Текст книги "Поля крови. Религия и история насилия"

Героический этос молодого и полного надежд царства был не слишком «религиозным»{490}490
  Nidditch, War in the Hebrew Bible, pp. 90–105


[Закрыть]. Вспомним знаменитый рассказ о поединке юного Давида с филистимским великаном Голиафом. Поединок один на один – рыцарский способ вести войну{491}491
  1 Цар. 17:1–13; Quincy Wright, A Study of Warfare, 2 vols (Chicago, 1942), 1, pp. 401–15


[Закрыть]. Он позволял воину показать себя, а обе армии с удовольствием наблюдали за дуэлью. Более того, в рыцарском этосе Израиля воины формировали своего рода особую касту, ценимую за доблесть и умения, даже если сражались на стороне врага{492}492
  Ср. 2 Цар. 2:23


[Закрыть]. Каждое утро Голиаф выходил к израильтянам в поисках противника для единоборства. А поскольку никто не отваживался противостоять ему, он насмехался над трусостью израильтян. В один прекрасный день юный пастух Давид, вооруженный лишь пращой, ответил на вызов, сбил Голиафа с ног камнем и отрубил ему голову. Однако герой мог быть и абсолютно безжалостным в битве. Когда войско Давида подступило к Иерусалиму, иевусеи издевались: «Ты не войдешь сюда; тебя отгонят слепые и хромые»{493}493
  2 Цар. 5:6


[Закрыть]. Тогда Давид отдал приказ перебить при взятии города только «слепых и хромых» – жестокость, призванная запугать врага. Впрочем, в этом месте библейский текст обрывочен и неясен. Возможно, сказывается вмешательство редактора, которому не понравился рассказ. Одна более поздняя традиция даже уверяла, что Яхве не позволил Давиду построить храм в Иерусалиме, поскольку тот пролил слишком много крови. Этой чести удостоился лишь Соломон, сын и преемник Давида. Само имя Соломон (евр. Шломó) ассоциировалось с понятием «мир» (шалóм){494}494
  1 Пар. 22:8–9


[Закрыть]. Однако Вирсавия, мать Соломона, была иевусейкой, и, может статься, его имя происходит от слова Шалем: так звали древнего бога Иерусалима{495}495
  Gösta W. Ahlström, The History of Ancient Palestine (Minneapolis, 1993), pp. 504–05


[Закрыть].

Храм Соломонов был выстроен по местным образцам, а его убранство показывало, насколько культ Яхве ассимилировался с ближневосточным язычеством. Уж чего-чего, а сектантского фанатизма в израильском Иерусалиме не было. У входа в храм высились две ханаанейские колонны (мацевóт) и стояла большая медная чаша; чаша олицетворяла морское чудовище (Ям), с которым сражался Ваал; она покоилась на двенадцати медных быках, известных символах божественности и плодородия{496}496
  3 Цар. 7:15–26


[Закрыть]. Угаритский культ Ваала наложил отпечаток и на храмовые ритуалы{497}497
  Richard J. Clifford, The Cosmic Mountain in Canaan and the Old Testament (Cambridge, Mass., 1972), passim; Ben C. Ollenburger, Zion, City of the Great King: A Theological Symbol of the Jerusalem Cult (Sheffield, 1987), pp. 14–16; Margaret Barker, The Gate of Heaven: The History and Symbolism of the Temple in Jerusalem (London, 1991), p. 64; Hans-Joachim Kraus, Worship in Israel: A Cultic History of the Old Testament (Oxford, 1966), pp. 201–04


[Закрыть]. Храм знаменовал небесное благословение Соломонова владычества{498}498
  3 Цар. 9:3; David Ussishkin, ‘King Solomon’s Palaces’, Biblical Archaeologist, 36 (1973)


[Закрыть]. Эта империя просуществовала недолго и не оставила упоминаний о себе в иных известных нам источниках, но библейские авторы сообщают, что она простиралась от Евфрата до Средиземного моря и поддерживалась военной силой. Соломон заменил Давидову пехоту колесницами, заключил ряд выгодных военных сделок с соседними царями и восстановил древние крепости Хацор, Мегиддо и Арад{499}499
  3 Цар. 10:26–29


[Закрыть]. В сугубо материальном смысле казалось, что все замечательно: «И жили Иуда и Израиль спокойно, каждый под виноградником своим и под смоковницей своей»{500}500
  3 Цар. 4:25


[Закрыть]. Однако такое государство, основанное на войнах и налогах, было изначально противно воле Яхве! В отличие от Давида, Соломон взымал налоги даже с израильских подданных, а его строительные проекты потребовали массового принудительного труда{501}501
  3 Цар. 4:1–5:1


[Закрыть]. Крестьянам приходилось не только отдавать излишек продукции государству, но и служить в армии или нести трудовую повинность, чередуя месяц работ и два месяца дома{502}502
  3 Цар. 5:13–18, что противоречит 3 Цар. 9:20–21. Девтерономические авторы хотели возложить на идолопоклонство Соломона ответственность за катастрофу. Такова была логика их реформы.


[Закрыть].

Впоследствии библейские редакторы уверяли, что Соломонова империя развалилась, поскольку он строил святилища в честь языческих богов своих чужеземных жен{503}503
  3 Цар. 11:1–13


[Закрыть]. Однако реальная проблема была в структурном насилии, которое оскорбляло глубинные принципы Израиля. После смерти Соломона одна делегация умоляла его сына Ровоама не возлагать на них, подобно своему отцу, «тяжкое иго»{504}504
  3 Цар. 12:4


[Закрыть]. Когда Ровоам с презрением отказался, толпа забила камнями надзирателя, и десять из двенадцати племен откололись от империи, сформировав независимое царство Израильское{505}505
  3 Цар. 12:17–19


[Закрыть].

Пути царств разошлись. Северное царство Израильское было расположено на важных торговых путях и процветало. Великие святилища находились в Бет-Эле и Дане, а красивая столица – в Самарии. О его идеологии нам известно очень мало, поскольку библейские редакторы больше любили царство Иерусалимское, меньшее по размеру и сравнительно изолированное. Однако к местным традициям жители подстраивались и там и там. Подобно большинству ближневосточных царей, царь Иудеи получал особый полубожественный статус во время ритуала коронации, когда становился приемным сыном Яхве и членом небесного совета богов{506}506
  Пс. 2:7–8; 109


[Закрыть]. Яхве, как и Ваал, мыслился воинственным богом, способным защитить свой народ от врагов: «Он в день гнева Своего поразит царей, совершит суд над народами, наполнит землю трупами, сокрушит голову в земле обширной»{507}507
  Пс. 109:5–6


[Закрыть]. Основная задача царя состояла в том, чтобы оберегать и расширять территорию, источник государственных доходов. Таким образом, он находился в вечном состоянии конфликта с соседними монархами, у которых были точно такие же цели. Израиль и Иудея оказались безвыходно вовлечены в паутину торговли, дипломатии и войны.

Эти два царства возникли во времена упадка ближневосточных империй, но в начале VIII в. до н. э. Ассирия снова оказалась на подъеме и своей военной мощью навязала вассальный статус царям послабее. Однако некоторым завоеванным царствам жилось неплохо. Царь Иеровоам (786–746 гг. до н. э.) стал доверенным ассирийским вассалом, и царство Израильское переживало экономический бум. Однако богатые-то богатели, а бедные еще больше нищали. Поэтому с обличениями в адрес царя выступил пророк Амос{508}508
  Andrew Mein, Ezekiel and the Ethics of Exile (Oxford and New York, 2001), pp. 20–38


[Закрыть]. Пророки Израиля не позволяли умереть старым эгалитарным идеалам. Амос бичевал аристократов за то, что они идут по головам простых людей, обездоливают бедняков{509}509
  Ам. 2:6


[Закрыть] и набивают чертоги плодами насилия и грабежа{510}510
  Ам. 3:10


[Закрыть]. Он предупреждал: Яхве уже не безусловно на стороне Израиля, но использует Ассирию в качестве орудия возмездия{511}511
  Ам. 7:17; 9:7–8


[Закрыть]. Ассирийцы вторгнутся в царство, разграбят и разрушат его дворцы и храмы{512}512
  Ам. 3:11–15


[Закрыть]. Мы находим у Амоса такой образ: Яхве ревет в ярости из своего святилища, в гневе на военные преступления, совершенные местными царствами, включая Израиль{513}513
  Ам. 1:2–2:5


[Закрыть]. В Иудее же эксплуатацию бедняков и экспроприацию крестьянской земли обличал пророк Исаия: «Перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды; спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову»{514}514
  Ис. 1:16–17


[Закрыть]. Однако беда в том, что аграрная экономика не могла обойтись без такой безжалостности. И если бы цари Израиля и Иудеи целиком воплотили в жизнь политику сострадания, они стали бы легкой добычей для Ассирии{515}515
  Gottwald, Politics of Ancient Israel, pp. 210–12


[Закрыть].

В 745 г. до н. э. царь Тиглатпаласар III отменил систему вассалитета и включил все завоеванные народы непосредственно в ассирийское государство. При малейшем намеке на недовольство весь правящий класс депортировался и заменялся людьми из других частей империи. Армия оставляла за собой разруху, и села лежали в запустении, поскольку крестьяне искали убежища в городах. Когда царь Осия отказался платить подать, Саргон II стер Израильское царство с лица земли и депортировал аристократию. Иудея находилась несколько на отшибе и продержалась до конца VIII в. до н. э., когда царь Синахериб осадил Иерусалим. В итоге ассирийская армия была вынуждена ретироваться (возможно, из-за эпидемии), но Лахиш, второй по величине город Иудеи, был уничтожен, а села разорены{516}516
  Finkelstein and Asher, Bible Unearthed, pp. 263–64


[Закрыть]. Царь Манассия (687–642 гг. до н. э.) следовал в фарватере Ассирии, и в его долгое правление Иудея жила мирно и процветала{517}517
  Ibid., pp. 264–73


[Закрыть]. Манассия восстановил капища Ваала и внес в храм Яхве статую Ашеры, ханаанейской Богини-матери. Он также поставил в храме статуи лошадей, посвященных Солнцу (возможно, это были эмблемы Ашура){518}518
  4 Цар. 21:2–7; 23:10–11


[Закрыть]. Возражали лишь немногие из подданных Манассии: как выяснили археологи, некоторые жители имели в своих домах такие же изображения{519}519
  Ср. Пс. 67:17; Ahlström, History of Ancient Palestine, p. 734


[Закрыть].

Однако в правление Иосии (640–609 гг. до н. э.), внука Манассии, группа пророков, священников и книжников осуществила попытку далекоидущей реформы. К этому моменту Ассирия клонилась к упадку: фараон Псамметих заставил ассирийскую армию уйти из Леванта. Номинально Иосия стал вассалом Псамметиха. Однако у Египта хватало дел в других землях, и де-факто Иосия наслаждался кратким периодом независимости. В 622 г. до н. э. Иосия затеял капитальный ремонт Соломонова храма, символа золотого века Иудеи. Быть может, он хотел напомнить о национальной гордости. Однако иудеи не могли забыть и участь царства Израильского. Как могла Иудея надеяться на выживание, будучи окружена огромными и жестокими империями (причем основной силой в Месопотамии становился Вавилон)? Боязнь уничтожения и опыт государственного насилия часто усиливают религиозный радикализм. Зороастр был жертвой агрессии, и это внесло жестокую апокалиптическую ноту в его изначально мирную альтернативу воинственному культу Индры. В Иудее VI в. до н. э. реформаторы, мечтавшие о независимости, но боявшиеся нападения великих империй, внесли в культ Яхве принципиально новую непримиримость{520}520
  Schniedewind, How the Bible Became a Book, pp. 91–117; Calum M. Carmichael, The Laws of Deuteronomy (Eugene, Oreg., 1974); Bernard M. Levinson, Deuteronomy and the Hermeneutics of Legal Innovation (Oxford, 1998); Moshe Weinfeld, Deuteronomy and the Deuteronomic School (Oxford, 1972); Joshua Berman, Biblical Revolutions: The Transformation of Social and Political Thought in the Ancient Near East (New York and Oxford, 2008)


[Закрыть]. В ходе ремонта храма первосвященник, один из главных реформаторов, сделал удивительное открытие. Как он сам объявил: «Книгу закона я нашел в доме Господнем»{521}521
  4 Цар. 22:8


[Закрыть]. Доселе преданий о ниспослании письменного текста на Синае не было – более того, до VIII в. до н. э. чтение и письмо занимали малое место в религиозной жизни Израиля. Согласно древнейшим библейским традициям, Моисей передавал заповеди Яхве в устной форме{522}522
  Исх. 24:3; Schniedewind, How the Bible Became a Book, pp. 121–26


[Закрыть]. Однако реформаторы уверяли, что слова в найденном ими свитке были продиктованы Моисею самим Яхве{523}523
  Исх. 24:4–8. Данный отрывок был вставлен реформаторами в более древние материалы


[Закрыть]. Дескать, драгоценный документ был трагически утерян, а сейчас, когда этот «второй закон» («Второзаконие») найден, он дополнит устное учение Яхве, и Иудея заживет по-новому, спасется от полного уничтожения. В аграрных государствах прошлое обладало таким авторитетом, что авторы новаторских идей часто приписывали их выдающемуся историческому деятелю былых лет. Реформаторы верили, что в эпоху серьезной опасности они вправе высказаться от лица Моисея, вложив в его уста речь, будто бы произнесенную незадолго до смерти. Эти слова мы и находим в Книге Второзакония.

Оказалось, что Яхве требует безраздельной верности. Моисей говорит Израилю: «Слушай, Израиль: Яхве – Бог наш, один Яхве!»{524}524
  Втор. 6:4


[Закрыть] Он не только резко запретил израильтянам поклоняться какому-либо еще богу, но и заповедал истребить местные народы Земли обетованной:

Предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их; и не вступай с ними в родство… ибо они отвратят сынов твоих от Меня, чтобы служить иным богам, и тогда воспламенится на вас гнев Яхве, и Он скоро истребит тебя. Но поступите с ними так: жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, и рощи их вырубите, и истуканов их сожгите огнем{525}525
  Втор. 7:2–5


[Закрыть].

Потеряв «второй закон» Моисеев, израильтяне забыли и его заповедь, а потому попускали культ иных богов, заключали браки и союзы с ханаанеями. Неудивительно, что гнев Яхве «воспламенился» на Северное царство Израильское. По мнению реформаторов, Моисей предупреждал израильтян о грядущем. «И рассеет тебя Яхве по всем народам, от края земли до края земли… и не будешь уверен в жизни твоей; от трепета сердца твоего, которым ты будешь объят, и от того, что ты будешь видеть глазами твоими, утром ты скажешь: “О, если бы пришел вечер!”, а вечером скажешь: “О, если бы наступило утро!”»{526}526
  Втор. 28:64–67


[Закрыть] Когда свиток зачитали Иосии, царь был настолько потрясен, что расплакался: «Велик гнев Яхве, который воспылал на нас»{527}527
  4 Цар. 22:11–13


[Закрыть].

Нам сейчас трудно понять, насколько необычным для VII в. до н. э. был акцент на эксклюзивности культа. Ведь за нашим пониманием Ветхого Завета стоят два с половиной тысячелетия монотеистической традиции. Однако Иосия и слыхом не слыхивал о первой заповеди («да не будет у тебя других богов перед лицом Моим»), пока реформаторы не поставили ее во главу Декалога. Она прямо осуждала Манассию: Манассия внес статуи «других богов» в храм, где присутствие (шехина) Яхве воцарилось в Святая Святых. А ведь языческие изображения считались абсолютно приемлемыми в храме еще со времен Соломона! Несмотря на выступления пророков вроде Илии, которые учили народ поклоняться только Яхве, большинство жителей двух царств не сомневались в могуществе таких богов, как Ваал, Анат и Ашера. Из слов пророка Осии видно, сколь популярен был культ Ваала в Северном царстве в VIII в. до н. э. Да и сами реформаторы знали, что израильтяне «кадили Ваалу, солнцу, и луне, и созвездиям, и всему воинству небесному»{528}528
  4 Цар. 23:5


[Закрыть]. Монотеизм столкнется с сильнейшим сопротивлением. И через 30 лет после смерти Иосии израильтяне все еще будут чтить месопотамскую богиню Иштар, а храм Яхве снова наполнится «идолами дома Израилева»{529}529
  Иез 8:10; ср. Иер 44:15–19


[Закрыть]. Многие люди считали неестественным и извращенным игнорировать такое божественное подспорье. Реформаторы понимали: они хотят, чтобы иудеи отказались от знакомых и любимых святынь, разорвали связи с мифологическим и культурным сознанием Ближнего Востока – мучительное, дорогой ценой дающееся одиночество.

Иосия поверил свитку закона, и вспыхнула вакханалия разрушения. Уничтожались культовые предметы, введенные Манассией; сжигались статуи Ваала и Ашеры, упразднялись местные святилища. Было покончено с домом для мужчин, занимавшихся культовой проституцией. Убрали ассирийских лошадей. На старых территориях царства Израильского Манассия вел себя еще безжалостнее: по его приказу не только уничтожили древние храмы Яхве в Бет-Эле и Самарии, но и убили жрецов местных святилищ и осквернили их алтари{530}530
  4 Цар. 23:4–20


[Закрыть]. Такая фанатическая агрессия была феноменом новым и трагическим. Всюду громили священные символы, которые доселе имели центральное значение и для храмового культа, и для благочестия многих израильтян{531}531
  Levinson, Deuteronomy and the Hermeneutics of Legal Innovation, pp. 148–49


[Закрыть]. Когда религиозная традиция образует симбиоз с государственным насилием, жестокости не избежать. Реформаторы сочли ханаанейские культы, издавна практиковавшиеся израильтянами, «омерзительными» и «отвратительными» и настаивали на безжалостном преследовании любого израильтянина, участвующего в этих обрядах{532}532
  Втор. 7:22–26


[Закрыть]. Ведь Моисей заповедал: «Не соглашайся с ним и не слушай его; и да не пощадит его глаз твой; не жалей его и не прикрывай его, но убей его»{533}533
  Втор. 13:8–9


[Закрыть]. Израильский город, виновный в таком идолопоклонстве, подлежал «заклятию»: его надлежало сжечь, а его жителей перебить{534}534
  Niditch, War in the Hebrew Bible, pp. 65, 77


[Закрыть].

Все это было столь необычно, что для оправдания новшеств реформаторам пришлось буквально переписать историю. Они взялись за глобальную редактуру текстов в царских архивах (текстов, которые впоследствии станут Ветхим Заветом), изменяя формулировки и смысл более ранних установлений и вводя новые правила, соответствующие их идеям. Они переосмыслили израильскую историю, добавив свежие материалы к старым повествованиям Пятикнижия и придав Моисею значимость, которой тот не обладал в древних преданиях. Кульминацией рассказа об Исходе стала не теофания, а дарование Десяти Заповедей и свитка Закона. Опираясь на древние саги, ныне утерянные, реформаторы составили историю Израильского и Иудейского царств – Книги Иисуса Навина, Судей, 1–4 Царств, – «доказав», что именно идолопоклонническое нечестие Северного царства довело его до гибели. Рассказывая о завоеваниях Иисуса Навина, они описали, как он перебил местных жителей Земли обетованной и разорил их города (подобно ассирийскому военачальнику!). Древний миф о «заклятии» превратили в знак божьего правосудия. Предполагалось теперь, что имела место не литературная условность, а реальная попытка геноцида. Увенчалась же история правлением Иосии, нового Моисея и нового избавителя, своим величием превосходящего Давида{535}535
  3 Цар. 13:1–2; 4 Цар. 23:15–18; 4 Цар. 23: 25


[Закрыть]. Эта суровая теология оставила неизгладимый отпечаток на Ветхом Завете. Многие тексты, на которые часто ссылаются в доказательство неизбывной агрессии и нетерпимости «монотеизма», либо составлены, либо переосмыслены этими реформаторами.

А ведь девтерономическая реформа не увенчалась успехом. Свободолюбивые мечты Иосии пошли прахом в 609 г. до н. э., когда его убили в битве с фараоном Нехо. Нововавилонская империя пришла на смену Ассирии и соперничала с Египтом за власть над Ближним Востоком. На протяжении нескольких лет Иудея маневрировала между этими царствами, но в итоге, после восстания 597 г. до н. э., Навуходоносор, царь вавилонский, депортировал 8000 иудейских аристократов, солдат и ремесленников{536}536
  4 Цар. 24:16. Некоторые ученые считают, что эти цифры не вполне точны


[Закрыть]. Десятью годами позже он уничтожил храм, стер Иерусалим с лица земли и депортировал еще 5000 иудеев, оставив на разоренной земле лишь представителей низших слоев общества. В Вавилонии с иудейскими изгнанниками обращались вполне сносно. Одни жили в столице, другие на менее цивилизованных территориях возле новых каналов, причем в какой-то мере сами решали свои дела{537}537
  Иез 3:15; Schiedewind, How the Bible Became a Book, p. 152


[Закрыть]. Однако изгнание – феномен не только физический, но и духовный. В Иудее эти люди были частью элиты, а теперь утратили политические права; некоторым даже пришлось нести трудовую повинность{538}538
  Mein, Ezekiel, pp. 66–74


[Закрыть]. Но затем вспыхнула надежда, что Яхве снова освободит свой народ. И на сей раз освободителем будет не пророк, а новая имперская сила.

В 559 г. до н. э. Кир, малозаметный член семьи Ахеменидов, стал царем Аншана (нынешний южный Иран){539}539
  В еврейских источниках Аншан именуется Эламом


[Закрыть]. Лет двадцать спустя, после впечатляющих побед в Мидии, Анатолии и Малой Азии, он напал на Вавилонскую империю и удивительным образом взял верх без единой битвы: население приветствовало его как освободителя. Отныне Кир стал властелином самой большой империи, которая когда-либо до тех пор существовала в истории. В своем зените она простиралась по всему Восточному Средиземноморью, от нынешних Ливии и Турции на западе до Афганистана на востоке. И еще столетиями все цари, желавшие править миром, будут пытаться повторить успехи Кира{540}540
  Garth Fowden, Empire to Commonwealth: Consequences of Monotheism in Later Antiquity (Princeton, 1993), p. 19


[Закрыть]. Однако он был не только одной из ключевых фигур в политике региона: он создал более мягкую форму империи.

Согласно победной декларации Кира, когда он пришел в Вавилонию, «все жители Вавилона и всей страны Шумер и Аккад, князья и наместники склонились перед ним в поклоне и облобызали его ноги, радуясь и сияя, что царство у него»{541}541
  Цилиндр Кира, 18. см.: английский перевод Ирвинга Финкеля в: John Curtis, The Cyrus Cylinder and Ancient Persia: A New Beginning for the Middle East (London, 2013), p. 42. [Перевод М. Дандамаева. Здесь и далее цит. по: Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. – СПб.: Журнал «Нева», 1998. – Прим. пер.]


[Закрыть]. Но с чего им было сиять при виде чужеземного захватчика? Десятью годами ранее, вскоре после завоевания Киром Мидии, вавилонский автор поэмы «Сон Набонида» отвел ему божественную роль{542}542
  Bruce Lincoln, Religion, Empire and Torture: The Case of Achaemenian Persia, with a Postscript on Abu Ghraib (Chicago and London, 2007), pp. 36–40


[Закрыть]. Мидия давно представляла угрозу Вавилону, и солнечный бог Мардук, по словам поэта, явился во сне Набониду (556–539 гг. до н. э.), последнему вавилонскому царю, чтобы уверить: он контролирует события и избрал Кира, чтобы решить эту проблему. Однако десятью годами позже Вавилонская империя пришла в упадок. Набонид был занят завоеваниями, несколько лет отсутствовал в Вавилоне и навлек на себя гнев жречества тем, что не исполнил ритуал акиту. В ходе этой церемонии все вавилонские цари клялись «не наносить удары по щекам полноправных граждан». Набонид же навязал трудовую повинность свободным людям империи. Недовольные жрецы объявили, что боги более не благоволят правлению Набонида и покинули город. И когда Кир захватил Вавилонию, эти жрецы помогли написать ему победную речь, в которой говорилось, что вавилоняне воззвали в печали к Мардуку, и Мардук послал им Кира:

Он назвал Кира, царя Аншана, чтобы тот стал владыкой всего мира… Мардук, великий владыка… велел ему выступить против своего города Вавилона… Он шел рядом с ним как друг, позволил ему без боя вступить в свой город Вавилон, не причинив Вавилону никакого бедствия. Он передал в его руки Набонида, который не почитал его{543}543
  Цилиндр Кира, 12, 15, 17; Curtis, Cyrus Cylinder, p. 42


[Закрыть].

Ритуал и мифология были важны для царства, но не всегда поощряли государственную тиранию. По сути, Набонида низложила жреческая верхушка – за излишнее насилие и угнетение.

Гигантская многоязычная и многокультурная империя Кира нуждалась в ином способе управления: более уважительном к традиционным правам завоеванных народов, их религиозным и культурным обычаям. Кир не стал унижать и депортировать своих новых подданных, разрушать их храмы и осквернять святыни, как поступали ассирийцы и вавилоняне, а возвестил совершенно новую политику. Она зафиксирована в так называемом цилиндре Кира, который ныне хранится в Британском музее. Согласно данному манифесту, Кир явился в Вавилонию как вестник мира, а не войны; он отменил трудовую повинность, репатриировал все народы, депортированные Навуходоносором, и позволил им восстановить свои национальные храмы. Поэтому один анонимный иудейский изгнанник в Вавилонии даже назвал Кира «мессией», человеком, которого Яхве «помазал», чтобы положить конец плену Израиля{544}544
  Ис. 45:1


[Закрыть]. Только этот пророк был убежден, что Кира вел за руку Яхве, а не Мардук, и что именно Яхве помог ему сотрясти медные врата Вавилона: «Ради Иакова, раба Моего, и Израиля, избранного Моего, Я назвал тебя по имени, почтил тебя, хотя ты не знал Меня»{545}545
  Ис. 45:1, 2, 4


[Закрыть]. Наступала новая эпоха и время земле вернуться к своему изначальному совершенству. Пророк, явно находившийся под влиянием зороастрийских мессианских верований, призывал: «Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими»{546}546
  Ис. 40:4–5


[Закрыть].

Большинство иудейских изгнанников предпочли остаться в Вавилонии, и многие удачно ассимилировались в местную культуру{547}547
  Иосиф Флавий, Иудейские древности, XI 8. см.: английский перевод: Flavius Josephus, The Antiquities of the Jews, trans. William Whiston (Marston Gate, UK, n. d.) (Иосиф Флавий. Иудейские древности. – М.: АСТ, 2007.)


[Закрыть]. И все же, согласно Библии, более 40 000 человек вернулись в Иудею – с богослужебными сосудами, некогда конфискованными Навуходоносором. Они хотели восстановить храм Яхве в разоренном Иерусалиме. Вообще решение персов позволить людям вернуться домой и восстановить свои святилища было здравым и разумным: они полагали, что так империя лишь усилится, ибо боги должны почитаться в своих собственных странах, да и подданные скажут спасибо. В результате этой позитивной политики на Ближнем Востоке лет на двести воцарится период относительной стабильности. Однако и «персидский мир» опирался на военную силу и подати, изымаемые у покоренных народов. Кир придавал значение беспримерному могуществу своей армии; когда он с Мардуком шел на Вавилон, его войска в полном вооружении, по его словам, были подобно воде в реке и бессчетны{548}548
  Цилиндр Кира, 16; Curtis, Cyrus Cylinder, p. 42


[Закрыть]. Его манифест также упоминал о системе податей: «Все цари Вселенной от Верхнего до Нижнего моря, те, кто живет в царских чертогах, и те, кто живет ‹…› все цари западных стран, живущие в шатрах, доставили ко мне в Вавилон свои тяжелые подати и облобызали мои ноги»{549}549
  Цилиндр Кира, 28–30; Curtis, Cyrus Cylinder, p. 43


[Закрыть]. Даже самая мирная империя нуждалась в постоянной военной агрессии и массовом изъятии ресурсов у завоеванных народов. Если бы имперские чиновники и солдаты испытывали на сей счет угрызения совести, это ослабило бы силу империи; но если их удавалось убедить, что они действуют во имя всеобщего блага, дело шло на лад{550}550
  Lincoln, Religion, Empire and Torture, p. xi сл.


[Закрыть].

