Текст книги "Психология женщины"

Хотя это чувство неполноценности весьма мучительно, аналитический опыт убедительно показывает нам, что Я переносит его легче, чем чувство вины, связанное с женской установкой, и, следовательно, когда девочка, избегая Сциллы чувства вины, ищет убежища у Харибды чувства неполноценности, Я несомненно оказывается в выигрыше.

Для полноты картины я упомяну еще об одной выгоде, которую, как нам известно, женщина получает от происходящего параллельно процесса идентификации с отцом. Что касается важности этого процесса как такового, мне здесь нечего добавить к тому, что уже было сказано в моей более ранней работе.

Мы знаем, что сам процесс идентификации с отцом является одним из ответов на вопрос, почему уход от женских желаний, направленных на отца, всегда ведет к принятию мужской установки. Однако некоторые соображения в связи с вышеизложенным открывают иную точку зрения, позволяющую пролить свет на эту проблему.

Известно, что, когда либидо встречает препятствие в своем развитии, регрессивно активизируется ранняя фаза его организации. Согласно последней работе Фрейда, зависть к пенису представляет собой стадию, предшествующую истинной объектной любви к отцу. Ход мысли, предложенный Фрейдом, помогает понять нам внутреннюю необходимость, из-за которой либидо течет вспять именно к этой предшествующей стадии, независимо от того, когда и как далеко оно было отброшено назад барьером инцеста.

В принципе я согласна с мнением Фрейда, что девочка развивается в направлении объектной любви, проходя через зависть к пенису, но я полагаю, что природу этой эволюции можно было бы изобразить иначе.

Если учесть, что значительную часть своей энергии первичная зависть к пенису приобретает лишь при регрессии, вызванной эдиповым комплексом, мы должны воспротивиться искушению интерпретировать в свете зависти к пенису проявления такого элементарного принципа природы, как взаимное влечение полов.

Поэтому, столкнувшись с вопросом о психологическом истолковании этого первичного биологического принципа, нам вновь придется сознаться в своем неведении. Более того, в отношении предполагаемых сил мне все более кажется, что причинная связь здесь может быть совершенно обратной и что именно влечение к противоположному полу, возникающее уже в ранний период, и вызывает у маленькой девочки либидинозный интерес к пенису. Этот интерес, как я говорила ранее, в соответствии с достигнутым уровнем развития проявляется вначале аутоэротически и нарциссически. Если мы будем рассматривать эти отношения таким образом, естественно, возникнут новые проблемы, связанные с происхождением мужского эдипова комплекса, но я бы хотела оставить их для следующей статьи. Если бы зависть к пенису была первым проявлением таинственного притяжения полов, то не следовало бы удивляться и тому, что анализ обнаруживает ее существование в еще более глубоких слоях, чем те, в которых обнаруживаются желание иметь ребенка и нежная привязанность к отцу. Путь к нежному отношению к отцу подготавливается не только разочарованием из-за отсутствия пениса, но и иными способами. В таком случае мы должны говорить о либидинозном интересе к пенису как о своего рода «парциальной любви», используя термин Абрахама[25]25
  Abraham К., Versuch einer Entwicklungsgeschichte der Libido (1924).


[Закрыть]. Подобная любовь, говорит он, всегда образует переходную стадию подлинно объектной любви. Мы могли бы объяснить этот процесс также по аналогии со взрослой жизнью: я имею в виду тот факт, что смешанная с восхищением зависть ведет к любви.

Что же касается чрезвычайной легкости, с которой происходит эта регрессия, то я должна сослаться на одно аналитическое открытие[26]26
  Фрейд ссылается на это открытие в «Табу девственности».


[Закрыть]: в ассоциациях пациенток нарциссическое желание обладать пенисом и объектное либидинозное стремление к нему зачастую настолько переплетены, что порой трудно установить, в каком смысле употребляется словосочетание «желание иметь».

Нужно сказать еще несколько слов по поводу фантазий о кастрации как таковых, давших название целому комплексу, самой поразительной частью которого они являются. В соответствии с моей теорией женского развития я обязана рассматривать эти фантазии как вторичное образование. Я представляю себе их происхождение следующим образом: когда женщина находит прибежище в фиктивной мужской роли, ее женская генитальная тревожность, так сказать, переводится в мужские термины – страх вагинальной травмы превращается в фантазию о кастрации. От этой метаморфозы девочка имеет определенную выгоду, получая взамен неопределенности ожидания наказания (обусловленной ее анатомическим строением) вполне конкретную идею. Кроме того, поскольку фантазия о кастрации окрашена прежним чувством вины, пенис становится желанным и как доказательство невиновности.

Эти типичные мотивы бегства в мужскую роль – мотивы, возникающие вследствие эдипова комплекса, – теперь усиливаются и поддерживаются реальной дискриминацией, с которой женщина сталкивается в социальной жизни. Разумеется, мы должны признать, что желание быть мужчиной, когда оно проистекает из этого источника, является чрезвычайно удобной формой рационализации бессознательных мотивов. Однако не следует забывать и о том, что дискриминация есть часть нашей реальности и что на самом деле она гораздо сильнее, чем это сознает большинство женщин.

Георг Зиммель в этой связи говорит, что «огромное социальное значение, которое приписывается мужчине, вероятно, обусловлено его превосходством в силе» и что исторически отношения полов можно грубо описать как отношения раба и господина. И здесь, как и везде, «одна из привилегий господина состоит в том, что ему нет надобности постоянно помнить, что он господин, тогда как раб никогда не может забыть о своей участи».

Этим, наверное, объясняется и недооценка данного фактора в аналитической литературе. Девочке и в самом деле с рождения непременно внушают мысль – в грубой форме или деликатно – о ее неполноценности, и этот опыт постоянно стимулирует в ней комплекс маскулинности.

Следует учесть еще одно обстоятельство. Вследствие чисто мужского характера нашей цивилизации женщинам гораздо труднее было достичь сублимации, которая действительно удовлетворяла бы их естество, поскольку все обычные профессии были рассчитаны на мужчин. Это опять-таки усугубляло их чувство неполноценности, поскольку они, естественно, не могли добиться в этих мужских профессиях тех же результатов, что и мужчины, и получалось так, что сама реальность давала новые подтверждения их неполноценности. Я не берусь судить, в какой мере бессознательные мотивы ухода от женственности усилены реальным социальным неравенством женщин. Пожалуй, эту связь следует понимать как взаимодействие психических и социальных факторов. Но здесь я могу лишь указать на эти проблемы, которые настолько сложны и значительны, что нуждаются в отдельном исследовании.

Те же факторы должны оказывать на развитие мужчины совершенно иное влияние. С одной стороны, они ведут к еще более сильному вытеснению его женских желаний, которые отмечены клеймом неполноценности; с другой – мужчине гораздо легче успешно их сублимировать.

Обсуждая проблемы женской психологии, я изложила представления, которые во многом отличаются от существующих взглядов. Возможно и даже весьма вероятно, что обрисованная мною картина является односторонней, представляющей противоположную точку зрения. Но главным моим намерением в этой статье было указать на возможный источник ошибок, обусловленных полом исследователя, и тем самым сделать еще один шаг к цели, которую все мы стремимся достичь: преодолеть субъективность мужской или женской точки зрения и получить картину психического развития женщины, которая бы более соответствовала фактам ее природы – с ее особыми качествами и их отличиями от качеств мужчины, – чем все те, что имелись прежде.

Статья 3. Сдержанная женственность. Вклад психоанализа в понимание проблемы фригидности[27]27
  Gehemmte Weiblichkeit: Psychoanalytischer Beitrag zum Problem der Frigiditat. – Zeitschr. f. Sexualwissenschaft, Bd. 13 (1926-1927), S. 67-77.


[Закрыть]

Исследуя необычайно распространенное явление фригидности, врачи и сексологи странным образом пришли к двум диаметрально противоположным воззрениям.

Одни исследователи сравнивают фригидность, с точки зрения ее значимости для индивида, с нарушениями потенции у мужчин. Поэтому они заявляют, что оба этих явления в равной степени следует рассматривать как болезнь. Эта позиция свидетельствует о необходимости как можно серьезнее разобраться в этиологии и терапии фригидности, особенно учитывая частоту, с которой встречается это явление.

С другой стороны, широкая распространенность фригидности привела многих исследователей к убеждению, что столь обычное явление нельзя считать заболеванием и поэтому фригидность скорее следует рассматривать как нормальную сексуальную установку цивилизованной женщины. Какие бы научные гипотезы ни выдвигались в поддержку этой концепции[28]28
  См. по этому вопросу: Marcuse M., Neuropathia sexualis в: Moll, Handbook of Sexual Sciences, 3^rd Edition, Vol. II, 1926.


[Закрыть], все они приводят к выводу, что у врачей нет ни причины для терапевтического вмешательства, ни надежды на успех.

Создается впечатление, что общие доводы, как «за», так и «против», независимо от того, на каких факторах – социальных или биологических – делается акцент, основаны исключительно на субъективных убеждениях и поэтому никак не способствуют конкретному и исчерпывающему прояснению данной проблемы. Психоанализ как наука с самого начала пошел в ином направлении, которым и должен был следовать в силу самой своей природы. Речь идет о медико-психологическом исследовании индивида и его развития.

Учитывая, насколько ближе этот путь подводит нас к решению проблем, похоже, мы можем надеяться получить в итоге ответы на следующие два вопроса.

1. Какие процессы развития, согласно нашему опыту, приводят к формированию симптома фригидности у женщины?

2. Каково значение этого феномена в либидинозной экономике женщины?

Эти же вопросы можно сформулировать и на менее теоретическом уровне: является ли фригидность изолированным и поэтому не очень важным симптомом? Или же она тесно связана с действительными нарушениями психологического или физического здоровья?

Позвольте мне проиллюстрировать смысл или возможную ценность этих вопросов с помощью грубого и поэтому во многих отношениях небезупречного сравнения. Представим себе, что нам ничего не известно о патологических процессах, симптомом которых является кашель. В таком случае мы бы, наверное, стали обсуждать, является ли кашель во всех случаях признаком болезни или же просто выражением субъективного раздражения, поскольку очевидно, что многие люди кашляют, не будучи на самом деле больными. Однако разногласия здесь существовали бы лишь до тех пор, пока мы не узнали бы о связи кашля с действительными более глубокими нарушениями.

Я привожу такое сравнение, несмотря на его очевидные изъяны, лишь потому, что оно открывает нам новые перспективы. Быть может, фригидность – подобно кашлю – только сигнал, указывающий на то, что глубоко внутри что-то не в порядке?

Однако тут же возникает сомнение: мы знаем многих женщин, которые фригидны и тем не менее здоровы и деятельны. Но это возражение не так уж убедительно, как кажется на первый взгляд, по двум причинам. Во-первых, только детальное и тщательное исследование каждого индивидуального случая может показать, действительно ли здесь отсутствуют расстройства, которые нам трудно обнаружить или же связать с фригидностью. Я имею в виду, например, проблемы характера или неумение планировать свою жизнь, которое неверно приписывается внешним факторам. Во-вторых, надо учитывать, что наша психологическая структура не является жесткой, как у механизма, который целиком выходит из строя из-за сбоя или слабости хотя бы одного узла. Скорее мы обладаем большими возможностями преобразовывать сексуальную энергию в несексуальную, то есть для успешной ее сублимации наиболее ценным с позиций культуры образом.

Прежде чем перейти к индивидуальному генезу фригидности, я бы хотела рассмотреть феномены, которые мы зачастую обнаруживаем вместе с нею. Я хочу ограничиться теми явлениями, которые в той или иной мере остаются в границах нормы.

Фригидность, независимо от того, считаем ли мы ее обусловленной органически или психологически, представляет собой препятствие в сексуальном функционировании женщины. Поэтому неудивительно, что обычно она сочетается с нарушениями других специфически женских функций. Во многих случаях мы обнаруживаем самые разные функциональные расстройства менструации[29]29
  Здесь и далее я исключаю нарушения, вызванные органическими причинами.


[Закрыть], включая нерегулярность цикла, дисменорею, или – оставаясь всецело в психологической сфере – состояния напряжения, раздражительности или слабости, часто возникающие за 8-14 дней до менструации и каждый раз существенно нарушающие психическое равновесие женщины.

В других случаях проблема проявляется в отношении женщины к материнству. У одних женщин беременность отвергается открыто – в той или иной форме рационализации. У других женщин без видимых органических причин случаются выкидыши. Еще у одних мы встречаем бесчисленные хорошо знакомые жалобы на плохое самочувствие во время беременности[30]30
  Очевидно, что мы не можем объяснять эти расстройства физиологическими и химическими изменениями во время беременности, поскольку, если имеется благоприятная психическая установка, сами по себе подобные проблемы они не вызывают.


[Закрыть]. Во время родов могут проявиться такие расстройства, как невротическая тревога или функциональная слабость схваток. У иных женщин возникают проблемы с кормлением – от полной неспособности к грудному вскармливанию до нервного истощения. Или же мы не находим должного материнского отношения к ребенку. Вместо этого мы видим раздраженных или сверхтревожных матерей, которые не способны дать ребенку настоящего тепла и предпочитают перепоручить его воспитание няне.

Нечто подобное происходит и с отношением женщины к ее домашним обязанностям. Домашним делам либо придается чересчур большое значение и они превращаются в пытку для всех домашних, либо же они надоедают ей настолько, что любая работа, которую она выполняет, невольно вызывает напряжение.

Но даже если все эти расстройства женских функций отсутствуют, одно отношение непременно будет нарушенным или, по крайней мере, неполноценным – а именно отношение к мужчине. Я еще вернусь к природе этих расстройств в ином контексте. Здесь же я хотела бы сказать только одно: выражаются ли они в безразличии или болезненной ревности, в недоверии или раздражительности, в претензиях или чувстве неполноценности, в потребности иметь любовников или в стремлении к интимной дружбе с женщинами, всех их объединяет неспособность к полноценным (то есть затрагивающим и душу, и тело) любовным отношениям с гетеросексуальным объектом.

Если в процессе анализа нам удается глубже проникнуть в бессознательную психическую жизнь таких женщин, то, как правило, мы сталкиваемся с решительным отказом от женской роли. Это тем более удивительно, что сознательное Я этих женщин зачастую не содержит признаков такого активного отказа. Напротив, внешне их поведение, а также сознательная установка могут быть абсолютно женскими. Как справедливо указывалось, фригидные женщины могут быть эротически возбудимыми и сексуально требовательными – наблюдение, которое остерегает нас приравнивать фригидность к отказу от секса. В действительности на более глубоком уровне мы встречаем не отвержение секса в целом, а скорее неприятие специфически женской роли. В той мере, в какой это неприятие достигает сознания, оно рационализируется и объясняется такими факторами, как социальная дискриминация женщин, или выливается в обвинения супруга или мужчин в целом. Однако на более глубоком уровне имеется другая отчетливая мотивация – более или менее выраженное желание быть мужчиной. Я хочу подчеркнуть, что здесь мы уже вступаем в царство бессознательного. И хотя такие желания могут отчасти осознаваться, всю силу и глубину инстинктивной мотивации женщина не сознает.

Весь комплекс чувств и фантазий, содержанием которых является ощущение женщиной своей дискриминации, ее зависть к мужчине, ее желание быть мужчиной и отвергнуть женскую роль, мы называем женским комплексом маскулинности. Его влияние на жизнь как более или менее здоровой, так и невротической женщины столь многообразно, что я вынуждена ограничиться лишь схематическим описанием его основных проявлений[31]31
  Abraham К., Manifestations of the Female Castration Complex. – Int. J. Psycho-Anal., Vol. 4 (1921). Freud S., Tabu der Virginitat.


[Закрыть].

В той мере, в какой на передний план выступает зависть к мужчине, эти желания выражаются в неприязни к мужчинам, в затаенной горечи из-за их привилегий, напоминающим скрытую враждебность рабочего к работодателю и его попытки нанести хозяину поражение или психологически измотать его повседневными партизанскими вылазками. В общем, картина знакомая, мы ее наблюдаем во многих семьях.

И в то же время мы видим, как та же самая женщина, третирующая всех мужчин, тем не менее признает их превосходство. Она не верит, что женщины способны достичь чего-то реального, и скорее склонна разделять неуважение к ним мужчины. Если уж она не мужчина, то хоть поддержит их суждение о женщинах. Зачастую такая установка сочетается с явно выраженными дискредитирующими тенденциями в отношении мужчин, что невольно напоминает известную басню про лису и виноград.

Более того, такая бессознательная завистливая установка лишает женщину возможности разглядеть свои достоинства. Даже материнство воспринимается как лишняя обуза. Все оценивается исключительно с мужской, то есть абсолютно чуждой, точки зрения, и поэтому женщине вскоре приходится признать свою несостоятельность. Таким образом, в наши дни мы часто встречаемся с сильнейшей неуверенностью в себе даже у одаренных женщин, чьи достижения несомненны и всеми признаны. Эта неуверенность проистекает из глубин их комплекса маскулинности и может выражаться в повышенной чувствительности к критике или в робости.

С другой стороны, чувство изначальной ущербности и обделенности судьбой может также проявиться в бессознательных рекламациях к жизни компенсировать ей причиненный ущерб. Но источник этих требований таков, что они никогда не могут быть действительно удовлетворены. Мы привыкли объяснять постоянную требовательность, постоянное недовольство женщины ее общей сексуальной неудовлетворенностью. Но при более глубоком осмыслении становится очевидным, что уже сама эта неудовлетворенность может быть следствием комплекса маскулинности. Легко понять и столь же легко подтвердить эмпирически, что выраженные бессознательные претензии на мужественность неблагоприятно сказываются на женской установке. В силу самой внутренней логики эти претензии должны вести к фригидности – если не к полному отвержению мужчины как сексуального партнера. Фригидность, в свою очередь, усиливает вышеупомянутое чувство собственной неполноценности, поскольку на более глубоком уровне она справедливо воспринимается как неспособность к любви. Зачастую это полностью противоречит сознательной моральной оценке фригидности как проявления порядочности или целомудрия. И наоборот, это непогрешимое бессознательное ощущение изъяна в сексуальной сфере с легкостью приводит к невротически усиленной ревности к другим женщинам.

Другие последствия комплекса маскулинности имеют еще более глубокие корни в бессознательном, их трудно понять без точного знания бессознательных механизмов. Сновидения и симптомы многих женщин отчетливо демонстрируют, что, в сущности, они не смогли смириться со своей женской природой. Более того, в своих бессознательных фантазиях они сохранили иллюзию, что были сотворены мужчинами. Они верят, что были искалечены, изуродованы или травмированы в результате какого-то воздействия. В соответствии с этими фантазиями женские гениталии воспринимаются как больной или поврежденный орган – идея, которая находит затем подтверждение в менструации и активируется снова и снова вопреки сознанию и здравому смыслу. Бессознательные фантазии такого рода с легкостью могут приводить к вышеупомянутым нарушениям менструального цикла, вызывать боль во время полового акта и гинекологические нарушения[32]32
  Даже если действительно имеют место органические изменения, например ectopias, субъективные жалобы часто обусловлены психическими факторами.


[Закрыть].

В других случаях эти идеи, а также жалобы и связанные с ними ипохондрические страхи не ассоциируются, не связываются с гениталиями, а переносятся на любые другие органы. Только тщательное исследование психоаналитического материала, выходящее за рамки данной статьи, позволило бы нам понять процессы, которые имеют место в каждом конкретном случае. Только в ходе самого анализа можно получить представление об упорстве этих бессознательных маскулинных желаний.

В поисках источника этого своеобразного комплекса в психологическом развитии таких женщин нередко можно определить и непосредственно наблюдать ту стадию детства, на которой маленькие девочки и в самом деле завидуют мальчикам из-за их гениталий. Это хорошо известный факт, в котором легко удостовериться при прямом наблюдении. Аналитические интерпретации, которые помимо прочего всегда субъективны, ничего не добавили к этим наблюдениям, и тем не менее вопреки прямым подтверждениям мы наталкиваемся на стойкое недоверие. Даже если критики не могут оспаривать тот факт, что дети выражают подобные идеи, они пытаются по крайней мере отрицать их значение для развития. Они утверждают, что подобное желание или даже зависть действительно можно наблюдать у некоторых девочек, но она значит не больше, чем зависть к чужим игрушкам или сладостям.

Позвольте мне поэтому указать на одно обстоятельство, после чего подобное мнение покажется нам, наверное, странным, а именно на огромную роль, которую в жизни маленьких детей играет тело до того, как в развитии наступает психологическая дифференциация. Такое примитивное отношение к телу кажется нам, взрослым европейцам, странным. Но мы видим, однако, что другие народы, мыслящие более наивно и поэтому менее скованные в половых вопросах, достаточно открыто исповедуют культы, включающие в себя поклонение телесным символам сексуальности, особенно фаллосу, который они возводят в ранг божества и приписывают ему чудодейственную силу. Образ мышления, лежащий в основе фаллического культа, и в самом деле настолько близок детскому, что он понятен каждому, кто знаком с жизнью детей. И наоборот, он может помочь нам лучше понять мир ребенка.

Если мы признаем стадию зависти к пенису эмпирическим фактом, сразу же возникает возражение, которое с позиций рационального мышления трудно опровергнуть; оно звучит следующим образом: у девочки нет никаких причин завидовать мальчику. Ее способность к материнству дает ей неоспоримые биологические преимущества, и поэтому скорее уж следовало бы ожидать обратного, зависти к материнству в душе мальчика. Я хочу вкратце отметить, что такое явление действительно существует и от этой зависти исходит мощный импульс, побуждающий мужчину к продуктивной деятельности в культурной сфере[33]33
  Ср. лингвистическую эквивалентность таких слов, как «дитя» и «творение», «создать» и «родить».


[Закрыть]. С другой стороны, на столь ранней стадии развития девочка еще не понимает, что в перспективе у нее имеется преимущество перед мальчиками, а потому это не оберегает ее от ощущения своего невыгодного положения в данный период. И тем не менее в критике, призывающей нас не преувеличивать значение зависти к пенису, имеется рациональное зерно. Ведь и в самом деле возникающий позднее комплекс маскулинности с его зачастую катастрофическими последствиями не есть прямой результат этого раннего периода развития; он появляется сложным окольным путем.

Чтобы понять эти обстоятельства, необходимо иметь в виду, что зависть к пенису является нарциссической, она направлена на собственное Я, а не на объект. В случае благоприятного развития женщины эта нарциссическая зависть к пенису чуть ли не полностью растворяется в объектно-либидинозном желании мужчины и ребенка[34]34
  Я имею в виду данные психоаналитических исследований этой стадии, известной под общим названием эдиповой ситуации. О ее связи с комплексом маскулинности см.: Horney K., On the Genesis of the Castration Complex in Woman. – Int. J. Psycho-Anal, V, Part 1 (1924) (c. 14-28 в этой книге).


[Закрыть]. Это подтверждается и наблюдением, что женщины, которые обрели надежное прибежище в своей женственности, не обнаруживают сколько-нибудь заметных следов притязаний на мужскую роль.

Психоаналитические исследования, однако, показали, что существует масса возможностей заблокировать или нарушить развитие, и чтобы оно было нормальным, должны быть соблюдены многие условия. Решающей стадией для дальнейшего психосексуального развития является период, когда складываются первые объектные отношения в семье[35]35
  Freud S., Über Triebumsetzung, insbesondere der Analerotik (1917).


[Закрыть]. В этой фазе, которая достигает своего пика между третьим и пятым годами жизни, могут вмешаться различные факторы, побуждающие девочку отказаться от женской роли. Например, явное предпочтение, оказываемое брату, зачастую способствует возникновению у девочки выраженного стремления быть мужчиной. Еще более сильное влияние в этом смысле оказывают ранние сексуальные впечатления. Это особенно характерно для той среды, где все, что связано с сексуальностью, так или иначе скрывают от ребенка. Поэтому случайно увиденное в силу самого контраста воспринимается как нечто мерзкое и запретное. Половой акт между родителями, свидетелями которого дети так часто становятся в первые годы жизни, как правило, принимается ребенком за насилие или издевательство над матерью. Увиденные следы менструальной крови подкрепляют мнение ребенка. Случайные обстоятельства, такие как действительное проявление жестокости со стороны отца или болезнь матери, еще больше его убеждают, что положение женщины – неприятное и опасное.

Все это глубоко затрагивает маленькую девочку, тем более что это происходит в фазе первого подъема ее сексуального развития, когда она бессознательно отождествляет собственные инстинктивные требования с материнскими. Из этих бессознательных инстинктивных требований проистекает еще один импульс, который может действовать в том же направлении. То есть чем сильнее такая ранняя женская любовная привязанность к отцу, тем сильнее опасность разочарования в отце или появления чувства вины перед матерью. Более того, эти аффекты неразрывно связаны с женской ролью. Подобная связь с чувством вины может быть следствием страха наказания за мастурбацию, которая, как известно, является в этот период физическим выражением сексуального возбуждения.

Эти тревоги и чувства вины могут полностью отвратить девочку от женской роли и побудить ее искать прибежища и безопасности в фиктивной мужественности. Желание быть мужчиной, первоначально возникшее из наивной зависти, которая в силу своей природы должна была быстро исчезнуть, теперь подкрепляется этими мощными импульсами и может привести к тем серьезным последствиям, о которых я говорила выше.

Неаналитический ум задумался бы в первую очередь о разочарованиях в последующей любовной жизни. Мы и впрямь наблюдаем иногда, что мужчина, разочарованный в женщине, обращается к гомосексуальным объектам любви. Разумеется, эти более поздние события нельзя недооценивать, однако опыт напоминает нам, что последующие неудачи в любовной жизни, как правило, являются результатом установки, сложившейся в детстве. С другой стороны, все эти последствия могут возникнуть и без такого позднего опыта.

Стоит бессознательным претензиям на маскулинность однажды взять верх, как женщина попадает в фатальный порочный круг. Поскольку она изначально искала прибежища от роли женщины в фиктивной мужской роли, то последняя, однажды возникнув, требует от нее дальнейшего отказа от женской роли, добавляя оттенок презрения. Женщине, которая построила свою жизнь на таких бессознательных претензиях, угрожает опасность с двух сторон: во-первых, мужские желания ослабляют ее чувство себя, а во-вторых, подавленная женственность в тех или иных переживаниях непременно напоминает ей о ее женской роли.

В художественной литературе описывается судьба женщины, разрываемой этим конфликтом. Мы узнаем ее в образе шиллеровской Орлеанской Девы, захваченной и унесенной водоворотом истории. В романтической исторической драме изображается героиня, терзаемая чувством вины за мимолетную любовь к врагу своей родины. Однако подобная мотивация кажется недостаточной для столь глубокого чувства вины и столь тяжких терзаний; наказание не соответствует преступлению и несправедливо. Однако глубокий психологический смысл открывается нам только в том случае, если допустить, что силой поэтической интуиции автора отображен конфликт, идущий из глубин бессознательного. Ключ к психологическому пониманию драмы следует искать в прологе, в котором Дева слышит Глас Господень, запрещающий ей все женские переживания, обещая взамен мужские почести:

 
Страшись надежд, не знай любви земныя;
Венчальных свеч тебе не зажигать;
Не быть тебе душой семьи родныя;
Цветущего младенца не ласкать…
Но в битвах я главу твою прославлю;
Всех выше дев земных тебя поставлю[36]36
  Перевод В. А. Жуковского. – Ред.


[Закрыть].
 

Предположим, что Глас Господень психологически эквивалентен наставлениям отца – это предположение не раз подтверждалось на опыте. Таким образом, стержнем основной ситуации является запрет всех женских переживаний, связанных с чувствами героини к своему отцу; и этот запрет, спроецированный на отца, толкает ее к принятию мужской роли. Следовательно, она терзается не из-за того, что любит врага родины, а из-за того, что вообще позволила себе влюбиться, из-за того, что подавленная женственность вырвалась на свободу, сопровождаясь чувством вины. Кстати, весьма характерно, что этот конфликт приводит не только к эмоциональной подавленности героини, но и к краху ее «мужских» достижений.

В медицинской психологии довольно часто мы наблюдаем случаи, которые, хотя и не в таком масштабе, напоминают картину, созданную интуитивным гением поэта. Речь идет о женщинах, у которых возник невроз или произошло резкое изменение характера после первых сексуальных переживаний, будь то просто общее знакомство с сексом или реальный физический опыт. Резюмируя, можно сказать, что речь идет о случаях, в которых путь к специфически женской роли оказался прегражден бессознательным чувством вины или тревоги. Подобная блокировка не всегда приводит к фригидности. То, в какой мере способность к чисто женским переживаниям окажется заблокированной, зависит исключительно от интенсивности сопротивления. Мы можем наблюдать здесь непрерывную последовательность симптомов: от женщин, которые отвергают саму мысль о сексуальном опыте, до тех, в ком сопротивление проявляется только на телесном языке фригидности. Если сопротивление сравнительно невелико, фригидность, как правило, не бывает жестким и неизменным способом реагирования. При определенных, большей частью неосознаваемых условиях она может исчезнуть. Так, одним женщинам необходимо, чтобы сексуальные отношения были окружены атмосферой запретности, другим нужно, чтобы они сопровождались страданием и насилием, у третьих они возможны, если только полностью исключена эмоциональная вовлеченность. В последнем случае женщина может быть фригидной с любимым мужчиной и вместе с тем полностью капитулировать перед нелюбимым человеком, который вызывает в ней только чувственное желание.

Исходя из этих различных проявлений фригидности, можно сделать справедливый вывод о ее психогенной природе. Более того, анализ развития фригидности позволяет нам понять, что ее наличие или отсутствие в определенных психологических ситуациях всецело определяется историей индивидуального развития. Утверждение Штекеля, что «нечувственная женщина – это женщина, которая не нашла адекватной для себя формы удовлетворения», с такой точки зрения оказывается недоразумением, поскольку «адекватная форма» может быть связана с бессознательными условиями, которые либо вообще нельзя реализовать, либо они являются неприемлемыми для сознательного Я.