Текст книги "Короны Ниаксии. Пепел короля, проклятого звездами. Книга вторая из дилогии о ночерожденных"
Автор книги: Карисса Бродбент
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Впервые за эти недели в ее глазах не было стремления воевать со мной. Клянусь богиней, я чуть не заплакал.
«Вот и она», – подумал я.
Орайя видела меня насквозь. Мои одежда и поведение – не в счет. Я буквально слышал ее слова: «Вот и он».
Я вновь поднялся на постамент и, повернувшись к знати, тихо и весомо произнес:
– Я – король ночерожденных. Думаете, я стану искать вашего уважения? Оно мне не нужно. Достаточно страха. Склонитесь передо мной.
Я разжал пальцы. Голова Мартаса с хлюпаньем упала на пол и покатилась к телу. Мартас как будто простерся ниц у моих ног. Очень кстати.
Нобили взирали на меня. Мир затаил дыхание.
Я и сам затаил дыхание, изо всех сил стараясь скрыть это.
Мне было предельно ясно, что я ступил на узкую тропку. Вампиры уважали жестокость, но только проявляемую теми, кого считали равными себе. Меня они таковым не считали. Возможно, я вообще не стану для них ровней.
Если склониться откажутся один или двое, с ними я совладаю. Несмотря на печать наследника, мне требовалась верность моей знати, особенно если я хочу выбраться из-под контроля кроверожденных. Но если откажутся все…
Двери с лязгом распахнулись, пронзив тишину, как лезвие меча пронзает тело.
В проеме стоял Вейл.
Айксовы титьки! Я и подумать не мог, что буду так ему рад, и с трудом удержался от вздоха облегчения.
Он оглядел зал: меня, собравшихся, советников, окровавленное тело Мартаса – и вмиг понял, в какую ситуацию попал.
Вейл направился прямо к трону. Он шел так быстро, что его длинные темные волосы шлейфом взлетали за ним. Толпа расступилась. Следом за Вейлом шла какая-то женщина, но через несколько шагов остановилась, рассматривая тронный зал круглыми от любопытства глазами. Ее вьющиеся каштановые волосы были собраны на макушке.
– Приветствую моего короля, – подойдя к постаменту, произнес Вейл. – Прошу меня простить за опоздание.
Он проворно опустился на колено – на глазах у всех, прямо перед лужей крови Мартаса.
– Мой король.
Его голос гремел под сводами тронного зала. Вейл прекрасно знал, что делает, и стремился донести это до каждого присутствующего.
– Ты можешь рассчитывать на мой меч, мою кровь и мою жизнь. Приношу тебе клятву верности и обещаю служить достойно. Для меня величайшая честь стать твоим главнокомандующим.
В этих словах я услышал отзвук прошлого. Когда-то те же слова Вейл произносил, обращаясь к Некулаю. Я внутренне поежился, слыша их в свой адрес.
Внешне я принял их так, словно иного и быть не могло.
Я взглянул на собравшихся, ожидая реакции.
Вейл был аристократом. Его уважали. Сейчас он сдвинул чаши невидимых весов в мою пользу.
Поначалу медленно, а затем все быстрее нобили стали опускаться на колени.
Этого мне и хотелось. Мне это требовалось. И тем не менее зрелище коленопреклоненных вельмож вызывало у меня неприятное ощущение, словно внутри все противилось этому. Я вдруг остро почувствовал корону на голове; корону, которую надевали властители, правившие за сотни лет до меня и вынужденные прибегать к жестоким и параноическим методам. Короли, которых я убивал, прямо или косвенно, как и они убивали тех, кто был прежде них.
Не удержавшись, я снова обернулся через плечо. Движение было мимолетным, и его вряд ли успели заметить.
Глаза Орайи пронзали меня насквозь, словно она видела маленький осколок мрачной честности, очищенный от наслоений.
Я торопливо отвернулся, но ее взгляд остался со мной.
Глава третья
Орайя
Этот взгляд Райна остался со мной дольше, чем хотелось. Зачем он на меня посмотрел? С такой честностью.
Я знала все о честности его взгляда, и это меня бесило.
Вскоре мне пришлось покинуть тронный зал. Райн вышел, даже не взглянув на знать. Держался он непринужденно, но это был умело разыгранный спектакль. Меня с обеих сторон окружали стражники Кетуры. Райн шел впереди, что не мешало мне увидеть побелевшие костяшки его пальцев. Мне он не сказал ни слова. Его сопровождали Кайрис, Кетура и новый главнокомандующий. Они свернули в боковой коридор. Меня стражники повели к лестнице. Оставалось подняться на несколько этажей, и я вернусь в свои апартаменты.
На лестнице ко мне вскоре присоединился Септимус. Я почуяла его раньше, чем услышала шаги. Двигался он бесшумно, но проклятый табачный дух его выдавал.
– Ну что, было интересно? Согласна? – спросил он и, взглянув на стражников, которые в его присутствии заметно сникли, обратился к ним: – Простите за грубость. Я не мешаю?
Стражники, как всегда, не издали в ответ ни звука.
Септимус усмехнулся, довольный их молчанием.
– Я знал, что прошлое твоего мужа было предметом… назовем это предметом споров среди ришанской знати, – продолжил Септимус. – Но должен сказать, события превзошли мои ожидания. Скорее всего, придется перебрасывать сюда дополнительные войска из Дома Крови.
Он стряхнул пепел на мраморную ступеньку и раздавил каблуком.
– Если это все, что ришане способны предложить, толку от них мало.
Мы преодолели очередной лестничный марш. Мне было нечего сказать. Слова Септимуса проникали сквозь меня наподобие шума, какой услышишь в людном зале.
– А ты стала гораздо тише, – наконец признался он.
– Я не говорю ради того, чтобы услышать звук своего голоса.
– Жаль, очень жаль. Ты всегда могла сказать столько интересного.
Септимус играл со мной, и я ненавидела его игру. Будь у меня силы, я бы исполнила его желание и наговорила гадостей.
Однако сил у меня не было, и я промолчала.
Мы поднялись на верхний этаж и уже заворачивали за угол. До моих дверей оставалось совсем немного. Вдруг сзади послышались торопливые шаги. Это была Дездемона, одна из телохранительниц Септимуса.
– Прошу прощения, господин. У нас возникли сложности.
Септимус замедлил шаг. Я пошла дальше, но все прекрасно слышала.
– Речь о нападении на Мисраду, – тихо сообщила Дездемона. – Чтобы за ближайшие две недели нам собрать войска, понадобится отозвать отряды из арсенала.
Двери моих апартаментов распахнулись. На какое-то время я перестала прислушиваться. Передо мной была знакомая гавань, она же тюрьма.
– Ну так сделайте это, – с заметным раздражением произнес Септимус. – Мне нет дела до…
Я вошла.
Двери за спиной закрылись. Я расстегнула пуговицы на платье и сразу же плюхнулась на кровать, ожидая услышать до боли знакомые звуки. Четыре щелчка. Двери запирались на четыре замка.
Щелк.
Щелк.
Я ждала. Потянулись секунды. Шаги в коридоре стихли.
Впервые за эти недели мной овладело любопытство.
Я села на кровати, морща лоб.
Может, мне почудилось? В последнее время разум устраивал такие трюки. Возможно, два других щелчка я просто не услышала.
Я подошла к двери и заглянула в щель. Две тени загораживали свет, пробивавшийся из коридора. Два верхних замка, представлявшие собой обыкновенные засовы, были закрыты.
Два нижних остались открытыми.
Смачная фраза вырвалась у меня сквозь зубы.
Когда я впервые очутилась в отведенных мне покоях, я сумела открыть три замка. Только нижний – самый тяжелый – не поддавался. Но сейчас…
Отойдя от двери, я испытующе на нее посмотрела. Таким взглядом я оценивала противников. В груди вспыхнула искорка незнакомого, непробужденного ощущения. Искорка надежды.
Я могла открыть эти засовы и выбраться наружу.
За окнами по-прежнему была ночь, хотя уже близился рассвет. Стоило подождать восхода солнца, когда большинство вампиров расползутся по своим норам. Я вздрогнула, вспомнив о соседних апартаментах, хозяин которых мог вернуться в любую минуту. Вампиры отличались безупречным слухом. Попытайся я выбраться, когда он рядом, он бы об этом узнал.
