Текст книги "Восточные Короли"

Окрепнув, третья династия Ура через сто лет избавилась от своих благодетелей кутиев, а их последний правитель с авестийским именем Тирикан был убит. Кутии, как и подобает народам круга, тогда не знали царей, а управлялись выборными вождями-судьями. Это была чистой воды военная демократия свободных общинников, которая создаст и Мидию. Первый мидийский владыка Дейок поначалу был не царем, а вождем и судьей.

Надо заметить, когда кутии уничтожали династию Аккада, сам Шумер уже говорил по-аккадски. Шумерский язык останется языком богослужения в Двуречье еще целых две тысячи лет. И, пусть мертвым языком храмов, он дождется прихода Христа. Что до аккадского языка (и его диалекта – ассирийского), то он не обделен вниманием, судя по тому, что в наши дни в Чикаго вышел 20-томный «Словарь аккадского языка».

Дух благородного Шумера и 3-й династии Ура передает шумерская песня, которую поэт написал от имени знаменитого царя Шульги. Вот отрывок из нее:

 
Я, царь, я в материнском чреве был уже героем,
Я диколазый лев, драконом порожденный,
Царь четырех стран света,
Страж и пастырь «черноголовых»
Герой и бог всех стран.
Влюбленный в справедливость,
Я презираю зло,
Слова вражды я ненавижу,
Я Шульги царь могучий, идущий впереди людей.
 

Шульги называет себя «страж и пастырь черноголовых». Шумеры часто называли себя черноголовыми, видимо, в контрасте с Загросом, где нередки были и светловолосые горцы, и сероглазые пастухи. Для Шумера, видимо, даже каштановые волосы казались курьезом. Аккадцы были черноголовы, как и шумеры.

После аккадцев слабеющий Шумер одолевают новые семитские племена из сирийской пустыни – амори (амуру – то есть западные). Амореи просачивались в Шумер подобно песку, как до этого аккадцы, и в конце концов задушили Шумер. Наступил последний акт драмы тысячелетнего Шумера. Последний царь Ибби-Суэн (2027—2003 гг. до н. э.) окружен врагами. Он посылает письма наместникам и взывает о помощи, одинокий, всеми покинутый и преданный.

Царь решает защищаться до конца. Он понимает, что боги на своем совете «унизили Шумер» и обрекли его на гибель. Царь Ибби-Суэн впервые в истории своей родины дерзает идти против воли богов и не отдавать Шумер врагам. Он пытается предотвратить катастрофу мирового масштаба – гибель шумерской цивилизации.

Шумерская поэма «Жалобы Ибби-Суэна» говорила об этих трагических часах.

 
Пустыми стали хлева и загоны,
Коров уже в коровниках не видно,
И овцы переводятся в загонах,
Лишь горькая вода течет в каналах,
В полях хороших лишь трава растет,
А степь рождает только «слез траву».
Не будет мать заботиться о детях,
Дочь по имени не позовет отца,
Жена не насладится лаской мужа,
К ее коленям не сбегутся дети,
Кормилица им песен не споет.
И свой дворец шумеров царь покинет,
Царь Ибби-Суэн пойдет в страну Элам,
Преодолев все горные вершины,
Земли Аншан достигнет он краев,
Как птица, чье гнездо разорено,
И как чужой, кто в дом свой не вернется.
Пустынны берега рек Тигра и Евфрата,
Взрастет на них лишь дикая трава,
Ноги ничьей не будет на дорогах
И в дальний путь никто не побредет.
В руины обратятся города,
«Черноголовые» в своих домах погибнут.
В стране шумеров испугались люди;
Царь пленен – стонут его дети.
 

До последней минуты царь Ибби-Суэн надеялся, что к нему на помощь придут эламиты. Эламиты действительно пришли, но для того, чтобы разграбить страну и увезти плененного царя в Сузы. Это 2003 год до н. э. До нового тысячелетия всего три года. Вскоре будет основан молодой город Вавилон.

За столетия до гибели, еще во времена «сильных кутиев», шумеры и кутии на известковой скале, в месте слияния двух рукавов Тигра, создают сильную крепость Ассур, названную так по имени верховного бога арийцев (Ассур или Атур – это индоарийская форма слова «агур», то есть «огонь»). В первое время новое княжество чаще называлось Атур. Но постепенно в город Ассур и окрестности просочились родственные аккадцам семитские племена. Название «Атур» сберегли грузины в имени собственном – «Отар». Во времена Синахериба (705—680 гг. до н. э.) в Ашшуре, как он тогда звался, было уже 13 ворот и 38 храмов.

Выше по течению Тигра, почти на окраине современного Мосула (в Иракском Курдистане), была заложена еще одна столица Ассирии – Ниневия. Именно эту Ниневию в 612 году до н. э. захватят и разрушат мидийцы Загроса. Рядом с Ниневией, еще за тысячу лет до ее основания, горел огонь, зажженный Заратустрой в первом на земле святилище зороастризма, в язидском Лалеше.

Сохранилось изображение ассирийского царя, стоящего на коленях перед алтарем Ассура, арийского бога солнца и огня. Позже Ассур будет изображаться в виде крылатого солнечного диска. Именно этот крылатый диск возьмут ахемениды в Персеполь как изображение «бога арийцев Агурамазды», как сказано в надписи Дария I. Мидийские маги хорошо узнавали своего бога и всегда знали, что крылатый диск из Ассура (Атура) на Тигре – это их родной верховный бог Агурамазда, алтарь которого когда-то возвели их прямые предки. В таких вещах маги не ошибаются.

Как уже было сказано, аккадцы не создали своей религиозной системы, а только на свой семитский лад переименовали шумерских богов. Так же поступили на Тигре их родичи-ассирийцы. Только теперь они взяли богов не Шумера, а Загроса. Пусть крылатый диск Ассура у них будет потом называться Шамашем, а город – Ашшуром, это не меняет истоков и природы веры, пусть с веками и семитизированной.

К IX веку до н. э. Ассирия уже лет триста надрывалась в грабительских войнах, а после нашествия новой волны семитских кочевников-арамеев переживала глубокий упадок.

Ассирия стала приходить в себя при Ашшурнацирапале II (884—859 гг. до н. э.). Он, как и аккадские владыки, звался шаррумом (то есть повелителем). Ассирийский шаррум Асархаддон (680—669 гг. до н. э.) величает себя «Шаррум Ассирии, правитель Вавилонии, владыка Шумера и Аккада, повелитель Курдониаш». А еще в XV веке до н. э. (то есть за тысячу лет!) царь родичей мидийцев – касситов – Улам-Буриаш после разгрома аморейского Вавилона зовет себя «царем Вавилона, царем Шумера и Аккада, царем касситов и царем Курдониаш».

Комична реакция востоковеда М. Дьяконова на слово «Курдониаш» (то есть «Страна курдов»). Он тут же стал расчленять это слово на куски, чтобы исчезла основа «курд», ведь «курдониаш» – это сердце Мидии, где, по Дьяконову, не было курдов, и хорошо бы, если бы вообще не было в Месопотамии и Загросе никаких иранцев, а одни неведомые луллубеи, хурриты и пр. По Дьяконову, «курдониаш» расчленилось на «кур-дониаш», а далее черт ногу сломит.

Что до Вавилонии, то туда в XVI веке до н. э. из юго-восточного Загроса вторглись индоевропейцы-касситы и обеспечили Двуречью почти пятисотлетний порядок и расцвет. Первого их повелителя звали Гандаш. Он ликвидировал последнего аморейского шаррума из династии коварного Хаммурапи. Самих амореев касситы изгнали из Двуречья далеко за Евфрат и основали свою новую грандиозную столицу Дур-Куригальзу (крепость Куригальзу, названную по имени построившего ее царя Куригальзу I, который называл себя «царь равных (себе) среди своих предшественников»).

Касситы были прекрасными колесничими, поклонялись ведическим богам Индре, марутам, Митре и правили Двуречьем с 1742 по 1155 год до н. э. – более пятисот лет. Изгнанные амореи и их сторонники назвали эти светлые столетия касситской ночью.

