Текст книги "Вишневое лето"

* * *

– Как твоя голова? – спросила Алекс примерно два часа спустя, когда мы с ней вместе оказались перед зеркалом в дамском туалете.

– Кто-то долбит ее изнутри отбойным молотком. Наверное, твой брат ему заплатил.

Она улыбнулась и погладила меня по руке.

– Неужели тебе так плохо? Почему ты ничего не сказала? Давай я попрошу Элиаса, чтобы он отвез тебя домой.

– Не надо. Сейчас всего два часа ночи, и, если я оторву тебя от Себастьяна, ты будешь ныть вечно, а я этого не вынесу.

– Себастьян такой классный! – воскликнула она. – Ты знаешь, что он…

– Остановись, – перебила я Алекс. – Давай ты расскажешь мне о нем завтра? А то сегодня я уже не соображаю.

– Да, конечно, прости, – ответила она. – Мы с ним еще обязательно встретимся. А тебе нужно домой, Эмили, ты неважно выглядишь.

– Да все в порядке, – сказала я. – Ник предложил отвезти меня домой. Ему завтра рано вставать, так что он скоро уходит.

Алекс восприняла эту новость без энтузиазма.

– Он тебе нравится? Он какой-то странный.

– Почему странный? – спросила я.

– Сложно сказать, – она обернулась к зеркалу и начала красить губы. – Какой-то он неприятный.

– Да? А мне он показался очень милым.

– Все они сначала милые, – сказала она, пряча помаду в сумочку. Тут мне было нечего возразить. Она снова взглянула на меня и вздохнула.

– Жаль, что у тебя болит голова.

– Я сама виновата. Зачем было пить ром?

– И правда, – она вздохнула. – Но мне не нравится, что ты поедешь домой с этим типом.

– Что ты придумываешь? Он нормальный парень, и это самое логичное решение проблемы.

– Если ты уверена, – сказала Алекс. – Но обязательно напиши мне сообщение, когда приедешь домой, хорошо?

– Конечно! – ответила я и обняла ее на прощание.

– Развлекайся, дорогая, – сказала я, выпуская ее из объятий.

– А ты поправляйся, – ответила Алекс.

– Хорошо, постараюсь, – сказала я и направилась на поиски Доминика. Я нашла его возле бара и спросила, в силе ли его предложение. Он ответил: «Конечно». Мне показалось, что он обрадовался, когда я его об этом спросила. Пока он прощался с парой знакомых, я ждала его возле гардероба. Тут кто-то постучал по моему левому плечу, я обернулась, но никого не увидела. Я попалась на самую старую шутку на свете. Я посмотрела направо, там стоял Элиас Шварц собственной персоной и гнусно ухмылялся.

– Неужели ты правда решила уйти, не попрощавшись со мной?

– Честно говоря, да. И надеялась, что у меня это получится.

Он продолжил улыбаться, смотря на меня ничего не выражающим взглядом, засунув руки в карманы и слегка ссутулившись.

– Так ты едешь домой с солнечным мальчиком?

Я сложила руки на груди.

– А у тебя из-за этого какие-то проблемы?

– Какие у меня могут быть проблемы? – он пожал плечами. – Я просто хочу тебя предупредить.

– Предупредить о чем? – переспросила я, пытаясь понять, что еще он придумал?

– Ты слишком наивна и не видишь, что он просто хочет затащить тебя в постель.

Несколько секунд я не могла поверить тому, что услышала, а потом меня разобрал смех. Элиас предупреждает меня о том, что кто-то хочет затащить меня в постель?! Вот это действительно смешно!

Когда до него дошла ирония его собственных слов, он нахмурился и сложил руки на груди. У меня от смеха заболел живот, и я похлопала его по руке.

– Элиас, – сказала я, хихикая и вытирая слезы. – Иногда ты бываешь таким забавным!

Чем дальше я смеялась, тем сильнее хмурился Элиас.

– Над чем ты так смеешься? – услышала я голос незаметно подошедшего Доминика.

– Над Элиасом! Если ты когда-нибудь решишь позвать клоуна на вечеринку, зови его, – фыркнула я. Даже головная боль не могла испортить мне веселье.