Но… я ведь тоже следила за перемещениями Райна. У себя он оставался совсем недолго и зачастую возвращался намного позже восхода солнца.
Придется рискнуть. Ждать до завтра довольно долго, когда вампиры отправятся спать. Но не настолько долго, сколько ждал Райн.
И что потом?
«Змейка, ты знаешь этот замок лучше, чем кто-либо», – послышался в ухе шепот Винсента.
Я вздрогнула – всегда вздрагивала от его голоса.
Он, конечно же, был прав. Я не только прожила в этом замке всю жизнь. Я научилась перемещаться по нему незаметно для всех, включая и последнего короля ночерожденных.
Нужно лишь дождаться подходящего момента.
Глава четвертая
Райн
– Ну и паршивое зрелище ты устроил, – проворчал Кайрис.
– У меня другое мнение. Считаю, что все прошло совсем неплохо.
Кетура закрыла за нами дверь. Помещение, куда мы вошли, одновременно было слишком пустым и слишком беспорядочно наполненным, мешающим думать. Прежде здесь находилась библиотека, где хранились очень красивые, очень старые или очень дорогие вещи. Обычно они сочетали в себе все три свойства. Кетура приказала прошерстить бóльшую часть замка в поисках потайных галерей и переходов, а также возможных ловушек. Несчастным слугам пришлось освобождать полки от книг и манускриптов, прежде чем Кетура сочла помещение пригодным для совещаний.
Сейчас бывшая библиотека имела весьма неприглядный вид. Стеллажи вдоль одной стены пустовали. В углу высилась груда книг, которые не успели вынести. Длинный стол в центре был завален картами, бумагами и нужными томами. Здесь же стояли несколько стеклянных кубков, оставшихся с прошлой ночи. Их дно покрывала красная корка.
Винсент был у власти двести лет. Придется еще долго освобождаться от признаков его правления.
После окончания Кеджари я помчался сюда, объятый ужасом. Отвлекающих моментов у меня было с избытком: я держал в руках бездыханное тело Орайи, сами руки покрывала кровь Винсента, затылок жгла печать наследника, а на плечи давило это треклятое королевство. И все же я замешкался перед дверями замка, настигнутый воспоминаниями прошлого.
Возможно, это делало меня трусом.
Но двести лет – долгий срок. При Винсенте замок сильно изменился. Этого было достаточно для сокрытия самых жутких воспоминаний, наполнявших бессчетные ночи. Однако в некоторые помещения замка я так и не смог заглянуть, сколько бы себя ни заставлял.
Я вытащил стул и тяжело уселся, положив ноги на угол стола. Стул тихо заскрипел под тяжестью моего тела. Я запрокинул голову и уставился на потолок, серебряные плитки которого были украшены изображением хиажских крыльев. Брр.
– Что бы ты предпринял, не появись Вейл? – спросил Кайрис. – Перебил бы их всех?
– Неплохая мысль, – ответил я. – Именно так и поступил бы великий Некулай Вазарус.
– Но ты – не он.
Что-то в тоне Кайриса заставило меня вздрогнуть. Казалось, соратник упрекал меня за несхожесть с Некулаем.
Эта мысль застряла в моей голове. Не знаю почему, вспомнилась ночь свадьбы и обещание, данное Орайе, когда я буквально умолял ее действовать заодно со мной.
«Мы разорвем на части миры, которые обоих нас поработили, и на их обломках выстроим что-то новое».
Я верил в каждое произносимое слово.
Но Орайя лишь смотрела на меня с ненавистью и отвращением, и я не мог упрекнуть ее за это. А сейчас я сидел здесь, вычищал кровь из-под ногтей и решал, как не уподобиться тому, кто уничтожил меня.
Орайя всегда умела видеть суть сквозь любую мишуру.
В дверь постучали. Хвала Ниаксии, это избавило меня от продолжения разговора с Кайрисом. Кетура открыла, и вошел Вейл.
Остановившись на пороге, он поклонился мне и сам закрыл дверь.
– Ваше величество.
Порою мелочи, ударяя по тебе, вдруг обнажают реальность ситуации.
На меня не подействовала нарочитая манера, в какой Вейл приносил клятву верности. Но небрежный полупоклон (он точно так же кланялся Некулаю) перенес меня на двести лет назад, заставив почувствовать за спиной призрак моего бывшего хозяина.
Кетуре хотелось видеть Вейла моим главнокомандующим. Она была превосходной исполнительницей, но нам требовался стратег. Кайрис настаивал, чтобы таким стратегом стал кто-то из знати, уважаемый всеми теми, кто не уважал меня.
– Дабы узаконить тебя, – так сказал Кайрис.
Узаконить.
Я получил благословение богини и отвратительную магическую татуировку, от которой мне не избавиться. И тем не менее кому-то типа Вейла предстояло придать мне «законность».
Мне было тяжело забыть прошлое. В отличие от других, Вейл не творил злодеяний надо мной. Возможно, он считал всеобщих любимцев более ценными. Возможно, пролил достаточно крови, так сказать, по необходимости и не хотел этого делать развлечения ради.
Эта позиция не превращала его в святого, а клятва верности не означала, что он перестал смотреть на меня как на раба.
– Хочу извиниться за сегодняшнее опоздание, – сказал Вейл. – Море штормило.
– Ты не можешь повелевать ветрами. И твоей жене, естественно, требуется время на восстановление сил.
Вейл заморгал.
– После ритуала обращения, – пояснил я и улыбнулся. – В любом случае поздравляю.
Глаза Вейла посуровели, сверкнули, как у сторожевого пса, готового сорваться с поводка.
Он подумал, будто я ему угрожаю? Некулай так бы и поступил.
Но нет. Мне не нравилось, что Вейл обратил человеческую женщину и притащил ее сюда. Совсем не нравилось.
– Все прошло наилучшим образом, – сказал он. – Жена отдыхает. Пока плыли, она страдала от морской болезни. Хочу, чтобы привыкла к своему новому состоянию.
Выражение лица Вейла смягчилось, чего я, надо признаться, не ожидал. Похоже, эта женщина всерьез была ему дорога.
Не знаю, стало ли мне от этого спокойнее. Некулай тоже любил свою жену Несанину, однако его любовь ее не уберегла.
– Рад, что ты здесь, – сказал я и махнул в сторону стола, заваленного картами. – Нужно будет многое наверстать, в чем сам убедишься.
Проговорив несколько часов кряду, мы согласились, что вляпались по уши.
Мою сделку с Септимусом Вейл счел глупостью.
По его мнению, я поступил на редкость опрометчиво, не оговорив условия.
Но монументальной глупостью, на взгляд Вейла, было то, что я сохранил Орайе жизнь.
Я старался как можно спокойнее отметать его критику. Я не мог оправдать принятие таких решений; это повлекло бы раскрытие моих истинных побуждений, а они не имели ничего общего с беспредельной жестокостью, которую ожидало от меня окружение.
Наше положение выглядело не блестяще. Подавить сопротивление хиажей не удавалось. Они по-прежнему удерживали несколько стратегически важных городов. Двести лет правления сделали их армию сильной. Винсент, даже будучи на вершине власти, не позволял себе благодушествовать. Он продолжал наращивать могущество и уничтожал ришан, пока мы не оказались на грани исчезновения.
Это означало, что наша грубая сила целиком опиралась на кроверожденных. Надо отдать им должное: эти паршивцы свое дело знали. Они обладали крепкими телами и с готовностью совались всюду. С помощью кроверожденных нам удалось отбить много крупных хиажских крепостей.
Но была и оборотная сторона. Если Септимус решит устраниться, нас это подкосит. Ришанам одним не выстоять против хиажей.
Вейл не скрывал недовольства существующим положением. Пара веков, проведенных вдали от придворных учтивостей, сделали его еще прямолинейнее, чем прежде, и это впечатляло. Однако должен признать, своих навыков он не растерял. Под конец встречи он продиктовал список рекомендаций по укреплению наших позиций, а когда мы расходились, он забросал Кетуру вопросами о состоянии войск.
Вейл и Кетура ушли. Кайрис задержался. Я терпеть не мог эту его привычку. Он и в прошлом имел обыкновение нашептывать в чьи-то уши и обставлять все так, будто замысел принадлежал не ему, а тому, кто его выслушал.
– Давай без экивоков, – вздохнул я. – Говори как есть.