После Кира Персидской империей правил его сын Камбиз II, а после смерти Камбиза II (522 г. до н. э.) – Дарий I. В надписях Дария мы находим сочетание трех тем, которые впоследствии будут вновь и вновь появляться в идеологии процветающих империй: дуализм (благо империи против зла, воплощенного в ее противниках), избранничество (правитель послан Богом) и миссия (спасти мир){551}551
  Ibid, pp. 16, 95


[Закрыть]. Политическая философия Дария находилась под сильным влиянием зороастризма, который он успешно приспособил для сакрализации своего имперского проекта{552}552
  Bruce Lincoln, ‘The Role of Religion in Achaemenian Imperialism’, in Nicole Brisch, ed., Religion and Power: Divine Kingship in the Ancient World and Beyond (Chicago, 2008), p. 223


[Закрыть]. Многие царские надписи персидских земель упоминали зороастрийский миф о творении{553}553
  Clarisse Herrenschmidt, ‘Désignations de l’empire et concepts politiques de Darius Ier d’après inscriptions en Vieux Perse’, Studia Iranica, 5 (1976); Marijan Mole, Culte, mythe, et cosmologie dans l’Iran ancien (Paris, 1963)


[Закрыть]. Мы читаем, как Ахура Мазда, мудрый Господь, – тот самый, который явился Зороастру, – создал вселенную: сначала землю, потом небо, потом человека и, наконец, счастье (шияти), состоящее из мира, безопасности, истины и обильной пищи{554}554
  Дарий. Первая надпись в Накше-Рустаме. см.: текст в: Lincoln, Religion, Empire and Torture, p. 52


[Закрыть]. Поначалу был лишь один правитель, один народ и один язык{555}555
  Ibid., pp. 55–56


[Закрыть]. Однако после нападения Враждебного Духа (Лжи) человечество разделилось на два противоборствующих лагеря, у каждого из которых есть свой царь. На многие столетия мир погрузился в войну, кровопролитие и хаос. Но 29 сентября 522 г. до н. э. на престол взошел Дарий. и мудрый Господь положил начало пятой и последней эпохе: Дарию суждено объединить мир и восстановить первоначальное блаженство, создав всемирную империю{556}556
  Дарий. Первая надпись в Накше-Рустаме, 4; см.: ibid., p. 71


[Закрыть].

Здесь видно, сколь сложно адаптировать мирную традицию к реалиям имперского владычества. Дарий разделял ужас Зороастра перед беззаконным насилием. После смерти Камбиза II ему пришлось подавлять восстания по всей империи. Подобно всякому императору, он должен был бороться с амбициозными аристократами, пытавшимися его низложить. В своих надписях Дарий ассоциировал этих мятежников с нечестивыми царями, внесшими в мир войны и беды после нападения Лжи. Однако, чтобы восстановить мир и блаженство, нельзя было обойтись без «воинов», которых Зороастр хотел исключить из общества. Апокалиптическое восстановление мира, предсказанное Зороастром на конец времен, было перенесено в настоящее, а зороастрийский дуализм использован для поляризации политической карты общества. Структурное и военное насилие империи стало последним и абсолютным благом, а всё, лежащее за ее пределами, представлено как варварство, хаос и нравственный упадок{557}557
  Дарий. Четвертая надпись в Персеполе; см.: ibid., p. 10


[Закрыть]. Миссия Дария состояла в том, чтобы подчинить остальной мир и реквизировать его ресурсы, чтобы сделать все народы «хорошими». А после покорения земель воцарятся всеобщий мир и эпоха «дивная» (фраша){558}558
  Ibid., pp. 26–28


[Закрыть].

Надписи Дария напоминают, что религиозную традицию нельзя считать единообразной и неизменной сущностью, которая заставляет действовать строго определенным образом. Ее модифицируют и даже радикально меняют во имя самых разных целей. Для Дария фраша уже не духовная гармония, а материальное благополучие; свой дворец в Сузах он описывал как фраша, предвестие искупленного и объединенного мира{559}559
  Ibid., pp. 73–81; Дарий. надпись 19 в Сузах, ibid., p. 73


[Закрыть]. Надписи упоминают, что в качестве подати из различных уголков империи поставлялись золото, серебро, драгоценные породы дерева, слоновая кость и мрамор: мол, после нападения Лжи богатства оказались разбросанными по всему свету, а ныне (в соответствии с первоначальным замыслом мудрого Господа) вновь собираются в одном месте. Величественный рельеф из Персеполя изображал, как послы завоеванных народов из отдаленных земель послушно несут в Сузы дань. Этическая концепция Зороастра была во многом обусловлена жестокими нападениями захватчиков – теперь же ее использовали для сакрализации организованного военного насилия и имперского вымогательства.

Иудеи, вернувшиеся из Вавилона в 539 г. до н. э., нашли свою родину в запустении. Они также столкнулись с враждебностью чужеземцев, оказавшихся в этих землях по милости вавилонян. Не в восторге были и иудеи, избежавшие депортации: репатрианты выросли в чужеродной для них культуре. Когда же храм был восстановлен, персидская Иудея стала храмовым государством, управляемым иудейской священнической аристократией от имени Персии. Тексты этих священнических аристократов частично сохранились в Пятикнижии и двух первых Книгах Паралипоменон, которые переосмыслили исторический подход девтерономистов и попытались адаптировать древнеизраильские предания к новым обстоятельствам{560}560
  Cross, Canaanite Myth, pp. 293–323; Mary Douglas, Leviticus as Literature (Oxford and New York, 1999); Douglas, In the Wilderness: The Doctrine of Defilement in the Book of Numbers (Oxford and New York, 2001), pp. 58–100; Niditch, War in the Hebrew Bible, pp. 78–89; 97–99; 132–53


[Закрыть]. В этих писаниях видна попытка расставить все по своим местам. В Вавилоне иудеи сохраняли национальную самобытность, держась особняком от местных жителей, – теперь священники заповедали народу быть святым (кадóш), то есть отделенным.

И все же, в отличие от девтерономических текстов, которые демонизировали чужеземцев и пытались избавиться от них, эти священнические документы, опираясь на те же самые рассказы и легенды, проявляли вдруг удивительную открытость. Опять-таки мы видим, что нельзя мерить все религиозные учения одной мерой: мол, всюду насилие. Эти священники решили, что «инаковость» каждого человека священна и должна быть уважаема. Поэтому в священническом Законе свободы ничто не могло быть порабощено и стать чужой собственностью, даже земля{561}561
  Лев. 25


[Закрыть]. Подлинный израильтянин должен не уничтожать пришельца (гер), а учиться любить его: «Пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской»{562}562
  Лев. 19:34


[Закрыть]. Священники выработали золотое правило: израильтяне были меньшинством в Египте и Вавилонии, и этот опыт должен научить их чувствовать, сколь тяжело в Иудее изгнанникам, лишенным своих земель. Заповедь о «любви» затрагивала не только эмоциональную сферу: понятие «хéсед» означало также «верность» и использовалось в ближневосточных договорах, когда бывшие враги соглашались оказывать друг другу поддержку и соблюдать лояльность{563}563
  Douglas, Leviticus as Literature, pp. 42–44


[Закрыть]. И это была не утопия, но этика, доступная каждому.

Смягчая суровую нетерпимость девтерономистов, священнические историки включили в свои тексты трогательные сцены примирения. Например, братья Иаков и Исав, долго находившиеся в ссоре, наконец видят лик Божий друг в друге{564}564
  Быт. 32:30


[Закрыть]. Или: Моисей воздержался от возмездия, когда царь Эдома отказался пропустить израильтян через свою территорию на пути в Землю обетованную{565}565
  Числ. 20:14–22


[Закрыть]. Самый знаменитый из священнических текстов – рассказ о сотворении мира, которым начинается Ветхий Завет. Библейские редакторы поместили его перед более древней (VIII в. до н. э.) легендой о создании Богом сада для Адама и Евы и последующем грехопадении. Священническая версия изъяла всякое насилие из традиционной ближневосточной космогонии. Никакой битвы и никакого убиения чудовища: Бог Израилев лишь повелел вселенной возникнуть, и она возникла. А в последний день творения Бог «увидел все, что Он создал, и вот, хорошо весьма»{566}566
  Быт. 1:31


[Закрыть]. У этого Бога врагов нет: он благословил каждое из своих созданий, даже своего старого врага Левиафана.

Такая глубокая благожелательность тем примечательнее, что община репатриантов натерпелась от враждебных сообществ в Иудее. Когда Неемия, отправленный персами руководить восстановлением Иерусалима, следил за постройкой городской стены, работники «одной рукой производили работу, а другой держали копье»{567}567
  Неем. 4:17


[Закрыть]. Священнические авторы не могли позволить себе пацифизм, но военное насилие их тревожило. Они убрали некоторые из наиболее воинственных эпизодов девтерономической истории и сгладили тему завоеваний Иисуса Навина. О войнах Давида они рассказывали, но опустили его жестокий приказ перебить слепых и хромых в Иерусалиме. Более того, именно Книга Паралипоменон сообщает, что Давиду было не дано построить храм, ибо он пролил слишком много крови. Появился и рассказ о военной кампании против мадианитян, которые вовлекли израильтян в идолопоклонство{568}568
  Числ. 31


[Закрыть]. Да, сказано, что израильские воины сражались за правое дело и в полном согласии с девтерономическим законом: священники вели людей в битву, солдаты казнили мадианитянских царей, сожгли мадианитянские селения, убили и замужних женщин (которые соблазняли израильтян), и мальчиков (они стали бы воинами). Но хотя они «очистили» Израиль, даже праведное кровопролитие осквернило их. Моисей сказал вернувшимся воинам: «Пробудьте вне стана семь дней… очиститесь… вы и пленные ваши»{569}569
  Числ. 31:19


[Закрыть].