Текст книги "Предводитель энгов"

О ТОМ, КАК ВРАГИ СПАСЛИ СВЕНА, А ДРУЗЬЯ ЕГО ПРЕДАЛИ

Пока в хижине Свена происходил описанный разговор, какой-то человек ползком перебирался через земляной вал, окружавший замок Юнгсховед. Это был Свен. После захода солнца сильно подморозило, часовой скрылся от холода в караульной будке. Остальные солдаты играли в кости и горланили песни в караульне замка. Свен благополучно спустился в замерзший ров и стал красться по его дну к подъемному мосту, где было легче незаметно перебраться на другую сторону рва. У моста он замедлил шаги, попробовал ногой лед и, стараясь держаться поближе к мостовым столбам, двинулся через ров.

Не успел он ступить на противоположный берег рва, как услышал голоса. По мосту шли двое. Один из путников тяжело волочил ноги в деревянных башмаках. Звон шпор выдавал в другом военного. Спрятавшись под самой крайней из мостовых опор, Свен стал прислушиваться к разговору. Шагавшие по мосту подошли ближе, и военный сказал:

– Договорились, ты вернешься в полночь.

– Позвольте спросить, господин офицер, – отозвался второй шепелявым голосом, при звуках которого Свен вздрогнул, – где мы встретимся с вашей милостью?

– Здесь, возле замка, на опушке леса.

– Вы придете сами, ваша милость?

– Я пришлю тебе верного человека.

– А как я узнаю, что это ваш посланец?

– Он назовет себя капитаном Кернбуком.

– Ладно, – сказал шепелявый и уже собрался уходить, но слова шведа заставили его остановиться.

– Помни, если обманешь – заплатишь головой, – сказал офицер.

– Помню, господин начальник, – ответил шепелявый. – Но не забудьте и вы: если не обману, вы заплатите звонкой монетой.

С этими словами он зашагал вперед и исчез среди лип, росших по обе стороны дороги.

Если бы кто-нибудь мог сейчас увидеть Свена, он заметил бы, как глубоко взволнован Предводитель энгов услышанным разговором. Но Свен умел владеть собой. Как только шепелявый исчез за деревьями, он принял смелое решение. Спрятав за щеку свинцовую пулю, он быстро и ловко выбрался из своего укрытия и ступил на мост. Луна стояла в небе так низко, что еще скрывалась за стенами Юнгсховеда. Западная часть замка отбрасывала на мост длинную тень. Свен тяжело и громко ступал по обледенелому настилу моста. Он нарочно сгорбился и съежился, чтобы как можно больше походить на человека, который только что разговаривал со шведом.

– Господин начальник! Еще одно слово, – окликнул он удалявшегося офицера. Пуля, которую он держал за щекой, придавала его речи сходство с говором шепелявого.

Швед обернулся и, увидев подходившего Свена, не заподозрил ничего дурного.

– Ну, что еще?

– Господин начальник! – приглушенным голосом повторил Свен. – Поразмыслив, я решил, что лучше бы мне встретиться с вашим посланным не в полночь, а в десять часов вечера.

– Ну что ж, – сказал офицер, – пусть будет в десять.

– Мне так, пожалуй, сподручнее.

– Ладно, значит, в десять. Но, главное, ты должен доставить его – живого или мертвого.

– Думаю, получите живого, – пообещал Свен и ушел.

Два часа спустя луна поднялась уже высоко над замком. Ее свет пробивался сквозь деревья, освещая человека в плаще, который расхаживал в начале аллеи возле подъемного моста.

Это был Свен-Предводитель, поджидавший капитана Кернбука.

Когда часы на башне пробили десять, капитан вышел из дверей замка и пошел к мосту. Свен услышал его шаги еще до того, как его увидел. Энг выступил вперед в тень аллеи и пошел навстречу капитану.

– Кто идет? – тихо спросил швед.

– Я жду капитана Кернбука, – был ответ.

– Верно, – сказал капитан, с настороженным любопытством приглядываясь к Свену,

Как только Свен убедился, что на свидание явился другой человек, не тот, с кем он разговаривал раньше, он вышел на свет, не боясь, что его внешний облик и речь могут его выдать.

– Стало быть, господин полковник не захотел явиться сам, – улыбаясь, сказал он.

