слова свои сэр Джеймс сопроводил зловещей улыбкой.

Перед моим мысленным взором тут же возник закованный в цепи скелет Роберта Эска.

– Во время церемонии мы будем чрезвычайно осмотрительны, сэр Джеймс, – пообещал я.

– Это в ваших интересах. Надеюсь, вы понимаете, все это отнюдь не пустое представление. Цель торжественной церемонии – показать этим бестиям-папистам, как велик и славен их король.

Сэр Джеймс сделал знак Коуфолду, который сложил петиции в кожаные сумки и вручил их мне.

– Я вас более не задерживаю, – проронил вельможа. – В пятницу вам надлежит быть около королевского особняка в восемь часов утра. Да, кстати, господин стряпчий, не забудьте побриться, – добавил он, бросив на меня презрительный взгляд. – В этом городе достаточно цирюльников.

И сэр Джеймс махнул рукой, повелевая нам удалиться.

Барак ожидал в холле. Завидев его, я состроил выразительную гримасу.

– Этот надутый старый индюк слишком много себе позволяет, – пробурчал Барак.

– Да, общение с ним доставило мне не слишком много удовольствия, – усмехнулся я. – И, скажу откровенно, желания принимать участие в церемонии у меня еще поубавилось.

Я испустил сокрушенный вздох.

– Идемте, Барак, узнаем, вернулся ли Малеверер. Брат Ренн, увидимся в пятницу утром. Петиции вы возьмете с собой?

– Да, я отвезу их к себе домой.

– Позвольте еще раз поблагодарить вас, – сказал я, пожимая руку старому законнику. – Ведь сегодня утром вы буквально спасли нас с Бараком. Не подоспей вы, нам было бы не миновать жестоких побоев.

– Рад, что сумел оказать вам услугу. Что ж, удачи вам, брат Шардлейк.

– Благодарю вас. До пятницы.

– До пятницы. Этот будет великий день.

Мастер Ренн многозначительно вскинул бровь, повернулся и зашагал к дверям.

* * *

Выяснилось, что Малеверер еще не вернулся. Некоторое время мы ждали в холле, где собралось несколько человек, у которых имелась надобность поговорить с сэром Уильямом. Леди Рочфорд и Дженнет Марлин все еще находились здесь; бородатый молодой человек по-прежнему что-то настойчиво втолковывал старшей из дам.

– А что, если сегодня он так и не появится? – спросил Барак.

– Вряд ли это произойдет. Но мне не по душе, что мы так надолго оставили шкатулку.

– Так давайте ждать в конторе старины Крейка, – предложил Барак. – Не все ли равно, где убивать время?

– Пожалуй, вы правы, – ответил я после недолгого размышления. – Из окна мы сразу увидим, когда появится Малеверер. Или вы полагаете, что подобные предосторожности излишни? – осведомился я, пристально глядя на Барака.

– Нет, когда дело касается Малеверера, предосторожности не бывают лишними, – покачал он головой.

– Тогда идемте в контору Крейка.

– Может, мы сумеем наконец заглянуть в эту пресловутую шкатулку? – вполголоса заметил Барак.

– Вы что, забыли? Она заперта, – не без раздражения откликнулся я. – И в мои намерения отнюдь не входит ломать замок.

– В этом нет никакой необходимости, – ухмыльнулся Барак. – Вы забыли, что имеете дело с мастером, способным открыть любой замок. А уж тот, что болтается на шкатулке, для меня просто детская игрушка.

Он внимательно посмотрел на мою шляпу, которую я снял и бережно держал в руках.

– Дайте мне булавку, которой крепится перо, и я за пару минут открою замок. А потом запру его снова. Никто ничего не заметит. Все-таки любопытно поглядеть, что там внутри. Может, сущая ерунда.

Я медлил в нерешительности. Барак не сводил с меня умоляющего взгляда.

– Ладно, будь по-вашему, – кивнул я наконец.

Мы направились в контору Крейка. Сердце бешено колотилось, ибо мною вдруг овладело тревожное предчувствие того, что проклятая шкатулка исчезла. В коридоре не было ни души, как видно, великое перемещение чиновников полностью завершилось. Я отпер дверь и, увидев шкатулку, стоявшую на столе, испустил вздох облегчения.

Барак подошел к столу и бросил на меня вопросительный взгляд. Любопытство боролось в моей душе с нежеланием еще глубже увязнуть в странном и темном деле.

«Впрочем, – сказал я себе, – мы и так увязли в нем по самые уши».

