Текст книги "Пока смерть не соединит нас"

Посмотрев в окно, она приняла его предложение.

Она хотела вернуться к камину, но увидела, что Венсан уже встал.

– Могу я посидеть немного возле огня? – спросила она.

– Сколько угодно.

Он сразу направился к себе в комнату и, не потрудившись раздеться, рухнул в большую холодную постель.

* * *

Было еще темно, когда Венсан внезапно проснулся.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать случившееся.

Пьер мертв.

Мертв.

Пьер…

Он схватил часы: всего два часа ночи. Уступив навалившейся на него усталости, он погрузился в ад без надежды найти из него выход.

Лицо Пьера, глаза Мириам. Два призрака, зовущие его на помощь.

Вставая, он чуть не упал; все тело ломило, голени твердые, словно одеревеневшие. Он чувствовал себя избитым и совершенно выдохшимся.

Дождь беспрерывно барабанил по железной крыше, отдаленный рокот громовых раскатов эхом отдавался в долине. Спустившись по лестнице, он зажег в гостиной маленькую лампу. Слабый свет озарил необычное зрелище, которое, если бы ему не было так плохо, могло бы вызвать у него улыбку: перед камином, где догорали угольки, свернувшись калачиком, на ковре спала Серван. Прижавшись к ней, спал Галилей, изменив этой ночью своему хозяину. Пройдя на кухню, Венсан выпил полный стакан воды, а потом подошел к камину и подложил в него толстое полено. Серван не проснулась, а Галилей лишь поднял голову и завилял хвостом. Венсан сел рядом со спящей парочкой и уставился на очаг, где постепенно, язычок за язычком, возрождалось пламя.

– Вам не спится? – донесся словно замогильный голос.

В ответ он кивнул.

– Я все время думаю о Пьере, – признался он. – О том, что могло произойти.

– Вы никогда не узнаете, что произошло. Несчастный случай, глупый, конечно…

– Это не несчастный случай, – резко возразил Венсан. – Он не сам упал…

Широко раскрыв глаза, Серван одним рывком вскочила на ноги:

– Но… Что позволяет вам так говорить?

– Он сотни раз ходил той дорогой. Как ночью, так и днем, как в снег, так и в хорошую погоду! Эта тропа считается безопасной! Он не мог сам упасть! Невозможно!

– Может быть, ему стало плохо…

Венсан покачал головой:

– У него было железное здоровье. Он ходил по горам лучше, чем кто-либо из нас. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что это не случайное падение…

– Но кто мог такое сотворить?

– Не знаю. Мог любой, кто угодно… Например, браконьеры, застигнутые на месте преступления… Пьер выслеживал их вот уже несколько недель.

– Браконьеры? Но это абсурд! Не могут же они докатиться до убийства смотрителя!

– Такое уже случалось, – возразил Венсан. – Если их сцапают, они рискуют по-крупному, а для таких парней, как они, жизнь человека ничего не значит… Завтра я снова туда отправлюсь.

– Зачем?

– Может, чего-нибудь найду, какие-нибудь следы…

– Завтра у меня выходной. Если хотите, я могу пойти с вами.

– Однако, мне кажется, вы не доверяете моему инстинкту…

– Я подожду, пока не увижу собственными глазами, – ответила она, потягиваясь.

Он, кажется, согласился принять ее помощь.

– Не хотите подняться, чтобы выспаться в нормальной кровати?

– Нет, мне здесь хорошо…

Он встал, немного постоял возле окна, молча наблюдая, как ярятся горы. Если они разгневаны, значит не они убийцы…

Вы вопиете о мести… Мести за смерть одного из ваших сыновей.

Серван снова заснула; Венсан с удовольствием последовал бы ее примеру, но он боялся своих снов. По ночам его уже давно терзали кошмары, а теперь все станет еще хуже…

В конце концов он сел возле своей спящей гостьи и до зари смотрел, как угасает огонь в камине.

