Текст книги "Гости на Саут-Бэттери"

Джейн покачала головой.

– У Нолы есть голова на плечах, как благодаря ее собственному характеру, так и воспитанию, которое она получает от вас и Джека. Думаю, она и Линдси могут быть полезны друг дружке.

Я кивнула.

– Спасибо. Когда мы приедем от Ивонны, на работу я уже не пойду, так что вы можете провести остаток дня и вечер по своему усмотрению.

– Спасибо, – ответила Джейн. – Хотелось бы надеяться, что вы ничего не найдете в архивах.

Я недоуменно приподняла брови.

– Не хочу показаться неблагодарной. В самом деле, нет. Мои юристы объяснили, что завещанных мне денег хватит, чтобы провести реставрацию, которая позволит продать дом за довольно солидную сумму. После чего мне не придется беспокоиться о деньгах, что, конечно, приятно. – Она на миг умолкла. – Просто…

– Просто что?.. – подсказала я.

– Вы когда-нибудь считали, что проще игнорировать плохие вещи в надежде, что они исчезнут?

Я на миг задумалась. Сказать ли ей, что я уже сломала зубы на такой философии? Я тотчас вспомнила приглашение, которое я спрятала под счетом в надежде на то, что его не заметят и забудут. Но решила, что, как ее работодатель и мать двоих детей, я обязана дать более зрелый ответ.

– Наверное, это проще, – сказала я. – Но, по моему личному опыту, плохие вещи не похожи на укус комара: если его не трогать, он пройдет сам, а если его расчесать, вы только сделаете себе хуже. Обычно чем дольше ждешь, тем хуже становится то, с чем вам не хочется иметь дело.

Джейн пристально посмотрела на меня.

– Вы верите в… – Она не договорила, и я задалась вопросом, почувствовала ли она, что температура в комнате упала. Джей-Джей продолжал лепетать, но Сара подняла глаза и выжидающе уставилась на дверь.

– Верю во что? – спросила я, вспомнив, как накануне невидимая сила столкнула Джейн с лестницы. И ее неодобрение спиритических сеансов.

Сара захныкала. Джейн наклонилась к ее лицу, и я не расслышала ее ответ. Пока она успокаивала мою дочь, я воспользовалась возможностью осмотреть комнату. Но ощутила лишь все тот же темный занавес, который был плотно задернут и закрывал мне обзор.

Я наклонилась, чтобы поцеловать близнецов в макушку, и отступила к двери.

– Мы скоро вернемся.

Мы попрощались, и я закрыла за собой дверь. Затем медленно спустилась по лестнице, почти уверенная в том, что знаю, о чем она хотела меня спросить. Но как ей ответить?

Глава 11

– Было что-нибудь в почте? – поинтересовался Джек, положив одну руку на руль, а другую небрежно закинув на спинку моего сиденья. Огнеупорное здание на Чалмерс-стрит, где хранится Исторический архив Южной Каролины, было не так уж далеко, и Джек предложил прогуляться, но из-за того, что я все утро проходила на шпильках, которые носила до беременности, мои ноги были готовы изойти кровью. Несмотря на онемение стопы с одной стороны и волдыри с другой, я пообещала своим красивым туфлям не снимать их до конца дня.

От Джека пахло шампунем, мылом и Джеком, и я никак не могла заставить себя убрать его руку, пока он не извинится. За что, я не знала. Я знала только одно: что на душе было тревожно и что это началось, когда я вошла в детскую и увидела его, Джейн и наших детей вместе. Почему-то я ощутила себя лишней. Мои старые комплексы снова всплыли наружу, как сыпь, которая не исчезла полностью. Потому что в глубине души я все еще считала, что любовь Джека – это случайность, что однажды он проснется и увидит жалкого, неловкого, ранимого подростка, какой я когда-то была и какой, боюсь, по-прежнему оставалась.

– Мелли?

Я поняла, что смотрю на его профиль, позволяя мыслям блуждать по той дороге, по которой мне не хотелось идти.