К тому же я знал, что Барак чрезвычайно ловко управляется с замками – у него уже были случаи проявить свое мастерство.

– Действуйте, – кратко бросил я. – Только, ради всего святого, будьте осторожны.

С этими словами я вытащил из своей шляпы булавку и протянул ее Бараку.

Он вставил булавку в крошечный замок и начал тихонько ее поворачивать. Я тем временем разглядывал Диану-охотницу, изображенную на крышке шкатулки. Роспись потрескалась от времени, однако выполнена была очень искусно. Вне всякого сомнения, шкатулка принадлежала человеку состоятельному.

– Черт, – пробормотал Барак, извлекая из замка половину булавки.

Вторая застряла внутри. Барак пытался ее вытащить, но обломок был слишком мал.

– Вот уж болван так болван! – взревел я. – Что вы наделали своими неуклюжими ручищами! Малеверер сразу увидит, что мы пытались вскрыть шкатулку!

– Эта проклятая булавка оказалась слишком тонкой.

– Оставьте при себе ваши глупые оправдания!

– Мы можем сказать Малевереру, что так и нашли шкатулку – с булавкой в замке.

– Так он вам и поверит. По-моему, Малеверер не из тех, кого можно водить за нос.

– Если бы у меня были подходящие тонкие клещи, я бы, пожалуй, вытащил эту чертову булавку, – нахмурившись, заявил Барак. – У здешних работников наверняка есть клещи.

– Так идите и принесите их! – рявкнул я. – И зачем я только позволил вам ковыряться в замке! Вот уж воистину затмение нашло.

– Я сейчас, – с удрученным видом пробормотал Барак и выскользнул прочь.

До меня донеслись его шаги, удалявшиеся по коридору. В отсутствие Барака мне оставалось лишь сверлить злополучную шкатулку глазами. Пальцы у меня были тоньше, чем у Барака, и я попытался потянуть за едва заметный конец булавки, однако все мои усилия остались безрезультатными.

Неожиданно я услыхал легчайший щелчок. Похоже, мне удалось-таки повернуть обломок булавки в замке. Затаив дыхание, я схватился за крышку. Она открылась с неожиданной легкостью. В нос мне ударил запах плесени. Сам не веря в свою удачу, я заглянул внутрь шкатулки.

Она была до половины наполнена какими-то бумагами. Взяв верхнюю из них, я бережно развернул ее и замер от удивления. То была часть родословного древа королевской фамилии, выполненная довольно грубо и неумело, выцветшими от времени чернилами. Фрагмент относился к прошедшему столетию, ко временам Йорков, и, насколько я мог судить, был составлен не слишком тщательно; по крайней мере, некоторые незначительные члены семьи, не оставившие потомства, в нем отсутствовали. До крайности удивленный, я долго вертел пожелтевший листок в руках. Он не содержал ровным счетом ничего секретного – подобное родословное древо можно увидеть во множестве государственных учреждений. Если много лет назад у кого-то возникло желание собственноручно нарисовать родословное древо царствующей семьи, при этом пойдя на некоторые сокращения, зачем было прятать столь невинный документ?

Я вновь заглянул в шкатулку и извлек из нее ветхий листок, на котором было грубо нацарапано несколько строк.

«Сие есть пророчество великого волшебника Мерлина, – прочел я. – Во дни короля Артура сему многомудрому мужу была открыта истина о королях, коим предстоит стать преемниками короля Джона».

Далее следовал откровенный бред о неких монархах по имени Козел, Лев и Осел. Завершалось же пророчество следующим образом: «Восьмой король Генрих получит прозвание Еретика и за свои преступные деяния будет проклят Господом. Государство его будет разделено на три части, и ни один из его наследников не взойдет на престол».

Я с содроганием отложил листок в сторону. Судя по всему, это было одно из тех оскорбительных для короля пророчеств, что во множестве ходили по Лондону во времена «Благодатного паломничества». Распространение подобных измышлений каралось смертью.

Следующий документ был написан не на бумаге, а на большом листе пергамента, сложенном в несколько раз. Я осторожно развернул его. К моему изумлению, на документе красовалась печать парламента. То был парламентский акт, мне, впрочем, неизвестный.

«Titulus Regulus, – прочел я. – Настоящим актом закрепляется право на престол за ныне царствующим монархом и его потомками…»

О каком монархе шла речь? Я торопливо пробежал глазами документ. Затейливые буквы были выведены с большим искусством. А, вот.