Электронная библиотека » Кафа Аль-зооби » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 21 декабря 2013, 03:37


Автор книги: Кафа Аль-зооби


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Она не понимала, отчего это происходит. Хотя однажды один попытался ей объяснить, что грубая привычка навязываться самой и предлагать себя невольно отталкивает мужчин. Мучимая обидой, вызванной очередным отказом, она слушала не его, а собственный голос, гневно его проклинающий, и в глубине души бранила собственную неизменную судьбу, толкавшую в стоячий, рыхлый, тягучий омут и превращавшую ее собственный мир в черную бездну отчаяния.

В конце концов, когда одиночество зажало ее в тиски, Галина стала готова отдаться первому встречному, хоть самому дьяволу, лишь бы кто-нибудь ее захотел.

Дело дошло до того, что как-то раз, возвращаясь на поезде из недолгой поездки к родителям в Воронеж, она бросилась в объятия пьяного мужика, пристававшего к ней в тамбуре. Сначала она хотела послать его подальше, но быстро передумала. Вместо наглого пьяницы глаза ее вдруг увидели совсем другую картину: ее собственное, охваченное страстью тело в объятиях возжелавшего ее мужчины. Ее соседка по купе тоже стояла в тамбуре, ожидая очереди в туалет. Не раздумывая более, Галина решилась. У нее было всего несколько минут для безрассудного поступка, который обещал стать поворотным пунктом в ее жизни.

Она повернулась и, не теряя времени на болтовню, потащила мужчину за руку, проскользнула с ним в купе и, плотно закрыв дверь, упала в его объятия.

В тот момент, когда он понял, что перед ним девственница, Галина стала торопить его, но мужчина вдруг раздумал продолжать и сказал:

– Нет, так не пойдет… Я хотел трахнуться, а не доказать тут свою мужскую силу за пару минут.

Галина готова была убить его и разразилась отборным матом. Несколько мгновений он слушал молча, затем с удивлением произнес:

– Первый раз в жизни вижу девственную проститутку…

Она с ужасом вспоминала разные случаи, когда ей приходилось переживать обиду отказа, и не могла остановить упрямый поток этих воспоминаний. Она боялась, что Рашид также может отвергнуть ее, и тогда мечта о мужчине, возжелавшем ее, будет преследовать Галину повсюду, словно назойливое привидение, от которого никогда не избавиться.

Но в случае с Рашидом судьба, по-видимому, сыграла с ней веселую шутку: романтическим путем, увенчанным любовью и надеждами, к мужчине ее жизни стало не что иное, как членство в партии. Раньше подобная мысль не могла прийти ей в голову.

На самом деле Галина вступила в партию по совсем другим причинам, чем вообразил себе Рашид. Можно сказать, что за этим ее шагом стояло, как ни странно, смутное желание отомстить.

В Ленинграде она не выдержала вступительные экзамены в политехнический институт, и ей пришлось поступить в техникум. После окончания учебы пошла работать на швейную фабрику. Будущее виделось Галине серым и тоскливым: бедная фабричная служащая, живущая в многоместной комнате общежития, не привлекающая мужчин ни умом, ни фигурой, и никакой надежды на любовь – ни на бурную, ни на мимолетную. Не было также надежды получить отдельную квартиру или продвинуться по работе. От всего этого мир, с мужчинами и женщинами, превращался для нее в одного непримиримого врага.

Возможно, Галина так и жила бы до конца своих дней, захлебываясь в отчаянии и ненависти, если бы однажды не догадалась вступить в партию. К ее удивлению, вскоре партком выдвинул ее кандидатуру на должность прораба. Она осознала, каким мудрым было ее решение вступить в партию, когда получила вдобавок отдельную комнату в общежитии. Неожиданно у нее возродились надежды, и она почувствовала веру, которую едва не потеряла. Более того – и это было, пожалуй, самое главное – она вскоре нашла в партии широкую отдушину, через которую могла выливать свою ненависть ко всем. Не потому, что она видела в людях, как утверждала, врагов партии и социализма, что само по себе было приемлемым и похвальным аргументом для вражды, но потому, что видела в них своих личных врагов.

