Электронная библиотека » Карина Василь » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 23 октября 2023, 14:03


Автор книги: Карина Василь


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Оставив машину на центральной площади, я пошла бродить по городу, любуясь архитектурой и окружающей природой, гармонично вписывающейся в пейзаж. Зелень деревьев и газонов, голубизна неба и бело-жёлтый камень остроконечных зданий создавали непередаваемое словами сочетание.


Пройдя несколько узких улочек, где по стенам домов и между крыш на тонких проволоках висели горшки с цветами, я вернулась на центральную площадь с причудливым фонтаном. Посидев около него и передохнув, я зашла в строгую церковь, встретившую меня тишиной, неуловимым сумраком и прохладой. Я рассматривала витражи и фрески на стенах, резьбу деревянных балясин и скамей. Тёмное дерево и белый потолок очень хорошо гармонировали здесь между собой. Я опустилась на ближайшую скамью, перекрестившись. В молчании я созерцала окружавшую меня красоту и редких прихожан, которые, скользнув по мне неодобрительным взглядом (я была без мантильи), отвернулись в сторону алтаря и, склонив головы, продолжали тихо перешёптываться. Спохватившись, я натянула на голову кружевную ткань, купленную по случаю в Мадриде. Тишина, покой и умиротворение…

Вдруг ко мне подошёл взволнованный священник в сутане с белым воротничком. Он нервно перебирал чётки в длинных тонких пальцах, присущих, скорее, пианисту.

– Прошу прощения, сеньора, вы не из газеты? – спросил он, поздоровавшись.

– Нет, – удивлённо ответила я. – А вы ждёте журналистов?

Чёрные горошины в его пальцах побежали быстрее.

– Признаться, я бы очень не хотел, чтобы они приезжали. Но, вы понимаете, от них не так легко избавиться…

Я кивнула. Любопытно, что понадобилось газетчикам в этом городе? Не призрачный же бой их привёл сюда – тот был далеко в стороне от сюда, да и случается не в первый раз. И про него, скорее всего, много понаписано, и новое никого не заинтересует.

– Что-то случилось? – участливо спросила я. – Зачем газетчикам понадобилось сюда приезжать?

Священник вздохнул, внимательно оглядел меня, посмотрел на дверь, на часы и немного успокоился. Я подумала, что мой несовершенный португальский язык, вернее, испанский с потугами на португальский, непонятен ему, и хотела уже повторить на английском. Но, видимо, время встречи уже прошло, и это его успокоило.

– Один чиновник в ратуше, раскапывая бумаги по своим делам, нашёл очень странный документ. Они об этом как-то прознали – может, сам проговорился – и настояли приехать и увидеть его своими глазами. Даже передачу снять какую-то. Дешёвая сенсация.

Я снова кивнула, хотя мало поняла. Отчасти потому, что еще плохо понимала язык, отчасти потому, что просто не поняла всей ситуации.

– А что за документ? – наконец спросила я.

Священник снова внимательно посмотрел на меня. А, догадалась я, он решил, что я и есть из газеты и просто морочу ему голову, чтобы разговорить.

– Padre, могу поклясться, что я не журналист. – Я торжественно подняла правую руку и медленно перекрестилась. – Я здесь в отпуске. Просто катаюсь по стране.

Он внимательно смотрел на меня какое-то время, потом махнул рукой.

– А, всё равно… В ратуше нашли записки настоятеля здешнего прихода о странном случае, который произошёл с одним дворянином…

Священник сел на скамью рядом и, глядя в стену, продолжил:

– Вскоре после Войны за Испанское наследство, – я поморщилась – ну вот опять исторические завихрения! – в городе появился молодой человек в странном грязном и порванном одеянии. Он утверждал, что принимал участие в осаде соседнего города, которая была семь лет назад. По его словам, во время сражения из гущи боя он очутился на ровной дороге. На него неслись два круглых сатанинских огня. Но, когда он прочитал молитву деве Марии, огни остановились у его ног. Он увидел чудовище, которое грохотало, как залп нескольких пушек. Потом из чудовища показалась высокая женщина и заговорила с ним. Он её не очень понял – она говорила на странном языке, похожим на его, но отличающимся. Укрепившись духом молитвой, он её перекрестил. В ответ женщина сказала ему несколько слов, показавшихся ему колдовскими. Потом её проглотило чудовище. После этого оно снова зарычало и загрохотало и стало обходить его стороной. Как только он увидел на заду чудовища красные глаза, он потерял сознание. И очнулся уже, как ему показалось, в раю: светлые стены, тишина, мужчины и женщины в белом, чистые постели и вокруг такие же грешники, как он, стонали рядом…