Ник, конечно, не понял, в чем шутка, а Элиасу все это надоело, поэтому он развернулся и исчез в толпе. Я все никак не могла успокоиться и крикнула ему вслед:

– Большое спасибо за совет! – Но он, конечно, не ответил.

– Расскажешь, в чем шутка? – спросил Доминик, переводя взгляд с меня на Элиаса.

– Да нет, забудь, – ответила я. И хотя это была довольно заманчивая идея, я не стала рассказывать Доминику, в чем соль шутки. Я совершенно не желала стать поводом для того, чтобы эти двое опять начали мериться членами.

– Это наша с Элиасом шутка, долго объяснять, – сказала я. И хотя ему явно хотелось узнать больше, он не стал приставать ко мне с расспросами.

– Ладно, тогда пойдем? – спросил он меня. Я кивнула, и мы направились к выходу. И хотя мне все еще было смешно, головная боль только усилилась. Ну что же, за все в жизни приходится платить, сейчас мое настроение точно стоило моей головной боли.

Я молчала почти все время, пока мы ехали ко мне, но Доминик не возражал.

Когда мы наконец приехали, он протянул мне бумажку со своим номером телефона. Цифры были написаны вкривь и вкось, но их можно было разобрать.

– Если хочешь, позвони мне, мы можем сходить выпить кофе или еще куда-нибудь.

Я взяла бумажку и засунула ее в карман брюк.

– У меня мало свободного времени, но что-нибудь придумаем.

– Это больше, чем то, на что я мог надеяться, – подмигнул он мне. – Я буду рад.

– Пока, – сказала я. – Спасибо, что подвез.

– Не за что, – улыбнулся он. Я вышла из машины, пересекла двор и поднялась к себе, по пути в сотый раз спрашивая себя, как я могла быть такой дурой и пить ром. По крайней мере, теперь в моем мысленном списке можно поставить галочку напротив строчки «Ром все так же не переношу. В следующий раз попробовать через десять лет».

Я тихонько зашла в комнату, заперев за собой дверь. Ева уже спала, и лучше было ее не будить. В ванной комнате я встала перед зеркалом и помассировала виски. Больше всего мне хотелось скорее оказаться в постели. Вечерний туалет я свела к минимуму: разделась, почистила зубы и, переодевшись в футболку, улеглась в постель. Прежде чем закрыть глаза, я написала Алекс сообщение, как и обещала.

* * *

Где-то звонил телефон. Я сонно заворочалась. Мне казалось, что я проспала всего пять минут, но на часах уже было без четверти шесть. Мой мобильный звонил и вибрировал, лежа на тумбочке. Кто, черт возьми, звонит мне посреди ночи?

Я села и протерла глаза. С трудом нащупав телефон, я приняла вызов.

– Да… – сказала я сонным голосом.

– Привет! – донеслось из трубки. Я не сразу сообразила, кто звонит. Это что, кошмар? Я снова закрыла глаза и откинулась на подушку.

– Откуда у тебя мой номер? – пробормотала я еле слышно.

– Секрет фирмы.

Ну, конечно, у кого еще он мог получить мой номер? Я прибью Алекс, просто насмерть прибью.

– Черт, Элиас, – простонала я. – Чего тебе надо?

– Я просто хотел пожелать тебе спокойной ночи, золотце, – сказал он, изображая невинность, но я просто чувствовала, что он ухмыляется.

– Спокойной, – ответила я и сбросила звонок.

Что за придурок! Я натянула на голову покрывало и вскоре снова уснула.

Глава 6. Любовные письма

Привет, Эмили,

прости, что отвечаю только сейчас. Я провел вчерашний вечер с друзьями и лег спать только под утро. А чем ты занималась? Надеюсь, ты осталась мне верна.

Мне стыдно, но я почти ничего не знаю о твоих любимых авторах. Эдгар Алан По писал стихи, или я ошибаюсь? А что касается Чака Паланика, мне сначала показалось, что речь идет о какой-то жуткой болезни, зато Франц Кафка рождает во мне кошмарные воспоминания. Когда я учился в школе, мне пришлось прочитать несколько его рассказов. Это было ужасно! Дочитав предложение до конца, я успевал забыть, с чего оно начиналось. Кто станет читать такое добровольно?

Ты уже смеешься надо мной? Ну да, я это заслужил. Тебе было недостаточно быть красивой и с отличным музыкальным вкусом, да? Надо было еще продемонстрировать силу своего интеллекта! Что еще ты от меня скрываешь? Может, ты еще и в квантовой физике разбираешься? Или умеешь чихать с открытыми глазами? Если да, то давай лучше отвлечемся от этого на минутку, расскажи мне что-нибудь еще о твоих любимых авторах.

А что касается твоего предупреждения, ты хочешь сказать, что неуклюжая? Должен признаться, что нахожу это очаровательным. С нетерпением жду момента, когда ты представишь мне весь персонал твоего любимого травмпункта. Пожалуйста, не пойми меня неправильно!

Позволь мне кое-что процитировать:

«Когда людям раздавали женственность, я встала не в ту очередь и вместо нее получила неуклюжесть. Теперь приходится довольствоваться тем, что есть».

Я знаю и ценю твою склонность к сарказму, но в нем всегда таится зерно правды, и если ты в действительности так думаешь о себе, Эмили, то ошибаешься! Может быть, ты не похожа на «типичную» женщину, но что это вообще такое? Конечно, мы мало знакомы, я видел тебя только издали, и пара писем, которыми мы обменялись, не позволяют сказать, что я тебя по-настоящему знаю.

Но я должен тебе сказать, что в тебе есть что-то очень нежное и невероятно женственное.

Я не хочу тебя разочаровывать, и у меня для тебя есть еще один вопрос. Надеюсь, ты не воспримешь его как вторжение в личную жизнь, и я буду очень рад, если ты на него ответишь. Дорогая Эмили, сколько раз за твою жизнь ты была по-настоящему влюблена?

До скорого, по крайней мере, я на это надеюсь,

Лука.

Он, наверное, настоящий сердцеед, потому что каждое его слово было как бальзам на душу. Конечно, он преувеличивал и подлизывался, но все-таки считал меня настоящей женщиной! Лука нравился мне все больше и больше. Самым нелепым во всей этой ситуации было то, что я до сих пор не знала, как он выглядит. Но это было неплохо. По настоящему узнать человека можно, только если не обращать внимания на внешность.

Я вздохнула. Может, дело в этом, а может, он просто далеко не красавец.

Привет, Лука,

теперь, читая твои письма, я не только глупо улыбаюсь, а еще и краснею. Если ты хотел меня смутить, то поздравляю – тебе это удалось!

Я рада, что ты хорошо провел вечер. Мой вечер тоже оказался неплох, даже лучше, чем я ожидала. Вот только без головной боли я бы могла обойтись. Но сейчас я уже чувствую себя нормально. Пусть моя верность не вызывает у тебя сомнений. Я получила номер телефона, а больше мне не в чем тебе признаваться.

Твои комментарии по поводу любимых писателей меня и правда развеселили. Не потому, что ты выставил себя дураком, а потому, что у тебя очень забавные формулировки. Так что не переживай. И…тебе мало? Ну, держись…

Что касается Эдгара По, то я считаю его божеством среди писателей. И ты прав, среди прочего он писал и стихи тоже. Я люблю поэзию, но иногда между «любить» и «понимать» лежит пропасть. Я знаю об этом не понаслышке. Когда я училась в школе, мы анализировали стихотворения. Двадцать девять человек выдавали примерно одинаковые результаты, а один краснел, бледнел и пытался сползти под парту. Ты можешь догадаться, о ком я говорю. Так что больше всего я люблю рассказы По. Невозможно описать всю прелесть его произведений, их надо читать. Они создают полное впечатление погружения в его мир.

Ты не прав по поводу Паланика, это не название страшной болезни, это фамилия современного писателя. Его творчество можно описать словом «крышесносное». Ты смотрел «Бойцовский клуб»? Это экранизация книги Паланика, и я ее обожаю!

У Франца Кафки предложения действительно очень длинные, тут я не могу возразить, но я действительно читаю его добровольно и с удовольствием. Мне нравится его рассудительность, ироничность и то, что он называет вещи своими именами.

Ты спрашиваешь, сколько раз я была по-настоящему влюблена. На этот вопрос ответить будет непросто, но я постараюсь. Должна признаться, я не умею влюбляться с лету, как моя лучшая подруга, но это другая история. Мой опыт показывает, что любовь бывает разная. Если ты спросишь меня, сколько раз в свои двадцать три года я влюблялась, то я отвечу, что три раза. Но ты спрашиваешь, сколько раз я была влюблена по-настоящему… Если подумать, то я понимаю, что за всю жизнь была влюблена всего раз. Он заходил в комнату, а у меня подгибались колени, мы встречались взглядами, и я готова была упасть без чувств, потому что в комнате не осталось воздуха. Такое было со мной только однажды. И, конечно, по отношению к человеку, который не отвечал мне взаимностью. Но, как говорится, такова жизнь. Это было давно, и я, как ни странно, уже сумела оставить это чувство позади.

Как ты думаешь, по-настоящему полюбить можно только раз в жизни? Я лелею надежду, что это не так, но пора становиться реалисткой и переставать верить в чудеса. А ты мне расскажешь про то, был ли по-настоящему влюблен?

Всего хорошего,

Эмили.

Я отправила письмо и еще некоторое время сидела, уставившись в экран. Некоторые вещи осознаешь, только рассказав о них. Невысказанную правду можно приукрасить, исказить или вообще вытеснить в подсознание. Но когда слова сказаны, игнорировать их больше невозможно. Правда смеется тебе в глаза и орет в уши, даже если ты отказываешься ее видеть и слышать. Я так долго смотрела на экран, что черные буковки начали расплываться, сливаясь с белым фоном.

Из прострации меня вывел грохот за спиной. Ева. Я моргнула и поспешно закрыла окно почтового клиента.

– Ты уже вернулась? – сказала я, развернувшись к ней. Ева захлопнула дверь с таким же грохотом, с каким открыла, стянула туфли и зашвырнула их в угол.

– Черт возьми, – простонала она, – эти туфли меня доконают!

Она прошла к кровати и рухнула на нее.

– Тот, кто придумал высокие каблуки, должен сам их надеть и весь день побегать по городу!

– А зачем ты надеваешь такие туфли, если знаешь, что тебе придется много ходить? Ты слышала про кроссовки?

– Но в туфлях ноги выглядят такими длинными и стройными!

Я закатила глаза и не стала это комментировать.

– А чем ты занята? Снова пишешь тому странному типу?

Черт, Ева все-таки увидела, чем я занималась. Терпеть не могу, когда меня ловят на горячем.

– Все может быть, – пробормотала я.

– Ох, Эмили, – сказала она. – Это же глупо! Ты не знаешь, как он выглядит, не знаешь, каков он в постели, какое будущее у этих отношений?

Самое смешное, что она говорила совершенно серьезно. Я поднялась из-за стола и улеглась на свою кровать напротив нее.

– Ева, золотце, – сказала я с улыбкой, – Тебе не понять.

– Ты права, не понять, – ответила она, и некоторое время мы молчали. Но вскоре Ева нарушила молчание.

– Скажи-ка, а прошлой ночью тебе никто не звонил?

Сначала я хотела отрицательно покачать головой, но вспомнила про Элиаса и его ночной звонок. Я ответила ему в полусне, поэтому вспомнила о нем не сразу.

– Все может быть, – сказала я и схватилась за мобильный, который так и лежал на тумбочке. Я зашла в меню, проверила принятые звонки и увидела номер телефона этого придурка. Я сохранила его под именем «Не брать трубку», чтобы больше не повторять сегодняшнюю ошибку.

А потом я вспомнила кое-что важное и схватила трубку домашнего телефона. Мелкая зараза подняла трубку не сразу.

– Да?

– Александра Шварц, я не ожидала от тебя такой подлости!

– Ты о чем? – мои слова явно застали ее врасплох.

– Ты дала Элиасу номер моего мобильного! Это удар в спину! – возмущалась я, а потом услышала хихиканье на другом конце.

– А, ты об этом. Прости, он выкрутил мне руки.

– Очень смешно.

– Совсем не смешно! – запротестовала она. – Он угрожал, что расскажет Себастьяну про мои трусы со смурфами! У меня правда не было выбора!

– У тебя есть трусы со смурфами? – спросила я и поморщилась.

– Э-э-э, – сказала она, – может быть!

Я представила себе Алекс в этих трусах. Который из смурфов? Ворчун?

– Что мне было делать? – она продолжила жаловаться.

– Что угодно! Главное – не давать ему мой номер!

– Эмили, – вздохнула она, – мне очень-очень жаль, я была слегка навеселе и мыслила не слишком трезво. Я не должна была так делать, прости.

Я зарычала.

– Мне жаль, – сказала она искренне, и я немного смягчилась. И хотя я не собиралась сразу ее прощать, я поменяла тему.

– Ты предательница, и это факт, но сейчас лучше расскажи мне, что у вас было с Себастьяном.

Ее настроение моментально улучшилось.

– Это было невероятно! – воскликнула Алекс. – Мы общались до самого конца вечера. Эмили, он не просто выглядит милым, он такой и есть! Себастьян тихий, но не скучный. А еще он ведет себя, как взрослый, в отличие от инфантильных придурков, с которыми я обычно встречалась, – она набрала воздуха. – Он мужественный, но при этом не бесчувственный чурбан, понимаешь? А еще у него есть чувство юмора, и я не глупые шуточки имею в виду! Он меня все время смешил. А знаешь, что он изучает?

Я не знала.

– Психологию!

– Психологию? – переспросила я.

– Да! Разве это не круто?

Ну, это как посмотреть.

– Пойдет, – ответила я. – Ну, значит, ему знакома концепция сталкинга, и ты обратилась точно по адресу, – усмехнулась я в ответ.

– Сейчас умру от смеха, – ответила Алекс.

– Ты только обещаешь.

– Какая ты сегодня юмористка, – вздохнула она. – В любом случае Себастьяну двадцать четыре, как и Элиасу, и самое главное – у него никого нет!

– Это хорошие новости.

– Это отличные новости! – Алекс поправила меня счастливым голосом.

– Вы уже договорились снова встретиться?

– Нет, об этом мы не говорили, – пробормотала она. – Я не решилась пока поднять эту тему, а он показался мне немного застенчивым… Или я ему не понравилась.

– Не вешай нос, Алекс, даже слепой бы увидел, что ты очень нравишься Себастьяну, поверь мне! Может, он точно так же, как и ты, не решился поднять эту тему. Я уверена, что, когда вы встретитесь в следующий раз, он попросит твой номер телефона.

– С каких это пор ты перестала быть пессимисткой? – засмеялась она. – Ты во всем всегда видишь негатив, даже когда речь не о тебе.

– Я не пессимистка, а реалистка, – поправила я ее.

– Разве это не одно и то же? – поинтересовалась она, и я задумалась, но не пришла к однозначному выводу.

Если кто-то мог подумать, что Алекс рассказала мне все о своем вечере с Себастьяном, то он ошибался. Она, можно сказать, еще не начинала. Я на своей шкуре испытала, что значит углубиться в подробности. Алекс в деталях пересказала мне их разговор, подробно проанализировав мельчайшие жесты. И если вначале я считала ее увлечение очаровательным, то под конец оно меня утомило. Особенно то, как часто она употребляла синонимы слова «классный» в предложениях типа «Себастьян такой…» и их возможных вариациях.

Мой компьютер тихо пискнул, обещая свет в конце тоннеля. Я подскочила с кровати как ужаленная и рассердилась сама на себя. Осторожно глянув на Еву, которая, к счастью, уснула и не видела мою спонтанную реакцию, я выдохнула с облегчением. Могу представить, что бы она сказала, если бы это увидела, ведь мне было стыдно даже перед собой.

Я села за стол и убедилась, что действительно получила письмо от Луки. Если бы это оказался спам, предлагающий мне увеличить член, я бы почувствовала себя еще большей дурой.

– Алекс, давай договорим потом, я как раз получила письмо, – сказала я, но попытка закончить разговор не удалась.

– От Луки? Давай читай вслух! – ответила мне Алекс.

Я вздохнула и подчинилась.

Дорогая Эмили,

прости, если я тебя смутил, я этого совсем не хотел. Хотя, должен признаться, я с большим удовольствием прочитал твое письмо.

Думаю, я последую твоему совету и почитаю что-нибудь из рассказов Эдгара По, потому что мне стало любопытно. Ты меня рассмешила рассказом про то, как вы в школе анализировали стихи. Понять все не так, как остальные – это так на тебя похоже! Но с чего ты взяла, что именно ты все понимала неправильно? Может быть, все было наоборот? Я знаю, что ты не поверишь в эту теорию, но меня такой поворот событий совершенно не удивил бы.

Я вообще считаю все эти попытки анализа притянутыми за уши. Нет никакой возможности поинтересоваться у давно умерших знаменитостей, что именно они хотели сказать своими произведениями. А люди, которые занимаются анализом, они что, были знакомы с ними лично? В большинстве случаев ответ будет «нет», а чтобы понять и растолковать значение произведения, надо знать автора!

Конечно, я смотрел «Бойцовский клуб»! Это один из моих любимых фильмов, но я не знал, что кроме фильма есть еще и книга. Видишь, я могу узнать от тебя кое-что новое!

Что касается влюбленности… Должен сказать, человек, в которого ты была влюблена и который не ответил тебе взаимностью, был законченным идиотом.

Я не знаю разницы между любовью и влюбленностью. Я был влюблен по-настоящему два раза, и мои влюбленности тоже сопровождались похожими спецэффектами. Первый раз мои чувства остались без ответа, второй раз отношения продлились восемь месяцев, а потом я обнаружил, что она у меня за спиной водила шуры-муры с моим лучшим другом. Больше я не влюблялся.

Как видишь, я был влюблен дважды, и если бы все закончилось не так печально, то это можно было бы назвать большой удачей. По крайней мере, я знаю, что такое любовь, и кто знает, есть ли у меня шанс пережить ее в третий раз?

Я почти утратил надежду на новую любовь, и мы с тобой недостаточно знакомы, чтобы говорить о чем-то определенном, но я, наверное, мог бы влюбиться в такую девушку, как ты. Вот теперь ты точно посчитаешь меня психом. Надеюсь, я тебя не шокировал, и ты мне еще напишешь.

Пока,

Лука.

Воцарилась тишина, даже у Алекс пропал дар речи.

– О! Боже! Мой! – наконец завопила она, придя в себя. – Эмили, ты просто обязана немедленно с ним встретиться! Если ты этого не сделаешь, тогда это сделаю я!

Я ничего не ответила, потому что могла только завороженно смотреть на его письмо и улыбаться.

– Ты меня слышала?

– Да-да…

– «Да-да» в смысле «я встречусь с ним через десять лет»? – уточнила она.

– Вовсе нет! – возмутилась я, потому что мое «да-да» означало, что я собираюсь с ним встретиться по крайней мере через пять лет.

– А о ком это он, кто не ответил на твои чувства? Неужели тот препод, который был у тебя в первом семестре?

Я закатила глаза. Конечно же, это был не препод с первого семестра, который всего лишь пару раз посмотрел на меня с интересом и который мне тоже немножко нравился. Это можно было назвать легким увлечением, и то с большой натяжкой. Я разозлилась, что Алекс вообще вспомнила о нем и при этом продемонстрировала, что понятия не имеет, о чем говорит. Я не успела ей ничего сказать, потому что тема поменялась сама собой.

– Захвати мусор, – внезапно сказала Алекс. На заднем фоне прозвучал голос Элиаса, а значит, она обращалась не ко мне.

– Да-да, – неохотно отозвался он.

– Черт побери, просто битва века, – вздохнула Алекс, снова обращаясь ко мне.

– Куда это он собрался? – сказала я рассеянно и в следующую секунду отодвинула трубку от уха, потому что Алекс заорала так, что, наверное, даже соседи услышали:

– Элиа-а-а-ас! Эмили спрашивает, куда ты идешь!

– Алекс! – воскликнула я, – ты что, сдурела?

– А что такого? – спросила она как ни в чем не бывало. – Ты же сама спросила.

Я уткнулась лицом в ладони. Боже, она меня доконает. А дальше произошло то, что и должно было произойти.

– Эмили спрашивает, куда я иду? – я услышала голос Элиаса рядом с телефоном. Я несколько раз стукнула себя трубкой по голове и вдруг услышала шум в трубке. Меня охватила паника.

– Алекс, не давай ему трубку! Ты меня слышишь? Ни в коем случае! Прошу тебя!

– Слишком поздно, золотце, – ответил мне Элиас.

Я застонала и откинулась на спинку кресла.

– Тебе интересно, куда я иду? – спросил он.

– Нет, мне совсем не интересно, отдай сестре трубку.

– Я удовлетворю твое бесконечное любопытство, солнышко, я иду за молоком. Ты не против?

Какой же он наглый, высокомерный и тупой придурок!

– Мне все равно, хоть корову купи, – прошипела я.

– У меня были такие мысли, но я решил, что это непрактично. – Я явственно услышала, что он ухмыляется. – Как твоя голова, золотце?

– Благодаря тебе снова разболелась!

Он рассмеялся тихо и чувственно. И я почему-то расслышала этот смех лучше, чем должна была.

– Ты не представляешь, как мне нравится наша игра.

– Какая еще игра? – сказала я, нахмурившись.

– Ты знаешь, какая игра, – почти пропел он в трубку. – Ты изображаешь недотрогу… Я делаю вид, что мне нужно нечто большее, чем просто затащить тебя в постель…

У меня чуть не пропал дар речи от этого заявления.

– Ты в какой реальности живешь? – спросила я. – И если ты серьезно считаешь, что твое поведение должно демонстрировать мне, что ты хочешь большего, чем просто затащить меня в постель, то тебе стоит поработать над своим актерским мастерством.

– А зачем? Ты ведь и так по мне сохнешь, – хмыкнул он.

– Точно, сохну, как белье под дождем, – отрезала я.

– Вот видишь, именно об этом я и говорю, – продолжил он. – Как вчера все прошло с Ником? Повеселились?

– А тебе завидно? – спросила я сладким голоском.

– Нет, потому что я знаю, что у вас ничего не было.

– И откуда тебе это знать?

– Во-первых, ты не станешь мне изменять, зайка, а во-вторых, когда я тебе позвонил, ты уже спала.

– Так ты звонил, чтобы проверить? – я была шокирована.

– Все может быть, – шепнул он в трубку.

– Знаешь что? Если бы в толковом словаре были картинки, то твое фото стояло бы напротив слова «придурок».

– Вау, – рассмеялся Элиас. – Ты так говоришь, как будто и правда меня ненавидишь.

– Могу тебе посоветовать поверить своему чутью, – отрезала я и почувствовала, что у меня задергался глаз.

– Это мы еще посмотрим, – нахально заверил он меня. – И когда ты решишь позвонить в следующий раз, не стоит использовать Алекс в качестве оправдания, ведь я всегда рад с тобой поболтать.

Я собралась обрушить на него все ругательства, которые знала, но в этот момент в трубке снова что-то зашумело, и послышался голос Алекс:

– Это опять я.

– Большое тебе спасибо, что дала ему трубку.

– Он ее у меня отобрал! Я не виновата!

– Конечно, ты никогда ни в чем не виновата, – ответила я.

– Вот черт! – воскликнула она. – Он все-таки оставил мусор!

Если бы мне пришлось делить с ним квартиру, то меня беспокоил бы отнюдь не мусор. Мы с Алекс продолжили разговаривать, постоянно возвращаясь к прошлому вечеру и к нашим впечатлениям. Как и мне, Алекс понравился Энди, хотя он был в три раза больше нее. И хотя я была готова приписать Элиасу все возможные недостатки, расизмом он явно не страдал, потому что Энди был его темнокожим другом. А вот все остальное… Спросить что ли, как он относится к маленьким детям? Хотя нет, проповедника из Элиаса точно не выйдет.

Примерно через полчаса мы закончили разговор, и я спрыгнула с кровати. В животе заурчало, и я отправилась на общую кухню. Это было скудно обставленное помещение, которому не помешал бы ремонт. Кроме нескольких потрепанных плит и кофеварок там стояло еще пять обеденных столов.

Второе общее помещение служило гостиной. Тут было несколько разномастных диванов, явно с барахолки. На невысоком комоде стояли старый телевизор и видеомагнитофон, которые, в отличие от игровой приставки, никто никогда не пытался украсть.

Здешние жильцы почти не взаимодействовали друг с другом. Каждый жил своей собственной жизнью. И хотя между людьми завязывались дружеские или романтические отношения, это происходило один на один, а не в компании. Мы вежливо приветствовали друг друга в коридорах, иногда пили вместе кофе, а потом каждый шел своей собственной дорогой. Я не нашла здесь друзей, только мимолетные знакомства.

Я зашла на кухню, улыбнулась светловолосой девушке, стоявшей возле кофеварки, и полезла в кухонный шкаф, в котором хранилась еда, принадлежащая мне и Еве. Единственной условно съедобной штукой оказались макароны-полуфабрикаты, у которых срок годности вышел неделю назад. Я вздохнула и открыла пачку, чтобы получше рассмотреть содержимое. На первый взгляд все было в порядке. Я наполнила кастрюлю водой, высыпала в нее содержимое пакета и простояла над ней следующие полчаса.

Когда моя еда была готова, я вывалила на тарелку противно пахнущую кашеобразную гадость, буквально напичканную усилителями вкуса и консервантами. Убрав кастрюлю в посудомойку, я взяла ложку и тарелку и пошла к себе в комнату. М-да, никто в своем уме не мог бы сказать, что это вкусно, но, по крайней мере, я наелась. После еды я с головой зарылась в свои учебники и тетради и вынырнула часа через два, когда зазвонил телефон.

На том конце линии была Алена, и я совершенно не ожидала ее звонка, но, тем не менее, была невероятно рада ее слышать. В отличие от моей собственной матери, с Аленой я каждый раз разговаривала с большим удовольствием. С ней я могла выговориться и очень это ценила.

За разговором время пролетело совершенно незаметно, и мы сумели попрощаться только с пятого раза. Было уже поздно, а завтра мне предстояло рано вставать, так что я отправилась в ванную комнату, чтобы приготовиться ко сну. Но, когда я оказалась в постели, сна у меня не было ни в одном глазу, и я не могла выбросить из головы последнее письмо Луки.

«Я почти утратил надежду на новую любовь, и мы с тобой недостаточно знакомы, чтобы говорить о чем-то определенном, но я, наверное, мог бы влюбиться в такую девушку, как ты».

Зачем он это написал? Он же в курсе, что я девушка, а значит, представлял, как я могу отреагировать на такое. Он написал это всерьез или просто так, чтобы покрасоваться, и я преувеличиваю значимость его слов?

Но в одном он не ошибся – мы друг друга почти не знали. Но, как ни странно, он все равно мне нравился. Сначала это были просто письма от незнакомца, которые я не принимала всерьез, а Лука был для меня не живым человеком, а скорее абстрактной фигурой. Но чем дальше, тем реальнее он становился, но насколько близко к сердцу можно принимать его слова, я не знала. Он был мне никем, а бумага многое стерпит. В письмах он мог писать все, что угодно, но не факт, что написанное было правдой.

Даже если вдруг он действительно написал правду, то что с того? Какое место в моей жизни мог занять Лука? Мог бы он стать моим парнем? Или все сведется к дружбе?

И вот еще один хороший вопрос: была ли я готова к романтическим отношениям? Мне было и так неплохо, а лучшее – враг хорошего.

«Я не знаю разницы между любовью и влюбленностью. Я был влюблен по-настоящему два раза…»

Что значит, он не знает разницы? Как он определил, что был влюблен по-настоящему, если ему было не с чем сравнить? Может, он в своей жизни вообще ни разу не любил, а принял за любовь простое увлечение? Но эта теория довольно быстро рассыпалась в прах, потому что мне не были нужны прошлые отношения, чтобы понять, что я умею любить по-настоящему. Я просто это чувствовала. А если я все-таки ошибалась и настоящая любовь вызывает еще более сильные чувства, то я могу только надеяться, что меня это сумасшествие обойдет стороной. Мне хватило единственной прогулки в ад, чтобы понять, что с меня хватит и одного раза.

Испытав на себе темную сторону любви, я иногда задавалась вопросом, стоят ли высокие чувства того, чтобы подвергать себя такой опасности. Что бы ни было между мной и Лукой, я не стану торопить события. В любом случае, слишком рано ломать над этим голову, хотя я знала, что моя голова не всегда мне подвластна.