– А? Извини, что ты сказал?

– Было что-нибудь в почте?

Блин.

– Да, пара конвертов. Еще один счет от Рича Кобилта. Я не смотрела на сумму. Не хотела, чтобы у меня возникали уродливые мысли о том, чтобы спрятать тело в цементе. Как будто раньше этого никто не делал.

– Полиция бы сразу поняла, где искать, – серьезно ответил Джек.

– Верно. И кто знает, что еще они откопали бы, а потом мы провалились бы в очередную кроличью нору. Так что уж лучше разобраться со счетом.

Казалось, он ждал, что я скажу еще что-нибудь.

– Что такое? – спросила я. – Ты считаешь, я должна оплатить счет?

– Нет. Ты сказала, что в почте была пара конвертов. Какой второй?

Может, мне на ходу выпрыгнуть из машины? Джек ехал не слишком быстро, и я вполне могла дойти до дома пешком, даже если после этого навсегда останусь хромой.

– О, – сказала я и даже махнула рукой, чтобы показать ему, насколько это не важно. – Это было приглашение.

Джек был писателем жанра тру крайм и привык копаться в деталях и задавать вопросы. Не знаю даже, с чего я взяла, что он не заметит моей уклончивости.

– Приглашение?

Я кивнула. Джек вздохнул.

– Куда?

Я с тоской посмотрела на обочину дороги, и моя рука зависла над дверной защелкой.

– На вечеринку. В «Кэннон-Грин».

– На вечеринку? Да, это что-то. Что за вечеринка? Первый день рождения ребенка? Отставка? Обручение? Открытие нового предприятия Софи по изготовлению юбок ручной работы из африканской травы?

– Вечеринка по случаю выхода книги, – быстро сказала я, кашлянув, в смутной надежде, что он не расслышит и больше не спросит.

– Вечеринка по случаю выхода книги? – повторил он, четко выговаривая каждый согласный. – В честь кого?

Я тянула с ответом. Джек взглянул на меня, и на его лице отразилось недоверие, смешанное с растерянностью.

– Не может быть…

– В честь Марка. По случаю выхода книги «Похоть, жадность и убийство в Священном городе». По-моему, это будет нечто грандиозное – приглашение прислал его издатель. Наверно, поэтому мы тоже в списке гостей. Но это ошибка, потому что они не в курсе твоих отношений с Марком.

– О, еще как в курсе! И я почти уверен, что Марк позаботился о том, чтобы нас включили в этот список.

– Значит, мы не пойдем, да? – с надеждой спросила я. Тратить деньги на вечернее платье для банкета, устраиваемого Марком Лонго, не входило в список моих приоритетов, наряду с сеансами ясновидения на встрече выпускников Эшли Холл (как предложила Нола).

Джек ни секунды не колебался.

– Конечно, мы пойдем.

– Но зачем подвергать себя унижениям, зачем видеть, как Марк злорадствует, а те, кто должны понимать, что к чему, льстят ему? Ведь он украл у тебя эту книгу. А потом попытался украсть наш дом у нас обоих. Зачем нам идти на вечеринку и прославлять его? Не забывай, Ребекка тоже будет там. На ней будет омерзительное розовое платье, и от одного ее вида и самодовольной улыбочки меня наверняка вырвет.

Джек улыбнулся, и ямочки на его щеках стали глубже.

– Одно это стоит потраченного времени. Главное – постарайся попасть в нее.

Я толкнула его локтем.

– А если серьезно, зачем заставлять нас обоих проходить через это?

– Потому что, если мы не приедем, это будет означать, что мы обижены. Приняв приглашение, мы покажем им, что нам все равно. Что мы выше их мелочности и пришли на вечеринку, посвященную Марку и его книге, потому что мы рады за него и его успех. Потому что мы лучше их. Мы взрослые люди, которые могут оставить обиды позади и двигаться дальше, не терзая себя.