– Но, если он решил, что это рай, – перебила я священника, – то что там делали грешники? И почему стонали?

– Настоятеля тоже заинтересовал этот вопрос, и он задал его молодому человеку, пытаясь выяснить, может, то не рай был, а чистилище? Или ещё хуже – под видом прекрасного места скрывался ад? Но молодой человек не смог ответить. Лишь твердил, что потом это место действительно стало напоминать ему чистилище: что-то запищало, зазвенело, загудело, люди забегали. В коридоре он увидел мужчин и женщин в окровавленных одеяниях, снимающих окровавленную кожу с рук, как перчатки…

Я содрогнулась – жуть какая.

– Но это было позже, когда он начал выздоравливать в этом месте. А сначала он видел ангелов, обвивавших его пеленами, мазавших целебными мазями и коловших маленькими тонкими копьями, после чего ему становилось спокойно, и он набирался сил. Один ангел в тёмных одеждах пытался выяснить, кто он и откуда. Но они плохо понимали друг друга. В один из дней к нему пришла та женщина, которую поглотило чудовище, и он окончательно уверовал, что умер. Он просил прислать священника, чтобы исповедоваться и покаяться в грехах. Но женщина, явная пособница Сатаны, была этим недовольна. Дальше в тексте огромный пропуск – мыши, пожары, обычное небрежение, и заканчивается всё тем, что он каким-то образом – каким, видимо рассказывалось в утраченном куске – однажды сбежал из этого рая и долго куда-то шёл. Пока, наконец, не попал в густой туман, из которого вышел в этот город. Молодого человека заточили в подвал местной тюрьмы как еретика, хотя светские власти хотели отправить его в дом умалишённых. И через несколько месяцев его сожгли на костре после процесса. Документов этого процесса мы не нашли…

Он замолчал, перебирая чётки.

– А какое дело до средневекового умалишённого журналистам? – спросила я.

– Фамилия, – грустно ответил священник.

– То есть?

– Того бедолагу звали Хосе Алваро Мигель Медина-де-Риосеко, граф Пиментели. А на пост губернатора у нас баллотируется в следующем году Педро Алварес Риосеко Гальего. Если выяснится, что это его родственник… Не всякому семейству нравятся сумасшедшие или сочинители в своём роду: вспомните потомков блистательного барона Мюнхгаузена – благодаря Распэ, людей, носящих эту фамилию, до сих пор встречают улыбками и не воспринимают всерьёз…

Он снова замолчал. Какая интересная история!

– И газетчики хотят «утопить» вашего кандидата? – спросила я.

– Возможно, – вздохнул священник. – За любой некрасивой историей всегда стоят чьи-то интересы.

Он замолчал и покосился на дверь. Потом вдруг встрепенулся, поднялся, оправил сутану и решительно сказал:

– В конце концов, они опаздывают уже на полтора часа! Я не обязан их ждать! Тем более, что вообще не хотел их видеть!

Он решительным шагом направился вглубь церкви. Я посидела какое-то время, пытаясь прийти в себя. Затем встала, перекрестилась пошла к выходу. Окунув руку в чашу со святой водой, я снова перекрестилась и вышла на улицу. Яркое солнце ударило по глазам, а волна удушающего тепла выбила дух и окутала, как одеялом. Я надела солнечные очки и поискала свою машину.