– Полковник решил, что я могу его заменить.

– Ну что ж, все одно, – сказал Свен. – Пошли.

– А ты уверен в успехе, приятель? Ты знаешь, где можно повстречать Свена-Предводителя?

– Да, капитан, положитесь на меня. В этом деле лучшего помощника, чем я, вам не найти. Но где же ваши люди?

– Они остались в Рекинде и Аллерслеве.

– Сколько их?

– Сотни две. Я думаю, больше и не нужно.

– И я так думаю. Две сотни против одного – хватит вполне.

– Гром и молния! Так он один! – воскликнул капитан.

– Да, капитан! Вы встретите Свена-Предводителя одного. Это бедняк, его преследуют и объявили вне закона. Его предали даже собственные друзья.

– Э-э, да ты, никак, сам из его друзей. А впрочем, ваши с ним распри нас не касаются, нам главное – его обезвредить.

– Вы меня не поняли, господин капитан, – ответил Свен, – я сказал только, что нам ни к чему две сотни солдат.

– Разумная мысль, – сказал Кернбук. – Пожалуй, нам вообще никто не нужен. Беру его на себя.

– Вы?

– Клянусь душой, да. Мне случалось биться одному против многих, по никогда я не был среди тех, кто шел вдвоем на одного.

– Вы храбрый человек, капитан.

– Говорят, – ответил Кернбук.

Некоторое время оба шагали молча. Путь их лежал через лес. Свен шел слева от капитана. Его глаза следили за каждым движением шведа. Кернбук продолжал идти вперед, спокойно и беспечно, держа саблю под мышкой и заложив правую руку за борт своего желтого мундира. Вдруг он обернулся и спросил:

– Где же мы встретим Свена Поульсена?

– Здесь, в лесу.

– В лесу? – переспросил капитан.

– Разве это не самое верное убежище для того, кто объявлен вне закона?

– Ты прав.

Свен снова зашагал по тропинке, которая наконец привела их к поляне, о которой мы рассказывали в начале нашей повести и где стоял могильный курган. Капитан следовал за Свеном без колебаний. Здесь, у озера, затянутого льдом и припорошенного снегом, тропинка оборвалась. Сквозь деревья лился бледный, унылый лунный свет, освещавший курган с одной стороны, по другую сторону кургана на снежную поверхность ложилась его длинная голубоватая тень. Свен остановился посреди поляны, обратив к свету лицо, спокойное и холодное.

– Мы пришли, – сказал он.

– Пришли? – переспросил Кернбук. – А где же Свен-Предводитель?

– Перед вами.

С этими словами Свен сбросил на землю плащ и выхватил два пистолета. Капитан сделал такое же движение, но у Свена было преимущество – он сам выбрал себе место, свет луны падал прямо на него, и целиться в него было труднее, чем в капитана, фигура которого четкой черной тенью вырисовывалась на светлом снегу.

– Ах, вот как! – закричал Кернбук, на минуту потеряв самообладание. – Ты, значит, хитростью заманил меня сюда!

– Какая же это хитрость? – возразил Свен. – Один из моих людей пообещал полковнику меня выдать, я подслушал их разговор и решил сорвать их замысел. Как видите, мне это удалось. А теперь, господин капитан, я здесь один и жду – решайте сами.

– То есть как это – решайте сами?

– Выбирайте: или мы попытаем, на чьей стороне счастье, или, с вашего разрешения, я просто возьму ваши пистолеты и буду нести их всю оставшуюся часть пути.

– Что ж, ты прав, Свен-Предводитель, – вдруг весело сказал капитан Кернбук. – На этот раз счастье, по-моему, улыбнулось тебе. Одно из двух: если я тебя застрелю, я от этого ничего не выиграю; если ты застрелишь меня, от этого я выиграю еще меньше, ибо не подобает офицеру попадаться в силки к вольной птице, вроде тебя.

С этими словами капитан Кернбук взял оба своих пистолета одной рукой и, повернув их дулом к себе, протянул Свену. Свен сунул пистолеты за пояс.

– Как знать, если мне суждено еще пожить на свете, может, ты еще и вернешь их мне, – с улыбкой добавил капитан.