– Ты действительно так считаешь?

– Черт побери, нет. Я зол как черт и считаю Марка подлым мерзавцем, и, будь сейчас другое столетие, я бы вызвал его на дуэль. К сожалению, сейчас это исключено. Так что вместо этого мы пойдем на его вечеринку с сахарными улыбками на лицах и слопаем столько икры, сколько в нас влезет. Да еще положим в салфетки, чтобы принести домой. И пусть они думают, что мы что-то замышляем.

Он пристально смотрел на дорогу перед собой, и у меня возникло ощущение, что он по какой-то причине избегает смотреть на меня, а не просто не хочет сбить зеваку-туриста, стоящего посреди Брод-стрит, чтобы сфотографировать церковь Святого Михаила.

– Например, чтобы использовать наш дом для съемок фильма? Потому что мы не дадим на это согласие, верно?

В Чарльстоне даже парковочные места, похоже, были бессильны устоять против чар Джека. По крайней мере, как только мы подъехали к Огнеупорному зданию, на Митинг-стрит тотчас освободилось одно место. Ловко припарковав минивэн, Джек с улыбкой повернулся ко мне.

– Приехали.

– Джек…

Но он уже вскочил со своего места и открывал для меня пассажирскую дверь.

– Мы слегка опоздали, поторопись, – сказал он, посмотрев на часы. – Некрасиво заставлять Ивонну ждать.

Схватив меня за руку, он потащил меня вверх по знакомой лестнице в здание, затем в знакомый читальный зал, где мы с ним провели не один час, исследуя различные факты из истории Чарльстона.

Ивонна сидела за одним из длинных деревянных столов. Перед ней выстроился ряд из нескольких книг, и из каждой торчали закладки. Она подняла глаза, улыбнулась и, сверкнув стразами на оправе элегантных очков, встала из-за стола.

Ивонна поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать Джека в каждую щеку, затем повернулась ко мне.

– Вы, как всегда, прекрасно выглядите, Мелани. Держите Джека на строгом поводке?

– Как же иначе, – усмехнулась я.

– Даже близко не подпускает, – одновременно со мной пошутил Джек.

Ивонна подмигнула и поцеловала меня в щеку.

– Все тот же старина Джек, – сказала она с задумчивой ноткой в голосе, и я подумала, – кстати, не впервые, – что, будь она на тридцать лет моложе, а он все еще холост, она бы точно прибрала его к рукам.

– Мне нравятся ваши новые очки, – сказал Джек, глядя на Ивонну. – Они красиво обрамляют ваше лицо.

Ее щеки приятно порозовели.

– Осторожно, Джек. Лесть не доведет вас до добра.

– А разве я этого не знаю? – сказал он, сжимая ее плечи, отчего она покраснела еще больше.

Прокашлявшись, Ивонна обратила наше внимание на книги на столе.

– Значительная часть архивов была перемещена в новую библиотеку Чарльстонского колледжа, но, к счастью, большую часть того, что вы искали, я нашла здесь. Возможно, вам все равно захочется заглянуть туда и в архивы Чарльстонского музея, чтобы узнать еще больше о семье Пинкни. Это очень старая чарльстонская семья, среди них двое отцов-основателей США и губернатор. Кстати, моя мать в девичестве тоже была Пинкни. Баттон и ее брат Самтер принадлежали к другой ветви, но наша где-то соприкасается с их ветвью. Их мать, Розалинда, приходилась далекой кузиной, но мы проводили лето вместе на нашей семейной плантации на Эдисто. Видите ли, мы были сверстниками.

Мы с Джеком сели на жесткие деревянные стулья.

– Похоже, вы не теряли зря времени, – сказал Джек. – Я знаю, что всегда могу положиться на вас, если мне нужно найти необходимую информацию.

– Рада это слышать, – сказала Ивонна. – Все так и подумают, когда прочтут посвящение мне в одной из ваших книг.

Она укоризненно посмотрела на Джека. Я тоже посмотрела на своего мужа.

– Не могу поверить, что ты ни разу этого не сделал, несмотря на всю помощь, какую нам оказывала Ивонна. В самом деле, Джек.

– Вообще-то, Ивонна, я планировал посвятить вам книгу, над которой работал, но тут встретил Мелли, – сказал он, и я заметила, как дернулись мышцы его нижней челюсти. – А потом книгу не опубликовали.

– Не переживайте об этом, Джек. Хотя я отношусь к епископальной церкви, я верю в карму. Запомните мои слова, Марку Лонго в конце концов воздастся по заслугам. Надеюсь, нам всем повезет увидеть это.

Ивонна усмехнулась, ее идеальные зубные протезы сверкнули.

Она повернулась к разложенным перед нами книгам.

– Итак, давайте посмотрим, что я нашла. Мне не удалось найти оригинальные чертежи дома Пинкни на Саут-Бэттери. Однако мне кажется, что я обнаружила кое-что еще лучше. – Она повернула к нам старый том в кожаном переплете. – Чертежи дома, который стоял там до его постройки.

Ивонна застыла, чинно сложив на груди руки, пока мы с Джеком рассматривали старый рисунок скромного жилища, некогда стоявшего на том участке, где теперь находился дом Джейн Смит на Саут-Бэттери.

– Как видите, когда-то перед домом было болото, ведущее к реке Эшли. В 1909 году городские власти засыпали болото, подняли уровень земли и проложили там бульвар Мюррей.

Я промолчала, гадая, какое это имеет отношение хоть к чему-то.

– Дайте-ка угадаю, – сказал Джек. – Человек, который построил его, был капитаном дальнего плавания.

Ивонна посмотрела на него в упор.

– Вы водите меня за нос и проводите собственное расследование, мистер Тренхольм?

– Виновен, не отрицаю. Просто я решил на всякий случай прозондировать почву, вдруг найду что-нибудь для своей следующей книги, и наткнулся на договор на участок земли, владельцем которого когда-то был капитан Стивен Эндрюс.

Ивонна выжидающе посмотрела на него.

– Пират-джентльмен, – добавил Джек. – Хотя это никогда не было доказано… он не был повешен вместе с Черной Бородой и Стидом Боннеттом там, где сейчас расположен сквер Уайт-Пойнт, хотя легко мог закончить жизнь на виселице. Несмотря на охрану вокруг дома, ему удалось бежать на Барбадос, где он прожил долгую жизнь, скончавшись в возрасте девяноста лет. Он постоянно заводил себе новых жен, все младше и младше, от которых имел кучу детей.

Ивонна неодобрительно скривила губы.

– Если честно, я уже устала слушать скучную биографию человека, который умер много лет назад и даже не владел домом.

– И смысл всего этого в том…

И Ивонна, и Джек бросили на меня недоуменный взгляд, похожий на тот, которым смотрела на меня Софи, когда я предлагала более дешевую и разумную альтернативу, включающую замену чего-то старого в моем доме.

– Что ж, – терпеливо сказала Ивонна, – учитывая Чарльстонскую гавань, ведущую прямо в Атлантику, наличие дома почти у самой воды сильно облегчало незаконную деятельность, такую как пиратство и контрабанда, и, возможно, бегство в другую страну.

Я выпрямилась.

– Например, туннель или что-то в этом роде?

– Совершенно верно, – сказал Джек. – И даже когда дом по какой-то причине сровняли с землей, а над ним построили новый, туннели и лестницы, ведущие к ним, могли уцелеть.

– Но что это значит? – не унималась я.

– Пока ничего, – сказал Джек. – Это просто фрагмент пазла. Это может ничего не значить, но мы не узнаем результат, пока не выложим все фрагменты на стол.

В его глазах вспыхнула знакомая искорка. Увидев ее, я искренне обрадовалась. Как же здорово, что в нашей семье писателем был он, а я – всего лишь агентом по продаже недвижимости, способной видеть мертвых людей. Мне было очень трудно восторгаться домами, которых больше не было, и даже теми, которые все еще существовали. Если только я их не продавала.

Ивонна пододвинула к нам плотную картонную папку и открыла ее. Внутри лежало несколько фотокопий. Взяв верхний листок, она положила его перед нами.

– Я нашла это описание 1930 года, когда ремонтом дома занималась не кто иная, как Сьюзан Прингл Фрост, мать движения за сохранение исторического наследия здесь, в Чарльстоне. Материал был опубликован в журнале «Архитектура» и включает планы этажей, что может оказаться вам полезным.

Джек постучал пальцами по столешнице, внимательно изучая чертеж. Я притворилась, будто тоже рассматриваю его, но без очков для чтения, надежно упрятанных в прикроватную тумбочку, все, что я видела, – лишь смутные черные линии.

– Что это? – спросил Джек, указывая на квадратный чертеж с сильно размытыми черными линиями.

– Это первый этаж, также известный как подвал и используемый только для хранения чего-либо не гниющего, так как он был подвержен затоплению, – отметила Ивонна.

– Или для временного хранения пиратской добычи, пока ее не продали куда-то дальше, – добавил Джек. – И, если к этим хранилищам имелся доступ во время сухого закона, я уверен, их наверняка использовали для контрабанды алкоголя.

– Вне всякого сомнения, – сказала Ивонна с легкой улыбкой, как если бы речь шла о нашем любимом сорте чая. – Но, судя по документации, во время реставрации все точки доступа туда из дома были замурованы, а сам подвал засыпан для укрепления фундамента.

Джек откинулся назад. На его лице читалось разочарование.

– Есть одна сюжетная идея. Я надеялся отправиться на поиски сокровищ в недрах дома, с разрешения Джейн, разумеется. Но, похоже, их больше не существует.

Ивонна подвинула папку к нему.

– Когда одна дверь закрывается, открывается другая. Взять, к примеру, этот дом… никогда не знаешь, что еще найдешь.

Радуясь, что утомительный разговор о доме завершен, я повернулась к Ивонне.

– Мы, конечно, можем откопать больше информации о Пинкни в архивах, но мне интересно, что вы знали о них, будучи их родственницей. Моя мать была школьной подругой Баттон, но они утратили связь после того, как в начале восьмидесятых мать уехала из Чарльстона, ей известны лишь туманные подробности. Мы действительно пытаемся понять, почему Джейн Смит, никогда не видевшая Баттон в глаза, унаследовала все ее состояние. Наверняка должна иметься причина помимо той, что мисс Пинкни была филантропом и помогала животным и сиротам.

Глаза Ивонны за стеклами очков азартно заблестели.

– Потому что, как не раз повторял наш Джек, совпадений не бывает.

Я улыбнулась в знак согласия, хотя не была уверена, нравится ли мне это ее слово «наш». В нашем свидетельстве о браке, насколько я помню, были указаны только два имени, его и мое. Я мысленно одернула себя: когда же, наконец, я перестану сомневаться в Джеке. Он ведь выбрал меня, верно? Не то чтобы у него и в самом деле был выбор, учитывая, что я ожидала его детей. Но он любил меня. Он говорил мне это по дюжине раз в день. К тому же Ивонна годилась ему в бабушки, да и мне она очень нравилась. Вряд ли мне к лицу мысли о том, чтобы пригласить ее в дамскую комнату для частной беседы о моем муже. Я потерла глаза.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Мелли? – Джек провел рукой по моей спине, и каждый нерв в моем теле мгновенно встал навытяжку.

– Да, просто устала. – Я одарила Ивонну своей самой широкой улыбкой, желая показать ей, что искренне сожалею о своих мыслях, но она посмотрела на меня с сомнением. – Я просто надеялась получить от вас небольшую инсайдерскую информацию о них. Или что вы укажете Джеку направление исследования, которое от нас ускользнуло.

– Я, конечно, могу попробовать, – сказала она. – Хотя, когда умерла Розалинда, боюсь, я потеряла связь с ее детьми. Я лишь знала, что Самтер переехал в Нью-Йорк, бросив свою бывшую жену в доме с бедняжкой Баттон.

– Почему Баттон бедняжка? – спросила я.

Ивонна задумалась.

– Потому что, как единственная девочка в семье, она всегда выполняла роль сиделки. К сожалению, Розалинде продолжительное время нездоровилось, и Баттон оставалась дома, чтобы заботиться о ней, несмотря на желание поступить в колледж. Ей хотелось стать ветеринаром… она вечно подбирала бродячих животных, а потом с удовольствием лечила их. Когда Розалинда наконец умерла, Баттон было уже слишком поздно возвращаться к учебе или искать себе мужа. Все мужчины ее возраста уже были женаты и имели детей. Кроме того, на ее плечи легла забота об Анне и Хейзелл. Самтер постоянно был в разъездах, и Баттон взяла на себя заботу о том, чтобы Анна и Хейзелл ни в чем не нуждались.

– Анна? – спросил Джек.

– Бывшая жена Самтера. Бедняжка. Она обожала малышку Хейзелл, не чаяла в ней души, заботилась о ней во время ее многочисленных болезней. Никто из врачей и специалистов, к которым она обращалась, так и не смог сказать, что с ее дочерью, но Анна сохраняла мужество и говорила всем, кто ее слушал, что, мол, что бы это ни было, она найдет лекарство и вылечит дочь. – Ивонна на миг умолкла, собирая в кулак самообладание. – К сожалению, этого не произошло. Бедняжка Хейзелл умерла, когда ей было всего одиннадцать лет. Она была таким милым ребенком. Веселая, умная. И такая добрая. Она любила всех бездомных животных, которых Баттон приносила в дом. Она очень переживала, что ее мать изнуряет себя, заботясь о ней. – Глаза Ивонны на миг затуманились. – Тело ребенка еще не успело остыть, а Самтер уже развелся с Анной и переехал в Нью-Йорк. Неудивительно, что Анна не смогла справиться с жизнью в одиночку. Так что Баттон заботилась о ней до самой ее смерти в 1993 году.

Глаза Джека потемнели от задумчивости.

– Значит, Анна была ровесницей моей матери, потому что ей был тридцать один, когда она умерла. Вы помните, что случилось?

Ивонна на миг смутилась, и я была вынуждена напомнить себе, что она не только истинная чарльстонка, то есть сдержанная от рождения дама, но и выросла до сестер Кардашьян и социальных сетей, которые ничего не оставили от частной жизни. Ивонна деликатно откашлялась.

– Я не знаю. Близкие родственники сомкнули уста, а публичных обсуждений не было. В некрологе было сказано только, что она умерла дома.

По моему позвоночнику пробежала легкая дрожь, как будто холодный палец медленно скользнул по каждой косточке.

– Дома? То есть в доме на Саут-Бэттери?

Ивонна кивнула, и я на миг закрыла глаза, вспоминая присутствие не одного духа: один тянул меня, чтобы я осталась, а другой приказывал уйти. А потом… ничего. Просто осознание того, что там был кто-то или что-то, что мне не разрешалось видеть.

Джек выпрямился и положил локти на стол.

– Вы ходили на похороны?

– Нет. Я даже не знала, что они состоялись. Все было кончено еще до того, как я узнала, что она умерла.

Ивонна умолкла, словно размышляя, стоит ли рассказать больше.

Джек подался вперед и взял ее руки в свои.

– Прошу прощения, если мы напомнили о печальном.

Ивонна благодарно улыбнулась Джеку.

– Это очень мило с вашей стороны, Джек. Но это помогло мне осознать, что здесь что-то не так. Это что-то не было упомянуто, потому что было… некрасиво.

Ничего не говоря, Джек взял ее за руку. Похоже, это была поддержка, в которой она нуждалась.

– Была еще одна вещь…

Их взгляды встретились, и я поймала себя на том, что затаила дыхание.

– Анну похоронили не на кладбище Магнолия, рядом с мужем и дочерью, а на семейном кладбище в Айкене. Поскольку Баттон на тот момент была единственной близкой родственницей, это было ее решение.

– Любопытно, – сказал Джек.

– Да, любопытно, правда? – Ивонна наклонилась ближе. – И я надеюсь, что вы будете использовать эту информацию со строжайшей осмотрительностью.

– Вы же знаете, Ивонна, я никогда не рассказываю о поцелуях.

Ивонна покраснела и высвободила руки.

– Чего не знаю, того не знаю.

Джек быстро встал и обошел вокруг стола, чтобы отодвинуть для нее стул, а меня предоставил самой себе.

Я взяла папку.

– Спасибо, Ивонна, за вашу помощь. Не знаю, чем это поможет Джейн, но, по крайней мере, это поможет Джеку начать работу над следующей книгой.

Я наклонилась и поцеловала Ивонну в щеку, вдыхая запах детской присыпки и лака для волос, что тотчас напомнило мне мою бабушку.

– Всегда рада помочь, Мелани. Вы же знаете, я обожаю головоломки, которые мне подкидывает Джек. Помогает сохранить молодость. Это и еще зумба.

При этих ее словах мои глаза от удивления полезли на лоб, но я промолчала. Мы попрощались и вышли. Пока мы оба в глубокой задумчивости спускались по ступенькам крыльца, рука Джека лежала у меня на талии.

Мы вышли на тротуар, я взглянула на Джека. Его брови были нахмурены.

– Что-то не так?

– Я не знаю, что именно. Либо причина, по которой Баттон решила, что Анну Пинкни нельзя хоронить с мужем и ребенком, либо картинка, как Ивонна Крейг занимается зумбой. – Он улыбнулся, и я могла поклясться, что мое сердце ёкнуло. – Думаю, мне нужно узнать больше. Хочу съездить в Чарльстонский музей, посетить архивы и посмотреть, что еще я смогу откопать.

– Тебе не нужно записываться заранее?

Джек лукаво приподнял бровь.

– Не всегда.

Я положила руку ему на локоть.

– Пообещай, что сообщишь мне обо всем, что найдешь, прежде чем поделишься этим с Джейн. Она сказала мне, что порой ответы, которые мы находим, лучше не знать. Как будто она уже проходила этот путь раньше, но ее постигло разочарование. Как будто она раз за разом пыталась найти родителей и не вынесет очередного тупика.

– И ты не хочешь ее расстраивать, потому что тогда ты можешь потерять няню?

Я покачала головой.

– Нет. Думаю, это потому, что Джейн мне нравится, и до сих пор у нее была трудная жизнь. – А еще потому, что она немного напоминает меня. – Я не хочу, чтобы из-за меня она набивала новые шишки.

– Решено, – сказал Джек, наклоняясь, чтобы легонько поцеловать меня в губы, и вручил мне ключи от машины. – Я пойду пешком. Увидимся дома. – Было в его словах что-то такое, отчего мурашки пробежали по всему телу.

– Увидимся дома, – сказала я, поворачиваясь к минивэну. Слова Ивонны все еще крутились у меня в голове. «Она умерла дома». Мне непременно нужно вернуться в дом Джейн, но не одной. Если в доме был кто-то, кто хотел, чтобы я ушла, существовал только один известный мне человек, способный помочь одолеть его. Или, по крайней мере, помочь определить, кто или что это было. Ведь мои способности, похоже, покинули меня, и это уже начало меня бесить. Нажав на телефоне кнопку быстрого набора, я подождала, когда мать ответит. Я снова вспомнила слова Ивонны и задалась вопросом, почему Анну похоронили вдали от мужа и единственного ребенка.