Уже усевшись в неё, я рассмеялась: какая забавная история! Средневековый сказочник и современные журналисты, которые хотят «свалить» чужого кандидата, позабыв, однако, приехать для этого. Я покачала головой и включила зажигание. Медленно вырулив с площади, я поехала по дороге из города…


…Ехала я уже довольно долго, не обращая внимания на время¸ наслаждаясь видами, покоем, одиночеством и прикидывая, не стоит ли мне вернуться в Испанию, пока я не заблудилась тут, в Португалии. Вокруг уже начало темнеть. Тут я очнулась: я сорвалась из последнего города под впечатлением нелепой истории, развеселившей меня, толком не поев, вечером в дороге не останавливалась поужинать, скоро ночь, а я даже не знаю, где нахожусь и как далеко до ближайшего населённого пункта. Ещё придётся заночевать посреди дороги!

Едва я додумалась до этой мысли, как фары моей машины выхватили посреди дороги странную фигуру, которой ещё минуту назад не было: фары светили далеко, ибо ночи в Испании были не в пример швейцарским чёрными. Возможно, в Швейцарии местность подсвечивали снежные шапки на пиках гор. В Испании горы не были столь высоки. Или это мне так казалось…

Я резко дала по тормозам, машина остановилась прямо перед фигурой. Я потрясённо замерла за рулём: ещё никого за всю свою шоферскую жизнь я не сбивала. Даже жулики не прыгали мне на капот, чтобы потом вымогать компенсацию за «наезд». Меня слегка потряхивало от потрясения. Я открыла дверцу и наполовину вышла из машины.

– Эй! – закричала я фигуре. – Кто вы такой? Какого чёрта под колёса лезете?

Фигуру мне было видно плохо: фары подсвечивали небольшой участок его ног до колен. От моего окрика фигура сделала странный кульбит, словно отшатнулась или отпрыгнула от меня. Я вернулась в салон и пошарила в бардачке в поисках фонарика.

– Имейте в виду, – снова обратилась я к фигуре. – Платить я ничего не буду – вы сами прыгнули мне под колёса. А я затормозила вовремя – машина вас даже не задела…

Я включила фонарик и осветила фигуру. Все дальнейшие слова замерли у меня на губах: фонарик осветил длинноволосого кудрявого молодого человека в разорванном камзоле непонятного цвета со шпагой в руке и в высоких грязных ботфортах на ногах. Его красивое лицо было в грязи и крови, а левая рука висела на грязной перевязи. Я потрясла головой: видение не пропадало. Более того, на замызганном лице с кровавыми потёками отразился ужас, а рука, держащая шпагу, угрожающе направилась в мою сторону. Кончик её ходил ходуном, а самого молодого человека била дрожь.

– Кто ты? – едва разобрала я. – Какими чарами ты, колдунья, приручила этого чудовищного зверя? Что за огонь у тебя в руках? Во имя Иисуса Христа и Пресвятой девы, сгинь, нечисть!

И его дрожащая рука рассекла шпагой воздух в попытке нарисовать крест. Меня это разозлило. Мало того, что этот шут гороховый отбился от своих в постановке военного сражения пятисотлетней давности, мало того, что попытался заработать на мне, так ещё и оскорбляет! Нечисть! Ничего себе!

Я уже хотела было кинуться на него с кулаками, как вдруг одно соображение остановило меня: а вдруг это уловка, чтобы выманить меня из машины, чтобы ограбить или ещё хуже?

Выругавшись, я села в машину и завела мотор. Осторожно сдав назад, я аккуратно объехала потрёпанного мужчину, который крестился рукой со шпагой. На минуту осветив его целиком, я заметила на левой руке, висевшей на грязной тряпке, огромное мокрое тёмное пятно. Медленно проезжая мимо него, я внимательно рассматривала измождённое лицо и грязную разорванную одежду в стиле XVII—XVIII веков. Когда багажник поравнялся с ним, я потихоньку стала выжимать газ. В зеркало заднего вида я заметила, как молодой человек покачнулся и рухнул на дорогу. Я резко остановилась, не заглушая мотор. Глядя в зеркало, я ждала – мало ли, какой спектакль приготовили грабители для одинокого путника на безлюдной дороге? Наконец, видя, что он не шевелится и вокруг ничего не происходит, я, вздохнув, полезла за телефоном: ну точно, не избежать объяснений с дорожной полицией или как она тут называется… Хорошо, что машина прокатная, и при оформлении документов на неё все возможные повреждения, случившиеся до меня, были зафиксированы. А новых у меня не было. Так что, всякие там вмятины на железе вполне объяснимы – пусть хозяева проката доказывают. А что до его ран – пусть найдёт другого лоха, на которого повесит свои проблемы…

Телефон мяукнул и выдал невозможность соединения. Я тупо смотрела на экран: ну неужели в густонаселённой Европе мне опять попалось место, где может не брать связь?

Я снова выругалась и посмотрела в зеркало: мужчина не двигался. Я заглушила мотор. Несколько минут посидела, прислушиваясь к тишине. Вокруг шумела трава, стрекотали сверчки, где-то ухали и кричали ночные птицы. Я подождала. Потом, вглядываясь в темноту и подсвечивая себе фонариком, я направилась к лежащему мужчине. Шут его знает, может, он действует один, и сейчас заколет меня своей бутафорской шпагой, как только я подойду?

Я осторожно продвигалась к недвижимому мужчине. Дойдя до руки со шпагой, которую он выронил, когда падал, я ногой резко отбросила её в сторону и осветила его лицо. От яркого света он не дёргался, как должен был бы, если бы притворялся. Я медленно наклонилась и тронула его за плечо:

– Эй! Вы живы? – спрашивала я, легонько тряся его. Он не ответил.

Тогда я положила фонарик на землю, чтобы он не мешал мне, и повернула мужчину на спину. Чёрт, тяжёлый! В свете фонарика я попыталась расстегнуть его камзол, под которым оказался рваный жилет в крови и рубашка, столь же грязная и мокрая от крови. Вспомнив о раненой руке, я осмотрела её: она была посечена режущими ударами, а ближе к предплечью зияла дырочка, как я думаю, от пули. К моему удивлению, рукав был влажный, а из ран еле сочилась кровь. Странно, я не слышала, чтобы сейчас где-то шла постановка боя. А с утра об этом бедолаге, так сильно вошедшем в роль, кто-то уже должен был бы позаботиться.

Я вернулась к машине за аптечкой и, разорвав левый рукав, что было весьма непросто, как могла, перевязала его. После долгих усилий я стащила с него камзол и жилет и осмотрела тело: жуткие синяки всех цветов радуги покрывали великолепный торс. Повернув его на бок, я осмотрела спину. Кровоточащих ран я не заметила, две раны были на груди и животе. Засыпав их антисептиком, я неумело перевязала их.

Наконец, усталая, я присела рядом и попыталась отдышаться. Что дальше? Среди ночи оставлять его посреди дороги и оставаться самой мне не хотелось. Куда его везти, я не знала. Везти до ближайшей деревни или города? Так и сделаю.

Я подняла камзол – несмотря на грязь и кровь, на ощупь ткань была натуральной и плотной, и от того камзол оттягивал руку. Да плюс ещё золотые пуговицы с шитьём. И зачем для реконструкции сражения надо настолько приближаться к оригиналу? Да ещё эти раны и синяки…

Я зашвырнула камзол в багажник. Подумав, я поискала его шпагу, которую отбросила, когда подходила к нему. Улетела она, к счастью, недалеко. Взяв её в руки, я удивилась её тяжести: для постановки боя вполне сгодилась бы какая-нибудь алюминиевая бутафория. Я пожала плечами и кинула шпагу к камзолу. Затем вернулась к мужчине и, подхватив его за плечи, поволокла к машине. Кое-как уложив тело на заднем сиденье, я села отдышаться за руль. Дурацкая ситуация! И комическая: если бы я могла видеть себя со стороны, я бы решила, что женщина избавляется от трупа или возится с пьяным собутыльником. Мой бог! Хорошо, что вокруг никого: не хотелось бы потом мелькать на youtube’е с дикими комментариями на потеху знакомым и коллегам по работе…

Отдышавшись, я достала из бардачка карту. Городок, где я слышала историю о средневековом сумасшедшем сказочнике, был позади. Впереди на многие километры серьёзных поселений, где моему пришельцу могли бы серьёзно помочь, я не заметила. Оставалось только вернуться. Где-то в часе езды, я вспомнила, что видела довольно большую деревню. Или это был снова маленький город? В сумерках я не присматривалась.