– Вы правы, капитан, – ответил Свен в том же тоне. – Счастье переменчиво. Впрочем, я понял, что у вас на уме, – добавил он. – Вы только что сказали мне, что ваши солдаты расположились в Рекинде и Аллерслеве. Может, они надумали прогуляться при лунном свете. Когда я вечером вышел на дорогу, на лесной опушке мелькали какие-то тени. Они двигались к Эрремандсгорду. Стало быть, хорошо, что мы воздержались от перестрелки. Будем говорить начистоту, дорогой капитан! Вы потому так охотно отдались в мои руки, что надеетесь вскоре со мной расквитаться. Но я слишком дорожу вашим обществом, чтобы так быстро разлучиться с вами. Я постараюсь выбрать такую дорогу, где мы наверняка не повстречаем ваших солдат. Пусть сабля останется у вас, капитан! Вы и так изрядно увеличили мою ношу. Пистолет разит дальше сабли, так что, в случае чего, я все равно в проигрыше не останусь, а оружие отбирают только у трусов.

И Свен зашагал вперед по дороге, которая вела наискосок через лес, в направлении, противоположном тому, откуда они пришли. Кернбук шел бок о бок с ним.

Тем временем в хижине Свена прибавилось еще двое посетителей. Один из них был маленький, невзрачный человечек, с низким, покатым лбом, впалыми щеками и желтой, морщинистой кожей. Каждая черта его лица говорила о постоянной нужде и лишениях. Шапки он не носил – редкие, спутанные волосы были стянуты узким кожаным ремешком. Как и все остальные присутствовавшие, он был энгом и, как они, вооружен чем попало.

Приметой этого человека был глухой, шепелявый голос, поразительно схожий с голосом, который так насторожил Свена, когда, спрятавшись под мостом, он подслушал разговор предателя со шведским офицером.

У второго из пришельцев рука была обмотана платком. Услышав, что Свена нет дома, он подошел к Ане-Марии, которая стала делать ему перевязку.

– Ты, конечно, не знаешь, куда ушел Свен? – спросил шепелявый.

– Не знаю, Там. Но ты можешь поговорить обо всем с Ивером.

– Нет, то, что мне надо сказать, я могу сказать одному лишь Свену.

– Тогда подожди, пока он придет, – сказала Ане-Мария.

– Может, дружище Там тоже хочет принести жалобу на Свена? – спросил Ивер, насмешливо глядя на шепелявого.

– Нет, я пришел не за тем, – ответил Там, не поднимая глаз. – Но коли уж ты сам заговорил об этом, я скажу начистоту – я недоволен Свеном.

– Все им недовольны! – поддержали остальные.

– Чем же это вы недовольны? – раздался спокойный голос с порога, и в хижину вошел Свен в сопровождении шведского капитана.

Растерянные энги попятились в глубь хижины. Хором одобряя слова Тама, они не услышали, как открылась дверь.

Но неожиданное появление Свена больше всех поразило Тама. Он задрожал с головы до ног, переводя расширенные от ужаса глаза со Свена на капитана. Под шерстяной попоной, в которую он был одет, его рука нащупала нож, торчащий за поясом. Он невольно шагнул поближе к двери, словно рассчитывая спастись бегством. Однако Свен заметил все уловки Тама. В полной тишине, которая встретила его появление, он подошел к Таму и посмотрел на него в упор.

– Гляди, Там, – сказал он и, взяв его за руку, подвел к капитану. – Это капитан Кернбук, которому ты хотел выдать меня и твоих товарищей. А теперь ступай прочь из моего дома! Отныне ты у меня не служишь, но моли бога, чтобы тебе больше никогда не попадаться на моем пути.

Там стоял, уставившись в пол, его синие губы шевелились, словно он хотел что-то сказать, но голос ему изменил, рука, сжимавшая нож, разжалась, наконец он выкрикнул что-то невнятное и опрометью выбежал вон.

– Ну, а теперь вы! – продолжал Свен, обернувшись к Абелю и его друзьям. – Почему вы покинули свои посты и чего вы хотите?

Хотя сцена с Тамом и великодушное поведение Свена не могли не произвести впечатления на энгов, лицо Абеля все еще хранило прежнее упрямое выражение. Только голос его звучал уже не так уверенно, когда он поднялся с места и сказал:

– Мы пришли сюда, Свен, чтобы выложить тебе все, что у нас накипело, потому что мы недовольны твоим начальством – по твоей милости мы терпим нужду, и ты забываешь свои обещания.