– Отлично. Буду откровенен. Твоя встреча с нобилями прошла отвратительно. Мы и раньше знали, что аристократы тебя ненавидят. А теперь…
– Ничто не помешает им и дальше меня ненавидеть. Будем считать этот вечер проверкой готовности знати добровольно поклониться мне.
– В таком случае никто из них не прошел испытания, – сухо заметил Кайрис.
– Верно. И потому давай их всех казним.
Кайрис вперился в меня таким недоуменным взглядом, словно пытался понять, шучу я или говорю всерьез.
Я не шутил и состроил гримасу в немом вопросе: «И что дальше?»
– У тебя есть кем заменить эту свору? – спросил Кайрис.
– Мог бы найти.
Он сцепил пальцы и подался вперед:
– Кто? Назови.
Кайрис был прав, а у меня его правота вызывала неприязнь. Слишком изворотлив он был в подобных делах.
– Я всего лишь хотел сказать, что тебе необходимо вести себя осторожнее. – Он даже понизил голос, будто нас подслушивали. – Мы и так делаем чересчур большую ставку на кроверожденных.
Неправда. Септимус буквально принудил меня к этому.
– Рушить верность немногочисленных сил, которые на нашей стороне, – было бы опрометчиво, – сказал Кайрис. – Главное – создавать видимость. А это невольно заставляет меня вернуться… – Он откашлялся. – К ней.
Я встал, сунул руки в карманы и зашагал по комнате.
– А при чем тут она?
Ответом мне было молчание Кайриса. «Сам знаешь».
Не помню, чтобы он когда-либо выбирал слова, но сейчас он действительно думал над каждым.
– Она представляет для тебя опасность.
– Она не сможет действовать против меня.
– Райн, она победила в Кеджари.
Я дотронулся до груди, куда меня ударил кинжал Орайи. Не осталось ни шрама, ни вообще каких-либо следов. Их и не могло быть, поскольку Орайя так пожелала, аннулировав свой удар. Но, честное слово, иногда я его чувствовал. Вот и сейчас это место отчаянно пульсировало.
Кайрису знать об этом было незачем.
Я повернулся к нему с самодовольной улыбкой:
– Согласись, совсем неплохо, что я держу дочь Винсента на коротком поводке.
Я всегда хорошо умел играть лицом и голосом, в который добавил нотки некулаевской жестокости. Такой же голос был у меня в тот день на арене, когда я объявил, что Орайя останется жить, сопроводив речь угрозами.
Лицо Кайриса оставалось каменным. Мои слова его не убедили.
– После того как Винсент обошелся с Несаниной, не считаешь ли ты, что мы должны вести себя по-иному? – добавил я.
При упоминании Несанины Кайрис вздрогнул. Я знал, что так и будет. Я и сам часто вздрагивал, когда воспоминания застигали меня врасплох.
– Возможно, – после долгого молчания согласился Кайрис. – Но сейчас это ничем ей не поможет.
Я сглотнул и повернулся к стеллажам, сделав вид, что разглядываю безделушки, которые еще не успели убрать.
Мне не хотелось говорить о Несанине, однако в последние недели я очень часто думал о ней. В этом замке она была всем. Ее присутствие и сейчас ощущалось повсюду.
Я не мог помочь Несанине при жизни. Я не мог помочь, когда ее не стало. А сейчас я превратил память о ней в орудие манипулирования теми, кто меня окружает.
Несаниной манипулировали всю жизнь. Не оставили в покое и после смерти.
Кайрису хотелось, чтобы я был подобием Некулая. Он и не подозревал, насколько близок к осуществлению своего желания.
Я вынул руки из карманов. Под ногтями все еще оставалась кровь Мартаса.
– Ты же их ненавидишь? – спросил я.
Я постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно обыденнее. Не получилось. Кайрис все это испытал на собственной шкуре. Он был одним из «зверушек» Некулая.
А сейчас он сидел здесь и ратовал за союз с теми, кто способствовал чудовищной деградации ришан. Его позиция меня искренне удивляла.
– Естественно, ненавижу, – ответил Кайрис. – Но они нам нужны, во всяком случае сейчас. Кто выиграет, если ты казнишь их всех и власть над Домом Ночи перейдет к Септимусу? Не мы. Она часто об этом говорила. Помнишь?..