Глава 10

Серван вцепилась в ручку дверцы, чтобы смягчить тряску, которая болью отдавалась в позвоночнике, когда пикап быстро поднимался по каменистой дороге, ведущей в лес Вашресс, коровий лес… Забавное название, подумала она. Но в конечном счете здесь, как и в иных местах, и поэтические, и прозаические топонимы являются наследием прошлого…

Венсан был мрачен больше обычного. С тех пор как они отъехали от Анколи и направились к месту трагедии, он произнес всего несколько слов.

Серван с уважением относилась к молчанию проводника, понимая и его горе, и его гнев. Но ей хотелось, чтобы он поделился своими мыслями. Она сама вызвалась поехать с Венсаном, и он мог бы проявить к ней хотя бы минимальный интерес, чтобы, на худой конец, дать ей почувствовать, что она здесь нужна, что ее присутствие дает ему поддержку, пусть даже небольшую.

Да, она предложила поехать с ним. Сделать первые шаги в расследовании, которое, как она убеждена, ни к чему не приведет. Иначе придется отрицать очевидное: Пьер упал с обрыва и разбился. Хотя он знал горы как свои пять пальцев и даже лучше. Но Венсан должен сам в этом убедиться.

Ночью, после резкого пробуждения, она почти поверила в невероятную историю про убийство.

Сегодня утром, при ярком свете солнца, она попыталась взглянуть в лицо реальности: Пьер упал; банальный несчастный случай в горах, дурацкое падение, истинные причины которого они никогда не узнают.

Приблизившись к заграждению, где начинался въезд в лес, принадлежавший коммуне, Венсан затормозил и, покопавшись в бардачке, достал ключ. Серван воспользовалась минуткой, чтобы размять мышцы, затекшие от сна в неудобном положении. И вот они уже едут по лесу, умиротворенную тишину которого нарушает только урчание мотора «тойоты».

– Все в порядке? – внезапно спросил Венсан.

Она улыбнулась ему, значит он помнит, что она здесь…

– Да, только немного устала.

– Я тоже.

Минут через десять они добрались до конца грунтовки, до места, где в первый раз собирались спасатели. Горестные воспоминания, запечатленные в нежной коре деревьев. Серван быстро надела экипировку. Но похоже, не так быстро, как надеялся проводник.

– Итак, вы идете?

– Иду…

Они шли, вдыхая свежий после вчерашнего дождя воздух, подгоняемые небольшим ветерком с севера, тем самым, что отогнал грозу за пределы горного массива.

– А что мы конкретно ищем? – осмелилась спросить девушка.

– Улики, – бросил сквозь зубы Венсан.

Но какие улики? Улики, доказывавшие, что жизнь – жестокая штука?..

Он шел быстро, и Серван изо всех сил старалась не отставать.

Та же самая дорога, что и вчера.

Только плюс солнце. И минус надежда.

Они больше не искали раненого, не искали даже мертвого. Они всего лишь совершали печальное паломничество, которое, возможно, поможет Венсану смириться с утратой. И простить свои обожаемые горы, лишившие его друга. Но Серван не могла идти быстрее: у нее снова закружилась голова. Чертово головокружение!

Она шла, прижимаясь к склону, хотя тропа была достаточно широкой, чтобы на ней могли разойтись двое. Внимательно глядя, как ее ноги шагают по мокрой земле, она избегала заглядывать в пропасть, которая, казалось, хотела проглотить и ее. Проводник ушел далеко вперед, оставив ее один на один с ее страхами.

– Венсан!

Он даже не обернулся. Неужели он ее не услышал?

– Подождите меня!

Он продолжал двигаться в прежнем ритме, и она почувствовала, как ее начинает захлестывать гнев.

– Да черт вас возьми! Подождите же меня!

И прижалась к скале. Жуткое сердцебиение, словно по всему телу прошлись электрошокером, ноги как ватные.

Странные, однако, ощущения возникают при этом чертовом головокружении. Иногда очень болезненные, иногда совершенно невообразимые. Совершенно непредсказуемые.

Словно кто-то постоянно подтрунивал над ней.

Она остановилась и, закрыв глаза, стояла так довольно долго. А когда снова их открыла, Венсан уже исчез из виду. Сначала она подумала, что, наверное, ей стоит повернуть назад и идти к пикапу. Но что-то подталкивало ее продолжить путь. Она не привыкла отступать. Победить страх, бросить вызов собственным слабостям. Это ее девиз еще с той поры, когда она была девчонкой.

Сжав зубы, она пошла дальше, держась правой рукой за скалу, заменившую ей белую трость слепого.

Он не хочет утруждать себя и подождать ее? Что ж, она поднимется без него!

Она продолжала идти, разозленная его нежеланием остановиться. И начиная молча ненавидеть того, кого сама захотела поддержать в тяжелую минуту. Гнусный эгоист, он оказался таким же, как и все прочие мужчины.

– Тебе придется меня выслушать, когда я нагоню тебя! Я все тебе скажу, негодяй…

Но Венсан ушел слишком далеко вперед, чтобы слышать ее. Вне зоны действия.

Гнев оказался сильнее страха, шаги Серван постепенно стали более уверенными. Она отпустила опору, пошла быстрее. Так она двигалась до тех пор, пока не добралась до места, где разразившаяся гроза смыла вниз половину тропы.

– Он прошел, значит и ты сможешь пройти! – прошептала она. – Достаточно просто не смотреть в пропасть. Ставить одну ногу перед другой, и…

И пропасть, которая внезапно тебя затягивает.

Она шлепнулась на склон, сильно ударилась и почувствовала, как ее неумолимо вбирает в себя бездна. Ужас мешал ей закричать, она заскользила в неизвестность, отчаянно пытаясь зацепиться за жизнь.

Внезапно спуск в ад прекратился; на ее пути встретилась маленькая кривая сосна, за ветку которой ей удалось ухватиться одной рукой.

Теперь ее жизнь держалась буквально на волоске, точнее, на тонкой искривленной ветке, опасно сгибавшейся под тяжестью ее веса.

Она хотела ухватиться и другой рукой, но не смогла, накрепко скованная ужасом. Словно даже бесшумное движение ресниц могло отправить ее прямо в бездну. Ей удалось разблокировать легкие, но внезапно руку свела жуткая судорога.

– Венсан! – простонала она.

Кричать она не могла: воздуха хватало, только чтобы выжить. Ее ноги болтались в пустоте, она чувствовала холодную хватку смерти, готовую втянуть ее в свою зияющую глотку. В последнем усилии она, дотянувшись свободной рукой до ветки, изо всех сил вцепилась в нее – теперь уже двумя руками.

– Только не сломайся! – умоляла она чахлое деревце. – Только не сломайся!

Сейчас ветка оборвется, и она, пролетев несколько десятков метров, разобьется. Ее кости сломаются, одна за другой. Ее череп расколется, взорвется, и мозг брызнет в разные стороны. Закрыв глаза, она представила себе жуткое зрелище собственных останков.

Руки ее начали сдавать, хотя, возможно, сдавать начала сосна.

– Только не сломайся! – всхлипывая, умоляла она. – Господи, прошу тебя!

– Держитесь, Серван!

Сначала ей показалось, что это слуховой мираж.

– Держитесь, Серван! Я иду!

Венсан вытащил из рюкзака веревку и, обмотав ею высокий скальный выступ, сбросил ее в овраг. Времени пристроить крепеж не оставалось, он прыгнул в пустоту и меньше чем за минуту уже спустился на уровень девушки.

– Дайте мне руку!

– Не могу! – простонала она.

– Отпустите правую руку, я рядом с вами!

– Нет!

Он спустился еще ниже, и его лицо оказалось на уровне ее лица. Протянув левую руку, он схватил Серван за рюкзак. Но она по-прежнему наотрез отказывалась выпустить из рук ветку карликовой сосны.

– Серван, послушайте меня, – терпеливо убеждал он ее, – успокойтесь… Я здесь, рядом с вами… я держу вас. А вы отпускаете ветку сосны, и мы вместе поднимаемся наверх, согласны?

Шумно дыша, она не чувствовала в себе сил разжать пальцы, впившиеся в дерево.

