Текст книги "Капитал. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Манифест Коммунистической партии"

Хотя машины неизбежно вытесняют рабочих из тех отраслей труда, в которых они введены, однако они могут вызвать увеличение занятий в других отраслях труда. Конечно, если общее количество данного товара, произведенного машинным способом, не превышает того количества, которое производилось до того ручным трудом, то общая сумма прилагаемого труда уменьшается. Хотя производство самих машин, угля и т. д. требует труда, который раньше не затрачивался, однако же вызываемое этим увеличение труда должно быть меньше, чем сбережение труда, даваемое машиной. Иначе машинный продукт был бы не дешевле или даже дороже ручного продукта. Однако при помощи машины производится не только то же, но и гораздо большее количество товаров, чем ручным трудом. Благодаря этому, по крайней мере на первых порах, должно последовать увеличение количества рабочих, занятых в других отраслях промышленности. Предположим, что определенное количество рабочих производит 100 000 аршин ручной ткани. Но вот появляется машина, вытесняет часть рабочих, а остающихся ставит в такое положение, что они могут вырабатывать 400 000 аршин ткани. Но для этого требуется и учетверенное количество сырого материала. Следовательно, производство сырого материала должно учетвериться. Так же и производство зданий, угля, машин и т. д. при выработке 400 000 аршин должны потребовать больше труда, который при производстве 100 000 аршин сберегается.

Поэтому с расширением машинного производства в одной отрасли промышленности увеличивается производство прежде всего и в тех других отраслях, которые доставляют первой ее средства производства. Насколько благодаря этому возрастает масса занятых рабочих, зависит от того, в какой мере машины уже овладели или овладевают данной отраслью промышленности. Число рабочих, осужденных на работы в угольных копях и рудниках, колоссально возросло с развитием применения машин в Англии, хотя это возрастание в последние десятилетия замедляется применением к горному делу новых машин. Вместе с машиной вступает в жизнь новый вид рабочих – производитель машин. Далее, что касается сырого материала, то не подлежит, например, никакому сомнению, что бурное развитие бумагопрядения не только с оранжерейной быстротой двинуло возделывание хлопка в Соединенных Штатах, а вместе с тем и африканскую работорговлю, но и сделало «разведение» негров главным занятием так называемых пограничных рабовладельческих штатов. В 1790 г., когда в Соединенных Штатах была произведена первая перепись рабов, число их составляло 697 000, а в 1861 году – уже почти четыре миллиона. С другой стороны, не менее верно, что расцвет механических шерстяных фабрик вместе с прогрессивным превращением пахотной земли в пастбища для овец вызвал массовое изгнание земледельческих рабочих и превращение их в «избыточных». В Ирландии еще в настоящее время (1867) совершается этот процесс, который сводится к тому, что ее население, уменьшившееся за последние 20 лет почти наполовину, низводится до размеров, точно соответствующих потребностям ее лендлордов и господ английских шерстяных фабрикантов.

Если машина овладевает полуфабрикатом или промежуточным фабрикатом и начинает производить его в увеличенных размерах, тогда как готовый продукт, для которого первый служит лишь предварительной стадией, остается еще на ступени ручного производства, то увеличенная масса материала вызывает увеличенный спрос на труд.

Например, машинное прядение доставляло пряжу так дешево и в таком изобилии, что ручные ткачи, без всякого увеличения затрат, сначала могли работать полное время. Таким образом, их доход увеличился. Отсюда наплыв рабочих в бумаготкацкое дело, пока наконец 800 000 бумаготкачей, вызванных в Англии к жизни машинами Jenny, throstle и mule, не были убиты паровым ткацким станком. Таким же образом вместе с изобилием материй для одежды, производимых машинным способом, возрастает число портных, портних, швей и т. д., пока не появляется швейная машина.

