Текст книги "Уступить искушению"

– Но я же сказала вам, что поеду в Англию. – Жаклин постаралась, чтобы ее голос звучал как можно убедительнее. Если ей не удастся остаться одной, то как она сможет сбежать от гражданина Жюльена до того, как они покинут Париж?

Жюльен поставил горшочек на стол и серьезно посмотрел на нее:

– Нет, мадемуазель, это я сказал, а вы меня просто обманываете. Стоило мне уйти из дома, как вы заявили бедняге Жюстену, что я вас похитил. По-моему, вы его этим очень сильно расстроили. Вам следует извиниться перед ним – Жюстен не переносит, когда про меня говорят плохие вещи.

– Он врет, – быстро нашлась Жаклин. – Я не говорила ничего подобного…

Гражданин Жюльен с силой схватил ее и повернул к себе лицом. Его руки сжимали ее так яростно, что, казалось, кости вот-вот захрустят.

– Никогда, никогда не лгите мне, поняли? – В его словах было столько гнева, что Жаклин решила не возражать.

– Да, – только и смогла выговорить она. – Я поняла.

– Отлично. А теперь переодевайтесь.

Жаклин взяла одежду и зашла за ширму. Платье и рубашка были сшиты из такой грубой ткани, что она просто не могла понять, как крестьяне могли это носить, и не сомневалась, что до крови натрет себе все тело буквально через пару часов.

Наконец она вышла в новом наряде.

Жюльен придирчиво оглядел ее с ног до головы.

– Теперь садитесь сюда. – Он указал на стул в центре комнаты.

Жаклин повиновалась. Она думала, что сейчас Жюльен начнет накладывать грим ей на лицо, но вместо этого он принялся расчесывать ее волосы.

– Мне бы надо помыть голову. – Она вздохнула.

– К сожалению, сейчас у нас нет на это времени. Как только мы окажемся на борту «Анжелики», я прикажу приготовить для вас горячую ванну.

– «Анжелики»?

– Это название корабля, который перевезет нас через пролив.

– Корабль сэра Эдварда? – поинтересовалась она.

– Нет, мой.

Жаклин была поражена. У него свой собственный корабль! Похоже, спасение людей приносит неплохой доход…

Вместо ответа Жюльен как бы невзначай дернул ее за прядь волос, и она вскрикнула.

– Извините.

– Что вы хотите сделать? – спросила Жаклин, заметив, что он взял тот самый горшочек, в котором размешивал какое-то вещество.

– Собираюсь покрасить ваши волосы. – Жюльен начал намазывать содержимое горшочка ей на голову.

– Но зачем? – Ей совершенно не понравилась эта идея. Хотя, с другой стороны, не все ли равно, какого цвета будут волосы на ее отрубленной голове?

– Власти ищут женщину-блондинку. Поэтому я перекрашу вас в каштановый цвет, – сказал Жюльен. – Но не волнуйтесь, вы сможете смыть краску уже завтра вечером.

Нет, она ничего не смоет, потому что не поедет с ним. Из-за Никола ей даже не удастся принять ванну! Его вина перед ней стала еще больше.

– Ну вот, а теперь займемся вашим лицом.

Следующие пятнадцать минут Жюльен подкрашивал, припудривал и растирал ее лицо, периодически отходя и внимательно изучая плоды своего труда, просил то улыбнуться, то поднять брови или нахмуриться, после чего принимался наносить косметику небольшой кисточкой. Жаклин было ужасно любопытно посмотреть, что из всего этого вышло, – она не сомневалась, что результат превзойдет все ожидания.

– Где вы освоили гримерское искусство?

– Меня научил этому друг, – ответил Жюльен, рисуя большой синяк у нее под глазом.

– Он актер?

– Не он, а она. Закройте глаза.

Жаклин послушно зажмурилась и сразу почувствовала, как кисточка заскользила по ее векам. Еще никогда мужчина не приближался к ней так близко. Она ощущала силу, исходящую от его тела, когда он наклонялся над ней. Неожиданно его близость вызвала в ней такое возбуждение, что она нетерпеливо заерзала на стуле.

– Не двигайтесь, – одернул ее гражданин Жюльен.

– Ту женщину зовут Анжелика?

Его рука замерла в воздухе.

– Женщину?

– Ну да, актрису, – уточнила Жаклин с деланным равнодушием. Этот вопрос был слишком личным. У него могло сложиться впечатление, что ей не все равно, в честь кого он назвал свой корабль.

– Нет, – ответил Жюльен, помолчав. – Это не ее имя.

Тон его был настолько холоден, что Жаклин решила не продолжать разговор.

Наконец, когда все было готово, гражданин Жюльен надел ей на голову маленькую аляповатую шапочку.

– И как я выгляжу? – спросила Жаклин.

– Посмотрите сами.

Она подошла к висевшему на стене зеркалу: из него на нее смотрела совершенно незнакомая женщина с покрасневшим от постоянного пребывания на солнце лицом. Глаза ее казались чересчур узкими, а под одним из них расплылся большой синяк. Полные розовые губы исчезли, и вместо них Жаклин увидела тонкий, бледный, с опущенными уголками рот. Ее лицо выглядело уставшим, постаревшим и почти безжизненным. Из-под шапочки выбивались свалявшиеся пряди каштановых волос, которые, казалось, никогда не расчесывали. В целом вид был просто ужасный.

– Даже Никола меня теперь не узнает! – с энтузиазмом воскликнула она.

– Надеюсь, у него не будет такой возможности, – холодно заметил Жюльен. – У вас слишком белые зубы, – неожиданно добавил он, доставая какую-то склянку. – Намажьте их этим.

Жаклин взяла склянку и принялась натирать ее содержимым зубы, в то время как гражданин Жюльен упаковывал многочисленные баночки и горшочки в дорожную сумку. Затем он снял с кровати небольшую подушку, проделал ножом несколько дырок в углах наволочки и пропустил в дырки длинный шнурок.

– Привяжите это к талии под платьем, – приказал он, и подушка полетела в сторону Жаклин.

– Я что, должна изображать беременную? – поймав подушку, спросила Жаклин с нескрываемой брезгливостью.

– Жены крестьян почти всегда беременны. К тому же власти очень снисходительны к беременным женщинам, потому что те дают жизнь новым гражданам.

Жаклин со вздохом принялась выполнять приказание, и через пару минут ее фигура изменилась до неузнаваемости.

– Ну как? – спросила она.

– Не забывайте, вы должны двигаться медленно, – напомнил ей Жюльен, – чтобы это соответствовало вашему положению.

Жаклин вспомнила, как ходила ее мать, когда носила под сердцем Серафину, и слегка вразвалку прошлась по комнате.

– Очень хорошо. – Гражданин Жюльен удовлетворенно кивнул. – Теперь вас зовут Тереза Пуатье. Вам девятнадцать лет, и вы ждете вашего третьего ребенка. Я ваш муж, Жан. Мы приезжали в Париж, чтобы продать немного картофеля и репы, а теперь возвращаемся домой. У меня есть все нужные документы. Если нас остановят, то говорить буду я. Вы можете открыть рот, только если вас о чем-то спросят. Понятно?

Она кивнула. Теперь ее занимали только мысли о том, как сбежать от него по дороге к городским воротам.

– Пошли, жена. – Жюльен открыл дверь.

Жюстен на кухне укладывал им еду в небольшую корзину. Увидев Жаклин, молодой человек замер.

– Действительно женщина! – воскликнул он.

– Конечно, я женщина, – фыркнула Жаклин. Она привыкла, что мужчины всегда восхищались ее красотой, а не вели себя так, как этот мужлан.

Гражданин Жюльен протянул ей плащ.

– Наденьте это, – приказал он, засовывая за пояс тяжелый пистолет. – Друг мой, ты мне очень помог, – обратился он к Жюстену. – Теперь я перед тобой в долгу.

– Что ты! – воскликнул Жюстен, обнимая Жюльена за плечи. – Напротив, я вечно останусь в долгу перед тобой.

Слова признательности были сказаны с таким чувством, что Жаклин поняла: этих людей связывает какое-то опасное и, по-видимому, трагическое приключение. Жюстен рисковал своей жизнью, помогая беглой заключенной, но он, казалось, был готов отдать жизнь ради возможности оказать услугу гражданину Жюльену. Может быть, тот платил молодому человеку, но что-то подсказывало Жаклин, что деньги здесь ни при чем – такое доверие не купишь ни за какие сокровища.

Неожиданно Жаклин стало стыдно за то, что она соврала про Жюстена.

– Повозка перед домом. – Молодой человек вручил гражданину Жюльену тяжелую корзину и затем повернулся к Жаклин. – Желаю вам удачного путешествия, – сказал он, целуя ей руку.

– Спасибо, Жюстен, – ответила Жаклин.

– Пойдемте, мадемуазель, – поторопил ее Жюльен. – Экипаж ждет, – добавил он с насмешливой улыбкой.

Во дворе стояла крестьянская телега, заполненная полупустыми корзинами, в которых лежали картофель и репа. В телегу была запряжена тощая лошадь.

Гражданин Жюльен поставил еще одну корзину на телегу и ловко запрыгнул на сиденье.

– Ты идешь? – грубо крикнул он.

– Вы не поможете мне сесть? – спросила Жаклин.

– Ты – Тереза Пуатье, – напомнил он, – и тебе не нужна помощь.

– Да мне же рожать через неделю! – воскликнула она, входя в роль. – Любой джентльмен должен помочь, не говоря уже о собственном муже!

Он пожал плечами и сплюнул на землю.

– Твой муж крестьянин, а не джентльмен. А ну, поворачивайся!

Жаклин подошла к повозке и неуклюже залезла в нее.

– Так-то лучше. Теперь слушайте внимательно, мадемуазель. До тех пор, пока мы не доберемся до Булони, вы должны вести себя как Тереза Пуатье, ясно?

– Хватит меня учить, – огрызнулась она. Придется пока сносить его грубость. К счастью, им осталось провести вместе совсем немного времени.

Повозка медленно покатила по улицам, не привлекая внимания прохожих. Жаклин ждала, когда же она сможет сбежать от гражданина Жюльена, но случай все не представлялся. Она понимала, что если спрыгнет с повозки и побежит, Жюльен легко догонит ее; просить его остановиться, чтобы справить нужду, было невозможно, потому что улицы были заполнены людьми.

Занятая своими мыслями, Жаклин не заметила, как они подъехали к воротам, перед которыми выстроилась длинная очередь из нескольких десятков похожих повозок.

Четверо солдат Национальной гвардии осматривали всех проезжающих, проверяя их документы и задавая каверзные вопросы. Неожиданно Жаклин почувствовала, как страх сжимает ей сердце. Может быть, ей все же стоит остаться с гражданином Жюльеном и уехать в Англию, где можно начать новую, счастливую жизнь со своей семьей? Что произойдет, если ее схватят? Ответ был очевиден: ее отправят в Консьержери и наутро казнят. Никола, которому сообщат об ее аресте, обязательно наведается к ней в камеру и получит то, чего так добивался. Ей отрубят голову, а он будет продолжать жить и здравствовать. Неожиданно Жаклин охватила паника. Она не может рисковать, ей нельзя проходить через ворота.

– Гражданин Жюльен, – в ужасе прошептала она, наклоняясь к его уху.

– Замолчите! – зашипел он, едва сдерживая гнев. Если эта идиотка назовет его так при стражниках, то им обоим гарантирована неминуемая смерть. Лучше бы он спрятал ее в повозке, связанную и с кляпом во рту.

– Жан, – поспешила исправиться она.

Он посмотрел на нее и увидел, что она до смерти боится. Такое проявления страха с ее стороны удивило его. Он взял ее руку – ее пальцы были холодными как лед. Жаль, что он не подумал об этом заранее и не купил ей пару перчаток.

– Не бойтесь, мадемуазель, мы хорошо сыграем наши роли. У нас все получится, верьте мне…

Жаклин отдернула руку.

– Я не могу покинуть Париж. – С этими словами она попыталась спрыгнуть с повозки. Жюльен вряд ли рискнет броситься в погоню на глазах у стражников.

Но она ошибалась. Едва ей удалось спустить ноги с повозки, как Жюльен крепко обхватил ее за талию и прижал к себе.

– Вы никуда не пойдете, – приказал он тихим шепотом. Его терпение было на пределе. Как он мог поверить, что эта маленькая аристократка испугается солдат? Она настолько глупа, что не боится никого и ничего. Единственное, что может напугать ее, так это потеря возможности отомстить своему врагу, который, без сомнения, изнасилует ее еще до того, как она успеет что-то понять.

Жаклин снова попыталась высвободиться.

– Послушайте, я сама могу решить, как мне распорядиться своей жизнью.

– Сидите тихо, или нас обоих арестуют. В отличие от вас я умирать не собираюсь. – Он сжал ее с такой силой, что у Жаклин перехватило дыхание. – Еще одна такая выходка, и…

– Нет-нет, прошу вас, это ошибка! – раздался отчаянный крик, который прекратил их потасовку.

Пожилой человек стоял напротив повозки, нагруженной винными бочками; рядом с «ним столпились солдаты, которые, по-видимому, обнаружили что-то в одной из этих бочек. – А ну, вылезай! – крикнул сержант.

Из бочки высунулась голова молодого человека, а затем появился и он сам. Его тут же схватили.

– Итак, друг мой, почему вы решили путешествовать таким необычным способом? – с издевкой спросил сержант.

– Там тихо и спокойно, – ответил юноша, пожимая плечами.

– Ну что же, теперь я могу гарантировать вам тишину и спокойствие на весьма длительный срок.

– Владелец повозки не знал о моем присутствии, – сказал беглец. – Не арестовывайте его, он преданный гражданин Республики.

– Его невиновность еще нужно доказать, – возразил сержант, кивком головы приказывая увести задержанных. – Разбейте остальные бочки.

– Нет! – одновременно закричали старик и молодой человек.

Сержант с улыбкой посмотрел на них:

– Сами скажете, в какой бочке искать?

Лицо несчастного словно окаменело. Он подошел к повозке и постучал по бочке, стоявшей в самой середине.

– Все в порядке, дорогая, – сказал он. – Вылезай.

Из бочки показалась перепуганная женщина. Молодой человек помог ей спуститься и прижал к своей груди.

– Все будет хорошо, – приговаривал он, гладя ее по волосам. – Господь не оставит нас.

– Бога больше нет, гражданин, – рассмеялся сержант, сплевывая себе под ноги. – Или вы об этом не слышали? Увести их, – приказал он.

Жаклин смотрела, как женщина попыталась улыбнуться своему мужу. У них больше не оставалось никаких шансов. Они попытались бежать, но их поймали. Теперь их разлучат, посадят в тюрьму и казнят. Все очень просто.

– Вы должны сделать что-нибудь, – прошептала она.

Гражданин Жюльен смотрел на разыгравшуюся перед ним драму. Его сердце переполнялось бессильным гневом, однако он смог контролировать выражение своего лица, на котором не было написано ничего, кроме праздного любопытства.

– Мадемуазель, что, по-вашему, я должен сделать? – прошептал он. – Может быть, мне подойти к сержанту и сказать ему, что он ошибся? Что та, за кем он охотится, сидит в моей повозке? Или вы думаете, мне стоит наброситься на солдат, убить их и попытаться скрыться не только с вами, но еще и со всей этой компанией?

– Но мы же не можем просто так сидеть и смотреть! – запротестовала Жаклин. – Их убьют!

– Да, – подтвердил он, – убьют. И мы ничем не можем им помочь. Но вы, мадемуазель, будете жить, хотите вы того или нет, поэтому замолчите сейчас же.

Страх заставил Жаклин повиноваться. Она поняла, что слишком долго ждала, и теперь побег невозможен – ей не удастся убежать на глазах у солдат. Ей по-прежнему хотелось убить Никола Бурдона, но для этого нужно было остаться живой и свободной.

– Ваши документы, – раздался голос стражника. Жюльен засунул руку в карман куртки и достал бумаги;

при этом ему пришлось отпустить Жаклин, которая, впрочем, сидела не шелохнувшись.

– Когда вы приехали в Париж, гражданин Пуатье? – спросил солдат, просматривая бумаги.

– Сегодня на рассвете, – ответил Жюльен. – Но день оказался неудачным. Мы продали куда меньше, чем рассчитывали.

Стражник лениво оглядел корзины, затем потыкал саблей в некоторые из них и только после этого вернул документы.

– Видели, как ловко мы их схватили? – спросил он с гордостью.

– Еще бы, – с энтузиазмом откликнулся гражданин Жюльен. – Эти аристократы так и норовят убежать куда-нибудь, не правда ли?

– Каждый день, – ответил солдат, – но только не через мои ворота. У меня прямо-таки нюх на них. Стоит мне взглянуть на возничего, и я сразу могу догадаться, что передо мной паршивый аристократ!

– И как вам это удается? – Гражданин Жюльен был явно заинтересован.

– Во-первых, они ведут себя не как простые люди, – охотно принялся объяснять солдат. – Но даже если им удается принять вид слуги или крестьянина, их выдают руки – белые и холеные. Ясно, что эти люди никогда не работали. – Он с уважением посмотрел на Жаклин. – Вот ваша жена, сразу видно, знает, что такое работа.

– Да, она тянет свою лямку, – равнодушно заметил гражданин Жюльен и подмигнул. – Но теперь благодаря мне ей приходится тянуть за двоих. – Он похлопал Жаклин по животу, и оба мужчины рассмеялись.

Несмотря на то что ее могли разоблачить в любую секунду, Жаклин с ненавистью взглянула на гражданина Жюльена. Солдат снова рассмеялся:

– Проезжайте, не хочу быть свидетелем вашей семейной ссоры. – Он помахал им рукой.

– Такова уж наша жизнь, – со вздохом ответил гражданин Жюльен, забираясь в повозку. Он дернул за поводья, и лошадь медленно вывезла их через ворота.

Жаклин сидела, отодвинувшись от Жюльена настолько, насколько позволяли размеры повозки. «Я вернусь, – пообещала она себе, закусывая до крови нижнюю губу. – Это только отсрочка. Ничто не остановит моей мести. Ничто!»

Глава 5

Жаклин почувствовала, что ее голова падает куда-то в пустоту, но тут же натолкнулась щекой на что-то мягкое и теплое. Она зевнула и попыталась поудобнее устроиться; ее рука заскользила вверх, чтобы проверить, на что опирается голова.

Когда она поняла, что это плечо гражданина Жюльена, сон мгновенно покинул ее, и Жаклин резко выпрямилась.

– Нам ехать еще несколько часов, – сказал он. – Так что отдыхайте.

– Я совершенно не устала, – заявила Жаклин. На самом деле она была измотана до крайности, но не хотела признаваться в этом гражданину Жюльену, который, похоже, вообще не знал усталости.

Он скептически взглянул на нее, отметив про себя, что под глазами у нее появились черные круги.

– Если хотите, можете опереться о мое плечо…

– Спасибо, не нужно, – коротко ответила Жаклин и принялась рассматривать места, мимо которых они ехали.

Жаклин думала, что они отъедут от города и переночуют в какой-нибудь гостинице или на постоялом дворе, откуда она сможет бежать, но гражданин Жюльен не собирался останавливаться. Когда от Парижа их отделяло примерно десять миль, перед ними появился всадник, который вел в поводу двух лошадей. Старую клячу выпрягли из повозки, а ее место заняли молодые сильные лошади. Они продолжили путь, и когда лошади устали, появился новый таинственный помощник, который привел новую пару лошадей, и так повторялось на всем пути до Булони через каждые несколько часов.

Когда Жаклин пожаловалась на голод, гражданин Жюльен протянул ей корзину, приготовленную Жюстеном, в которой лежали холодный цыпленок, сыр, хлеб, фрукты, две бутылки вина и еще две с какой-то прозрачной жидкостью, которую Жаклин сочла более крепким напитком.

Еды было вполне достаточно для двоих на пару дней, поэтому девушка с удовольствием поела, не опасаясь, что ее обвинят в обжорстве.

С каждым часом, с каждым поворотом колеса, Жаклин оказывалась все дальше от Парижа, от чего ее беспокойство росло. Что, если, попав в Англию, она не найдет в себе сил вернуться? Мирная и спокойная жизнь с сестрами может подействовать на нее так умиротворяюще, что она забудет о жажде мести. Нет, она этого не допустит! Ей не по силам остановить революцию и отомстить за всех, кто стал ее невинной жертвой, но она может убить Никола Бурдона и отомстить за смерть отца и брата, а значит, должна вернуться в Париж.

– Гражданин Жюльен, можно остановиться на минуту?

Он вздохнул, натянул поводья, слез с повозки и подождал, пока Жаклин тоже спустится на землю, после чего они направились в глубь леса в поисках подходящего места. Лес оказался достаточно густым, и в нем было довольно трудно найти отдельно стоящее дерево.

Наконец Жюльен указал на невысокие заросли кустарника.

– Идите туда и не задерживайтесь. – С этими словами он сел на землю, прислонился к стволу и приготовился ждать.

Жаклин пошла вперед, выбирая заросли погуще. Наконец она заметила несколько елей, росших так близко друг к другу, что они образовывали почти непрозрачную стену. Сочтя эти деревья надежным прикрытием, она бросилась бежать в глубину леса. Через несколько минут гражданин Жюльен позовет ее и, не услышав ответа, отправится на поиски, поэтому ей следовало убежать как можно дальше. У него мало времени, и он не станет долго ее разыскивать. Спустя некоторое время она выйдет на дорогу и вернется в Париж. Если ей встретится повозка, она доберется до города быстрее. Где она будет спать и что есть – ее совершенно не волновало. Главное – Никола Бурдон, а все остальное не имело никакого значения.

Жаклин бежала все дальше в лес, и никто не звал ее. Возможно, гражданин Жюльен заснул. Сердце колотилось в ее груди с бешеной силой. Наконец она остановилась, чтобы перевести дух и решить, в каком направлении двигаться дальше.

– Заблудились, мадемуазель? – раздался рядом с ней насмешливый голос.

С замиранием сердца Жаклин смотрела на словно выросшего прямо перед ней из-под земли Жюльена. Весь его вид говорил о том, что он был очень сердит.

– Как хорошо, что вы меня нашли, – залепетала Жаклин, отступая на несколько шагов. – Я хотела вернуться к повозке, но лес такой густой и…

– И вы совершенно не умеете врать, – закончил он. – Но ваша ложь ничто по сравнению с той опасностью, которой вы подвергаете жизни – мою и вашу. – Жюльен схватил ее за руку и притянул к себе. – Знаете, мадемуазель Ламбер, мне кажется, единственное, что вам действительно нужно, так это хорошая порка, и я вам ее обеспечу, если вы еще раз попытаетесь от меня сбежать.

– Вы не смеете дотрагиваться до меня! – в отчаянии воскликнула Жаклин.

Словно не замечая ее возмущения, Жюльен потащил ее обратно к повозке.

– Мадемуазель, мне надоело проявлять терпение, – произнес он, выделяя каждое слово, – и хотя я сочувствую вашим утратам и мне понятно ваше желание отомстить…

– Ничего вам не понятно! – Жаклин тщетно пыталась высвободиться из его рук. – Вы простой буржуа, который зарабатывает тем, что спасает от тюрьмы людей, за которых могут заплатить; вернувшись в Англию, вы будете жить спокойно до тех пор, пока у вас не кончатся деньги и вам не придется взяться за очередное поручение. Что вы знаете о чести, долге, обязанности защищать тех, кого любишь? Лицо Жюльена окаменело.

– Не вам судить обо мне, – сказал он с горечью в голосе.

Жаклин в растерянности посмотрела на него. Его слова таили скрытую боль. Она видела, что ему стоило большого труда вновь взять себя в руки.

– А сейчас, мадемуазель, мы поговорим о вас, – произнес он и, прищурившись, посмотрел на нее. – Какая у вас тонкая, аристократическая шейка; жаль будет, если в нее вонзится нож гильотины. А знаете, он совсем даже не холодный – его согревает кровь тех, кого казнили перед вами.

Пальцы Жюльена продолжали скользить по ее коже, и Жаклин почувствовала, как дрожь пробежала по ее спине.

– Кроме того, вас могут арестовать еще до того, как вы попадете в Париж. А знаете, что произойдет, если вас схватят в какой-нибудь деревне? – тихо спросил Жюльен. Его голос завораживал Жаклин; она чувствовала, что не может даже пошевелиться. – Вас посадят под замок, а потом будут решать, стоит ли беспокоиться и везти вас в столицу. Возможно, мадемуазель, революционеры догадаются, что под лохмотьями и гримом скрывается настоящая красавица. Что до меня, то я уже видел ваш портрет, Жаклин. – Его рука перебирала волосы у нее на затылке. Он произнес ее имя медленно, словно оно было исполнено прекрасной музыки, слышной только ему. – Теперь я все время думаю, осталось ли в вас хоть что-то от той невинной девушки с портрета?

Его губы коснулись ее лица. Они оказались теплыми и нежными. Этот поцелуй не был требовательным, скорее, он успокаивал, и Жаклин не могла не ответить на него. Она не шевелилась, но ее губы непроизвольно раскрылись, отвечая на его призыв. В эту минуту она утратила способность мыслить, полностью отдавшись во власть неведомого чувства. Жюльен обнял ее, а она продолжала наслаждаться его близостью.

Неожиданно Жаклин охватила паника. Он был таким большим и от него исходила такая сила, что это напомнило ей силу Никола, когда тот прижал ее к стене камеры в Консьержери. Страшные воспоминания навалились на нее, разрушая те чары, которым она только что поддалась.

Жаклин инстинктивно отшатнулась от гражданина Жюльена и изо всех сил ударила его кулаком в челюсть.

Потирая ушибленное место, он смотрел на нее в полном недоумении. Жаклин, тяжело дыша, стояла перед ним, все еще сжимая кулаки, готовясь при необходимости ударить еще раз.

– Никогда больше не прикасайтесь ко мне, – произнесла она дрожащим голосом. – Или я найду нож и воткну его вам в грудь.

Жюльен еще некоторое время смотрел на нее. Какого черта его потянуло целоваться! В этих лохмотьях, с гримом на лице и нечесаными волосами в ней трудно было распознать красавицу; кроме того, он никогда не имел дела с женщинами, которых спасал, хотя многие из них были очень красивы и из благодарности готовы для него на все.

– Спасибо за предупреждение, мадемуазель. – Жюльен вежливо поклонился. – Обещаю, что больше не прикоснусь к вам, если только мне не придется надрать вашу аристократическую задницу за очередную попытку сбежать. А теперь вам следует вернуться в повозку.

Остаток дня они не разговаривали. Жаклин была в отчаянии оттого, что ее попытка побега сорвалась. Она смотрела перед собой, стараясь запомнить каждое поле, каждую деревушку, которые они проезжали. Это была ее страна, ее Франция, которая сейчас тонула в крови.

Убаюканная осенним пейзажем, Жаклин наконец заснула.

Ее разбудила тишина. Жаклин медленно открыла глаза. Была глубокая ночь. На затянутом тучами небе не проглядывало ни единой звездочки. Жаклин вдохнула солоноватый воздух, наполненный запахом рыбы. Ей никогда прежде не доводилось бывать у моря, но она сразу догадалась, что находится на побережье.

Гражданин Жюльен стоял недалеко от нее и пристально вглядывался в казавшееся бесконечным море. Выбравшись из повозки, Жаклин подошла к нему, собираясь спросить, когда прибудет корабль… но что-то остановило ее.

Впервые она видела гражданина Жюльена таким. Он ничего не скрывал и не притворялся. Его широко расставленные ноги, мощный торс, покатые плечи, казалось, были наполнены той же самой силой, которая исходила от темного, накатывающего волна за волной моря. Ледяной ветер развевал его волосы. Кем на самом деле был тот, кто поминутно рисковал жизнью, вытаскивая из тюрем таких, как она? Неужели только материальная выгода толкала его каждый раз в объятия смерти? Разве человек может так дешево оценивать собственную жизнь? И есть ли у него кто-то, кто каждый раз умоляет его остаться, а потом считает дни, изводя себя тревожными мыслями?

Погруженная в размышления, Жаклин не заметила, как Жюльен повернулся к ней. Через мгновение его пистолет уже упирался ей в грудь.

Он внимательно посмотрел на нее и медленно опустил оружие.

– Никогда больше не подкрадывайтесь так ко мне.

– Извините. – Жаклин пристыженно опустила голову. – Я не хотела застать вас врасплох.

Он снова принялся смотреть на море. Жаклин последовала его примеру, но ничего не увидела.

– Где ваш корабль? – наконец спросила она. Если прибытие задержится, то у нее появляется шанс.

– «Анжелика» спрятана в небольшом заливе. – Жюльен указал рукой направление.

– А как мы попадем туда?

– Мои люди причалят через несколько минут, – ответил он, вглядываясь в темноту.

Вскоре Жаклин заметила небольшую лодку, стремительно приближавшуюся к берегу.

– Мадемуазель, если вы готовы, я помогу вам подняться на борт, – вежливо предложил Жюльен, протягивая руку.

Жаклин почувствовала, что ей снова стало страшно. Итак, она все же покидает Францию.

– А как же повозка? – Ее голос дрожал. Жюльен улыбнулся:

– Не беспокойтесь, повозку заберут через полчаса.

Ну конечно, он никогда не оставляет без внимания даже самые мелкие детали.

– Послушайте, море кажется очень неспокойным. Как же мы поплывем?

– Мои люди – опытные моряки, они привыкли плавать и при более суровой погоде. Давайте руку.

– Вы забыли, гражданин Пуатье, что мне не нужна ваша помощь, – заявила Жаклин, гордо вскидывая голову. – Я спущусь сама.

Она подобрала подол платья и, словно королева, направилась в сторону берега. Затем ей пришлось довольно неуклюже сползти с высокого обрыва и пройти по мокрому песку, в котором вязли ноги. Она затратила немало сил, но успела как раз вовремя – лодка уже причалила к берегу.

– Добрый вечер, капитан, – обратился к шедшему следом гражданину Жюльену пожилой моряк; его изрезанное морщинами лицо, обрамленное седой бородой, показалось Жаклин очень добрым.

– Здравствуй, Сидни, – ответил Жюльен. – Все в порядке?

– Так точно. Когда вы не прибыли к сроку, я отправил людей в деревню, но там все было спокойно и в тюрьме никто не сидел. Мы поняли, что вы просто задерживаетесь.

– Нам с мадемуазель де Ламбер пришлось поменять планы, – кивнул Жюльен. – Прошу вас, – обратился он к Жаклин, приглашая ее в лодку.

Сидни протянул ей руку и помог перелезть через борт, в то время как гражданин Жюльен вошел по пояс в ледяную воду, чтобы оттолкнуть лодку от берега. Затем он забрался в лодку, и мужчины принялись грести, окатывая Жаклин дождем брызг. К тому моменту, когда они подплыли к кораблю, Жаклин совершенно промокла и дрожала от холода, поэтому была рада наконец оказаться на твердой и надежной палубе.

– Сидни, отведи мадемуазель де Ламбер в мою каюту, – сказал гражданин Жюльен. – Да проследи, чтобы у нее было все необходимое, включая горячую ванну.

– Подождите! – закричала Жаклин.

Гражданин Жюльен озабоченно взглянул не нее. Не хватало только, чтобы она начала спорить с ним на его собственном корабле, да еще в присутствии команды!

– Что вам угодно? – спросил он, едва сдерживая раздражение.

– Я хочу остаться на палубе и посмотреть, как мы будем отплывать.

– Вы устали и замерзли, – возразил он. – Я не хочу, чтобы вы подхватили простуду.

– Пожалуйста, – взмолилась Жаклин, подходя ближе, чтобы матросы, с любопытством наблюдавшие все происходящее, не могли услышать их разговор. – Вы увозите меня из моей страны. Я покидаю родной дом и все, что составляло мою жизнь. Прошу вас, дайте мне попрощаться.

Боль и искренность, прозвучавшие в голосе Жаклин, удивили хозяина корабля. Он посмотрел ей в глаза. Похоже, что она говорила правду. Но эти ее попытки сбежать… Если она решит прыгнуть в воду, то ему придется прыгать вслед за ней.

– Кто-нибудь, принесите одеяло, – наконец приказал он, не спуская с Жаклин тяжелого взгляда. – Сидни, останься с мадемуазель де Ламбер и не давай ей подходить к борту. Отведи ее в мою каюту не позже чем через четыре минуты после отплытия.

– Будет исполнено, капитан, – ответил Сидни, которого явно развеселил подобный приказ.

– Благодарю вас, – прошептала Жаклин.

– Смотрите, не доставляйте Сидни хлопот, иначе, обещаю вам, вы потом не сможете сидеть целый месяц!

– Обещаю, что буду вести себя подобающим образом. Дело в том, что я не умею плавать.