Текст книги "Рядом с тобой"

ГЛАВА 2

Галерея Андре располагалась в клубе «Плаза» в Канзас-Сити. Это большое трехэтажное здание вмещало массу маленьких магазинчиков, кафе, ресторанов и кинозалов. В центре каждого этажа – просторный зал с фонтаном. Клуб «Плаза» был излюбленным местом отдыха туристов и местных жителей.

Галерея находилась на первом этаже, над входом висела маленькая скромная табличка. Но внутри помещения все было устроено более чем роскошно: яркие контрастные цвета, удачная комбинация различных материалов, современные декоративные детали интерьера.

Помощница Андре, Кэрри Синклер, увидев входящих в галерею Ванессу и Джонни, поприветствовала их.

– Заходите, заходите, – обратилась она к ним, улыбнулась, впустила внутрь и закрыла дверь на замок. – Официальное открытие в восемь. Андре уже ждет вас.

Ванесса и Джонни направились в дальний конец галерой, к кабинету Андре. Они молча шли по плотному серому ковру, поглощающему звуки шагов, и со всех сторон их окружали работы Джима. Белые стены и дополнительная подсветка подчеркивали насыщенную полноту его полотен.

Ванессе казалось, что, придя в галерею, она испытает потрясение или что-то близкое к этому ощущению. Она боялась, что страшная потеря вновь напомнит о себе вспышкой эмоций и загнанное внутрь отчаяние всколыхнется в ней с новой силой. Но к своему удивлению, Ванесса пока ничего подобного не чувствовала…

Неожиданно она вдруг подумала о том, что, наконец, настало время показать работы Джима и расстаться со своим прошлым, которое лежало на ее плечах тяжким бременем воспоминаний, угрызений совести, раздумий о правильности и неправильности собственных действий. Теперь она уже была готова встретить будущее, каким бы оно ни оказалось.

– Ванесса, ты выглядишь потрясающе.

Андре, высокий лысый мужчина с карими глазами, встретил Ванессу на пороге своего кабинета. Он слегка пожал ее руки. Затем взъерошил волосы на голове Джонни.

– Господи, да с тех пор как я последний раз тебя видел, ты вырос на целый фут.

Джонни улыбнулся Андре:

– Когда-нибудь и мои работы будут тут висеть.

– Что ж, почту за честь, – с улыбкой сказал Андре и посмотрел на Ванессу. – Все пошло так гладко, что это даже вызывает удивление. Вино и закуска уже доставлены, официанты тоже прибыли. В общем, все готово.

Окинув взглядом галерею, Андре спросил:

– Как тебе наша находка? Я имею в виду белые стены. Сначала я хотел сделать иначе, но в картинах Джима такое буйство красок, что на любом другом фоне они бы просто терялись. Цветной фон делал бы его работы более спокойными, приглушал эмоции. А эмоции в его картинах – главное.

– Полностью с тобой согласна, Андре, – заверила хозяина галереи Ванесса.

Она тоже окинула взглядом картины и опять углубилась в воспоминания о человеке, который их создал.

«Гениальность, граничащая с сумасшествием», – именно так характеризовали критики работы Джима. И это было более чем точным определением. Он писал пейзажи, но все линии, все контуры предметов подавались так, что, глядя на них, человек невольно начинал ощущать тревогу, внутренний дискомфорт и нечто вроде головокружения. Яркие, насыщенные цвета, которые так любил Джим, усиливали до предела это чувство дискомфорта. Его любимым цветом был красный…

Внезапно на Ванессу обрушился водопад самых разнообразных эмоций. Отчаяние сменилось чувством вины, затем грустью, безысходностью и, наконец, пониманием того, что все это придется принять и смириться с существующим положением вещей.

Джим сейчас должен был тоже здесь присутствовать. Она так и не смогла понять, почему вдруг ее муж таким ужасным способом решил разобраться с собой. Она не понимала, что за демоны разрывали его душу. Два года после его гибели Ванесса мучила себя вопросами и не находила ответов. Два года ее терзало чувство вины. И только теперь она начала постепенно успокаиваться и сознавать, что со смертью мужа ее собственная жизнь не кончилась.

– Все в порядке? – спросил Андре, прерывая ход ее мыслей.

– Да-да, все хорошо, – ответила Ванесса с улыбкой и положила руку на плечо Джонни. – Мне очень приятно видеть работы Джима здесь, на выставке, а не в подвале нашего дома, где они просто пылились. Думаю, и Джонни согласится со мной.

– Конечно. А когда официанты принесут еду? – спросил он.

Андре и Ванесса рассмеялись.

– Скоро, – ответил Андре и посмотрел на свои часы. – До открытия выставки осталось всего несколько минут. – Пора пускать посетителей. Поможешь мне, Джонни?

– С удовольствием, – ответил он, и они с Андре направились к дверям, а к Ванессе в этот момент подошла Кэрри.

– Хотите, я что-нибудь принесу вам? Может быть, бокал шампанского?

– Нет, спасибо, просто газированной воды.

Когда Кэрри вернулась с бокалом лимонада, двери уже были открыты и один за другим в галерею начали заходить люди.

К девяти часам галерея уже была заполнена до отказа. Официанты разносили бокалы с шампанским, гости переговаривались, приветствовали друг друга, смеялись. Монотонный гул голосов с каждой минутой становился все громче.

Ванесса в окружении гостей стояла немного в стороне, в небольшом алькове, пила лимонад, что-то обсуждала со своими знакомыми и время от времени окидывала взглядом галерею.

В дальнем углу зала собрались родственники Джима. Его мать, отец, три брата со своими благопристойными женами стояли тесным кружком, переговаривались и смеялись. Джонни пристроился рядом с Брайаном, старшим братом Джима, и, запрокинув голову, с восхищением смотрел на него.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Брайан оглянулся и увидел Ванессу. Подмигнул ей. Он был хорошим, добрым парнем. Ванесса всегда обращалась к нему, если ей была нужна какая-то помощь. На заупокойной мессе, состоявшейся после гибели Джима, Брайан стоял рядом с Ванессой, всячески поддерживал и утешал ее.

Когда Ванесса влюбилась в Джима, она сразу же полюбила и его большую семью. Веселые, дружные, иногда слишком шумные и эмоциональные, они со стороны выглядели очень даже привлекательно. Ванесса росла в небольшой семье, и ей очень хотелось стать частью этого большого дружного семейного клана.

Ванесса узнала и нескольких искусствоведов. Они бродили по галерее в сопровождении членов городского совета. Почтил своим вниманием выставку и мэр города. Мэтт Макканн, агент Джима, пожевывая незажженную сигару, сидел в кресле, со снисходительным добродушием слушал болтовню высокой блондинки с очень большой и практически совсем открытой грудью.

Ванесса догадалась, что эта женщина – художник и хочет, чтобы Мэтт представил ее присутствовавшим здесь владельцам галерей. Пользуясь возможностью, Мэтт с удовольствием ласкал взглядом соблазнительные груди блондинки и поощрительно кивал. Но Ванесса хорошо знала, что Мэтт помогал художникам только в том случае, если они были по-настоящему талантливы. Другие аргументы в расчет не принимались.

Здесь были Скотт и Эрик, оба красивые и обаятельные. Скотт, светловолосый, с мягкими чертами лица, оживленный. В облике темноволосого и черноглазого Эрика ощущалось что-то демоническое и откровенно чувственное. Они внимательно рассматривали стоящую на постаменте небольшую скульптуру и обсуждали ее достоинства.

Ванесса слышала долетающие до нее обрывки фраз и радовалась тому, что в основном гости говорили о картинах Джима, а не об обстоятельствах его трагической смерти.

Через какое-то время к Ванессе снова подошел Андре.

– Я ищу тебя везде, – сказал он. – Тут есть один человек… Мне бы хотелось тебя с ним познакомить.

Андре взял Ванессу за руку и вместе с ней стал пробираться через толпу. Они направлялись к мужчине, который стоял к ним спиной и внимательно рассматривал одну из картин Джима.

Первое, что бросилось Ванессе в глаза, так это то, что незнакомец был довольно высоким и широкоплечим. И что на нем великолепно сидел пиджак.

– Кристиан! – окликнул мужчину Андре.

Он обернулся, и Ванесса почувствовала, что у нее внутри вспорхнул рой бабочек. Серые дымчатые глаза незнакомца устремились на Ванессу. Его взгляд завораживал и мгновенно приковывал к себе внимание. Он улыбнулся, слегка обнажив белоснежный ряд зубов. О, да у него была просто потрясающая улыбка!

– Ванесса, это Кристиан Коннор, мой лучший друг, который собрался покупать себе дом. А это Ванесса, единственный риелтор, которому я мог бы довериться, если бы задумал приобрести себе жилье.

– Очень приятно познакомиться с вами. – Он пожал протянутую ему руку и окинул Ванессу быстрым оценивающим взглядом.

– Мне тоже мистер Коннор.

– Можно просто Кристиан, – сказал он.

– Вон там стоит Томас Рэндолф из «Канзас-Сити стар». Мне нужно срочно с ним переговорить. Прощу прощения. – И Андре бросился через толпу к сутулому пожилому человеку в очках, что-то быстро пишущему в своем блокноте.

Ванесса всегда гордилась своим умением вести светскую беседу. Но теперь, оставшись наедине с Кристианом Коннором, она вдруг почувствовала, что потеряла дар речи. Ее язык просто прилип к небу.

Она отпила немножко лимонада и кашлянула, чтобы рассеять атмосферу неловкого молчания. Господи, как он хорош! Какие красивые волосы цвета меда и какой чувственный взгляд.

– Итак, Кристиан, вы увлекаетесь искусством? – наконец собравшись с мыслями, спросила она.

Ничего более оригинального ей, конечно, в голову не пришло.

Он улыбнулся своей ослепительной улыбкой и слегка наклонился к Ванессе:

– Хотите, я открою вам небольшой секрет? По правде говоря, я увлекаюсь пивом, футболом и… немного классическим роком. А все свободное от увлечений время я провожу на работе. Мне приходится много работать. Так что искусство не мой конек.

Его непосредственность и прямолинейность очень понравились Ванессе.

– Тогда что же вы делаете здесь?

– Дело в том, что мы с Андре заключили пари. Два дня назад «Чифс» играл с «Оуклендом», и мы договорились, что, если проиграет «Чифс», Андре будет целый день работать на одном из моих сайтов, а если проиграет «Оукленд»… – он пожал плечами, – то я приму его условия. «Оукленд» действительно проиграл, поэтому я здесь.

Хотя рой бабочек внутри кружил по-прежнему, Ванесса почувствовала, что начинает расслабляться.

– Так, значит, вы впервые на художественной выставке?

– Да, это так.

– И как она вам?

– Шампанское великолепное, канапе выше всяких похвал, и что касается компании, в которой я оказался благодаря своему другу, так она просто очаровательна.

Он флиртует с ней? Ванесса вздохнула. Она так давно не общалась с мужчинами, что никак не могла понять, пытается ли ее новый знакомый заигрывать с ней или этот комплимент лишь дань вежливости. Тем не менее она благодарно улыбнулась – рядом с этим мужчиной Ванесса снова ощущала себя женщиной.

– А если бы проиграл пари Андре? Ему бы пришлось делать работу для одного из ваших сайтов? Вы, кажется, так сказали?

– Да, именно этим ему и пришлось бы заниматься.

– А что у вас за работа? – поинтересовалась Ванесса.

– Владею фирмой «Коннор констракшн». Мы строим торговые центры, гостиницы, развлекательные комплексы. Но сейчас очень нужен риелтор, который помог бы мне подыскать хороший дом. Могу ли я воспользоваться вашими услугами?

– С удовольствием выполню вашу просьбу. – Возбуждение, охватившее Ванессу несколько минут назад, сразу сошло на нет. Возможно, он даже и не собирался с ней флиртовать… Вполне вероятно, что ему просто нужен хороший риелтор. Она достала из сумки свою визитную карточку. – Вот, возьмите. Позвоните мне, и мы обсудим, что сможем для вас сделать.

Он положил ей визитную карточку в карман и снова посмотрел на висевшую перед ним картину.

– Я всегда восхищался талантливыми людьми.

– А вы никогда не задумывались над тем, каково это – быть талантливым человеком. Талант не такая уж хорошая вещь, какой может показаться на первый взгляд.

Неожиданно к Ванессе подбежал Джонни, и ей пришлось представить сына Кристиану.

– Бабушка хочет поговорить с тобой, – сказал мальчик. – Они уже собираются уходить.

Ванесса улыбнулась своему новому знакомому:

– Рада была познакомиться.

– Мы скоро с вами увидимся.

Ванесса и Джонни заторопились к выходу. Кристиан Коннор проводил их взглядом. У самых дверей их поджидали родственники Джима.

Андре много рассказывал ему о Ванессе и о произошедшей в ее жизни трагедии. Кристиан знал, какой сильной и мужественной была эта женщина. Знал и о том, что она очень заботливая мать. А, кроме того, хороший риелтор. Но Андре забыл упомянуть о ее главном достоинстве – Ванесса отличалась исключительной красотой.

Он снова поискал ее глазами. И нашел. Ванесса стояла к нему спиной. Маленькое черное платье подчеркивало стройность и хрупкость ее фигурки, которая при этом отнюдь не была лишена женственности. У нее были длинные, с изящными икрами, ноги, и двигалась она легко и необыкновенно грациозно. Кристиан попытался представить себе как Ванесса будет выглядеть с распущенными волосами. Без сомнения, это очень пойдет ей.

В ее темно-голубых глазах уже была усталость от жизни, что неудивительно, если принять во внимание случившуюся с ней трагедию. Вероятно, совсем непросто пережить самоубийство близкого человека.

Он огляделся. Нахмурился. Эти картины вокруг и есть ее мир. Она существует среди талантливых, экзальтированных и состоятельных людей, принадлежащих к элитарному сообществу. Он вырос в похожем мире. И теперь этот мир держал его мертвой хваткой, у него недоставало сил освободиться.

На мгновение в груди снова поднялась волна раздражения. Время от времени в разных изданиях, в колонках светской хроники ему попадалась информация о жизни отца. Примерно раз в неделю Кристиан обязательно звонил своей матери, но с отцом он не общался уже много лет.

Он снова посмотрел на Ванессу. Разумеется, он позвонит ей. Они встретятся, она станет показывать ему дом. И тогда, возможно, он вынет из ее волос заколку…

– Нам пора, – сказала Ванесса Андре.

– Вы хотите так рано уйти?

– Уже десять, а Джонни завтра в школу. – Она привстала на цыпочки и быстро чмокнула Андре в щеку. – Ты завра позвонишь?

– Как только проснусь. – Он наклонился к Ванессе и тихо прошептал ей на ухо: – Эта выставка принесет нам большой успех. Через день Джонни сможет отправиться в новую школу, в какую только пожелает.

Ванесса благодарно улыбнулась. Она хорошо знала, что Андре беспокоила судьба ее сына. Сколько бы она ни работала в своем агентстве недвижимости, она бы никогда не смогла заработать столько денег, сколько требовалось для обеспечения надежного будущего Джонни.

Попрощавшись с Андре, Ванесса и Джонни вышли из галереи и направились к машине.

Когда она завела мотор, Джонни громко зевнул.

– Завтра целый день ты будешь чувствовать себя измученным. Уже почти половина одиннадцатою, – сказала она, включая печку.

– Не волнуйся, все в порядке. Мне все очень понравилось. А бабушка такая смешная и говорит всякие глупости.

Ванесса улыбнулась:

– Думаю, она просто выпила лишний бокал шампанского.

– Она сказала, что на День благодарения испечет два яблочных пирога и один передаст нам.

– Она хорошая бабушка.

– Дядя Гарретт обещал на этой неделе повести меня в парк.

– Отлично, – одобрительно кивнула Ванесса, хотя ей было хорошо известно, что брат Джима очень любил давать обещания, но почти никогда их не выполнял.

Несмотря на самые лучшие намерения, его планы редко воплощались в жизнь.

Когда Ванесса выехала с парковки па дорогу, Джонни снова откровенно зевнул.

– А теперь немедленно в постель, – сказала она, заходя в дом. – Через пару минут я поднимусь к тебе пожелать спокойной ночи.

Джонни направился к лестнице, а Ванесса зашла в гостиную, которую в последнее время она использовала как кабинет. Она еще не успела подготовить список адресов, по которым завтра ей предстояло водить Уэртов.

Включив компьютер. Ванесса стала ждать, когда он загрузится. Она откинулась на спинку кресла, и ее мысли снова вернулись к сегодняшнему вечеру.

Если бы даже ни одна картина Джима не была сегодня продана, для нее этот вечер все равно имел бы очень важное значение. Она рассматривает его как прощание со своим погибшим мужем – романтичным, склонным к частым депрессиям мужчиной, которого она полюбила, будучи еще совсем юной девушкой. Теперь, наконец, она смогла отпустить от себя прошлое и повернуться лицом к будущему.

Она простилась с человеком, с которым прожила девять лет. Ванесса все это время отчаянно пыталась его понять. Но он все-таки ушел из жизни и, видимо, принял это решение тогда, когда голоса внутренних демонов заглушили в нем все остальное и он окончательно потерял способность воспринимать что бы то ни было, кроме живших в нем чудовищ.

Ванесса нашла пару подходящих адресов, отпечатала их, а потом выключила компьютер. Поднимаясь по лестнице к Джонни, она вдруг подумала о Кристиане Конноре. Интересно, позвонит ли он?

Ей почему-то нравилось думать об этом человеке. И было приятно сейчас смотреть на спящего сына. Джонни, по всей видимости, заснул сразу же, как только его голова коснулась подушки. Ванесса улыбнулась.

Ее сердце сжалось. Она очень любила сына и ради него была готова на все. Джонни был милым и покладистым ребенком. С ним никогда не возникало никаких сложностей. Хорошо бы эта легкость в его характере сохранилась и, став взрослым, он оставался таким же добрым и великодушным.

После смерти Джима она водила Джонни к психотерапевту, но недолго. Мальчик восстановился на удивление быстро. Больше всего на свете Ванесса боялась, что смерть отца отразится на психике сына, тяжким бременем ляжет на его хрупкие плечи и скажется на всей его дальнейшей жизни.

Ванесса прочитала статью, в которой шла речь о том, что у ребенка, отец или мать которого покончили жизнь самоубийством, со временем могут начаться проблемы эмоционального характера, а это, в свою очередь, может привести к психическому заболеванию. Поэтому она решила принять меры и не допустить того, чтобы с ее сыном случилось что-нибудь подобное. После трех месяцев еженедельных занятий с психотерапевтом стало ясно, что Джонни сумеет пережить потерю отца и что со временем эту рану удастся залечить.

От порыва ветра задребезжали оконные стекла. Ванесса подошла к кровати и подоткнула под Джонни одеяло. Затем вышла из его комнаты и направилась в свою спальню. И опять по какой-то непонятной причине в ней проснулась тревога. Хотя вечер прошел великолепно, смутное беспокойство и ощущение надвигающейся беды неотступно преследовали ее.

Ванесса переоделась в пижаму и легла в кровать. Перед тем как выключить свет, она взяла с прикроватной тумбочки фотографию Джима, внимательно посмотрела на нее, а затем положила в нижний ящик.

И только тогда, когда она уже выключила в комнате свет, а завывания осеннего ветра за окном сделались еще громче и отчаяннее, Ванесса вспомнила тот кошмарный сон, который приснился ей прошлой ночью. Сон, предвестник смерти…

«Может быть, на этот раз все же обойдется, – прошептала она. – Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы беда прошла стороной».

Последний посетитель покинул галерею уже за полночь. Андре осмотрел зал и, убедившись, что, кроме него, тут уже никого нет, запер центральную дверь, потушил свет и направился в свой кабинет.

Из кабинета Андре можно было выйти не только в галерею, но и через другую дверь в небольшой холл, а затем сразу на улицу. В холле стоял человек и прислушивался к доносящимся из кабинета звукам. Его пальцы с силой сжимали небольшую гранитную скульптурку. Когда Андре вышел из кабинета в холл, его глаза расширились от удивления.

– Сюрприз, – сказал мужчина и с силой ударил Андре своей гранитной скульптуркой по голове.

Заливаясь кровью и не издав ни звука, Андре упал на пол. На его лбу зияла глубокая вмятина.

На холодном мраморном полу холла зловещим красным цветком расплывалась лужа крови.

ГЛАВА 3

– О Господи, – пробормотал детектив Тайлер Кинг, рассматривая распростертое на полу тело Андре Галлахера.

– Да уж, картина не из приятных, – сказала Дженнифер Томпкинс, новая напарница Тайлера, осторожно обходя лужу крови, образовавшуюся вокруг головы трупа.

– Кто звонил в полицию? – спросил Тайлер молодого полицейского, стоявшего у дверей кабинета.

Офицер, больше похожий на мальчишку, чем на полицейского, работающего в отделе по расследованию убийств, продолжал внимательно рассматривать тело…

– Звонила помощница убитого, – сообщил он и, раскрыв свой маленький блокнотик, прочитал: – Ее зовут Кэрри Синклер. Она пришла на работу без пятнадцати десять, обнаружила убитого и сразу же позвонила девять один один. Мы встретились с ней в сквере за галереей.

– А где медэксперт? Где криминалисты? Куда, черт возьми, все подевались? Все кофе пьют? – с плохо скрываемым раздражением спросила Дженнифер и со злостью выплюнула белый комок жвачки в мраморную урну.

Тайлер бросил на нее свирепый взгляд. Ему никогда не нравились полицейские с диктаторскими замашками, торопящиеся сделать себе имя. Он с самого начала подозревал, что их отношения с этой женщиной не сложатся, а если и сложатся, то с большим трудом. Они уже восемнадцать дней работали вместе. Целых восемнадцать дней непрекращающегося кошмара.

– Полицейский, расследующий убийство, в первую очередь должен иметь терпение, – спокойно заметил Тайлер.

– Мое терпение почему-то все время испытывают, – парировала она.

В ее карих глазах мелькнули злые огоньки.

– Надо допросить Кэрри Синклер, – сказал Тайлер.

Он не приказывал Дженнифер, но это прозвучало как распоряжение. Сейчас было только пол-одиннадцатого, но эта женщина уже умудрилась довести его до белого каления.

– Пока с телом убитого работает медэксперт, я хотела бы находиться здесь.

Тайлер метнул в ее сторону ледяной взгляд. Меньше месяца со значком и думает, что может тут устанавливать свои законы!

– Я тут старший, и мне решать, кто и что здесь будет делать. Идите займитесь Кэрри Синклер. – И он жестом указал ей на дверь.

Она перехватила его взгляд, вздохнула. Медленно повернулась и, лениво покачивая бедрами, направилась к дверям. Для своих двадцати шести лет Дженнифер была чересчур уверенной в себе девушкой, что, разумеется, объяснялось молодостью и неопытностью. «Над ней придется серьезно работать», – с раздражением подумал Тайлер.

Он был старше ее всего на десять лет. Но эти десять лет принесли ему бесценный опыт, и за это время он успел стать высококвалифицированным специалистом. «Из этой девушки, – думал он, – со временем может выйти отличный следователь, если направить ее таланты в нужное русло. Но если одержат верх своеволие и упрямство, то те же таланты могут сыграть с ней злую шутку и даже погубить ее».

Когда Дженнифер ушла, Тайлер сразу забыл о распрях со своей напарницей и сконцентрировался на деле – ему нужно самым внимательным образом осмотреть тело убитого, холл и кабинет. Собственно говоря, может быть, даже к лучшему, что медэксперт пока задерживается. Это дает ему возможность немного подумать и представить, что и как тут происходило. Тайлер знал, что через несколько минут на месте преступления будет целая толпа народа.

Он окинул взглядом кабинет, надеясь найти какие-нибудь подсказки. На деревянной полке, висевшей над массивным письменным столом, стояли статуэтки. Под каждой фигуркой был прикреплен маленький ярлык с ценой. Стоимость любой из этих вещиц значительно превышала месячную зарплату Тайлера.

Тайлер продолжал внимательно осматривать комнату. Хотя и создавалось впечатление, что ничего из кабинета не пропало и все вещи остались на своих местах, исключать версию ограбления пока нельзя.

На столе лежала небольшая стопка бумаги и папка, здесь же был компьютер, лампа, пара фотографий – все в идеальном порядке. И только несколько пятен крови на боковой поверхности стола напоминали о произошедшей трагедии. Тело Андре Галлахера лежало на пороге кабинета. Брызги крови веером разлетелись по полу и попали на стоящую рядом мебель.

Тайлер снова посмотрел на труп. И как только его узнала помощница? От лица ничего не осталось. Лобные кости были проломлены, и их осколки торчали над поверхностью черепа. Месиво из запекшейся крови и мозга растеклось по всему лицу убитого. Без сомнения, этого мужчину били по голове чем-то тяжелым. Его череп был поврежден с нескольких сторон. По всей видимости, убийца наносил удар за ударом уже по мертвому телу.

Детектив присел на корточки и снова посмотрел на убито. И вдруг на белой рубашке он увидел ярко-красную полоску. И это не кровь. Слишком уж эта полоска была насыщенной по цвету. Слишком красной. Тайлер наклонился пониже и принюхался. Краска! Масляная краска!

– Беседуем с дьяволом? – послышался низкий хрипловатый голос.

Тайлер повернул голову и увидел входящего доктора Пипа. Его настоящее имя было другим, но по какой-то непонятной причине этого медэксперта все называли именно так.

Он был невысоким активным крепышом, с острым умом и хорошим чувством юмора. Некоторых людей, правда, иногда обижали его язвительные замечания, кое-кто просто не обращал на это внимания, но Тайлер очень ценил проницательный ум и наблюдательность Пипа, хотя особым человеколюбием этот субъект явно не отличался.

– Беседы пока не получается. Один монолог. Дьявол не желает со мной разговаривать, – с усмешкой ответил Тайлер.

Пип подошел к трупу, положил на пол свой большой квадратный чемодан и достал перчатки.

– Дайте время, и он заговорит. Рано или поздно они все открывают свои секреты.

Разумеется, так оно и будет. Тайлеру постоянно приходилось проникать в головы жертв и их убийц, чтобы найти ответы на те или иные вопросы. Иногда он даже пугался той легкости, с которой ему удавалось перевоплощаться в образ того или иного человека, выстраивать ход его мыслей и моделировать поведение в тех или иных обстоятельствах. Но Тайлер старался не думать об этом.

Он стал наблюдать за доктором Пипом, который уже начал осматривать труп и измерять его температуру, чтобы определить примерное время наступления смерти.

Тайлер не стал сообщать доктору Пипу о красной краске, которую он обнаружил на груди Андре. Медэксперт сам прекрасно знал, какие образцы тканей и материалов следует собрать и отправить в лабораторию на анализ.

Детективу все время хотелось поторопить медэксперта, который, казалось, вот-вот уснет над трупом. Но Пип был не из тех, кто первым прибегает к финишу, делал все очень тщательно и аккуратно, и в этом с ним никто не мог сравниться.

– Смерть наступила, разумеется, в результате черепно-мозговой травмы. Не нужно быть ученым-кибернетиком, чтобы понять, от чего он умер. Его лицо просто вбито в затылочную часть черепа. – Продолжая осматривать тело, Пип начал насвистывать мелодию «Рокет мэн».

Наконец он закрыл свой чемодан и встал.

– После вскрытия, конечно, могут выплыть еще какие-нибудь детали. Но пока я могу утверждать, что он был забит до смерти каким-то тяжелым предметом. И это произошло вчера вечером, где-то между десятью и двенадцатью часами.

Через пару минут после того, как закончил свою работу медэксперт, на место преступления прибыли криминалисты. Когда тело унесли, они начали осматривать помещение.

Снова вернулась Дженнифер. Ее лицо по-прежнему выражало раздражение и некоторое разочарование.

– Плохие новости.

– В чем дело?

– Кэрри Синклер сообщила, что вчера в галерее состоялось открытие выставки. Присутствовали семьдесят пять человек гостей плюс обслуживающий персонал.

– И почему это плохие новости?

Дженнифер в очередной раз сплюнула жвачку. Вздохнула.

– Это означает, – произнесла она нарочито спокойным тоном, – что у нас, по крайней мере, восемьдесят человек подозреваемых.

– Не такие уж плохие новости, – скромно возразил Тайлер. – Это всего лишь означает, что нам есть от чего оттолкнуться. Конечно, обычно у нас нет такого числа подозреваемых. Ну и что?

– Она сказала, что в верхнем ящике письменного стола лежит список гостей, приглашенных на открытие выставки.

– А чьи работы выставлялись вчера в галерее?

Дженнифер нахмурилась.

– Я не спросила. – Ее щеки покрылись густым румянцем. – Мне нужно пойти узнать.

– И передайте ей, что для составления официального заявления она должна поехать с нами в участок.

Тайлер бросил взгляд на свою напарницу. «Только спокойно, не раздражаться», – сказал он себе. Когда Дженнифер ушла, он снова начал осматривать кабинет. Хотелось бы знать, когда же этот самый дьявол раскроет свою тайну.