Дальнейшее увеличение применения труда машины порождают в первую очередь в производстве предметов роскоши. В самом деле, они увеличивают прибавочную стоимость и вместе с тем ту массу продуктов, в которой она воплощается; следовательно, возрастает богатство класса капиталистов. А так как при этом число рабочих, требуемых для производства необходимых средств существования, подвергается постоянному относительному сокращению, то вместе с новыми потребностями в роскоши вырастают и новые средства к их удовлетворению: производство предметов роскоши возрастает. Возрастающие утонченность и разнообразие продуктов вытекают также из новых условий мирового рынка, создаваемых крупной промышленностью. Дело не только в том, что большее количество заграничных средств потребления выменивается на туземный продукт, но и в том, что в туземной промышленности потребляется все большая масса заграничных сырых материалов, составных веществ, полуфабрикатов и т. д. в качестве средств производства. Параллельно развитию этих условий мирового рынка увеличивается спрос на труд в транспортной промышленности, и последняя распадается на многочисленные новые подвиды.

Увеличение средств производства и средств существования при относительном уменьшении числа рабочих дает толчок расширению труда в таких отраслях производства, продукты которых, как, например, каналы, доки, туннели, мосты и т. д., приносят плоды лишь в сравнительно отдаленном будущем.

Чрезвычайно повысившаяся производительная сила в областях крупной промышленности, сопровождаемая сильным ростом эксплуатации рабочей силы во всех остальных отраслях производства, дает, наконец, возможность непроизводительно употреблять все увеличивающуюся часть рабочего класса и, таким образом, воспроизводить все большими массами старинных домашних рабов под названием «класса прислуги», как, например, слуг, горничных, лакеев и т. д. По переписи 1861 г., все население Англии и Уэльса составляло 20 066 244 человека. Из них насчитывалось, в круглых цифрах:

При этом не подсчитан весь персонал служащих не у частных лиц.

Тем не менее понятно, что, несмотря на массу рабочих, фактически вытесняемых или замещаемых машинами, число фабричных рабочих вследствие роста самого машинного производства – который находит себе выражение в увеличении числа однородных фабрик или в увеличении размеров уже существующих фабрик – может в конце концов оказаться больше числа вытесненных мануфактурных рабочих или ремесленников. Предположим, что еженедельно затрачиваемый капитал равен 5000 руб. Из них при старом способе производства 2000 руб. затрачиваются на средства производства, а 3000 руб. – на рабочую силу, что при заработной плате по 10 руб. на рабочего означает наличие 300 рабочих. С возникновением машинного производства на рабочую силу расходуется всего лишь 1000 руб. Следовательно, две трети прежде занятых рабочих увольняются, останется же из них только 100 человек. Если данное фабричное производство расширяется и весь вложенный капитал при прочих равных условиях увеличивается с 5000 до 15 000 руб., то теперь будут заняты опять 300 рабочих – как и до введения машин. Если применяемый капитал возрастет еще больше, до 20 000 руб., то занято будет 400 рабочих, т. е. на 1/3 больше, чем при старом способе производства. Число занятых рабочих абсолютно увеличилось на 100, относительно же, т. е. по сравнению с величиной всего авансированного капитала, оно уменьшилось на 800, потому что при старом способе производства капитал в 20 000 руб. применял бы не 400, а 1200 рабочих. Следовательно, относительное уменьшение числа занятых рабочих совместимо с его абсолютным увеличением.

Постоянное относительное уменьшение числа занятых рабочих должно оказывать своеобразное влияние на норму прибыли (т. е. на размер ее в процентах).

Целью машины (как и всяких технических успехов прежних времен) является сбережение труда. Прежнее или еще большее количество товаров производится меньшим числом рабочих, живой труд становится плодотворнее, доходнее, производительнее. Повышение производительности – это альфа и омега всякого хозяйственного прогресса.

Но это также значит, что одинаковое число рабочих перерабатывает все большее количество сырья и средств труда. Если, например, посредством машин рабочие оказываются в состоянии произвести в 10 раз больше хлопчатобумажной пряжи, чем раньше в такое же время, то им потребуется также в 10 раз больше хлопка, а к этому присоединяется еще мощный и ценный корпус машины, гораздо более дорогой, чем прежнее простое орудие ручного труда. Другими словами: всякий хозяйственный прогресс – притом и в огромнейшей степени прогресс, порожденный машиной, – увеличивает массу постоянного капитала, перерабатываемого данным количеством рабочих. Но тем самым уменьшается процент прибыли, как это видно из нижеследующей таблицы.

Для упрощения расчета мы принимаем всюду норму прибавочной стоимости в 100 %. Иными словами, мы предполагаем, что труд сверх возмещения заработной платы создает для капитала прибавочную стоимость такой же точно величины, как и уплаченная заработная плата. Но если, скажем, v (переменный капитал, заработная плата) = 100, а следовательно, и т (прибавочная стоимость) = 100, то этот избыток в 100 т дает различный процент прибыли в зависимости от того, велико или мало с (постоянный капитал – сырье, средства труда и т. д.).

Если на 100 v приходится:

Таким образом, здесь перед нами одно и то же количество прибавочной стоимости, которое с каждым повышением общей суммы капитала дает все меньшую норму прибыли. Следовательно, результатом технического прогресса, обнаруживающегося всего нагляднее при введении и постоянном усовершенствовании машин, является постепенное возрастание постоянного капитала по сравнению с переменным, а вместе с тем – столь же постепенное понижение общей нормы прибыли. То же число рабочих, то же количество рабочей силы перерабатывает постоянно возрастающую массу средств труда, машин, сырых и вспомогательных материалов, т. е. постоянный капитал постоянно возрастающего размера стоимости.

Этому возрастанию размера стоимости постоянного капитала соответствует возрастающее удешевление продукта. Каждый индивидуальный продукт, рассматриваемый сам по себе, содержит меньшую сумму труда, чем на низшей ступени производства. Следовательно, постоянная тенденция общей нормы прибыли к понижению есть только выражение прогрессирующего развития общественной производительной силы труда, выражение, свойственное капиталистическому способу производства. Это не значит, что норма прибыли не может иногда понижаться и по другим причинам, но это доказывает, что, как само собой понятно из существа капиталистического способа производства, с его развитием общая средняя норма прибавочной стоимости необходимо должна получать выражение в понижающейся общей норме прибыли. Так как масса применяемого живого труда постоянно уменьшается по отношению к массе приводимых им в движение средств производства, то отношение той части этого живого труда, которая не оплачена и овеществлена в прибавочной стоимости, к размеру стоимости всего употребленного капитала должно постоянно уменьшаться. Но это отношение массы прибавочной стоимости к стоимости всего примененного капитала и образует норму прибыли, которая поэтому должна постоянно падать.

Закон прогрессивного падения нормы прибыли отнюдь не исключает возрастания абсолютной массы труда, приводимого в движение и эксплуатируемого капиталом, а потому и возрастания абсолютной массы присваиваемого им прибавочного труда. Если, например, рабочее население данной страны увеличивается с 2 до 3 миллионов и если вместе с тем переменный капитал, уплачиваемый ему в виде заработной платы, возрастает с 2 до 3 миллионов, то масса прибавочного труда и прибавочной стоимости возрастает наполовину. Но если в то же время производительность труда увеличивается в такой мере, что перерабатываемые этими рабочими средства производства (постоянный капитал) также возрастают с 4 до 15 миллионов, то масса прибавочной стоимости, сама по себе возросшая, будет тем не менее по отношению к общей сумме капитала меньше, чем была. Мы имели бы

в первом случае:

4 с + 2 v = 6; 2 m = 33 1/3 % прибыли;

во втором:

15 с + 3 v = 18; 3 m = 16 2/3 % прибыли.

Следовательно, абсолютная величина прибыли, ее общая масса возросла бы на 50 %, несмотря на чрезвычайное уменьшение этой массы прибыли по отношению ко всему авансированному капиталу или несмотря на чрезвычайное уменьшение общей нормы прибыли. Таким образом, число рабочих, занятых капиталом, т. е. абсолютная масса отдаваемого ими труда и прибавочного труда, а потому и масса прибавочной стоимости может возрастать, и возрастать прогрессивно, несмотря на прогрессивное падение нормы прибыли. Это не только может быть, но даже – оставляя в стороне преходящие колебания – должно быть на основе капиталистического производства.

Как будет показано в следующей главе, капиталистическое производство – как раз вследствие понижения нормы прибыли – требует постоянного расширения процессов труда в постоянно возрастающих размерах и, соответственно этому, увеличения авансирований капитала на каждое отдельное предприятие. Таким образом, для единичных капиталистов становится понятным, что находящиеся в их распоряжении рабочие армии все более увеличиваются, что масса присваиваемой ими прибавочной стоимости возрастает одновременно с понижением нормы прибыли и несмотря на такое понижение. Именно те самые причины, которые концентрируют массы рабочих армий под командой отдельных капиталистов, увеличивают также массу применяемого основного капитала, равно как сырых и вспомогательных материалов, – увеличивают относительно быстрее, чем массу применяемого живого труда.

Закон, согласно которому понижение нормы прибыли, вызываемое развитием производительной силы, сопровождается увеличением массы прибыли, этот закон выражается и в том, что падение цен товаров, производимых капиталом, сопровождается относительным увеличением массы прибыли, заключающейся в них и реализуемой посредством их продажи.

Так как развитие производительной силы приводит в движение постоянно увеличивающееся количество средств производства при помощи постоянно уменьшающегося количества труда, то каждая отдельная часть всего продукта, каждая единица товара содержит меньше труда. Поэтому цена единицы товара понижается. Но в тем большей степени возрастает общее количество производимых товаров.

Поэтому при поверхностном рассмотрении все это представляется как понижение массы прибыли, приходящейся на отдельный товар, понижение его цены, увеличение массы прибыли на увеличившееся общее число товаров, произведенных всем капиталом общества или же и отдельным капиталом. Таким образом, составляется воззрение, как будто капиталист по доброй воле берет меньшую прибыль на отдельном товаре, но вознаграждает себя тем, что производит большее количество товаров.

Если принять в соображение чрезвычайное развитие производительных сил хотя бы только за последние 30 лет, в особенности если принять в соображение огромную массу применяемого основного капитала, кроме собственно машин, то представляется удивительным, что понижение нормы прибыли не было столь значительным и быстрым, как этого следовало ожидать. Это заставляет предполагать противодействующие влияния, из которых важнейшими являются следующие.

1. Повышение степени эксплуатации труда. Капиталисты, естественно, пытаются уравновесить падение нормы прибыли усиленной эксплуатацией рабочей силы. Из каждого отдельного рабочего хотят выжать побольше работы, а следовательно, и побольше стоимости путем удлинения рабочего дня и более резкого напряжения его энергии. Мы видели в предыдущей главе, что машина доставляет такую возможность. Ясно, однако, что это удается лишь в известных и не очень широких пределах. Двое рабочих, работающих по 12 часов в день, не могут дать такой же массы прибавочной стоимости, как 24 рабочих, работающих лишь по 2 часа в день, даже если бы они могли питаться воздухом и вовсе не получали заработной платы. Поэтому такое средство может, правда, смягчить, но не уничтожить падение нормы прибыли.

2. Понижение заработной платы ниже ее стоимости. Дальнейшим средством повысить эксплуатацию труда, а вместе с тем и количество прибавочной стоимости, которую при сократившемся числе рабочих можно выжать из каждого из них, является понижение заработной платы ниже стоимости рабочей силы. Это действительно одна из значительнейших причин, сдерживающих стремление нормы прибыли к понижению.

3. Удешевление элементов постоянного капитала. В том же направлении действует и то обстоятельство, что стоимость постоянного капитала возрастает не в такой пропорции, как его материальные размеры. Например, количество хлопка, которое перерабатывает отдельный прядильщик на современной европейской фабрике, в чрезвычайной степени возросло по сравнению с тем количествам, которое европейский прядильщик перерабатывал раньше при помощи прядильного колеса. Но стоимость перерабатываемого хлопка увеличилась не в такой пропорции, как его количество. То же самое можно сказать о машинах и другом основном капитале.

4. Возрастание капитала. Наконец, важнейшим средством избежать уменьшения прибыли и грозящей вместе с тем гибели является беспрерывное возрастание капитала. Если вследствие хозяйственных успехов норма прибыли понижается с 20 до 10 %, то, конечно, ничего не поделаешь против того, что из 100 единиц капитала можно извлечь только 10 единиц прибавочной стоимости. Но каждый отдельный капиталист может помочь делу тем, что удвоит свой капитал. Если он станет прилагать капитал в 200 вместо 100 единиц, то масса его прибыли останется на прежнем уровне. Он может даже увеличить ее, если еще больше увеличит свой капитал.

Таким образом, постоянное возрастание, накопление капитала играет важную роль. Мы приступаем теперь к его рассмотрению.

Общество не может перестать производить, как не может оно перестать потреблять. Ни одно общество не может непрерывно производить, не превращая постоянно в средства производства известной части своего продукта. При прочих равных условиях оно может поддерживать свое богатство на неизменном уровне лишь в том случае, если средства производства (т. е. средства труда, сырые и вспомогательные материалы), потребленные в течение, например, года, замещаются равным количеством новых экземпляров того же рода; это последнее должно, таким образом, отделиться от годовой массы продуктов и снова войти в процесс производства. Итак, определенное количество готового продукта принадлежит производству и должно быть предназначено для этой цели с самого начала.

В капиталистическом обществе всякое средство производства служит в качестве капитала, так как оно создает своему владельцу путем найма чужого труда прибавочную стоимость. В действительности же капиталист стремится извлекать из своей авансированной стоимости прибавочную стоимость постоянно, а не один только раз.

Если бы вся прибавочная стоимость ежегодно целиком потреблялась капиталистом, то перед нами было бы простое повторение производства, простое воспроизводство, однако же простое постоянное повторение придает процессу известные новые черты.

Исходным пунктом процесса производства является купля рабочей силы для определенной цели. Однако оплачивается рабочий лишь после того, как его рабочая сила проявила свое действие и реализовала в товарах как свою стоимость, так и прибавочную стоимость. Следовательно, рабочий произвел как прибавочную стоимость, так и фонд для своей собственной оплаты, произвел раньше, чем этот последний притекает к нему обратно в виде заработной платы; и лишь до тех пор, пока он непрерывно воспроизводит его, он имеет работу. Следовательно, заработная плата есть лишь часть продукта, непрерывно воспроизводимого самим рабочим. Конечно, капиталист выплачивает ему эту товарную стоимость деньгами. Но эти деньги есть лишь превращенная форма продукта труда. Его труд в течение прошлой недели или последнего полугодия – вот из какого источника оплачивается его сегодняшний труд или труд наступающего полугодия. Иллюзия, создаваемая денежной формой, тотчас же исчезает, раз мы вместо отдельного капиталиста и отдельного рабочего будем рассматривать класс капиталистов и класс рабочих. В денежной форме класс капиталистов постоянно выдает рабочему классу чеки на получение известной части продукта, произведенного рабочими и присвоенного капиталистами. Эти чеки рабочий столь же регулярно отдает назад классу капиталистов, получая взамен причитающуюся ему часть его собственного продукта. Товарная форма продукта и денежная форма товара скрывают истинный характер этого процесса.

Во всяком случае, та иллюзия, будто капиталист авансирует заработную плату из собственного фонда, исчезает, как только мы станем рассматривать капиталистический процесс производства в ходе его непрерывного возобновления. Но где-нибудь и когда-нибудь оно должно было начаться. Предположим на время, что капиталист в известный момент превратился во владельца денег независимо от чужого неоплаченного труда и благодаря этому мог купить на рынке рабочую силу.

Между тем уже простая непрерывность капиталистического процесса производства, или простое воспроизводство, обусловливает еще и другие своеобразные изменения, касающиеся не только переменной части капитала, но и всего капитала в целом.

Если прибавочная стоимость, создаваемая периодически, например ежегодно, капиталом в 10 000 руб., равняется 2000 руб. и если эта прибавочная стоимость потребляется без остатка в течение года, то ясно, что после повторения этого процесса в течение пяти лет сумма потребленной прибавочной стоимости будет равна 2000 × 5, или первоначально авансированной капитальной стоимости в 10 000 руб. Если бы годовая прибавочная стоимость потреблялась лишь частично, например лишь наполовину, то указанный результат получился бы лишь после повторения производственного процесса в течение десяти лет, потому что 1000 × 10 = 10 000. Вообще, в течение определенного числа лет, в зависимости от величины авансированной капитальной стоимости и ежегодно потребляемой прибавочной стоимости, первоначально авансированный капитал потребляется капиталистом и, следовательно, исчезает.

Представление капиталиста, что он потребляет лишь продукт чужого неоплаченного труда, прибавочную стоимость, оставляя неприкосновенной первоначальную капитальную стоимость, ничуть, конечно, не изменяет этого факта. По истечении известного числа лет принадлежащая ему капитальная стоимость равна сумме прибавочной стоимости, присвоенной им без эквивалента в течение того же самого числа лет, а потребленная им сумма стоимости равна первоначальной капитальной стоимости.

Правда, в его руках сохраняется капитал, неизменный по величине, причем часть этого капитала – строения, машины и т. д. – уже имелась в наличности, когда он приступил к своему предприятию. Но здесь дело идет о стоимости капитала, а не о его материальных составных частях. Если кто-нибудь расточил все свое имущество, наделав долгов на сумму, равную стоимости этого имущества, то все его имущество представляет как раз только общую сумму его долгов. Равным образом, если капиталист потребил эквивалент своего авансированного капитала, то стоимость этого капитала представляет лишь общую сумму безвозмездно присвоенной им прибавочной стоимости. Ни одной частицы его старого капитала уже не существует.

Итак, уже простое повторение производственного процесса, или простое воспроизводство, неизбежно превращает по истечении более или менее продолжительного периода всякий капитал в капитализированную прибавочную стоимость. Хотя бы даже собственность, вложенная в производственный процесс при начале предприятия, была лично заработана владельцем, во всяком случае, рано или поздно, она становится стоимостью, присвоенной без всякого эквивалента, воплощением – в денежной или иной форме – чужого неоплаченного труда.

Для того чтобы приложить свои деньги в качестве капитала с целью эксплуатации чужого труда, капиталист сначала должен был найти на рынке рабочих, лишенных всяких средств производства и существования. Такова была фактически данная основа, исходный пункт капиталистического процесса производства.

Но эти условия благодаря непрерывному продолжению процесса – благодаря простому воспроизводству – постоянно возобновляются все снова и снова. С одной стороны, общественное богатство непрерывно воспроизводится в качестве капитала возрастающей стоимости и в качестве средств потребления для капиталиста. С другой стороны, рабочий постоянно выходит из этого процесса в том же виде, в каком он вступил в него: как личный источник богатства, но лишенный всяких средств для того, чтобы осуществить это богатство для себя самого. Так как до начала производства его собственный труд был отчужден от него, присвоен капиталистом и включен в состав капитала, то и продукты принадлежат капиталисту. Это постоянное воспроизводство и увековечение лишенного собственности рабочего есть условие, без которого капиталистическое производство не может существовать.

Потребление рабочего – двоякого рода. В самом производстве он потребляет своим трудом средства производства и превращает их в продукты более высокой стоимости, чем стоимость авансированного капитала. Это его производительное потребление. Это в то же время потребление его рабочей силы капиталистом, купившим последнюю. С другой стороны, рабочий расходует деньги, уплаченные ему при купле его рабочей силы, на приобретение средств существования. Это его индивидуальное, личное потребление. Следовательно, производительное и личное потребление рабочего совершенно различны между собой. В области первого он действует как движущая сила капитала и принадлежит капиталисту; в области второго он принадлежит самому себе и выполняет свои жизненные функции, не имеющие ничего общего с производственным процессом. Результатом первого является существование капиталиста, результатом второго – существование самого рабочего.

Конечно, рабочий зачастую вынужден превращать свое индивидуальное потребление в простой случайный эпизод производственного процесса. В этом случае он потребляет средства существования лишь для того, чтобы поддержать в деятельности свою рабочую силу, как паровой машине дают уголь и воду, как колесу дают смазочное масло. Однако рассматриваемый случай представляется злоупотреблением, не связанным с сущностью капиталистического процесса производства.

Иначе выглядит дело, если мы рассматриваем не отдельного капиталиста и не отдельного рабочего, а класс капиталистов и класс рабочих, не единичный процесс производства некоторого товара, а весь капиталистический процесс производства в его совокупности и в его течении.

Когда капиталист превращает в рабочую силу часть своего капитала, он тем самым увеличивает стоимость всего своего капитала. Он одним ударом убивает двух зайцев. Он извлекает прибыль не только из того, что получает от рабочего, но и из того, что дает последнему.

Капитал, отчужденный в обмен на рабочую силу, обменивается рабочим классом на средства существования, потребление которых служит для воспроизводства мускулов, нервов, костей, мозга рабочих и для производства новых рабочих. Следовательно, индивидуальное потребление рабочего класса в его абсолютно необходимых границах есть лишь обратное превращение средств существования, отчужденных капиталом в обмен на рабочую силу, в рабочую силу, подлежащую новой эксплуатации со стороны капитала. Это производство и воспроизводство самого необходимого для капиталиста средства производства – самого рабочего. Таким образом, индивидуальное потребление рабочего в общем и целом составляет момент в производстве и воспроизводстве капитала, независимо от того, совершается ли оно внутри или вне мастерской, внутри или вне процесса труда, подобно, например, чистке машины, независимо от того, производится ли она во время процесса труда или во время перерывов.

Дело нисколько не изменяется от того, что рабочий осуществляет свое индивидуальное потребление ради себя самого, а не ради капиталиста. Ведь и потребление рабочего скота не перестает быть необходимым моментом процесса производства оттого, что скот сам потребляет то, что он ест. Непрерывное сохранение и воспроизводство рабочего класса всегда остается необходимым условием воспроизводства капитала. Выполнение этого условия капиталист может спокойно предоставить самим рабочим, полагаясь на их инстинкт самосохранения и размножения. Он заботится лишь о том, чтобы их индивидуальное потребление ограничивалось по возможности самым необходимым, и далек, как небо от земли, от той южноамериканской грубости, с которой рабочих насильно заставляют есть наиболее питательную пищу[49]49
  «Рабочие рудников Южной Америки, ежедневная работа которых (быть может, самая тяжелая в мире) состоит в том, чтобы вытаскивать на своих плечах на поверхность земли груз руды в 180–200 фунтов из глубины в 450 футов, питаются лишь хлебом и бобами; они предпочли бы питаться одним хлебом, но их господа обращаются с ними, как с лошадьми: найдя, что при одном хлебе они не могут работать так интенсивно, они принуждают их есть бобы; бобы же значительно богаче костяной золой, чем хлеб» (Либих Ю. Химия в применении к земледелию и физиологии. 7-е нем. изд. 1882. Ч. I. С. 194, примечание).


[Закрыть].

Поэтому капиталист и его ученый хвалитель считают производительным только ту часть личного потребления рабочего, которая необходима для увековечения рабочего класса, т. е. действительно должна быть потреблена рабочим, чтобы капитал мог потреблять рабочую силу; а все, что рабочий потребляет сверх того, ради своего собственного удовольствия, они считают непроизводительным потреблением[50]50
  Милль Дж. Основные понятия политической экономии.


[Закрыть]. Если бы накопление капитала вызывало повышение заработной платы и, следовательно, возрастание средств потребления рабочего, не приводя к увеличенному потреблению рабочей силы капиталом, то добавочный капитал был бы потреблен непроизводительно. В самом деле, индивидуальное потребление рабочего непроизводительно для него самого, так как оно воспроизводит лишь индивидуума, нуждающегося в средствах потребления; оно производительно для капиталиста и для государства, так как оно есть производство силы, создающей чужое богатство.

Итак, с общественной точки зрения класс рабочих – даже вне непосредственного процесса труда – является такой же принадлежностью капитала, как и мертвый рабочий – инструмент. Даже их личное потребление в известных границах есть лишь момент в процессе воспроизводства капитала. И уже самый этот процесс, постоянно переводя продукт труда рабочих в собственность капитала, заботится о том, чтобы эти одаренные сознанием орудия производства не сбежали. Личное потребление рабочих, с одной стороны, обеспечивает их сохранение и воспроизводство, с другой стороны, уничтожая средства существования, вызывает необходимость их постоянного появления на рынке труда. Римский раб был прикован цепями, наемный рабочий привязан к своему собственнику невидимыми нитями. Иллюзия его независимости поддерживается непрерывной сменой нанимателей и юридической фикцией договора.