Включив зажигание, я сделала разворот и помчалась обратно.


Ещё в дороге я безуспешно пыталась поймать сеть. Наконец, когда редкие огни городка были уже видны впереди, я соединилась со службой спасения, молясь, чтобы никакой полицейский не прицепился ко мне за разговор по телефону за рулём. По возможности кратко, я обрисовала ситуацию, упирая на то, что мужчину я не сбивала, а наоборот, пыталась выгнать с дороги. Что этот клоун одет в какой-то то ли камзол, то ли мундир двухсот-, а то и трёхсотлетней давности. Что своей шпагой он угрожал мне, а потом сам, без моей помощи потерял сознание. Невозмутимая девица по ту сторону провода после минутного ожидания сориентировала меня, как в ближайшем городе найти больницу, столь же невозмутимо уточнила мои данные и сказала, что предупредит врачей, и меня уже будут ожидать. Чёрт возьми! Её невозмутимости мог бы позавидовать египетский сфинкс! А может она мне просто не поверила, решив, наверно, что я перебрала лишнего. Или ей было всё равно: предупредила, кого надо, а там пусть полиция разбирается. Я не стала вникать в возможные мотивы постороннего человека, а лишь прибавила газу, бросив взгляд в зеркало заднего вида: на заднем сидении ничего не изменилось.

Ориентируясь на ярко освещённое здание в этой глуши и следуя инструкциям оператора службы спасения, я с визгом тормозов остановилась на почти пустой стоянке. Ко мне тут же подскочила пара крепких ребят с каталкой. За ними семенил старичок в медицинском халате, поправляя сползающие очки в металлической оправе. Ребята переложили моего пострадавшего на каталку, а старичок быстро его осмотрел, начиная со зрачков, оттянув ему веки на глазах. Я видела его недоумение, явственно отражавшееся на морщинистом лице. Он внимательно осмотрел меня с ног до головы. Крепкие ребята в это время укатили каталку с раненым. Старичок задрал очки на лоб и, глядя мне в лицо, спросил:

– Вы его нашли на дороге?

– Да. Он вдруг возник перед машиной. Я едва успела затормозить.

– И выстрелов вы не слышали?

– Нет. С чего бы? – удивилась я.

– У него огнестрельные раны, – уточнил он, пристально глядя на меня.

– Да, я заметила, – безмятежно ответила я. Мне-то чего бояться? У меня с собой даже газового баллончика не было. А если полицейские затеют проверку, то в Швейцарии ничего огнестрельного на меня не зарегистрировано. – Однако, я думала, что постановочные бои и реконструкция сражений не так натуралистичны, – добавила я, в свою очередь пристально глядя на него.

Старичок посверлил меня глазами ещё какое-то время и потрусил за каталкой, которую крепкие ребята уже вкатывали в раздвижные двери.

А я стояла и думала, что мне делать дальше. Законопослушность пригвоздила меня к асфальту: я обязана дать разъяснения случившемуся. Любопытство гнало вслед за старичком в очках: должен же пострадавший очнуться и рассказать, за каким чёртом болтался в этом наряде посреди дороги? Ну и обычное чувство самосохранения толкало меня в машину – и прочь от будущих неприятностей, которые наверняка будут со столь неоднозначным пациентом.

Пока я размышляла, около меня переминался с ноги на ногу полненький охранник. Он настороженно поглядывал на меня, видимо, ожидая, что я сбегу. Сбежать от него мне бы ничего не стоило: по комплекции перед ним у меня была фора. Но я не собиралась усложнять себе путешествие по Европе такими глупостями. Я посмотрела на него и вздохнула: видимо, я его задерживаю.

– Сеньора, вы должны пройти со мной и дождаться полиции, – почтительно и несколько извиняющимся тоном сказал он, не сводя, однако, настороженного взгляда с моих рук. Как будто я, как фокусник, материализую из воздуха пистолет или нож для нападения на него.

Он протянул ко мне руку, другую ненавязчиво положив на кобуру. Мне стало смешно: нашёл преступника!

– Да, конечно, – кивнула я, пытаясь сохранить серьёзность, и потянулась к машине за сумочкой. Охранник, как приклеенный, следовал за каждым моим движением, чуть не дыша мне в затылок.

Забрав сумочку и щёлкнув сигнализацией, я повернулась к нему. Он сделал приглашающий жест, не трогаясь, однако, с места. Я снова вздохнула и направилась вслед за каталкой.

Часто бывать в больницах мне не довелось. А когда я там оказывалась, то бывала только сопровождающим: один раз я отвозила коллегу с приступом зубной боли, другой раз – сестру своей соседки со схватками рожать и один раз – сотрудника, который не придумал ничего лучше, как в порыве рабочего рвения надышаться озоном из ксерокса, печатая чёртову кучу бумаг, спровоцировав у себя приступ то ли астмы, то ли аллергии. Поэтому я не могла сказать, хороша та или иная больница. Приезжая, я обычно поручала своих болезных рукам медсестёр, которые потом увозили их в недра коридоров. Поскольку все трое не были мне близкими друзьями, я не видела смысла сидеть с ними рядом и держать за руку. Я просто в нужное им время оказывалась в ненужном мне месте, откуда уже звонила их родственникам, которые могли бы более обстоятельно ответить на вопросы о болезнях, врачах, больницах и обслуживании в них. Привыкшая к голливудским выдумкам, я всякий раз удивлялась их несоответствию с жизнью. Вот и сейчас я не видела никаких снующих без дела, но с озабоченным видом медсестёр, крепких и физически привлекательных, поглощённых каталками санитаров или пребывающих в шоке, панике, истерике или мрачной меланхолии от ограничения своих возможностей, невозможности вылечить всех и каждого и несовершенства мира вообще врачей. Возможно, это просто потому, что город был невелик, а жители, видимо, не тяготели ни к членовредительству, ни к посланным равнодушными небесами несчастным случаям. Или им просто везло…

Сдав некоторые анализы, чтобы подтвердить мою вменяемость и трезвость, и заполнив необходимые документы, я присела в уголке ждать полицию для заполнения с оформлением других. Краем уха я слышала, как две медсестры возбуждённо перешёптывались между собой за углом. Через их шипение и жужжание я разобрала, что говорят они о моём клоуне. Обсуждая его, одна в полном восторге отзывалась о его физических данных: разжиревшая на фастфуде, перекормленная анаболиками и перекроенная-перешитая пластическими хирургами Европа давно забыла, как должно выглядеть нормальное человеческое тело. Вторая удивлялась его ранам и выдвигала предположения о его образе жизни, одно глупее другого: то он у неё каскадёр из Голливуда, то спортсмен подпольных боёв без правил, то гангстер русской мафии. Поскольку его только привезли, они не знали достоверно о его состоянии ничего. И возможности узнать у них не было: вокруг него было полно медиков всех мастей и званий, от главврача до санитара. И они там не были нужны. Видимо, мой рассказ оператору службы спасения позабавил медперсонал больницы, и они решили своими глазами посмотреть на то, что ввергло глупую туристку в такие фантазии. Мимо прошли санитары, что везли каталку от моей машины. Медсёстры атаковали их вопросами, но те тоже ничего не могли толком сказать, кроме того, что этот неизвестный не имел документов и сейчас пребывает без сознания. Его осматривают врачи. Из всей этой смеси пришёптывания, шипения и жужжания я поняла только, что для этого городка и небольшой больницы подобное происшествие – целое событие. А значит полицию я буду ждать не слишком долго.


Однако прошло больше часа прежде, чем ко мне обратился кто-то не из медицинского персонала. Черноволосый, смуглый крепкий мужчина средних лет подошёл ко мне в тот момент, когда я уже потеряла терпение и хотела обратиться к сонной девушке за стойкой, чтобы она снова позвонила в участок. Или как это там называется…

– Инспектор Жоао Родригу да Коста Силва… – начал он. Я его тут же перебила:

– Синьор Силва, я всё прекрасно понимаю. Но я туристка. И здесь проездом. Скоро уже ночь, а я ещё не нашла места для ночлега. Я охотно отвечу на ваши вопросы, дам какие угодно показания, но только после того, как буду уверена, что не останусь ночью спать в машине на местной стоянке. Кстати, я ещё не ужинала…

Я замолчала, нетерпеливо и выжидающе глядя на него. Слегка сбитый с толку тем, что я не дала ему договорить и перехватила инициативу, он, однако, быстро нашёлся. Видимо, общение со своими экспрессивными соотечественниками научило его общаться с любым иностранцем.

– Прежде всего, сеньора, разрешите ваши документы, – произнёс он решительно, протягивая ко мне руку.

– А разве у дирекции больницы вы этого не узнали? – ехидно спросила я, протягивая ему паспорт. – Иначе чем вы занимались целый час? В этом маленьком городе вряд ли расстояние между полицией и больницей настолько велико, чтобы ехать целый час? Или сейчас, ночью, были пробки?

Он посмотрел на меня, как будто у него болел зуб, потом раскрыл мой паспорт. Сличая фотографию, я заметила лёгкое недоумение на его лице: ну конечно, испанская внешность у швейцарки! Однако он никак не прокомментировал и, возвращая мне паспорт, бесцеремонно сел рядом на кресло.

– Вы правы, сеньора. – Он позволил себе чуть улыбнуться. – Я ехал сюда не час. И я действительно навёл о вас справки, где это было можно при моих возможностях в это время. Я весьма сожалею, что вам пришлось ждать…

– Хорошо-хорошо, – снова перебила его я. – Но как быть с моим ночлегом и ужином?

Его тёмные глаза сверлили моё лицо. Тень улыбки, что на секунду осветила его физиономию, исчезла.

– Давайте с вами сначала закончим с одним делом, – серьёзно сказал он, доставая блокнот. – А потом я подумаю, где вас устроить.

– Ну нет! – возмутилась я, откидываясь на пластиковую спинку. – После допроса я вам буду до белой звезды. А у меня уже не будет времени что-то искать.

Он озадаченно посмотрел на меня. Пришлось разъяснить ему мой эвфемизм. Он постучал ручкой по закрытому блокноту.

– Значит, вы отказываетесь давать показания? – наконец спросил он.

– Вовсе нет, – пожала я плечами. – Мне скрывать нечего. Просто я очень хочу есть. И даже согласна заночевать в вашем участке – хоть какая-то определённость с устройством на ночь. Но поесть я должна сейчас же.

Он оглянулся к кофейным автоматам.

– Нет, – произнесла я, перехватив его взгляд. – Батончики и плохой кофе из автомата только разожгут мой аппетит, – решительно сказала я, сложив руки на груди.

Он нахмурился. Я бы могла прочесть мысли в его голове: забрать меня в участок и там с пристрастием допросить. Но я – иностранная подданная. Со мной полицейские штучки в европейском государстве не пройдут. Да и скандал я могу затеять. Остаётся компромисс: найти мне забегаловку и накормить. А в процессе – допросить.

– Вот и хорошо, – удовлетворённо сказала я, видя, что он пришёл к какому-то решению. Лёгкое удивление отразилось на его лице.

– Видимо, действительно придётся дать вам поесть, – недовольно сказал он. – Но это единственная уступка, на которую я иду.

– Я не нуждаюсь в уступках, – заносчиво сказала я. – Я хочу есть.

Он поморщился, поднимаясь. Я, подхватив сумочку, поспешила за ним.

В дверях он попросил пару минут меня подождать его и отошёл к молоденькому пареньку в форме и что-то ему сказал. Тот кивнул, глядя на меня, и слегка улыбнулся. Однако снова посерьёзнел под взглядом старшего товарища. Тот снова что-то ему произнёс, и на лице паренька последняя смешливость исчезла. Он кивнул и тронулся в сторону коридоров. Девушка за стойкой резко проснулась и окликнула его. Паренёк наклонился к ней и что-то сказал. Что там было дальше, я не успела заметить: ко мне подошел инспектор Силва и, мягко взяв меня за локоть, повёл к двери на выход.

Сравнительно недалеко мы нашли забегаловку, где недовольная девушка приняла мой заказ на сытный ужин и на его чашку чёрного кофе. На мой вопрос инспектор кратко ответил, что уже поужинал. Я пожала плечами.

Пока я ждала свой заказ, инспектор Силва достал блокнот. Не видя больше причин капризничать, я чистосердечно рассказала о своей поездке, о посещении предместий Сальватиеры, около которой наблюдала непонятный звуковой эффект. Инспектор не прерывал меня, хотя скептическое выражение не покидало его лицо за всё время моего рассказа. Когда я начала рассказывать о конечной части моего путешествия, он стал прерывать меня уточняющими вопросами. Я старалась ответить так, чтобы у него не было желания в будущем задавать их снова, задерживая меня здесь. Рассказывая о внезапном появлении незнакомца перед машиной, инспектор попросил прерваться и взялся за телефон. Быстро прожужжав что-то в трубку, из чего я поняла только, что он что-то хотел от моего автомобиля, он попросил меня продолжать. Мой рассказ о внешнем виде незнакомца вызвал у него очередную скептическую мину, из чего я заключила, что с врачом он не говорил и самого незнакомца не видел. Скорее всего, его молоденький напарник был направлен им прояснить это, пока сам инспектор будет говорить со мной. Видимо, решив, что я хочу произвести на него впечатление, он не особо обратил внимания на мои слова. Я не стала настаивать: его работа – всё проверять. Вот пусть и убедится, что я не выдумываю. Всё равно ему надо будет брать показания у потерпевшего и опрашивать врачей о его состоянии в будущем и в результате чего тот получил травмы в прошлом…

Наш разговор закончился, когда мне принесли ужин. Свой кофе он уже успел допить и стал собираться, когда я его возмущённо остановила:

– Эй! Инспектор! А как с моим ночлегом?

Он поморщился.

– Я так и знала, – сказала я, откинувшись на спинку и отложив вилку. – Я же говорила: получив своё, вы меня просто кинете. Вот и верь обещаниям полиции…

Он постоял, что-то решая, затем сел, постукивая пальцами по столу.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я дам вам адрес местной гостиницы. Не «Гранд-отель», конечно, но и вы – не Пэрис Хилтон, – съязвил он. Я ухмыльнулась: если он хотел меня задеть – зря пытался. Я умею быть и привлекательной, и очаровательной. А распыляться перед провинциальным инспектором – с какой стати?

Он что-то быстро написал на чистом листе и вырвал из блокнота.

– Я предупрежу консьержа о вас, – значительно сказал он, протягивая листок мне. И как я это должна понимать? Консьерж меня взаперти держать будет, что ли?

– До моего разрешения из города не уезжайте, – добавил он, сверля меня глазами.

– Надеюсь, оно не заставит себя ждать, – в ответ съязвила я, берясь за вилку.

– И я надеюсь, – холодно сказал он. Я ему явно не понравилась. Ну и чёрт с ним!

Снова внимательно посмотрев на меня, он направился к выходу. Я проводила его взглядом. Какая, всё-таки неприятная личность.

Дождавшись, пока за ним закроется дверь, я взялась за вилку. Надеюсь, он не вернётся и не испортит мне аппетит…


Я спокойно поела, не обращая внимания на яростные взгляды официантки в углу.

Когда я только отложила вилку, она тут же метнулась ко мне с затаённым нетерпением. Я попросила счёт к её большому облегчению. Пока она возилась с кассой, чуть не приплясывая от радости, я развернула листок, что мне дал инспектор. Так… направо двести метров… перекрёсток… по улице метров пятьсот… второй – второй? – поворот налево… ещё пройти… площадь оставить по левую – руку?.. нет, по правую… Да он издевается! Я всматривалась в листок с жутким почерком человека, не привыкшего много писать. Да ещё и писал он на португальском. Метры, перекрёстки, повороты, площади… Я в этом городе в первый раз. А он что, считает, что любой приезжий его наизусть знать обязан? Да ещё рулетку с собой таскать?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации