Текст книги "Всего лишь тень"

Глава 17

Разумеется, ни к какому врачу Хлоя не поехала. Чтобы избавиться от паразита, который отравлял ей жизнь, требуется нечто большее, чем простой терапевт.

Скорее, узкий специалист. Кто-то вроде наемного убийцы.

Хотя врач, возможно, сумел бы объяснить эти странные перепады сердечного ритма. То больше ста. То чудовищно медленно.

А еще объяснить, почему с сегодняшнего утра у нее время от времени возникает ощущение, что она больше не принадлежит к миру живых. Ощущение, что она спит с открытыми глазами, отделяется от собственного тела. Словно некие черные дыры появились в ее жизни. В ее мозгу.

Обычная усталость, конечно же. Результат двух бессонных ночей.

А еще результат страха. Страха, в который она погружена уже много дней, как в ванну с кислотой. Естественно, такое не проходит бесследно. Несмотря на свое состояние, она добралась до дома, хотя была вынуждена остановиться на обочине передохнуть. С надеждой, что, изменив свое расписание, она расстроит планы Тени.

И действительно, она не видела, чтобы какая-то машина следовала за ней.

Она заперла дверь на ключ, сняла пальто, тут же схватилась за телефон, чтобы вызвать слесаря. Добавить еще один замок на входную дверь, хотя она лично предпочла бы просто бронированную, сменить тот замок, который есть. Хилая защита, которая все-таки немного ее успокоит.

Мастер пообещал прийти в понедельник вечером. Впереди все выходные, но она продержится.

Осталось выяснить, как добыть оружие. Пистолет, легкий и практичный, который она сможет носить в сумочке, вместе с помадой и зеркальцем.

Но в том мире, который она всегда считала своим, никто не в силах снабдить ее подобным товаром.

Сидя на диване, она начала прикидывать. Кто в ее окружении способен объяснить ей порядок действий?

Может, достаточно просто пойти в оружейный магазин? Она ничего в этом не смыслит, но предполагает, что потребуется разрешение или что-то в том же роде. Порывшись в Интернете, выяснила, что оружие того единственного калибра, который она может свободно купить, гордо красуется на полке отдела игрушек.

Может, достаточно баллончика со слезоточивым газом? Не так убедительно, как «калашников», но лучше, чем ничего.

К этой экипировке она сможет добавить клюшки для гольфа – одну в машине, другую у входной двери и третью в спальне.

Вот их она знает, где раздобыть. В ее мире куда проще одолжить клюшки для гольфа, чем револьверы. Все дело в социальном уровне.

Поскольку копы не намерены заниматься ее делом, она будет защищаться сама.

Она не из тех женщин, на которых можно нападать, не встречая сопротивления. В следующий раз, когда этот псих объявится, Хлоя клянется себе, что не будет падать в обморок, а позволит ему приблизиться и зальет всю морду паралитическим газом, а потом надвое раскроит ему череп.

Укрепившись в благих намерениях, она решает дать себе немного отдохнуть. Оставляет сообщение Бертрану, приглашая поужинать у нее, дважды проверяет, что двери и окна надежно заперты.

В спальне скидывает с себя одежду и забирается под одеяло. Спать по-настоящему ей не хочется, но она знает, что должна восстановить силы. В понедельник она должна быть в полной форме, чтобы разобраться с накопившимися досье. Нельзя разочаровывать Старика, если она хочет осуществить свои планы.

Всегда оставаться на высоте своих притязаний, всегда.

Глаза не хотят закрываться, она достает из ящика у изголовья тюбик со снотворным, принимает таблетку.

Через десять минут еще одну.

* * *

Детский смех. Чистый, хрустальный. И сразу за ним – дикий вопль, тело падает в пустоту и разбивается у ее ног.

Хлоя поднимает веки, вокруг совсем темно. Она смотрит на будильник, понимает, что уже полвосьмого вечера. Сколько она спала? Она не помнит, который был час, когда она легла. Не помнит даже, почему она не на работе. Куда она сегодня ездила? В голове жуткая сумятица.

Писк мобильника действует на нее как электрошок. Она читает сообщение, щуря глаза. Все так расплывается…

Бертран пишет, что согласен и придет к ней ужинать.

Она его приглашала? Наверняка… Но не мешало бы вспомнить.

Хлоя пытается стряхнуть с себя проклятое полузабытье. Сидя на краю кровати, она берется руками за голову и пытается плыть против течения.

– Чертово снотворное!

В мозгу по-прежнему проносятся картинки из сна, значит она еще не до конца проснулась.

Дикий вопль и тело, которое падает в пустоту и разбивается у ее ног.

Если бы только это был простой кошмар. Если бы только…

Она встает, слегка пошатываясь.

К счастью, Бертран приедет не раньше девяти.

Она на скорую руку принимает душ и быстро одевается. Туман в голове понемногу рассеивается, и она вдруг вспоминает, что холодильник пуст. Совершенно пуст.

– Вот дерьмо!

Не имея никакого желания лезть в толпу в супермаркете, она решает заказать еду в соседнем ресторанчике. В кухне она опирается руками о стол. Все еще трудно держаться на ногах. Стакан холодной воды поможет, наверно, прийти в себя. Хотя, судя по всему, потребуется целое ведро ледяной воды.

Она открывает холодильник, достает бутылку, берет с полки стакан.

И вдруг застывает.

– Нет, быть такого не может…

Она снова открывает холодильник. Он забит под завязку.

* * *

Хлое удалось вернуться из обители мертвецов. Потребовался второй душ, почти холодный, три чашки кофе и добрый час времени. Она поклялась себе на будущее обходиться без снотворного.

– Очень вкусно, – нахваливает Бертран.

Сегодня вечером он очень элегантен. Хлоя находит его особенно красивым. С каждым днем он все обворожительней.

– Я должна тебе кое-что сказать, – заявляет она.

Делает глубокий вдох, решается.

– Он приходил сюда.

Лицо Бертрана меняется. Гнев зарождается в глубине его гипнотических светлых глаз.

– Только не начинай снова, ладно? Нам так хорошо, спокойно, мы вместе…

– Говорю тебе, он был у меня в доме.

Бертран вздыхает. Она видит, что он изо всех сил старается сохранять спокойствие.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает он.

– Холодильник…

– Что, на нем отпечатки? – усмехается Бертран.

– Не издевайся надо мной, – приказывает Хлоя. – Утром он был пуст. А вечером оказался полон.

Бертран хмурит брови. Потом неожиданно начинает смеяться:

– Ты меня разыгрываешь!

– Нет, я не шучу. Говорю же, холодильник заполнился в мое отсутствие.

Он становится серьезным:

– Ты меня беспокоишь, Хло.

Она теребит свою салфетку, пытается подыскать слова, способные его убедить.

– Он пришел сюда и заполнил холодильник.

– Перестань городить невесть что!

Внезапно он смотрит на нее взглядом, в котором проскальзывает что-то жестокое.

– На помощь! – голосит он высоким голосом. – Какой-то мужчина желает мне зла! Он сходил в магазин и заполнил мой холодильник! Куда смотрит полиция?!

Хлоя чувствует, как на глаза наворачиваются слезы, пытается загнать их назад.

– Не говори со мной так, – еле слышно говорит она. – Я не сумасшедшая.

Он меняет тон:

– Я знаю, что ты не сумасшедшая, дорогая. Но у тебя проблема.

– Да, у меня проблема. Кто-то хочет свести меня с ума. И никто мне не верит.

– Наверняка есть объяснение. Может, твоя домработница сходила в магазин.

– Нет, невозможно. Она никогда не появляется по пятницам и никогда не ходит в магазин.

– Значит, это ты.

Она смотрит на него, не понимая.

– Но послушай, если бы я купила продукты, я бы это помнила!

– В том-то и проблема, – заключает Бертран. – Думаю, тебе необходимо обратиться к специалисту. К невропатологу.

– К невропатологу? – с ужасом переспрашивает Хлоя.

– Да. Возможно, в тот раз, когда ты упала в гараже и ударилась головой…

– Нет! – кричит Хлоя. – Со мной все в порядке!

Он берет ее руку в свою, становится еще нежнее.

– Нет, с тобой не все в порядке, уверяю тебя. У тебя странные реакции. Ты меня пугаешь.

– Говорю же, он приходил! Это он, я уверена!

Бертран заставляет ее встать.

– Идем со мной, – велит он.

Он приводит ее на кухню, открывает холодильник.

– Действительно, полно всего, – констатирует он. – А то, что в холодильнике, – ты это обычно покупаешь, да или нет?

Она бросает взгляд на припасы, не отвечает. Страх куда более сильный, чем все последние дни, тихонько овладевает ею.

Бертран берет упаковку йогурта, сует ей под нос:

– Ты же эту марку предпочитаешь, верно?

– Да…

Он убирает йогурт обратно, достает ветчинную нарезку, смотрит на этикетку.

– Где ты обычно делаешь покупки?

– В «Казино».

– Куплено в «Казино», – говорит он, указывая на этикетку.

Хлоя бледнеет:

– Но я туда не заезжала… Я… Я вернулась с работы прямо домой… И легла спать.

– Ты принимала таблетки? – предполагает Бертран.

– Только снотворное, – признается она. – Две, если честно.

Он закрывает холодильник, берет Хлою за плечи:

– Где твоя сумочка?

– Э… В гостиной.

– Как ты обычно оплачиваешь покупки?

– Кредиткой.

– Дай свою кредитку, пожалуйста.

Она подчиняется, все более потрясенная, дает ему карточку в кожаном чехле. Он достает кассовые чеки, перебирает их и в результате выхватывает тот, который искал.

Хлоя тоже недоверчиво рассматривает чек. Он датирован сегодняшним днем.

– Ты была в «Казино», в семнадцать часов заплатила в кассе своей картой.

– Это невозможно! – стонет Хлоя, тряся головой.

Бертран берет ее лицо в свои руки:

– Послушай меня, Хло… Слушай меня хорошенько. У тебя серьезная проблема. Ты должна посоветоваться со специалистом. Похоже, у тебя провалы в памяти. Наверняка это последствия падения. Если только не переутомление. Тебе нужны лечение и отдых.

Она еще сопротивляется:

– Нет!

– Да, Хлоя. Холодильник не заполнился сам собою. И этот таинственный незнакомец, который мерещится тебе повсюду, не мог проникнуть к тебе в дом, не взломав дверь или окно. Задумайся хоть на минуту, ладно? Он что, зашел, не знаю уж как, взял кредитку из сумочки, пошел в «Казино», заплатил, набрал твой пин-код, потом вернулся, все убрал в холодильник и спокойно ушел… Ты сама понимаешь, насколько это смехотворно?

Хлое вдруг становится тяжело дышать. Сердце странно пульсирует.

– Это невозможно, Хлоя. Невозможно, слышишь?

Она больше ничего не понимает. Сомнение отравляет кровь, ледяной холод пробегает по спине. Она начинает тихо плакать, Бертран обнимает ее:

– Это не страшно, дорогая. Я здесь, все наладится… Тебе помогут, вот увидишь.

* * *

Хлоя вышла из ванной. Снова душ, на этот раз горячий. И возможность поплакать втихаря. Горючие слезы, которые, как ни странно, принесли ей облегчение.

Она собрала свои длинные, еще влажные волосы в небрежный пучок, накинула белый пеньюар и добавила чуть-чуть духов.

Бертран решил этой ночью остаться.

Она присоединилась к нему на диване, перед телевизором. Он вроде бы увлечен фильмом. Она уселась рядом, пристроила голову ему на плечо. Как хочется забыть угрожающую тень, нависшую над ее жизнью. Только он может помочь.

– Тебе лучше? – поинтересовался он.

– Немного… Спасибо, что остался.

– Но это же нормально, разве нет?

– Мог бы и сбежать! Если я спятила, мог испугаться и дать деру!

– Обожаю риск.

Хлоя делает вид, что тоже заинтересовалась фильмом. Бертран вкратце рассказывает, что она пропустила. Человека преследует безумец, решивший разрушить его жизнь.

«Нервы на пределе»[10]10
  В российском прокате «Мыс страха» (1994), фильм Мартина Скорсезе.


[Закрыть]. Словно нарочно. Ей не хочется знать, чем он закончится, зато она знает, как отвлечь внимание Бертрана.

– Выключи телевизор, – шепчет она, и ее рука скользит между двумя пуговицами его рубашки.

Не отрываясь от нее, он берет пульт и выключает звук, но не изображение. Хлоя встает, сбрасывает пеньюар. Бертран с хищной улыбкой разглядывает ее. Как если бы впервые видел ее голой.

– Я был бы полным психом, если бы сбежал, когда все мужики мечтали бы оказаться на моем месте!

Она снова чувствует, что сильна. Красива, притягательна и желанна. К дьяволу Тень.

Она ложится на него, расстегивает молнию на его брюках.

– Ты прав, я схожу с ума. Но только по тебе… Это опасно, как ты думаешь?

– Может быть. Поберегись, кто знает.

Чувственная и сладострастная, она сегодня выкладывается по полной. Медленно раздевает его, глядя прямо в глаза. Играет с ним, провоцирует. Выставляет себя напоказ и отстраняется. Дает и отнимает.

Долгие минуты она разжигает его до нестерпимости. До боли.

Тем острее будет удовольствие после. Когда он больше не сможет сопротивляться, останется совсем беззащитным.

Когда станет так больно, что его оболочка цивилизованного человека растрескается, уступив место дремлющему в нем животному.

Не существует наслаждения без боли.

Хлоя в этом уверена.

Не существует удовольствия без боли, мой ангел.

Знаешь ли ты это?

Твоя боль, мое наслаждение.

Ты начинаешь сомневаться в себе, в своем рассудке и боевом духе.

Я это чувствую, вижу, слышу.

Ты начинаешь терять силы, уверенность. Как раненый теряет кровь.

Кровотечение больше не остановится.

Я разорвал твою плоть, и ничто теперь не затянет рану.

Борьба началась, и я выйду победителем.

Ты уже начинаешь принадлежать мне, и удовольствие пьянит меня.

Но это только начало, мой ангел. Продолжение будет еще лучше. Для меня, конечно же. Потому что для тебя…

Нет удовольствия без боли. Тебе придется принять это правило.

Ты должна страдать. Для меня.

Потому что я так решил, потому что я тебя выбрал. Просто поэтому.

Я хочу, чтобы тебе было больно, до смерти. Чтобы ты умоляла смерть избавить тебя от этой муки. Прийти и освободить тебя, спасти тебя от меня.

Вот только смертью буду я.

Я оборву тебе крылья, мой ангел. И ты будешь ползать передо мной.

Глава 18

Бертран выпил несколько глотков холодной воды прямо из-под крана. Потом его взгляд упал на кухонное окно. Занимался рассвет. Но ночь еще не закончилась.

Он вернулся в спальню, лег рядом с Хлоей, которая глубоко спала. На животе, как всегда.

К нему сон уже не шел, он слишком хотел ее, чтобы снова заснуть.

Однако игра стала затягиваться, пора начинать новую партию.

Найти новый цветок, собрать с него пыльцу и безжалостно выполоть.

Я должен продумать финальную точку. Но всему свое время. Я с ней еще не закончил. Еще нет. Все лучшее впереди…

Медленно он откидывает простыню, открывая ее почти совершенное тело.

Совершенное было бы скучно.

Он смакует ее глазами, несмотря на слабый свет зари, проникающий в комнату.

Он знает, чего хочет. Стать наваждением, наркотиком, который ничем невозможно заменить.

Нет ничего более возбуждающего.

Это и означает быть живым. Существовать.

Существовать означает, что кому-то тебя недостает.

Существовать означает быть болью другого.

Упорядоченная жизнь? Бертран ее не желает. И никогда не желал. Рутина все портит. Медленно разъедает все, к чему прикасается. Губит эрозией самые твердые камни, крошит любой цемент.

Он хочет, чтобы женщины помнили его. Всегда.

Он хочет, чтобы они были готовы умереть за него. Из-за того, что им его не хватает.

Чтобы они томились, думая о нем. О том, что он им дал. И потом забрал.

В конечном счете он просто вор. Он ворует души.

Он их коллекционирует, как другие коллекционируют часы или произведения искусства.

Он решает очень нежно разбудить Хлою. Всегда очень нежно. Нежностью ты добьешься всего, чего желаешь. Или же силой. И то и другое может быть приятно.

Как оружие: любое пригодно к использованию, если ты им хорошо владеешь.

А Бертран грозный охотник.

Он ласкает ей спину, двигаясь вверх и вниз по позвоночнику. Она открывает глаза, медленно всплывая из сна. Или из кошмара.

Какая разница? Ему плевать.

Она прижимается к нему, он целует ее в шею, потом в плечо. Она очень быстро снова засыпает и не слышит, как он шепчет:

– Скоро ты будешь готова…

Он снова вырывает ее из сна, который наконец-то снизошел на нее.

Но она на него не сердится. Она так счастлива, что важна для него.

Так важна.

Глава 19

Невролог бесконечно долго разглядывает энцефалограмму, как будто ищет в ней ошибку.

Бертран через одного из друзей умудрился устроить ей срочный визит к известному специалисту. Хлоя согласилась, просто чтобы доказать, что она не теряет рассудок. Что тень действительно появилась в ее жизни. А не в голове.

– Вы принимаете медикаменты, мадам?

– Нет, – отвечает она чуть поспешно. – Ну… Только таблетки от сердца. У меня тахикардия Бувре[11]11
  Приступообразное увеличение частоты сердечных сокращений при сохранении их правильного ритма.


[Закрыть].

Она ломает голову, пытаясь припомнить название пилюль, и наконец называет его врачу.

– Что-нибудь еще?

– Другие медикаменты, вы хотите сказать?

– Или… другие вещества.

Хлоя теряется. Наверняка она что-то не поняла.

– Вещества? Что вы имеете в виду?

Чуть заметная улыбка.

– Я здесь, чтобы помочь вам, а не чтобы вас судить. Можете все мне рассказать, поймите… Вы принимаете наркотики? Кокаин, например?

– Нет, конечно! – заверяет Хлоя. Она шокирована.

Он задумчиво смотрит на нее, она стойко выдерживает его взгляд.

– Я не принимаю наркотики. Ни кокаин, ни что-либо другое.

– А снотворные?

– Приняла в пятницу. Но делаю это крайне редко.

– Название препарата?

На этот раз Хлоя, сколько ни роется в памяти, вспомнить не может.

– Кто вам его выписал?

– Никто. Друг принес, когда я сказала, что у меня бывает бессонница.

– И никаких успокоительных или антидепрессантов?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Симптомы, которые вы описываете, могут быть вызваны двумя факторами: приемом определенных веществ или переутомлением, усугубленным очень сильным стрессом. Такое возможно?

Она уже готова признаться ему, что да, у нее стресс. Что с тех пор, как за ней по следам идет Тень, она живет в постоянной тревоге. Однако сдерживается. Она пришла сюда, чтобы доказать, что пребывает в здравом рассудке, и не стоит бросать ему кость.

– Ну… в последнее время я сильно нервничаю. На работе довольно напряженная обстановка. Я почти не сплю, но не чувствую себя усталой.

– Понимаю. Я вам кое-что пропишу, чтобы расслабиться и, соответственно, наладить сон. Но это, разумеется, временная мера. Только чтобы восстановить силы. Главное, вы должны несколько дней отдохнуть.

– Вы хотите сказать, я не должна ходить на работу?

– На протяжении недели, а то и двух.

– Невозможно! – восклицает Хлоя.

У невролога вырывается раздраженный вздох. Все эти люди, считающие себя незаменимыми…

– Скажем, для начала неделю перерыва.

– Говорю же, я не могу неделю не появляться на работе!

– Правда? Если вас интересует мое мнение, а так оно и есть, иначе вы бы здесь не сидели, то остаются два варианта: или вы возьмете перерыв сейчас, на несколько дней, или вы и дальше будете перегибать палку. Тогда речь пойдет не о недельном отдыхе. Вам потребуется месяц. А то и два… В лучшем случае. Итак, что вы предпочитаете?

Хлоя опускает голову. Что она может ответить?

– Неделя, на протяжении которой вы должны избегать любых стрессов, – отчеканивает врач. – У вас есть возможность отправиться в какое-нибудь спокойное местечко?

– Наверное, я попробую.

– Именно это вам и нужно. А главное, не берите с собой работу. Отдых, сон, покой. Ничего другого. Это понятно? И никаких возбуждающих. Избегайте кофе или любых иных…

По всей вероятности, он остался при убеждении, что она сидит не только на травяных настойках, но решил не вдаваться. Выписывает рецепты, Хлое хочется заплакать, хотя она сама не понимает почему.

– Вы полагаете, что… у меня не в порядке с головой?

Он оглядывает ее с удивлением:

– Нет, мадам. Вы перевозбуждены и взвинчены, испытываете постоянное давление. Человеческий организм штука хрупкая, знаете ли. Позвольте себе сделать паузу. А если симптомы не пропадут, приходите снова ко мне. Договорились?

Она соглашается, дернув подбородком.

– И не надо так беспокоиться, – добавляет он, протягивая ей рецепты и освобождение от работы. – Все быстро придет в норму. При условии, что вы последуете моим советам.

– Я так и сделаю, доктор.

* * *

Дверца распахивается в ад.

Гроб проглочен пламенем, словно алой пастью чудовища.

Гомес задыхается. Ощущение, что это его сейчас будут жечь живьем в печи.

Дверца закрывается, глаза тоже. Но он представляет, видит и чувствует все. Сначала огонь, овладевающий саркофагом. Потом температура поднимается, становясь непереносимой.

Плоть плавится, пожираемая языками пламени.

Любовь его жизни обугливается, превращается в пепел, исходит дымом.

Он почти теряет сознание, так это больно.

Больше не увидеть ее улыбки, никогда.

Больше не услышать ее голоса, ее смеха. Никогда.

Больше не утонуть глазами в ее глазах.

Больше не почувствовать ее кожу пальцами или губами. Ее тело рядом со своим.

Никогда больше.

Абсолютная боль.

* * *

Хлоя долго колебалась. Ее отсутствие на работе именно сейчас будет ошибкой, и она это сознает. Но тип в белом халате сумел ее убедить.

Понедельник, около трех дня. Хлоя набирает номер мобильника Старика. Придумать что-то, как она это умеет. В любом случае, проверить он не сможет.

Ей даже удается изменить голос. «Оскар» за лучшую женскую роль.

Она описывает ему ситуацию. Грипп, высокая температура, головокружение. Она на ногах не стоит, а ведь хотела взять документы с собой. Ей очень жаль. Очень, очень жаль.

Пардье заверяет, что прекрасно все понимает, но Хлоя чувствует, что теряет баллы. Ничего не поделаешь, наверстает потом.

У нее целая неделя. Оазис или тяжкий переход через пустыню?

Отдалиться от всего, велел врач. Отдалиться от Тени.

Она сразу перезванивает Бертрану:

– Привет, дорогой мой…

– Что сказал доктор?

– Что я должна отдохнуть несколько дней. Что я переутомилась и все время нахожусь в стрессовом состоянии.

– Вот видишь! Я был прав. Ты согласилась, надеюсь?

– Да. Он велел уехать куда-нибудь на природу. Я подумала навестить родителей. Они живут в деревне, и я давно их не видела.

– Отличная мысль… А где именно они живут?

В затерянной деревушке, в двухстах километрах от Парижа. Описание, которое она ему выкладывает, достойно туристического агентства, хотя сама она всегда находила эту дыру ужасной.

– Ты… ты сможешь поехать со мной, а? – с надеждой спрашивает она.

Трудно себе в этом признаться, но неделя без него кажется сущим наказанием.

– Никак не получится, – извиняется Бертран. – Но если хочешь, я приеду туда на поезде и присоединюсь к тебе в следующие выходные. Заодно и с ними познакомлюсь.

– Да, было бы отлично. Можешь приехать в пятницу вечером, переночуешь там.

– Не стоит их стеснять, – возражает Бертран.

– Нет, не беспокойся… А я уеду завтра утром. Увидимся вечером?

– Конечно. Приеду после работы, рыбка моя. Все наладится, вот увидишь. Несколько дней вдали от Парижа живо поставят тебя на ноги!

– Я только надеюсь, что они не будут стоить мне директорского поста…

– Не думай об этом, дорогая. Вернешься и займешь то место, которого ты достойна.

Повесив трубку, Хлоя идет за чемоданом в гараж. Слесарь явится только в шесть, у нее есть время собрать вещи.

Выбирая, какую одежду взять с собой, Хлоя продолжает думать о Тени. Об этом незнакомце или, наоборот, старом знакомом, который решил превратить ее жизнь в кошмар. Будет ли он в ярости, что упустил ее, что она на несколько дней ускользнула из-под его власти? Отомстит ли по возвращении?

Если только не отследит ее.

Если только он вообще существует… Кроме как в ее голове.

Она предпочитает отбросить эти два варианта, один страшнее другого.