В 539 году до н. э. во главе мидийской конницы в Вавилон ворвется Кир Великий, и Двуречье еще на тысячу лет станет иранской провинцией – до падения Сасанидов в VII веке.

Ко дню воплощения Господня, то есть первому веку нашей эры, индоарии и иранцы – кутии, касситы, мидяне и персы – только по формально-книжным признакам правили Южным Двуречьем совокупно более тысячи лет: сто лет кутии, пятьсот лет касситы и пятьсот лет мидяне и персы. Не говоря о фактическом доминировании в качестве мощнейшей военной силы и том влиянии, которое оказывала на всю Переднюю Азию первая в мире религия, проповедовавшая свободную волю и нравственный выбор.

Дух Кутиума и Мидии жил в Парфянском царстве, Государстве Сасанидов, он воплотился со временем в язидские эмираты Бохтан, Хаккяри, Битлис, дожившие до 1914 года. Они поверхностно были исламизированы, но все их правители, как эмир эмиров Курдистана Шараф-хан Бидлиси, помнили о своем язидском прошлом и мидийском величии. Когда в VII веке в пределы Загроса, сердца Сасанидского Ирана, вторглись отряды арабов, они встретили ожесточенное сопротивление курдов. Никто в Азии не сопротивлялся нашествию арабов дольше курдов. Последний священный огонь был погашен в Северной Мидии (Атурпатакан, переименованный арабами в Азербайджан) в X веке. Даже исламизированные курдские династии и эмираты с собственными горными крепостями и лучшими воинами вот уже тысячу лет формируют политический ландшафт Передней Азии.

Курдистан и мировые религии

Мы почитаем Митру… Которого не может Ввести в обман никто: В дому – домохозяин, В семействе – старший в роде, Ни в племени – вожак, И ни в стране – владыка.

А если будут лживы В дому – домохозяин, В семействе – старший в роде, И в племени – вожак, Или в стране – владыка, Погубит разом Митра Сердитый, разозленный, И дом тот, и семейство, И племя, и страну.

С той стороны бросается, Когда он грозен, Митра, Откуда лжец и думать В уме своем не мог66
  Стеблин-Каменский И. М. «Авеста: Избранные гимны». – Дружба народов, 1992. – 207 с.


[Закрыть].

«Вот, Я подниму против них Мидян, которые не ценят серебра и не пристрастны к золоту» (Исайя, гл. 13, стих 17). И поднял. И привел мидийцев, «ярых в бою», под крепкие стены Вавилона, «мати любодейцам и мерзостям земным», стены, кои уже полстолетия запирали в плену евреев – его, Исайи, народ. Устами Исайи грозил нечестивому Вавилону Сам Господь Бог.

Перед пророчеством Исайи, этого «ветхозаветного Евангелиста», уже десять веков Переднюю Азию наполняла молва о мидийских всадниках. Мидийцы, на их языке «мадай» (родственно русскому «мед»), что значит «опьяненные боем», исповедуют веру в Единого Бога – Агурамазду, дарующего бессмертие, чистоту сердца и любовь к справедливости и порядку – Арте. Малодушия мидийцы остерегаются как чумы и считают трусость признаком оставленности Творцом, потому что «страх рождает сатану».

Великий географ и историк Страбон пишет: «Мидийцы однако, как говорят, являются родоначальниками обычаев армян, и еще раньше персов, их владык и преемников господства в Азии. Например, так называемая персидская „стола“, их страсть к стрельбе из лука и верховой езде, служение царям, царские облачения и божественное почитание царей подданными перешли к персам от мидийцев» (XI, 523).

Пророк Иеремия часто обращается к народам Загроса, чей нравственный облик и религию он хорошо знал. К этому времени в Индии уже проповедовал Будда – принц саков. Титул Шакьямуни (Сакьямуни) означает «мудрейший из шакья (сакья)». Таким образом, Загрос сформировал не только три мировые религии (иудаизм, христианство, ислам), он оказал прямое воздействие и на четвертую мировую религию – буддизм.

К началу Мидийского царства (VIII век до н. э.) в пределах его границ существовали владения киммерийцев в Каппадокии, скифское царство по среднему течению Куры и княжество Саккастан между озерами Ван и Урмия. Бывший в первой четверти XX века головной болью то Ирана, то Турции, то России повелитель ханств Котур и Хой Исмаил-хан Симко, которого называли королем курдов, был вождем курдского племени шеккак (это те же древние саки). «Сака» в переводе с иранского значит «олень».

Кир Великий разгромил Вавилонию (539 год до н. э.), разрешил иудеям покинуть плен «на реках вавилонских» и даже выделил средства на восстановление Иерусалимского храма. Тогда призывы пророка Иеремии как будто счастливо воплотились. Благодарные иудеи стали прославлять внука мидийского царя Астиага Кира Великого как «второго Исайю», который действует прямо по указанию Яхве. Израильский Бог устами пророка Исайи говорит о Кире: «Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку… (Кир. – Прим. автора) и возвестит народам суд… не ослабеет и не изнеможет, доколе на земле не утвердит суда» (Исайя 42, 1, 4).

И тот же пророк, что важнее всего, впервые в иудейском писании воспевает Яхве в качестве создателя мира, подобно тому, как Агурамазда был впервые на земле воспет Заратустрой как Творец всего сущего, единственным и несотворенным Богом, существующим вечно, Творцом всего благого. Это разительное сходство с зороастрийским учением признается наиболее достоверным свидетельством влияния зороастризма на иудаизм.

В Евангелии встречается выражение «Сын Человеческий» – так называет себя Спаситель. Между тем наименование «Сын человеческий» – официальный мидийский титул для наследника престола, впервые использованный в Библии пророком Даниилом. (Дан, VII:13).

Духовное воздействие Загроса на иудееев оказалось всепроникающим и проявлялось порой с неожиданной стороны. К примеру, священнослужители в Иерусалиме получили название «фарисеи». Происходит от слова «парсы», так как они пытались подражать иранским магам в сановности. Само слово «фарисей» от «фарс» более позднее, так как арабы, а может быть, и арамеи, не выговаривают звук «п» и «парсы» стали «фарсами».

Асмодей (древнеевр. Ашмедай) – «искуситель», «злой дух», «разрушитель браков» – упоминается в Талмуде как глава демонов, образ, заимствованный иудеями из зороастризма. Асмодей не мог не появиться в Талмуде. Дело в том, что до встречи в Загросе с зороастризмом евреи не имели понятия о рае и аде, о добре и зле в нынешнем смысле. На Древнем Востоке добрым мог быть только богатый, способный чем-то наделить от своего достатка бедного. После встречи со светоносным Загросом евреи отказались от человеческих жертвоприношений, имевших у их соседей-финикиян массовый и укорененный характер. По преданию, Авраам был в плену у кутиев целых десять лет. Возможно, именно после этого плена в Загросе он отказался принести в жертву своего первенца Исаака. Имя Исаак означает «смеющийся», но это не счастливый смех ребенка, а ужасная гримаса, искажающая лицо жертвы, когда ребенка кладут на раскаленный металл перед сожжением в честь Молоха. Именно после таких мук на острове Сардиния появилось выражение «сардонический смех».

Моисей предупреждал свой народ: «Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии: не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь» (втор. 18.9—12). То, что Моисей называет «проведение через огонь», и есть человеческие жертвоприношения. Но устоять перед этими языческими мерзостями было очень трудно, особенно в годину жестоких испытаний, когда считалось, что Ваалу особенно угодны первенцы в семье.

По разделении Израиля на два государства язычество стало прямо угнетать веру Иеговы. Первым попало под иго язычества царство Израильское, но вскоре не устояла и Иудея. Так, Ахаз «проводил сыновей своих через огонь», сообщает Паралипоменон (2, 28—3), а Книга Царств отмечает: «Он даже сына своего провел чрез огонь» (4 Цар. 16, 3), а Манассия провел сына своего через огонь и «весьма много невинной крови, так что наполнил ей Иерусалим от края до края» (4 Цар. 21,16).

Мы помним о человеческих жертвоприношениях у древних греков, славян и даже родственных мидянам ираноязычных скифов. Кроме жертвоприношений людских Израиль заполнили особо низменные языческие культы религиозной мужской и женской проституции и прочие мерзости соседних народов. Тот же пророк Иеремия говорит, что иудеи поставили «мерзости свои в доме, над которым наречено имя Мое… и устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сжигать своих сыновей и дочерей в огне» (7; 30, 31). То же свидетельствует Иезекииль. «Еще вот что они делали Мне: оскверняли святилище Мое в тот же день, и нарушали субботы Мои; потому что, когда они заколали детей своих для идолов своих, в тот же день приходили в святилище Мое, чтобы осквернять его: вот как поступали они в доме Моем!» (23; 38—39). Когда малик («царь») Иосия решил восстановить родную веру, почти забытую его подданными, ему пришлось очищать иерусалимский храм и выносить оттуда культовые вещи, сделанные для Ваала и Астарты. Иосия велел разрушить дома блудилищные, которые были заведены при храме Господнем. Он же ликвидировал Тофет Енномский, «чтобы никто не проводил сына своего и дочери своей чрез огонь Молоху» (4 Цар. 23;4, 7,10). Нет ни истины, ни милосердия, ни богопознания на этой земле, сетует Иосия о своих соплеменниках, обман, убийства, воровство и прелюбодеяние всюду распространились, кровопролитие следует за кровопролитием. Бесчинства и притеснения в Самарии, говорит Амос, насилием и грабежом собираются сокровища, люди не способны поступать справедливо.

Пророки грозили судом Божьим, и суд разразился. Ассирия и Вавилон смели с лица земли царства Израильское и Иудейское и рассеяли евреев по лицу Азии. Пленных увели в Вавилон и Мидию, другие бежали в Аравию и даже Египет.

Святой Исидор Пелусиот пусть по другому поводу, но не мог не вспомнить о разрушении Иерусалима. Он писал: «Потому мы вправе сказать, что самое дело, разумею власть, то есть начальство и власть царская, установлены Богом, чтобы общество не пришло в неустройство. Но если какой злодей захватил сию власть беззаконно, то не утверждаем, что он поставлен Богом, но говорим, что попущено ему или изблевать все свое лукавство, как Фараону, и в таком случае понести крайнее наказание, или уцеломудрить тех, для кого нужна и жестокость, как царь вавилонский уцеломудрил Иудеев» (Творения, 4. II, письмо 6-е).

Светоносный Загрос переродил древних евреев, возвысил духовно и указал мировые горизонты. После жутких грехов и человеческих жертвоприношений они попали в среду, где все поголовно поклонялись правде и справедливости, где ложь вызывала всеобщее отвращение, где гаты, сложенные Заратустрой, призывали к добру, самоочищению, свету и терпимости.

Заратустра призывал людей воздерживаться даже от дурных мыслей. Нравственной основой жизни он призывал сделать «благие мысли, благие слова, благие дела». Это поучение без изменения перешло в христианство с детства узнаваемой формулой «словом, делом, помышлением». Жизнерадостная, боевая и юная вера единобожия потрясла евреев и буквально воскресила их. Каждый зороастриец клянется перед Творцом всего сущего отважно, упорно и до последнего вздоха бороться с ложью и злом. Зороастриец пять раз молится перед священным огнем семейного очага и усердно следит за чистотой одежды, тела и духа. Пятикратная молитва, как и омовение и запрет изображения людей, позже перейдут в ислам, только зороастриец стоит на молитве устремленный в небо, а мусульманин падает ниц на коврик. В ислам же перешло зороастрийское правило непременно давать подаяние.

По убеждению зороастрийцев, в день Страшного суда силы зла и тьмы будут уничтожены благими ангелами-истребителями «язата» (отсюда и язиды), и тогда река расплавленного металла потечет в преисподнюю и убьет Аримана (Асмодея) и его приспешников. «Ад» на авестийском языке – «дузах». На современном курдском «дуз» – «вор», а «рай» – «бехешт». Язиды любят говорить «эм эздина джел сепина-бехештина», что значит «мы язиды белоодежные-райские».

Язиды со времен Заратустры воспринимали себя не только первым отрядом пророка, но и ангелами-воинами Творца-язата. Потому и шахиншах Сасанидского Ирана Шапур в споре с иноверцами гневно воскликнул: «Разве вы не знаете, что я из рода божеств-Язата?!»

Из божественной правды, утверждавшейся тысячу лет Авестой, родилось иранское право. На сегодня к горечи кабинетных источниковедов не сохранилось ни одного фрагмента законов мидян, но «законы мидян и персов» вошли в народное предание во всех подвластных царствах для обозначения судебной неподкупности и суровости. А такое изустное предание дороже любых юридических законов вроде «Кодекса Хаммурапи». Мидийцы учили своих детей биться на мечах, стрелять из лука, скакать на лошади и говорить правду!

Именно мидийцы учили первыми этому своих юношей, но с легкой руки эллинов все достоинства стали приписывать персам. Грекам следовало бы знать, что мидийцы как ударная боевая сила Ирана ворвались в Афины и, увы, сожгли Акрополь. Но к тому времени перс Дарий I вероломно узурпировал власть над иранским миром и греки все деяния приписывали персам. Для нас этот вопрос не терминологический, а дело фундаментальной исторической правды.

Древнейших пророков Израиля относят ко времени после 800 года до н. э. По существу, все книги Ветхого Завета были записаны и отредактированы после мидийского и вавилонского плена.

В мидийском Загросе евреи впервые усвоили понятие о Мессии (евр. Машиах), страстным ожиданием которого была пронизана духовная жизнь зороастрийцев. Посланник от Творца был обещан Заратустрой. Напряженное и пламенное ожидание Мессии не могло пройти мимо впечатлительных изгнанников-евреев. Оно даже стало новым стержнем их религиозных упований. Без идеи Мессии невозможно понимание христианства.

Позже идея Мессии станет душой шиизма, который, по существу, станет иранской формой ислама. Название «шииты» происходит от понятия «шиа Али», то есть сторонников или партии Али – двоюродного брата, зятя и сподвижника пророка Мухаммеда. Шииты считают, что духовная и политическая власть в мусульманском мире должна принадлежать имамам – которых, как и пророков, выбирает Аллах. Таких имамов в шиизме известно двенадцать – это Али и его потомки от дочери Мухаммеда Фатимы. Поэтому основное направление шиизма еще называют двунадесятниками. Фактически имамы действовали с 600 по 874 год. Последний из них – легендарный скрытый имам Мухаммад аль-Махди. Скрытым он называется потому, что с 872 года исчез и жил тайно. Шииты считают его действительной исторической личностью, нынешним имамом, а также обещанным Махди, Мессией. Он восстановит истинное правление ислама и наполнит землю правосудием и миром тогда, когда Аллах сочтет нужным. В XVI веке шиизм стал государственной религией Ирана при Сефевидах.

Древние индоарии и иранцы проявили себя как сверходаренные в религиозном творчестве. На рубеже III и II тысячелетия до н. э. их сокровенные религиозные гимны стали формироваться в сборники – Ригведу и Авесту. Мистическая одаренность иранцев ярче всего проявилась в мидийском жреческом сословии магов, которые отвечали за соблюдение нравственных законов и миссионерство во всем иранском мире. После того как Дарий I узурпировал власть в 520 году до н. э., часть племени магов замкнулась от казенного зороастризма ахеменидов. Скорее всего, это и стало отправной точкой формирования язидизма как закрытой духовной и кровной общности.

Язиды, шииты и персы никогда не теряли изначальной мистической одаренности и глубокого чувства магизма и тайны. Когда в начале XX века в Тегеране открылось заседание первого в истории Ирана парламента (меджлиса), все депутаты были убеждены, что заседания проходят в незримом присутствии Махди. И это были не слова, а глубокое мистическое чувство магического присутствия посланника Бога. Такой же религиозный магизм присущ религии Ахл-е Хакк («Люди истины»), большинство исповедников которой живут в современном Иране. Наш выдающийся востоковед В. Ф. Минорский называл «Людей истины» (Ахл-е Хакк) преимущественно курдской религией.

Первую известную иранскую царскую надпись высек узурпатор Дарий I на Бехистунской скале, возле священного для курдов всех вероисповеданий Хамадана, около 520 года до н. Э. Последнюю надпись высек, тоже близ Хамадана, один из последних Сасанидских владык Хосров II Парвез (Победоносный). Хосров II правил в 591—628 годах, дружил с византийским императором Маврикием и был женат на христианке Ширин.

Это тот самый Победоносный Хосров, полководец которого Шахрвараз в 614 году после двадцатидневной осады взял Иерусалим и захватил главную святыню христиан Крест Господень, на котором, по преданию, был распят Иисус Христос. Крест отправили в сторону Вавилона. За святыней пошел с безутешными монахами иерусалимский патриарх Захарий. Близ Вавилона Крест встречал сам царь царей Хосров II Парвез. Он издавна благоволил к христианам и еще в 591 году вернул в Константинополь золотой крест, захваченный в Византии его прадедом, шахом Кавадом. После трагической гибели Хосрова II Парвеза и разгрома иранских войск византийским императором Ираклием, принадлежавшим, к слову, к знатной армянской семье, крест вернул в Иерусалим тот самый Шахрвараз, который его и захватил. Случилось это в 631 году.

Пока иранцы и ромеи в кровавых сечах отнимали друг у друга священные реликвии, в двух шагах от них занималась заря мусульманства. Мухаммед умер в 632 году 8 июня, на следующий год после того, как Шахрвараз вернул Крест в Иерусалим. Но пребывать Кресту в Иерусалиме оставалось недолго. Через шесть лет после кончины Мухаммеда мусульмане в 638 году войдут в Иерусалим. Вел арабов босиком, на верблюде, в единственной холщовой рубахе суровый и пламенный халиф Омар, «различающий истину от заблуждения», второй из четырех Праведных халифов.

Через десяток лет после падения Иерусалима на краю безводной сирийской пустыни, к западу от Евфрата, при Кадисии, мусульмане разобьют войско Сасанидов и зороастрийскому Ирану придет конец. Следующая решающая битва состоится в сердце вечного царского домена всех династий Ирана, у мидийского города Нехавенда. После этой битвы появится в VII веке «Плач о разорении курдской земли арабами» с горькими строками.

 
Храмы разрушены, огни погашены,
Великие из великих скрылись.
Угнетатели – арабы разрушили
Мирные села до Шахрезура.
Женщины и девушки томятся в плену.
Храбрые мужи лежат в крови.
Вера Зардушта не защищена
Агурамазда никому не делает добра.
 

Эти несвойственные для курдского духа стенания VII века курдские патриоты с обрезанной исламом памятью считают древнейшим письменным документом на курдском языке. Между тем первый документ на курдском языке появился почти одновременно с Ригведой индоариев, примерно в 2000 году до н. э. – созданная мидийскими магами Авеста, отголоски которой и сейчас звучат в сокровенных кавлах (гимнах) язидов.

Лживый узурпатор Дарий I не мог не отразить в Бехистунской надписи народные идеалы мидян и персов. Зная настроение иранского мира и авестийскую верность народа правде, Дарий I высек клинописью в Бехистунской надписи на скале над древней «Лазуритовой дорогой» из Двуречья в Загрос – из Вавилона в Хагматану:

«Я, Дарий, царь великий, царь царей… сын Виштаспы, Ахеменид, перс, сын перса, ариец арийского рода». И там же: «Аурамазда потому помог мне и другие боги, которые существуют, что я не был вероломен, лжецом или злодеем, ни я, ни род мой. Согласно справедливости поступал я. Я не делал зла ни слабому, ни сильному».

Чтобы понимать презрение, которое вызывает Дарий I у любого носителя иранского духа, про него достаточно знать следующее. В составе группы из семи знатных персидских заговорщиков, ни один из которых не имел права на престол, он в царском дворце зарезал царя Гаумату и его брата. Затем, размахивая отрезанными головами своих жертв, заговорщики призвали всех персов убивать любого мидийского мага, который попадется им на пути, что те и сделали. В конце того же дня заговорщики решили, что царем будет тот, чей конь первым заржет на рассвете, когда они выедут за городские ворота. Дарий попросил своего конюха придумать что-нибудь. Подробности хитрости конюха можно прочитать в третьей книге «Истории» Геродота. Отметим только, что первой царской надписью Дария I была следующая: «Дарий, сын Гистаспа, обрел себе персидское царство доблестью своего коня (следовало имя) и конюха Эбара». Геродот также отмечает: «Из-за обложения данью и некоторых других подобных мероприятий Дария в Персии говорили, что Дарий был торгаш… потому что Дарий всю свою державу устроил по-торгашески».

И вот даже этот Дарий-торгаш, который был выбран царем благодаря обману и топил в крови взбунтовавшуюся против его воцарения Мидию, в надписи не забывает напоминать, что он сторонник правды и враг лжи, что не позволяет сильным обижать слабых, что он защитник вдов и сирот.

Удивительно отличаются от соседей-иранцев семитские цари. Историк М. Римшнейдер пишет: «Для каждого ассирийского Царя характерны присущие им садистские наклонности. Одни предпочитали сдирать кожу, другим больше нравилось отрубать руки и предоставлять калек их собственной судьбе. Ассирологи не скрывают своего восхищения могучими владыками, и их восторг возрастает вместе с числом завоеванных стран». Далее приводится характерная надпись ассирийского Царя: «Я отсек головы воинов и сложил из них пирамиду перед городом, я сжег в огне мальчиков и девочек… Оставшихся в живых (пленных) я сажал на колья вокруг города, а остальным выкалывал глаза».

Всегда наступают эпохи, когда женщины рвутся к мужским забавам, а робкие, безвольные интеллигенты-книжники слабеют от сладострастия и трепещут от описаний садистских деяний. В Риме периода упадка особенно в чести были в салонах грубые и звероподобные варвары и гладиаторы. Римляне упивались рассказами о доблестях жестоких скифов. У нас, например, вовсе не злой и талантливый исследователь Л. Н. Гумилев стал певцом ордынских и тюркских бандитов.

«Вера, – говорил Иоанн Златоуст, – удел душ благородных». Об этом же писал Томас Карлейль: «В груди человека нет чувства более благородного, чем это удивление перед тем, что выше его». «Человек не может вообще знать, если он не поклоняется чему-либо в той или иной форме. Иначе его знание – пустое педантство, сухой чертополох».

В Авесте личное и общенародное предстояние иранцев удивительному, грозному и прекрасному Агурамазде и его посланнику Митре реализуется при помощи фарны, силы, питающей природу, растения и животных, дарующей храбрость и удачу человеку, благоденствие семье или целому государству, и даже власть государю. Фарна пронизывает и связывает народ, государство и все мироздание друг с другом и с богом. Венцом чувства общего предстояния у иранцев является всеобщее ожидание мессии. Загрос стал родиной мирового мессианства, а Мидия – первым на земле государством, основанным на принятых сегодня «цивилизованным обществом» нравственных законах.

В серьезной энциклопедии под названием «Букварь школьника» в томе от буквы Ж до буквы З в статье под названием «кушанство» сказано:

«…В одних религиях доминирующее иранское начало и для них характерно поклонение духу как творящей свободе, передача культуры через устное слово, гласовую письменность, общинный дух, молитву, презрение к телу, сожжение мертвых… Христианство – высшее выражение иранского начала, поскольку в нем развита идея свободно творящего Бога и его духовная близость к человеку».