Текст книги "Полярный агностицизм"

Объекты и группы

Посмотрите вокруг себя. Вы видите множество разноцветных пятен различной формы. Когда эти пятна увеличиваются до определённого размера, Вы начинаете ощущать их тактильно. Также от некоторых пятен исходят звуки, и громкость звуков тоже увеличивается при увеличении размеров пятен. Некоторые пятна похожи друг на друга – выглядят, звучат, ощущаются, одинаково или хотя бы сходно. Имеет смысл объединить похожие пятна в соответствии с общими для них свойствами. Это позволит нам мыслить о них как о группе. Так, назовём все большие пятна с узкой коричневой нижней частью и широкой зелёной верхней частью деревьями, маленькие зелёные пятна – травой, очень маленькие светло-коричневые пятна – песчинками, и так далее. Раз все пятна можно отделить друг от друга по свойствам, то это будет для них общим свойством, поэтому все такие пятна можно объединить под названием объекты.

Для чего нам расчленять реальность на отдельные объекты? Так мы позволяем себе взаимодействовать лишь с определённым куском окружающего мира, считая, что остальную его часть мы не меняем. Мы можем, например, срубить дерево, чтобы сделать из него стол, а остальные вещи вокруг нас оставить нетронутыми. Но обращаю Ваше внимание на то, что мы приняли предположение о существовании реальности – связанности всех вещей, и потому имеем право отделить объекты друг от друга лишь в своём разуме – чтобы мыслить о них отдельно.

† Понятия «вещь» и «объект» я считаю равноценными.

Мы должны чётко осознавать рамки, в которых мы можем думать об объектах как о независимых вещах. Чрезмерно безоглядное использование данного допущения в качестве основы для планирования деятельности привело к совершению человечеством множества ошибок, в совокупности вылившихся в глобальный экологический кризис. Люди думали, что могут неограниченно оперировать отдельными объектами, не влияя на другие. Знакомые умозаключения: если вылить отходы в реку, то они утекут и перестанут вредить нам; если вырубить лес, то единственным результатом этого будет отсутствие деревьев; если опрыскать пестицидами поле, то их эффект будет конкретным и однозначным – будут уничтожены сорняки и больше ничего. Это было ошибкой. Мы же такой ошибки не совершим и будем помнить, что, в соответствии с принятым предположением, влияя на любой объект, мы косвенно влияем и на все остальные. Но разделение реальности на объекты в нашем сознании мы оставим – это сильно упрощает мышление.

Для чего же нам после разделения объектов объединять их в группы? Это позволит нам распространять информацию об отдельных объектах на всю группу. Нам известно, к примеру, что у определённого дерева есть корни – мы распространяем эту информацию на всю группу и начинаем считать, что вообще у всех деревьев есть корни. Так мы экономим время на исследование окружающей среды – если бы мы этого не делали, пришлось бы проверять каждое дерево по отдельности.

Важно понимать причинно-следственную связь групп и объектов при работе с ними. Если группа выделена из объектов, по определению обладающих неким свойством, то, естественно, все объекты этой группы будут данным свойством обладать. Таким образом, мы можем познавать многие объекты не напрямую, а через уже познанные объекты группы, к которой они принадлежат. Воспользовавшись терминологией Канта, мы можем назвать такое познание априорным.

Если мы выделили деревья как объекты с коричневым стволом и зелёной кроной, то, естественно, все деревья будут обладать этими свойствами, и, узнав, что где-то есть дерево, мы можем, не наблюдая его, сказать, что у него зелёная крона и коричневый ствол. Встретив, скажем, берёзу – дерево с чёрно-белым стволом, мы встаём перед выбором. Либо мы говорим, что берёза – не дерево (у неё не коричневый ствол), либо расширяем понятие дерева, определяя дерево так, чтобы и те объекты, что мы называли деревьями раньше, и берёза становились деревьями (к примеру, включим в определение также и объекты с чёрно-белым стволом, либо уберём свойство ствола из определения вообще и оставим только зелёную крону, либо придумаем что-то ещё, вариантов масса). Теперь, если мы узнали, что представитель группы обладает каким-то свойством, не входящим в определение, то мы можем либо распространить это свойство на все вещи из этой группы, либо не делать этого. Во втором случае мы получаем надёжную новую информацию только об одном объекте, в первом же – сомнительную информацию о всех объектах группы. Мы предполагаем, что это новое свойство имеет причинно-следственную связь со свойством, положенным в основу определения группы, в то время как это может быть не так. Пример: мы определили кошку как животное небольшого размера, на четырёх лапах, с хвостом, питающееся мышами. Мы замечаем, что у кошек есть шерсть. Можно оставить данный факт относящимся только к увиденным нами кошкам, а можно распространить признак наличия шерсти на всю группу кошек. Во втором случае мы можем без наблюдения сказать про любую кошку, что у неё есть шерсть. Но если мы затем находим кошку без шерсти, то нам придётся отказаться от предположения о том, что все кошки имеют шерсть. Это апостериорное познание – вид познания, при котором мы узнаём об объекте посредством наблюдения. Он есть противоположность названному ранее априорному познанию – когда мы по определению объекта судим о его свойствах, не наблюдая его.

Таким образом, познавая объекты с уникальными свойствами, мы конкретизируем и уточняем наше деление всех существующих вещей на группы и через эту деятельность расширяем наше знание о Вселенной.

Узнав о разнице между априорным и апостериорным познанием, мы можем теперь различать их на практике. Это представляется важным навыком в связи с тем, что априорное познание хорошо работает только когда мы говорим о свойствах, положенных в определение группы, в то время как люди часто используют этот вид познания по отношению к свойствам, полученным апостериори лишь для одного или нескольких объектов из группы. Так рождаются различные стереотипы из серии: «все мужики – козлы», «все евреи жадные», «молодёжь ничего не понимает в жизни», «посадили – значит, есть за что» и т. п. Понимая природу познания, Вы, читатель, сможете избегать подобных ошибочных суждений.

† В своё время я серьёзно задумался над тем, что мы считаем овощами. Вы, читатель, никогда не думали, что объединяет все объекты, принадлежащие к группе «овощи»? Несмотря на множество попыток, мне так и не удалось найти такого набора свойств, чтобы им обладали все овощи без исключения, а представители внешней группы (фрукты) им бы не обладали. Самое компромиссное решение, к сожалению, заставляло принимать в качестве овоща также и арбуз, что я считаю неверным. Возможно, такой результат возник из-за того, что я рассмотрел не все возможности. Однако он натолкнул меня на мысль, которая не была для меня ранее само собой разумеющейся – некоторые группы по факту выделяются людьми лишь на основании того свойства, что они имеют общее название! Они могут вовсе не иметь некоего универсального для каждого члена группы набора свойств. Это значит, что нужно быть крайне осторожным в экстраполяции свойств представителя такой группы на других представителей этой группы, ведь если объекты объединяет лишь название группы, к которой они относятся, то у нас нет никаких посылок для подобных действий (свойства не будут иметь причинно-следственной связи с группообразующим, и мы не можем предполагать схожести их изменения у разных объектов). Так, возможное заверение в том, что все свежие овощи полезны для здоровья и помогают похудеть, требует проверки для каждого отдельного овоща. Ситуацию спасает то, что все овощи также являются растениями, а эта группа собрана по конкретным и основополагающим свойствам, поэтому для группы «растения» такой вывод хотя и не является абсолютно правильным, всё же гораздо более правомерен, чем для группы «овощи».

Следует заметить, что мы сначала познаём объекты в реальности, и лишь затем на основании их сходства объединяем объекты в группы в своём уме. Таким образом, мы можем ответить на один из традиционных вопросов философии – являются ли универсалии (которые в данной книге называются группами) реально существующими вещами? Ответ – нет, не являются, ибо они есть категории мышления, выделенные внутри разума для структуризации действительности. Что же касается объектов, то они, разумеется, физически наличествуют во Вселенной, но не являются исходно отдельными друг от друга вещами. Мы сами разделяем их для удобства мышления.

Выделив понятия объектов и групп и обозначив взаимодействия между ними, мы можем переходить к рассмотрению дальнейших вопросов.

Пространство и время

† Эту главу (как, в общем-то, и остальные) я пишу, не обладая передовыми научными данными из области физики, поэтому интерпретирую известную мне информацию с житейских позиций. Это значит, что я с большой долей вероятности воспринимаю пространство и время не совсем правильно. Если читатель желает получить более корректную информацию на тему пространства и времени, ему следует ознакомиться с работами специалистов.

Наблюдение показывает, что объекты меняют свои размеры при приближении к ним – становятся больше. При удалении от них они становятся меньше. Чем мы ближе к объекту, тем ярче проявляются и другие, не визуальные его свойства: звуки становятся громче, запахи – сильнее. При этом, приближаясь к одним объектам, мы также приближаемся и к другим, но удаляемся от третьих. Всё это наводит на мысль о существовании пространства. Пространство – это как бы ткань реальности, некое вместилище для всех вещей мира.

† Пространство – более частная вещь по отношению к реальности. Вспомним, как мы определяли реальность – как свойство связанности всех вещей. Эта связь реализуется через пространство, но не только через него.

Пространство определяет топологические отношения между объектами – некоторые из них находятся рядом друг с другом (между ними можно перемещаться за малый промежуток времени), некоторые – далеко друг от друга. Если Вы находитесь между двумя объектами, то приближение к одному из них неизбежно означает удаление от другого. Если Вы двигаетесь перпендикулярно линии, соединяющей объекты, то Вы сперва будете приближаться к обоим, затем удаляться от обоих (либо наоборот). Это примеры общих правил, задаваемых пространством. Интересно, что свойства пространства зависят от его наполненности объектами. В зависимости от концентрации массы на участке пространства оно может искривляться – становиться выпуклым или вогнутым. Искривлённое пространство влияет на траектории движущихся в нём объектов. В таком пространстве исходно параллельно движущиеся тела могут начать отдаляться или сближаться. Однако как в среднем по Вселенной, так и в области, подверженной человеческому воздействию, пространство плоско, и мы можем не особо заботиться о его влиянии на нашу деятельность.

Эксперименты подтверждают, что пространство трёхмерно. Это означает, что любое перемещение можно разложить на три независимых друг от друга движения – по трём осям координат. В совокупности с тремя вращательными движениями любое отдельное тело в нашем пространстве обладает шестью степенями свободы. Физиками разработаны также теории, предусматривающие наличие большего числа пространственных измерений, но эти теории весьма умозрительны и используются для специальных случаев.

Пространство определяет законы, по которым объекты могут двигаться, но оно не отвечает за возможность движения как такового – то есть за динамичность Вселенной. Объекты способны перемещаться, и даже больше – изменяться вследствие перемещений отдельных частиц, составляющих объект. Так, например, некоторые деревья, которые есть на определённом месте сейчас, в дальнейшем уже отсутствуют (скажем, были вырваны ветром и сгнили), а такие объекты, как птицы, и вовсе очень подвижны – появляются и исчезают быстро, меняют своё положение относительно других объектов. Почему объекты меняются – лужи высыхают, реки текут, облака движутся? Напрашивается вывод: существует время – особенность реальности, которая обуславливает её динамичность. Оно позволяет проявляться законам физики, позволяет частицам менять положение относительно друг друга. Все объекты изменяются, хотя и с разной скоростью и по разным причинам, поэтому в разные временные промежутки мы видим разную картину Вселенной. Время – это четвёртое измерение реальности, но, в отличие от пространственных измерений, в которых мы можем перемещаться произвольно, время всегда изменяется в одну сторону независимо от нас. Из-за неизменности хода времени возникают понятия прошлого и будущего – того состояния реальности, что уже не вернуть, и того, что ещё не возникло, но возникнет непременно.

Почему время всегда течёт в одну сторону? Доподлинно неизвестно, но, как кажется, направление течения времени связано с ещё одной фундаментальной характеристикой Вселенной – энтропией. Энтропия – мера неупорядоченности системы. Если, например, поставить яблоки в ряд, то у этой системы будет меньшая энтропия, чем если бы мы эти яблоки случайно разбросали. Законы термодинамики говорят, что общая энтропия Вселенной может оставаться неизменной либо увеличиваться, но не уменьшаться. Не известно, почему это именно так, но наблюдения показывают, что это правило абсолютно и всепроникающе, оно – сама сущность нашей Вселенной. Локально можно наблюдать изменения энтропии в сторону уменьшения (например, та же самая расстановка яблок в ряд), но такие изменения всегда будут компенсироваться ещё большим увеличением энтропии в другом месте. Все процессы во Вселенной в конечном счёте направлены на то, чтобы распределить энергию максимально равномерно. Таким образом увеличивается энтропия. Важную роль в процессе «энергетической гомогенизации» Вселенной играет тепло, потому что оно самопроизвольно рассеивается в пространстве. Стоящий на столе стакан обладает потенциальной энергией, но, покуда стол существует, законы физики не могут сгладить разницу между состояниями Вселенной с большей энергетической неравномерностью (стакан на столе) и меньшей (стакан на земле). То есть существуют возможности для объектов иметь некий запас энергии, который не будет равномерно рассеян в пространстве. Однако по отношению к тепловой энергии таких возможностей у вещей нет – горячий объект всегда отдаёт тепло холодному, пусть и с разной скоростью. Таким образом, при переводе различных видов энергий в тепловую энтропия необратимо возрастает. Созидательные процессы, требующиеся для нашей жизнедеятельности (например, синтезы веществ, составляющих наши тела), идут за счёт внешних источников энергии, таких как излучение Солнца или радиоактивный распад. В большинстве случаев колоссальная часть энергии, которую мы заимствуем извне, расходуется именно на производство тепла. Но даже при самых полных переходах энергии из одной формы в другую КПД никогда не равен 100 процентам (исключая, возможно, некоторые процессы квантово-механических масштабов). Часть энергии всегда теряется в виде тепла. Таким образом, что бы ни происходило, в конечном итоге любой процесс – это переход разных видов энергии в тепло. Когда вся возможная нетепловая энергия станет тепловой, обратные процессы перестанут протекать, так как на их прохождение требуется больше энергии, чем может быть запасено в иной форме, а взять эту энергию неоткуда. Из самого тепла энергию можно извлекать лишь в том случае, если доступно более холодное тело, к которому тепло устремится от горячего тела. Однажды всё тепло распределится по Вселенной равномерно. Судя по всему, в этот момент достижения максимальной энтропии время во Вселенной остановится – процессы больше не смогут идти, реальность перестанет меняться. Пока же энтропия ещё может увеличиваться, время течёт в сторону её увеличения. Если бы это было наоборот, то мы бы видели, как, например, разбитые вазы на полу собираются из осколков и встают обратно на подоконники – энтропия бы уменьшалась, и время бы текло в обратную сторону.

Итак, мы рассмотрели понятия пространства и времени, это ещё больше упорядочило наше понимание реальности. Пусть мы приняли некоторые минимальные допущения, но они позволят нам предсказывать поведение Вселенной в очень большой мере. Пора перейти к вопросам не менее важным, связанным уже не с внешним миром, но с самим разумом.

Разум, мышление и логика

Мы уже немного касались этой темы, когда допускали предположение о существовании мыслителя. Давайте разберёмся, в какой же форме он присутствует в реальности.

На роль физического воплощения мыслителя в первую очередь напрашивается тело. Мы можем видеть и слышать его, как другие вещи, и даже больше: мы чувствуем его на более глубоком уровне, чем иные объекты – например, когда на наше тело оказывается силовое воздействие, мы чувствуем боль, в то время как мы не чувствуем боли, когда тому же воздействию подвергается, скажем, какой-нибудь камень. Мы инстинктивно чувствуем, что наше тело – это и есть мы сами. Однако наблюдение показывает, что тело подчиняется всем физическим и химическим законам. Более того, биология объясняет происхождение тела – оно возникло из других, неживых объектов в ходе эволюции. То есть мы можем считать своё тело совершенно обычным объектом, каких множество во Вселенной. Оно по смыслу полностью связано с ней и не является чем-то необыкновенным. Возникает противоречие между явной «особенностью» тела по отношению к нашим ощущениям и совершенной обыденностью тела с позиции нашего знания о нём. Появляется соблазн посчитать, что источником нашего разума является не тело, а некая другая вещь, которая имеет иную, возможно, нематериальную природу. Обычно её называют душой. Однако, как оказалось, мы не способны ни в малейшей мере установить наличие души у человека. Ни одно исследование не показало, что она где-то находится, что с ней можно взаимодействовать или хотя бы наблюдать её. Как Вы помните, ранее мы согласились с тем, что ненаблюдаемое для нас не существует. Поэтому, чтобы сохранить объективность, примем более реалистичное, хотя, может быть, менее для нас лестное предположение:

5. Тело (мозг) – носитель разума.

Точно мы этого не можем знать, однако все косвенные факты указывают на то, что именно мозг отвечает за деятельность нашего сознания. Достаточно вспомнить, что все значимые повреждения мозга непосредственно сказываются на разуме, в результате них разум меняется, причём конкретные изменения часто соответствуют конкретным повреждениям. При критических нарушениях структуры мозга разум пропадает вовсе – доподлинно известно, что человек не живёт без головы. В то же время для других вещей эта закономерность не соблюдается. Разрушение частей тела, отличных от мозга, приводит к исчезновению разума лишь постольку, поскольку это влияет на благополучие последнего.

Если мы принимаем, что разум тем или иным способом заключён внутри мозга, а тот возник сам по себе в ходе эволюции, то разум – это просто свойство материи, такое же, как и то, что металлы проводят электрический ток, и ничего мистического в нём нет. Биология позволяет нам понять природу разума несколько глубже – судя по всему, это системное свойство большого количества нейронов, связанных друг с другом ещё большим количеством связей.

Из такого предположения вытекает также, что мы принимаем существование других разумов – ведь мы видим вокруг нас тела, имеющие такое же строение, как наше. Вполне логично предположить, что другие люди тоже разумны – ведь их мозги почти идентичны нашему. Важным выводом, который следует сделать, является также то, что возможности разных людей как разумных деятелей равны. Принимая мозг в качестве носителя разума, следует признать, что одинаковые мозги должны обеспечивать не просто разумы, но одинаково способные к мышлению разумы. В самом деле, наблюдение показывает, что разница в строении мозгов людей (если мы исключим патологические случаи) достаточно мала, чтобы обеспечивать в прямом смысле слова одинаковый мыслительный потенциал у каждого из них (хотя скорость разумной деятельности разнится среди людей, качественно они все способны к мышлению в одной и той же степени). В рамках данного предположения так же легко объясняется отсутствие разума у прочих живых и неживых объектов – их мозг развит гораздо хуже либо вовсе отсутствует.

† Критерии истинности, на которые я время от времени неявно ссылаюсь, принимая одни утверждения и отбрасывая другие, будут описаны чуть позднее.

Зададимся теперь вопросом: что есть мышление? Мышление – это то свойство разума, которое и делает его разумом, это процесс обработки информации, поступающей из органов чувств. В чём же заключается эта обработка? Попробуем проанализировать способности нашего мозга, чтобы ответить на данный вопрос.

Например, мы можем отличать объекты друг от друга. Мы с уверенностью скажем, где кружка, а где дерево, если нам покажут дерево и кружку. Также мы способны устанавливать степень сходства между объектами (собственно, именно за счёт этого мы способны отделять объекты друг от друга). Люди умеют составлять интегральные характеристики внешних факторов на основе получаемых чувственных сигналов: объект нейтрален, объект съедобен, объект опасен и т. п. Есть и ещё свойства такого же характера, но легко заметить, что все они присущи также и животным, и даже продвинутой технике, у которых разума нет, то есть они на самом деле обеспечиваются не разумом, а мозгом как таковым, той его частью, которая за разум не отвечает. Главными же свойствами именно разума являются способности к абстрагированию и к установлению логических связей.

Абстрагирование – отбрасывание при исследовании объектов их несущественных признаков, выделение смысловой сущности вещей, объединение вещей в группы. Абстрагирование даёт нам возможность понимать вещи – разбивать их на смысловые элементы, находить их суть и взаимосвязь между ними и, исходя из неё, применять их для осуществления своих целей. Так, разложив на компоненты такую ситуацию как убийство мамонта, необходимое для пропитания, древние люди выделили из них два главных – сближение с животным и нарушение целостности его тела. Изучив доступные объекты, они абстрагировались от всех их свойств, кроме нужных: в рамках текущей задачи палка – это, в первую очередь, вещь, позволяющая передавать воздействие на расстоянии, а камень – острый предмет, способный пробить шкуру мамонта. Предки современного человека увидели, что объединив эти два объекта, они получат вещь, имеющую необходимые для успешной охоты свойства, – копьё. Именно по такому алгоритму происходит изобретение любой техники – способность, доступная только обладателям разума. В основе же её лежит умение абстрагировать.

Способность к установлению логических связей означает, что из верных посылок мы можем приходить к верным следствиям. К примеру, если верно, что Пётр – рабочий, и верно, что все рабочие получают зарплату, то это значит, что Пётр получает зарплату. Вновь обращаясь к примеру с древним человеком, мы можем предположить: то, что камень способен навредить мамонту, наш предок вывел, проследив логическую цепочку – камень может поранить меня, я в какой-то степени похож на мамонта (двигаюсь, ем, излучаю тепло и т. д.), значит, камень в какой-то степени может поранить мамонта. И он оказался прав. Способность к подобным выводам лежит в основе всех наук, в особенности – математики.

Принимая, что тело (мозг) – носитель разума, и учитывая, что все тела (по крайней мере, все мозги) людей почти одинаковы, можно считать, что законы логики одинаковы для всех разумов, чьим носителем является человеческий мозг. Пока что всё довольно очевидно. Но напомню, логика оперирует с верными посылками. А как убедиться в том, что они верные? И вот тут начинаются проблемы.