Текст книги "Переступить черту. Истории о моих пациентах"

Регулярное явление при депрессивных состояниях, торможение, имеет место и при ностальгии. Частенько отмечаются нежелание работать, наконец, неспособность к этому. Хотя этот симптом свойственен ленивым, недовольным службой индивидуумам и не может быть применен без проверки. Аполл. пренебрегала работой после того, как поначалу работала хорошо. В одиночестве она была совсем бездеятельна. Хонбаум позже становится небрежной в работе. Однако в 1-м случае Хетгиха работа выполнялась с охотой и даже с желанием делать больше, чем было поручено. И Ратцель рассказывает о себе, что он мог работать, и при этом замечал, что он еще человек из плоти и крови, а не заплаканный призрак. Однако его расстройство в конце концов стало таким сильным, что он думал: «Не надевай одежду, ты перестал встречать других людей. Здесь лежит начатая работа, не трогай камень Сизифа, он покатится обратно, как только ты его двинешь». Также и языковое торможение часто отчетливо. Дети становятся тихими, обращенными в себя, замкнутыми, молчаливыми, например Аполл. часто совсем не отвечает. Если ей отказывали в посещении дома, она оставалась немой и не жаловалась. Замкнутость бросается также в глаза в 1-м случае Хетгиха.

Часто больные ностальгией пребывают в своей фантазии и своих мечтах о родине. Случай Шпитгьг: часто убегала из дома и смотрела в направлении ее родной деревни. Ратцель строил свою жизнь в тех же временных отрезках, что и у своих дорогих на родине. Он в мыслях сопровождал их целый день и ничего не предпринимал, не получив мысленно их оценки. Все глубокие чувства и все совместное мышление и сопереживание он предназначал родине. Окружение довольствовалось механическим действием. «Вся любовь в воспоминаниях и мыслях, так что для повседневной жизни ничего больше не оставалось».

Из физических нарушений в ранней литературе называются многочисленные: особенно бледность, истощение, сердцебиение, нарушение пищеварения и сна, лунатизм и т. д. О сне указывается у Аполл., что он был хорошим. Частые вздохи бросались в глаза в 1-м случае Хетгиха. Часто указывается только потеря аппетита. Аполл. иногда стояла, плача, в стороне от стола и ничего не ела. В 1-м случае Хеттиха и Кребса ели поразительно мало.

Часто молодые девушки поступают в услужение и уходят из дома только против воли. Это может иметь неблагоприятное влияние. Но именно у детей при ностальгии, бывало иногда по-другому. Аполл. охотно пошла на службу. Ева Б., хотя и плакала при расставании, однако сама была полностью согласна и радовалась новому. Однако расстройству может способствовать безнадежность, которая возникает, если после страстно желаемого возвращения домой время службы представляется необозримо долгим. Это подействовало на Еву Б. в этом смысле, когда ее мать считала возможным ее возвращение через три месяца, в то время как хозяйка пообещала ей по меньшей мере один год.

Удаление от родной деревни играет небольшую роль для возникновения ностальгии. Еще Блуменбах упоминает, что она может возникать при самом небольшом удалении от дома. Аполл., Ева Б., 1-й случай Хеттиха были на расстоянии нескольких часов, Кресс только на расстоянии часа ходьбы от дома.

Можно было бы предположить, что контраст старых и новых условий играет большую роль. В вышеназванном смысле наверняка, но новые условия ни в коем случае не должны быть менее благоприятными. Аполл. из своего бедного родительского дома попала в значительно лучшие условия, Ева Б. в любом случае в хорошие. При ностальгии условия на родине, даже будь они такими плохими, при всех обстоятельствах кажутся счастливыми. У других девушек, очевидно, и недружелюбное обращение способствовало депрессии. Кребс чувствует, что с ней обращаются более грубо, чем дома, ее заставляют работать быстро, она вынуждена чаще всего быть одной, не может выговориться. Последний момент встречается также у Евы Б., которая страдала, потому что не могла быть выслушана хозяйкой и никому не могла выговориться.

В ее случае действовали еще некоторые другие обстоятельства. Она боялась врача потому, что он всегда громко кричал во время приема. Дети сердили ее. Когда она разбила стекло керосиновой лампы, мальчик пригрозил ей, что она должна за него заплатить, из-за чего она совсем потеряла мужество. Так, вероятно, некоторые события, незначительные сами по себе, могут способствовать ностальгическому расстройству. Иногда ностальгия, возможно, только пробуждается при таких случаях. Ведь в таких лабильных состояниях они уязвимы даже при маленьких психически вредных воздействиях. Сюда относятся также физические болезни. Они, вероятно, действуют у предрасположенных общим ослаблением на психику, но также многими поводами к чувству неудовольствия, которое они приносят с собой. При случаях ностальгии мы находим физическую слабость или болезнь поразительно часто (Кребс, Кауплер, Шпитта, 1-й случай Хетгиха, Филипп; хилые Хонбаум, Ева Б.). Когда такое нежное существо попадает на службу и должно работать сверх своих сил, у него появляется столько безрадостных чувств, что возникновение ностальгии, по всей видимости, очень стимулируется.

Имеются данные, что при ностальгии индивидуумы сами не отдают себе отчет в своем состоянии. Это нужно непременно учитывать и, возможно, этим объясняются некоторые из вышеупомянутых неясных случаев, но, видимо, иногда это, возможно, только слово, которое они как раз не могут найти. Так, Ева Б., которая обычно обнаруживает много противоречий в своих высказываниях, постоянно утверждает, что совершила преступление, чтобы уйти со службы, в то время как по типу преступницы и по положению вещей речь могла идти только о ностальгии. В конце концов она призналась психиатрам в ностальгии. Другие же высказываются совершенно ясно. Аполл., например, до и после преступления указывала спонтанно ностальгию.

Характеристикой ностальгии служил стыд говорить о ней. Ностальгия скрывалась, другие недуги симулировались. Часто это соответствует действительности. Кребс отвечает на вопрос, боится ли она: «Нет, на воскресенье я пойду домой». Она стыдилась признаться в ностальгии, но сразу после этого ей нужно было выплакаться. В 1-м случае Хетгиха в разговоре со служанкой М. признается в ностальгии, но хозяйке, которая встречает ее с покрасневшими от слез глазами, она рассказывает вымышленную историю, даже смеется, когда с ней заговаривают о ностальгии. Аиолл. не скрывает свою ностальгию, она открыто признается в ней своим родителям. У ее хозяев она нема. Ева Б. отговаривается грудной болью, однако не просто чтобы скрыть ностальгию, а скорее для того, чтобы благодаря этому получить разрешение остаться у родителей. Такая ложь встречается ни в коей мере не у нравственно неполноценных детей, например у молодых девушек, которые вымышляют болезни, чтобы не идти в школу. У них также, возможно, есть свое основание в недомоганиях, в горле, шее и груди, которые сопровождают печальные и тем более боязненные расстройства, и иногда, вероятно, при таких историях речь едва ли идет о лжи. Такое состояние, когда жалуются на болезнь, не имея возможности получить объективные результаты обследования, появлялось у Аполл. в связи с расстройством в клинике. В любом случае нужно быть осторожным при высказываниях такого рода с предположением симуляции.

Различно действие, которое имеют у страдающих ностальгией детей воспоминание о доме, посещения близких и т. д. Аполл. внешне весела, когда ее навещала сестра. Филипп чувствует себя хорошо каждый раз, когда бывала дома. Однако в 1-м случае Хеттиха М. при каждом посещении разражается слезами. Мы вспоминаем, что в более ранней литературе большую роль играют альпийская пастушеская песня и другие воспоминания о родине. В наших случаях у нас для этого не так много оснований, но на это следует обратить внимание.

Течение ностальгии очень различное. Оно может складываться продолжительно, равномерно, с временными обострениями после безрадостных переживаний, возможно, также после воспоминаний о доме. Эти вспышки могут, с другой стороны, стать единственно проявляющимися, в то время как продолжительное ностальгическое настроение, как легкая печаль, совсем уходит на задний план или в конце концов совсем исчезает. Тогда мы имеем случаи, как их описывает Кох (Psychopathische Minder– wertigkeiten, 1891). Он упоминает два случая врожденной психопатической диспозиции: «18-летняя девушка при посещении ее на чужбине внезапно в состоянии неожиданно вспыхнувшей ностальгии по матери разражается слезами. Другая девушка впала при посещении матери в неожиданном всепоглощающем приступе ностальгии в сильнейшее возбуждение и думала, что не сможет больше жить, если мать уйдет без нее. Однако после ее ухода это состояние быстро прошло». Далее ностальгия может возникать в момент расставания или она может развиваться медленно. Она может пройти сама по себе, через короткое или долгое время. Она может также продолжаться очень долго и вновь возникать при каждой перемене места жительства (например, Аполл.). Наконец, она может также принимать все более эндогенное периодическое течение, проявляясь иногда как оживленное расстройство, причину которого прямо нельзя было бы найти (Аполл. в клинике).

При шобом расстройстве играют роль внешние влияния и эндогенные моменты. Депрессии образуют длинную линию, в которой, как представляется, на одной стороне речь идет только о первых, на другой стороне – только о последних. Между ними располагаются все переходы. Схематично можно было бы различить три этапа:

1. Со сменой внешних обстоятельств наступает тоска по дому как тяжелое расстройство. С исчезновением причины сразу наступает исцеление.

2. В том же случае, когда депрессия возникает по внешнему поводу, она все же продолжается после исчезновения причины и принимает собственное развитие.

3. Вообще не существует никакой новой причины, а появляется абсолютно эндогенное расстройство, которое проецируется вовне как ностальгия.

Второй и третий этапы мы вполне можем причислить к психозам. Для второго этапа я ссылаюсь на случай Майера в исторической главе, для третьего может быть кратко упомянут следующий случай.

37-летняя девушка, уже много раз страдавшая простой депрессией со страхом, лежит с новым приступом в клинике. Знает о болезни. Она пишет следующее письмо: «Дорогой отец! Кратко сообщаю тебе, что ужасно тоскую по тебе, Е. и С., короче, тоска по дому, по моим дорогим так велика, что я не могу этого выразить письменно. Напишите же мне несколько строчек, пожалуйста, пусть кто-нибудь придет навестить меня, чтобы я смогла высказаться, каково мне на сердце. Посылает тебе… Пожалуйста, принесите мне несколько газет с моей любимой родины». После этого ее снова находят плачущей и полной страха в кровати. На вопрос о ностальгии она отвечает совсем спонтанно: «Теперь я опять хочу домой, когда я была дома, мне хотелось сюда… Ах, господин доктор, мое настроение меняется каждую минуту, каждую минуту иначе, так непостоянно».

Далее здесь можно еще упомянуть об эпилептоидных расстройствах, которые так часто представляются, как ностальгия. Правда, до сих пор неизвестен ни один случай, когда с началом службы у девушки встретился настоящий маниакально-депрессивный приступ или эпилептическое расстройство и так, возможно, мог бы вызвать внешний способ проявления наших ностальгических состояний. Однако это само по себе возможно, и в отдельном случае об этом нужно думать.

Наши случаи относятся к 1-му этапу или лежат между 1-м и 2-м. Так, у Аполл. в более поздних кратковременных легких ностальгических настроениях отчетливо проявляется эндогенный момент. Между тем, они совсем вытеснены периодическими, продолжающимися от половины до целого дня состояниями беспредметной печали или также раздраженности. У Филипп сообщается о продолжающемся дурном настроении и периодических порывах совести в тюрьме.

На другой стороне ностальгия часто исчезала с момента преступления окончательно (Ева Б., 1-й случай Хеттиха, Рюш). И у Кребс она прекратилась, но в заключении на ее месте появился, по-видимому, психоз ареста. Характерное совпадение! Ведь психоз заключения, как психоз ностальгии, – патологические реакции на впечатляющие переживания, которые даже у здоровых вызывают оживленные душевные переживания. Исчезновение ностальгии после преступления, возможно, сравнимо с исчезновением ипохондрического расстройства у психопатов из-за сильно эмоционально окрашенных переживаний. Душа так наполнена новыми событиями, что не остается места для старого расстройства.

Как же отличается патологическое ностальгическое расстройство от нормальной ностальгии? Границы, конечно, очень зыбкие, и поскольку речь вообще идет о пограничных состояниях, вопрос, болезненная или не болезненная, довольно несущественен в сравнении с другим: что происходит на самом деле? Все-таки, вероятно, можно привести в качестве патологического признака силу расстройства, его продолжительность, его соматические вторичные явления (потерю аппетита, нарушения сна, телесную локализацию страха), его действие на все поведение и, наконец, его склонность к эндогенным добавкам.

Охваченные ностальгией обычно часто делают попытки вернуться домой естественным образом. Аполл. обращает много просьб к родителям с разрешением ей остаться дома; в 1-м случае Хеттиха М. пробовала сбежать и использовала вынужденную ложь; Шпитта убежала домой и побоями была принуждена вернуться обратно; Ева Б. умоляла в слезах мать разрешить ей не возвращаться на место; Хонбаум делала то же самое. Однако такие попытки иногда малы, или их прекращают, или они совсем отсутствуют. Опасность быть плохо принятой дома, получить порку (1-й случай Хеттиха, Аполл.) и боязнь быть высмеянной, если служба через короткое время будет оставлена без причины, играют здесь роль. Иногда до совершения уголовного преступления доходят еще прежде, чем исчерпаны все правовые средства, но в большинстве случаев это произошло.

Помогло ли рассмотрение ностальгии нам понять загадочные преступления, которые из-за нее возникают? Единодушное едва ли. У слабоумных или у незрелых детей мы понимаем, что желание уйти со службы (с или без ностальгии) пробуждает данный ход мыслей: «Если дом сгорит, если ребенок умрет, я буду лишней, тогда я смогу уйти», – и что это становится мотивом преступного деяния. Мы можем также предположить, что такие мысли играют роль в большинстве случаев, в некоторых (Кребс) у нас нет для этого оснований. Насколько, напротив, вообще даны точные описания мотивировки преступления и последних психических процессов перед ним, мы находим, что поступки довольно разного рода и ностальгия, видимо, создали подходящую почву, чтобы привести в действие многообразные волевые процессы. Чтобы сразу это предвосхитить, мы видим как импульсивные, так и подобные принудительным действиям процессы и поступки, выполненные в состоянии страха, и переход к затмениям сознания и планомерные насильственные действия.

То, что царит многообразие, представляется совершенно понятным. Шпитта говорит: «Для кого однажды мука ностальгии становилась собственным ощущением, у кого осталось в памяти, в какой путанице блуждали чувство и мысли, полусны наполняли как день, так и ночь, тот может засвидетельствовать, способны ли парализованная сила воли (особенно неопытной детской) и свет слабого разума противопоставить хотя бы какой-нибудь заслон натиску необузданно бушующих инстинктивных принуждающих чувств. Там все обман чувств, все оттесненная скрытая страстность. Только одной цели добивается душевная и физическая натура – старой сладкой привычки быть вместе с родными лицами и предметами». То, что в такой депрессивной беспомощности могут встречаться психологически самые разнообразные поступки, можно очень хорошо прочувствовать.

Крепелин (ср. Вильманнс), по его словам, считает преступления молодых девушек, больных ностальгией, проявлением импульсивного психоза, который наступает с желанием изменения настоящего положения, иногда с темным чувством тоски по дому. Существование таких случаев вполне возможно. Выше мы сообщали об одном случае состояния страха, при котором, вероятно, отсутствовала какая-либо подобная ностальгии окраска. Однако для типичных случаев такая трактовка едва ли верна. Прежде всего нужно отметить, что от импульсивного психоза как клинической картины, видимо, отказались (ср. Forster und Aschaffenburg, Centralblatt f. Nervenheilk. und Psychiatrie. 1908. S. 350 ff.). Речь может идти только о симптоматическом обозначении «импульсивное действие от расстройства». Если Крэпелин рассматривает при таких расстройствах ностальгию только как несущественную форму выражения, то все же по известным случаям вероятно, что возникшая по соответствующему поводу усилившаяся ностальгия в некоторых случаях создает необходимую почву, на которой доходит до импульсивных действий. Типично импульсивное действие – преступление Кребс. У нее наверняка ностальгия, которая началась со дня поступления на службу и уже на 4-й день достигла страшной силы, когда ей в безутешном настроении неожиданно пришла в голову мысль устроить пожар. Она также сразу знала, как ей это сделать, не думая ни о чем другом. Ее заставляла боязливость, и она ничем не могла себе помочь. Мысль не оставляла ее. Через три часа она ее осуществила. Когда она бросала горящие угли в корм для скота, она думала нечто вроде: «Будет гореть или не будет, в последнем случае это также ничего не будет значить».

От импульсивных действий ведут, видимо, переходы к планомерным действиям, в отношении которых сомневаются, насколько их можно назвать импульсивными. Аполл. осуществила оба своих преступления с тщательностью и осторожностью; второй раз она приняла вечером решение, чтобы осуществить его утром, после ночи сна. Загадочный процесс, который трудно понять!

Импульсивные действия – это инстинктивные действия (Вундт), которые на основе мотива без предшествующего акта выбора слепо претворяются в жизнь (ср. Hoche, Gerichtl. Psychiatrie. S. 503 ff.). В этом смысле преступление Аполл. едва ли можно причислить к импульсивным. Оно является переходным случаем между волевыми и инстинктивными действиями. Продуманный вечером план имеет отношение к первым, отсутствие каких-либо встречных мотивов – к последним. Это поступок, который можно понять только у стоящего на границе детского возраста существа. Хохе отмечает возникновение импульсивных действий из отклоняющихся от нормы чувств и настроений при одновременной интеллектуальной слабости. Она заменяется у Аполл. детским уровнем развития, которого при имеющей место безнадежной печали достаточно, чтобы исключить на некоторое время все более высокие этические точки зрения.

У Евы Б. имеет место, возможно, даже тонко разработанная планомерность, однако мотивировка у нее особенно неясная.

В любом случае представляется, что эти случаи показывают, что не только чисто импульсивные, но также и продуманные преступления, которым, однако, нельзя отказать совсем в импульсивности, могут возникать у морально и интеллектуально интактных, но находящихся в детском душевном состоянии девушек из-за ностальгического расстройства.

Импульсивным противостоят навязчивые действия. Если при первых без сопротивления импульс переходит в поступок, у последних направление воли приобретает по какой-нибудь патологической причине такую силу, что ее нормальным образом с помощью контрмотивов победить больше нельзя. После тяжелой, мучительной борьбы личность с ее нормальными мотивами уступает этому навязчивому импульсу. К возникновению таких навязчивых действий относится, видимо, всегда определенное развитие душевной жизни. Наверняка для восприятия и воспроизведения этих процессов требуется определенная зрелость. Возможно, поэтому редко, что больные ностальгией дети сообщают таким образом. Крафт-Эбинг (Gerichtl. Psychiatrie. S. 103) объявляет случай Хонбаум поступком из навязчивого представления, возможно, потому, что преступница, по-видимому, пришла к преступлению благодаря случайно пережитому пожару. Но у нее преобладает разрядка страха так сильно, и сведения о действии представления о пожаре так неточны, что с Крафт-Эбингом нельзя согласиться. Больше сходства с навязчивым действием имеет 1-й случай Хеттиха. Этой девочке внезапно приходит в голову идея убить ребенка. В течение нескольких дней она сопротивляется этому. Снова ей приходит мысль, она должна это оставить, затем опять, что она должна это сделать, пока преступление не было совершено. С тем же правом, как сказано выше об импульсивном психозе, здесь можно было бы, возможно, говорить о навязчивом психозе. Те же размышления должны были быть повторены. Фактом представляется только то, что на почве ностальгии могут происходить напоминающие навязчивые действия поступки. Что мешает причислить их к настоящим навязчивым действиям – это мало выступлений критики, преимущественное значение расстройства, схожесть процессов с нормальной борьбой мотивов.

Важную роль играют возникающие при ностальгии состояния страха. Кауплер чувствует давление на сердце, Кребс боязно, у Петерсен дрожат колени, временами страх кажется таким сильным, что возникает легкое помутнение сознания. Преступницы сообщают, что у них не было ясного сознания, что они были в замешательстве. Хонбаум даже не может сказать, что она думала и чего хотела. Это были, возможно, те состояния (они сообщали Платнер, Мекель и Мазиус), при которых возникал недобровольный позыв победить внутренний страх большим пламенем; при этом после совершения преступления индивидуумы были освобождены от сильнейшего страха. Это мнение было много раз повторено и, наконец, объяснено Гроссом. Он считает, что больные ностальгией хотят побороть «давящее чувство угнетенности сильным чувственным раздражением. Они поджигают дом или в случае необходимости убивают кого-нибудь, короче, это требует взрывообразного заряда». Это мнение, возможно, действительно для некоторых случаев (Кребс, Хонбаум, у М. Беллинг указывается, что страх после преступления прошел), однако это очень сомнительно. Именно планомерные действия преступниц совершаются, видимо, менее всего для того, чтобы привести к «моторной разрядке» свое чувство неудовольствия. Скольких их в безутешном состоянии и несказанной печали, которая омрачает рассудок, сужает мотивы, делает их представления зависимыми только единственно от одной цели, а остальные вытесняет, ведет непреодолимая тяга к родителям и мысль таким образом добиться возвращения?

Весьма возможно, что, аналогично меланхолическим состояниям более поздней жизни, у больных ностальгией также можно ожидать самоубийства наряду с насильственными действиями вовне. В более ранней литературе часто приводятся также случаи самоубийства от ностальгии, однако для его совершения, кроме этих утверждений и некоторых намеков во французской литературе о самоубийствах у детей, нет оснований. Самоописание Ратцеля, возможно, относится сюда, но его душевная жизнь ко времени попытки суицида так сложна, что о самоубийстве только из-за ностальгии едва ли можно говорить.

После преступления поведение девушек чаще всего незаметное, скромное. Рюш сразу сообщает о пожаре. Филипп, 1-й случай Хеттиха работает еще, Петерсен ест с хорошим аппетитом, Аполл. снова ложится в постель, Кребс чувствует себя больной и ложится дома в кровать.

В общих чертах, видимо, преступницы поначалу отрицают свое преступление. Единственные, кто сразу признается, это и так неполноценная Мари Г. и случай Плашера.

После более или менее упорного сопротивления они затем признаются. Здесь бросается в глаза, как часто сведения неясны и противоречивы. Уровень развития девушек не позволяет им еще делать хоть в какой-то мере ясные самонаблюдения. Это одна из главных сложностей для оценки. При подверженности влиянию молодой души суггестивные вопросы действуют еще совсем иначе, чем у взрослых. Чувство правды еще не совсем выражено, и некоторое беспокойство, некоторый страх совращает их на неверные показания. Тоща они надеются лучше оправдаться, если они, не зная никакого мотива, обвиняют себя в нежелании службы, в качестве мотива указывают гнев, плохое обращение, плохую еду и т. д. (случай Шпитты в журнале Хенке Ева Б.). Гросс часто слышал от ностальгических преступниц: «Не знаю, почему я должна была так действовать». Они, вероятно, говорили правду, также М. Беллинп «Она сама этого не знает».

Конечно, существует также опасность вопросами внушить юным преступницам ностальгию там, где ее не было. Однако с учетом личности и всех обстоятельств преступления эта опасность представляется не чрезмерно большой. Даже Еве Б., которая заговорила о ностальгии только в ответ на вопросы врача, можно в этом поверить. За исключением приходят к этому, если предпочитают не предложение абсолютной загадки. Ошибки в таких случаях возможны, и их оценка часто не остается без сомнений.

Отмечается, впрочем, много раз не просто отрицание преступления, а даже ложь, и именно также у обычно нравственно не неполноценных. Аполл. сочиняет историю, что она опрокинула бутылочку с лекарством штопальной иглой. Ева Б. притворяется, возможно, больной. 1-й случай Хеттиха утверждает, что дала дымящуюся серную кислоту из лучших побуждений. Рюш, якобы, случайно устроила пожар и даже пишет угрожающие письма, которыми она хочет отвести от себя подозрение. Все впоследствии исправляют эти ложные показания. Видимо, в природе детской души не принимать точно правду в страхе и боязни. Я еще раз напоминаю о девушке, которая из тоски остаться у матери и из боязни школы симулировала физическую болезнь(?).

Примечательно поведение раскаяния. Отдельные индивиды охватываются им сразу после преступления (Хонбаум, 1-й случай Хеттиха), другие – и их, видимо, большинство – склонны к кратким приступам раскаяния, причем оно не является продолжительным и не оказывает глубокого влияния на душу (Аполл., Ева Б.). Некоторые не испытывают никакого раскаяния (Шпитта в журнале Хенке). По показаниям преступницы представляется, что с увеличением умственного развития мысль о совершенном убийстве все тяжелее тяготела над Аполл. Еще не соответствует детской психике был» мучимым продолжительными угрызениями совести, тем более, что некоторые преступницы от ностальгии, поскольку у них нет чувства быть побежденной злым побуждением, с которым они боролись, вероятно, едва ли чувствовали вину.

На важный вопрос, что выйдет из преступниц от ностальгии, к сожалению, еще нельзя ответить. От них ожидают по праву, что они, в противоположность нравственно неполноценным поджигательницам, оказываются социальными, но также, что они, вероятно, в своей жизни еще проявят кое-какой психопатический симптом. Дольше всех после преступления наблюдаются до сих оба гейдельбергских случая. Они обе развивались очень благоприятно, правда, Аполл. в безопасности жизни в лечебнице. Ева Б., однако, выказывает в месте службы полную удовлетворенность и не допускает никаких проступков.

Перед тем, как мы остановимся на кратком уголовном рассмотрении, могут быть позволены еще некоторые разъяснения о нозологическом месте ностальгии. Утверждать, что ностальгия представляет собой особую разновидность болезни, непременно противоречило бы современным психиатрическим взглядам. Еще Дамеров утверждает, что это одно из многих названий болезни, которые выбираются по более близким или более отдаленным поводам.

Но никто не будет сомневаться в том, что в типичных случаях, которые остаются при попытке распределения по известным картинам болезни, ностальгия симптоматологически является самым отличительным признаком того, что внешний повод – удаление из родительского дома – всегда тот же, что и остальные симптомы, и сопровождающие обстоятельства имеют многократное сходство, так что обобщение этих состояний под симптоматологическим понятием «психоз тоски по родине», «ностальгия» правомерно.

После выделения всех случаев, которые, несомненно, эллиптичны, маниакально-депрессивны, оставшиеся случаи, выходящие за пределы симптоматологического, имеют, однако, по существу, обоснованную связь. Патологическая ностальгия – это не особый психоз, а типичная реакция, наряду со многими другими, у конституционально слабых индивидов. Как мы в широкой области дегенеративного психоза вообще не можем установить никаких отграниченных картин болезни, а различаем типы личностей, с одной стороны, и типы реакций на внешние влияния, с другой (например, псевдологлсты, с конституциональными расстройствами, возбужденные, безудержные и т. д. – с одной стороны, тюремные психозы, психозы менструаций – с другой), так мы не можем также трактовать ностальгию как особую болезнь, только как характерную реакцию, например, аналогично психозу заключения.

Индивиды, которые охвачены ностальгией, могут быть различного вида, что у них есть общего, так это психопатическая конституция. Это могут быть слабоумные и одаренные, морально неполноценные и нравственно высоко стоящие индивиды. Характерная, чистая, типичная ностальгия обнаруживается, однако, не у слабоумных и не у морально дегенерированных индивидов. Если при ностальгическом преступлении встречается слабоумие или moral insanity, то это осложнение, которое имеет с ностальгией только ту связь, что они представляют собой дегенеративное состояние, в то время как ностальгия является дегенеративной реакцией[37]37
  Однако нельзя, несмотря на эту схематическую трактовку, всех людей с повышенной ностальгией считать дегенерированными. Именно при ностальгии большую роль играют условия среды, как, правда, при всех психопатических явлениях. Мы подчеркиваем узкий горизонт, сельское происхождение, низкую образовательную ступень в качестве значимых факторов.


[Закрыть].

Но если мы также слабоумие или моральную неполноценность не рассматриваем как необходимое для ностальгического преступления, то все же, как мы видим, всегда имеется предварительное условие – относительно детская ступень развития. Это также является причиной, некоторые в стремлении подвести случаи под употребительную схему относят их к разряду слабоумия. Это не слабоумие, а оставшийся узким из-за воспитания и окружения горизонт, не отсутствие морали, а ограниченность чувств на детские области жизни, которые обнаруживаются у ностальгических преступниц.

Во главу уголовного рассмотрения можно, видимо, поставить тезис Гросса: «Врача нужно постоянно спрашивать, если предполагают ностальгию в качестве причины преступления». Граница болезненного в таких случаях всегда близка, и дело психиатра оценить, где ее преступили. Это нелегкая задача. Требуется, естественно, подробное обследование всей личности и всех обстоятельств преступления. Затем нужно тщательно выяснить, насколько играют роль ностальгия, неудовольствие и нежелание служить. Ведь первое – это нравственно индифферентное, не обосновывающее вину расстройство, в то время как последнее представляет собой мотивы, сразу же расцениваемые как нравственные. Чем больше на первый план выходит неудовольствие, которое, видимо, едва ли может стать болезненным аффектом, тем больше можно предполагать нормальную, аморальную мотивировку и вменяемость.