– А что я обещал вам? – спросил Свен, и глаза его сверкнули. – Я обещал вам пищу, одежду, оружие и славную смерть за отечество – вы получите и то, и другое, и третье.

Не успел Свен договорить эти слова, как снаружи рванули дверь. Какой-то человек просунул голову в хижину и крикнул:

– Берегись, Свен-Предводитель! Враг близко! Два больших шведских отряда выступили ночью из Эгебьерга и Амбека и движутся по направлению к твоему дому.

Свен взглянул на капитана. Тот улыбнулся.

– Не беда, Иес! Мы уйдем от них, ведь две другие дороги, ведущие к лесной хижине у Бенсвига, свободны.

Иес тотчас скрылся, а Свен продолжал:

– Что же ты не говоришь правды, Абель? Нет, не по этой причине хотите вы другого предводителя. Ведь я с вами делил все – и радость и горе, как и следует поступать тому, кто командует такими храбрецами, как вы. Но, может, вы решили, что найдете другого человека, который хитрее придумает, как обмануть врага и половчее выполнит эти планы? Если так, назови его имя – ведь он мне наверное знаком?

– Нет, Свен, ты ведь сам знаешь, лучше тебя нам предводителя не найти, – ответил Абель.

– Вот как! – сказал Свен, подошел вплотную к Абелю и, гордо подняв голову, смерил энга испытующим и презрительным взглядом. – Тогда я сам скажу тебе, чего вы хотите, ты и те из твоих товарищей, у которых такие же низкие помыслы, как у тебя. Вы хотите, чтобы у вас был предводитель, который сквозь пальцы смотрел бы, как вы своевольничаете, и позволил бы вам грабить своих же земляков. Вам хочется жить в богатстве и разгуле в ту пору, когда каждый честный человек терпит нужду и лишения.

В дверь снова раздался условный стук, и в хижину быстро вошел какой-то человек.

– Какие новости, Хартвиг? – спросил Свен. – Ты бледен и чем-то расстроен?

– Дурные вести, – ответил вошедший и, переведя дух, оперся о стол. – Мы окружены со всех сторон. Из леса от Юнгсховеда идут большие шведские отряды. Возле Эгебьерга я слышал топот шведских коней по мерзлой земле, а когда я бежал по льду через Бенсвиг, я и в той стороне видел, как в лунном свете блестят вражеские алебарды.

Слова Хартвига вызвали страшный переполох в хижине. Взгляды всех энгов устремились к Свену, а сам он повернулся к Кернбуку. Капитан стоял у очага, опираясь на свою длинную саблю. На его губах блуждала улыбка, хотя он старался делать вид, что не замечает происходящего. Абель подошел к Свену, протянул ему свою громадную ручищу и воскликнул:

– Ты сердишься, Свен Поульсен? Тогда знай: я один во всем виноват, это я привел их сюда. Остальные ни при чем.

– Эх вы, храбрецы! – заговорил Свен о таким спокойствием и хладнокровием, точно его жизни не угрожала смертельная опасность. – Вы жалуетесь на нужду, вы, люди из племени энгов, вы, всю жизнь привыкшие терпеть голод и холод. А я нынче вечером видел старого пастора из Смидструпа, он бродил от двери к двери с глиняным горшком на вверевке, прося подаяния. Враг выгнали его из родного гнезда, а он знавал лучшие дни. Вы хотите другого вожака? Кого же? Каждый из вас, верно, сам метит на это место. Ну что ж, беритесь за дело все разом. Ты слышал, Абель, какие вести принес Хартвиг? Чего же ты медлишь? Предложи нам свой план, мы его выполним. Веди людей. Или ты, Бент, или ты, Ванг, или ты, Иенс Железная Рубашка. Враг вот-вот будет здесь, но раз я вам не по вкусу, я слагаю с себя власть. Ну, а коли не мне теперь отдавать приказы, я покажу вам, что готов повиноваться тому, кто будет командовать лучше меня.

– Кто сказал, что ты нам не по вкусу? – спросил вошедший позже всех Хартвиг и угрюмым и грозным взглядом обвел всех тех, кого только что перечислил Свен.

– Я, – сказал Абель и, выступив вперед с выражением мольбы и раскаяния, протянул руку Свену. – Прости меня, Свен, я сожалею о своих словах. Никому, кроме тебя, не быть нашим предводителем.

В продолжение всего этого разговора Ивер сидел на своем месте у стола так спокойно, словно происходящее его совершенно не касалось. Только его маленькие живые глазки то и дело вспыхивали, свидетельствуя о том, что он все видит и слышит. Вдруг он встал, решительно отодвинул в сторону стол и выступил на середину комнаты.

– Ну вот что, Свен! – сказал он. – Хватит нам слушать их болтовню, время действовать. Приказывай.

– Одень сына, Ане-Мария! – распорядился Свен. – Вы улыбаетесь, капитан, – продолжал он. – Я понимаю, в чем дело. Вы знали о готовящемся выступлении ваших солдат и поэтому так легко отдались в мои руки. Но слушайте: вы храбрый человек, однако, и я не трус. Раз уж вы оказались среди нас, придется вам спасать моих людей. Навряд ли вам этого хочется. Ну что ж, тогда нам придется обезопасить себя.

На лице капитана появилось еще более насмешливое выражение. А Свен продолжал:

– Либо вы нам поможете спастись, и тогда вы свободны, либо вы откажетесь, и тогда мы вас застрелим, едва только первый шведский солдат просунет голову в дверь.

– Но как я могу помочь вам спастись? – спросил Кернбук, на которого произвел впечатление решительный тон Свена.

– Это не так трудно, как вы полагаете. Между холмами у самой бухты шведская линия слабее всего. Вам покажут дорогу, и вы поведете туда наших людей. Луна зашла, мой план должен удастся, только ведите себя осторожно и не шумите. Если наткнетесь на шведских солдат, скажете им, что с вами крестьяне, которых вы согнали, чтобы они провели вас к нашему убежищу. Один из моих людей всю дорогу будет идти с вами рядом.

– Надежный человек, – пояснил Ивер, заряжая свой пистолет.

– Человек, которому я вполне доверяю и который, если только вы попытаетесь нас выдать, застрелит вас на месте.

– Речь идет обо мне, – сказал Ивер, дружелюбно кивнув капитану.

– Собирайтесь, я вас проведу, – сказал Кернбук.

– Возьми с собой сына и собирайся, Ане, – сказал Свен. – А вас, капитан, я попрошу обвязать шерстяной пряжей шпоры, чтобы они не звенели на обледенелой дороге.

– А ты не пойдешь с нами, Свен? – спросила Ане-Мария.

– Нет, – ответил Свен. – Я пойду другой дорогой и встречусь с вами позднее. И еще вот что, Ане, – тихо добавил он. – Запомни хорошенько мои слова. Ты знаешь, что мы собрали кучи хвороста и сложили их в лесу на холмах. Если нам придется плохо, ты получишь весть от меня или Ивера насчет хвороста и, как бы загадочно ни звучали наши слова, знай одно: ты должна тайком пробраться в лес и поджечь хворост. Для наших людей это сигнал к сбору. Может статься, от этого будет зависеть моя жизнь.

– Дай мне руку, Свен, в знак того, что ты не таишь на меня обиды, – сказал Абель, выходя из хижины. – Провалиться мне на месте, если я не искуплю свою вину. Завтра я отрежу Таму уши, а заодно и голову за то, что он хотел предать тебя.

Свен с улыбкой протянул руку Абелю.

– А ты станешь потом кормить его вдову и троих ребятишек?

– Избави меня бог от такой напасти.

– Тогда оставь Тама в покое. Можешь мне поверить, не вспомни я о его жене и детях, он не ушел бы живым из моего дома.

Несколько минут спустя энги покинули хижину Свена с черного хода и исчезли между холмами, спускавшимися в сторону бухты. Впереди маленького отряда шел Кернбук. За ним следовал Ивер с заряженным пистолетом в руке. Ане-Мария несла на руках сына. Голова ребенка лежала на плече матери. Мальчик спал. Энги плотным кольцом окружили жену Свена. Все шли в полном молчании, осторожно ступая и внимательно оглядываясь по сторонам.

ЛОВУШКА

Луна зашла, стало совсем темно, сгустился туман. Это было на руку беглецам, которые безмолвно и бесшумно пробирались по густому лесу, окаймлявшему остров с востока. Внизу у подножия лесистых холмов расстилался залив, затянутый льдом и запорошенный снегом. Беглецы не раз слышали отдаленный стук копыт и шагов по мерзлой земле, однако продолжали незамеченными спускаться к морю.

Опасность, казалось, наконец, миновала. Ивер подошел к капитану и тихо сказал:

– Думаю, на этот раз мы обманули шведов.

– Может, и так, – ответил Кернбук.

– Уверен, что так. Навряд ли они решатся сунуть свой нос сюда. Здесь до самого залива сплошная трясина. А впрочем, скоро в стране не останется такого уголка, где бы не побывали шведы, сея слезы и горе.

– Такова уж доля солдата в немирные времена, – ответил Кернбук.

– Неправда. Доля солдата сражаться в честном бою, а не насиловать и мучить беззащитных женщин и детей.

– Что же сделали шведы твоим женщинам и детям?

– Я расскажу вам об этом, – ответил Ивер, схватив Кернбука за локоть. – Там на опушке леса, который начинается за мостом возле Юнгсховеда, у богатой владелицы Эрремандсгорда служила бедная девушка. Шведы разграбили замок, но, не найдя сокровищ, на которые рассчитывали, они схватили хозяйку и стали ее пытать. Схватили они и служанку и мучили больную девушку до тех пор, пока несчастная не испустила дух. Вот что творят шведы на датской земле. Только не пытайтесь говорить мне, что этого не было, потому что я видел это собственными глазами.

– Я тоже, – сказал Кернбук.

– Девушка эта моя сестра, – продолжал Ивер, – а люди, которые ее убили, носили такую же форму, как вы, – желтый мундир и синюю перевязь!

– Что же было дальше?

– Что дальше? Об этом я хотел рассказать вам позднее, когда вы выведете нас за шведскую линию. Но раз вы спрашиваете: «Что же было дальше?»– я отвечу вам хоть сейчас. Когда палачи покинули усадьбу, в ней остался один человек. Он опустился на колени, прочел «Отче наш», помолился за покойницу, а потом поклялся всемогущему богу, что ни один швед, который носит желтый мундир и синюю перевязь, не уйдет живым из его рук. Поняли? Поклялся в этом спасением своей души.

– Понял, – сказал Кернбук. – Как не понять.

– Сами видите, такую клятву нарушить нельзя.

– Еще бы. Продолжай.

– Да, пожалуй, продолжать-то нечего, – сказал Ивер, и голос его задрожал от ненависти. – Как только наши люди очутятся в безопасности и разбредутся кто куда, а мы останемся с вами вдвоем, я вставлю вам в ухо дуло пистолета и выстрелю. Потом засыплю вас снегом и буду утешаться тем, что сдержал свою клятву, как честный человек.

– Честным человеком, приятель, я называю лишь того, кто равно справедлив как к друзьям, так и к врагам, а ты не был справедлив, рассказывая эту историю.

– Почему?

– Потому, что ты кое-что забыл.

– Что же именно?

– Когда шведские офицеры притащили на допрос больную служанку, один человек вышел вперед и сказал: «Вы хотите совершить подлый поступок, друзья! Он недостоин шведского офицера».

– Правда, – прошептал Ивер, и голос его дрогнул.

– Этот человек заслонил собой несчастную девушку и, обнажив шпагу, пригрозил заколоть первого, кто осмелится прикоснуться к ней. Но офицеры были пьяны и не послушались его, они набросили ему на голову простыню и выволокли из комнаты.

– Правда, – снова шепнул Ивер. – И этот человек?..

– Был я.

– Вы?

– Разве ты не узнаешь моего голоса? – дружелюбно спросил Кернбук.

Ивер хотел что-то ответить, но только» помотал головой.

– А чтобы ты в другой раз не судил так сурово моих земляков, я хочу сказать тебе, что среди тех, кто совершил это подлое убийство, не было вообще ни одного шведа. Весь наш полк состоит из немцев-наемников, которых король завербовал во время отступления из Польши. Это жалкие отбросы, честь и родина умещаются для них в их кошельке, они следуют за армией так же, как вороны, – ради добычи.

– Верно, верно! – сказал Ивер. – Теперь я узнаю ваш голос. Вы заступились за бедняжку Софи. Спасибо, спасибо вам, капитан!

Ивер схватил руку капитана и, несмотря на протест Кернбука, поднес ее к губам.

Меж тем капитана и Ивера нагнал Абель.

– Мне кажется, за нами кто-то идет, – шепнул он.

Ивер остановился, приложил ухо к земле и прислушался.

– Да! – воскликнул он. – Я слышу стук копыт. Снег заглушает шаги, но все же я слышу, что всадники приближаются; должно быть, они напали на наш след, иначе они не скакали бы рысью.

– Как ты намерен поступить? – спросил Кернбук.

– Что-нибудь придумаю, – ответил Ивер. – Вы свободны, капитан. – С этими словами он схватил руку капитана, пожал ее и добавил вполголоса: – Когда будете читать вечернюю молитву, помолитесь заодно и о душе бедняжки Софи. И да хранит вас бог!

Потом он шепнул несколько слов своим спутникам, и маленький отряд быстро и бесшумно стал спускаться в ложбину между холмами, которая тянулась до самого залива. Капитан постоял, глядя вслед энгам, потом повернулся и зашагал в противоположном направлении по дороге, которая вела к Юнгсховеду.

А Ивер между тем привел свой отряд к берегу залива и, повернувшись к энгам, сказал:

– Похоже, что дело наше плохо, но все же у нас еще есть надежда одурачить шведов. Вон там впереди, как раз против входа в бухту Престё, темнеет небольшой островок, шведы зовут его Мадернё. У берегов его так глубоко, что дна не увидишь, и лишь с одной стороны, той, что обращена к побережью, до островка в любую пору можно добраться вброд, почти не замочив ноги. Идите за мной гуськом. Только смотрите не сворачивайте в сторону. Хоть бухта нынешней зимой и замерзла, течение взламывает лед, а после оттепели на прошлой неделе лед и вовсе подмыло. Идите вперед вон на тот огонек – это светятся окна постоялого двора в Таппернойе, скоро мы доберемся до места. А там пусть шведские конники попробуют нас догнать. Идем, Ане-Мария. Мальчугана давай мне. Ты уж, поди, устала нести его на руках.

Ивер взял ребенка на руки и первым ступил на лед.

Через некоторое время маленький отряд добрался до островка, покрытого огромными валунами, между которыми пробивались вереск и песчанка, а кое-где из-под снега выглядывали и кусты терновника. Хотя весь залив Престё, насколько хватал глаз, был покрыт коркой льда, время от времени было слышно, как подо льдом плещут волны, но энгов это уже не тревожило – они ступили на берег островка.

– Ну вот, благодарение богу, мы спасены! – воскликнул Ивер, усевшись на камень. – Под ногами у нас твердая земля. Теперь и шведская пуля нас не достанет, а этого я, по правде сказать, боялся больше всего. Разбредемся же по островку, и не бойтесь немножко пошуметь: пусть шведы услышат наши голоса, может, нам удастся заманить их на лед.

– Сдается мне, – сказал один из энгов, – весь их отряд собрался у подножия прибрежных холмов возле Ронеклинта. Когда мы проходили мимо, я слышал, как там заржал конь.

– Ясное дело, это они! – с торжеством воскликнул Ивер. – Они наверняка видели нас и теперь держат совет, идти ли им по льду. Надо заставить их решиться на это.

Он взял пистолет, взвел курок и выстрелил. Выстрел отозвался раскатистым эхом среди холмов на берегу. И в ту же минуту энги увидели, как темная масса шведов, вытянувшись длинной цепочкой, ступила с берега на лед и двинулась к островку. Ивер сидел на камне, подавшись всем телом вперед. Его маленькие глазки, казалось, хотят просверлить темноту.

– Ивер! – воскликнула Ане-Мария. – Что мы станем делать, если они придут сюда?

– Они не придут, милая Ане! – ответил он уверенно и серьезно. – Всемогущий бог вырыл пропасть между нами и нашими врагами, и ни одному из шведов ее не перейти.

– Но они приближаются, они скачут, их много. Я слышу их голоса!

– Я тоже, – ответил Ивер. – Но разве ты не слышишь, Ане-Мария, еще один голос? Это заговорил лед. Молись, Ане-Мария, за упокой души наших врагов.

Ивер еще не закончил своей фразы, как глухой, свистящий вздох разнесся по поверхности льда. Всадники остановились, казалось, они колеблются – некоторые повернули коней к берегу, но было уже поздно» Лед затрещал, раздались пронзительные крики. Лошади ржали, лед прогибался под их копытами, с треском разламывался, всадники звали на помощь, они барахтались в воде и уходили под лед. А на острове Ивер и его товарищи, потрясенные, молча следили за этой сценой…

Меж тем Свен-Предводитель, проводив своих товарищей, долго смотрел им вслед, пока спина последнего из них не исчезла в ночной тьме. Тогда он запер дверь, а потом закрыл окно ставнем, чтобы с улицы не было видно света.

– Теперь и мне надо убираться отсюда, пока шведы не нагрянули в дом, – заметил он вслух. – Вокруг все тихо, остальные спасены, капитан их не выдаст, поскольку Ивер не спускает с него глаз, и никто не видал, как они вышли отсюда.

– Никто, кроме меня, – ответил голос из угла, и пораженный Свен, оглянувшись, увидел незнакомца, который, никем не замеченный, спокойно просидел весь вечер на соломенном стуле.

Первым побуждением Свена было схватить заткнутый за пояс пистолет, но, увидев бледное и кроткое лицо говорившего, он выпустил из рук оружие и подошел к незнакомцу.

– Кто вы такой, черт побери? – с удивлением спросил он. – И как вы сюда попали?

– Я просидел здесь целый вечер, – ответил незнакомец. – У меня к тебе поручение, Свен Поульсен!

– Тогда погодите, – сказал Свен. – Первым делом нам надо убраться отсюда. Вы датчанин?

– Ты мог бы догадаться об этом по моей речи.

– К сожалению, – сказал Свен, – я не раз встречал людей, которые чисто говорили по-датски, но вели себя совсем не так, как надлежало бы добрым датчанам. Впрочем, я хотел лишь сказать, что, если вы не стакнулись со шведами, вам может повредить, если вас увидят в этом доме.

– Ну что ж, я готов идти за тобой.

– Ладно, да только я предпочел бы знать, с кем имею дело: в моем положении приходится быть осторожным, незнакомец!

– В моем положении тоже, – последовал ответ.

Свен с минуту в сомнении разглядывал незнакомца, потом подошел к постели, сорвал с нее две простыни и прихватил две пары шерстяных чулок.

– Вот что, – сказал он. – Завернитесь в простыню, а на башмаки натяните вот эти чулки. Тогда мы сможем пройти в десяти шагах от шведов, и они нас не увидят и не услышат. Я отведу вас в безопасное место, где вы изложите мне, что вас ко мне привело.

Человек послушно выполнил распоряжение Свена. Свен погасил лучину, выскользнул за дверь, постоял прислушиваясь, потом тихо окликнул гостя, и они покинули дом.

Свен выбрал тропинку, которая через несколько минут вывела их к глубокому рву – он отделял королевские охотничьи угодья от помещичьих земель. По обе стороны рва высились деревья и кусты, ветви которых образовали над ним плотную крышу, и чувствовалось, что этой тропинкой часто пользовались, потому что снег был так хорошо утоптан, что даже на расстоянии нескольких метров не слышно было шагов.

– Идите впереди меня, а еще лучше рядом со мной, – шепотом приказал Свен. – Так мне будет веселее.

Незнакомец повиновался:

– Далеко ли до твоего убежища?

– Недалеко. Еще немного вперед по дну этого рва, и мы на месте.

Хотя они двигались в полной темноте, окутавшей все вокруг после захода луны, Свен продолжал уверенно идти вперед. Наконец они дошли до леса. Свен взобрался на каменную ограду и сказал своему спутнику:

– Перелезайте смелее, вот моя рука, я вас поддержу. Мы в лесу, а значит, в безопасности. Ни один враг не проберется в темноте сквозь эти заросли – во всяком случае, никто не знает здешнюю дорогу так, как я. Садитесь вот на этот камень, переведите дух, и мы двинемся дальше.