– Смелей, Серван! У вас получится! Вам нужно схватиться за меня…

Он резко дернул ее рюкзак за лямку, и Серван ослабила хватку. В состоянии шока, она раскачивалась, испуская пронзительные вопли, эхом отзывавшиеся среди вершин. Пока она продолжала голосить, Венсан с поистине нечеловеческим усилием подтянул ее к себе, и она в панике обхватила его руками за шею, едва не задушив.

Задыхаясь, он начал медленно подниматься, молясь, чтобы веревка выдержала двойную нагрузку. И чтобы он тоже выдержал эту нагрузку. Второпях он не надел страховочные ремни, не прикрепил карабин, и сейчас ему казалось, что он поднимается по склону единственно силой собственных рук, неся на себе груз не меньше шестидесяти кило. Впрочем, именно так оно и было.

Если он не удержится, они оба найдут конец на дне пропасти, и эта мысль удвоила его силы. Выбравшись наконец на тропу, Венсан, расцепив руки Серван, осторожно опустил ее на землю и оттащил подальше от края оврага.

Комок боли, парализованный страхом. Руки и колени в крови; на правой щеке глубокий порез.

– Теперь все будет хорошо, – произнес он. – Вы уже в безопасности…

Она все еще дрожала, стуча зубами и не переставая стонать.

– Все будет хорошо, – повторил он с уверенностью. – Опасность позади…

Серван долго приходила в себя, а он сидел рядом с ней, ожидая, когда она успокоится и прекратит дрожать. Постепенно к ней вернулось нормальное дыхание, дрожь прекратилась. Ей даже удалось сесть. Кошмарные видения исчезли, и она уставилась на проводника каким-то новым, незнакомым ему взглядом.

Ненависть в чистом виде.

– Я сейчас убью вас! – воскликнула она. – Я вас убью…

– Успокойтесь…

– Я чуть не полетела вниз! – срываясь на визг, закричала она.

Внезапно она набросилась на него, и неожиданно для себя он оказался на земле, а девушка в истерике молотила его кулаками. Защищая лицо, он попытался утихомирить эту разъяренную тигрицу. Ему удалось схватить ее за руки, прижать к земле, но она продолжала отчаянно отбиваться, без устали осыпая его оскорблениями. Ее запас ругательств оказался гораздо более обширным, нежели можно было предположить…

– Да хватит, черт возьми!

Прежде чем она капитулировала, внезапно сраженная усталостью, он успел получить еще несколько ударов коленом.

– Успокойтесь же, наконец! – воскликнул он. – Иначе мы вместе окончим наши дни на дне ущелья!

Он отпустил ее и на всякий случай, под впечатлением от столь яростной атаки, отодвинулся. Чувствуя во рту привкус крови, он отметил, что никогда бы не подумал, что девушка такая сильная.

Серван больше не дергалась. Вялая и обмякшая после вспышки гнева, она сидела, устремив взгляд в никуда.

Венсан не рискнул заговорить с ней, опасаясь пробудить спящую в ней фурию.

Они долго сидели поодаль, глядя друг на друга словно два врага. Пока Серван не разрыдалась.

Наконец-то! – подумал Венсан. Слезы освобождения, слезы, позволяющие выплакать страх, все еще мечущийся у нее в голове.

Он отошел подальше, предоставив ей возможность успокоиться после пролитого потока слез.

Он один в ответе за то, что с ней случилось, а потому ему тоже необходимо привести в порядок свои чувства: ведь это происшествие вполне могло закончиться трагедией. Ему надо найти извинение своей ошибке.

Он потер ладонью болезненно отозвавшуюся на прикосновение челюсть.

Однако, какой удар правой!

Вернувшись к девушке, он по-прежнему оставался настороже, опасаясь, что она может снова впасть в ярость.

Сейчас она плакала молча, и он понял, что ее озлобленность прошла. Остался только страх. И конечно, стыд.

Стыд за свое падение, за утрату самообладания.

– Сейчас мы пойдем обратно, – произнес он. – Вы можете встать?

Она поднялась на ноги; судя по ее лицу, она явно превозмогала боль.