И вот неожиданно наступил момент, за который ей стоило поблагодарить и Бога, и партию. Ведь не внешность и не личные качества Галины привлекли к ней этого симпатичного смуглого парня. По сути, его привлекло лишь то, что она коммунист.

«Неважно как, главное – что он попал на удочку!» – подумала она, почувствовав, как в голосе Рашида зазвенел колокол надежды, когда он соглашался по телефону пожаловать к ней домой вместо того, чтобы встретиться где-нибудь в кафе.

Вопреки ее ожиданиям, он пришел без традиционных трех гвоздик и коробки шоколада. В руках у него оказалась небольшая книга. Снимая пальто, сказал, что книга о Ким Ир Сене, и что он захватил ее с собой, чтобы почитать в метро. Рашид пожалел, что книга на арабском языке, иначе он подарил бы ее Галине и посоветовал бы прочесть не откладывая.

В будущем она не простит ему этой оплошности и будет постоянно напоминать о ней как о первом признаке невежества, глупости и бестактности. Он же будет оправдываться, говоря, что собирался купить цветы и конфеты, но в последний момент передумал, побоявшись выдать свое нетерпение и раньше времени обнаружить тайные намерения, с которыми шел на свидание.

Но тогда она закрыла глаза на его промах. И чтобы обратить внимание гостя на то, что она прежде всего женщина, а не поборница коммунизма, поспешила скинуть халат, надетый поверх платья. Халат был демонстративно брошен на кровать, и Галина осталась в платье, открывавшем грудь и спину, с тоненькими бретельками, завязанными в виде бантиков.

Рашид смутился, и у него закружилась голова. Он не впервые видел девушку в подобном одеянии – в таких сарафанах летом ходила половина девушек Ленинграда. Более того, он часто видел женщин, загорающих на берегах рек и озер чуть ли не нагишом.

Хотя Галину трудно было назвать красавицей. Внешность у нее была обыкновенная: полноватая девушка со светлыми волосами, с лицом, похожим на тысячи других лиц, ничем не примечательных.

Несмотря на это, Рашид разволновался и почувствовал слабость в коленях, словно свело ноги от холодного потока. Он понял, что это платье надето для него. Для него одного! Халат был накинут для того, чтобы уберечь Галину от чужих взглядов в коридоре общежития. Пусть она похожа на тысячи других девушек, но одно обстоятельство отличало ее от всех остальных и делало самой яркой и красивой: она его! Рашиду показалось, что он стоит, пошатываясь, на краю бездонной пропасти, и он почувствовал, как невидимая сила безнадежно толкает его в эту пропасть – пропасть любви. Взволнованный, он сидел напротив нее за накрытым столом. Только выпивка поможет ему собраться с силами. Рашид наполнил бокалы, и они выпили за знакомство. Он разом осушил свой бокал. Через некоторое время Галина включила магнитофон с заранее вставленной кассетой и пригласила Рашида на танец. На попытку отказаться она ответила, что это вальс, а он не требует сложных движений. Рашид нерешительно встал, держа Галину за руку, а другой рукой обхватил ее талию. Вскоре она обвила его шею двумя руками и прильнула головой к его груди. Это движение возбудило Рашида. Смутившись, он немного отстранился, но в этот момент она приподняла голову и принялась страстно его целовать, затем, задыхаясь, прошептала: «Пойдем в постель…»

* * *

– Неужели я так возбудила тебя? – спросила она кокетливо, поняв, что Рашиду не удалось справиться с собой.

Вопрос Галины был для него словно спасательный круг для утопающего:

– Да… ты такая красивая и привлекательная… Со мной это случается впервые.

Галине и в голову не пришло, что Рашид искренен, и что ему не удалось справиться с собой, так как сам был невинен и впервые в жизни приблизился к женщине на такое расстояние.

После этого короткого разговора Рашид почувствовал облегчение, думая, что не только с честью вышел из деликатного положения, но сумел сделать это, не соврав.

Однако Галина с нетерпением вновь занялась им, пытаясь раздеть, не давая времени его плоти подготовиться повторно. Она торопилась, и ее спешка смущала Рашида еще больше и делала ситуацию более напряженной.

Разочарованная, она встала с постели, надела халат и сказала, что идет варить кофе, и что водка, видимо, плохо на него подействовала. Он поспешил согласиться с ней и, присев на кровати, закурил.

Стоя на кухне, представлявшей собой небольшой закуток, отделенный от остальной комнаты шкафом, Галина взволнованно думала о своей девственности и о том, что Рашид в таком состоянии бессилен с ней справиться. Он даже может уйти и никогда не вернуться. Беспокойство сжигало ее.

Когда она вернулась, неся кофе, Рашид заметил ее волнение, но ни о чем не спросил. Она сказала, что ей нужно в туалет – ей в самом деле надо было туда сходить, – и предложила ему попить кофе одному. Рашид расценил это предложение как требование уйти, высказанное вежливым тоном. «Я не так глуп, – хотелось ему ответить, – у меня достаточно ума, чтобы понимать ситуацию». Он подумал, что ему лучше немедленно уйти, не заставляя ее пережидать неудобный момент где-то в другом месте. Он уставился на Галину, ему сковало язык, тело не хотело повиноваться… Рашид понимал, что удар нацелен не на его благородство или сообразительность, а на самое важное, чем он обладал, – его мужское достоинство.

Он решил уйти, но уйти победителем. И, схватив Галину за руку, проговорил:

– Мы выпьем кофе вместе.

А потом набросился на нее с безумными поцелуями, повалил на кровать и сорвал халат, скрывавший наготу. В порыве блаженства упивающийся своей победой Рашид вдруг услышал вскрик. Когда он быстро поднялся, то увидел на постели пятна крови.

Увиденное ошеломило Рашида.

* * *

Рашид никогда не говорил о Галине в присутствии Лейлы, она же, в свою очередь, не спрашивала его о подруге, с которой он проводил все выходные.

Одно лишь беспокоило Рашида и омрачало его свидания с Галиной: как бы Андрей не воспользовался его отсутствием, чтобы сблизиться с Лейлой.

Андрей был соседом по комнате и сокурсником по факультету. Всякий раз, когда Лейла заглядывала к ним, Андрей весело восклицал:

– Добро пожаловать, восточная красавица!

Андрей и Рашид были друзьями. Они вместе ели и вместе голодали, делились деньгами и проводили вдвоем незабываемые вечера. На стенах их комнаты висело множество фотографий, на которых они были запечатлены в самых разных местах и в разные времена года: на праздниках, зимой и летом, на факультете, в комнате, в столовой, на улице, где они веселились на снегу…

Во избежание недоразумений они заключили между собой договор: когда одному из них требовалась комната, другому следовало освободить ее беспрекословно.

Рашиду комната требовалась для партийных и студенческих собраний, а Андрею – для свиданий со случайными подругами. Он был, в отличие от Рашида, мастером на всякие хитрости и уловки, которыми заманивал девушек и опутывал сетями любви, не оставляя никакой надежды на спасение.

Наверное, поэтому Рашида так возмущало, когда он слышал, как Андрей приветствует Лейлу, называя ее восточной красавицей.

Андрей, как и все советские студенты, жил на государственную стипендию в сорок рублей. Одежды у него было мало, и большую часть времени он ходил в джинсах, подаренных Рашидом. Еще у него был выходной костюм с галстуком, который он надевал по праздникам, а также по случаю первого экзамена в конце каждого семестра.

Рашиду жилось намного лучше. Его стипендия превышала стипендию Андрея в два раза. Кроме того, раз в год – а иногда и два – он получал из дома сумку, полную гостинцев, одежды, да еще денежную сумму в долларах. Андрей, глядя на все это, вопрошал:

– Не пойму, какого черта ты борешься за социализм?

Обычно это замечание раздражало Рашида до кончиков ногтей, и в ответ он затевал спор политического содержания и выкуривал целую пачку сигарет, тщетно пытаясь объяснить Андрею, что его борьба за социализм – это борьба за свободу, справедливость, прогресс и мир, а не борьба за изобилие дешевых товаров.

Иногда Андрей отмалчивался, не желая вступать в бесполезный спор, тем более что сам не придерживался твердых политических убеждений да и не стремился к таковым. В другое время он начинал спорить с Рашидом, высказывая мнения, которые Рашиду казались до смешного глупыми. Андрей утверждал, что Рашид заблуждается, считая, что социализм обеспечивает свободу и справедливость, и что его представления о нем слишком идеализированы и построены на слепой вере в теорию. Вот если бы Рашид попробовал пожить не в Ленинграде или Москве, где жизнь проще и все под рукой, а где-нибудь в глухом и далеком городишке, то убедился бы, что люди там понимают и признают лишь одну свободу и одно право, которое яростно и непримиримо защищают. Это – право сохранить свое место в очередях, в которых им приходится стоять ради получения всего, что нужно для жизни, начиная от хлеба и кончая квартирами. И следует заметить, добавлял Андрей, что они «и не мечтают получить подобное посылкам от твоих родителей, даже если бы потребовалось простоять за этим в очереди всю жизнь».

И все же разница во взглядах никогда не доводила их до ссоры. В конце концов, политика для Андрея была не столь важна, чтобы жертвовать ради нее своим верным другом. А тому, как партийному активисту, чуть ли не ежедневно приходилось вести острые политические дискуссии с людьми, более сведущими в этих вопросах, чем Андрей.

Бремя патриотических и интернациональных забот наполняло Рашида чувством уверенности, правоты и собственной значимости. Андрей в глазах Рашида был всего-навсего хорошим парнем, мало смыслящим в главных жизненных вопросах. Он считал, что Андрей мыслит поверхностно и в своих суждениях опирается на мелочные, несущественные факты.

Подобная оценка не вызывала в душе Рашида ничего, кроме жалости – жалости к человеку малозначительному, обывателю, живущему только для себя. И это отношение уравновешивало в его душе другое чувство, испытываемое к другу, – то, в котором он ни за что не признался бы даже самому себе: чувство зависти к Андрею.

Рашид завидовал ловкости Андрея в обхождении с женщинами, тогда как у него самого со времени приезда в Ленинград было всего лишь несколько любовных попыток, и все они провалились из-за его стеснительности и волнения в самые ответственные моменты, когда требовалось взять инициативу в свои руки. Пока не повезло с Галиной, которая взяла все на себя, освободив его от тяжелой обязанности что-либо говорить и предпринимать. Ему и в голову не приходило бросить ее или поискать другую. Галина стала всей его личной жизнью, протекавшей вдали от людских взоров, словно в тайне. Однажды кто-то из друзей Рашида сострил по этому поводу, уподобив его Ленину, который уделял частной жизни минимум времени и внимания. На виду у всех Рашид шумно и без остатка отдавался борьбе и партийной работе.

Редко случалось, чтобы Рашид откровенно и в лицо критиковал Андрея за его любовные похождения. Он внушал себе, что ловкость Андрея в охоте за девушками вовсе не достоинство, а недостаток. Беда заключалась в том, что он не мог не признать виртуозности Андрея в амурных делах. Часто случалось так: возвращаясь с занятий и увлеченно беседуя с другом, Рашид пускался в аналитику, доказательства и опровержения, но Андрей неожиданно оставлял его, бросившись вдогонку за какой-нибудь хорошенькой девушкой. Догнав ее, спрашивал, который час, и когда девушка отгибала рукав, чтобы взглянуть на часы, отпускал комплимент по поводу ее пальчиков и выдавал каламбур или анекдот на тему пальцев, сочиненный минуту назад. Через мгновение до Рашида доносился нежный смех девушки, означавший, что она попала в сеть. В доказательство он видел, как девушка мило беседует с Андреем и дает ему свой номер телефона – легко, без принуждения, весело хихикая.

И Рашид уже представлял, как дня через два Андрей попросит его освободить комнату для очередного любовного приключения.

А как повел бы себя Рашид, увидев милую девушку? Наверное, тоже спросил бы о времени, после чего язык у него начал бы заплетаться. Разумеется, говорить о времени с точки зрения марксистской диалектики в подобные моменты не подобает, но нельзя не признать горькую истину: Рашид не владел искусством плести милую чепуху, а никакой другой вид разговора в таких ситуациях неуместен. «До чего глупы эти женщины!» – заключил бы Рашид как всегда. В итоге он не нашел бы острот и подходящей темы для продолжения разговора, и девушка, посмотрев на часы, ответила бы и пошла своей дорогой, не подозревая, что у незнакомца была совсем иная цель и время его не интересовало.

«Какой позор!» – думал он и даже краснел от собственных мыслей. Нет, он никогда не решится на такое и не обречет себя на неминуемое поражение.

Как часто эти мысли мучили его! Но он всегда старался их отогнать, утешая себя тем, что роман Андрея продлится не более чем пару месяцев, а то и меньше, пока ему не надоест, и тогда он отправится на поиски другой. Андрей не способен хранить верность.

«Верность! Именно этого не хватает Андрею», – думал Рашид. Сам он не только отказывался терять время на глупые любовные похождения, но и – самое главное – находил счастье в своей верности.

Верность в любви заключалась для Рашида в преданности Галине, выбравшей его из всех остальных и подарившей право быть ее первым мужчиной. Поэтому он без колебаний решил быть достойным этой чести и оправдать доверие девушки. «Почему бы мне не жениться на ней?» – думал он с того самого дня, когда увидел на постели кровь. Ведь он первый и единственный мужчина Галины! Что, как не девственность, могло быть более веским доказательством ее порядочности? Что, как не ожидание любви, мешало ей отдаться кому-нибудь раньше? И вот она нашла свою любовь, и Рашид ни за что ее не предаст.

В тот день Рашид нашел в Галине женщину своей жизни.

Он взял ее руку и, поцеловав с искренней любовью, честно и твердо поклялся, что женится на ней и сохранит верность навсегда.

Кроме верности Галине, Рашид был предан своей борьбе, ради которой мог принести себя в жертву без колебаний. Борьба пылала в его душе как свет, перед которым рассеивался мрак любых вопросов и сомнений. Для него она составляла наивысшую ценность, была важнее любви, романов и всех женщин на свете.

В вопросе о верности Рашид ограничивался этими рассуждениями, находя в них успокоение и душевное равновесие, и в итоге облегченно вздыхал.

Но – всегда было одно «но»! – всякий раз, когда он, казалось, достигал успокоения на этот счет, мрачные глубины его сознания пронизывал один мучительный вопрос: «А может, эта верность не более чем одна сторона медали, за которой скрывается мое бессилие? А не хочется ли мне в действительности обладать ловкостью Андрея или даже оказаться на его месте?»

И хотя он постоянно отвечал на такие вопросы отрицательно, его лицо продолжало оставаться угрюмым.

Однажды между друзьями вспыхнул спор по этому поводу. Дело дошло до того, что Рашид обвинил Андрея в неспособности сохранять верность, на что тот спокойно ответил:

– А кто тебе сказал, что я неверен в любви? Да будет тебе известно, что я оставляю девушек в нужный момент, когда чувствую, что начинаю играть в любовь, уже не любя. Это и есть самая настоящая верность: верность любви как таковой, в первую очередь. Ты знаешь, что у меня не осталось ни одного неприятного воспоминания о девушках, которых я любил? Спроси у них, и они скажут обо мне то же самое. Все потому, что мы расстаемся, когда еще живы какие-то чувства, позволяющие со временем вспоминать друг о друге с теплотой и нежностью. Чтобы потом, встретившись где-нибудь случайно, приветливо улыбнуться, обняться по-дружески и побежать дальше своей дорогой, а не отворачиваться, сделав вид, будто не заметили друг друга. Ты меня понимаешь?

И все же разногласия в вопросах, касающихся женщин и любви, равно как и политики, были не более чем облаками на ярком небосклоне их дружбы. И они проносились мимо, не вызывая ни грозы, ни бурь.

Так продолжалось до тех пор, пока дело не коснулось Лейлы.

Как-то раз она явилась в комнату Рашида для участия в студенческом собрании. Никого из участников, в том числе Рашида, еще не было. Лейла осталась ждать у двери.

– Можешь подождать в комнате, – сказал Андрей. – Если тебе неудобно, я выйду.

Но она продолжала стоять в нерешительности. У нее были черные миндалевидные глаза, длинные темные вьющиеся волосы, одна прядь выбилась из прически и упала на щеку, пылавшую не то от мороза, не то от смущения… Андрею она показалась очаровательной, а ее непривычная красота – обворожительной, и он уставился на нее так, словно перед ним стояла героиня сказок «Тысячи и одной ночи».

– Давай заходи, – настаивал Андрей, уговаривая ее еще какими-то русскими словами, которых Лейла не понимала.

Она вошла, утешая себя тем, что долго ждать не придется: с минуты на минуту должны подойти ее товарищи.

Андрей принял ее весьма радушно: приготовил чай по-русски, достал банки с вареньем, которые прислала мать. И Лейла впервые попробовала чай с домашним клубничным сиропом вместо сахара. Андрей не преминул воспользоваться этой темой, чтобы тут же начать рассказывать про лес и сборы ягод, а потом про грибы, которые собирают осенью, в начале сентября, когда земля насытится августовскими дождями. Он настоял на том, чтобы она отведала грибных солений, приправленных чесноком и зеленью.

Лейла не понимала многого из слов Андрея, но он рассказывал интересно, и Лейла увлеченно его слушала, особенно когда он, используя весь свой запас английских слов, пытался объяснить ей, как отличить съедобные грибы от ядовитых. Еще он припомнил смешные случаи из своего детства, когда ходил с дедом в лес по грибы.

В тот момент, когда Андрей увлеченно рассказывал, открылась дверь, и на пороге появился Рашид. В первый момент на его лице отразилось недоумение, затем он поздоровался с Лейлой и сел, с нетерпением ожидая, когда приятель закончит свой рассказ. Заметив это, Андрей произнес:

– Ладно, понял. Не смотри на меня так, я ухожу.

И вышел. Рашид ничего не сказал, но про себя твердо решил: это будет последнее собрание для Лейлы в его комнате. Позднее он дал ей понять, что лучше не приходить к нему в комнату, даже если он зачем-то сильно понадобится, объяснив это тем, что стал редко бывать дома, очень занят и будет сам заходить к ней в свободное время. Вскоре Лейла обнаружила, что свободного времени у него намного больше, чем она предполагала, так как Рашид стал наведываться к ней каждый день, кроме субботы и воскресенья.

В скором времени он убедился, что его беспокойство не было напрасным. Не прошло и двух недель, как Андрей спросил:

– А почему наша восточная красавица перестала посещать собрания? Неужели разуверилась в полезности вашей борьбы?

Рашид вскочил и, сам того не ожидая, схватил Андрея за ворот рубашки и гневно выпалил:

– Только не она! Думать забудь, что она может стать одной из твоих потаскух!

Андрей был ошеломлен такой реакцией, но остался неподвижен и не ответил на внезапную вспышку друга. Тогда Рашид отпустил его, тяжело опустился на стул и зажег сигарету трясущимися от гнева руками. Воцарилось напряженное молчание. Немного успокоившись, Рашид сказал:

– Если бы на твоем месте был кто-то другой, я поступил бы иначе. Но я приму во внимание нашу дружбу и объясню тебе. – Он глубоко вздохнул и продолжил:

– Если тут у вас отцы празднуют первую любовь своих дочерей, то у нас честь дороже жизни. Предупреждаю: если имя этой девушки придет тебе на ум хотя бы еще раз, то сразу сотри его не только из головы, но и из памяти. Ты меня понял? Забудь о ней совершенно.

Рашид был страшно взволнован, голос его дрожал. Он сам не мог понять причину своего волнения: было ли это излишней заботой о товарище по партии и землячке? Или Лейла значила для него намного больше, и ее тяга к Андрею – этому русскому парню-балагуру – означала бы полное поражение для Рашида – ее преданного земляка и неустрашимого борца?

Андрей со своей стороны не принимал в расчет общественные условности, и Лейла была для него такой же, как все. Он поухаживал бы за ней в надежде увлечь и попытался бы сблизиться, надеясь соблазнить. Тогда как в глазах Рашида она не была обычной. Рашид хорошо понимал это обстоятельство и считался с ним, как считался со многими другими фактами, которые остальным и в голову не могли прийти.

Эта ситуация волновала Рашида до глубины души, но внешне он оставался спокоен и никому ничего не рассказывал, тем более что Андрей теперь держался от Лейлы на расстоянии, и это внушало Рашиду некоторую уверенность. Она загнала его беспокойство глубоко внутрь, отложив тем самым момент столкновения – столкновения Рашида с самим собой – до определенного момента, который мог наступить сам по себе, избавив Рашида от мучительного ожидания.

Андрей понял, что Лейла для него недоступна, и перестал даже упоминать о ней, во всяком случае – открыто и в присутствии Рашида. Однако эта недоступность только разжигала его любопытство и делала из Лейлы волнующий объект, который беспокоил его и лишал сна на протяжении многих ночей.

Он стал довольствоваться нечаянными встречами на улице, в буфете общежития или на факультете. Они обменивались приветствиями, и пока Андрей пытался придумать какой-нибудь повод для разговора, Лейла извинялась и быстро ускользала.

Наконец, судьба даровала ему удачный случай. Во время зимних каникул институт организовал для студентов поездку в загородный дом отдыха на берегу Балтийского моря. Андрей несказанно обрадовался, увидев Лейлу в автобусе. С радостью он подумал о том, как хорошо сложилось, что Галина не отпустила Рашида на экскурсию, а забрала с собой в гости к своим родителям, жившим в другом городе. «Вот так удача! Настоящий подарок, упавший с неба!» – подумал Андрей.

В первый день Андрею не удалось увидеться с Лейлой наедине, так как она постоянно оставалась в окружении друзей. Но случай опять улыбнулся ему на утро следующего дня.

Утром Лейла вышла из своей комнаты, чтобы осмотреть местность. Такого густого и чистого снега ей еще не доводилось видеть. В городе снег всегда разбросанный и грязный, а здесь он расстилался повсюду, нетронутый и девственно-чистый.

Было восемь часов. Зимнее солнце еще не взошло, и небо закрывали тонкие серые облака. Лейла посмотрела в окно и увидела не белое пространство, как ожидала, а серое. Удивленная, она вышла на улицу и тут же остановилась в изумлении, оказавшись посреди всего дымчатого: небо, снег, деревья с обледеневшими ветвями, покатые крыши деревянных домов, валивший из труб дым, – все было сплошь серым. А за всем этим простиралось замерзшее море – серая ледовая пустыня. И хотя до этого момента серый цвет в представлении Лейлы связывался с печалью, она обнаружила, что слышит в душе другой его отголосок – отголосок глубины. Вечной, молчаливой глубины жизни.

Она взглянула в сторону моря и долго всматривалась в горизонт, но так и не увидела полосы, разделявшей землю и небо. Словно они оба были продолжением друг друга.

Да, небо сливается с землей, а земля тянется ввысь к небу… И Лейла стоит посреди этой молчаливой протяженности, соединяющей их в серое безграничное единство.

Ею овладели незнакомые чувства, словно она оказалась в другом измерении, за пределами времени и пространства.

Все вокруг было погружено в глубокую тишину, будто представляло собой не реальность, а рукотворную картину. Лейла почти поверила, что перед ней картина, ибо с трудом воспринимала силу этой глубокой красоты, которая могла быть только висящим в пространстве творением художника. И она бы поверила до конца, если бы вдруг не появилась быстро движущаяся фигура. То был мужчина, скользивший по снегу, и Лейла подумала, насколько это движение придало картине еще большее очарование: оно вдохнуло в нее жизнь, внезапно заставило ее заговорить. Лейла услышала, как заскрипел снег под его лыжами, затряслись на деревьях ветви, и с них посыпался снег. Где-то проснулись снегири и зачирикали, разлетаясь в разные стороны; в одном из деревянных домов отворилась дверь, и оттуда выглянула женщина; невдалеке залаяла собака, за ней – другая; тишина разорвалась, и повсюду раздался шум просыпающегося за короткие мгновения мира. И как только они пролетели, перед Лейлой предстал Андрей.

– Лейла! – воскликнул он радостно и добавил: – Не ожидал увидеть тебя в такую рань.

– Мне понравился вид из окна, и я вышла посмотреть…

– Ты умеешь кататься на лыжах?

– Конечно, нет.

– Почему «конечно»?

– Ты забыл, что я приехала из пустыни?

Он немного помолчал, глядя на нее, и сказал:

– Да, похоже, я забыл об этом. – Затем добавил:

– Хочешь, я научу тебя?

Это была заманчивая идея, можно сказать, – фантастическая. Лейла, которая еще не умела даже ходить по снегу, будет учиться кататься по нему!

– Конечно, хочу! – воскликнула она с радостью, охваченная безудержным детским порывом.

Решено было начать уроки сразу после завтрака.

Легкие облака, застилавшие утреннее небо, рассеялись, солнце взошло, и мир вокруг стал ослепительно белым. Снежинки ярко заискрились на солнце, все засверкало, засветилось, переливаясь, словно хрусталь: небо и сказочно белая земля, оконные стекла, людские взгляды, лица, воздух и даже звуки и чириканье птичек отзывались хрустальным звоном, эхо которого разносилось повсюду, не исчезая.

Андрей взял напрокат лыжи и лыжные ботинки и начал обучение с того, как надо надевать лыжи. Он помог Лейле надеть их и закрепить. Затем объяснил, как надо двигаться и поворачиваться, делая небольшой прыжок в нужную сторону. После этого он стал учить ее ходьбе на лыжах. Андрей воткнул палки в снег и, опираясь на них, подался вперед и легко покатился, затем поднял палки, снова воткнул их в снег впереди себя и, оттолкнувшись, поехал дальше. Занятие показалось Лейле совсем несложным.

Она воткнула свои палки в снег и оттолкнулась, но лыжи, которые нужно было держать параллельно, почему-то перекрестились, ей не удалось их разъединить, и она, пошатнувшись, рухнула в глубокий снег. Лейла попыталась встать, но не сумела и звонко, безудержно расхохоталась.

Андрей подскочил и помог ей встать. Поднявшись на ноги, она повторила попытку, но, не проехав и метра, вновь упала в снег и засмеялась еще громче. На этот раз Андрей не сразу подал ей руку, а начал, тоже смеясь, забрасывать ее снежками, зарывая в снег еще глубже и не давая возможности перевести дух.

Наконец, он вытащил Лейлу, и она повторила свои попытки, но, пройдя несколько метров, снова упала и утонула в сугробе. Она больше не пыталась встать, а так и осталась лежать, закрыв глаза, погруженная в белый мир, не тот, снежный, ее окружавший, а мир собственный, внутренний, который неожиданно засиял ослепительной жемчужной белизной. Ей показалось странным, что мрак, в который она обычно попадает, закрывая глаза, может светиться – яркий, белый, искрящийся… Ей не хотелось открывать глаза, словно свет от этого мог померкнуть…

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации