Книга: Книга чая - Какудзо Окакура

В книге два произведения: -“Книга чая” -“Идеалы Востока: дух японского искусства”

Первая “книга” мне понравилась больше, выделила и интересные размышления, и элементы истории чаепития. Вторая “книга” мне далась тяжело и нудно, потому что мне не интересно искусство древнего мира Китая и Японии.

Покупала книгу еще летом 2024 так как любитель чая. После прочтения книги осталось ощущение, что меня обманули, мои ожидания не оправдались, так как много исторических ремарок и рассуждений автора на различные темы культуры Китая и Японии, а тема чая затронута мало.

“Однажды Шакья-Муни, Конфуций и Лао-Цзы остановились перед кувшинов с уксусом- символом жизни, и каждый из них сунул палец в кувшин, чтобы попробовать его на вкус. Реалист Конфуций нашел его кислым, Будда- горьким, а Лао-Цзы- сладким”

«Книга чая», как легко догадаться, посвящена не чаю в его обыденном понимании и даже не японской чайной церемонии, как можно было бы ожидать, несмотря на то, что Окакура рассматривает отдельные её аспекты: историю возникновения, убранство чайного домика и долженствующую царить в нём атмосферу, цветы, утварь. Нет, Окакура наполняет слово «чай» и производный от него термин «чаизм» (который, насколько я могу судить, за пределы этой работы так и не вышел) другим, абстрактным смыслом: в его изложении «чай»/«чаизм» — что-то вроде синтеза философских и эстетических положений, уникального мировоззрения, характерного для национального японского духа. Не буду врать, что я до конца поняла, что хотел сказать автор; возникает подозрение, что он и сам не до конца понял — у меня всегда возникает такое подозрение, когда я вижу обильные нагромождения красивых и пафосных фраз в нехудожественном произведении.

«Книга чая» — произведение скорее поэтичное, нежели программное, читать её легко и приятно. И я как любительница чая в самом что ни на есть обыденном смысле всегда готова поддержать и разделить любование чайной эстетикой и привнести в свою жизнь немного — а лучше много — «чаизма». Но я совершенно точно не стала бы использовать «Книгу чая» как источник сведений — о чае ли, чайной церемонии, или же о традиционном японском мировоззрении; для этого есть источники намного более внятные и информативные.

«Идеалы Востока», если судить по оглавлению, содержат в себе краткий обзор традиционного японского искусства по периодам. Если же судить непосредственно по тексту, который представляет собой всё то же нагромождение красивых и пафосных фраз друг на друга, то это опять что-то вроде манифеста, долженствующего представить Японию, объединившую в себе достижения индийской науки и китайской духовности (а также индийской духовности и китайской науки), как флагман паназиатской культуры. Для обоснования своей позиции автор вдохновенно и беспорядочно использует факты из истории философии, искусства и религии, а также из истории вообще. При этом пытаться составить по этой книге представление о японском искусстве крайне — крайне! — неудачная затея. Во-первых, потому, что автор нередко добросовестно заблуждается: с момента написания «Идеалов Востока» прошло более ста лет, за это время прояснились многие неясные на начало XX века вопросы. Во-вторых, там, где автор не заблуждается, он практикует творческий подход, не всегда уместный в вопросах истории; мне на самом деле очень понравилась идея о скифском происхождении Будды Гаутама — «Да, скифы — мы!» — но реальных оснований она под собой, увы, не имеет. В-третьих, видимо, в стремлении сделать книгу более понятной для западного читателя, автор приводит нелепые и неуместные параллели с европейской культурой, отождествляя Минамото-но Ёсицунэ с королём Артуром, а культ Прекрасной Дамы — с феноменом восточных гаремов(!). На мой взгляд, книга стала бы более понятной, если бы автор отказался от пассажей вида «китайский разум, представленный неоконфуцианцами, а следом за ними и японцы времен Асикага, шагнули в область индийской духовной сущности и прониклись гармоническим коммунизмом конфуцианской мысли», но это моё личное мнение, я его никому не навязываю. В общем и целом можно сказать, что Окакура Какудзо отбирал только те факты, которые ему удобны, интерпретировал их так, как ему нравилось, и получилось то, что получилось.

Я уже упомянула, что Окакура Какудзо был активным поборником сохранения японской национальной культуры. Так вот, в процессе чтения я пришла к мысли, что слово «поборник» было бы уместнее заменить словом «проповедник» — пыл он демонстрирует практически религиозный, и уровень аргументации, к сожалению, соответствующий.

Да-да, чай - это своего рода эстетизм. Он побуждает к чистоте, учит комфорту, который выражается в простых повседневных вещах. Это японская культура, образ жизни, способ мышления. Например, про человека бесчувственного в Японии можно услышать, что "у него нету чая". Или наша пословица "поднять бурю в стакане воды" тут произнесут, как "буря в чашке чая". Забавно, какую роль играет этот напиток в жизни местных жителей.

Интересные главы о школах чая, о чайных церемониях. Очень подробно описана чайная комната. Оказывается, что в ней можно вмещать не больше пяти человек -

Больше, чем граций, меньше, чем муз

И строится она из материалов, которые должны производить впечатление "утонченной бедности". Есть и особенности поведения в ней. Также чай повлиял на религию и искусство. Отдельное место автор отвел цветочным мотивам - они тоже тесно переплетены с королем напитков:)

Книга очень поэтичная, написана красивым языком. Мне кажется, что теперь я лучше стала понимать японцев - вроде и немного информации подано, но вся она емкая и по делу. В чае спрятана душа этого народа, поэтому кому интересно углубиться в этот вопрос, без книги Окакуры не обойтись.

Чай не бросает вызов, как вино, в нём нет самодовольства кофе, нет в нём и невинной жеманности какао.

Согласитесь, ведь самые душевные беседы ведутся именно за чашечкой этого ароматного напитка. Он согревает в стужу и освежает в жару. Он несёт уют и умиротворение. Чашечка дымящегося чая как бы приглашает нас остановиться среди бестолковой суеты наших дней и, наслаждаясь прекрасным вкусом, погрузиться внутрь себя.

Автор рассказывает, что, подобно искусству, чай имеет свои периоды и школы. Мы узнаём о разных методах приготовления напитка, о названиях, о различных способах применения и употребления. Ну и, конечно, здесь мы находим информацию о чайной церемонии, чайных комнатах, тимейстерах и японских садах. Поскольку автор — японец, акцент он делает именно на поклонении этому напитку в его стране.

Чай у нас сделался больше, чем идеализацией формы чаепития, он стал религией искусства жизни.

Все японские тимейстеры были учениками дзэн и пытались проводить эту философию в практическую жизнь. Поэтому чайная комната, детали чайной церемонии и японских садов отражают дух данного учения.

Плавное, неспешное течение повествования как отражение атмосферы чайной церемонии. Ни одного резкого звука, ни лишнего жеста, ни слова — всё подчинено гармонии и простоте. Искусство чаепития было скрытым даосизмом.

Давайте отложим в сторонку дела, заварим чашечку восхитительного сенчи и откроем "Книгу чая".

Вечерний свет горит на бамбуках, фонтаны нежно журчат и шелест сосен слышен в напеве кипящего чайника. Будем мечтать о нирване и погрузимся в чарующую бессмысленность окружающего.