– Дайте мне ваш рюкзак.

– Нет, все в норме… нормально…

– Дайте мне рюкзак, Серван.

Он не рискнул взять его без разрешения, не осмелился коснуться ее. Она сама согласилась отдать ему свою ношу и робким шагом пошла вперед. Пошатываясь на ходу.

– Дайте мне руку, Серван…

– А не пойти бы вам?

– Дайте мне руку, – терпеливо повторил он.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи! Оставьте меня в покое!

Он схватил ее исцарапанную руку, но она вырвалась:

– Не смейте ко мне прикасаться!

– Успокойтесь, – тихим голосом попросил он. – Мне очень жаль…

Она бросила на него яростный взгляд:

– Вам очень жаль? О да, лучше и не скажешь! Я чуть не разбилась, а ему очень жаль! Лучше бы я предоставила вам возможность самому разбираться с вашими проблемами!

– Мы поговорим об этом внизу, – пообещал он, снова беря ее за руку. – Сейчас мы спускаемся, и я прошу вас не отпускать мою руку… Потому что вы еще не в состоянии идти самостоятельно. Согласны?

Сдерживая желание достойно ему ответить, Серван молча согласилась следовать за ним, глядя на носки своих ботинок. Она слегка прихрамывала и чувствовала, как горят ссадины на ладонях и исцарапанные ноги. До самой дороги, где их ждал оставленный автомобиль, они не обменялись ни словом. Пока Венсан убирал в багажник оба рюкзака, Серван сидела на огромном лиственничном пне, измученная, сосредоточенная на своих болевых ощущениях. На не покидавшем ее чувстве страха. И на пресловутом чувстве стыда, смешном, но неотвязном.

Венсан подошел к ней, держа в руках аптечку.

– Оставьте меня в покое! – воскликнула она. – Отвалите, я же не медом намазана!

– Я знаю. Но это не имеет ничего общего…

Со вздохом он прислонился к дереву. Серван повернулась к нему спиной. Лишь бы не видеть его лица.

– Я этого не хотел, – невозмутимо начал Венсан. – Знаю, вы очень на меня обиделись, и вы совершенно правы. Но я не могу ничего сделать, кроме как извиниться…

– Из-за вас я чуть было не сорвалась в пропасть, а для вас это пустяки! Заметьте, это была бы вторая жертва за две недели! После Мириам – Серван! Впрочем, хорошо, что каждый раз вы меняете способ убийства! Я даже не представляла, насколько вы опасны! Не исключено, что вы сами столкнули своего друга с этой чертовой скалы!

И тут же пожалела, что выпустила стрелу в самое сердце. Венсан дико посмотрел на нее, и ей показалось, что он сейчас действительно ее убьет. Но он предпочел удалиться и сесть в кабину пикапа, яростно захлопнув за собой дверцу.

Она была уверена, что он бросит ее посреди леса. Но он сидел и ждал.

Немного поколебавшись, она тоже забралась в кабину:

– Простите меня, я зашла слишком далеко…

– Дальше некуда. Вы считаете, что я виновен в смерти Мириам? И думаете, что я убил своего лучшего друга? Тогда чего вы ждете? Надевайте на меня наручники, бригадир!

– Да, я не должна была так говорить… Но я ужасно испугалась, и страх еще не прошел… Я действительно поверила, что сейчас разобьюсь.

Ее последние слова, казалось, немного успокоили его, и он наконец удостоил ее взглядом. Оба выглядели не лучшим образом, и внезапно оба рассмеялись.

– Так что ж, может, полечим наши царапины?

– Они могут подождать до моего возвращения…

– Вы намереваетесь в таком виде вернуться в казарму? Ну, тогда Вертоли сам наденет на меня наручники!

Серван опустила солнцезащитный козырек и оглядела себя в маленькое зеркальце. Ну и видок! Лицо перепачкано, кровь смешалась с грязью.

– Сначала мы заедем ко мне, – не терпящим возражения тоном произнес Венсан.

И он развернулся, чтобы выехать на дорогу, ведущую к его шале. Серван опустила стекло, позволив свежему ветерку успокоить горящее лицо и остудить пылающую голову.

– И в результате вы так и не сумели найти то, что искали, – внезапно произнесла она.

– Напротив. Рядом с тем местом, где упал Пьер, я нашел труп недавно убитой серны… Немного повыше тропинки.

– Черт возьми! И вы думаете…

– Думаю, что он мог застать врасплох группу браконьеров и дорого за это заплатил.

– Но как так получилось, что вчера никто ничего не заметил?

– Никто не дошел до того места… К тому же все смотрели вниз, а не вверх…

– Браконьеры не забрали с собой тушу убитого ими животного?

– Нет, они берут только трофей…

– Трофей?

– Голову, – уточнил Венсан.

Изменившееся выражение лица Серван однозначно выражало ее отрицательное отношение к подобного рода убийству.

– Я должен предупредить смотрителей о своей находке, чтобы они точно установили время смерти животного… Посмотрим, совпадет ли оно со временем гибели Пьера. Я почти уверен, что совпадет.

– Венсан… я вела себя как последняя дура… Не знаю, что на меня нашло, что заставило ударить вас… Такое со мной впервые, прежде со мной ничего подобного не случалось…

– Разумеется, ведь вы впервые очутились на волосок от смерти, – ответил он. – Вы испугались, ужасно испугались. Оказавшись в подобной ситуации, все реагируют по-разному. Вам необходимо было выплеснуть на кого-нибудь ваши эмоции, а тут подвернулся я!

– И все равно я поступила ужасно глупо! Никогда не думала, что я способна так злиться! Я сделала вам больно?

– Да, немного.

– Простите.

– Не будем больше об этом говорить. Я тоже повел себя не лучшим образом.

К полудню они прибыли в Анколи, и Серван заперлась в ванной. Когда она оттуда вышла, Венсан уже ждал ее с компрессами и обеззараживающим лосьоном. В этот раз она приняла его заботы. На ее невероятно тонкой белой, почти прозрачной коже алели глубокие царапины. Венсан старался действовать как можно более деликатно, а Серван изо всех сил пыталась стойко переносить прикосновение жгучего лосьона. Затем он обеими руками взял ее правую лодыжку и осторожно покрутил ее:

– У вас вывих, надо непременно к врачу…

Он наложил плотную повязку, а потом занялся ее руками.

– Ну вот и все, – произнес он.

– Спасибо…

– Хотите есть?

– О нет! Скорее наоборот…

– После того, что вы пережили, надо поесть… Восстановить силы! Сейчас я что-нибудь приготовлю… А вы пока полежите на диване и отдохните. Я быстро.

Он исчез на кухне, а Серван опустилась на диванчик рядом с Галилеем, машинально поглаживая его лохматую шерсть. Наконец к ним присоединился Венсан; расставляя приборы, он старался повернуться к ней спиной.

– Почему вы не подождали меня сегодня утром? – спросила она.

– Не знаю…

– Как так – не знаете? Это же дурацкий ответ!

– Да, правда дурацкий… Я должен был вас подождать.

Он продолжал суетиться, старательно избегая встречаться с ней взглядом.

– Идите сюда, сядьте, – велела она, сталкивая Галилея на ковер.

Он поколебался, но все же сел – как можно дальше от нее. Он напоминал мальчишку, уличенного в проступке и предчувствующего выволочку.

– Венсан, почему сегодня утром вы меня не подождали?

Он попытался придумать красивую ложь, но его ум слишком устал.

– Вы хотели от меня избавиться? – с улыбкой спросила она.

– Нет! Конечно нет… Мне было плохо, вот и все…

Осторожно массируя причинявшую ей боль щиколотку, она вновь прокручивала в мозгу воспоминания о своем падении.

Она могла упасть только потому, что ему плохо! Она была на волосок от гибели потому, что он не хотел, чтобы увидели его слезы.

И она спрашивала себя, почему мужчины крайне редко находят в себе силы открыть свои чувства. С риском все потерять. И слабость выдают за мужество. Впрочем, эту черту она в конце концов нашла весьма трогательной.