Электронная библиотека » Карл Май » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 20:31


Автор книги: Карл Май


Жанр: Литература 19 века, Классика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Мы скакали по левому склону дальше, пока не достигли скалы, немного выдававшейся над краем долины. Здесь со своим штабом, состоящим всего из трех босых езидов, сидел бей. Он обрадованно подошел ко мне.

– Благодарение Всемилостивому, что он сохранил тебя живым и здоровым! – сказал он сердечно. – Пришлось пережить что-нибудь неприятное?

– Нет, а то бы я подал тебе сигнал.

– Иди сюда!

Я спешился и последовал за ним на скалу. Оттуда открывался хороший вид на святилище, дом бея, орудийную батарею за укреплениями и оба спуска в долину.

– Видишь белое пятно на моем доме? – спросил он.

– Да, это шаль.

– Если бы она исчезла, по моему знаку пять сотен моих людей под прикрытием пушек, которые сдерживали врага, штурмовали бы долину.

– Благодарю тебя, бей. Со мной ничего не случилось, разве только что миралай один раз выстрелил в меня, впрочем, он промахнулся.

– За это он заплатит.

– Он уже заплатил за это.

Я подробно рассказал ему, что произошло, и также сообщил ему то, что сказал мне, прощаясь, пир. Бей слушал внимательно и взволнованно. После завершения моего рассказа он сказал лишь: «Он был героем».

Затем он погрузился в глубокое раздумье. Через некоторое время он как бы пробудился и переспросил:

– Что ты сказал?.. Они убили моего гонца?

– Да, они его казнили, расстреляли.

– Кто отдал этот приказ?

– Кто же еще, как не миралай.

– О, если бы он еще был жив! – сказал он.

– У меня было предчувствие, что с ним что-нибудь произойдет.

– Я ему говорил, что снова прикажу атаковать, если он не вернется через полчаса. Я отомщу за него. Сейчас дам сигнал подготовиться к серьезной битве.

– Подожди, мне ведь еще нужно с тобой поговорить. Каймакам, который сейчас командует, послал меня к тебе.

Я поведал ему о моей беседе с полковником, лейтенантом и макреджем. При упоминании последнего бей мрачно сдвинул брови, но выслушал меня спокойно до конца.

– Итак, этот макредж снова здесь! О, теперь я знаю, кому мы всем этим обязаны. Он страшнейший враг езидов, он ненавидит их, он вампир, кровосос, он же и представил то убийство таким образом, что это дало основание для нападения и вымогательства контрибуции. Но моя миссия отправилась в Стамбул и пойдет там к Анатоли кади аскери[23]23
  Кади аскери – военный судья провинции (тур.).


[Закрыть]
, верховному судье, чтобы передать ему письмо, которое мне написал пир Камек. Они оба хорошо знали друг друга, и пир долгое время был его гостем. Так что он умеет отличать ложь от правды и поможет нам.

– Всем сердцем желаю тебе этого. Но кого ты пошлешь к каймакаму? Здесь нужен очень способный человек, иначе в два счета обведут вокруг пальца.

– Кого я пошлю, спрашиваешь ты? Никого я не пошлю, ни одного человека. С ним говорить буду я сам. Я командир над своими людьми, он – предводитель своих, и только мы должны все решить. Но я все-таки победитель, а он побежденный, так что пусть он ко мне идет!

– Вот это дело!

– Я буду ожидать его здесь. Обещай ему беспрепятственное продвижение по нашей местности, но, правда, если через тридцать минут он не явится сюда, я велю начать обстрел, причем стрелять до тех пор, пока ни одного турка не будет в живых.

Он подозвал своих адъютантов и переговорил с ними, после чего двое из них удалились. Один из них взял белый платок, снял свое оружие и пошел вниз – той же тропой, по которой я только что поднимался; другой пошел по краю холма и потом вниз направо к месту, где стояли пушки.

Затем Али-бей отдал приказ нескольким езидам, дежурившим неподалеку, соорудить для нас палатку. В то время как они выполняли его поручение, я заметил, что укрепления внизу разбираются. Сквозь возникшую брешь вперед вдоль ручья к езидам протаскивали пушки, которые укрепили у подножия горы. Там было много разных обломков скал, которые вместе со срубленными на скорую руку деревьями образовали новое укрепление.

Через двадцать минут после ухода езидов приехал каймакам в сопровождении трех турецких солдат. Сбоку от него скакал макредж. Это было крайне неумно с его стороны, что можно было легко понять по ироничным взглядам бея, которые он бросал на макреджа.

Все вошли в только что сооруженную палатку и опустились на ковер. Гостей принимал я. Трое солдат остались стоять перед палаткой, двое других вошли в нее.

– Салам! – это было первое слово каймакама.

Макредж не поздоровался. Как начальник, он ожидал, что первым его поприветствует бей идолопоклонников. Тот же не обратил внимания на макреджа, не ответил на приветствие полковника, лишь указал на ковер и сказал:

– Каймакам, ты можешь сесть!

Исполненный достоинства, последний занял свое место, а макредж уселся сбоку от него.

– Ты нас попросил к тебе прийти, – начал офицер. – Почему же ты сам не отправился к нам?

– Ты ошибаешься! – отвечал Али-бей с серьезным видом. – Я тебя ни о чем не просил, а только поставил в известность, что я перебью картечью всех турок, если ты не явишься. Разве это похоже на просьбу? Дальше ты спрашиваешь, почему я к тебе не пришел. Если я направлюсь из Шейх-Ади в Мосул, то сам посещу тебя и не буду требовать, чтобы ты ко мне приходил. Ты же пришел из Мосула в Шейх-Ади и, должно быть, знаешь законы вежливости, которые повелевают самому тебе приходить ко мне. Впрочем, твой вопрос побуждает меня разъяснить тебе обстановку, при которой мы будем с тобой общаться. Ты являешься слугой, чиновником большого господина мутасаррыфа. Ты офицер, который может при благоприятном стечении обстоятельств командовать полком; я же, напротив, свободный князь курдов и командир всех моих воинов. Поэтому не думай, что твой чин выше, чем мой.

– Я не слуга…

– Молчи. Я привык, чтобы меня слушали и не мешали мне закончить речь. Запомни это, каймакам. Ты вторгся в мою область, не имея никаких прав на это и не предупредив заранее, как вор, как вооруженный грабитель. Грабителя я ловлю и убиваю по своему усмотрению. Но, поскольку ты слуга большого господина мутасаррыфа, я хочу, прежде чем это сделать, мирно с тобой переговорить. То, что ты и твои люди еще живы, объясняется тем, что я мягок и снисходителен. А теперь скажи, кто к кому должен приходить: ты или я?

Каймакам сделал удивленное лицо, ибо он никак не ожидал таких слов. Он раздумывал, что можно ответить, но тут макредж, ястребиная физиономия которого дергалась от ярости, взял слово:

– Али-бей, как ты смеешь! Ты называешь нас ворами и убийцами. Нас! И забываешь при этом, что мы здесь сидим в качестве представителей падишаха и генерал-губернатора! Поберегись, иначе ты об этом пожалеешь!

Бей спокойно повернулся к офицеру.

– Полковник, кто этот сумасшедший?

Каймакам сделал испуганный жест.

– Укороти свой язык, Али-бей! Этот эфенди занимает пост макреджа в Мосуле.

– Ты шутишь! Настоящий макредж должен владеть своими чувствами и разумом. Макредж из Мосула подговорил мутасаррыфа к военному походу против меня, поэтому он бы никогда, если он не сумасшедший, не посмел прийти ко мне, ведь он должен знать, что его ожидает!

– Я не шучу! Он в самом деле макредж.

– Вижу, что ты не бредишь и не пьян, поэтому я тебе верю. Правда, учти, я требовал к себе только тебя одного!

– Он пошел со мной как представитель и посланник мутасаррыфа.

– Это возможно, поскольку это ты мне говоришь, но можешь ли ты это мне доказать?

– Я говорю, а следовательно, доказываю это!

– Здесь это не считается. Я доверяю тебе, но любой другой, который придет ко мне в такой или подобной ситуации, должен уметь доказать, что у него есть право и задание вести со мной переговоры. Иначе он подвергается опасности, что я с ним поступлю так же, как вы обошлись с моим первым посланцем.

– Макредж никогда не подвергается такой опасности!

– Я докажу тебе обратное.

Он хлопнул в ладони, тотчас же вошел езид, приведший каймакама.

– Ты обещал каймакаму надежную охрану?

– Да, господин.

– Кому еще?

– Больше никому.

– И тем троим солдатам, там, снаружи, тоже нет?

– Нет, и макреджу тоже.

– Этих троих увести, они пленные, и этого человека, выдающего себя за макреджа Мосула, возьми тоже с собой. Он виноват во всем, в том числе и в убийстве моего парламентера.

– Я протестую! – крикнул каймакам.

– Я сумею защититься и отомстить, – пригрозил макредж и вытащил кинжал, торчащий из-за пояса.

В тот же миг Али-бей вскочил и с такой силой впечатал ему кулак в лицо, что он свалился на спину.

– Пес, ты смеешь в моей же палатке обращать против меня оружие! Прочь, увести его!

– Стойте! – повелительно сказал каймакам. – Мы пришли договориться, с нами ничего не должно произойти!

– Мой посланец также был у вас для переговоров, тем не менее вы его убили, казнили как предателя. Увести этого человека!

Езид, присутствующий в палатке, схватил и увел макреджа.

– Тогда и я уйду! – пригрозил каймакам.

– Иди. Ты целым доберешься до своих воинов, но, прежде чем ты к ним придешь, многие из них будут убиты. Эмир Кара бен Немси выйдет на скалу и поднимет правую руку в знак того, что должна начаться канонада.

– Постой! – быстро повернулся ко мне каймакам. – Вы не смеете стрелять.

– Почему же не смеем? – спросил Али-бей.

– Это было бы убийством: мы ведь не можем защититься.

– Это не было бы убийством, а только наказанием и расплатой. Вы хотели на нас напасть, когда мы и понятия не имели о ваших планах; вы пришли с саблями, ружьями и пушками, чтобы нас перебить, перестрелять. А когда ваши жизни в наших руках, когда мы вас встретили как подобает, вы говорите, что тот, кто выстрелит, будет убийцей! Каймакам, не заставляй меня смеяться над тобой.

– Ты освободишь макреджа!

– Он должен расплатиться за убийство парламентера.

– Ты его убьешь?

– Может быть. Здесь решает то обстоятельство, насколько мы поймем друг друга.

– Что ты требуешь от меня?

– Я готов выслушать твои уступки.

– Уступки? Мы пришли сюда, чтобы ставить требования!

– Я тебя уже раз попросил, не будь смешным! Скажи мне сначала, почему вы на нас напали?

– Среди вас есть убийца.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, но я тебе скажу кое-что: ты дезинформирован – не двое наших убили одного вашего, а совсем наоборот: трое ваших – двоих наших. Я заранее позаботился о доказательствах – скоро староста местечка, где все это произошло, прибудет сюда вместе с членами семей убитых.

– Ну, это другое дело!

– То же самое, только макредж его исказил. Ему не придется больше этого делать. Но даже если бы было так, как ты говоришь, все равно это вовсе не повод, чтобы нападать на нашу область.

– У нас еще есть второе основание.

– Какое же?

– Вы не заплатили харадж.

– Мы заплатили. А что ты вообще называешь хараджем? Мы свободные курды, что мы платим, то мы платим добровольно. Мы заплатили подушную подать, которую каждый немусульманин должен внести, чтобы освободиться от военной службы. Однако вы хотите еще и харадж, а это есть не что иное, как уже уплаченная подушная подать! Но даже если вы были правы и мы должны были бы мутасаррыфу один налог, разве этого достаточно для того, чтобы на нас нападать? Разве может он нападать в этом случае на Шейх-Ади, где сейчас находятся тысячи людей, не имеющих никакого отношения к Мосулу и соответственно ничего ему не должных? Каймакам, мы с тобой оба знаем, чего, собственно, от нас хочет губернатор: денег и трофеев. Ему не удалось ограбить нас, поэтому не будем больше говорить о его «основаниях». Ты и не юрист, и не сборщик налогов, поэтому я могу обсуждать с тобой только то, что касается твоего военного задания. Говори, а я послушаю.

– Я должен потребовать от тебя уплаты хараджа и выдачи убийц, в противном случае по приказу мутасаррыфа обязан разрушить Шейх-Ади и все поселки езидов и убивать каждого, кто только окажет сопротивление.

– И все забрать, что только имеется у езидов?

– Все!

– Так звучит приказ губернатора?

– Именно так.

– И ты его исполнишь?

– Насколько возможно!

– Исполняй же!

Али-бей поднялся со стула, давая понять, что переговоры закончены. Каймакам сделал движение, желая удержать его на месте.

– Что ты хочешь сделать, бей?

– Ты хочешь разрушить деревни езидов и ограбить жителей, я же, глава езидов, сумею защитить моих подданных. Вы, не предупредив, вторглись ко мне, оправдывая это лживыми причинами, вы хотите жечь и палить, грабить и убивать, вы позволили убить моего посланца. Все это деяния, направленные против прав народов. Из этого следует, что я не могу вас рассматривать как воинов, вы – грабители. А грабителей просто пристреливают на месте. Ясно? Возвращайся к своим! Пока что ты под моей защитой, а скоро окажешься вне закона.

Он вышел из палатки и поднял руку. Артиллеристы, должно быть, заждались этого знака. Тут же прогремел пушечный залп, потом еще один.

– Господин, что ты творишь? – кричал каймакам. – Ты нарушаешь перемирие, пока я еще у тебя здесь!

– Разве мы заключили перемирие? Разве я не сказал тебе, что у нас все ясно друг с другом? Слышишь? Это картечь, а это гранаты, те же самые выстрелы, которые предназначались нам. Теперь все это для вас. Аллах свершил свой суд. Он наказывает грешников тем же самым, чем те согрешили. Ты слышишь крики своих людей. Иди к ним и прикажи разрушить наши деревни!

Третий и четвертый выстрелы произвели необычайный эффект. Это можно было понять по дикому вою, раздавшемуся из долины.

– Остановись, Али-бей! Дай знак прекратить огонь, чтобы мы смогли вести дальнейшие переговоры!

– Ты знаешь приказ мутасаррыфа, я – свой долг. Все решено!

– Мутасаррыф отдавал свои приказы миралаю, не мне, и это мой долг не дать перестрелять моих людей, когда они беззащитны. Я должен попытаться их спасти.

– Если ты хочешь, то я готов возобновить переговоры.

Али-бей развернул чалму и махнул полотном, потом снова зашел в палатку.

– Что ты требуешь от меня? – спросил каймакам.

Бей задумчиво поглядел в землю, затем ответил:

– Не на тебя я гневаюсь, поэтому я тебя пощажу, но, впрочем, любое окончательное соглашение, к которому мы могли бы прийти, было бы гибельно для тебя, потому что мои условия для вас больше чем неблагоприятны. Исходя из этого, я буду договариваться лишь с мутасаррыфом, ты же свободен от ответственности.

– Благодарю тебя, бей!

Каймакам оказался весьма неплохим человеком. Он был рад, что этому делу придали такое направление, и поэтому его благодарность исходила от чистого сердца.

– Условие, естественно, есть, – продолжил Али-бей.

– Какое же?

– Ты рассматриваешь себя и свои войска как военнопленных и остаешься с ними в Шейх-Ади, пока я не заключу соглашение с мутасаррыфом.

– На это я пойду, ибо сумею за это ответить. Во всем виноват миралай, он действовал слишком неосторожно.

– Значит, ты сдаешь оружие?

– Это позор для нас!

– Имеете ли вы право как военнопленные держать при себе оружие?

– Я признаю себя военнопленным только в том отношении, что я остаюсь в Шейх-Ади и не пытаюсь вырваться с боем отсюда, пока не узнаю, как распорядится мутасаррыф.

– Прорыв привел бы вас к гибели, он уничтожил бы все.

– Бей, я хочу быть до конца честным и признаю, что наше положение очень плохое, но разве ты не знаешь, на что способна тысяча человек, доведенных до отчаяния?

– Я знаю. Тем не менее ни один из вас не прорвется.

– Но и не один из вас падет в бою! И учти, у мутасаррыфа в распоряжении еще линейный и драгунский полки, большая часть которых осталась в Мосуле. Прибавь к этому помощь, которую он может получить из Киркука и Диярбакыра, из Сулимании и других гарнизонов. Прибавь артиллерию – и ты признаешь, что хоть ты и господин в этой ситуации, но недолго им останешься.

– Следует ли мне отказаться от победы, не пользоваться ею лишь потому, что позднее меня могут разбить? Пусть мутасаррыф приходит со своими полками, я дам ему знать, что это будет стоить вам жизни, в случае если он меня еще раз атакует. А если у него в распоряжении есть еще силы, то я тоже могу этим похвалиться. Ты знаешь, что достаточно одного моего знака, чтобы поднять против мутасаррыфа такой смелый народ, как курды. Но я люблю мир, война мне претит. И хотя я собрал здесь езидов из всего Курдистана и граничащих провинций и мог бы поднять факел восстания, я этого не делаю. Я хочу пока оставить тебе и твоим воинам оружие, но я обещал одному моему союзнику пушки.

– Кто этот союзник?

– Ни один езид не предаст друга. Итак, ты сохраняешь свое оружие, но отдаешь все боеприпасы, и за это я тебе обещаю позаботиться о провианте, который тебе необходим.

– Если я отдам боеприпасы, это все равно как если бы у тебя было мое оружие!

Али-бей улыбнулся.

– Ладно, оставь у себя и боеприпасы, но я тебе скажу лишь одно: когда твои люди проголодаются и ты у меня попросишь пищу, я буду ее менять лишь на ружья и пистолеты, сабли и коней. Значит, поэтому вы и не военнопленные, мы просто заключаем с вами перемирие.

– Вот как? На это я могу пойти.

– Как видишь, я снисходителен. Теперь выслушай мои условия. Вы останетесь в долине Шейх-Ади без связи с внешним миром, воздерживаясь от любых военных действий против меня, вы уважаете наши святыни и наши дома. В святыни вы не должны входить, в дома же – только с моего разрешения. Перемирие продлится, пока вы не получите приказа от мутасаррыфа. Но этот приказ вам отдадут лишь в моем присутствии, любая попытка бегства, даже одного человека, любое действие, противоречащее нашей договоренности, сразу же отменяет перемирие. Вы должны сохранить ваше теперешнее положение, а я – мое. За это я тебе обещаю воздерживаться от любых военных действий до указанного момента. Ты согласен?

После короткого размышления и нескольких несущественных дополнений и замечаний каймакам принял условия. Он с пылом ходатайствовал за макреджа и требовал его выдачи, но Али-бей остался непоколебим. Принесли бумагу, я набросал договор, который оба подписали. После этого офицер возвратился в долину, причем ему разрешили захватить с собой тех троих солдат.

Теперь Пали, гонец бея, ждал приказаний своего начальника.

– Ты не напишешь письмо мутасаррыфу? – спросил меня бей.

– Напишу. Только что ты ему хочешь сообщить?

– Теперешнее положение его войск. После скажи ему, что я желаю вести с ним переговоры, что ожидаю его здесь или же могу встретиться с ним в Джерайе. Встреча состоится послезавтра в первой половине дня. Можешь так написать?

– Да.

Несколько минут спустя я сидел в палатке и писал письмо губернатору, который наверняка при чтении не будет иметь ни малейшего представления, что оно составлено его протеже. Писал я, держа бумагу на колене, справа налево. Не прошло и получаса, как лошадь, несшая Пали, умчалась в сторону Баадри.

Езидский праздник был неожиданным образом расстроен, но никто по этому поводу особо не сожалел, все радовались, что удалось отвести несчастье, грозившее людям в Шейх-Ади.

– Во что теперь превратится праздник? – спросил я Али-бея. – Османы будут еще несколько дней там, внизу, а езиды так долго не захотят знать.

– Я устрою им праздник больший, чем они ожидают, – ответил он. – Ты еще помнишь дорогу в долину? Скачи туда и приведи Шейх-хана и шейхов с кавалли. Мы посмотрим, нельзя ли найти останки пира Камека, чтобы похоронить их в долине Идиз.

Двигаясь вниз по холму, мы имели возможность созерцать несколько странную, но полную жизни картину. Тысячи детей и женщин обосновались там, внизу. Тут же паслись лошади. Люди говорили тихо, чтобы не выдать свое присутствие. Около воза сидел Мир Шейх-хан со своими священнослужителями.

– Святилище сохранилось? – таков был первый вопрос, заданный ханом.

– Все в полной сохранности.

– Была слышна стрельба. Много ли пролилось крови?

– Пострадали только турки. Из наших погибли двое, но не в сражении.

– Кто они?

– Саррадж[24]24
  Саррадж – шорник (тур.).


[Закрыть]
Хефи из Баазони и…

– Хефи из Баазони? Такой набожный, усердный и смелый человек. Погиб не в сражении? Как же это случилось?

– Бей послал его парламентером к туркам, и они его расстреляли. Я был при этом и ничего не мог сделать.

Священники склонили головы, сложили руки и молчали некоторое время. Только Мир Шейх-хан сказал глубоким и серьезным голосом:

– Он прошел превращение. Солнце не будет больше светить ему здесь, но он гуляет под лучами высшего солнца в той стране, в которую и мы попадем. Там нет ни смерти, ни могил, ни воли, ни бед, там вечный свет и наслаждение, – он с Богом!

Было трогательно наблюдать, как смиренно приняли они весть о смерти друга, не проронив ни одного плохого слова в адрес убийц. Эти священники хоть и горевали, но искренне поздравляли покойника с превращением.

– А кто другой? – спросил Хан.

– Тебя это сильно опечалит.

– Настоящий мужчина не должен испытывать ужаса перед смертью, ибо смерть – друг всем людям, конец греха и начало блаженства. Так кто это?

– Пир Камек.

Тем не менее они все содрогнулись, как от внезапной боли, но ни один не проронил ни слова. И теперь первым заговорил Мир Шейх-хан:

– Святой превращен. Этого возжелал Бог! Расскажи нам о его смерти.

Я сообщил им все, что я видел, со всеми возможными подробностями. Глубоко потрясенные, они выслушали меня, и после этого хан попросил: «Братья, давайте помянем его!»

Они опять низко опустили головы. Молились ли они? Не знаю, я заметил только, что у некоторых в глазах стояли слезы…

Только спустя длительное время их благоговение уступило место обычному настроению, так что я опять мог с ними говорить.

– Меня, кстати, послал Али-бей с заданием привести вас к нему. Он хочет попытаться найти останки святого, чтобы сегодня уже их похоронить.

– Да, эта задача очень важна. Останки пира не должны лежать там же, где кости миралая!

– Я опасаюсь, что мы найдем лишь пепел.

– Все равно. Давайте поспешим!

Мы – вместе со священниками и кавалли – отправились обратно в долину. Факиры же остались для присмотра за долиной Идиз. Когда мы прибыли к палатке бея, расположенной выше над долиной, тот разговаривал с человеком, которого он посылал с вопросом к каймакаму, не разрешат ли турки езидским священникам обследовать кострище. Офицер ответил утвердительно, поставив только условие, чтобы они не имели при себе оружия.

Я спросил, можно ли мне присоединиться, и незамедлительно получил согласие. Чуть-чуть не забыли взять с собой самое главное: сосуд, который примет в себя останки святого. Когда бея спросили по этому поводу, то он дал понять, что думал и на этот счет.

– Мир Шейх-хан, ты ведь знаешь, что знаменитый горшечник Рассат из Баазони сделал моему отцу Хусейну-бею урну, которая должна была принять его прах, когда уже будет пора удалить останки из могилы, чтобы не осквернить их, не смешать с пылью рассыпающегося гроба. Эта урна – настоящий шедевр знаменитого горшечника и, пожалуй, достойна принять в себя святой прах. Она стоит в моем доме в Баадри, и я уже послал за нею гонцов, которые принесут ее раньше, чем вы обследуете кострище.

Это объяснение все решило, и, таким образом, вся процессия пустилась в путь. Мы прошли мимо батареи и достигли того места, где святой принес и себя, и своего кровного врага в жертву. Мы увидели громадную кучу пепла с торчащими концами несгоревших бревен. Перед ней лежал расстрелянный парламентер. Огонь костра опалил его одежды, но пощадил тело. Нам пришлось выполнить достаточно неприятную работу – отнести его тело в сторону от костра.

Пепел остыл. В домах, стоящих поблизости, мы взяли необходимые инструменты и начали осторожно, дюйм за дюймом, устранять верхний слой пепла. Это делалось очень тщательно, прошло много времени, пока не прибыл на муле езид с урной. Формой она походила на опрокинутый абажур, совсем как у наших светильников. На ней находилась крышка, увенчанная сверху изображением солнца. В этом сосуде были также выжжены несколько слов на языке курманджи и какое-то изображение.

Мне казалось невозможным выделить останки святого из горы пепла, но, впрочем, мои опасения были напрасны. Когда убрали большую часть пепла и уже почти вплотную приблизились к земле, то обнаружили две бесформенные глыбы. На них и направили все свое внимание священники. Им что-то было непонятно, и Мир Шейх-хан кивком подозвал меня к себе.

Это была совсем не легкая задача, точно изучить эти предметы. При этом нужно было прикрывать рот и нос. На самом деле то были два трупа, наполовину обуглившиеся и уменьшившиеся в росте на треть.

– Вот и покойники, – сказал я.

– Но кто из них кто?

– Ищите священника.

Мне хотелось посмотреть, насколько проницательны эти люди. Они очень старались разрешить этот кажущийся им сложным, но, на мой взгляд, достаточно легкий вопрос.

– Их невозможно различить, – сказал вконец растерявшийся хан. – Нам нужно либо отказаться от оказания должной почести праху священника, либо мы вынуждены прах обоих положить в урну. Прах друга и врага, святого и нечестивого. Или ты предложишь что-нибудь получше, эмир Кара бен Немси?

– Предложу.

– Что?

– Положить в урну останки только одного пира.

– Ты же ведь слышал, что мы не можем отличить их от останков миралая!

– Но ведь это совсем не трудно! Вот это тело святого, а то – тело турка.

– Откуда ты это узнал? Какие у тебя доказательства?

– Доказательства неопровержимые. Пир не имел при себе никакого оружия, на миралае же была сабля, кинжал и два пистолета. Вы видите пистолетные стволы и лезвие ножа? А вот из-под тела выглядывает острие сабли. Следовательно, это был миралай.

Езиды удивились: как им в голову не пришла столь простая мысль. Они поддержали мои выводы и принялись за дело: переносить останки пира в урну.

Тем временем каймакам с несколькими офицерами стоял рядом и наблюдал. Ему оставили труп его начальника, а мы отправились обратно на холм. Там бей попросил у хана дать указания относительно ритуала погребения.

– Нам придется провести его завтра, – отвечал хан.

– Почему?

– Пир Камек был самым набожным и мудрым человеком среди всех езидов. Его надо похоронить должным образом. Я распоряжусь, чтобы ему соорудили гробницу в долине Идиз. Все это будет готово не раньше завтрашнего утра.

– Тогда тебе не обойтись без каменщиков и плотников?

– Нет. Это будет простое сооружение из скальных глыб, не требующее раствора. Каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок должны принести по своим силам камень для постройки, так чтобы каждый из собравшихся паломников смог поучаствовать в строительстве подобающего памятника.

– Но мне нужны воины для охраны, – возразил Али-бей.

– Они будут меняться, и у тебя будет всегда достаточно людей в распоряжении. Давай посоветуемся, каким мы все-таки сделаем это сооружение…

Меня это уже не касалось, и я пошел навестить моего переводчика, который должен был дать мне манускрипт покойного. Он держал его внутри полого ствола чинары, мы расположились вблизи него, и я мог беспрепятственно предаться своим филологическим упражнениям.

Так прошел день. Один за другим зажглись сторожевые огни на возвышенностях, окружающих долину Шейх-Ади. Турки никак не смогли бы уйти, даже если бы каймакам попытался использовать эту ночь для прорыва вопреки своему обещанию. Ночь прошла без происшествий, а утром возвратился Пали. Скорость и выносливость его хорошего коня значительно укоротили дорогу между Шейх-Ади и Мосулом, заставляя верить, что дорога эта не так уж и велика. Я провел ночь в палатке бея и на рассвете еще находился там, когда в нее вошел посланец.

– Ты встречался с мутасаррыфом? – спросил его Али.

– Да, господин, поздно вечером.

– Что он сказал?

– Сначала он впал в ярость и хотел засечь меня до смерти. После этого он послал за офицерами и за своими советниками, долго с ними совещался. Только потом мне разрешили возвратиться в палатку.

– Так ты не присутствовал на совещании?

– Нет.

– Что же за ответ он дал тебе?

– Он ответил письмом к тебе.

– Дай его мне!

Пали вытащил послание, запечатанное печатью наместника, Али-бей открыл большой конверт и взглянул внутрь. В нем лежало послание и еще маленькое письмо. Он показал мне и то и другое.

– Прочти их, эмир! Мне крайне важно узнать, что решил мутасаррыф.

Меньшее по размеру письмо, составленное писцом наместника, было подписано последним. Наместник обещал быть следующим утром в Джерайе с десятью охранниками и ставил условие, чтобы такое же число людей сопровождало и Али-бея. Он надеялся на мирное разрешение конфликта и просил передать каймакаму вложенный в конверт письменный приказ, который заключал очень миролюбивое указание: до дальнейших приказов прекратить любые военные действия, пощадить Шейх-Ади и обращаться с езидами как с друзьями. Затем следовало примечание – прочесть и соблюсти приказ со всей точностью.

Али-бей кивнул, удовлетворенный.

После маленькой паузы глава езидов выразил все обуревавшие его чувства.

– Мы победили и при этом проучили мутасаррыфа. Он долго не забудет это, понимаешь ли ты, эмир? Каймакам должен получить письмо, а утром я уже буду в Джерайе.

– Зачем давать знать об этом каймакаму?

– Так нужно, ведь приказ направлен ему.

– Но это совершенно излишне, он же уже обещал исполнить то, что ему здесь повелят.

– Он это сделает уж совсем точно, если узнает, что такова и воля мутасаррыфа.

– Я должен тебе признаться: этот письменный приказ будит во мне подозрение.

– Почему?

– Потому что он излишен. И как странно звучат последние слова, что каймакам должен прочитать приказ… со всей точностью.

– Это должно только убедить нас в добрых намерениях мутасаррыфа и побудить каймакама к совершенному послушанию.

– Но это же само собой разумеется, и именно потому мне кажется, что приказ более чем излишен.

– Это письмо не принадлежит мне, губернатор доверился моей честности, и каймакам получит письмо.

Получилось так, как будто само провидение благоволило этому намерению бея, ибо тут же в палатку вошел езид и доложил ему.

– Господин, снизу, от долины, к нам скачет всадник.

Мы вышли и спустя короткое время узнали в приближавшемся человеке каймакама, который проскакал к нам без всякого сопровождения.

– Приветствую тебя! – сказал, спешившись, каймакам, сначала обратясь к бею, затем ко мне.

– Добро пожаловать! – отвечал Али. – Что привело тебя ко мне?

– Нужда моих воинов, у которых нет и куска хлеба. Это было произнесено без долгого вступления и обрамляющих слов. Али улыбнулся.

– Я ожидал этого. Но ты же помнишь, что я обещал дать хлеб только в обмен за оружие.

– Да, ты говорил так, но, быть может, ты все-таки возьмешь деньги?

– Бей езидов не отступается от однажды сказанного. Тебе нужна пища, а мне нужны оружие и боеприпасы. Мы обменяемся и так принесем себе обоюдную пользу.

– Ты забываешь, что мне самому нужны оружие и боеприпасы.

– А ты забываешь, что и мне необходим хлеб. У меня здесь собраны многие тысячи езидов, и все они хотят есть и пить. А для чего тебе нужно оружие? Разве мы не друзья?

– Только до окончания перемирия.

– Да нет, может быть, и на более долгий срок. Эмир, я прошу тебя прочитать ему письмо губернатора!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации