Текст книги "Прекрасные разбитые сердца"

Глава 3
Бомбардир

ПОСЛЕ УРОКОВ я первой появляюсь на поле для тренировки. Из-за письма хочется выйти и заслужить его. Стою в центре поля и перекидываю мяч с колена на колено. Здесь я больше всего чувствую себя как дома – самой собой.

Мне не больно, что футбол напоминает о папе. Это он научил меня играть, и я с первого удара по мячу полюбила этот вид спорта. Мама говорит, я спала бы с мячом, если бы она разрешила. Папа тоже мечтал стать профессионалом. Оказалось, он был гораздо лучшим морпехом, чем футболистом.

Потеряв его, я поняла, что мы не можем контролировать происходящее в жизни. У вселенной свои планы, и у нас нет права голоса.

Но футбол я всегда могла контролировать – не исход игры. Это не в моих силах. Но то, как я играю, и усилия, которые прикладываю – это мой выбор.

– Слышала, кого-то из команды приняли в университет Северной Каролины. – Ко мне направляется тренер Ким с перекинутым через плечо мешком мячей. – Ты вкладывала все силы, Пейтон. Я горжусь тобой.

Отступаю и улыбаюсь.

– Спасибо. Я не была уверена, что получится.

Она тянет за шнурок на мешке, и мячи выпадают.

– Я была уверена за нас обеих.

– Ещё ничего не решено. Мне надо поддерживать оценки, и в конце сезона понадобится рекомендательное письмо от моего тренера.

– Это может стать проблемой.

– И придется тренироваться усерднее обычного, чтобы осенью «играть на моей текущей позиции». Это письмо похоже на контракт.

– Это стандартный язык. Количество мест в командах ограничено. И они должны знать, что предлагают места спортсменам, которые смогут удовлетворять их на протяжении девяти месяцев. – Она кидает мне мяч. – Поэтому разогревайся.

Следующей из раздевалки выходит Люсия.

– Ты всегда меня обходишь.

– Ну что сказать? Ты медлительна.

Она выдыхает.

– Неважно. Без меня бы ты столько побед не одержала.

– С этим не могу поспорить.

Мы с Люсией уже с четвёртого класса играем за школьную и сборную команды.

Она – самый лучший голкипер в лиге.

Направляю мяч в нижний правый угол ворот. Люсия не готова и чуть не пропускает его. Но бросается и отражает удар.

– Я почти забила.

– Потому что я не была готова, – выражает она неодобрение.

Из раздевалки выходят остальные члены команды, и тренер Ким пару минут собирает текущую информацию. Затем для разминки делит нас на две команды. Когда она свистит в свисток, исчезает все, кроме игры.

Веду мяч по полю и ищу возможности передать. Я – центральный нападающий, бомбардир, как и Алекс Морган. Моя задача – забивать голы и давать возможность забивать членам моей команды. Эта атакующая позиция требует не только футбольных навыков.

Слышу в голове папин голос. «Бомбардир должен быть смелым и рисковать. Должен знать, когда сделать передачу, а когда забить гол. Некоторые голы могут показаться нереально сложными, но это не так. Иногда разница между победой и проигрышем – всего лишь забитый при первой возможности гол».

– Пейтон! Слева, – кричит Аймани, другой нападающий моей команды.

Ко мне приближается Гвен. Люсия играет голкипером за другую команду и остановит любой мяч ещё прежде, чем он попадёт в сетку. Нижний угол ворот – мой единственный шанс. Гвен дышит в спину и, пытаясь отобрать мяч, заводит ноги между моими.

– Пейтон, сюда! – Аймани поднимает руку, показывая мне, что открыта. Но она не видит за собой Тесс.

Мне кажется, сегодня все ещё идеальный день, а в идеальный день надо забивать гол. Пинаю неоново-зелёный мяч, и он летит в левый нижний угол.

Люсия понимает, куда летит мяч, и бросается к нему. Но он пролетает мимо кончиков пальцев ее перчатки и ударяет в сетку. Девочки из моей команды кричат и хлопают в ладоши.

Люсии не часто удаётся забить, а если это происходит, то считается рекордом.

«Бомбардир должен знать, когда сделать передачу, а когда забить гол».

После тренировки проверяю телефон. Рид все ещё не звонил и не писал. Никогда не было такого, чтобы он за весь день не отправил мне ни единого сообщения. Беру рюкзак и, направляясь к машине, звоню Риду. Проходит шесть гудков.

Где он, черт побери?

Только я собираюсь сбросить, как он отвечает:

– Привет. Я как раз хотел тебе позвонить.

– В пять часов? Почему бы не подождать до завтра? Очевидно, ты занят, раз от тебя ни слуху ни духу весь день.

– Телефон сдох. Почему ты так злишься?

– Университеты отправили письма два дня назад.

На прошлой неделе мы с Тесс упоминали об этом раз двадцать.

– Правда? – спрашивает Рид, словно слышит об этом впервые.

– Правда? И это все, что ты скажешь?

Жду его ответа. На заднем плане голоса смешиваются со знакомым звуком штанг, ударяемых по резиновому полу зала. Кто-то задаёт Риду вопрос, но я ничего не понимаю.

– Рид?

– Секундочку, Пейтон. – Рид с кем-то общается. Я улавливаю лишь обрывки разговора. – Он рано… Все принёс? Иду… Дай мне пять минут.

Досчитаю до десяти и повешу трубку.

На шести Рид возвращается к нашему разговору.

– Извини. Тренирую нового парня. У него нет практики. Так значит, письма разослали? Волнуешься, что тебе не придёт?

– Уже пришло. – Все предвкушение сошло на нет. – И мой парень должен был об этом знать.

– Я же говорил, что телефон сдох.

Голос Рида становится резким.

– Поговорим позже.

– Не клади трубку. Я придурок. – Тон его голоса полностью изменился, и теперь он говорит ласково. – Извини. Ты сказала, что получила письмо. Откуда?

– Из университета Северной Каролины. Тренер хочет, чтобы я играла в женской футбольной команде.

Часть меня все ещё не может в это поверить.

– Я знал, что ты поступишь. – Кажется, он рад. – Вечером мне все расскажешь, и на вечеринке отметим. Встретимся у меня в девять. А меня ждёт парень, которого я тренирую. Мне пора.

– Рид…

– Увидимся в девять. Люблю тебя.

Он кладёт трубку, не дожидаясь от меня ответа.

* * *

Приехав к Риду несколько часов спустя, я все ещё злюсь и уж точно не в настроении для вечеринки. Когда иду к дому, на телефон приходит сообщение от Тесс. Она уже уехала на вечеринку с Люсией.

Звонил донор спермы. Полегче с Ридом.

Все, теперь никаких шансов на просветление в наших с Ридом отношениях. Донором спермы Тесс называет их отца. Он напивается и звонит раз-два в год, чтобы наброситься на кого-то из них – обычно на Рида.

Борец Рид «Машина» Майклс обязан своему отцу как минимум частью своего успеха на ринге – и в подпольных боях. Внутри Рида кипит накопленная за восемнадцать лет ярость, а звонки отца подливают масла в огонь. Мне сложно представить, что он чувствует. У меня остались лишь хорошие воспоминания о моем папе, а у Рида о своём только ужасные.

Не спеша поднимаюсь к их квартире. Поговорить ли с Ридом насчёт этого звонка? Добравшись до третьего этажа, слышу доносящиеся из квартиры голоса. Один из них – Рид.

– Я, как и каждый месяц, отдал тебе все свои дополнительно заработанные деньги, – говорит он.

– Знаю, – отвечает его мама. – И мне жаль, что тебе приходится это делать.

– Ты уверена? – спрашивает Рид.

– Ты думаешь, мне нравится просить у тебя помощи? Мне меньше всего этого хочется. Но мне не хватает на оплату аренды.

– Я только что сказал, что у меня больше нет денег. Какого черта ты от меня хочешь?

Он так громко кричит, что я подпрыгиваю.

Ни разу не слышала, чтобы Рид кричал на маму или Тесс. Даже когда я с ним спорю, он всегда остаётся спокойным. Злится, но спокоен.

– Теперь ты заплачешь, чтобы я почувствовал себя дерьмом? – Сейчас Рид не кричит, но его голос напряжен. – Я сваливаю отсюда.

Отступаю от двери, когда она распахивается, а из квартиры вылетает Рид. И чуть не сталкивается со мной, но удерживает равновесие. Переведя взгляд с квартиры на меня, он как будто успокаивается.

– Сколько ты уже здесь стоишь?

– Несколько минут.

В горле так сухо, что я едва могу говорить.

Он на секунду закрывает глаза и делает глубокий вдох.

– Не надо было этого делать. Дерьмо.

Дотрагиваюсь до его руки.

– Что произошло? Я никогда прежде не слышала, чтобы ты кричал на маму.

– Потому что этого не было. – Он отворачивается и начинает ходить по коридору. – Звонил мой никчемный папаша. Как обычно пьяный. Вылил на меня свое дерьмо, что мы разрушили его жизнь. Я сказал, что мы не могли разрушить его жизнь, ведь он никогда с нами не видится.

– Что он сказал?

– Не особо много. Разозлился и повесил трубку. – Глубоко вдыхает. – Тесс уехала на вечеринку, и мама вскоре после этого принялась жаловаться, что не может собрать денег на оплату аренды. Спросила, могу ли я взять дополнительные часы, когда я уже и так работаю из последних сил. Я просто сорвался. – Рид бросает взгляд на дверь, словно подумывает вернуться. – Пойдем отсюда.

– Уверен, что не хочешь извиниться перед мамой? Могу подождать здесь.

– Не сейчас. Ей нужно немного личного пространства. – Он берет меня за руку. – Я поведу.

Оглядываюсь на дверь квартиры, представив, как за ней плачет миссис Майклс. Почему Рид не собирается извиниться?

Садимся в машину и несколько минут молчим. Чем ближе подъезжаем к месту проведения вечеринки, тем больше и богаче становятся дома.

Рид смотрит на меня.

– Извини, что сегодня не позвонил тебе раньше.

– Все нормально.

– Нет, не нормально. – Он тянется, потирает заднюю часть моей шеи и улыбается. – Ты поступила в университет Северной Каролины. Это серьезно. Я очень тобой горжусь.

Его настроение полностью изменилось, будто той сцены в квартире никогда не было.

– Спасибо.

Не знаю, как реагировать. В последнее время настроение Рида часто меняется, но я ни разу не видела, чтобы он так быстро приходил в себя.

– Как я и говорил, мы сегодня отметим.

Он сжимает мое плечо, и я выдавливаю из себя подобие улыбки.

– Если ты действительно хочешь отметить, давай поедем куда-нибудь. У меня нет настроения для вечеринки.

Рид хмурится.

– Мне хочется отвлечься, понимаешь?

– И ты не можешь сделать этого наедине со мной?

– Могу. Но иногда легче, когда вокруг тебя много чего происходит. Можем сходить куда-нибудь завтра вечером. Нормально?

Это не нормально. Нисколечко.

Но я не в настроении спорить.

– Конечно.

– Не злись. – Он сворачивает в Квейл Лэндинг, богатый район, где старшеклассники закатывают вечеринки и позволяют незнакомцам мусорить у них дома, пока родители отдыхают за городом.

– Я не злюсь, – вру я. Наш разговор на тему университета продлился в целом две минуты. Мой идеальный день больше не кажется мне идеальным.

Глава 4
Чёрная коробочка

ТОТ ФАКТ, что я попросила Рида провести время наедине, а мы оказались на вечеринке с пивом, кратко характеризует нынешнее состояние наших отношений.

– Уверена, что не хочешь выпить? – Рид кивает на стаканчик. – Это твой вечер. Надо выпить за твоё поступление.

– Но ты же не пьёшь, – говорю я. Рид никогда не пьёт накануне боя.

– Подниму тост этим.

Он поднимает банку с колой.

– Все нормально. Можем отпраздновать на следующей неделе в «Бурбон Стейк».

Это наш любимый ресторан в центре города. Мы забронировали столик за несколько недель, чтобы отметить мое поступление.

– Это на следующей неделе?

Я знаю, что за этим последует.

– Да. В четверг вечером. Приятно будет провести время наедине.

Он отставляет стакан и колу.

– Насчёт четверга. Я работаю допоздна. Но можешь выбрать другой вечер.

– Мы бронировали столик за несколько недель. Можешь пропустить один вечер в зале.

– Жаль, но не могу.

Он подводит меня. Снова.

– Забудь. Я больше никуда не хочу идти.

Я не стараюсь, чтобы Рид почувствовал себя виноватым и изменил своё расписание. Я этого добиваюсь.

– Я думал, ты сегодня будешь в хорошем настроении, – жалуется он.

– Оно и было хорошим, пока ты не кинул меня в десятый раз.

– Привет, парочка. – На кухню заходит Тесс, на ее щеках румянец, линия волос блестит от пота после танцев. Она убирает волосы в пучок и наблюдает за нами. – Что случилось?

– Ничего.

Скрещиваю руки на груди и смотрю на парня, который решился сыграть в пиво-понг из шести банок пива.

– Пейтон злится, потому что я хотел прийти на вечеринку, – отвечает Рид.

Он вообще следил за нашим разговором?

– Я не злюсь. – Но скоро буду.

– А выглядишь злой, – отмечает Тесс.

– Я раздражена, и это никак не связано с вечеринкой.

– Точно. – Рид громко выдыхает. – Пейтон злится, потому что я не могу пойти на ужин в четверг. У меня работа.

– Ты даже не помнил про наши планы.

Когда это я стала девушкой, которая выпрашивает внимания у парня? И как быстро от неё избавиться?

– Это все… – начинает он, но я перебиваю его.

– Я не хочу спорить. Это один дурацкий ужин. Он не так важен.

У Рида пиликает телефон, и он читает входящее сообщение.

– Секундочку.

Конечно. Почему бы нет? Это же никак не мешает нашему разговору.

Рид отходит от нас, сосредоточившись на сообщении. Не поднимая головы, показывает нам два пальца:

– Дайте мне две минуты.

– Скорее двадцать, – достаточно громко говорю я, чтобы услышал. Если вообще слушал.

Тесс подталкивает меня плечом.

– Знаю, Рид иногда ведёт себя как придурок, но сегодня не его вина. Он всегда немного бесится после звонков Донора Спермы.

Наверное, она права, но последние два месяца Тесс только и делает, что ищет оправдания брату.

– Дело не в том, любит он меня или нет. С ним что-то происходит, и телефонный звонок тут не виноват. Что-то изменилось. Он изменился.

Я не понимала, насколько, пока не услышала, как он кричал на маму.

Тесс смотрит в пол.

– Давай, озвучь это, – говорю ей.

– Может, дело не в Риде.

Как она может строить из себя дурочку? Я видела, как Тесс, когда он в таком настроении, ходит вокруг него на цыпочках, будто пересекает минное поле.

– Так ты считаешь, что проблема во мне?

Тесс качает головой.

– Нет. Я не так выразилась. Я имею в виду, что, возможно, это ваши отношения изменились. Ты расстроена, так как Рид все время в зале, но он должен тренироваться больше, если хочет участвовать в бою в среднем весе.

– Это он решил перейти в средний вес, – напоминаю ей.

– Знаю. Я пыталась его отговорить. Но он думает, у него больше шансов участвовать в Абсолютном бойцовском чемпионате в среднем весе.

– Дело не только в этом.

Мы что-то упускаем. Прислоняюсь к стене и смотрю, как к пивному бочонку подходит следующий участник.

Не так я представляла себе празднование своей важной новости. Тянусь к телефону проверить время, думая, не слишком ли рано поехать домой. Но не нахожу его в кармане. В нем лишь бальзам для губ, ключи от дома и от машины Рида. Боже упаси, чтобы Рид носил с собой что-то еще, кроме телефона. Охлопываю куртку.

– Я потеряла телефон.

– Наверное, в машине, как и последние три раза. Мне надо в туалет, а потом я помогу тебе его найти.

Очередь в туалет насчитывает шесть человек. Я не могу ждать так долго.

– На нем все мои голосовые сообщения.

Тесс знает, что под всеми я имею в виду одно – последнее сообщение от папы. Вот почему полтора года я хожу с одним и тем же телефоном, хотя он едва держит зарядку.

– Готова поспорить, он в машине, – говорит она. – Не волнуйся.

– Я просто сбегаю и проверю.

Выхожу через заднюю дверь.

Вниз по холму и до улицы тянется каменная подпорная стена. Она отделяет мощеную дорожку от длинной подъездной дорожки. Спеша к ступенькам в конце дорожки, ведущим к улице, провожу рукой по неровному камню стены.

Рид припарковал машину напротив ступенек, и приходится повозиться, чтобы ее открыть. Ищу телефон на переднем сиденье и в зазорах центральной консоли.

Ничего.

Думай. Восстанови в памяти все свои действия.

Когда мы сели в машину, я кинула куртку на заднее сиденье. Телефон мог выпасть из кармана. Пролезаю между передними сиденьями и ищу на ощупь.

Ну же. Пожалуйста, будь здесь.

А если его здесь нет?

В груди все сжимается. Я не могу потерять папино сообщение.

В машине Рида полно всякого хлама – бинты для рук, боксерские груши, потные футболки и пустые бутылки из-под энергетических напитков. Его пахучая сумка из зала лежит открытой на полу. Роюсь в ней, пока пальцы не натыкаются на что-то прямоугольное и гладкое.

Коробка.

Достаю ее из сумки, ожидая увидеть пластмассовую коробочку вроде тех, что Рид использует в качестве аптечки.

Но это блестящая черная коробка из картона, похожая на подарочную.

Но если это подарок…

Рид не делает сюрпризов и считает подарки пустой тратой денег. Единственный подарок за семь месяцев наших отношений я получила в свой день рождения. А у Тесс и миссис Майклс в ближайшее время нет дней рождения.

Меня начинает тошнить.

Все время, что он проводил в зале… Что, если Рид бывал там не каждый вечер?

Между нами все не так гладко, и мне не нравится его нынешнее поведение, но я бы никогда не изменила ему. Это не значит, что и он бы не изменил.

Рассматриваю коробку поближе. На ней нет никакого названия магазина или логотипа, да и размер странный – слишком большая для браслета и слишком глубокая для ожерелья. Может, часы?

Открываю крышку.

Сначала я не понимаю, на что смотрю – небольшие стеклянные бутылочки и сложенный листок бумаги? Затем поднимаю листок и вижу рядом с бутылочками узкие предметы.

Шприцы.

Руки трясутся, и бутылочки позвякивают. Многие спортсмены моего уровня знают о допинге. Допинг дает спортсменам преимущество. Силу, скорость или выносливость – результаты зависят от препарата. Включаю освещение в машине и рассматриваю этикетки.

Рид выбрал стероиды.

Я не могу осмыслить это, хоть и смотрю на доказательства. Списку побед Рида позавидовало бы большинство бойцов-любителей. Зачем ему рисковать будущим в спорте, который он так любит?

И своей жизнью?

Почему я не замечала признаков?

Его вспыльчивость и непредсказуемая смена настроения. Подпольные бои.

Как он накричал на маму.

Даже дыра в стене его квартиры размером с кулак. Представив ее себе сейчас, я понимаю, почему она показалась мне странной. Слишком высоко для дверной ручки.

С тех пор как Рид начал заниматься подпольными боями, многое не имело смысла.

Я должна была догадаться, что происходит. Почему я не сложила два и два?

Хватит с меня размышлений.

Рид сложит два и два за меня.

Закрываю коробку и засовываю ее в огромный карман папиной куртки, затем выбираюсь из машины. На земле возле бордюра что-то блестит.

Мой телефон.

На экране горит сообщение от Рида.

ты где?

Засовываю телефон в карман и иду обратно к дому, испытывая терзания.

А когда поднимаю голову, на верху каменных ступенек стоит Рид и, вытянув шею, осматривает двор. Он замечает меня и ждет, когда я с ним поравняюсь.

– Эй. Я вышел найти тебя, – говорит он, когда я поднимаюсь по ступенькам. – Тесс сказала, ты пошла к машине.

Он улыбается.

Я – нет.

Осматриваюсь. Не хочется вести этот разговор при свидетелях, но рядом никого нет. Лишь стена, отделяющая лестницу от подъездной дорожки, да высокие изгороди, закрывающие обзор.

Рид пытается меня обнять, но я прохожу мимо него.

– Ты все еще злишься на меня из-за этого ужина в четверг? – спрашивает он.

– Нам нужно поговорить. – Я не готова к разговору. Это как стоять на краю бассейна и знать, что вода ледяная. Просто надо прыгнуть. – Я кое-что нашла в твоей машине, когда искала телефон.

Засовываю руку в карман куртки. Рид бледнеет, когда видит коробку. Я держу ее между нами, подавляя порыв швырнуть ее в него.

– Это не мое.

Машу коробочкой перед ним.

– Это было в твоей сумке.

– Ти Джей просил ее куда-нибудь положить. – Рид смотрит куда угодно, только не на меня. – Это его.

– Если собираешься врать, то смотри в глаза человеку, когда это делаешь.

– Я не…

– Не принимай меня за дуру. Расскажи правду, или я уйду и больше никогда не стану с тобой разговаривать. – Он открывает рот, чтобы что-то сказать, и я показываю на него пальцем. – Никогда.

Начинаю расхаживать вдоль стены, играя с жетонами. Возможно, если не останавливаться, эта дерьмовая реальность не догонит меня.

Рид оглядывается, проверяя, чтобы никого не было.

– Я могу объяснить.

Это действительно происходит.

– Мне надо быстро набрать мышечную массу. Парень, с которым я дерусь через несколько недель, превосходит меня по весу на шесть килограммов. Я собирался прекратить после боя. Но мне нужна эта победа, чтобы попасть в предстоящие турниры, если хочу участвовать в более серьезных боях. – Он говорит быстро и умоляет меня своими большими голубыми глазами. – А если Тесс не получит стипендию? Ей понадобятся деньги на обучение. Если не привлеку внимание и не заполучу спонсора, то не смогу ей помочь.

– Не втягивай сюда Тесс. Если тебя поймают, то снимут с боев. Как это ей поможет?

– Никто не узнает.

Он говорит так спокойно, будто я поймала его с пивом.

– Серьезно? А если тебя проверят?

В прошлом году на региональном чемпионате одного борца уличили в употреблениеи допинга, и лига теперь проводит выборочные проверки.

– На этом уровне никогда не проверяют, только если борца сдадут или его поймают на месте. А я веду себя осторожно.

Резко выдыхаю.

– Ну, это все меняет. Я и не знала, насколько тщательно ты продумал свое жульничество и накачивание тела ядом. Теперь мне намно-о-о-о-го легче.

У него заходили желваки на лице.

– Это не совсем жульничество. Я все еще должен одержать победу на ринге.

– Продолжай себя в этом убеждать. – Прижимаю коробку к его груди. – Забери. Ни секунды больше не хочу к этому прикасаться.

Рид засовывает коробку в карман куртки, словно я тут же о ней забуду, как только она исчезнет из виду.

– Ты врал мне… сколько, Рид? Два месяца? Или дольше?

– Я же сказал, что перестану принимать.

– Когда?

Он трет лицо.

– Скоро.

Я думала, он скажет «сейчас» и будет умолять меня простить его – или помочь ему.

– Не годится.

– И какого черта это должно означать?

– Это значит, что ты должен сделать выбор. Я или допинг.

Наблюдаю за ним и жду, когда он сделает правильный выбор. Жду, что он выберет меня. Но чем дольше он молчит, тем сильнее разбивается мое сердце. Что произошло с парнем, который каждый день приносил мне картофельное пюре, когда мне вырвали зуб мудрости? С парнем, которому я отдавала всю себя?

Это не важно.

Его больше нет.

– Мне нужно еще немного времени, – говорит он.

– Ты сделал свой выбор. Между нами все кончено.

Эти слова приносят много боли, хотя произношу их именно я.

Он прижимает ладони к вискам.

– Хорошо. Тебе слишком сложно это принять. Но не выкидывай последние семь месяцев.

Тыкаю пальцем в его грудь.

– Это ты их выкинул.

– Пара месяцев. Мне больше не нужно. После предстоящих турниров я перестану принимать. Клянусь.

Минуту назад он говорил о нескольких неделях. А теперь пара месяцев?

– Не нужно мне ничего обещать, Рид. Этим отношениям конец. Мне не нужен парень, который выбирает наркотики вместо меня.

Кровь отливает от его лица.

– Ты злишься, и тебе нужно время подумать, – говорит он спокойным голосом, каким общается со мной после проигрыша в футбольной игре. – Поговорим, когда ты успокоишься. Я отвезу тебя домой.

– Нам больше не о чем разговаривать. Меня подвезет Люсия.

Пытаюсь его обойти, но Рид встает передо мной.

– Ты бежишь от меня?

Меня злит такой его вывод.

– Бегу? Да я иду медленно. У тебя паранойя. Эта дрянь поганит тебе мозг. И я ни от кого не бегу. Я ухожу, потому что нам больше не о чем разговаривать.

Он взрывается.

– Почему ты ведешь себя, как конченая стерва?

Он только что назвал меня стервой?

– Что, прости? Ты с кем разговариваешь? Я не одна из твоих фанаток, что умоляют тебя перепихнуться с ними, пока ты весь потный после боя.

– Я разговариваю с тобой, как со своей девушкой, которая не дает мне шанса.

Вены на его шее вздуваются.

– Я больше не твоя девушка.

Он ощетинивается еще больше.

– Прекрати так говорить. Мы не расстаемся.

– Даже если бы ты мне не врал – а это было, – думаешь, я смогла бы просто наблюдать, как ты себя травишь? Я забочусь о тебе.

– Заботишься обо мне? – Он отстраняется, будто я дала ему пощечину. – Ты должна меня любить, а не заботиться обо мне. Или это было полной чушью?

– Это образное выражение. Держи себя в руках.

Но он не может. Я это вижу.

– Этот разговор ни к чему не приведет.

Пытаюсь уйти, но Рид хватает меня за руку.

– Мы можем уйти вместе.

– Нас больше нет.

– Пейтон, ты не можешь расстаться со мной из-за этого. – Его голос дрожит. – Ты нужна мне.

– Извини. – В моем горле образуется ком. Поворачиваюсь к дорожке, ведущей к дому. Вижу ее за его плечом. Но Рид тянет меня за руку. – Отпусти.

– Нет, пока ты не скажешь, что мы со всем разберемся. Что ты любишь меня и мы все еще вместе, – умоляет он.

– Не могу. – Пытаюсь вырваться, в этот раз сильнее. Хватка Рида усиливается, пальцы впиваются в кожу.

– Я больше не играю в детские игры, Рид. Отпусти меня.

Дергаю руку, и он притягивает меня к себе с такой силой, что я ударяюсь об его грудь. Он отпускает мою руку, но я не могу обойти его. Он слишком близко.

Его ноздри раздуваются, он быстро дышит.

– Вчера ты меня целовала. А теперь не хочешь, чтобы я к тебе прикасался?

Он толкает меня в плечо, и я отступаю на несколько шагов.

– А теперь ты меня толкаешь? Я так не думаю.

Пытаюсь проскользнуть мимо него, но, куда бы я ни пошла, он мешает мне пройти.

– Пейтон, ты разбиваешь мне сердце. Ты же знаешь это? И тебе на это плевать?

Он снова меня толкает, в этот раз сильнее. Оглядываюсь. За моей спиной ступеньки.

– Прекрати! Здесь лестница!

Осматриваюсь в поисках помощи, но из-за изгородей ничего не видно.

– После семи месяцев отношений тебе больше нечего сказать?

Рид поджимает губы.

Краем глаза вижу, как двигается рука Рида. Направляется ко мне. Его ладонь упирается в мою грудь и выбивает из меня воздух.

Земля как будто уходит из-под моих ног, и я валюсь назад. Размахиваю руками, стараясь восстановить равновесие. Но слишком поздно.

Я уже падаю. Внутри все сжимается. Непонятно, где верх, а где низ.

Цвета размываются, а звуки смешиваются.

Сначала на ступеньку приземляется мое плечо, принимая на себя часть столкновения. Хватаюсь за стену, но ни за что не могу уцепиться. Последние ступеньки я отчасти качусь, отчасти перескакиваю. Вижу землю и выставляю перед собой руки, чтобы смягчить падение. Но колено врезается в землю.

Коленная чашечка ударяется о бетон.

Заднюю часть колена парализует от боли, которая поднимается вверх по ноге. Крик раздирает мое горло, и мне удается перекатиться на бок.

Рид стоит наверху лестницы, скрестив руки. Он становится то размытым, то четким. Моргаю, и мне удается сфокусировать взгляд.

Впервые за все время не вижу в глазах Рида нежности, когда он смотрит на меня. В них ярость.

Пытаюсь переварить произошедшее, но мысли сбились в одну кучу. Мне хочется лишь убраться подальше от него. Переношу вес, чтобы сдвинуться с места. По всей ноге за коленом простреливает боль. Я вскрикиваю, но голос звучит странно, словно принадлежит кому-то другому. Словно это не я валяюсь у основания лестницы и смотрю на человека, который меня столкнул.

– Ты в порядке? – кто-то кричит.

Поворачиваю голову и вижу, что ко мне бегут двое. И тогда-то понимаю, что лежу на тротуаре, где заканчивается лестница. Стена закончилась, и меня теперь все видят.

– Девушка упала с лестницы, – кто-то кричит.

Боль снова пронзает заднюю часть колена. Меня окружают незнакомцы. По крайней мере, я не наедине с Ридом.

Он торопится спуститься, разыгрывая обеспокоенного парня.

Если этот придурок приблизится ко мне…

– Пейтон? О господи! – Это Тесс.

Теперь все будет хорошо.

Тесс подбегает и встает возле меня на колени. Откидывает волосы с моих глаз.

– Что случилось?

– Мы ругались, – произносит Рид. Ярость исчезла. Теперь он паникует. – Пейтон попыталась протиснуться мимо меня и, наверное, потеряла равновесие.

Слова валятся на меня, словно кирпичи.

– Я хотел схватить ее за руку, но не успел.

Рид делает паузу, как будто не может произнести следующие слова.

– И она упала.