Я повернулся и увидел на лице Кайриса подобие нежной улыбки. Крайне редкое зрелище.
– Помни о том, кто выигрывает.
Он сказал это искренне, но у меня скрипнули зубы.
Да, я помнил. Не счесть, сколько раз я доходил до этой черты и поворачивал назад. И всякий раз Несанина останавливала меня.
«Не давай им победить, – умоляла она, глядя на меня глубокими карими глазами, полными слез. – Кто выиграет, если он тебя убьет?»
– Помню, – выдохнул я.
Кайрис покачал головой и печально улыбнулся:
– Мы все были немного влюблены в нее.
Да, мы все были влюблены в Несанину. Спал с ней только я, но любили ее все. Как не любить, если только благодаря ей ты узнал, что такое доброта? Если только она относилась к тебе как к личности, а не набору частей тела?
– Так что думай об этом, – посоветовал Кайрис. – Я думаю. Когда становится невмоготу, я задаю себе вопрос: «Кто выиграет?»
Эти слова он произнес как великое изречение, дарующее понимание и мудрость.
Я пробормотал что-то невразумительное, ничуть не поверив в его искренность.
В эти дни я спал очень мало.
Целое крыло замка было отведено под королевскую резиденцию. После переворота я в течение недели ежедневно приходил туда и оставался столько, сколько мог выдержать. Убранство поменялось, однако многое осталось прежним.
Я молча бродил по комнатам.
Останавливался перед дверью, глядя на вмятину в темной древесине. Вмятину оставила голова Кетуры несколько веков назад. Тогда из-за крови вмятина была едва видна. Я и сейчас ощущал следы там, где ее зубы впивались в филенку двери.
Останавливался я и перед бюро Винсента. Содержимое ящиков было вывернуто на пол, валялось наряду с одеждой прежнего короля. Здесь хранились мелкие безделушки, стоившие дороже усадеб. Тут же были сложены клочки пожелтевшей бумаги, покрытые детскими каракулями. Я узнал почерк Орайи. Она не просто упражнялась в письме, а делала заметки о боевых позах.
Я улыбнулся. Ничего удивительного: даже в детстве Орайя серьезно относилась к учебе. Мне это было дорого. Очень дорого.
Улыбка быстро погасла. Если Винсент столько лет хранил эти бумажки, значит я не единственный, кто так думал.
Не мог я долго оставаться в королевском крыле.
Мои жилые помещения находились рядом с апартаментами Орайи. У каждого из нас было по несколько комнат, но наши спальни имели общую стену. У меня появилась странная привычка: возвращаясь к себе, я всякий раз замирал у этой стены. Сегодняшняя ночь не была исключением.
Когда Орайя плакала, меня охватывал неподдельный ужас. Поначалу было тихо, затем тишина нарушалась судорожным рыданием, словно она задыхалась, а тело противилось, требуя воздуха. Я сравнил бы это с вскрываемой раной.
Услышав те звуки впервые, я поспешил к ее дверям, постучал, наспех придумав причину. Уже не помню, какую чушь тогда выдал.
«Давай сразись со мной. Это тебя отвлечет».
Но выглядела Орайя совсем опустошенной. Казалось, ей физически больно находиться рядом со мной. Казалось, она просит о милосердии.
Сейчас я уперся рукой в нашу общую стену с парчовыми обоями и прислушался вопреки здравому смыслу.
Тишина.
Так оно и было.
Я торопливо сглотнул. Пальцы сжались в кулак.
Тонкая стена позволяла слышать происходившее по другую сторону. Впрочем, она могла быть и железной.
«Так что, принцесса, даже не смей прекращать бороться! – сказал я ей накануне финального поединка. – Это разобьет мне сердце».
А каким самоуверенным я был во время последней битвы, вырвав у нее сопротивление.
Сейчас она не сражалась со мной.
Больше к ней я не входил. Я распорядился, чтобы на следующий вечер ей принесли настой от головной боли. Я распорядился, чтобы она получала все необходимое. Во мне она точно не нуждалась.
Я лег, но мне не спалось. В мозгу звучали слова Несанины, на этот раз с циничным оттенком, принадлежащим мне.
«Кто выиграет?»
Несанина не выиграла, что было ясно всем.
И Орайя тоже.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?