Текст книги "Ласточкин хвост"

Глава 17

1983 год

Работая в сфере продаж, Рикки мог устанавливать собственный режим работы, и он следил за тем, чтобы его график совпадал с графиком Кэтлин. Он стал смелее, появлялся там, где, как он знал, появится она. Однако он не подходил к ней, и это стоило ему всей его силы воли. Она должна была знать, что он теперь живет в этом округе. Всякий раз, когда они оказывались в одном и том же месте, он смотрел в ее сторону, а когда был уверен, что поймал ее взгляд, то делал вид, что занят. Его стратегия заключалась в том, чтобы дождаться, когда она сама подойдет к нему. Он считал, что это особенно великодушно с его стороны. Позволив ей подойти к нему, когда она сама так решит, он дал бы ей возможность контролировать ситуацию. Мяч был бы в ее руках. Его преданность не могла остаться незамеченной.

Чтобы наладить контакт, он начал посылать ей небольшие подарки: украшения, книги со стихами, свечи – все то, от чего она сходила с ума, когда они встречались. Он оставлял их в почтовом ящике ее родителей или опускал за сетчатую дверь их дома. Записки, которые он вкладывал, были романтичными и содержали такие слова, как: «Нам суждено быть вместе. Ты никогда не найдешь человека, который будет любить тебя так, как я. Я проведу остаток своей жизни, доказывая, что мы должны быть вместе. Я сделаю все, что потребуется, чтобы ты была рядом со мной».

Ее рутина вне работы стала его рутиной. Иногда он смело становился рядом с ней, подслушивая ее разговор с библиотекарем или отмечая про себя, какой кардиган она купила. Когда они были женаты, она ни за что не стала бы покупать такую бесформенную одежду. Без его советов она стала одеваться безвкусно.

Но однажды к нему явился полицейский и сказал, что Кэтлин не нравятся его подарки. Рикки предложил ему холодное пиво, от которого тот отказался, а затем банку колы, которую тот взял, и у них состоялся мужской разговор о том, какими трудными могут быть женщины. К тому времени, когда офицер ушел, они уже практически стали приятелями. После этого Рикки стал немного сдерживаться – не то чтобы сдался, просто дал ей немного пространства.

А потом, в один прекрасный день, она исчезла. Этому не предшествовало ничего необычного. Накануне вечером она, как обычно, выгуливала собаку родителей.

Где она могла быть? Он прокрутил в голове события той недели. Она каждый день ходила на работу, в субботу вернула книги в библиотеку, накануне вечером вместе с родителями смотрела по телевизору «Династию» в гостиной. Ничего странного. Никаких признаков новых событий.

После долгих наблюдений он понял, что ее мать тоже уехала, оставив отца Кэтлин дома одного. Поехали отдыхать в девичьем кругу? Маловероятно. Он обзвонил все больницы в округе, думая, что они попали в аварию или что-то подобное, но ни одна из них нигде не числилась пациенткой. Когда он наконец позвонил на работу Кэтлин, женщина, взявшая трубку, сказала, что она там больше не работает.

– Она уволилась или ее отпустили? – спросил он, стараясь не употреблять слово «уволили». Никто в здравом уме не стал бы увольнять Кэтлин, но рынок труда был напряженным, и вакансии постоянно сокращались. Это случалось даже с лучшими сотрудниками.

– Я не могу вам этого сказать, – ответила она настороженно.

– Вы не знаете или не хотите говорить? – Он старался не показывать своего нетерпения, но, должно быть, не сдержался, потому что женщина быстро попрощалась и повесила трубку. Как грубо. У него возникло искушение перезвонить и попросить к телефону начальника, но решил не делать этого. Он сам со всем разберется.

Месяц спустя, когда мать Кэтлин вернулась домой без дочери, Рикки думал, что сойдет с ума от беспокойства. Следующие несколько недель он наблюдал с соседней улицы, как ее родители приходят и уходят на работу, в церковь и в продуктовый магазин, и задавался вопросом, где, черт возьми, его теща оставила свою дочь. Он дважды ходил за ними в церковь, терпя мучительное бормотание молитв и скучных песен, и слушал, как мать Кэтлин после службы ведет светскую беседу с другими дамами. В какой-то момент одна пожилая женщина спросила ее: «Как поживает Кэтлин?» И он напряг слух, ожидая услышать ответ.

– Лучше не бывает, – ответила его теща. – Наконец приходит в себя, встает на ноги.

Приходит в себя? Что, черт возьми, это значит?

А потом эта тетка попросила передать ей ее наилучшие пожелания, будто она знала, что для Кэтлин лучше. Только он по-настоящему знал, что для нее лучше.

Тогда Рикки проглотил свою гордость и позвонил в дом ее родителей. Когда ответила теща, он тепло поприветствовал ее и спросил, может ли он поговорить с Кэтлин.

Она ответила ледяным тоном:

– Она не хочет с тобой разговаривать, Рикки. Оставь ее в покое.

– Можете хотя бы сказать, где она? Она переехала?

– Прощай. – Грохот брошенной на рычаг трубки на другой линии свел его с ума. Как она смеет?! Никто не обращался с ним подобным образом.

В ту ночь он метался и ворочался, перебирая в голове все возможные варианты. Пошла ли Кэтлин в Корпус мира или в армию? Вернулась в школу? Уехала работать в другой город? Последнее казалось маловероятным. Все ее друзья и семья были здесь, в родном городе. Зачем переезжать? Это было бы так непохоже на нее – делать что-то самовольно. Ей всегда нужен был наставник.

В конце концов, Рикки заснул. Когда он проснулся, у него возникла идея. День рождения его тестя на следующей неделе был особым событием, которое Кэтлин упустить не могла. Дни рождения близких и праздники были для нее священными. Если бы могла, она бы обязательно приехала домой, чтобы лично отпраздновать, а если нет, то обязательно послала бы открытку или посылку.

В тот день он позвонил на работу, взял больничный и стал ждать в припаркованной на улице машине, наблюдая, как родители Кэтлин уехали утром на работу. Он проследил за ее тестем, чтобы убедиться, что тот направляется на работу, а затем проверил парковку на работе у тещи, чтобы убедиться, что ее машина на месте.

Вернувшись к их дому, он подождал, пока доставят почту, затем припарковался подальше на их улице. Когда пикап уехал, он пошел по тротуару к дому, шагая непринужденно, будто ничего особенного не делал. Он демонстративно постучал в дверь на случай, если кто-то из соседей наблюдает за ним, затем поднял крышку почтового ящика, заглянул внутрь и увидел несколько открыток. Вынув их, он отобрал ту, что была написана почерком Кэтлин. Обратного адреса не было, но на ней стоял почтовый штемпель города Пулман, штат Висконсин.

Значит, она находилась в Пулмане, штат Висконсин. Но почему? Он покачал головой, не зная ответа. Кто вообще уезжает в Висконсин, не говоря уже о красивой молодой женщине, которая может жить где угодно? Все это не имело смысла, но неважно. Он все ближе подбирался к разгадке того, где она.

Он зашел в библиотеку и в справочном разделе нашел информацию о Пулмане, штат Висконсин. Население тысяча сто сорок шесть человек. Он понял, какой это захолустный городишко, и, когда вернулся в свою квартиру, у него уже сформировался план.

Позвонив оператору, он попросил номер ресторана в Пулмане, штат Висконсин.

– Извините, не могу вспомнить название, – сказал он. – Такой семейный ресторанчик, кажется?

Кэтлин любила такие – маленькие забегаловки, управляемые каким-нибудь семейством. Если в названии было «Семейный ресторан» или «Закусочная по имени того-то», она непременно хотела там поесть. Ему самому никогда не нравилось есть в гадюшниках, но для нее он нехотя делал исключение, причем только на завтрак, который трудно испортить. Он готов был пойти на эту уступку и поесть яичницу и тосты и знал, что она была благодарна ему за это. Брак требовал компромиссов, и он шел на них, чтобы сделать ее счастливой.

– Семейный ресторан «Сосновая шишка»? – предложила оператор.

– Точно!

Она продиктовала, и он записал номер, став на шаг ближе к тому, чтобы найти свою жену. Позвонив в семейный ресторан «Сосновая шишка», он придумал запутанную историю о том, что пытается разыскать одноклассницу для предстоящей встречи выпускников.

– Кэтлин Динсмор, симпатичная девушка лет двадцати пяти. Мне сказали, она несколько недель назад переехала в Пулман. Не знаете, как с ней связаться?

– Внучатая племянница Эдны Кларк? Та, которая сейчас управляет «Райским секонд-хендом»?

– Думаю, да. Ее фамилия Динсмор?

– Не знаю, но, должно быть, это она. Других приезжих Кэтлин тут нет.

– А что это, «Райский секонд-хенд»? – На другом конце линии Рикки услышал звон кассового аппарата и стук открываемого ящика. Девушка вслух отсчитала сдачу и пожелала кому-то хорошего дня.

– Извините, – поспешно сказала она, – столько народу сегодня. Это такой комиссионный магазин в нашем городе. Милое местечко. Номер телефона не знаю, спросите у оператора. – На этом она закончила разговор, и линия отключилась.

* * *

Решение собрать вещи и уехать в Пулман, штат Висконсин, далось Рикки легко. Сначала он позвонил в магазин, а когда услышал в ответ голос Кэтлин: «Райский секонд-хенд», чем могу помочь?», – то хрипловато сказал: «Извините, ошибся номером» и повесил трубку. Рикки улыбнулся. Она там. Он был доволен собой.

Начальнику он сказал, что у него опухоль мозга, и его не будет примерно месяц. К счастью, в офисе его любили и он был хорошим торговцем, поэтому ему спокойно дали отпуск. Он уехал бы что с их разрешения, что без него, но лучше сохранять пути отхода и не терять связи. Он перестал бриться и отрастил бороду, чего раньше никогда не делал. Он так сильно изменился, что сам был потрясен, когда увидел свое отражение.

Через несколько дней Рикки был готов к отъезду. Он оставил свою квартиру, взяв из имущества только то, что могло поместиться в машине. По дороге из города он опустошил свой банковский счет, сняв большую часть денег пятидесятидолларовыми и двадцатидолларовыми купюрами. Деньги правят миром, и он тоже.

У Рикки имелся план, хороший план. Он будет наблюдать за Кэтлин, узнает о ее новой жизни в Пулмане, а потом, когда придет время, создаст опасную ситуацию, в которой сможет сыграть роль героя. Ей придется принять его обратно. Он вспомнил случай из их брака, когда однажды в опасном районе города у нее сломалась машина, и она позвонила ему из телефона-автомата, испугавшись, потому что какие-то подростки пытались вытрясти из нее деньги. Он организовал туда выезд эвакуатора и нашел ее, запертой в своей машине. Она была так рада, что он приехал. Рикки чувствовал себя тогда победителем, и это теплое чувство не покидало его несколько дней.

Ближайший мотель, который Рикки смог найти, находился почти в часе езды от Пулмана. Так не пойдет. Нужно найти что-то ближе. В противном случае придется спать в машине. Главное – быть ближе к ней.

Когда он впервые увидел Кэтлин в Пулмане, то был потрясен: на ней было платье с пышной юбкой до середины бедра. Вдобавок короткие белые носки и туфли с цветными союзками в стиле пятидесятых годов. Волосы, которые она с тех пор отрастила, были собраны в высокий хвост, что ему совсем не нравилось. Рикки тогда подумал, что после работы она отправится на костюмированную вечеринку, но когда на следующий день она оделась в стиле сороковых, то решил, что это связано с магазином.

В течение первых сорока восьми часов он выяснил, где она живет и какой у нее основной график работы. В магазине работала еще одна девушка и, судя по тому, что он видел через окно, была тем еще сорванцом. Она не находила себе места. Поспрашивав в городе, он узнал, что двоюродная бабушка Кэтлин, Эдна, оставила ей и магазин, и дом. Рикки никогда не слышал об Эдне Кларк, поэтому его удивило, с чего бы Кэтлин унаследовала все это одна, но кто поймет этих стариков? Все они старые маразматики.

Однажды вечером, когда Кэтлин уехала на своей машине и он не смог поехать за ней, он решил провести время с пользой и отправился к ее дому. Он стоял на крыльце, заглядывая в окно, когда к нему сзади подошла назойливая соседка.

– Могу вам чем-то помочь, сэр?

Рикки, взглянув на нее сверху вниз, повернулся и широко улыбнулся. Он поднял солнцезащитные очки и водрузил их на голову.

– О, здравствуйте! – Рикки включил свое обаяние, которое действовало на всех женщин, как молодых, так и старых, и по тому, как старуха принялась поправлять волосы, он понял, что оно и тут сработало. – Не поможете мне? – промурлыкал он. Женщины любят помогать, это факт. – Мне нужно где-то поселиться, а поблизости нет ни одной гостиницы. Мне сказали, что Эдна Кларк может сдать комнату.

– О боже, – вымолвила старуха, раскрыв рот. – Не знаю, кто вам такое сказал, но Эдна Кларк скончалась. Сейчас здесь живет ее внучатая племянница. Представить не могу, чтобы одинокая молодая женщина вроде нее была заинтересована сдавать комнату.

– Какая жалость. – Рикки даже умудрился моргнуть, будто вот-вот заплачет. – Я готов был хорошо заплатить. Я правда в отчаянии. – И он принялся рассказывать ей историю, объяснявшую его острую необходимость провести несколько дней в Пулмане. Сказал, что ехал домой из больницы на севере, где ему провели операцию, и нужно передохнуть пару дней, прежде чем ехать дальше. – Я думал, что доеду, – с грустью сказал он, – но пока слаб, как котенок. Надо было послушать доктора и остаться еще на несколько дней, но вы же знаете, какие мы, мужчины. Такие гордые!

Соседка задумчиво кивнула, подняв руку к подбородку.

– Может, я смогу помочь, – сказала она наконец, кивком головы указав на соседний дом. – У меня есть гостевая спальня, она пустует.

Рики с трудом сдержал ухмылку. Иногда вселенная открывала объятия и дарила тебе подарок. Однако очень важно не бросаться за ним сломя голову.

– Ну что вы, не могу же я так навязываться вам. – И, протянув руку, добавил: – Я Ричард, кстати. А вы?..

– Лоррейн Уитт.

Рикки нежно пожал ее руку и посмотрел ей в глаза.

– Поверить не могу, что попал в такую историю. – Отпустив ее руку, он схватился за живот.

– Какая у вас была операция?

– Удаление острого аппендицита. Мне повезло, достали, пока не лопнул. Было чертовски больно. – Он притворно улыбнулся.

– Ох вы, бедняга!

– Глупо было не слушать врача. Так устал, что с ног валюсь.

Старуха сочувственно кивнула и еще раз предложила ему свою гостевую комнату, но Рикки отказался, сказав, что не хочет доставлять хлопот. Казалось, чем больше он отпирался, тем настойчивее она требовала, чтобы он остался у нее.

– Ну, может, на пару дней всего, – сказал он. – Вы так добры. Мне вас ввек не отблагодарить.

Через несколько минут он припарковал машину у нее в гараже, занес свой чемодан в дом и вручил ей пачку денег со словами благодарности:

– Побольше бы таких людей, как вы, миссис Уитт. Мир стал бы лучше.

– Вообще-то мисс Уитт, – ответила она. – Я никогда не была замужем.

– Такая женщина и не была замужем? – Рикки открыл рот в изумлении. Его мать говаривала, что он любую птичку очарует, даже не прилагая усилий. – Трудно поверить.

– О, но это правда.

– Что ж, они многое потеряли, – прокомментировал Рикки, качая головой и цокая.

Женщина хихикнула.

– Только запомните, – сказала она, – если спросят, я буду говорить, что вы мой племянник. Не хотелось бы, чтобы люди неправильно подумали.

Рикки подмигнул ей.

– Как скажете, тетя Лоррейн.

Глава 18

1983 год

«Райский секонд-хенд» закрывался каждый вечер в шесть, что означало, что Кэтлин могла вернуться домой к шести тридцати, самое позднее – к семи. Дом тети Эдны, теперь уже ее, находился всего в квартале от дома. Легкая прогулка, даже для того, кто весь день на ногах. За те месяцы, что она здесь жила, это место стало для нее бо́льшим домом, чем квартира, которую они делили с мужем.

Рикки предпочитал современный стиль. Мебель по последней моде, с четкими линиями, незагроможденное пространство. Пустые кухонные столы и минимум картин на стенах. Он не читал, поэтому считал книги не более чем пылесборниками. Рикки не возражал, чтобы у Кэтлин были книги, просто не хотел их видеть. Большую часть своей коллекции она отдала на распродажу в библиотеке, а самые любимые хранила в нижнем ящике комода. В то время это казалось небольшой ценой за любовь.

У него были всевозможные причуды. Есть можно было только за кухонным столом, иначе рассыпанные по всему дому крошки привлекут вредителей. Вредителей! Сначала она рассмеялась, но потом поняла, что он говорит серьезно. Посуду нужно было мыть сразу после еды, полотенца использовать только один раз, а машины следовало содержать в безупречном состоянии как снаружи, так и внутри. Кэтлин, стараясь быть покладистой, соглашалась со всем, что он хотел. Ей тогда казалось, что она идет на компромисс, но, оглядываясь назад, понимала, что это был порочный круг насилия: его контролирующий характер и потребность добиваться своего. Было похоже, будто ее заклеймили вместе с домом. Собственность Рикки Дорси.

Ей стало невыносимо слушать, как он свистит, ходя по дому. Каждый раз какая-то неизвестная ей мелодия, если то вообще была песня. Он говорил, что делает это неосознанно, но она считала иначе. Для него было важно выделяться, а человек, который идет по дороге, насвистывая, явно выделяется. У соседей создавалось впечатление, что он счастливый и беззаботный человек. Если бы только это было правдой.

Когда Кэтлин заняла четкую позицию и стала менее отзывчивой к его нуждам, его настроение испортилось, и гнев затмил все хорошее в жизни. После этого опрятная, скудная квартира стала меньше походить на дом и больше – на тюремную камеру.

Дом бабули Эдны подходил ей гораздо больше. Это был небольшой, уютный двухэтажный кирпичный дом с крыльцом, на котором свободно помещались два больших кресла-качалки, а между ними столик. Здесь было достаточно просторно для одного человека. Кэтлин приехала с одним чемоданом, поэтому тот факт, что дом был уже обставлен, стал бонусом. В доме также имелось и постельное белье, и кухонные принадлежности, а встроенные шкафы были заполнены книгами. Все: от классики до Агаты Кристи и триллеров в мягкой обложке, а также Библия – чтиво под любое настроение. Телевизора тут не было, но Кэтлин по нему и не скучала. Может, когда-нибудь ей захочется его купить, но сейчас ее все устраивало.

Больше всего Пулман, штат Висконсин, привлекал ее как убежище от бывшего мужа, но теперь он стал ее домом. Она планировала остаться здесь на неопределенный срок. Ей вспомнилось, как она навещала свою двоюродную бабушку в школьные годы. Воспоминания об этом городке были связаны скорее с тем, как они с родителями ездили покормить уток на озеро, а потом ходили в кафе-мороженое, чем с бабушкой или ее магазином. Они дважды приезжали сюда с матерью, когда она была постарше. Мама называла это вылазкой для девчонок. Они брали напрокат лодку и проводили день на озере, устраивая пикники на крошечном острове, который был не больше школьной площадки. Во время этих поездок она, конечно, проводила время и с бабушкой Эдной, но не могла вспомнить ничего особенного. Она жалела, что не уделяла этому больше внимания.

Пулман был городом с открытки. Достаточно большой, с магазинами и кинотеатром, но где все друг друга знали. Кэтлин привыкла, что с ней здороваются, когда она идет на работу, и старалась запоминать имена, чтобы иметь возможность ответить тем же. Почтальон, толкая тележку, доставлял почту прямо в дом. У бабушки Эдны во входной двери была почтовая щель, и письма падали прямо на плетеный ковер. Мороженщик носил белую шляпу, а у городской парикмахерской перед входом стоял вращающийся красно-бело-синий шест.

Город был таким причудливым и старомодным, что Кэтлин казалось, будто она вернулась в прошлое. Неудивительно, что бабушка Эдна прожила здесь такую счастливую жизнь.

Когда ее двоюродная бабушка лежала в хосписе, у них было время пообщаться поближе. Они разговаривали столько, сколько могли, учитывая тяжелое состояние бабули. Эдна Кларк была простой женщиной в самом лучшем смысле этого слова. Она прожила жизнь в тихом довольстве, делая добро там, где могла, даря добрые слова и улыбки. Даже будучи на смертном одре, она была любезна с Кэтлин, ее матерью и медсестрами, благодарила их за такую мелочь, как бумажный стаканчик с мороженым, и говорила, как ей повезло, что рядом есть семья.

Она не жалела о том, что так и не вышла замуж или что у нее не было детей. Всем своим существом тетушка Эдна излучала принятие и любовь. На ее похоронах местный адвокат загнал Кэтлин и ее мать в угол и спросил, придут ли они завтра утром к нему в офис. Именно тогда она узнала о своем наследстве. Ее мать, единственный оставшийся в живых родственник, отказалась от любых претензий на наследство, и оно перешло к ней. Это было чудо! Ей нужно было где-то жить, где Рикки бы ее не нашел, а Пулман, штат Висконсин, упал к ее ногам и принял как родную.

Через неделю завещание уже было составлено. Позже они догадались, что бабушка Эдна, должно быть, попросила адвоката приехать в больницу, чтобы оформить документы. Это подтвердили и врач с медсестрой.

Может, Кэтлин сказала что-то, что выдало ее отчаяние? Ей так не казалось, но, возможно, это было очевидно и без слов. Когда ее спросили о муже, она просто ответила, что у них ничего не вышло и что они больше не женаты. Бабушка Эдна сказала, что ей жаль это слышать, все это говорили. Все сочувствовали, но никто не отправлялся оформлять на нее свой бизнес и дом.

И она осталась, вписавшись в жизнь бабушки Эдны так же, как ложится сшитое на заказ платье – идеально. Родители звонили каждую неделю, мама писала ей письма. Они скучали по ней и хотели знать, счастлива ли она. Правда заключалась в том, что она была вполне довольна своей жизнью.

– Быть довольной еще не значит быть счастливой, – сказала ее мама.

– Нет, но близко, – ответила Кэтлин. – Очень близко. – По крайней мере, дверь, к счастью, была открыта, и она знала, что рано или поздно туда попадет. Сейчас же она довольствовалась удовлетворением от работы и душевным спокойствием. Ей требовалось время для дозаправки, для восстановления ума и тела.

В тот вечер Кэтлин пошла на кухню, сделала себе сэндвич и налила стакан холодного чая. Отнесла все в гостиную, поставила на приставной столик и открыла книгу, выбранную наугад с книжной полки бабушки Эдны. Эта женщина еще ни разу ее не подводила, у нее был отличный вкус в художественной литературе.

Она была на середине двенадцатой главы романа под названием «Скрюченный домишко», когда услышала, как металлическая заслонка почтовой щели в двери поднялась и снова опустилась. Что это? Почту доставили давным-давно, к тому же уже поздно, на улице темно. Если бы это был сосед, который принес почту, заброшенную ему по ошибке, он бы наверняка позвал ее или позвонил в дверь. Отложив книгу, она прошла в прихожую и включила свет. На ковре у ее ног лежал листок бумаги.

Подняв его, Кэтлин с облегчением вздохнула, увидев, что это всего лишь листовка с услугами по уборке. На ней было написано: «Не хватает организованности? Чувствуете, что в вашей жизни чего-то не хватает? Мы вынесем хлам из вашего дома и превратим его в пространство мира и любви. Мы больше, чем просто служба уборки – мы научим вас поддерживать порядок в вашей жизни». Далее списком перечислялись все их услуги: уборка, организация, избавление от хлама, наведение порядка. А в самом низу: «Не говорите «нет». Звоните прямо сейчас!»

Кэтлин смяла лист бумаги в маленький шарик и швырнула его на пол в знак неповиновения. «Нет, спасибо», – подумала она. Ей не нужно, чтобы кто-то учил ее, как организовать свой дом или свою жизнь. Теперь она сама все решала.